If you could only see the beast you've made of me

      Июнь у Мо Жаня проходит как в тумане.       В Пекине аномально жарко, и госпожа Ван предлагает ему поехать в загородный дом их семьи недалеко от моря и провести там самые горячие дни вместе с Сюэ Мэном, как раз сдавшим выпускные экзамены. Но парень отказывается, мотивируя это тем, что у него много дел в городе. По факту же у него лишь одно действительно важное дело, но рассказывать о нем никому он, разумеется, не собирается.       Слишком стыдно.       Каждое утро Мо Жаня начинается вполне обыденно: легкая зарядка, контрастный душ, прием лекарств, чашечка крепкого кофе, какая-нибудь бодрящая музыка на фоне.       И заметка в телефоне с предполагаемым расписанием доктора Чу на неделю, которую Мо Жань успел зачитать чуть ли не до дыр в экране и выучить наизусть.       Вся информация была получена путем первоклассного шпионажа. Возможно, в подростковом возрасте Мо Жань пересмотрел фильмов про Джеймса Бонда, поэтому ему не составило особого труда отследить перемещения Чу Ваньнина и соединить крупицы сведений, волей случая полученные от других, в полноценную картину. А возможно, он просто прирожденный сталкер. Очевидно одно — он ебанутый на всю голову. Но да ладно, пусть с этим дерьмом разбирается теперь первоклассный змей Цзян Си и его охуеть какая дорогая клиника, так что проехали.       Возвращаясь к расписанию: от Е Ванси Мо Жань еще несколько недель назад узнал, что в университете доктор Чу появляется после обеда по четвергам и пятницам и проводит там время до самого вечера. После пар, как выяснил уже сам парень опытным путем, доктор Чу сразу же едет домой. Иногда, чаще всего по пятницам, он заезжает в супермаркет. Но один раз мужчина после занятий в пятницу изменил свой привычный маршрут, и Мо Жань лишь чудом не спалился, успев вовремя перестроится на дороге. Засветить свою машину в зеркале заднего вида доктора Чу было крайне опасно, хотя и немного соблазнительно.       Что бы сделал Ваньнин, поймай он Мо Жаня на слежке? Ударил бы его и наорал? Позвонил бы в полицию или дурку? А может, они бы нормального поговорили, а потом поебались?       В любом случае, в тот вечер Мо Жаню было не суждено узнать ответы на все эти животрепещущие вопросы. Зато он стал свидетелем чего-то куда более шокирующего.       Чу Ваньнин остриг свои волосы.       Шикарные, шелковистые, дурманящие волосы, которые Мо Жань в порыве страсти наматывал на кулак и в которые нетерпеливо зарывался пальцами в процессе.       Это было ударом под дых.       Постригли мужчину хорошо. Отлично даже. Стрижка не была слишком короткой и идеально подчеркивала изящные черты лица. Мо Жань не мог разглядеть ее в деталях — расстояние не позволяло, — но то, что он видел, ему нравилось.       И все же ощущалось это как отвержение.       Ты трогал меня за волосы, мелкий ублюдок? Тогда я отрежу их, чтобы не вспоминать о тебе, ха! Нет, ну хуй, я конечно, отрезать не буду, хотя его ты тоже трогал, и не один раз — он просто снова не отрастет. Но волосы возьму и отрежу! Уже отрезал, и все тебе на зло, конченная мразь!       Конечно, Мо Жань умом понимал, что вряд ли смена имиджа Ваньнина связана с ним. Скорее всего, он просто заебался, что его вечно принимают не за взрослого самодостаточного мужчину, кандидата наук и одного из лучших специалистов в своей области, а за молоденького студента. Но собственнические инстинкты парня кричали, что все неожиданные вещи, которые делает сейчас Чу Ваньнин, так или иначе связаны с ним.       Вернувшись к себе в тот вечер, Мо Жань открыл их скромную и сухую переписку с доктором Чу, в которой выделялись лишь последние два сообщения из клуба, и принялся дрочить. А на следующий день поехал поиграть в приставку к Наньгун Сы, где невольно продолжил свой шпионаж. И все благодаря святой простоте старшего из двоюродных братьев и его невесте-трудоголичке Е Ванси.       — Ее сегодня не будет, — печально вздохнул Наньгун Сы и достал из холодильника две банки колы. — Снова работает сверхурочно.       — Чего так? — лениво поинтересовался Мо Жань, но его глаза опасно сверкнули в полутьме кухни.       — Нужно срочно пересмотреть рабочие графики из-за отпуска какого-то важного сотрудника. Надо же быть таким безответственным — собраться в отпуск и предупредить об этом руководство в последний момент!       — Угу, — парень взял банку и сделал большой глоток из нее. — И кто же этот уебок?       — Не знаю. Но я так понимаю, один из замов твоего дяди — иначе не было бы такой суеты.       Мо Жань прекрасно знал, что заместитель у дяди один.       И это доктор Чу собственной персоной.       Интересно, подумал он. Чу Ваньнин собрался в отпуск? И с чего бы?       Собственнические инстинкты Мо Жаня вопили во всю глотку: из-за тебя, тупица!       Разум Мо Жаня ворчал: успокойся, чувак — он просто заебался и хочет погреть косточки на море.       Сам же Мо Жань ответил:       — Бедняжка Е Ванси, — и до хруста сжал банку.       И вот теперь, спустя две с половиной недели интенсивной слежки, Мо Жань паркуется возле клиники «Сышэн» с намерением выяснить, куда же его бывший психиатр планирует отправиться после последнего рабочего дня перед отпуском.       Парень сначала хотел хоть немного замаскироваться — ну там машину напрокат взять и кепку напялить, например, — но решил, что с него хватит. За последний месяц он все больше и больше напоминал себе того психопата-сталкера из американского сериала от Нетфликс, который в конечном итоге убивал своих возлюбленных. Нет, спасибо, ему такой перспективы не надо, так что он все же будет действовать напрямую.       Встречать Чу Ваньнина на парковке — уже старая добрая традиция.       Поэтому никто из них не удивляется, когда они сталкиваются.       Доктор Чу стоит возле своей машины, слегка облокотившись на ее капот, и вокруг него витают облака пара, отдающие кислой сладостью зеленых яблок.       — Ты… паришь? — спрашивает Мо Жань, обескураженный увиденным настолько, что даже забывает элементарно поздороваться.       Чу Ваньнин смотрит на парня как на полного идиота и тоже игнорирует правила этикета.       — Нет, просто воздух гоняю туда-сюда, — отвечает он ядовито и снова затягивается. — Конечно, я парю. А что, нельзя?       Мо Жань растерянно открывает и закрывает рот, не зная, что сказать.       — Просто… Это так странно, — наконец, выдавливает он, наблюдая за тем, как яростно губы доктора обхватывают вейп. Ему хочется вырвать эту штуку из его рук и подставить свой рот.              — Чего тут странного? Не более чем дурная привычка. Ведь я всего лишь человек, а не небожитель, спустившийся с небес.       Ну, как сказать… Еще пару месяцев назад Мо Жань с этим бы поспорил, но сейчас он знает, что обманчиво спокойная и зеркальная гладь скрывает в себе кипучие воды.       В Чу Ваньнине много порочного и человеческого, намеренно спрятанного за толстыми льдинами отстраненности и равнодушия.       Теперь Мо Жань это отчетливо видит.       — И давно ты так? — любопытствует парень и пристраивается на капоте рядом.       Мужчина усмехается и выдыхает пар прямо ему в лицо.       — А ты еще не успел выяснить, Шерлок?       Блядь. Кажется, его все же спалили.       — Не успел, — кается Мо Жань и жестом просит передать вейп. — Так давно?       — Уже пару лет, — Ваньнин передает вейп парню, слегка задевая его ладонь пальцами, и тот тут же затягивается.       — Почему ты ни разу не парил при мне?       — Это было неуместно, Мо Жань.       — А теперь уместно?       Чу Ваньнин ничего не отвечает. Он просто отбирает вейп у Мо Жаня и делает очередную глубокую затяжку.       Мо Жань наблюдает за ним и фиксирует все в его облике, начиная от закрытых тканью белоснежной рубашки тонких запястий и заканчивая капельками пота, скатывающихся от лба по вискам к нефритовой шее.       Да, этим летом аномальная жара. Не только в Пекине, но и в сердце Мо Жаня.       — И куда ты собираешься? — спустя несколько минут молчания спрашивает парень.       — Тебя это не касается.       — Поехали ко мне?       Чу Ваньнин возводит глаза к небу прежде, чем выдохнуть:       — Зачем?       Мо Жань хмыкает и пододвигается к нему ближе. Проводит ладонью по щеке и смахивает капельки пота с висков. Убирает мокрую прядь за ухо. Сглатывает.       — Ты взрослый мужчина, доктор Чу. Неужели я каждый раз должен объяснять тебе такие элементарные вещи?       Ваньнин не отстраняется от Мо Жаня, но и не поощряет его ласки. Просто наблюдает и делает очередную затяжку.       — Ты же сам хочешь, Ваньнин. Да ты даже не скрываешь этого, хотя мог бы продолжать притворяться, что наше влечение невзаимно. Почему же ты запрещаешь себе? Из-за каких-то глупых условностей? Так ты больше не мой врач.       — Я уже говорил. Это не то, что на самом деле нужно тебе, Мо Жань.       — Но ты так и не объяснил, почему.       — Я готов был объяснить. Но ты сам не захотел слушать.       — Так давай поговорим сейчас. Поехали ко мне, Ваньнин. Я приготовлю ужин. Пожалуйста.       — Это ничем хорошим не кончится, и я устал, — Ваньнин отталкивается от капота и небрежно разминает затекшую шею. — Занимайся собой, Мо Жань. Не цепляйся за меня. В конечном итоге, все это пройдет.       — Пройдет что, доктор Чу?       Чу Ваньнин ненадолго задумывается прежде, чем ответить:       — Тяга, Мо Жань. Это как у зависимых. При должном лечении она притупляется и спустя какое-то время сходит на нет.       Но Мо Жань уже не хочет слушать. Он встает следом за мужчиной и перегораживает ему путь.       — Пожалуйста, — с нажимом повторяет он.       — Оставь меня в покое, Мо Жань. У меня правда нет больше сил потакать тебе.       Мо Жань и сам не понимает, почему продолжает настаивать. Он даже за Ши Мэем так не бегал. Хотя тогда у него и чувства были другие. Более абстрактные, что ли.       Ши Мэем не хотелось обладать. Им достаточно было любоваться, как красивой статуэткой на полке, и бережно стирать с него пыль.       Чу Ваньнина же хочется держать в своих руках и никогда не отпускать. Хочется прорасти в нем и пустить корни. Хочется узнать, почему он такой, какой есть. Столько всего хочется.       Мо Жань никогда не умел анализировать свои чувства и желания.       Зато он всегда знал: если он что-то захочет, то он это непременно получит, невзирая на все последствия.       Доктор Цзян назвал это проявлением низкого самоконтроля. Мо Жань же считает это целеустремленностью.       Вижу цель — не вижу препятствий.       Теперь цель Мо Жаня — Чу Ваньнин.       Поэтому он смотрит доктору Чу в глаза и говорит ему то, что всегда боялся сказать вслух, но подразумевал каждым своим действием:       — Не бросай меня. Прошу тебя. Позаботься обо мне, доктор Чу.

***

      Съемная студия Мо Жаня была достаточно скромной и совершенно не обжитой, но при этом просторной и светлой. А главное — в ней стояла крепкая двуспальная кровать с отменным ортопедическим матрасом, который гарантированно выдержит любое безумие.       Эта мысль вспыхнула в помутневшем сознании парня на короткое мгновение прежде, чем он опустился на колени и медленно развел ноги Чу Ваньнина, сидящего на этой самой кровати в ожидании расправы над собой.       — Делать с тобой все, что хочу, доктор Чу? — Мо Жань улыбался, но его улыбка, подобно улыбке дьявола, не предвещала ничего хорошего. — Тебя заводит быть грушей для битья? Да ты тот еще мазохист, золотце.       Ваньнин попытался свести ноги, но Мо Жань не дал ему сделать этого — он вклинился между ними и практически уткнулся мужчине в грудь.       — Ты правда думаешь, что я хочу сделать тебе больно сейчас? — прошептал он и ласково погладил острые коленки. — Ты не один устал от себя, Учитель. Пожалуйста, позволь мне позаботиться о тебе.       Ваньнин немного расслабился и осторожно, будто боясь обжечься, потянулся всем телом к Мо Жаню. Его пальцы мягко пробежались по макушке и зарылись в волосы на затылке. Помассировали кожу головы. Переместились к шее и нащупали учащенный пульс.       