Психически неуравновешенный

Психиатр молча сидел в кабинете Ромео и перебирал в руках резинку для волос. Внутри сидело странное чувство пустоты, которое не покидало его после того, как он обозначил границы с Вару. Возможно, он сказал немного лишнего, что показалось пациенту грубостью, но как поступить иначе? Куромаку совершенно не хотелось лезть в проблемы, которые могут возникнуть у него из-за непрошеных чувств, что так неожиданно свалились на голову. Ромео внимательно изучал лицо притихшего психиатра, который молчал уже целых пять минут. — Тебя что-то беспокоит, верно? — наконец-то нарушил тишину мужчина, перекладывая бумаги на другой угол стола. Признаться сейчас главврачу в том, что так терзает светлую голову? Или лучше умолчать о своих муках, чтобы не наломать ещё больше дров? — Немного, — задумчиво отвечает Куромаку с опозданием. — И что же? Ромео с интересом смотрит в серые глаза, которые в растерянности осматривали светлый кабинет врача. Маку тяжело выдохнул, перебирая варианты того, что он может сказать коллеге. — Просто переживаю за своих пациентов… Мне кажется, что я не справляюсь со своей работой, — сказал правду доктор, говоря непрямо, но именно то, что его так волнует. — Почему ты так решил? — спросил Ромео и протянул психиатру упаковку шоколада, на что блондин покачал головой. — Я стал более чувствительным, поэтому меня иногда накрывают эмоции, из-за которых я не могу работать серьёзно, — кружился вокруг темы Куромаку, стараясь не сказать прямым текстом о том, что влюбился в пациента. — Ты же знаешь, что каждый может дать слабину, — червовый король пожал плечами. — Это нормально, если тебе становится жалко пациента, который вызывает такой отклик эмоций. Просто прими то, что ты не робот, а человек, которому свойственны чувства и эмоции. — Но я не могу работать, когда я на эмоциях… — Можешь, — Ромка откусил плитку шоколада. — Просто ты сам повесил на себя огромный груз ответственности и серьёзности к делу, поэтому привык. А когда ты стал более чувствительным, то и работа начала идти тяжелее. Куромаку нахмурил брови и впервые за разговор посмотрел главврачу в глаза. Ромео выглядел спокойно, уверенно успокаивая своего коллегу, что терзал и рвал себя. — Тебе нужно перестроиться и научиться работать, когда ты что-то чувствуешь. Ты же не можешь всегда, как робот, делать всё по инструкции. Просто отпусти ситуацию, какой бы она ни была, и работай дальше. — Ладно, возможно, я и вправду слишком сильно забил себе голову, — согласился Куро, кивая. На душе стало чуть легче, но тревога никуда не ушла. Он так хотел хоть с кем-нибудь поделиться тем, что влюблён, но ему было страшно признаться в этом. Ромео, возможно, понял бы его, но психиатр боялся того, что может за этим последовать, поэтому язык был сильно прикушен зубами. — Я пойду к пациентам, — отозвался трефовый король и встал со стула. Если он проведёт в этом кабинете ещё одну минуту, то его точно прорвёт на признание, чего психиатр хотел и не хотел одновременно. Ромео лишь пожелал ему удачи и всунул в руки упаковку шоколада, чтобы хоть как-то скрасить настроение доктора. Пусть психиатр и был голоден, но ничего не лезло в горло, особенно сладкое. Кинув упаковку в карман, Куромаку пошёл в сторону лифта, намереваясь навестить Феликса. В кабину лифта забежал Алебард и кивнул грустному Куромаку, что нажал кнопки второго и третьего этажей. — Как смена? — тут же задал вопрос психиатр второго этажа, опираясь о стенку. — Бывало и лучше, — хмыкнул Маку, рассматривая взъерошенного мужчину. — А у вас как дела идут? — Тяжеловато… Бегу сейчас на второй этаж к пациенту, потому что у него случился приступ панической атаки… — У кого? — заинтересованно спросил серый кардинал и чуть пошатнулся, когда лифт подпрыгнул. — Вы мне пару раз помогли с ним, когда меня не было рядом, — Алебард благодарно улыбнулся. — Мы работаем с Пиком и говорим о том случае с его соседом по палате. Парень делает успехи, но иногда он падает, поэтому случаются частые панические атаки. — Вы молодец, — Куромаку похвально кивнул. — Слушайте, а Пик что-нибудь