...
Высокий парень в темном кимоно находится довольно быстро. Он о чем-то беседовал с одной из гейш. В его голосе читалась серьезность и холодность. Девушка постоянно опускала глаза вниз и кусала губы. Джисон решил подождать завершения диалога. И уже потом подойти. Минхо вежливо попрощался с работницей и повернулся лицом к молодому человеку. В его действиях почему-то возникла нервозность. Хан сделал шаг ближе и поклонился ему. Ли сделал то же самое и выпрямился, словно струна. — Вам лучше, — кивает сам себе Минхо и сжимает губы в одну линию. — Хочу поблагодарить вас, — улыбается мягко Джисон и вынимает из внутреннего кармана кимоно коробочку с леденцами. — Вы оставили это у меня. — Да, спасибо, — удивлённо произносит Ли и забирает леденцы кончиками пальцев, но его руку вновь сжимают вместе с коробочкой. Он дёргается из-за этого и резко ахает. — Ой, простите, — неловко шепчет Хан и отпускает чужую руку. Минхо глупо моргает. Он кажется смущенным. — Надеюсь, вы не вините себя за благовония... — Больше с моей стороны не будет таких ошибок. Я искренне извиняюсь перед вами, — прочищает горло Минхо и прижимает рукава кимоно к своей груди. — Мне уже пора. Отдыхайте. — Я хотел извиниться.... — Не надо, — резко отрезает Ли и качает головой в разные стороны, поэтому его каштановые волосы становятся пушистыми. — Вашей вины в этом нет. — Вы всю ночь ухаживали за мной. Мне стоит что-нибудь сделать для вас, — искренне говорит Джисон и расплывается в улыбке. — Не хотите... — Нет, не стоит. Нам не стоит... — резко перебивает Минхо и видит лёгкий испуг на лице молодого человека. Неприятное чувство жжется внутри груди. — Вы должны сейчас отдыхать, а мне пора работать. — Хорошо, но если вам понадобится помощь, то... — Не нужно. Хорошего вам дня. Целитель поворачивается к парню спиной и быстрым шагом поднимается по лестнице. Только скрип деревянных половиц отскакивает от стен. Даже не было слышно шороха кимоно. Словно птица упорхнула из клетки куда-то наверх. В чистое и ледяное небо. Джисон тяжело вздохнул и прижал руку к груди. Ещё немного и кашель вновь раздерет его глотку. Наверное, он заслужил....
— Почему ты сидишь в одиночестве? Хан очень хочет закатить глаза, когда руки девушки обвивают его шею. Сэки наваливается на него прямо за обеденным столом и хихикает в ухо. Многие постояльцы поворачивают головы на шум и следят за парочкой. — Какая тебе разница? — ноет Джисон и хочет отлепить гейшу от себя, но та начинает делать ему массаж плеч. — Что ты творишь? — Ну почему ты такой грубый? — смеется хрипло Сэки и хлопает его по лопаткам, вызывая больной кашель прямо в кружку с чаем. — Ой, прости. Я забыла... Хан поворачивается к ней и зло смотрит в черные глаза девушки. Гейша дуется на него и совсем не обращает внимание на пасмурное настроение. — Пойдём со мной. У нас сегодня маленькая вечеринка. Я тебе обещаю, что не буду тебя спаивать и давать кисэру, — оживленно предлагает Сэки и смотрит искренне на парня. — Пожалуйста-пожалуйста. Мы будем сидеть на свежем воздухе у бассейна. Я угощу тебя самыми вкусными фруктами. — Зачем я вам сдался? — не понимает Джисон и поднимается на ноги, чтобы отнести грязную посуду на стойку. Девушка невольно плетется за ним. — Я же знаю, что тебе очень скучно. В одиночестве можно и умереть со скуки. — Мне не скучно. — Ты врешь! Ты ни с кем здесь не общаешься. Он общался. С Минхо. Но тот решил избегать его последние недели осени. Почему? Неизвестно. Джисон не очень запомнил их ночной разговор из-за сильной лихорадки. Возможно, он сделал какую-то дурную глупость, поэтому парень начал избегать его. Хан корил себя за это, потому что к этому целителю хотелось подступать осторожно. Он был настоящей птицей, которую так легко, оказывается, спугнуть... — Пойдём! Я тебя познакомлю с одним человеком. Он потрясающий собеседник. Я уверена, что вы найдете что-то общее, — начала щебетать Сэки на ухо и тянуть Джисона в сторону выхода из столовой. — Я не задержусь... — Хорошо-хорошо, — заискрилась гейша и вывела его на другую сторону террасы. Прямо в огромный сад. Им пришлось пройти несколько метров через заросли, чтобы выйти к длинному бассейну. Здесь собралось не так много людей, поэтому шум не был громким. Джисон попробовал расслабиться. Это почувствовала и Сэки. Она ярко улыбнулась и прижалась к его плечу ещё ближе. — Ребята! Я привела его! Хан скривился из-за громкого голоса девушки в своих ушах, но он не оттолкнул её. Наверное, если бы Джисон это сделал, то она бы расстроилась. Парень не питал к ней светлых чувств, но и пугать её тоже не хотел. Сэки лишь наслаждалась своей жизнью. Это не значит, что она была плохой. — Хочу познакомить вас! Хан нахмурился, когда они остановились рядом с каким-то парнем в оливковом кимоно. Этот постоялец удивлённо уставился на Джисона и прошелся взглядом снизу вверх по его телу. — Привет? Меня зовут Кумихо, — расплылся в мягкой улыбке молодой человек со светлыми кудряшками на затылке. — Я знаю, что это глупое имя, но мама обожает все эти истории с лисами. — Мне тоже нравятся такие истории, — легко произнёс Джисон и протянул парню раскрытую ладонь. Они пожали друг другу руки. — Моя мама была бы от тебя без ума, — рассмеялся Кумихо и немного подвинулся в сторону, чтобы Хан мог сесть с ним рядом. Сэки сразу же отлипла от парня и помахала ему рукой, скрываясь за высокими листьями. — Она очень хотела, чтобы ты пришел. — Что? — Сэки. Она постоянно говорит о тебе. Наверное, ты ей приглянулся, — пожимает плечами худощавый молодой человек и протягивает Джисону бутылку с водой. Хан вскинул бровь вверх. — Она сказала, что тебе нельзя пить. Ты из лечебного отсека. — Верно, — хмыкнул Джисон и немного расслабился, замечая на другой стороне бассейна Риоко. Она помахала ему одной рукой в знак приветствия. Во второй её руке была кисэру. Девушка как всегда курила. И не обращала на других внимания. — Сэки сказала, что ты гей. Хан замер всего на секунду, но потом лишь кивнул. Ему не хотелось открываться здесь каждому человеку, но у него, по сути, не было жизни вне этого онсэна. Терять ему было нечего. — Тебе кто-нибудь здесь нравится? Или у тебя есть уже парень? — тихо интересуется Кумихо и улыбается краешком губ, когда Джисон поворачивается к нему лицом. — Нет. У меня никого нет, — спокойно отвечает Хан и почему-то очень хочет повернуть голову, чтобы посмотреть на второй этаж небольшого здания за своей спиной. И когда он это делает, то замечает лишь знакомый кусочек темной ткани кимоно. Джисон моргает несколько раз и думает о том, что ему, наверное, показалось, потому что там никого не было. Но это было не так. Минхо смотрел несколькими минутами ранее на него со второго этажа. Он видел внизу жизнь, которой у него никогда не будет. Ведь Минхо лишь проклятый мальчик, который был заперт природой в стенах этого онсэна. И больше он никто. Ни для других. Ни для себя....
