┈───ᗊ───┈
Девушка держала между указательным и средним пальцами пластиковый прямоугольник золотистого цвета, подняв руку на уровень ключиц. — Вы принимаете пластик? Святой отец. По тону было понятно, что девушка в скверном расположении духа, и если Маль ей не ответит, то палец, который средний, она покажет ему. — Пластик, стекло, макулатуру — нет, — Маль говорил спокойно, что еще больше раздражало девицу перед ним. Розовый твидовый костюм — явно плохой признак, но он не стал говорить об этом: вдруг эта девушка с золотой картой верит в приметы. — Что? — непонимание на несколько секунд настигло Лайю, но после она вернула себе лицо, которое стало как аристократичная маска. — Простите, — выдавила с улыбкой. — Принимаете ли вы карты к оплате? Цена не имеет значения, можете списать неограниченную сумму и купить себе остров. Остров Мальбонте еще не предлагали, как и смертные нечасто посещали его скромную обитель. — Тридцать сребреников, — добродушно ответил Мальбонте, сканируя девушку перед ним. Лайя, так звали нарушительницу просмотра Баффи. И Мальбонте знал, что ее вопрос можно просто решить ртом, используя его по прямому назначению — поговорить. Но правила, которые он сам и придумал, вынуждали его отменить просмотр любимого телесериала. — Где мне их взять? Раскулачить Иуду? — Лайя опустила руку с картой, убирая пластик в сумочку, которая стоила как месячная зарплата священника, если бы он ее получал. — Возможно, в кармане пиджака? — предположил Мальбонте. — Может, там остались от супруги Кеннеди? Лайя проверила карман, удивленно доставая монеты. Эмоции на секунду проступили на лице, но она быстро отмахнулась от них. — Чем я могу помочь, Дочь моя? — Мальбонте немного склонил голову, будто только сейчас начинался их диалог. — Мне изменяет муж! — выпалила девица и почти топнула. — Вчера на его рубашке я заметила след от помады! Красной! Да такими только прошмандовки красятся! Маль немного отстранился, не желая попасть под эмоции взбалмошной особы. — Муж? — уточнил, хоть и знал, что не ослышался. Но нужно было, чтобы девушка в розовом пиджаке сказала это сама. — Пройдемте в исповедальню, там вам будет комфортнее, — предложил Маль, а девица уже села на край лавки, закидывая ногу на ногу, начиная подбрасывать вверх туфлю в нервном движении. Маль сдался и сел напротив, думая, насколько не по-божественному будет закурить? От сериала, наверное, прошли титры… Возможно он успеет до рекламы? — Фиктивный! — почти крикнула девушка, но после три раза вдохнула и вновь стала собранной, лишь подрагивающий носок обуви выдавал ее состояние. — Вы давали клятву перед лицом Господа? — Маль нащупал пачку сигарет и почти заплакал. Избалованные девочки доводили его до инсульта. — Мы не венчались, это прошлый век, так уже давно никто не делает. Но мы обменялись клятвами, в горе и в радости, верности, — Лайя прикрыла глаза и вдохнула, немного поморщившись от запаха ладана вокруг. — Вы любите своего мужа? — Маль начал проходиться по стандартным вопросам, которые помогали раскрыться незнакомым душам. — Разумеется, нет, — девушка стрельнула взглядом и задрала подбородок, показывая, что ей эти глупости ни к чему. — Но вы ревнуете? — Маль скрыл зевок: такие очевидные эмоции для него и такие скрытые для тех, кто их переживает. — Это не ревность, — Лайя поправила воротник пиджака, который был явно не с ее плеча. Сама бы она такой точно не выбрала, если бы у нее сейчас он был — выбор. Ее голос сквозил холодом и болью, которую она пыталась скрыть, в первую очередь — от себя. — Обида? — предположил священник, считая пуговицы. — Я не обижаюсь, у нас не те отношения, чтобы я обижалась, — она фыркнула, складывая руки на груди, тем самым пытаясь выстроить преграду, которая в исповедальне не потребовалась бы. — А какие у вас отношения? — сомкнутые на груди руки помешали завершить подсчет. — Никаких, он мой фиктивный муж, который дарит не те цветы и совершенно