рассказывал про других пациентов? Двери лифта открылись и оба психиатра вышли. Куромаку решил, что чуть задержится ради того, чтобы узнать что-нибудь о Феликсе из чужих уст. Алебард задумчиво потёр указательным пальцем подбородок, а потом кивнул. — Да, он много говорил про вашего пациента с третьего этажа. Пик рассказал, что Феликс его пугает, давит и нарушает личные границы. Парень сильно переживает по этому поводу, поэтому стал меньше появляться в общей комнате, хотя ему там очень нравится. — Алебард, а могу я поговорить с ним чуть позже по этому поводу? — спросил психиатр, ухватившись за крючок. — Конечно! — Алебард рассмеялся и пожал трефо руку. — Странно, что вы спрашиваете разрешение на это. — Просто это ваш пациент, а я отношусь к этому с уважением, поэтому не хочу лезть без разрешения, — спокойно ответил психиатр и отпустил чужую руку. — Я вас понял. Тогда предупрежу Пика о вашем скором визите, — закончил Алебард и попрощался с чуть повеселевшим королём. Куромаку зашёл обратно в лифт с довольным лицом, понимая, что сегодня работа точно принесёт ему какой-то результат. Психиатр бодро вышел на третьем этаже и быстрым шагом пошёл к палате Феликса. Зайдя внутрь, он улыбнулся пациенту, который встретил его с равнодушием на лице. — А, это вы, — отстранённо сказал Феликс на подоконнике и проследил, как психиатр сел в кресло. — Ты ждал кого-то конкретного? — поинтересовался доктор и достал блокнот вместе с ручкой. — Данте, — с нежеланием отвечать сказал оптимист и спрыгнул с подоконника. Он сел на второе кресло и уставился взглядом в потолок, считая на нём появившиеся цифры. — Поговорим? — Куромаку что-то черкнул по листу и посмотрел на пациента. — Как ты себя чувствуешь? — Без вас хорошо, с вами — плохо, — пробубнил Феликс. — Почему со мной ты чувствуешь себя плохо? — совершенно спокойно спросил Куромаку, которого никак не обидело это высказывание. — Потому что вы удерживаете меня тут и пытаетесь что-то узнать, — резко ответил Феликс и надул щёки. — Почему я удерживаю тебя? — Куромаку закинул ногу на ногу и внимательно изучил взглядом позу пациента. Феликс вжался в кресло, ноги закрывали живот, а руки были сложены на груди, будто парень пытался защитить себя. — Я не хочу отвечать на ваши вопросы, — червовый валет отвернулся. — Вы злой и плохой человек, за вами тянется что-то тёмное, но я не пойму, что именно. — Что-то тёмное? Не мог бы ты описать это? — трефовый король постучал ручкой о краешек блокнота. — Как серое облако… Как тучка! Да, точно! Это облако следом за вами летает постоянно. — И сейчас оно тоже рядом со мной? — Куро немного поёжился. — Да, прямо над вашей головой, в которой куча злого умысла, — пробубнил пациент. — Хватит уже задавать эти глупые вопросы. Я знаю, что вы хотите вытянуть из меня секретную информацию. Куромаку быстро записывает пункт о зрительных галлюцинациях и возвращается к диалогу. — Хорошо, давай тогда я буду задавать другие вопросы? — спросил доктор, чувствуя крупицу бессилия. — Какие? — без особого интереса задал вопрос Феликс и посмотрел на психиатра. — Можем поговорить о Пике, — аккуратно закинул удочку доктор и слегка улыбнулся, заметив, как Феликс приободрился, поменял позу в кресле и сел ровно. — Ой, я хочу его увидеть! — Феликс заулыбался, мечтательно глядя в потолок. — А вы не пускаете меня в комнату к нему… Вам так сложно что ли? Вы мешаете нашей особой связи, которая обязательно должна установиться, чтобы я смог поцеловать Пика. — Почему ты хочешь его поцеловать? — Потому что я люблю его. Он очень хороший и мягкий, — Феликс хихикнул, рассматривая свои руки. — Ну, честно сказать, я уже поцеловал его, но, кажется, в тот раз ему не понравилось, поэтому он сбежал… — Может, Пик просто не ожидал такого? — Маку старался быть предельно аккуратен, чтобы блондин продолжил открываться. — Нет, он точно ждал и хотел этого. Он сказал, что если мы станем ближе, то можем поцеловаться, поэтому я поцеловал его. А ещё Диктатор Феликс говорил мне, что Пик думает о поцелуе и ждёт, когда я сделаю первый шаг, — лепетал пациент, радостно ёрзая на