Психически неуравновешенный

Пик проходит в общую комнату и берёт случайную книгу с полки, даже не глядя на название. Парень устало ложится на диван в углу и рассматривает пациентов, которые находились в комнате. Феликс видно не было, на что Пик облегчённо выдохнул. Он ещё не отошёл от внезапного поцелуя, а после смерти Зонтика вообще перестал чувствовать себя нормальным. Пик устало открыл книгу на первой главе и стал читать. Он никак не мог сконцентрироваться на тексте, то и дело постоянно отвлекаясь и перечитывая предложение. Внутри била тревога с паникой, которые парень никак не мог понять. Почему ему страшно? Неужели успокоительные, которыми его так любезно пичкали после смерти соседа по палате, перестали действовать? Пик сжал книгу пальцами, почувствовав, как диван прогнулся под чужим весом. Парень медленно отвёл книгу от лица и взглянул на Феликса. Сердце подскочило к горлу, пальцы разжались, выпуская книгу, а рот приоткрылся в удивлении. — Привет! — радостно сказал Феликс, разглядывая потерянного знакомого. Пик вздрогнул от чужого взгляда, который прожигал его с интересом и ожиданием. Он не хотел говорить с Феликсом, он не хотел отвечать ему, не хотел видеть и иметь хоть что-то общее. — Почему ты молчишь? — оптимист склонился к Пику, который сразу же отполз к краю дивана и вжался в него. — Я… Я занят, читаю книгу, — быстро сказал восьмой клон, который никак не мог справиться со страхом. — Ну блин, — Феликс состроил обиду на лице. — Я кое-как уговорил Куромаку, чтобы он меня выпустил ненадолго, а ты занят. Уголки губ опустились и задрожали. Феликс был готов расплакаться от обиды, а Пик совершенно не переживал на этот счёт, потому что ему было максимально некомфортно. — Но давай хоть немного поговорим? Я скучал по тебе, — сказал червовый валет, резко перейдя на весёлую интонацию, что ещё сильнее испугало Пика. — Что у тебя нового? Как самочувствие? Выглядишь немного потрёпано. Феликс сыпал вопросами и говорил без перерыва на подышать, на что голова Пика резко стала тяжёлой. Парень почувствовал раздражение из-за навязчивости Феликса. — Ты сегодня и вправду какой-то пугливый и странный, — червовый валет сделал задумчивое лицо, полностью игнорируя состояние Пика и его нежелание общаться. Пиковый Король, который увидел саму смерть, сейчас добивает Феликса, навязчиво пытаясь добиться разговора. Пик и так после того случая шарахался от всех, как идиот, так его ещё и выводят на истерику каким-то вопросами. Рогатый впервые вышел в общую комнату, как только его немного отпустило после Зонтика. Это решение далось ему крайне тяжело, но он вышел. Парень просил его не трогать и не беспокоить, но Феликс сейчас добивался нового прилива безумия. — Феликс, я не хочу сейчас разговаривать, — ровным голосом ответил ему Пик. — Почему? Что с тобой? Расскажи, что произошло, я выслушаю тебя. А то ты выглядишь так, будто кто-то умер, ха-хах, — рассмеялся четвёртый. Но улыбка тут же пропала, как только оранжевые глаза уловили изменения эмоций на чужом лице. Пикуша резко опустил взгляд, задрожал и сжался. — Что? — Феля потянулся вперёд. — Что такое? — Да отстань ты от меня! — резко вскрикнул Пик, на что Феликс дёрнулся и посмотрел на знакомого широкими глазами. — Мой сосед по палате умер! Он наложил на себя руки, а я всю ночь спал с трупом в одной комнате! Пик раскраснелся от злости и боли, которая разъедала его изнутри. По щекам сразу потекли горячие слёзы, но парень не спешил смахнуть их. — Ого, — оптимист удивлённо посмотрел на друга. — Правда умер? Восьмой клон почувствовал, как подавился воздухом. Этот глупый и нетактичный вопрос будто скинул парня с края скалы. — Ты уверен? — Феликс с интересом посмотрел на парня, даже не осознавая всей ситуации. — Ты проверял? Тебе было страшно? Пик опешил, смотря на то, как Феля улыбался и задавал такие глупые вопросы. — А как выглядел труп? Расскажи, расскажи, расскажи! — Ты