меня не знает! У нас нет отношений. Лайя пыталась говорить спокойно, но голос дрожал, как бы она это не скрывала. Маль молчал и вспоминал все пятьдесят штатов США. Интересно, что случится раньше? Он вспомнит, или до Лайи дойдет, что к фиктивным отношениям не ревнуют. — Почему вы ничего не говорите? — не выдержала тишины Лайя. — Вы должны мне дать совет, наставление, разве не за это я плачу? — Флорида, — ответил Маль, но понял слишком поздно, что озвучил штат вместо ответа. — Может вам выбраться в отпуск? Это самый теплый штат, рекомендую. Но он не рекомендовал, а выстраивал названия по алфавиту. Лайя хлопала глазами, явно не понимая, что ей делать во Флориде с фиктивным супругом. Смотреть на кактусы? — Если ваши отношения фиктивны, — выдохнул Маль, пытаясь как-то непредвзято ответить про клятвы во время церемонии. Ему не было до них никакого дела, он соединял души, но точно не ставил печати в документах, а после расторжения не делил имущество. — То почему вас так это задевает? Для обращения «Дочь моя» им нужно было перейти на ты, а девушке сидеть за ширмой, имени она своего не говорила и не мог он его знать. Теоретически. — Я не хочу, чтобы он принес заразу в дом, — опять задирая подбородок выпалила Лайя, все еще не добираясь до сути проблемы. Мальбонте понимал, что первая часть сериала завершилась и скорее всего прошла первая реклама, которую он никогда не переключал. Лайя сказала, а потом подумала, действуя совершенно не так, как ее учили. Смысл слов стал накладываться на эмоции, давая весьма четкие выводы. Если она ревнует, значит Влад ей не безразличен. Если он ей не безразличен, значит она к нему что-то испытывает, кроме ненависти. Девушка опустила ногу, ударяясь каблуком о пол, что призвало раскат эха под потолком. В ее голове это стало колоколом, который звонил по чувствам. — Вот дерьмо, — она смотрела перед собой и, сама не замечая, начала покусывать ноготь на правой руке. — Ваш супруг вам когда-нибудь лгал? — Мальбонте начал подталкивать и другие идеи в девичью голову, которая утром проснется с мыслями, что нужно дать шанс своему браку. — Нет, — быстро ответила Лайя, хлопая себя по карманам пиджака. — Вы говорили с ним об этом инциденте? — священник почти улыбался, предвкушая Сару Мишель Геллар в обозримом будущем на экране телевизора. — Он сказал, что это не то, что я подумала, и он мне не изменял и никогда не станет, считая это неприемлемым для брака и его воспитания. Мальбонте был готов пропеть Аллилуя, но молиться на самого себя было почти богохульством, и он сдержался. Лайя резко поднялась на ноги и начала проверять карманы пиджака, который зачем-то был розовым и твидовым, как у жены покойного Кеннеди. Девушка нашла монеты и сжала их в ладони, думая, куда класть деньги — обычно для этого был терминал. Она оглянулась и нашла ящик для сбора пожертвований, опуская плату в технологическое отверстие для монет определенного размера. — Святой отец, — девушка вернулась, в одно мгновение понимая, что атмосфера в церкви была слишком странной, а священник — младше ее мужа. Разве в таком возрасте можно получить сан? Лайя не знала, но была уверена, что хочет обнять Влада и сказать, что для нее это по-настоящему — их отношения, что нельзя было сказать про сон, который растворялся дымкой розового тумана. — Ну, наконец-то! — Мальбонте хлопнул в ладоши и поднялся с лавки. Сейчас он был готов поставить свечку за собственный покой, чтобы просто посмотреть серию сериала. В этот раз он не напевал надоедливую песенку, а просто шел в противоположную от входа дверь, чтобы уединиться в обществе прекрасной актрисы. — Где я, и кто ты, проклятый черномаг? Мальбонте вздохнул, смотря на запертую дверь кабинета — туда, куда ему не попасть в ближайшее время. Зачем он отпустил Купидона на день святого Валентина? Почему теперь вместо исповедей у него «вот это» — люди и не люди, которые не могут разобраться в собственных чувствах?┈───ᗊ───┈