Вчера вечером, ложась спать, мне казалось что меня уже ничего не удивит. Мне казалось, что я готова ко всему. Пусть хоть мне сообщат, что здание нашего агентства взорвалось и все погибли. Пусть хоть мне сообщат, что Земля плоская, а учёные нас обманывали, меня ничего не испугает. Я думала что меня уже ничем не возможно шокировать. А оказывается возможно.
Вот уже второе утро после трагедии я просыпаюсь не сама. На этот раз меня разбудил звонок в дверь. Господи, кто ко мне может нагрянуть в… Сколько вообще времени? В 8 утра?!
Телефон на ночь я не включала. Если бы девочки из офиса хотели бы придти, то позвонили бы. Мало ли какое у меня настроение. К тому же я вчера ясно дала понять, что приходить ко мне не надо. Значит это точно не они. Инспектор, опять-таки, позвонил бы. А кому я ещё нужна?
Эти мысли пронеслись у меня в голове молниеносно, за секунду. Я встала с кровати и тихонько вышла в коридор. И тут я поняла! Меня окатило холодным потом и мурашки побежали по телу. Неужели
он набрался наглости так сразу придти ко мне? Двумя шагами я достигла кухни и аккуратно взяла нож. Так же, двумя бесшумными шагами я вернулась к двери. Благо квартира маленькая, можно быстро перемещаться. К двери я подходить не стала, а остановилась у стены. Протянула руку и начала открывать дверь. В голове мелькнула мысль, что в любой другой ситуации я бы посмотрела в глазок, спросила: «Кто?», но не сейчас. В любом случае мне уже ничего не страшно. А если за дверью стоит не тот человек, о котором я думаю, то вообще ничего страшного. Я справилась с замком, всё так же, стоя у стены рядом с дверью и прижимая к себе нож. Дверь открывается во внутрь, поэтому я плавно толкнула её от себя и затаила дыхание.
…
В квартиру вошли люди в штатском, человека четыре и инспектор Оуэн. И только увидев их, я поняла, как я сейчас была напряжена. Прямо выдохнула с облегчением! Ножик я опустила. Инспектор с недоверием в глазах оглядел меня.
— Вы всех гостей с ножом встречаете?
— Нет. Я вообще вас не ждала. Завтрак собиралась готовить.
— То что вы не ждали это хорошо.
Инспектор кивнул в мою сторону и один из констеблей аккуратно вынул у меня из рук нож. Да я и не была против.
— Эвелин Смит, вы арестованы, по обвинению в убийстве Барбары Уизли.
— ЧТО?! Инспектор, вы в своём уме?!
— Всё указывает на вас.
Ко мне потянулись чьи-то руки с раскрытыми наручниками. Я сделала шаг назад.
— Так, стоп! Во-первых, я не сопротивляюсь и не убегаю, зачем на меня надевать наручники?!
— Это пока. Мы же не знаем, как вы поведёте себя на улице.
Оуэн вскинул брови.
— Я пойду с вами, но только без наручников. Для меня это оскорбительно. Тем более, вас пятеро мужчин, неужели вы со мной не справитесь?
Инспектор вздохнул.
— Ладно, оставьте её. Но в любом случае…
— Во любом случае, вы должны будете предоставить мне подробные обвинения! На каком основании вы меня арестовываете?! Где мотив? Всё мне расска́жите! Все подробности! Всё, а теперь мне надо переодеться. Или вы мне в пижаме в участок потащите?
— Хорошо, переодевайтесь.
— Благодарю покорно!
Я присела в саркастичном реверансе и ушла в комнату, с грохотом захлопнув дверь.
Ох, какая я была злая! Ох, кто бы только знал! Мне же это не сниться? Хотя такой бред даже мне не может присниться! То есть, меня только что обвинили в убийстве моей, простите,
ЛУЧШЕЙ ПОДРУГИ?! Хотелось разорвать этого инспектора! Но я всё-таки начала переодеваться. Лучше сейчас сотрудничать с полицией. Располагать к себе, так скажем. Я украдкой выглянула в окно. А Оуэн не глуп. Двое его констеблей теперь стояли под моими окнами. Даже если бы я планировала сбежать через окно, что вполне возможно, ввиду второго этажа, то они бы меня быстренько схватили. Так, погодите! То есть он реально считает меня настолько опасной преступницей? На секунду промелькнула мысль, что он
всё знает, но я отмахнулась от неё. Это не возможно. Вся информация засекречена. Но тогда почему такие меры предосторожности? Ладно, в любом случае у меня есть право на один телефонный звонок. Последняя мысль меня успокоила, ввиду того, что я знала один номер телефона, который мог спасти меня даже от смертной казни и я уже хотела выйти, но притормозила. Подошла к тумбочке и вынула оттуда заветный чёрный мешочек. Маленький, он легко помещался в потайной кармашек внутри ботинок. Я засунула его снизу в штанину джинсов и закрепила, на специальный ремешок. Малыш меня ещё никогда не подводил. Да, почти вся одежда у меня с сюрпризами: пережитки прошлой профессии. Теперь я была готова.
