Чëрная Луна

Проснулась я от резкой боли в спине. Мгновенно разогнувшись, я схватилась руками за спину. Боже, я уснула прямо на кухне, за столом! Теперь ясно, почему спину прихватило. Рядом лежали обёртки вчерашней закуски и стояла пустая бутылка. Голова болела, хотелось пить и всё это накладывалось на вчерашние события. Короче я чувствовала себя ещё хуже, чем вчера. Помереть проще, чем дойти до холодильника! Хотя… Мозги не работали, мысли разбегались и в голове была полная каша. Именно сейчас этого нельзя допускать! Мне нужно думать! Господи, как это ужасно звучит. Я собрала последние силы и, с огромным трудом встав со стула, побрела к холодильнику. Там нашла полбутылки воды. Всё выпила. Не помогло. Надо пойти и умыться. Нет, лучше принять душ. Холодный. Холодная вода поспособствовала систематизации мозга и после душа я чувствовала себя уже лучше. Решила лечь на диван. Всё-таки после ночи за столом, тело ныло. Легла на спину и, закрыв глаза, взялась руками за голову, дабы отладить мозг. Снова передо мной понеслись эпизоды вчерашнего дня. Постепенно прояснилась мысль, что Барбары больше нет. Раз десять я повторила про себя эти слова, но всё равно не могла в это поверить. Я открыла глаза и опустила руки. Надо бы сообщить это её матери… И Дейвиду… Хотя, плевать я на них хотела. Может быть и грубо, но, во-первых, это работа полиции, а во-вторых, с Дейвидом я виделась всего раз в жизни, а на миссис Уизли я вообще зла. Если бы не тот скандал, который она устроила утром Барби, то она бы не пряталась в туалете, я бы не оставила её одну и моя подруга была бы жива! А зная характер матери Барби, скандал точно был. Вот я всё равно не понимаю позицию миссис Уизли. Дочь уже взрослая, может сама решать, с кем ей встречаться. Мало ли, что этот кавалер не понравился матери! И что, что мать и дочь живут в одной квартире? Что теперь, выгонять из дома?! Бред какой-то! … Бред не бред, а Барбары больше нет… Что мне теперь делать? Как дальше жить? К кому идти за помощью? Кому можно выговориться? За что это всё? От количества риторических вопросов, копошащихся в моей голове, мне стало жутко одиноко. И больно. Ещё больнее. Как будто на меня взвалили трёхсоттоную плиту и велели держать. И ещё хуже становилось от моего бездействия. Я никогда не люблю сидеть без дела, а в этом случае тем более. Но что я могу сделать? Всё что могла я уже рассказала полиции. Всё что нужно было рассказать. На глаза снова стали наворачиваться слёзы. От этого бессилия, не понимания и боли я просто начала истерить. Я орала и рыдала одновременно. Я, то бегала по комнате кругами держась руками за голову, то падала на пол… Лучше бы вчера меня сбила машина, когда я перебегала дорогу! Мне понадобилось ещё пару часов, чтобы придти в себя. Сидя на полу я решила, что мне нельзя умирать. Убийца хочет как раз этого. Он мог бы убить меня, но это слишком хорошая смерть. Он хочет чтобы я умирала в мучениях. В душевных муках. Я то знаю. Мои страдания прервал телефонный звонок. Я молча ответила на него, даже не глядя кто звонит. — Эвелин, привет, как ты? Я узнала свою коллегу. — А, Кейт, привет. Мой голос немного сипел. — Я? А я ужасно плохо. — Ты всегда говоришь правду. За это мы тебя и любим! — Пытаешься напомнить мне, что я не одна? — Так и есть, Эвва. — Дай угадаю, вы с девочками сейчас собрались где-нибудь и решили мне позвонить. Я сейчас у вас на громкой связи, ты говоришь от лица нашего офиса, а остальные притихли вокруг? В трубке послышался вздох. — Кейт, кто там ещё? Линдси? Морган? Николь? Гретта? — Да, ты как всегда права. Мы все здесь, мы все с тобой. — О, Линдси! Приятно тебя слышать! — Правда? — Да. Вы меня сразу извините, если я что-то обидное скажу. Я не со зла. — Мы всё понимаем. — Если хочешь, сейчас придём к тебе? — Нет, не надо. — Купим что ты хочешь! — НЕТ, НЕ НАДО. СПАСИБО. — Точно? — Да. Девочки простите, у меня второй звонок. — Конечно, больше не держим! — Держись! — Звони если чт… Я сбросила звонок и ответила на второй. — Мисс Смит? — Простите, с кем я говорю? — Вы меня не узнали? Инспектор Оуэн. — Ах, инспектор, да… Знаете, у меня сейчас мягко говоря, не очень хорошее физическое и душевное состояние, поэтому извините, за то что не узнала вас! Я понимала, что срываться на невинных людях нельзя и еле держалась, чтобы не начать орать и язвить. Старалась держать себя в руках. — Вы меня простите. Да, вам сейчас плохо, но не могли бы вы подъехать в участок? — Зачем? — Появились некоторые вопросы, которые нельзя обсуждать по телефону. — Ладно, скоро буду. На этом я положила трубку, скажем, уйдя по английски. Всё логично, я же в Англии живу.