кресле. «Голос в голове полностью вернулся к нему» — подметил Куромаку и записал. — Пик очень сильно испугался, Феликс, — серый кардинал с небольшим сочувствием глянул на пациента. — Его личное пространство было нарушено, он испытал шок, поэтому убежал. — Разве? — Феля нахмурился. — Нет, кажется, это всё из-за плохого поцелуя, — он покачал головой, не веря доктору. — Пик перестал ходить в общую комнату после этого, — Куромаку не мог быть всегда мягким с пациентом, потому что иначе лечение не пойдёт, ведь Феликс должен видеть правду не только в своей голове. — Ну хватит, — заныл Феликс и встал с кресла. — Всё! Надоело! Вы хотите ограничить меня, чтобы я перестал общаться с Пиком, и разрушить наши отношения. Куромаку прикусил щёку изнутри, осознав, насколько ему сейчас тяжело, а нервы в последнее время только и делали, что подводили. Феликс вцепился в чужое запястье и выдернул доктора с кресла. — Убирайтесь! — закричал он и толкнул психиатра в спину, который спокойно положил блокнот в карман и повернулся к пациенту спиной. — Идите вон! — Хорошо, Феликс, я уйду, но мы всё равно продолжим разговор, — чётко и холодно сказал ему доктор, чтобы поставить точку. — Нет! — крикнул оптимист и отошёл от Куро. — Да, Феликс, — отрезал доктор и вышел из палаты. Он редко общался с пациентами подобным образом, но иногда нужно было показать свою силу и уверенность. Закрыв за собой дверь, второй клон сжал виски, чувствуя себя совершенно убито из-за этого дня. Опустошённый Пиком, Феликс, который с каждым днём становится всё хуже, Вару, к которому тянуло так сильно, что сердце замирало после каждого удара. Все беды наваливались тяжким грузом на трефового короля, который даже впервые за долгое время задумался об отдыхе, но и это он позволить себе не мог, как и отношения с пациентом. — Пиздец, — очень тихо выругался Куромаку, смахивая упавшие на лоб светлые прядки. Мысли вновь вернулись к Вару. Внутри сидело желание зайти к пациенту и удостовериться, что тот в порядке после последнего происшествия. Доктор уверенным шагом направился в конец коридора, убеждая себя в том, что он хочет только проверить состояние юноши, а не увидеть его. Тихо открыв дверь, психиатр заметил пациента на кровати, что был укутан в одеяло. «Спит?» — подумал Маку и тихо подошёл к кровати. Убедившись, что подросток и вправду спит, что было неудивительно после принятия успокоительных, второй клон решил сделать шаг назад и уйти. Но ноги приросли к полу, а серые глаза неотрывно смотрели на спящего юношу. Со стороны картина казалось жуткой: психиатр стоит над кроватью пациента и разглядывает его лицо. Доктора передёрнуло от дискомфорта, который он посеял, но глаза никак не могли оторваться от такого спокойного лица Вару. Сделав шаг вперёд, парень неуверенно остановился, впиваясь взглядом в лицо и бегая по нему глазами, чтобы впитать в свою память как можно больше деталей. «Он прекрасен» — подумал Куромаку и неловко присел на край кровати, не отрывая глаз от спящего юноши. Стыд накрыл Маку с головой, который понимал, что просто сидит и созерцает подростка, что даже не подозревает о чужом присутствии в своей палате. Сердце невольно сжалось до острой боли в груди. Второму клону было так жалко его, себя и то, что между ними происходило, но доктор не может ничего с собой поделать. Рука неуверенно поднялась и потянулась к чужой голове, потом вздрогнула и остановилась. Доктор обдумывал то, что он хотел сделать и, сдавшись, пустил пальцы в локоны, перебирая чужие волосы. — Вару, прости, — прошептал Куромаку, зная, что пациент его не слышит. Он рассматривает чужие губы, что были расслаблены, и даёт себе мысленную пощёчину за это. — Я поступаю очень глупо и безответственно… Говорю одно, а делаю совершенно другое, — психиатр замечает, как чужие брови слегка нахмурились, но пациент продолжал спать, на что доктор облегчённо выдохнул. — Я слишком грубо донёс тебе свою позицию… Слишком грубо обошёлся с тобой, посчитав, что так будет правильнее, но, чёрт, мне от этого совершенно не легче… Я запутался. Рука мягко гладила шелковистые волосы, что