— Ты слышала? Он совсем с ума сошел... — Да, это выглядит странно. — Я иногда ночью зажигаю свечи и смотрю на ту сторону сада, а там он. Каждую ночь он ходит по той тропинке в сторону озера. — В сторону озера? Какой кошмар... — Возможно, его сознание стало совсем плохим... Джисон случайно подслушал разговор двух работниц онсэна, когда спускался вниз со стороны длинной лестницы. Он хотел взять новую книгу в библиотеке, чтобы завернуться в теплом одеяле и погрузиться в чужую историю. Но в итоге Хан вляпался в какие-то необыкновенные слухи. — Как же тяжело приходится дядюшке Ли. Его внук постоянно доводит его до беспокойств. Ты слышала... — О чем? — Не знаю... Боюсь такое говорить... — Говори давай. Если начала уже! — Возможно, у него есть любовник. — Чего? Такой красивый и сразу любовник? — Я думаю он проклят всеми этими духами. Каждую ночь на озеро ходит... Ещё и в такой холод. На улице январь! Либо убиться хочет... Либо просит прощения за свои грехи. — Какие глупости ты говоришь! Тьфу! Младший господин просто странный. Но точно не Дьявол какой-то. — Не знаю. Не знаю. Но видели его с каким-то парнем в домике. Я тебе говорю! Он занимается непристойными вещами, а потом просит прощения у воды! Джисон стиснул зубы и специально громко ступил по лестнице вниз. Две незнакомые девушки в одинаковых кимоно резко замолчали и прошли мимо него, словно ничего здесь не происходило до этого момента. Хан очень сильно расстроился. Он не знал, что про этого парня ходят такие ужасные слухи. Минхо был немного странным. Это правда. Но в этом и была его особенность. Для Джисона этот человек казался птицей. В нем струилась настоящая свобода и находилось желание жить. Но точно не желание умереть. Хан по нему иногда скучал. Возможно, они не были очень близки за последние месяцы. Они могли встретиться совсем случайно возле горячего источника. Минхо искренне улыбался ему и вежливо кланялся. Он менял в его комнате благовония. И иногда (почти всегда) этот парень оставлял для Джисона вкусный чай на подносе. Но в остальное время они никогда не пересекались в онсэне. Из-за этого ему казалось, что пропасть между ними навсегда останется прежней. И легкое напряжение никуда не уйдёт. Он так думал. Но поздней ночью все изменилось. Джисон пытался уснуть несколько раз, но у него не получалось сделать это. Хан сначала ворочался по футону, но потом со злостью откинул теплое одеяло, чтобы босиком подойти к окну и открыть его. В январе каждый шаг ощущался прохладным. В этом месте даже кое-где можно было заметить крупицы снега. Белоснежное небо освещало огромное пространство всего онсэна. Снежинки щекотали и царапали кожу рук. Джисон сделал глубокий вдох и немного закашлялся, но мгновенно замер, когда заметил темную фигуру в саду. Силуэт быстро скрылся с его глаз, но вновь показался возле тропинки, которая вела прямо на озеро. Хан нахмурился и взял в руки теплую накидку, чтобы не замерзнуть. Ему пришлось ещё принести для себя обувь. Выходить ночью на улицу совсем не хотелось, но какая-то тяжелая тревога вела его в сторону поблескивающего озера. В онсэне ему недавно объяснили, что это пространство никогда не покрывалось льдом. Из-за этого вода могла казаться черной. Никто не пытался ходить в сторону той тропинки зимой. Но для человека впереди Джисона все эти небылицы были пустышкой. Хан обнял себя за плечи и поспешил за силуэтом. Это был Минхо. Парень сразу это понял, когда остановился рядом с дальним деревом и прижался спиной к коре. Ли подошел на самый край брусьев и оставил желтый фонарик на деревянной дощечке. Его темное кимоно больше ничем не освещалось. Джисон хмыкнул. Он подумал, что у Минхо развилась бессонница или какой-нибудь лунатизм. Поэтому ему было неловко и немного нервно подходить к молодому человеку. Не хотелось напугать его. Но Минхо напугал его сильнее. Хан даже не понял сначала что именно произошло. Он лишь увидел как чужое кимоно было снято с голого тела. И после этого послышался яркий всплеск воды. Джисон на одну секунду задержал дыхание, а потом с колотящимся об ребра сердцем побежал вниз брусьев. Ему пришлось сделать глубокий вдох и попутно снять с себя верхнюю накидку. Он отчаянно бросился в ледяную воду за молодым человеком. — Минхо? Эй? Минхо! Хан вынырнул и попытался руками найти рядом с собой парня. Пусть это будет его ночной кошмар. Но не ядовитая реальность. Вокруг была лишь темнота и холодная вода, которая тянула на самое дно. Она закладывала уши и заставляла горло наполняться тревогой. Но Джисон все-таки смог найти дрожащими ладонями чужое тело. Он принялся вытаскивать молодого человека наверх. Они вместе вынырнули, крепко держась друг за друга. Джисон попытался вытащить из ледяной воды их двоих на брусья. И когда он это сделал, то быстро накрыл дрожащего парня теплым кимоно, почти полностью закутывая его в шуршащую ткань. — Ты совсем... — начинает резко говорить Хан дрожащими губами, и пальцами водить по щекам Минхо. Но тот как будто ещё не отошел от шока. Это разбивало что-то внутри грудной клетки. — Ты напугал... меня... — Джисон? — стиснутым голосом спросил Ли и крепко сжал чужие руки в своих. Он давно уже не ощущал касаний к своим ладоням. Ещё и таких сильных. Как будто его оберегали от чего-то страшного. — Что вы... Почему вы... — Идем... — серьезно отвечает Джисон и помогает парню встать, но у самого все тело становится деревянным. Капли неприятно скатываются по коже и обретают форму противных мурашек. — Зачем... — Молчи. Теперь ты молчи, ясно? — почему-то злился чужой голос. Минхо сомкнул губы в одну линию и неловко замер, когда почувствовал на своих ступнях тапочки. — Джисон... — Молчи. Нам надо добраться до... тепла... Целитель больше ничего не говорил. Он только впитывал возле своей щеки чужое дыхание и чувствовал на талии крепкие руки. Джисон помог ему подняться на тропинку. И после этого они смогли дойти до ближайшего лечебного источника. Здесь летали светлячки. Они были повсюду. На кончиках лепестков ярких цветов. На небольшой поляне возле источника. Это ощущалось так странно и необычно, потому что светлячки боялись пара. Но сегодня природа сделала исключение. Джисон никогда не видел такой красоты. Но он не мог смотреть на неё прямо сейчас. Хан повернулся к Минхо и снял с его ледяной кожи теплую накидку. Он не смотрел на чужое тело, когда помогал целителю зайти в горячую воду источника. Он и сам поспешно разделся, чтобы забраться в воду. Все внутри начало таять. А светлячки продолжали летать в темном источнике. Молчание становилось тягучим и тяжелым. — Вы не должны были лезть за мной в воду... — чужой шепот казался таким далеким. Но Хан все равно повернулся к Минхо и подплыл к нему вплотную. Ли прижался спиной к деревянному бортику и оказался заперт между чужих рук. — Это ты не должен был лезть в воду, — серьезно произнёс Джисон и пытался разглядеть на лице Минхо хотя бы какой-то испуг, но его не было. — Ты же мог утонуть... — Я бы не утонул. — Откуда ты знаешь? — не выдержал Хан и острожно потянулся ладонью до щеки Ли. Целитель удивлённо раскрыл свои огромные глаза и замер. — Вода в озере ледяная. Зачем ты туда полез? Смерти захотел? — Почему ты так переживаешь... — прошептал очень тихо Минхо и проглотил вязкий ком в горле. Они не были близкими людьми друг для друга. Но ради Ли ещё никто не бросался в ледяную воду, чтобы вытащить его из глубины. — Что за глупый вопрос, Минхо? — устало фыркнул Джисон и кончиками пальцев начал щипать парня за щеку. — Никогда так больше не делай... — Ты разрушил обряд очищения и разрушил между нами любые формальности, — хмыкнул Ли и опустил голову чуть вниз, но чужая рука вновь подняла его подбородок вверх. Они столкнулись взглядами в счетлячковой темноте. — Обряд? — Верно. Сегодня полнолуние. Каждый январь я провожу обряд очищения. Пять дней я не ем тяжелую пищу и хожу к воде. На шестой день я должен опуститься в озеро. На седьмой день я сплю, — тихо объясняет Минхо и весь дрожит из-за того, что все это было сломано. — Почему ты вообще пошел за мной? — Я... напугался... — честно ответил Джисон и хотел убрать руку с чужого