Мо Жаня затрясло от тихой нежности, скрытой в этих робких прикосновениях.       Это было невыносимо.       С ним никто и никогда не был нежен.       Он привык получать боль и дарить ее в ответ. Боль была единственным языком, которым он в совершенстве овладел с рождения. Осознание того, что можно по-другому, пугало и вызывало отторжение.       Человек ко всему рано или поздно привыкает. Но когда всю жизнь мир представляется тебе темным и гиблым местом, а потом кто-то указывает на проблески надежды и света в нем, ты инстинктивно отказываешься видеть и принимать их.       Ты закрашиваешь их черным и возвращаешь себе привычную картину бытия.       Поэтому Мо Жань отреагировал так, как умел.       А именно — перевел все в плоскость секса.       — Ваньнин, — прохрипел он и накрыл ладонью пах мужчины. — Я ведь не остановлюсь.       — Хорошо, — выдохнул доктор Чу. — Не останавливайся, — и сам поддался бедрами навстречу.       Мо Жань и мечтать о таком не мог.       Он наконец дорвался. Во всех смыслах.       Язык Мо Жаня жадно вылизывал шею Чу Ваньнина, пока его руки торопливо расстегивали молнию на чужих брюках.       Чу Ваньнин судорожно хватал воздух ртом и сглатывал стоны.       — Не сдерживайся, — попросил Мо Жань прежде, чем взять член мужчины в рот.       — Ах!..       Мо Жань, как правило, не делал минет своим партнерам. Не потому что брезговал и считал это ниже своего достоинства — просто желания не возникало. Он вообще был законченным эгоистом в сексе и предпочитал концентрироваться преимущественно на своем удовольствии. Но с Чу Ваньнином все было иначе. Хотелось видеть, как мужчина самозабвенно падает в пучину разврата с ним и теряет голову от того, что Мо Жань вытворяет с его телом.       Доктор Чу явно рассчитывал не на такое, предоставляя Мо Жаню свободу в действиях.       Что ж, Мо Жань тоже умеет приятно удивлять.       Почувствовав, что мужчина уже на грани, Мо Жань выпустил его член изо рта с характерным звуком и обезоруживающе улыбнулся.       — Думаю, этот достопочтенный заслужил поцелуй от своего доктора, — напрашивался на поощрение он, игриво сверкая глазами.       Чу Ваньнин, возбужденный до предела, нетерпеливо посмотрел на Мо Жаня, и сквозь дымку похоти в его глазах проглядывала знакомая злость.       — Почему ты такой бесстыжий? — прошипел он, но все-таки наклонился к его лицу и поцеловал.       Нет — скорее клюнул в рот.       До Мо Жаня как-то запоздало дошло, что мужчина совсем не умеет целоваться.       Что два года назад, что вчера, что сейчас — Ваньнин целовался так, будто ходил по минному полю. Боялся, что сделает что-то не так и все полыхнет.       Но Мо Жань не стал зацикливаться на этом. Он поймал очередной целомудренный поцелуй и тут же углубил его, двигая языком так, как нравилось им обоим — резко, грубо и в темпе.       Член Мо Жаня изнывал от желания, но парень не торопился. Ему хотелось растянуть момент физической близости с Ваньнином, ведь он не знал, а повторится ли она вновь.       От доктора Чу можно ожидать чего угодно. Его темперамент непредсказуем, а настроение переменчивее курса доллара.       Сейчас он отвечает на поцелуй, а через секунду заезжает кулаком тебе в лицо.       Мо Жаню такие качели очень даже нравились, и все же он не мог рисковать.       Он так долго представлял себе их секс. И того, что он получил вчера, ему было недостаточно.       А ведь он уже успел поверить, что большего ему ничего не светит. А тут такая приятная неожиданность — Чу Ваньнин сам вошел к нему в квартиру и предложил себя в качестве обезболивающего и седативного. Грех было отказываться от такого эффективного лекарства.       И все же Мо Жань не мог слишком долго терпеть.       Он поднялся с колен и навалился на Чу Ваньнина, придавливая его к матрасу, и принялся снимать с него одежду.       — Блядь, Ваньнин, — простонал он, глядя на обнаженное тело мужчины, покрытое засосами. — Ты такой красивый, что я только от одного твоего вида готов кончить.       — Только и можешь что языком чесать, — проворчал мужчина, привычно скрывая за недовольством свое смущение, приподнялся и с необыкновенным рвением стянул с Мо Жаня футболку.       Мо Жань рассмеялся и снял с себя штаны вместе с бельем.       — Я много чего могу своим языком. А ты, оказывается, такая течная сучка, доктор Чу, — искренне восхитился он и силой схватил мужчину за волосы. — Бесишься от банального недотраха.       Чу Ваньнин дернулся в сторону, оскорбленный столь грубым обращением, и Мо Жань намотал его волосы на кулак, не давая двинуться.       — Ну чего ты брыкаешься, Ваньнин, — продолжил то ли заигрывать, то ли насмехаться он и поцеловал родинку за ухом мужчины. — Сам виноват. Я мог бы выебать тебя еще вчера, если бы ты был подготовленным. А вот теперь даже не знаю, что с тобой делать, Сжалиться над тобой или все же замучить до смерти?       — Ты, — Чу Ваньнин буквально задыхался от возбуждения и злости, — гребаный придурок!       — Это все, что ты способен сказать мне, доктор Чу? — проворковал Мо Жань, натягивая волосы на кулак сильнее.       Чу Ваньнин повержено застонал и откинул голову на плечо Мо Жаня.       — Скотина, — прохрипел он, остекленевшим взглядом смотря в потолок, и впился ногтями парню в бедро.       — Золотце, — прижавшись губами к уху доктора Чу, зашептал Мо Жань искушающе, — тебя достаточно попросить, и я с радостью трахну тебя. Всего лишь два слова, Ваньнин. Не будь таким упрямым и скажи их.       — Да пошел ты, — зашипел Чу Ваньнин, точно рассерженный кот. — Почему ты не можешь заткнуться и просто… и просто… ах!..       Пока Чу Ваньнин барахтался в океане неудовлетворенного желания и совершенно не замечал происходящего вокруг, Мо Жань зря времени не терял. Он достал смазку, оказавшуюся под подушкой после очередной быстрой дрочки, щедро вылил ее на свои пальцы и пробрался ко входу мужчины.       Ваньнин, почувствовав проникновение первого пальца, тут же замолчал и рефлекторно напрягся.       — Расслабься, — попросил Мо Жань терпеливо, хотя на самом деле его выдержка уже была на исходе, а член болезненно пульсировал. — Сначала будет немного дискомфортно, зато потом станет очень приятно. И перевернись на живот — тебе будет удобнее.       — Гори в аду, — скорее из принципа, нежели из необходимости продолжил ругаться мужчина, но все же послушался Мо Жаня и позволил ему растянуть себя.       Мо Жань методично трахал Чу Ваньнина тремя пальцами какое-то время, давая возможность привыкнуть к новым ощущением, и когда мужчина задрожал всем телом и до крови прикусил губу, понял: вот оно.       Блядь, ну наконец-то.       Мо Жань вытащил пальцы, выдавил смазку на ладонь и распределил ее по члену.       Чу Ваньнин настороженно наблюдал за его действиями из-за плеча и, кажется, только сейчас осознал габариты парня. Его глаза расширились, а лицо вытянулось.       — Боишься? — не удержался и подразнил мужчину Мо Жань. — Не переживай, еще никто не умер из-за моего члена. Пока что всем он приносил только незабываемые оргазмы.       Ваньнин фыркнул и демонстративно отвернулся.       Мо Жань приставил головку ко входу, но не спешил входить. Он дразняще терся ей об отверстие, с наслаждением наблюдая за тем, как Чу Ваньнин начинает сходить с ума от нетерпения.       — Тебе достаточно лишь попросить, — напомнил парень и укусил мужчину в загривок. — Два волшебных слова, Ваньнин, и я сделаю тебе хорошо.       Видимо, у Чу Ваньнина уже не осталось сил сопротивляться, потому что спустя несколько томительных секунд он все же выдавил из себя еле слышное:       — Трахни меня.       И Мо Жань отпустил себя.       Он резко вошел в Чу Ваньнина и, не дав ему опомниться, сделал первый толчок. Мужчина застонал от боли, но никаких возражений не высказал. Вместо этого подтянул к себе подушку и уткнулся в нее лицом.       — Блядь, ты такой узкий, Ваньнин, — ругался Мо Жань, с трудом проталкиваясь глубже. — Ебануться можно.       — Ты… уже… ебанулся… — оторвав голову от подушки, выдавил из себя мужчина. — Я тут… ах!.. не причем…       — Конечно, — хмыкнул Мо Жань и слизал капельку пота со спины Ваньнина. — Во всем виноваты мои папа с мамой. Ну что, поговорим о моем неблагополучном детстве, доктор Чу? Сейчас самое время.       Парень повернул Чу Ваньнина на бок и принялся толкаться в него уже беспощаднее.       Когда дело касалось секса, Мо Жань отбрасывал все человеческое и обращался диким зверем. Он трахал Чу Ваньнина все жестче и жестче, давая наконец выход всем своим низменным желаниям. И ему было мало. Он инстинктивно хотел разорвать мужчину на части и искупаться в его крови. И ему нужно было вызвать больше реакции. Подавляемых стонов было недостаточно.       — Как ты думаешь, доктор Чу, — шептал он между толчками с интонацией любознательного ученика, — я сейчас в твоем лице трахаю своего отца или все же свою мать? — Мо Жань почувствовал, как мужчина сжался внутри, и завелся еще больше. — Как ты можешь прокомментировать эту ситуацию с точки зрения психоанализа?       — Ты придурок, Мо Жань. Вот мой комментарий, — сквозь зубы прорычал Ваньнин, но его член, который Мо Жань ласкал в такт своим толчкам, заинтересованно дернулся.       Мо Жань не мог сдержать радости.       — Мне кажется, что все-таки мать, — продолжил он с неподдельным энтузиазмом. — Никогда не мог представить тебя в роли отца, доктор Чу. А вот в роли любящей матушки…       Чу Ваньнин возмущенно толкнул Мо Жаня локтем в живот и застонал, когда член внутри задел чувствительную точку. И еще раз. И еще.       — Блядь, — заскулил мужчина и спрятал лицо в ладонях.       И Мо Жаню в который раз за день сорвало крышу, которую он еле успевал ставить на место.       Он резко вышел из Чу Ваньнина и перевернул его на спину. Навис над ним, как хищник над своей добычей, и оторвал ладони от его лица.       Мужчина посмотрел на Мо Жаня влажными глазами феникса с покрасневшими уголками, и застыл, увидев во взгляде парня несвойственные ему надменность и жестокость.       — Я хочу видеть, как ты стонешь от наслаждения, пока я трахаю тебя как последнюю шлюху, доктор Чу. Не смей закрывать лицо и глаза. Иначе я найду способ, как держать их открытыми, и он будет неприятным.       Чу Ваньнин хотел ответить что-то язвительное и едкое, но не успел — впечатляюще незаурядный, достойный восхищения член резко вошел в него до упора, а сам обладатель этого достоинства втянул его в мокрый и разнузданный поцелуй.       Время успело перевалить за полдень, а Мо Жань все продолжал и продолжал трахать доктора Чу, не давая ему передышки.       Они оба были измученные, похмельные, невыспавшиеся и голодные, но не могли оторваться друг от друга.       Чу Ваньнин, который поначалу ругался и всячески показывал свой неуступчивый характер, после второго захода уже никак не реагировал на похабные реплики Мо Жаня — он просто притягивал его ближе и целовал, тем самым останавливая поток бранных слов.       Когда время приблизилось к вечеру, они все же выбрались из кровати. Чу Ваньнин направился в душ, о котором мечтал еще с прошлой ночи, а Мо Жань взял на себя обязанность обеспечить их едой.       Кормить мужчину едой из доставки не хотелось, зная, что тот только на ней и сидит, поэтому Мо Жань решил что-нибудь приготовить на скорую руку. Он помнил, что доктор Чу не переносит жирное и острое, так что его выбор пал на рис в кисло-сладком соусе и тушеные овощи с тофу.       Парень как раз заканчивал нарезать тофу и собирался бросить его на сковородку к овощам, когда из ванной выполз Чу Ваньнин и застыл возле барной стойки, отделяющую зону для готовки от остальной части студии.       — Садись, — бросил ему Мо Жань беспечно. — Скоро будет готово.       Мужчина осторожно опустился на стул и принялся задумчиво наблюдать за парнем, готовящим им еду.       