идиот?! — вскрикнул Пикуша и подорвался с дивана. — Что ты несёшь? Грёбаный придурок! Лёгкие Пика сжались. Он чувствовал, как задыхается. Вопросы Феликса вывели его из себя и приблизили новую истерику. — Блять, я увидел саму смерть, а ты задаешь такие вопросы! Пик совсем потерял контроль. Он вцепился в свои плечи пальцами и сжал до острой боли. Слёзы затекли в рот, оставляя на языке солёный привкус. Блондин потерянно глядел на парня и не понимал, почему тот резко взбесился. — Оставь меня в покое! — Пик попытался уйти, но Феликс схватил его за запястье. — Нет! Сяо! Пожалуйста! Я же ради тебя отпросился у Куромаку! — давил червовый валет, пытаясь усадить знакомого на диван, но тот сопротивлялся. — Это твои проблемы, — рогатый выдернул свою руку из чужих пальцев и нервно потёр запястье, что горело огнём. Феликс резко встал и схватил Пика за плечи. — Давай я тебя поцелую? Я поцелую, и всё пройдёт, честно! — начал тараторить Феля. Пик увернулся от чужих губ и ударил парня в живот. Феликс согнулся, не понимая, почему Пикуша разозлился на него, ведь ничего такого не произошло. Блондин просто спросил про смерть соседа и попытался поцеловать, чтобы успокоить парня. Пиковый Король тяжело дышал, смотря на Феликса, который упал на пол и скулил от боли. — Прости, я… не рассчитал силу, — вина тут же хлынула потоком на и так измученную голову Пика. К парням подбежал медбрат, который увидел эту странную сцену. Он поднял Феликса, усадил того на диван и зло посмотрел на Пика, который находился в полнейшем отчаянии. — Извините, — промямлил парень, пытаясь уйти, но медбрат одёрнул его. — Жди медбрата, — пробасил он. — Я… Я… ударил его, потому что он пытался поцеловать меня, — с нотками отчаяния сказал уставший от всего рогатый. — С этим разберётся медбрат, — равнодушно сказал мужчина и посадил Пика на тот самый диван. Данте прибежал быстро. Он смотрел на Пика, по щекам которого скатывались слёзы, и на Феликса, что сидел с глупым выражением лица и ничего не понимал. — Забирайте их, — сказал мужчина. — Они тут чуть ли драку не устроили. — Всё было не так! — резко выкрикнул восьмой клон, который просто вышел из себя. Мужчина одарил его тяжёлым взглядом и ушёл, оставляя пациентов на Данте. Медбрат лишь растерянно посмотрел на двух парней, которые молча сидели и сверлили взглядом пол. — Эм… — подал голос Данте. — Что у вас случилось? Парни молчали и никак не реагировали на медбрата, который неловко стоял перед ними. Взяв себя в руки, Данте достал телефон и отправил Куромаку сообщение, чтобы тот пришёл в общую комнату. — Пик, давай я провожу тебя до палаты? — мягко спросил медбрат. Пик кивнул и встал на дрожащие ноги. Он опёрся на руку медбрата, пытаясь не упасть на пол. — Феликс, тебя заберёт Куромаку, хорошо? — с надеждой спросил Данте. Феликс резко поднял голову и посмотрел безумными глазами в глаза медбрата. Его затрясло, а к глазам подступили слёзы. — Не надо Куромаку! — вскрикнул он до того громко, что все пациенты в комнате рефлекторно вздрогнули. — Я хочу к Пику! Услышав это, Пикуша попятился назад. Он боится. Боится Феликса, который так настойчиво тянулся к нему. Страх сковал его по рукам и ногам, заставив прирасти к полу. Данте потянул его за локоть на выход, но Пик не шёл. Он молча пускал слёзы и с ужасом смотрел на оптимиста, который сидел на диване и с обожанием в оранжевых глазах глядел на него. — Пик, пошли, всё будет хорошо, — тихо позвал Данте, и восьмой клон пошёл. Пациент путался в своих ногах, всхлипывал и дрожал. Данте чувствовал эту дрожь и прекрасно понимал парня, ведь с недавнего времени ему самому стало страшно находиться рядом с Феликсом. Выйдя из комнаты, они столкнулись с запыхавшимся Куромаку. — Данте! — Куромаку посмотрел на него. — Что? Что случилось? Доктор перевёл взгляд на Пика, который был на грани истерики. — Феликс… — тихо сказал Данте. — Заберите его, пожалуйста… Куромаку глубоко выдохнул, понимая, что