так приятно проходились по коже. Психиатру совершенно не хотелось уходить, но он понимал, что должен, иначе его накроют чувства посильнее, чем он испытывает сейчас. — Это положение ужасно сложное, — продолжил шептать трефовый король, рассматривая лицо, которое совсем не поменялось. — Было бы проще, если бы мы встретились не здесь… Не при таких обстоятельствах, — Куромаку очень тяжело выдохнул, выгоняя воздух вместе с такими трудными для него словами, что были признанием своей слабости перед юношей. Куромаку нехотя убрал руку из чужих волос и поправил пару прядок, которые сам же привёл в беспорядок. Кинув последний взгляд на подростка, доктор встал с кровати, чтобы уйти. «Он, блять, совсем ебанутый?!» — подумал Вару, который всё это время старался не выдать себя. Он проснулся сразу же, как только почувствовал чужое касание к своей голове. Слова, которые говорил доктор, так сильно поразили сознание, что сердце было готово выпрыгнуть наружу. Вару чуть приоткрыл глаза и проследил за удаляющимся к двери психиатром. «Господи, Курилка, сколько ты будешь себя терзать?» — пронеслась у зелёного сочувственная мысль с полным пониманием чужой ситуации. Куромаку накрыл ручку рукой, сделал глубокий вдох и поскорее вышел, чтобы не испытать тягу вернуться обратно к Вару, которого хотелось продолжить трогать. Доктор вышел в коридор на дрожащих ногах. Только что он признал своё поражение перед самим собой и перед спящим пациентом, которому он вряд ли осмелился бы всё это сказать при других обстоятельствах. Чуть постояв у стены, чтобы перевести дух, доктор двинулся к лифту. Он хотел зайти к Пику, чтобы тот немного помог ему в плане лечения Феликса, с которым постепенно становилось всё сложнее работать. Обременённый переживаниями, Маку зашёл в палату на втором этаже. Пик сидел на кровати, уставившись в книжку, которую ему любезно принёс Алебард, слегка нарушая правила, но психиатр был уверен в том, что его пациент ничего с собой не сделает. — Привет, — Куромаку прошёл внутрь, привлекая чужое внимание. — Ты не против, если я отниму немного времени, чтобы поговорить? — Здравствуйте, — Пик устало окинул взглядом доктора и кивнул. Серый кардинал присел на табуретку возле кровати и заглянул в угольные зрачки среди жёлтых белков, в которых виднелись слабость и усталость от недавнего сеанса с Алебарда. Психиатр вытянул его душу настолько, что у парня не было сил даже поднять руку. — Я хотел узнать у тебя про Феликса, если это возможно, — медленно сказал Куро, стараясь уловить какую-нибудь реакцию со стороны Пика. Пациент резко отвел взгляд и нахмурился. Он почувствовал дискомфорт внутри, как только ему напомнили о том парне. Вздёрнув голову к потолку, восьмой клон сдавленно угукнул. — Можешь рассказать что-то? — спросил Маку. Он видел, насколько парню было сейчас тяжело думать о Феликсе, который очень сильно ударил по его психике в тот момент, напугав. Но доктор был готов остановиться в любой момент, если Пик не захочет говорить. — Я боюсь его… — хрипло ответил ему пациент, закрывая глаза, чтобы немного успокоиться. — Феликс лезет ко мне постоянно, говорит всякий бред, поэтому в его компании мне кажется, что я сам начинаю сходить с ума… Я догадался, что у него шизофрения, о чём он мне соврал при знакомстве. — И что он сказал тебе тогда? — трефовый король тут же открыл блокнот и щёлкнул ручкой. — Что лежит на первом этаже из-за расстройства пищевого поведения, хах… я поверил ему, хотя сразу уловил его нервозность, когда он об этом рассказывал. Куромаку тихо записывал за Пиком, желая получить как можно больше нужной информации. — Что ещё ты чувствуешь, находясь рядом с ним? Помимо страха, — уточнил в конце доктор. — Я… ощущаю безумие, исходящее от него. С каждой нашей встречей он становился более пугающим… Он хотел меня поцеловать, постоянно трогал и говорил полнейший бред. И это всё вывернуло мой самый большой страх. — Какой? Можешь поделиться? — Страх сойти с ума, — с болью в голосе сказал парень. — Я смотрю на Феликса и боюсь, что подобное может случиться со мной… Но я старался игнорировать