Мо Жань периодически бросал на него настороженный взгляд, пытаясь заранее прикинуть, что он сделает и скажет дальше, но бесполезно. Ваньнин, такой отзывчивый и страстный каких-то жалких двадцать минут назад, снова вернулся к своему первоначальному агрегатному состоянию.       Горячие воды вновь превратились в ледник, от которого можно было ожидать чего угодно, кроме человеческих эмоций.       Ели они молча и неторопливо. Мо Жань подсознательно опасался, что доктор Чу в любой момент даст деру, поэтому сел ближе к выходу. Но мужчина размеренно жевал предложенные парнем блюда и никаких признаков предстоящего бегства не подавал.       — Ну как? — все же поинтересовался Мо Жань, когда Чу Ваньнин закончил трапезу. — Вкусно?       Чу Ваньнин аккуратно промокнул губы салфеткой и скупо ответил:       — Сносно.       Кажется, Мо Жань начал вспоминать, почему не мог терпеть этого человека.       Он молча убрал со стола и повернулся к мужчине, ожидая его действий.       Чу Ваньнин тоже от него чего-то ждал, но, видимо, не дождался, поэтому сказал:       — Нам все же придется поговорить о произошедшем, Мо Жань.       Первым позывом Мо Жаня на это было закрыть уши и притвориться, что он ничего не слышит. Вторым — схватить Чу Ваньнина за грудки и отвлечь поцелуем. И третьим — прикинуться идиотом и уйти в тотальное отрицание.       Он выбрал последний вариант.       — А что такого произошло? — уточнил он и нервно схватился за полотенце для посуды. — По-моему, ничего такого.       — Мо Жань, — начал доктор Чу так, будто говорил с ребенком на грани истерики, — это нужно обсудить. Не потому, что я хочу доставить тебе дискомфорт. А потому, что такие вещи необходимо проговаривать. Иначе они засосут тебя.       — Я не хочу это проговаривать, — Мо Жань все отчаяннее мял махровую ткань в своих руках. — И вообще, почему это я должен говорить? А что скажешь по этому поводу ты, доктор Чу?       Чу Ваньнин посмотрел на Мо Жаня таким заебанным взглядом, что его стало немного жалко. Но парень не собирался сдаваться.       — Это все моя вина, — наконец, сказал Чу Ваньнин. — Мне однозначно не стоило возобновлять твою терапию, но я все равно сделал это и прекрасно отдавал себе отчет в последствиях своего решения.       — То есть ты жалеешь о том, что связался со мной?       — Я ни о чем не жалею, Мо Жань. Но это не отменяет того, что я поступил непрофессионально. Я скажу твоему дяде, что прекращаю с тобой терапию по личным причинам, и порекомендую ряд врачей, которые смогут тебе помочь.       — Да нахуй мне нужны твои рекомендации, Ваньнин! — взорвался Мо Жань и швырнул измученное полотенце на пол. — Я просто, блядь, хочу понять, почему ты ведешь себя так!       — Как так, Мо Жань? — начал заводиться до этого спокойный мужчина.       Мо Жань переступил через брошенное полотенце и оказался возле доктора.       — Как бессердечная мразь, вот как! — закричал Мо Жань и со всей дури ударил по стойке буквально в десяти сантиметрах от ладоней Чу Ваньнина, обхватывающих стакан с водой. — Ты, блядь, еще больший псих, чем я! Вот кто ты! Как ты вообще можешь помочь кому-то, доктор Чу, если не можешь помочь самому себе? Надень сначала на себя кислородную маску, а потом уже лезь ко мне и всем остальным!       Мо Жань вырвал бокал у невозмутимого мужчины и бросил его в стену.       Раздался звон разбитого стекла, а после повисла мучительная тишина.       Парень задыхался от гнева. Любой нормальный человек испугался бы его и поспешил устраниться, но не доктор Чу. Он смотрел на него равнодушно, но взгляд его отдавал тлеющими углями, а руки слегка дрожали.       — Ты все сказал? — поинтересовался он холодно. — Если да, то нам больше не о чем разговаривать. Все рекомендации касательно твоего лечения я передам Сюэ Чжэнъюну. Прощай, Мо Жань.       Мо Жаня будто ледяной водой окатило. Он потянулся к доктору Чу, сожалея о сказанном и желая во чтобы ни стало остановить его, но не успел.       Если Чу Ваньнин действительно хочет уйти, от делает это незамедлительно и беспрепятственно.       Так что парень при всем желании не смог бы поймать его.