В коридоре меня ждал инспектор с двумя констеблями.
— Но имейте ввиду, инспектор, я не позавтракала! Из-за вашего раннего визита, между прочим!
— Ничего страшного, будет вам еда. Давайте ключи.
— Здрасьте, с какой это стати?
— Вы арестованы! Выйдите из квартиры, я её закрою и мы её опечатаем.
Пришлось подчиниться. Обуваясь, я ловко и быстро перепрятала мой секретик из штанины в ботинок. С угрюмым видом я протянула ключи инспектору и вышла из квартиры. Один из констеблей взял меня за предплечье.
— Эй, мы знакомы всего 10 минут! Убери руки и нечего меня лапать!
Он в растерянности посмотрел на Оуэна. Тот поморщился и махнул рукой. Меня отпустили. Инспектор закрыл дверь и с помощником приклеил на косяк бумажку с надписью «Опечатано».
Пока мы спускались по лестнице, пока шли до машины, я видела как нервничают мои спутники. Наверняка они ожидали, что я кинусь бежать. Но зачем? Я ведь не виновата! Пока ехали до участка, я представляла себе картины, как я разнесу все их обвинения по фактам, и как Оуэн, красный от стыда будет извиняться.
***
— И так, первое. Мы просмотрели все городские камеры, которые установлены на всём вашем пути до офиса. Ваши слова, касательно маршрута подтвердились.
— Да, а в остальном я нагло врала!
— Не перебивайте! Далее, мы попросили директора вашего агентства разрешить нам просмотреть камеры в здании. И, любопытный факт, мы можем проследить, то как вы вошли, поздоровались с охранником, то как вы зашли в лифт, а далее…
— Ну что?
— Как будто кто-то отключил камеры именно на время до убийства Барбары. Через 4 минуты, после того, как она оказалась на земле, камеры включились. И именно те камеры, которые оказались на описанном вами пути.
— Типо это я отключила их, чтобы никто не видел зверского убийства?
— 4 минуты. Этого хватило бы, чтобы добраться до запасного выхода и выбежать к телу с другой стороны.
— Серьёзно?!
— К тому же, от вашего директора мы и узнали, что вы отлично справляетесь с компьютерами и частенько устраняете неполадки, не только в вашем офисе, а по всему агентству. А так же, что однажды вы помогали с устранением вируса в компьютерном классе, где подключены камеры. Значит имели доступ к камерам. Это так?
— Да, но…
— Вы сами только что признались.
— Нет! Я призналась в том, что я помогала в компьютерном классе, но я больше никогда туда не заходила!
— Верю. Но это можно сделать, взломав доступ с другого компьютера. Или с помощью сообщника.
— Бред!
— Вам есть что сказать?
— Я уже сказала! Это полнейший бред!
— И всё?
— Нет, ещё вы меня раздражаете!
Из-за возмущения все возможные аргументы вылетели из головы. Я знаю, что я не виновна, а значит это можно доказать! Но как? Я не соображала.
— Мне нужно подумать.
— Отлично. Стивенсон! Проводи мисс Смит в камеру.
— Есть, сэр!
То есть меня ещё тут и запрут?
— Да вы издеваетесь?! Какая, к чёрту, камера?!
— Для вас, самая комфортабельная.
Я ничего не могла возразить. Могла только возмущённо фыркнуть.
***
Не могла сказать, что камера убогая. Нет, жить можно. Видала лачуги и похуже. На входе в участок стоял металлоискатель, поэтому у меня всё отняли. Ни телефона, ни наушников. Даже не расслабиться! Пол дня я пудрила мозги Оуэну и орала, хотя, мне кажется, если бы я голос сорвала, меня бы никто так и не услышал. Пф! Он почувствовал себя героем этого города? Типа такой крутой, расследовал дело за 24 часа! А я не герой? Я чуть не померла вчера дома! Так мне было плохо. А эта система правоохранения вконец меня изматывает! Вгрызается в мою беспомощность. Под конец у вроде получился нормальный разговор, который привёл… Который привёл меня в камеру! Зашибись! Я понимала, что голова сейчас не заработает. Мне надо было расслабиться. А как? У меня ничего нет! Хотя, не совсем. Я сидела на койке, по турецки, прислонившись к стене и откинув голову назад. В таком же положении я и начала петь. Просто что первое пришло а голову:
— Метал грызёт усталость,
Из жизни ты уволен.
Беспомощную ярость, я разделю с тобою…