этот день никого не закончится со своими тяжёлыми проблемами. — Иди сейчас за ним, — спокойно и решительно сказал медбрату психиатр. — Он точно нагляделся на меня сегодня утром. Поэтому я отведу пациента, а ты проводи Феликса в палату, дай успокоительные и посиди с ним немного. Данте дёрнулся, осознавая, что его просят посидеть с Феликсом. Медбрат имел хорошие и относительно близкие отношения с пациентом, но тот в последнее время очень сильно вбивал внутрь ужас. — Хорошо, — ответил Данте, который не мог отказать. Медбрат ушёл, передавая Пика в руки психиатра, который завёл пациента в лифт. Рогатый дрожал, всхлипывал и обнимал себя руками. — Пик, всё хорошо, — тихим голосом начал Куромаку. — Ты сейчас окажешься в своей палате, никто тебя не потревожит. — Я… Я не могу, — Пикуша задохнулся, всхлипывая. — Феликс… Он… Он меня пугает. Феликс пытался опять поцеловать меня, он спросил про смерть Зонтика. Парень очень громко всхлипнул, зажимая свой рот ладонью, которая отдавала холодом из-за стресса. — Я… Я… Я только обсудил это с Алкбардом… Он смог хоть как-то привести меня в порядок, но Феликс кинул меня обратно в эту пропасть. Лифт остановился на втором этаже, открывая двери. Маку, понимая, что у пациента началась истерика, быстро вывел того из кабины и усадил на лавочку в коридоре. — Пик, всё хорошо, — трефовый король взял его дрожащую руку и слегка сжал. — Тебе не о чем беспокоиться. Феликса рядом нет, смерть Зонтика не на твоей совести. Всё в порядке, рядом с тобой я, твой психиатр Алебард и компетентный персонал. Ты будешь в порядке, тебе ничего не угрожает. Пик проскулил и упал лбом на плечо доктора, который вздрогнул от неожиданности. Он с сомнением положил руку на чужую голову и стал поглаживать спутанные волосы. Восьмой клон вцепился в его халат пальцами и сжал. — Я не могу… Я не могу с этим справиться… Я увидел мёртвого Зонтика, с которым спал тогда всю ночь… Я просто не могу… Я боюсь Феликса, который всё время лезет ко мне и пытается поцеловать… Пиковый Король зарыдал, пуская слёзы в халат доктора. Куромаку мягко гладил того по волосам и спокойно что-то шептал. Спустя пару минут психиатр поднял пациента с лавки и повёл его в палату. Пик свалился мёртвым грузом на кровать, продолжая пускать слёзы и кусать губы. Серый кардинал дал ему какие-то таблетки, которые Пик сразу же выпил, надеясь, что они помогут ему прийти в себя. — Пик, если тебе не станет легче, нажми, пожалуйста, кнопку вызова, хорошо? — спросил Куро в дверях палаты. Пикуша как-то неразборчиво угукнул в подушку и накрылся одеялом. Психиатр тяжко вздохнул и удалился. Голова гудела. Пик, который только недавно отошёл от смерти Зонтика, был не в себе из-за Феликса. Куромаку обязательно поговорит с последним, когда отдохнёт. Доктор направился на первый этаж в свой кабинет, который встретил его холодом из-за открытого окна. Быстро его закрыв, трефовый король сел в кресло, устало опуская голову вниз. Он знал, что подобная работа будет тяжёлой. Знал, куда шёл, но его больше волновали чувства к одному пациенту, нежели другие проблемы, к которым он был готов. Куромаку провёл рукой по волосам, смахивая назад упавшие на лоб пряди. Вару сводит его с ума. Этот парень, который так умело заигрывал с ним, смог чиркнуть спичкой и зажечь огонь в сердце холодного доктора. Маку не мог держать себя в руках рядом с ним. Он хотел этого юношу, хотел касаться его и целовать, но психиатр разрывался между работой и чувствами, которые с каждым днём только росли. Вару был для него некой загадкой, в которую хотелось погрузиться с головой, анализируя каждую мелкую деталь. На щёку упала первая слеза. К горлу подкатывала тошнота из-за ненависти к себе. Почему он не может взять контроль над ситуацией? Почему он позволяет себе идти на поводу желаний и отвечать Вару? Доктор накрыл лицо руками, чувствуя, как подступает большая волна слёз. Было стыдно даже плакать