лица, но Ли перехватил его холодные пальцы и вновь прижал их к своей щеке. — Прости. Я не хотел ничего разрушать. Но я бы все равно прыгнул... — Дурак, — фыркает Минхо и очень хочет поцеловать чужие пальцы. Ему так хочется сделать это, но он силой останавливает себя. — Спасибо... — Я разрушил твой обряд очищения, а ты говоришь мне спасибо? — не понимает Хан и прижимается к парню ещё ближе, словно хочет его сжать и согреть. Минхо начинает глубже дышать. Ещё чуть-чуть и все лопнет. — Тебе... холодно? — Джисон, мы не... можем... — шепчет на грани слышимости Ли и прикрывает глаза, когда кончик холодного носа тычется ему в щеку. Как будто становится намного горячее. Вода в источнике царапает кожу, а чужие касания зализываю эти ранки. — Что именно мы не можем? — все-таки спрашивает Джисон и крепче держится второй рукой за бортик, словно ему нужна хотя бы какая-то поддержка. — Всё это... Всё. — Тебе холодно. И мне холодно. Мы просто греемся, — успокаивает его Хан и прижимается щекой к чужой щеке. Они очень близко друг другу. Безумно близко. — Тебя накажут? — Что? — не очень понял Ли и облизнул свои губы, стараясь лишний раз не двигаться. Иначе заденет чужую кожу. Иначе развалится прямо здесь по частям. — Ты не завершил свой обряд очищения. Тебя накажут? — Нет... — Хорошо, — улыбается краешком губ Джисон и водит пальцами по влажным волосам Минхо. На них почему-то очень хочет сесть светлячок. — Я бы возненавидел себя, если бы тебе вновь пришлось лезть в эту адскую воду. — Почему ты так беспокоишься обо мне? — все-таки спрашивает ещё раз Минхо и прикрывает свои глаза, когда мягкая рука скользит по его шее. Ещё чуть-чуть и можно утонуть от такой нежности. — Джисон. — Ты всегда беспокоишься обо мне. Кто-то же должен беспокоиться о тебе тоже. — Ты меня погубишь... — качает головой Ли и осторожно прижимает кончики пальцев к ключице парня, стараясь ощутить его температуру тела. Но касание приятно обжигает. Ему разрешают насладиться им. — Ни за что, — улыбается краешком губ Хан и продолжает водить пальцами по шее молодого человека. — Прости меня. — Что? — Я что-то сказал тебе в ту ночь, да? И сегодня я... — Прекрати, — фыркает Минхо и опускает свою руку в воду, хотя ему хочется блуждать ей по чужой коже. Очень хочется насладиться своей слабостью. — Ты перешел черту, когда начал неформально со мной разговаривать. — Тебя только это волнует? — смеется тихо Джисон и наблюдает за светлячками, которые тянутся к Минхо. Словно он был частью их собственной природы. — Если тебя это пугает, то ты скажи мне. Я прямо сейчас уйду. — Нет. Останься. Сегодня можно... — Что это значит? — не очень понимает Хан и убирает светлячка с темных волос парня, чтобы он не напугался глупого насекомого. Но Ли совсем не страшно. Он сверкающими глазами наблюдает за чужими действиями. — Сегодня тот день, когда мне можно всё. Но я никогда не переступал эту черту, — шепчет тихо Минхо и вздергивает подбородок вверх, потому что Джисон непозволительно возвышается над ним. — Я никогда не думал, что захочу переступать её. — Что изменилось? — искренне интересуется Хан и гладит подушечками пальцев кожу на подбородке парня. — Кое-кто полез за мной в воду в обряд очищения. Кое-кто влез в обряд Оттосаки. Кое-кто сказал мне о том, что я ему снился. Мне продолжить? — хмыкнул Минхо и крепко схватился пальцами за запястье парня, чтобы остановить его точечные касания. — Можно я тогда поцелую тебя? — осторожно спрашивает Джисон и прижимается к парню ещё ближе, поэтому их носы касаются друг друга. И руки беспорядочно прижимаются к коже друг друга. — Нет... — на грани хрипа бормочет Минхо и хватается за заднюю часть шеи Хана, чтобы притянуть его к своим губам. Они все ещё холодные. Но горячее дыхание обжигает весь рот. Глаза приятно закрываются и грудные клетки сталкиваются в беспорядочном движении. Пальцы Джисона опускаются под воду и касаются поясницы. Если эту ночь можно было представить граненым стаканом, то Минхо бы разбился. Его никто и никогда так не касался. И вряд ли бы он позволил бы кому-нибудь сделать это. Его тело пронизано тысячами шрамов, которые никогда не исчезнут с кожи. Изуродованное тело. И больная душа. Но целительские руки. И цена у них самая огромная. Но в этот момент Минхо ощущал себя обычным человеком. Как будто ему было позволено так крепко обнимать кого-то этими ладонями. Как будто ему было позволено до дрожащего вздоха целовать мягкие губы. Как будто ему было разрешено становиться горячей патокой в осторожных руках парня. Хотелось продлить поцелуй на целую вечность, а потом еще сверху добавить песочные часы. Но Джисон отстранился первым и слегка задохнулся от нехватки воздуха. Минхо потянулся своими губами к его разгоряченной коже на виске и поцеловал его. Руки легли на чужие плечи, и дыхание начало обжигать их двоих сильнее пара в источнике. — Теперь я могу обращаться к тебе на «ты»? — вдруг тихо спрашивает Хан и нежно кусает мягкую кожу рядом с ухом Ли. — Никогда, — бормочет в приятной горячке Минхо и подставляется под любые прикосновения. Даже под водой ему становится жарко. — Я никогда не делал ничего такого... — Я знаю, — улыбается мягко Джисон и оставляет лёгкий поцелуй на щеке парня. — Если ты очень хочешь, то я вновь буду обращаться к тебе на «вы». — Ты больше не захочешь целовать меня? — осторожно спрашивает целитель и пытается разглядеть в темноте чужие глаза. Хан громко фыркает и утягивает его в мягкий поцелуй, словно давая на все это очевидный ответ. Минхо хочется захлебнуться в своих ощущениях. Руки давно не чувствовали любви. А губы никогда не впитывали в себя кусочки огня. И этого всего было так много, что легкие не могли до конца наполниться кислородом. Им пришлось отплыть друг от друга на несколько мгновений. Но их руки крепко сцепились в замóк. — Если мы продолжим, то станет безумно тяжело... — с веселой улыбкой говорит Джисон и наблюдает за недовольным выражением лица парня. — Я бы не хотел проводить ещё один обряд сегодня ночью, хотя если ты очень захочешь, то... — Какой обряд? — не очень понял Минхо и наклонил голову вперед, чтобы прижаться губами ко лбу молодого человека. — Довольно интимный. Два влюбленных человека часто этим занимаются, — серьезно говорит Джисон и потом тихо смеется, когда замечает сжатые в одну тонкую линию губы парня. — Ты всегда такой прекрасный... Даже когда ты стесняешься. — Уходи, — шипит Минхо и хочет вырвать свои руки, но Хан вновь притягивает его к себе ближе и мягко кусает за мочку уха. — Ты искуситель. — Ты сам сказал, что сегодня тебе можно всё. Я хочу дать тебе всё, — мило хихикает Джисон и крепко обнимает молодого человека, стараясь не касаться его более интимных мест. — Ещё раз прости меня за то, что все так вышло. — Не стоит извиняться... — Светлячки к тебе тянутся. Минхо поднимает голову и замечает несколько огоньков рядом со своими волосами. Это забавляет Хана, поэтому он убирает их в сторону. — Природа тебя любит. Наверное, я её очень понимаю, — говорит тихо Джисон и отстраняется от молодого человека, чтобы выйти из воды. — Я принесу тебе полотенце. Нам стоит пойти в место потеплее. Минхо касается ладонью до своего сердца и слабо улыбается. Все тело пропитывается каким-то непонятным чувством. Из-за этого светлячки вновь начинают подлетать к нему, будто бы благословляя его на это терпкое ощущение счастья. Когда Джисон выходит с теплым полотенцем в руках, то тихо смеется. Волосы молодого человека покрылись маленькими огоньками и он не мог справиться с этой проблемой. Хан подошел к нему с другой стороны и стряхнул с него светлячков. — Господин Ли? Я закрою глаза, а вы постарайтесь вылезти из воды. Обещаю... что не буду смотреть, — серьезно произнёс Джисон и раскрыл полотенце. Он закрыл глаза и услышал всплеск воды. Минхо накрыл себя теплым полотенцем и оставил мягкий поцелуй на губах удивлённого Хана. — Я бы очень хотел, чтобы я стал для тебя больше... чем «вы». Джисон прищурил глаза и впился в приоткрытые губы горячим поцелуем. Эта ночь была для них поистине светлячковой. Даже на волосах Хана запутались эти маленькие непослушные огоньки......