***

Через полчаса я сидела в кабинете инспектора Оуена. — Скажите, вы замечали за Барбарой Уизли что-то, что могло подтолкнуть её к суициду? Поступки, высказывания, действия например? — Нет. Никогда. Она сама всегда говорила, что самоубийство это не выход. — Угу… Так, тогда как вы можете прокомментировать это? Инспектор выложил передо мной несколько фотографий. Это были фотки того самого злополучного туалета. Ну, точнее место возле раковин и зеркало крупным планом. В одной раковине безобразно валялась косметичка Барби. Всё содержимое было в той же раковине. Даже экспертом быть не надо, чтобы понять: это всё судорожно вытряхнули. Возле самого крана лежала её губная помада. Открытая. Я придвинула к себе одну из фотографий, на которой было зеркало крупным планом. На зеркале красовалась надпись: «Всё сложнее чем кажется. Я не могу так жить!». Написано было этой же нюдовой помадой, которая лежала на раковине. Как я могу это прокомментировать? Исхитрился убийца, ничего не скажешь! Чётко. Инспектор заметил, что меня привлекла фотография с надписью. — Вы узнаёте почерк Барбары? — Да. — Вы уверены? — В чём, инспектор? В том что это её почерк или в том, что это писала она? — Что вы хотите сказать? — Не отвечайте вопросом на вопрос. — Вопросы здесь задаю я. — С таким отношением, мы с вами далеко не уйдём. Оуэн вздохнул. — Вы думаете, что её убили? — Да. — И написали предсмертную записку её почерком? — Ой, инспектор, вам ли не знать про техники подделки почерка? — Но зачем убийце это делать? — Вы вообще инспектор или кто? Чтобы запутать следствие, конечно! — Хорошо. Допустим, что её убили. Вы подозреваете кого-то? Хороший вопрос, нечего сказать. — Нет. Никого. Да кого подозревать?! Барби и мухи не обидит! Кто может желать ей смерти?! — Хорошо, хорошо, успокойтесь! Я понял. — Что показал осмотр тела? Следы подозрительные есть? — Простите, служебная тайна. — Ясно. Знаете инспектор, я бы сейчас закатила вам скандал, что без знания того что произошло на самом деле, я места себе не нахожу, что из-за того, что вы не можете поделиться хоть мелочью, я с ума сойду, но у меня просто нет сил на всё это. Вам повезло. Оуэн вздохнул и опустил глаза в стол. — Инспектор, на сегодня всё? Можно я пойду домой? Вы не представляете как мне плохо. — Хорошо, идите. … Господи, прошёл второй кошмарный день. Как я переживу завтрашний день? Что завтра будет?