перед собой. Он ненавидел быть слабым и поддаваться эмоциям, но именно это он и делал, как только оказывался с пациентом наедине. Вару выворачивал его душу наизнанку, заставлял проявлять эмоции, а сердце — биться в два, а то и в три раза быстрее. Куромаку мог с уверенностью сказать, что у него возникли какие-то чувства к подростку. Маленькие, зарождающиеся чувства, но они его пугали. Серый кардинал был уверен, что если не свяжет свои руки, то рано или поздно сорвётся. Сорвётся и поцелует, сорвётся и прижмётся ближе, сорвётся и разденет этого парня, который будоражил каждую струнку его души. Он правда хотел взглянуть на Вару, который лежал бы под ним красный, смущённый и возбуждённый. Хотел Вару, который стонал бы и скулил под ним. Хотел Вару, который прижимал бы его ближе и просил больше, быстрее, грубее. Всегда бледные щёки в миг покраснели от таких мыслей, а слёзы пошли с новой силой. Куромаку корил себя за подобное. Он просто плакал от осознания, что хочет таких вещей, что испытывает запретные чувства к пациенту, что желает Вару, которому даже нет восемнадцати лет. Куро всхлипнул. Позорный звук коснулся его ушей, и психиатр вдавил ладони в свои веки. Слёзы не переставали течь, как не пытался второй клон их остановить. Будет неловко, если кто-то сейчас зайдёт и застанет доктора в таком состоянии, поэтому он встал с места и поспешил провернуть ключ в замке. Психиатр опёрся спиной об стенку и посмотрел на свои руки. Он ненавидел себя полностью за свои слабости, которые выливались наружу. Доктор сжал пальцы, больно впиваясь ногтями в ладони. — Идиот, — рвано сказал сам себе Куромаку. Он резко оторвался от стены и смахнул стопку бумаг со стола. Дальше пошла в ход кружка, которая безжалостно разбилась об стену чужой рукой. Куромаку ходил по кабинету и швырял вещи, пытаясь справиться со своими эмоциями. Слёзы градом падали на лицо, которое было искажено злобой на самого себя. Он жалок, слаб и ужасен. Он тянется к своему пациенту, которого хочет до безумия. Он позволил себе проявить к нему чувства и влюбиться. — Идиот, идиот, идиот! — вскрикнул парень, ударяя ногой по креслу, которое упало на пол. В голове появился шум от воспоминаний, как Куромаку чуть не поцеловал чужие губы. Он хотел этого поцелуя. До безумия и дрожи в коленках хотел, но не смог себе позволить. Доктор схватился за волосы у корней и больно оттянул их. Чем он думал, когда склонился над подростком и практически поцеловал его? Чем он, чёрт возьми, думал, когда держал его за плечи, утыкаясь носом в его лицо? — Блять! — выругался Маку, разрывая какие-то бумажки пополам. Он злился на себя. Психиатр не должен был давать слабину и поддаваться на провокации пациента. Он не должен был заигрывать и хотеть поцеловать. Не должен, не должен, не должен. — Какой же ты тупой, — сказал он сам себе, падая на диван и закрывая глаза. Злость нашла свой выход в погроме вещей кабинета, но ненависть и чувство вины, что грызли его, никуда не делись. Психиатр хотел исчезнуть, просто испариться или провалиться сквозь землю, лишь бы не чувствовать эту тяжесть на душе. Куромаку никак не мог отрицать чувства к Вару, но в то же время не мог пойти наперекор правилам, которые он чётко вбил в свою голову молотком. Его слишком сильно тянуло к Вару, слишком сильно он хотел этого юношу, который переворачивал всё внутри одним своим взглядом. Куро просто не мог смириться с мыслью, что подросток влюбил его в себя. «Ненавижу… Ненавижу эту слабость… Почему ты просто не можешь быть нормальным и следовать элементарным правилам этики? Почему тебе нужно всегда всё испортить? Ты хочешь потерять работу? Хочешь? Тогда добейся этого Куромаку, давай. Иди сейчас к Вару, поцелуй его и трахни прямо на больничной койке. И сделай это так, чтобы вся больница услышала его жаркие стоны, на которые все прибегут. А все увидят тебя… Все подумают, что ты склонил своего пациента к этому, верно? Представь, какое