это, пока Феликс не поцеловал меня… Я почувствовал… — Пикуша задумался, прекрасно зная, что хочет сказать, но никак не мог выдавить слова. — Не спеши, я терпеливо подожду, — успокоил его психиатр и положил блокнот на коленку. — Я почувствовал отвращение, — всё же произнёс пациент, сжимая веки. — Это было настолько мерзко и ужасно, что мне казалось, будто я умер в ту же секунду. И дело не в том, как именно целовался Феликсом — плохо или хорошо… — рогатый сглотнул. — Дело в том, что он в принципе накинулся на меня и поцеловал… Маку сочувственно выдохнул, ощущая головную боль, что била по вискам. — Я больше не хочу видеть его, — честно признался Пикуша и посмотрел в серые глаза. В глазах пациента стояли слёзы, которые он не смог сдержать. — Я очень надеюсь поскорее выписаться и забыть его, как страшный сон. — Не переживай, он больше тебя не потревожит. Касаемо общей комнаты, ты можешь туда ходить, потому что я вряд ли уже отпущу туда Феликса… Состояние и вправду ухудшилось, а я не хочу рисковать другими пациентами. — Спасибо, — благодарно прошептал Пик и упёрся головой в стенку, облегчённо выдыхая. Куро встал со стула, положил на место блокнот и направился к выходу. — Спасибо тебе большое, что помог мне, — поблагодарил он, слыша в ответ лишь слабое угуканье. День близился к концу смены, поэтому Куромаку поспешил спуститься на первый этаж и сходить на пост. Он заметил девушку в комнате для персонала и кивнул головой. — Привет. Джокер ещё не приходил? — спросил он, осматривая пустую комнату. — Пришёл, — ответила ему девушка, что надевала куртку. — Только что переоделся и ушёл куда-то. Куромаку кивнул и поспешил выйти из комнаты, чтобы отыскать салатового. Ноги несли его по коридору, лишь бы поскорее найти медбрата, с которым ему было необходимо поговорить насчёт пациента. Джокер нашёлся возле автомата с напитками. Парень задумчиво выбирал всё, что лежало на полках и крутил в пальцах банковскую карту. — Ну и хуйня ёбаная, — донёсся до Куромаку его голос. — Почему они не положили сюда с яблоком? Нахуя мне с абрикосом? — отчаянно спрашивал сам себя медбрат, прислоняя карту и выбирая несчастный сок с абрикосом. — Джокер, привет, — сказал Маку. Медбрат испугался, резко развернулся, запутался в ногах и впечатался спиной в автомат, слыша, как с полок посыпались товары. Второй клон прищурил один глаз, свёл брови к переносице, прикусил губу, втянул воздух сквозь зубы и досадно прошипел. — Извини, не хотел тебя напугать, — неловко и со стыдом говорит ему психиатр. — Я чуть коньки не отбросил, Куро, нельзя же так с живыми людьми, — дрожащим голосом ответил ему Джокер, стараясь удержаться на ватных ногах. — А с мёртвыми? — парень позволил себе улыбку и запустил руки в карманы халата. Красный улыбнулся в ответ и пожал плечами. Он подкинул пакетик сока и поймал его второй рукой, рассматривая психиатра. — Вы что-то хотели? — спросил Джо, кидая сок в карман халата. — Да, хотел насчёт Вару кое-что сказать, — неуверенно начал трефовый король. — О, не переживайте! — Джокер махнул рукой и широко улыбнулся. — Мы нашли с язвой общий язык. В одну из ночей проболтали до утра, поэтому всё хорошо. — Меня удивляет то, как вы оба даёте людям прозвища, — Куромаку со смехом покачал головой. — А ещё я удивлён тому, что ты всю ночь просидел в палате, хотя находишься на смене, где должен и за другими пациентами приглядывать, — серый кардинал сложил руки на груди и строго посмотрел на медбрата, который сразу уловил чужую иронию. — Расслабьтесь. На смене много персонала, да и в ту ночь всё было тихо, поэтому я мог провести время за увлекательной беседой. — Надеюсь, увлекательная беседа прошла без демонстрации половых органов? Джокер пристыженно зашипел и метнул на доктора обидчивый взгляд. Парень лишь закивал головой, чувствуя, как сильно его пристыдили. — Что ж, славно, — Маку улыбнулся и расслабился. — Тогда попрошу тебя об одном. Джокер вернул ему внимание и посмотрел в серые глаза, в которых промелькнуло беспокойство. Беспокойство за пациента, с которым ему сегодня так и не получилось нормально