А Дост-кун умеет перевоспитывать...

— Ну, вот как так можно? — вздохнул Иван. — Да я не замечаю... — промурлыкал Федор, пока Гончаров гладил его по волосам, а когда повел в хирургический кабинет тоже не противился — сейчас Ваню злить совершенно нельзя, ведь можно получить порцию ужасно невкусных лекарственных отваров или настоек от худобы, головной боли, усталости, поноса и всех-всех болезней. 'Непонятно даже, откуда он их берёт". — Думал Достоевский, но не жаловался. — "Неужели сам такую гадость делает?!" В медицинском кабинете Федор просто присел на стул и стал смотреть на Ваню, достающего из шкафа бинты и перекись водорода. — Это первое бинтование, будет и второе. — Оповестил Гончаров брюнета. — Хорошо. Гончаров сел напротив Федора и стал обрабатывать его искусанные, но все равно — до слепого поклонения изящные руки, пока их обладатель иногда шипел от боли. В такие моменты Гончаров дул на больное место, как дуют матери ударившимся детям, чьи ранки обрабатывают перекисью. — Дост-кун, ты сам виноват. Ты и только ты. — строго произнес Иван, начиная туго бинтовать руки лидера организации. — А зачем бинты? — поинтересовался Достоевский. —Чтобы не попала вода и еще чтобы ты не мог кусать руки. — Как все строго... Хорошо что я не младше тебя, а то ты меня приучил бы ко всем порядкам! — тихо засмеялся Федор. — Феденька, я это и так могу сделать, странно, что ты этого еще не понял. — губы Ивана тронула легкая, невесомая улыбка. — И то верно. От тебя и твоей порядочности пощады не жди. — Это я еще не смотрел, что у тебя в комнате творится! — А что там такого? — Беспорядок! Чтоб завтра к вечеру была чистота, иначе скину все-все-все на пол. — Вань, ну у меня там важных бумаг на половину комнаты! — немножко возмутился Федор. — Не волнуйся, я тебе помогу убраться. — Пообещал Гончаров, мило улыбаясь. — Можем сложить их в коробки и подписать названия, а коробки — если их, конечно, будет немного — поставить куда-нибудь к стене. Закончив бинтование, Иван повел лидера организации в ванную комнату, стоящую на этаже. У каждого эспера, конечно, в комнате была своя ванная, но если кто-то сильно болел и был ранен, то есть не мог сам о себе позаботиться, эта комната была местом для оказания гигиенической помощи. Тут были стулья, кресла, полотенца, гели, скрабы и т.д., сменная одежда, халатики, обезболивающие таблетки и даже откуда-то парочка клизм, которые, как наделялся Федор, пройдут его стороной. Гончаров приказал Федору раздеться, и он послушно снял все, кроме темно-синих боксеров. Однако Иван сказал Федору раздеваться целиком, и пришлось послушаться.