разочарование испытает Ромео… Любимый и уважаемый психиатр, которым он гордится, позволил чувствам взять верх и сорваться. Прекрасно, правда?» — билась чёртова мысль в его голове. Доктор схватился за голову и проскулил себе под нос от боли в голове. Он не мог вытерпеть собственных мыслей, которые терзали и винили его в чувствах. Длинные пальцы потянули серые пряди и выдернули несколько волос с корнем. Доктор с отчаянием глянул на свои руки, в которых лежали собственные прядки. В дверь кабинета постучали. Куромаку наспех вытер слёзы, сдул с ладоней волосы и поспешил привести бардак на голове в порядок. Он встал на ноги, подошёл к двери, тяжёло выдохнул и провернул ключ. На пороге стоял Джокер. — Здравствуйте! — салатовый улыбнулся, рассматривая доктора. Красные глаза и тяжёлые веки сразу дали понять медбрату, что парень плакал. Но Джокер решил не задавать вопросов, чтобы не смущать Куромаку, поэтому сделал вид, что ничего не заметил. — Ты вернулся, — сказал трефовый король совершенно безэмоциональным и пустым голосом. — Как отдохнул? — Отлично! — Джокер нервно улыбнулся, стараясь спрятать своё любопытство за маской радости. — Ты что-то хотел? — без особого интереса и сил спросил Куро. — А, д-да, я хотел узнать насчёт Вару, — тринадцатый клон неловко почесал затылок и улыбнулся. Доктора будто прошибло током, как только прозвучало имя столь желанного человека. Серые глаза устало посмотрели в пол, а губы поджались в одну линию. Сердце болезненно сжалось, пробивая дыру в груди. — Что ты хотел узнать? — спросил Куромаку и поднял взгляд на медбрата. — Я хочу сходить к нему и извиниться за тот инцидент, — Джокер неловко ступил с ноги на ногу. — И спасибо вам, что не доложили Ромео. — Всё в порядке, — отмахнулся Куромаку, опираясь рукой на ручку двери, чтобы сохранить равновесие и не упасть. — Да, можешь сходить к нему. Данте мне передал, что тот не против. Только, Джокер, пожалуйста, не выкинь что-то крайне особенное, как в тот раз. — Конечно, — Красный энергично закивал головой. — Вот и славно, — Маку выдавил измученную улыбку ради приличия, но та вышла крайне ужасной. «Что у него случилось?» — подумал медбрат. — Куромаку, заканчивайте смену и едьте домой отдыхать, — с сочувствием в голосе сказал ему салатовый, серьёзно глядя на короля. — Да, конечно, — второй клон вяло покивал и медленно закрыл дверь перед носом обеспокоенного медбрата. Постояв ещё какое-то время перед дверью кабинета, Джокер опомнился и пошёл в сторону лифта. Он обдумывал поведение психиатра, который, кажется, был сегодня не в настроении. Что с ним случилось? Почему вечно холодный и серьёзный Куромаку плакал? Это же было очевидно, если взглянуть на его красные глаза и щёки, где застыли дорожки слёз. Джокер мучил себя подобными вопросами, пока не дошёл до двери нужной палаты. Внутри всё сжалось от осознания, что ему сейчас придётся приносить извинения перед пациентом и надеяться, что тот их примет, а не ударит и выгонит из комнаты. Открыв слегка скрипящую дверь, Джокер прошёл в палату. Серые глаза уловили Вару, который расслабленно лежал на кровати и что-то держал в руках. Медбрат кашлянул в кулак, привлекая внимание. — Я в курсе, что ты здесь, салатовая бестия, — отстранённо произнёс Вару, который так и не посмотрел на вошедшего. Вару лениво закрыл книгу, которую ему принёс кто-то из персонала на обеде, и повернулся к Джокеру. — Чего пришёл? — Вару сел на край кровати и с интересом посмотрел на парня. — Я извиниться хотел, — начал тринадцатый клон. — Ну что ты мямлишь себе под нос? — Зелёноволосый раздражённо фыркнул. — Идиот. — Как пожелаешь, — Джо хмыкнул, спокойно принимая оскорбление. — Я хочу извиниться перед тобой за ту ситуацию. — Какую? Напомни-ка. — Ту самую, — со стыдом ответил Красный, подходя ближе к кровати, на которой сидел пациент. — Ту ситуацию, когда ты любезно показал мне свой член? — с издёвкой спросил