Джисон вытащил из своего чемодана теплую толстовку и оставил её рядом с одной частью футона. Он ждал Минхо. Очень ждал. Сегодняшняя ночь была поистине странной. Губы до сих пор чувствовали небольшое покалывание из-за терпких поцелуев. Его сердце уже забыло о том, что оно может так много чувствовать. И тело тоже давно уже потеряло это чувство. Почему-то хотелось сжать в руках подушку и потом уткнуться в неё с глупой улыбкой на лице. Но он этого не сделал. Ему все-таки не семнадцать лет. Джисон не может вести себя по-детски глупо. Он всю жизнь делал глупые вещи, но на этот раз все было намного серьезнее. Минхо вытащил его из глубоких мыслей своим присутствием. Он зашел очень тихо внутрь теплой комнаты и неловко закрыл за собой сёдзи, попутно вешая на другую сторону двери табличку «не беспокоить». Если завтра утром кто-то захочет сюда зайти, то будет особенно неловко объяснять работникам их совместный сон с Джисоном. Слухи разлетаются в этом онсэне со скоростью света. — Я давно не носил обычных вещей... — поделился очень тихо Минхо и подошел к курильнице, чтобы зажечь нужные благовония. Джисон осторожно пожирал его своими глазами, будто бы давно не видел. Это заставило шею покрыться легким румянцем. Он все ещё фантомно ощущал чужие касания на своем теле. Они горели до дрожащих рук. — Тебе идёт, — прошептал Джисон и краешком губ улыбнулся, когда обвел взглядом молодого человека. Сейчас Минхо был одет в обычную белую футболку и тёплые штаны серого цвета. И Хан выделил ему самые тёплые полосатые носки. Теперь образ величественного целителя этого онсэна был сломан. Кимоно сушилось в душевой, а они старались согреться вещами из чемодана Джисона. — Ты в порядке? — поинтересовался Ли и прекратил рассматривать лёгкий дым от лечебных благовоний. — Ты все-таки полез за мной в ледяную воду. И это может плохо сказаться на твоем организме. Тебе не стоило... — Хочешь взять ещё мою толстовку? — мягко перебил его Джисон и похлопал по футону рядом с собой. — Ты... хочешь... — слегка замялся Минхо и попытался сделать довольно серьезный вид, потому что весь его образ строился на отношениях целитель-постоялец. Но Хан теперь не просто его постоялец. Они перепрыгнули с ним сразу десять ступенек. И теперь этот парень предлагает разделить с ним постель? Что за бесстыдство... — Я хочу, чтобы мы легли спать. Ты не устал? — хмыкает Джисон и залазит под единственное одеяло в комнате. Минхо продолжает стоять в углу в одной футболке. — Я не буду тебя трогать. Обещаю. Но и отпускать тебя в такой холод не хочу. Тебе придется идти через весь сад к своему домику. Этот факт мне совсем не нравится. — Я не... Я никогда не спал с кем-то в одной кровати... — сухо бормочет Минхо и подходит ближе к футону, чтобы взять в руки серую толстовку и сжать её в руках. — Эта ночь меня убьет. — Не говори таких вещей. Я же не съем тебя, — хихикает Джисон и смотрит на него нежным взглядом. Целитель фыркает и надевает на себя теплую вещь, а после оказывается под одеялом вместе с парнем. — Так-то лучше. — Завтра утром тебе придется очень постараться меня разбудить, потому что я буду восстанавливать силы. — Я помню. Ты сказал, что седьмой день проходит у тебя в спящем режиме, — кивает Хан и делится с Минхо подушкой, ведь она была совсем одна в комнате. Как и их общее одеяло. — Не беспокойся ни о чем. Я позабочусь о тебе. — Сначала позаботься о себе. Я не хочу, чтобы ты заболел из-за меня, — тихо пробормотал Ли и спрятал свои руки в мягких рукавах толстовки. Джисон проследил за этим движением и протянул ему свою руку. — Это ещё зачем? — Я видел тебя голым, а теперь ты не хочешь даже дать мне свою ладонь? — фыркнул Хан и заметил яркий оттенок красного на ушах парня. — Ты не видел меня голым! — прочистил горло Минхо и хотел отвернуться спиной к этому нахалу, но оказался прижат к чужой груди. В нос ударил запах мыла, которое они использовали в одной душевой. Он хотел сказать ещё что-то, но слова потерялись на языке. Теплая рука на пояснице оказалась неподвижной. Они оба застыли в таком положении, пока Джисон не начал тихо смеяться. Вся его грудкая клетка начала вибрировать из-за этого. — Давай насладимся сном, Минхо, — пробормотал мягко Хан и заметно расслабился, стараясь больше не двигаться. Он дал право этому целителю выпутаться из объятий, но ничего не произошло. Ли прикусил свой язык и закрыл глаза. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Джисон, — сонно ответил Ли и крепко сжал свободными пальцами край чужой футболки. Это заставило его полностью ощутить покой. Он быстро уснул. Хан ещё несколько секунд слушал размеренное дыхание парня в своих объятиях. И с улыбкой на губах он тоже закрыл глаза и погрузился в глубокий сон....
Джисону снились птицы. Огромные белоснежные крылья величественных созданий мелькали перед его глазами. Они тихо передвигались рядом с Ханом, боясь помешать ему сидеть на теплой траве. И лишь одна птица с кровавым крылом подлетела к нему и прижалась клювом в колени. Джисон осторожно провел пальцами по черным перьям и заплакал. Ведь птица тоже плакала от боли... Парень проснулся рано утром. Он все ещё помнил свой сон. Его руки слегка дрожали какое-то время. Но Хан полностью успокоился, потому что Минхо тихо спал рядом с ним. Его голова была зарыта в длинную часть подушки. И руки крепко держались за края теплого одеяла. Джисон улыбнулся и постарался бесшумно подняться на ноги. Мысли почему-то очень путались. Кажется, птицы будут продолжать преследовать его во снах ещё какое-то время. Ему стоит поговорить об этом с Минхо. Джисон осторожно поправил одеяло и провел кончиками пальцев по задней части шеи парня, чтобы ощутить приятное тепло. Они оба вылезли ночью из ледяной воды. И при этом не заболели. Великая удача светлячков. Хан навсегда запомнит это. Он выгравирует это в своей памяти. Утром Джисону ему пришлось выйти из комнаты, чтобы добраться до завтрака. Он набрал немного фруктов и взял онигири. Ему почему-то не очень понравилась мысль о том, что он не знает предпочтений Минхо в еде. Нравятся ли ему фрукты? И любит ли он онигири? Возможно, ему захочется съесть что-то ещё? — Где ты был ночью? Хан почти роняет поднос с едой на пол, но Сэки вовремя помогает ему удержать его. Джисон хмуро смотрит на свою подругу. Девушка неловко поджимает губы. — Прости. — К чему этот вопрос? Ты была в моей комнате? — не понимает Джисон и даже не волнуется. Он сделает очень многое, чтобы о Минхо прекратили ходить глупые слухи в этом онсэне. — Ах, я пыталась тебя найти, потому что мы устраивали ночь гаданий, — отвечает тихо девушка и помогает ему сесть за маленький столик в углу кухни. — Тебе когда-нибудь гадали? — Я не верю в это. — Ты почему так скептически ко всему относишься? Риоко умеет гадать. Она делает это очень хорошо. И сегодня ночью мы устраивали небольшую встречу. Я хотела тебя пригласить, но ты не открывал мне дверь. Я решила тебя не беспокоить после десятого стука, — с улыбкой говорит Сэки и смотрит на два завернутых онигири на подносе парня. — Так-так. Либо ты решил наконец-то хорошо питаться, либо у тебя появился кто-то в нашем онсэне? Кто он? Он красивый? Горяченький? Ты поэтому мне не открывал? — Сэки... — тяжело вздыхает Джисон и машет руками, чтобы она прекратила задавать вопросы. — Я тебе все равно не расскажу ничего. — Ты мой друг! — А ещё я тот человек, который любит тишину. — Глупец! Я бы тебе помогла с чем-нибудь. Если надо будет добыть какие-нибудь вещички, то ты только скажи, — пошевелила бровями девушка и плавно на что-то намекнула. Но Джисон даже не моргнул. — Ужас. Ты скучный. — Что-то ещё? Я собирался позавтракать в комнате, — мягко улыбается Хан и видит на лице девушки угрюмость. — Я пойду. — Погоди. Если ты был этой ночью с кем-то, то это очень здорово, — произнесла искренне Сэки и выпрямила спину. Её татуировка лилии всегда просвечивалась через кимоно. Она бросалась в глаза. Но Джисон всегда смотрел только на её лицо. — Почему? — По обычаю... В эту ночь можно найти свою настоящую любовь. Знаешь, когда ты проводишь её вместе с любимым человеком, то вас может благословить сама природа. Джисон невольно вспомнил непослушных светлячков на их мокрых волосах. Это заставило его губы дрогнуть в легкой улыбке. — Ага! Значит... Я была права! Какое бесстыдство. Ты даже не сказал, что зацепился за какого-то мальчика в нашем онсэне. Это был Кумихо, да? — начала щебетать слишком громко Сэки, поэтому Джисон махнул на неё рукой и поднялся на ноги вместе с подносом. — Эй-эй! Погоди! Если захочешь, то Риоко погадает тебе сегодня. На любовь. — Не нуждаюсь в благословении карт. Я как-нибудь сам все решу, — бормочет Хан и выходит из теплой кухни в прохладный коридор. Ему захотелось побыстрее вернуться к Минхо. — Если у вас все с ним получится, то намекни мне хотя бы кто он. Я хочу поздравить счастливчика. Мой дорогой братец должен быть счастлив, — с яркой улыбкой промурлыкала Сэки и помахала ему рукой. — Но если захочешь погадать, то приходи! Я по тебе соскучилась! — Я приду к тебе, а не к картам. Ступай уже, — закатывает глаза Джисон, но в его голосе нет раздражения. Он искренне обожал эту жизнерадостную девушку. Конечно, их общение с самого начала не задалось, но сейчас он мог назвать ее своей подругой. А друзей у него почти никогда не было. Хан вздохнул и посмотрел на поднос. Он заметил на нем пару шоколадных конфет. Джисон улыбнулся и поднял голову, чтобы поблагодарить девушку. Но ее уже нигде не было....