поговорить. Куро лишь надеялся на то, что завтра всё будет хорошо. — Можешь проследить за его состоянием? — второй клон нервно лизнул нижнюю губу. — Он не очень хорошо себя сегодня чувствует, поэтому будь с ним осторожен, ладно? — Понял-принял! — Красный разулыбался, попрощался с доктором и принялся держать путь на третий этаж. Парень крутил на пальце ключик от двери и напевал что-то себе под нос. Настроение было отличным. Было таким, что хотелось опять пошутить с Вару и поиздеваться над ним, чтоб довольствоваться надутыми щеками, но Куромаку попросил быть аккуратным. Приняв тот факт, что веселья не будет, Джокер понадеялся хоть на какую-то беседу, потому что с Вару интересно. Пиковый валет, к огромному удивлению тринадцатого клона, был достаточно умным парнем. Пациент мог поддержать любую тему разговора, много чего понимал и сам много рассказывал, демонстрируя все свои знания. Джокер зашёл в палату, сразу же улавливая взглядом Вару в одеяле. Медбрат подошёл к нему и посмотрел в глаза, которые не выражали ничего, кроме пустоты. — Эй, приятель, — мягко позвал Джокер и приложил руку к чужому лбу, подмечая, что температура нормальная. — Ты в порядке? — В полном, — сипло приходит ответ. Салатовый отодвигает одеяло, выпутывая пациента из этого кокона, в котором он пролежал с утра. Медбрат садится на край и смотрит в бледное лицо. — Ты весь день проспал? — Угу, — Вару садится рядом с Джокером и тут же сжимает голову рукой, чувствуя боль. — И, как я понимаю, ничего не ел? — спросил салатовый, кидая взгляд на стол, где стоял нетронутый поднос с едой. — Не хочу есть, — шёпотом произносит зелёноволосый. Голова была тяжёлой от таблеток, долгого сна и слов Куромаку, который днём гладил его по волосам и приятно шептал. Вару начал думать, что ему это вообще приснилось, но касания к голове ощущались слишком ярко, чтобы спутать сон и реальность. — Как дела? — спросил пятый клон и встал с кровати, пошатываясь. Он подошёл к кулеру, набрал в стаканчик воды и осушил всё в несколько глотков. — Всё отлично, — Джокер улыбнулся, понимая, что Маку был прав насчёт состояния пациента. Вару выглядел разбито, уныло и грустно. Так было из-за таблеток, но что-то определённо повлияло на состояние подростка ещё до приёма медикаментов. Приколист сел в кресло, устало подпирая голову кулаком. — Пришёл вновь попиздеть со мной за жизнь? — сонным голосом спросил Варушка, смотря, как медбрат садится во второе кресло. — Давай, только у меня немного в голове путаница, поэтому не обессудьте, милостивый государь. — Может, тебя оставить отдохнуть? Выглядишь, мягко говоря, не очень, — Джокер хмыкнул. — Нет, — Вару покачал головой, чувствуя, что если останется один, то сожрёт себя из-за слов Куро. — Посиди со мной. — Ой, ты соскучился по мне, — протянул Джокер с насмешкой в голосе и прищурил глаза. — Пф, ещё бы мне скучать по такому придурку, как ты, — тут же выдал пиковый валет. — Уж извините, ваше благородие, что я так к вам равнодушен. — Неправда, ты почувствовал наше крепкое сближение, — Джо рассмеялся, — поэтому готовь принять то, что мы можем стать друзьями. — Ох, чёрт, — Вару закатил глаза и помахал пальцем перед собой, будто там был невидимый экран, — как удалить твою заявку в друзья? Зелёноволосый быстро приходил в себя, вливаясь в это общение с подколами, которые никого не задевали, а наоборот — давали повысить настроение и расслабиться. — У тебя сигареты не будет с собой? — спросил Вару и зевнул, подмечая, что они уже пару часов сидят вместе. — Тебе ещё рано курить, маленький девиант, — Джокер покачал головой, достал сигарету из халата и сунул её за ухо. — Ну, не тебе морали мне читать, — Варушка цокнул, понимая, что у него даже нет сил встать и отобрать сигарету. — Не буду я ребёнка гадостью травить, — продолжил салатовый, наблюдая за недовольством на чужом лице. — Ладно, — сдался зелёный. — Тогда трави себя, пока не умрёшь. Главное пригласи на похороны, потому что я хочу бесплатных конфет. — Ты отклонил заявку в друзья, поэтому никаких тебе конфет на моих похоронах, — рассмеялся Джокер и сунул сигарету в зубы.