юноша и встал на ноги, чтобы подойти к медбрату. — Блять, да! — со злостью из-за стыда выкрикнул медбрат, улавливая в чужих глазах искорки издёвки. — Что ж, тогда я жду, когда ты упадёшь ниц к моим ногам и будешь вымаливать прощение, — с нахальной улыбкой сказал юноша и сложил руки на груди. Джокер фыркнул, чувствуя раздражение. — Унижаться перед тобой не буду, мне этого в детстве хватило, — салатовый серьёзно посмотрел в зелёные очки, в которых мелькнул интерес. — Поэтому просто попрошу у тебя прощение за то, что необдуманно показал хуй, окей? — Окей, — Вару весело хмыкнул, прошёл к креслу и упал на него, вальяжно развалившись. — А что за издевательства в детстве? Варушка кивнул медбрату на второе кресло, приглашая того сесть, на что салатовый послушно опустился и посмотрел на заинтересованного пациента. — В школьные годы меня таскали за волосы одноклассники, которым я не мог ответить, потому что был тощий и слабый, — Джокер пожал плечами и улыбнулся краем губ. — Ещё девушки не обращали на меня внимание, обзывали и разводили слухи. — Интересно, — сказал пиковый валет себе в кулак, который приложил к губам. — Но, как ты видишь, вырос нормальным, на людей не кидаюсь. — Я бы поспорил, — Вару хохотнул и улыбнулся. — Ой, да ладно тебе. Ты вынудил меня своим поведением, а нервы у меня не железные, в отличие от Куромаку. — Ну да, ну да, спровоцировал тебя, проще говоря, — зелёноволосый помахал рукой в воздухе. Джокер цокнул, закатил глаза и закинул ногу на ногу. — А ты? Что тебя довело до того, что ты сидишь тут, как в тюремной камере? — Красный склонил голову, искренне интересуясь. Вару задумчиво обвёл глазами комнату, думая над вопросом медбрата и над тем, стоит ли тому доверять. — Если начать издалека, то издевательства в детском доме и в школе, а если говорить о свежих событиях, то меня привезли сюда из полиции, после того, как я разбил затылок одноклассника об кафель в школьном туалете. Джокер удивлённо поднял брови. — Тёте в ментовке сказали, что меня могут отправить в колонию для несовершеннолетних, так как у меня накопилась огромная куча подобных случаев, — Варушка дёрнулся. — Тёте предложили либо колонию, либо лечение здесь, на что она согласилась, подписала документы и отправила сюда. — Пиздец, — коротко ответил Джокер, который содрогнулся, как только мысленно примерил на себе эту ситуацию. — Пиздец был, если бы меня в колонию отправили, — пятый клон сморщился. — Ну да, с таким-то лицом тебе явно не место там, — рассмеялся Джокер, разглядывая недовольное лицо напротив. — Иди-ка ты нахуй. Сам выглядишь как смазливый уебан, на которого вешаются малолетки, — Вару прикусил губу и злостно посмотрел в синие глаза. — Завидуешь, что на меня девочки вешаются? — Красный разразился смехом и положил одну руку себе на живот. — На меня ещё и мальчики вешаются. — Пиздецки рад за тебя. — Ну не обижайся, — саркастично выдавил салатовый и состроил жалость на лице. — Придёт и твоё время, когда на тебя будут вешаться мальчики и девочки. Осталось немного подрасти. — Я тебя сейчас ударю! — грозно сказал Варушка, которого всегда бесили шутки про низкий рост. — Хорошо-хорошо, — сказал тринадцатый клон и улыбнулся, как только увидел на чужом лице небольшую улыбку. — Хоть ты меня и бесил с самого начала, но признаю, с тобой неплохо общаться, — честно сказал Вару. — Ого, это заявка в друзья? — Ага, мечтай, долбоёб, — фыркнул пациент, который не смог сдержать улыбку. Слово за слово, но парни проговорили до самого утра. Раздражение Вару быстро испарилось, как только завязалась интересная беседа. Джокер был хорошим собеседником, с которым можно было пошутить и перекинуться парочкой оскорблений, что вызывали только смех. Сам от себя не ожидая, зелёноволосый почувствовал какое-то искреннее наслаждение от этого общения, от которого не хотелось отвлекаться. Быть может, пациент обрёл в стенах этой больницы будущего друга? Кто знает…