Джисон воспринял немного иначе слова Минхо о том, что он будет спать целый день. Но это оказалось правдой. Хан пытался его разбудить, но это было ему не по силам. Минхо только лишь один раз открыл глаза и выпил теплую воду из чашки, а потом вновь крепко уснул в объятиях Джисона. Два одиноких онигири так и остались лежать где-то на полу. Хан осторожно водил подушечками пальцев по щекам молодого человека. Он плавно убирал непослушные пряди с его лица. И нежно утыкался носом в его висок, чтобы согреть. Джисон совсем иногда вставал с футона, чтобы потушить благовония или почитать книгу. Он старался не выходить из комнаты, чтобы не оставлять Минхо одного. Но этому парню было все равно на любой шум. Ему было все равно — лежал ли рядом с ним другой человек или нет. Хан невольно сам засыпал из-за яркой тишины. Весь день они оба провели в кровати. Довольно лениво. Джисон давно уже отучился от этой привычки. Время в этом онсэне научило его брать от жизни все. Даже самые малейшие крупицы веселья. Даже самые сильные эмоции и чувства. Ночью Джисону вновь приснились белоснежные птицы. Но теперь они хотели откусить от него кусочек. Каждая из них пыталась дотронуться до него. И Хан старался убежать и спрятаться от них, но эти огромные создания догоняли его. В какой-то момент он задохнулся и осел на холодную землю. Чье-то темное крыло закрыло его от других птиц и трепетно согрело. В этот момент Джисон проснулся. Он встретился сонным взглядом с огромными глазами Минхо. Парень смотрел на него с толикой нежности. Они молча исследовали сухую кожу друг друга, боясь пошевелиться. Время тихо застыло. И только редкие капли где-то вне комнаты нарушали тишину. — Мне пора уходить... — говорит хрипло Минхо и слегка прикрывает глаза. Его ресницы трепещут в ранней прохладе. Он смотрит на свои сжатые руки и осторожно раскрывает их, замечая следы от ногтей. — Я проспал весь вчерашний день? — Да, — шепчет мягко Джисон и тянется пальцами к ладони парня, чтобы посмотреть на небольшую боль. Хан хмурится и осторожно хочет взять Ли за руку, но тот вновь прячет пальцы в рукава. Но уже в рукава толстовки. — Больно? — Я забываю о том, что могу тебя касаться, — невольно бормочет Минхо и продолжает избегать чужого взгляда. — Та ночь... — Это было хорошо, — отвечает с мягкой улыбкой Джисон и пододвигается к парню ближе, чтобы приподнять его подбородок пальцами и нежно впиться в него глазами. — Если ты захочешь, то мы можем попробовать... — Нет. У меня не получится, — честно говорит Минхо и слегка ерзает, убирая чужую руку со своего лица. — У нас не принято «пробовать», Джисон. У нас принято «раз и навсегда». Если я выберу не того человека, то природа может сделать мне больно. И сделать больно тебе. — Что это значит? — Ты знал, что птицы очень привязаны к своим любимым? А лебеди умирают, когда их оставляют партнеры. У птиц есть только один шанс полюбить. И у меня он тоже один, — тяжело выдыхает Минхо и приподнимается с футона, но продолжает сидеть под одеялом. — В ту ночь мне можно было почувствовать себя простым человеком. И я благодарен тебе за твою заботу. Ты бросился за мной в ледяную воду, а потом ухаживал за мной. Я благодарен тебе за это. Но нам не стоит больше ничего делать. Пойми меня. — Я понимаю тебя, — спокойно произносит Джисон и тоже приподнимается, улавливая немного странное настроение Минхо. Как будто он сожалеет о том, что только что сказал. — Но я не буду отказываться от своих слов. И ты... Если ты позволишь мне... — Не надо. Я не хочу, чтобы это стало чем-то сильным, а потом мы бы с тобой расстались. Ты здесь не живешь. Ты здесь лечишься, Джисон. Тут нет твоей семьи. А здесь — мой дом, — говорит дрожащим голосом Минхо и поворачивает к нему голову. В его больших глазах застыли стеклянные слёзы. Хан потянулся дотронуться до лица Ли, но его руку сразу же убрали. — Здесь полно людей, которые могут тебе понравиться. Но обо мне забудь. — А если я... Останусь? — Не говори этого. Не смей, — резко встаёт с места Минхо и неловко ищет взглядом свое кимоно. Оно аккуратно лежит на спинке кресла-качалки. В груди неприятно жжется что-то безумно тоскливое. Как будто чьи-то когти вонзаются каждый раз в кости и царапают их. — Пожалуйста, только не плачь, — вдруг тихо говорит Джисон и поднимается на ноги, чтобы подойти ближе к креслу и взять в руки красивое кимоно. Он видит на руках вышитые крылья и хмыкает. — Они каждую ночь снятся мне... — Кто? — не очень понял Минхо и забрал свою любимую вещь, чтобы до побелевших костяшек сжать её в руках. — Птицы. Кимоно резко падает на пол и из глаз начинают литься слёзы, которые царапают сухую кожу щек. Тёплые руки осторожно обнимают Минхо и притягивают ближе. Их разница в росте становится не такой уж и важной, потому что Ли все равно сжимается в чужих ладонях. Это было похоже на черную птицу в его утреннем сне. Она защищала Джисона от других птиц своим крылом. Ему хотелось укрыть Минхо точно так же. И больше не отпускать его....
Минхо ушел из его комнаты, когда первые лучи солнца начали пробиваться в закрытые окна. Он переоделся в кимоно и молча ушел, как будто бы забирая с собой собственные крылья. Джисон ещё долгое время воспроизводил в своей голове образ этого парня в обычной футболке. Он словно обнажил свои страхи и свои слёзы перед другим человеком, а потом растворился, чтобы это не стало чем-то неловким. Они ничего не решили. И сны про птиц остались загадкой. Джисон не понял до конца из-за чего Минхо плакал. Из-за его слов о птицах или из-за усталости? Но видеть его слёзы казались пыткой. Хан больше никогда не хочет видеть этого. Особенно в сырой комнате. И особенно в его объятиях. Это утро с самого начала не задалось. Минхо медленно плелся по коридору онсэна. Кажется, некоторые работники главного зала странно начали на него смотреть, но ему было все равно. Он поднялся на второй этаж по длинной лестнице и открыл сёдзи в одну из просторных комнат своего дедушки. Его близкий человек сидел на полу и перебирал бутыльки с разными наклейками в объемных ящиках. Дедушка часто хранил в них клейкую и вязкую смесь из разных цветов. Иногда из этого получались яды, а иногда и любовные зелья. Это было что-то на грани ведьминских ритуалов. Но Минхо старался их не касаться. Ему не нужно было счастье, которое ему спокойно выдали в руки и забрали при этом какую-то огромную часть его души. Лучше уж он сам построит это счастье. Даже если будет трудно. — Как прошел твой обряд? — тихо спрашивает дедушка и подзывает его к себе рукой, но парень продолжает стоять возле закрытой сёдзи. — Ты чего там стоишь? Что-то пошло не так? — Все в порядке, — прочищает горло Минхо и крепко сжимает пальцы в своих рукавах. Все в норме. Его состояние тоже будет в норме. Эти зарождающиеся чувства не имеют смысла. Если они перерастут в пожар, то он сожжет даже свои собственные крылья. Если Джисон не помешает ему сделать это. Но между ними ничего не будет. Поэтому нужно было обо всём забыть. И не думать об этом. Не думать о чужих касаниях к ладоням. К коже на пояснице. Не думать о губах, которые целовали его. Не думать о светлячках, которые путались в волосах в горячем источнике. Не думать о Джисоне. Вообще о нем не думать. — Минхо? Ты слышишь меня? Парень дёргается из-за стального голоса своего дедушки. Если он узнает обо всём, то точно будет злиться. Но если Минхо не расскажет, то на него ляжет тяжелая ноша. Почему же все так сложно? — Все прошло хорошо, но я все ещё сонный, — врет Ли и аккуратно садится напротив дедушки. — А куда любовное зелье пропало? — Это не зелье было, а эфирное масло, — фыркает старик и ярко улыбается. — Я подумал, что это ты его забрал. Пора тебе уже остепениться. — Рано ещё. — Тебе двадцать девять. Детей если не хочешь, то хотя бы любимую душу найди. Природа даст тебе свое благословение. Негоже одному ходить. Не птенец уже, — начинает читать нотации дедушка, но с ноткой нежности. Минхо хмурится и нервно теребит края своего пояса на кимоно. — Никто тебе не нравится? Сколько красавиц вокруг. Като, например. — Я считаю её своей сестрой, — резко выпрямляет спину Минхо и становится непробиваемым. Дедушка уже выучил каждую его такую стойку, поэтому даже глазом не повел. — Останусь один. — Я тебя не этому учил. Твоя мама не хотела бы видеть тебя таким несчастным. — Ей было бы все равно, — холодно отвечает парень и уводит взгляд в открытое окно. Мама не участвовала в его воспитании. На это были веские причины, но боль от этого шага никуда не делась. В его жизни был только дедушка. И Минхо не хотелось разбивать его своими словами о том, что ему понравился парень. В их роду такое не прослеживалось. Минхо даже в этом случае проиграл. Он не умел лечить людей в той возможности, которая была у них в семье. Он был одинок в таком серьезном возрасте. Он был отстранен от близких отношений со всеми в этом онсэне. Птица-одиночка. Природа его ненавидела. И Минхо не мог ничего с этим поделать. — Я вижу в твоих глазах боль. После обряда очищения не должно было быть такого эффекта. Что у тебя произошло? Кто-то задел тебя? — начал волноваться дедушка и отодвигать шершавыми руками остальные коробки в сторону. — Ты можешь мне рассказать, чтобы не держать это в сердце. Слова делают легче. — Прости, но я хочу сам разобраться с этим. Но если что-то пойдёт не так, то я найду тебя... И я расскажу тебе всё, — вяло улыбается Минхо и слегка выдыхает от усталости. — Надо найти это любовное масло. Нельзя им пользоваться без надобности. — Не пойдёшь же ты у всех о нем спрашивать, — смеется хрипло старик и накручивает прядь белоснежных волос на палец. — Забудь. Пусть наслаждаются. Оно никому не вредит. — Ты знаешь кто его взял, верно? — фыркает Минхо и прищуривает свои глаза. — Надеюсь, его не собираются использовать на мне какие-нибудь девушки в онсэне. Я не выдержу. — Отдыхай, — машет ему рукой дедушка и продолжает переставлять бутылочки из одной коробки в другую. — Если не хочешь любить, то не надо. Но любовь это не самое плохое чувство в этой жизни. Поверь... Оно может принести тебе много счастья. Минхо ничего не сказал ему. Он просто вышел из комнаты и с дрожащими руками спустился вниз. Ему срочно нужно было дойти до своего домика и остаться там наедине. Этого требовало сердце. Парень сделал шаг в сторону заснеженной тропинки и даже не заметил того, что черная птица на крыше взмахнула своими огромными крыльями и полетела вслед за ним....
Несколько долгих дней Джисон игнорировал существование жизни за пределами своей комнаты. Его кашель начал слегка давить на него, поэтому бессонные ночи вернулись к нему с новой силой. В попытках уснуть ему мерещились птицы. Они кружили вокруг его головы. Они хотели ему что-то сказать. Но парень не понимал их языка. Ему не хотелось с ними разговаривать. Хан в такие тяжелые ночи брал в руки книгу и погружался в новые истории. Сердце скучало по Токио. Возможно, Минхо был прав. Ему здесь нет места. Он не часть этого онсэна. И ещё он наполовину разрушающий элемент. Каждый раз из-за него этот прекрасный парень плачет. Каждый раз он попадает в какие-то серьезные ситуации. Джисон не хочет, чтобы Минхо ломался из-за него. Это никогда не было его целью. Но другая часть Хана безумно цеплялась за молодого человека. Ему хотелось утешить его и помочь... Полностью игнорировать другую часть жизни онсэна не получилось. Сэки вытащила его из комнаты и дала в руки серебряную ткань кимоно. На огромных рукавах были вышиты капли росы. Джисон удивлённо замер с этой мягкой вещью в руках посреди пустого коридора. — Ты тут довольно долго живешь, поэтому это наш тебе подарок с Риоко, — мягко улыбнулась девушка и взмахнула рукавами розового платья. — Пожалуйста, носи это кимоно в радость. — Это очень красиво, — прошептал Джисон и ушел обратно в комнату, чтобы сменить вещи. И когда он вновь вышел, Сэки ещё больше расцвела. — Как печально, что мой братец занят, — фыркнула подруга и поправила белоснежный пояс на талии Хана. С него свисала серебряная цепочка. И рукава с каплями слегка блестели в свете желтых фонарей. — В таком одеянии можно идти под венец. Ты похож на самую волшебную птицу. — Птицу? — переспросил Джисон и сложил руки внутри рукавов, чтобы они не болтались по бокам. — В этом месте нет птиц. — Да, они давно покинули это место, — грустно вздохнула Сэки и слегка покачала головой. — Знаешь, у всего есть своя история. Иногда она может показаться печальной, но в ней все равно найдется что-то хорошее и теплое. — Например? Они осторожно спустились по маленьким ступенькам вниз, чтобы обойти сад. Девушка стала до неузнаваемости молчалива. Как будто о чем-то задумалась. — Например, ты. В твоей истории есть что-то очень грустное, но ты все равно не сдался и приехал сюда. Не все люди могут сделать этот шаг, — пожала плечами Сэки и развязала хвост. Из-за этого темные волосы закрыли её спину и шею. — И не все могут попасть в этот онсэн. Сама природа дала тебе шанс. — М-м, ты веришь в это? В магию? — улыбнулся краешком губ Джисон и подловил её под руку, поэтому они шли рядом друг с другом. — Я не думаю, что в этом месте я найду свой покой. Возможно, мне стоит уехать... — Что за чушь ты несёшь? Сначала вылечись, а уже потом думай об отъезде, — нахмурилась Сэки и толкнула его немного вбок. Он чуть не упал из-за длинного кимоно, но чьи-то руки обхватили его локоть. Джисон резко поднял голову и встретился взглядом с Кумихо. Парень ярко улыбнулся ему и поклонился. Хан давно не видел его в стенах онсэна. Из-за этого было ощущение, что они не встречались целую вечность. — Добрый вечер, — рассмеялся тихо Кумихо и посмотрел сначала на Джисона, а потом на молчаливую Сэки. — Риоко уже вас ищет везде. — Мы заговорились, — пролепетала девушка и вновь сделала себе тугой хвост. Она ярко улыбнулась и отпустила руку Хана. — Пойду к Риоко, а вы... А вы... В общем, я пошла! Девушка странно забеспокоилась. И это беспокойство передалось и Джисону. Но Сэки уже убежала в сторону знакомого домика, где горел свет и шумели люди. Хан выпрямился и сделал шаг назад, чтобы между ним и Кумихо была дистанция. — Давно не виделись, — мягко произнёс парень с кудряшками и провел взглядом по новому кимоно на теле Джисона. — Прекрасно выглядишь. Как твое самочувствие? — Мне лучше, — врет Хан и облизывает пересохшие губы. Захотелось чем-нибудь унять возникшую густую боль в области груди. — А как ты поживаешь? — Прекрасно. Ездил на пару дней в другой онсэн. К отцу и друзьям. Здесь намного тише, поэтому вернулся, — начинает медленно говорить Кумихо. В его словах есть намек на что-то нежное. Он впился глазами в Джисона, будто бы обдумывая что-то свое. — Сэки сказала, что между нами что-то есть. — Поэтому она так резко убежала? — слегка рассмеялся Хан и поднял одну руку, чтобы смахнуть непослушные волосы с глаз. Ему пора подстричься. Чтобы больше не чувствовать мешающих прядей из-за вечного ветра. — Возможно? — улыбнулся Кумихо и потянулся пальцами к лицу Джисона. Это почему-то вызвало резкий дискомфорт, поэтому Хан сделал шаг назад. — Прости. Сегодня ты ощущаешься кем-то другим. Тебя очень хочется касаться. — А? — не очень понял Джисон и заметил на втором этаже знакомый силуэт. Глаза резко прищурились, но там уже никого не было. — Прошу прощения. Мне нужно немного прогуляться в одиночестве. Но я быстро вернусь. Кумихо не успел ему ничего сказать в ответ, потому что Хан обошел его и быстрым шагом побежал в деревянное здание. Ткань кимоно шуршала из-за быстрого бега. В этом месте почему-то было до мурашек темно. Джисон взял в руки пузатый фонарь и медленно поднялся на второй этаж. Тишина немного пугала. И темнота слегка давила на виски. Фонарь в руке не мог осветить все ступеньки и пролет, но это хотя бы спасло его от падения вниз. Кимоно оказалось длиннее, чем он предполагал. — Минхо? Ты здесь? — шепотом спросил Хан и завернул за угол, услышав взмах крыльев где-то на другом конце коридора. — Минхо? Чьи-то руки коснулись его белоснежного пояса на талии. Они заволокли парня в одну из пыльных комнат. Круглый фонарь вывалился из пальцев и упал куда-то в ноги. Мягкие губы беспомощно накрыли губы Джисона. Это заставило сердце сделать тысячу ударов в секунду. Руки беспорядочно искали чужую шею, чтобы прижаться к знакомому человеку ещё сильнее. Минхо сделал самую нелепую вещь. Он толкнул парня к стене и углубил поцелуй. Немного неловко. Но ему хотелось сделать это так сильно, что в пальцах зудело. Джисон не выдержал такого напора и слегка отстранился от парня, чтобы чихнуть. Пыль осела даже на их волосах. — Ты... заболел? — спросил взволнованно Минхо и попытался прийти в себя, но его вновь увлекли в тягучий поцелуй. Но теперь уже Хан подобрался ближе к его поясу на темном кимоно и сжал ткань в дрожащих пальцах. — Сколько ты носишь слоев кимоно? — бегло поинтересовался Джисон и мягко укусил парня за щеку. Минхо не понял вопроса и почти осел на колени, но Хан крепко прижал его к себе. — Около пяти? — прошептал тихо Ли и нежно прикоснулся пальцами к шее молодого человека, чтобы почувствовать его пульс. Чтобы ощутить под подушечками теплую кожу. Как же ему не хватало все это время прикосновений. Джисон дал ему всего немного ласки в ту ночь, а руки все запомнили до скребущихся деталей. И они просили ещё-ещё-ещё. Как будто рыдали из-за того, что у них украли что-то любимое. — Около пяти слоев кимоно? Я хочу снять с тебя все, — горячим шепотом произнёс Хан и прижался губами к ключицам высокого парня. Минхо замер от этих слов и чуть не задрожал. Голова стала пустой, а губы начали гореть от их близости. Ещё чуть-чуть и случится настоящий пожар. — Джисон... — пробормотал очень тихо Ли и навалился всем телом на парня. Их руки сжались на поясах друг друга. — Кто тебе...дал... любовное масло? — Что? — не очень понял Джисон и приподнял подбородок, чтобы рассмотреть в полутьме красивое лицо целителя. — Любовное масло? — Ты пахнешь им, — прочистил горло Минхо и провел ладонями вверх по груди молодого человека, чтобы ощутить под кожей холодную ткань кимоно. — Кто-нибудь недавно дал тебе маленький бутылек с фиолетовой жидкостью? — О, — резко произнёс Хан и облизнул свои губы, осознавая нелепую вещь. — Сэки вчера принесла мне эфирное масло. Она сказала, что это поможет мне расслабиться. Я не знал, что оно ещё притягивает красивых парней. — Да? Возможно, тебе стоит вернуться к тому красивому парню... — пробормотал осторожно Минхо и не мог сделать даже один шаг назад, потому что щеки и шея горели. Они хотели ещё. Ему нужно было получить ещё немного чужого тепла, чтобы не стать бесформенной массой. — Для меня ты самая настоящая красота, — прошептал Джисон и встал на носочки, чтобы коснуться губами до пылающей щеки Минхо. — Я не знал, что это масло подействует на меня, — тихо возразил Ли и сильнее сжал руки на талии парня, чтобы ощутить под ними жар. — Никогда не действовало... — Я просто тебе нравлюсь. Разве... нет? — фыркнул Джисон и убрал взмокшие волосы со лба Минхо. Шепот осел на пыльных полках маленькой мастерской. — Если человек нравится, то в этом нет ничего плохого. — Прости. — Не надо извиняться, — качнул головой Хан и мягко очертил подушечкой пальца закрытые веки Ли. — Какой же ты волшебный. Самый красивый. Самый драгоценный. — Молчи, — нахмурился Минхо и хотел сделать шаг назад, но его притянули за заднюю часть шеи и вновь поцеловали. Это был слишком сильный поцелуй. Джисон не жалел своих чувств. Он спокойно отдавал эту огромную часть Минхо. И это было до головокружения опасно. И горячо. Руки обжигались даже от малейшего касания к мягкой коже. Но это было не больно. Просто до мурашек приятно. — Больше не пользуйся этим любовным маслом, — пробормотал сквозь воздушные поцелуи Минхо и почти спустился вниз, но Джисон не дал ему упасть. Он крепко сжал пальцы на поясе темного кимоно. Они оба выглядели неряшливо. Какая-то часть ткани распахнулась на груди Ли и открыла кусочек фарфоровой кожи. Джисон оставил поцелуй даже там. Такой нежный, что хотелось заплакать. — Сэки сказала мне, чтобы я использовал его совсем чуть-чуть. И я нанес его всего лишь на запястья. А ты уже весь мой, — бормочет мягко Хан и слегка прикусывает кожу на шее Минхо. — Я так скучал по тебе. — Правда? — прохрипел Ли и зарылся пальцами в волосы на затылке парня, чтобы не дать ему сползти ниже его шеи. — Я подумал, что больше никогда не смогу увидеть тебя в таком открытом состоянии, — улыбнулся мягко Джисон и крепко обнял Минхо, чтобы они прижались друг к другу сильнее. — Я не хочу тебя разрушать... — Ты не разрушаешь. — Даже сейчас ты плачешь, — грустно произнёс Хан и закрыл свои глаза, вдыхая аромат каких-то горьких лекарств от ткани кимоно. — Мне просто очень хорошо прямо сейчас, — честно ответил Минхо и сделал глубокий вдох. — Я так разволновался, когда заметил тебя с другим. Это было странное чувство. Оно мне не понравилось. — Что за чувство? — Мне захотелось спрятать тебя от него, — неловко произнёс Ли и услышал тихий смех со стороны Джисона. — Это не смешно. А если бы на него тоже подействовало это любовное зелье? — Я бы никому не дал ничего из того, что я бы дал тебе сделать со мной даже без разрешения, — серьезно произнёс Хан и устало улыбнулся. — Ты мне очень нравишься. Понимаешь? — Не говори это так просто... — А как мне нужно это сказать? На коленях? Или мне нужно сначала сходить к твоему дедушке? Или мне нужно попросить об этом сначала природу? Скажи мне, — смело спросил Джисон и качнул головой. — Сначала я хотел сказать это лично тебе, потому что ты это ты. Возможно, ты часть природы в самом широком смысле, но ты все ещё самая важная часть себя самого. И только ты вправе решать — хочешь ли ты любить или нет. Только ты решаешь это. Больше никто. Потому что... это твоя жизнь. И твой личный выбор. — А если я очень хочу, но природа не захочет? А если дедушка не захочет? А если... — начал весь дрожать Минхо в тёплых руках парня. — Что тогда? Я останусь один. — Или не останешься. Я же от своих слов не отказываюсь. — Ты думаешь, что это так просто? — не выдерживает Ли, но все ещё не отталкивает от себя парня. Он бы не смог сделать это. Не хотелось. Всем сердцем не хотелось. — Нет. Это не просто. Для тебя это не просто. Поэтому я здесь, чтобы понять тебя. Объясни мне самые худшие исходы. Что сидит в твоей голове? Что за страх съедает твое сердце? — мягко просит Джисон и слышит стук в закрытое окно. Будто бы клюв пытается постучать в прозрачную штору. Они оба дергаются из-за шума и смотрят в сторону окна. Но тишина вновь замерла в этой комнате. — Тебе все ещё снятся птицы? — спрашивает взволнованно Минхо и ищет в темноте руку Джисона, чтобы сжать её. — Да, но... Я не очень понимаю значение этих снов. — Птицы являются символом нашего рода. Но когда я родился... они покинули нашу семью, — начинает медленно объяснять Ли и перебирать пальцы парня в своей ладони. — Они больше не хотели защищать нас... — Почему? — Джисон? Ты тут? Голос Сэки сломал их разговор на две части. Минхо замолчал. Он все ещё стоял с ним рядом, но будто слегка устал. Джисон всем сердцем хотел вернуть его искренность прямо сейчас, но чужое присутствие не могло разбудить спящую боль внутри целителя. — Джисон? — Я тут, — резко ответил Хан и прочистил горло, собираясь с мыслями. — Но я здесь не один. Минхо резко дёрнулся и коснулся пальцами до щеки парня, чтобы попрощаться. Хотелось оставить лёгкий поцелуй на коже, но он не посмел. — Не один? Блять! Простите-просите! Тебя просто ищет Риоко. Но вы можете пойти вдвоем. Если твой спутник не против. — Ты не против? — шепотом спрашивает Джисон и переплетает их руки, чтобы крепко сжать. — Не глупи. Я не часть этого мира, — фыркает Минхо и тушит свое дыхание в макушке парня. — Или ты не хочешь попытаться стать её частью, потому что боишься. — Я... не хочу. — Я буду с тобой. — Джисон... — Ты сказал, что птицы должны держаться рядом друг с другом, поэтому не бросай меня, — просит открыто Хан и поднимает фонарь с пола, чтобы стряхнуть с него пыль. — Идем. — Иди один. Я буду там не к месту... — качает головой Минхо и отходит немного дальше. Но Джисон хватает его за рукав и держит. — Сэки? Ты тут? Мы не пойдём вниз. Минхо удивлённо смотрит на парня, пытаясь осознать услышанное. — Почему? — Нам нужно время. Возможно, мы придем позже, — продолжает кричать Джисон в сторону двери. — Хорошо! Наслаждайтесь прекрасным вечером! Хан не успел ей ничего ответить, потому что его вовлекли в насыщенный поцелуй. Даже фонарик опять упал из рук. Он докатился до окна. Одна его часть осветилась. И взмах крыльев мог создать сильный ветер за пределами деревянной рамы. Но никто его не услышал. Кроме фонарика на полу....
Поздно вечером они расстались друг с другом. Минхо не мог пойти вместе с Джисоном до его комнаты, чтобы не вызвать никаких вопросов у постояльцев онсэна. Но они очень долго стояли напротив друг друга в темноте сада, боясь отпустить переплетенные пальцы. Ли все ещё не мог поверить в то, что он так легко держал кого-то за руку. И эти руки нежно касались его. Никогда он не испытывал такого голода по чьим-то прикосновениям. Никогда он не ценил чье-то присутствие так сильно. Возможно, влюблённость всегда окрыляла. Но так не хотелось, чтобы она разбилась где-то в этом месте. Джисон до самого утра думал об этом странном исходе событий. Очень давно в его жизни не появлялся человек, который станет вихрем для его ритма жизни. Он даже уже начал забывать о своем пристрастии к курению. Настолько его мысли были заняты кем-то другим. Уснул парень в тяжелой лихорадке. Как будто все его тело стало резко влажным. Он цеплялся руками за одеяло и крепко сжимал его до треска ниток. Кто-то рьяно стучал в его окно клювом. Как будто это все происходило в старом аниме. Но не с ним самим. Таких совпадений не бывает. Постоянные сны о птицах. Любовные зелья. Невероятно красивый парень стоит рядом с ним с вышитыми крыльями на кимоно. Джисон проснулся ранним утром и вновь услышал царапанье досок за пределами окна. Он поднялся с футона и подошел к створке, чтобы открыть её и заметить огромную черную птицу с окровавленным крылом. Хан смотрел на неподвижное пернатое создание и тоже не двигался. Глаза в виде бусинок следили за ним так пристально, будто бы Джисон был кем-то особенным. Он почувствовал резкое головокружение и упал прямо рядом с окном. Звук взмаха крыльев было последним, что Хан услышал....
Джисон чувствовал неприятную слабость во всём теле. Ему было тяжело даже открыть свои веки. Кто-то рядом очень тихо разговаривал. Это гудело в его висках так сильно, что он замычал. — Прекрати так переживать. Ещё немного и сам сляжешь с горячкой. Голос дядюшки Ли отлетал от стен в небольшой комнате с высокой кроватью. Минхо беспокойно ходил из стороны в сторону и молчал. — С ним все нормально, — зашипел старик и кинул в своего внука мокрую тряпку. Минхо сразу её поймал и прижал к своей груди. — Что с тобой не так? Почему ты о нем так переживаешь? Как будто невестку караулишь. — Дедушка... — взволнованно пробормотал Ли и отвернулся от своего близкого человека, словно он сказал какую-то тяжелую вещь для него. — Он стал моим близким другом. — С чего бы это? — Почему он так резко заболел? Ничего не предвещало этого. И почему он был рядом с окном, когда я его нашел? — никак не мог успокоиться Минхо. Его будто по голове очень сильно ударили. — Все с ним нормально! Успокойся уже. Никакой инфекции нет. Просто слабость, — взвыл старший Ли и встал с края кровати, чтобы поскорее уйти отсюда. — Пусть спит. А ты иди работать. — Я... — Он тебе не муж. И не родственник. Быстро иди работать! Минхо сжал в руках холодную тряпку и осторожно опустился на колени перед своим единственным родителем. Дедушка удивлённо посмотрел на него. Впервые такое сильное удивление коснулось его старого лица. — Пожалуйста, пойми... Я не могу оставить его, — серьезно произнёс парень и опустил голову в знак немой просьбы. — Кто ж твориться такое? Он тебя к себе привязал что ли? Жить без него что ли не можешь? Совсем с ума уже сошел? — начал браниться старший Ли и махать руками в разные стороны. — Брось ты это все! Не надо тебе с ним водиться. Больной он весь. — Не говори так про него... — зашипел Минхо и поднял подбородок повыше, но с колен не встал. — Может... я хочу быть с ним. — Прекращай! — рявкнул на него старик и хотел подойти к своему внуку, чтобы крепко дать ему по макушке за такие мысли. — Хватит... Шепот Джисона заставил их двоих резко повернуть головы в сторону кровати. Минхо сразу же поднялся на ноги и подлетел к парню, чтобы коснуться ладонью до его ледяного лба. Хан краешком губ улыбнулся и посмотрел на него блестящими глазами. Ли сжал мягкую руку в попытке успокоить. Но Джисон был спокоен. Он вновь закрыл свои глаза и погрузился в сон. Старик смотрел на них с хмурым выражением лица. Стало слишком тревожно на сердце, но он молча открыл сёдзи и вышел в коридор. Оставил этих двоих вместе. Ведь птиц нельзя друг с другом разлучать....
Снова Джисон проснулся только поздно вечером. Он чувствовал себя намного лучше. Как будто вся усталость куда-то резко исчезла. Минхо сидел рядом с ним на другой части кровати. Он осторожно перебирал сорт какого-то неизвестного растения. Его руки плавно распределяли сухое лекарство по маленьким мешочкам. Хан несколько минут смотрел на его тихие движения. Не хотелось мешать ему заниматься работой, но Минхо заметил его пробуждение и стремительно убрал поднос с растением куда-то на пол. — Как ты себя чувствуешь? — искренне интересуется целитель и ладонью водит по бледным щекам улыбчивого парня. — Чего улыбаешься? — Ты все это время провел рядом со мной, поэтому мне намного лучше, — весело ответил Джисон и перехватил его ладонь, чтобы медленно поцеловать теплую кожу. Минхо замер из-за этого жеста. — Что сказал твой дедушка? — Ты все слышал? — Не совсем. Мне было тяжело понять очень многое из вашего диалога... — Он со мной не разговаривает. Я не думаю, что он ненавидит меня. Просто не может привыкнуть, что я уже не маленький. И у меня есть... чувства к кому-то, — быстро пробормотал Минхо и хотел отстраниться от Джисона, но парень ухватился за его запястье и не отпускал. — Это сейчас было ответное признание или мне показалось? — нежно поинтересовался Хан и рассматривал перед собой невероятно изнеженного парня. Он будто весь расцвел за это время. — Я сидел около твоей кровати весь день. Ты все ещё думаешь, что мне на тебя все равно? — тихо фыркает Минхо и все-таки отстраняется от Джисона, чтобы выпрямить спину. — В общем, я не уверен, что это хорошая идея, но... Мне бы очень хотелось побыть с тобой рядом оставшееся время. Пока ты не вылечишься. И не уедешь. — Ты уже продумал каждый ужасный сценарий в своей голове? Где ты плачешь в одиночестве, когда я собираю свои чемоданы и уезжаю в Токио? И где я бросаю тебя, потому что ты не можешь отсюда уехать? Или что-то ещё? Да? — тяжело произнёс Хан и вздохнул, когда увидел удивление на лице этого прекрасного человека. — Невероятно глупо вечно прописывать для себя самый плохой конец. Это сделает тебе только больно. И от настоящего момента у тебя не останется никаких приятных воспоминаний. Ведь ты думаешь, что это всё не имеет смысла, потому что все равно в конечном итоге будет плохой финал. Я прав? — Джисон... — Я бы не хотел, чтобы ты согласился быть со мной, и в итоге видел лишь наше расставание. В этом не будет смысла. Твое сердце будет болеть каждый раз, когда я буду рядом с тобой. Ведь ты будешь отсчитывать время, когда мы в итоге расстанемся. В таких отношениях нет сути. Они оставят после себя лишь горький осадок. — Но если это будешь ты, то я все равно согласен на любой конец, — серьезно произносит Минхо и слышит тихий смешок из губ Джисона. — Что не так? — Нет, ты не согласен на любой конец. Я это знаю. И ты это знаешь. Ведь я тоже не согласен, — хмыкает Хан и протягивает парню свою руку, чтобы сжать холодные пальцы в своей ладони. — Ты берёшь на себя слишком много ответственности. И это твои первые чувства. Они могут затопить тебя с головой. — Почему ты включил свою старческую сторону? — нахмурился Минхо и услышал милый смех этого несносного парня. — Просто потерпи меня немного, а потом уезжай в Токио. — Не получится. У вас, у птиц, есть только раз и навсегда, — прошептал мягко Джисон и притянул удивлённого парня к себе ближе, чтобы поцеловать его в уголок губ. — Пожалуйста, забудь обо всех своих плохих мыслях. Пусть все будет идти своей дорогой. — Я постараюсь, — тихо произнёс Минхо и положил свою голову на грудь Хана, чтобы услышать стук его сердца. — Я очень постараюсь. — Хорошо, а теперь отдохни. Ты долго сидел рядом со мной. Тебе надо расслабиться, — облизнул свои губы Джисон и провел ладонью по лопаткам парня. — Что ты делал у окна? Как ты там оказался без сознания? — вдруг спросил молодой человек и послушно закрыл глаза, чтобы расслабиться. — Я увидел в окне черную птицу с окровавленным крылом. Возможно, это было частью сна. Но я постоянно думаю о том, что она существует на самом деле. — Птицу? Она была большой? — Огромная черная птица. Она могла бы меня всего обхватить крыльями, если бы захотела. Минхо нахмурился и сжал руку Джисона ещё крепче. — Это плохой знак? — поинтересовался парень и погладил волосы на макушке Ли. — Пока не знаю. Мне придется спросить об этом у дедушки. Но он пока что очень занят... И вряд ли захочет разговаривать со мной. Джисон кивнул. Он больше ничего не говорил. Через несколько минут Минхо заснул на его груди. Его размеренное дыхание успокоило Хана. Теперь можно было и ему понаблюдать за спокойным выражением лица своего возлюбленного. Это заставило парня мягко улыбнуться. За пределами их комнаты творился свой маленький хаос под названием жизнь онсэна. И где-то на крыше деревянного здания беспокойно пыталась уснуть черная птица со сломанным крылом... Она не могла больше подняться, потому что её любовь медленно умирала. Птица это чувствовала. Она всегда это чувствовала острее всего.