Жажда

       Как же приятно вновь его видеть. Это словно второй укус запретного плода, после которого терпкая сладость тут же расплывается по горлу. Дух тут же перехватывает, словно при просмотре захватывающего фильма, что даже страшно выдохнуть, вдруг упустишь какую-то деталь.       Так и я боюсь издать хоть бы шорох, находясь рядом. Пока я тихий он меня не замечает и я могу за ним смотреть. За тем, как не спеша он идет в школу за час до начала своей работы. И я ненавижу эту школу, из-за неё до вечера я не могу видеть своего баобея, ведь на её территории запрещен вход посторонним. Оттого я и скитаюсь по этому жалкому городишке.       Каждый раз проводясь по улицам Яншо, я перестаю верить, что именно здесь вырос Ваньнин. Такой прекрасный и манерный походил из скромного городка, где есть лишь несколько магазинчиков и пару кафешек. И я не могу понять, зачем же Ваньнин вновь вернулся сюда. Этот городишка явно его был его недостоин, такой скучный и жалкий, а ещё так непопулярен. У меня ушло пять лет и к черту много денег, чтобы отыскать своего белого кота.       И этот кот никогда не покидает мои мысли. Даже когда я сижу на летней террасе в кафе за несколько улиц от школы, я не могу отбросить мысли о нем. Я все прекрасно помню. Помню, как у нас появился новый преподаватель, которого я спутал с студентом. Помню каждую пересдачу, на которой не мог сосредоточиться на ответе, а только думал о том, как же красиво смотрелись бы алые бутоны на лебединой шее. Помню, как на мое признание не прилетела жгучая пощечина, а тихое признание в ответ.       И это были прекрасные времена. Мой белый гордый котенок ставал все более ручным. С каждым разом все реже выпускал когти, только шипел и злобно смотрел на меня. Вот только ночью утопал в стонах и всхлипах, цепляясь за меня оставляла на моей спине и плечах кровавые полосы его любви. И это было прекрасно, ведь такой была наша любовь. Бурной, кровавой и искренней.       Для Ваньнина я был всем. Любимым, поддержкой и семьей. Для меня он обнажил свое тело, для меня открыл душу и для меня менялся. Меньше работал, прекратил подтягивать других студентов и уделял все свободное время мне. А главное никогда не жаловался, даже если приходилось часами ждать меня в пустой квартире. Тогда его объятия были более теплыми, более искренними, а слезы утоляли любую жажду.       Но стоит мне вновь увидеть его вживую, как я чувствую горечь последних лет. Сердце сжимается от боли, вспоминая, как Ваньнина не было несколько дней дома после ссоры, а вслед меня уже скручивали полицейские. Последние меня совершенно не слушали, не верили, что просто котенок обиделся после ссоры и все зашло так далеко, настолько далеко, что и сам Ваньнин уже мне не отвечал. Прятался за чужой спиной, избегая моего взгляда.       И сейчас избегает, даже самого малого упоминания обо мне. После того чертового суда он покинул Пекин, сменил номер и удалил все странички в соц.сетях. Он хорошо спрятался, вернувшись сюда, в место, о котором он ни разу не говорил даже мне. Надеялся, что здесь его никто не достанет, надеялся, что я не стану искать его спустя года.       Ваньнин эгоистичный. Он и представления не имеет о том, как это находится в квартире, где мы вместе жили столько времени, как это прогуливаться местами, где робко держались за руки. Боясь, что кто-то заметит, не знает даже о том, как это лежать в кровати, где уже не чувствуется его тепло. Все эти пять лет меня преследовали бессонные ночи, когда Ваньнин не обнимал меня, когда я не чувствовал тяжесть его тела на себе, когда не мог прикоснуться к нему. Жалкие иллюзии его присутствия быстро исчезли. Оставленые вещи только и напоминали о том, что мой котенок сбежал.        Но теперь я поумнел, теперь я не позволю ему сбежать. Я приручу этого белого кота, заставлю его вновь нежно мурлыкать возле меня летними вечерами, зная, что теперь никто не помешает нашему счастью. Ни его коллеги, ни мои назойливые и добродушные дядюшка с тетушкой и тем более не золотой ребенок Сюэ Мэн.        Если бы я только знал, к чему приведет их вмешательства, то действовал бы активнее. Они были словно клещи, вцепившиеся в наши отношения. И ничего их не останавливало. Ни инвалидная коляска для дядюшки, ни умершие совершено случайно и глупо друзья двоюродного братца. От них все же стоило избавиться и Ваньнин бы мне простил, он всегда прощал. Мой Ваньнин не глупый котик, он знал, что только я могу его так искренне любить и только я брошу к его ногам и небеса, и головы его врагов.       Но вот уже время близиться к вечеру. Я знаю его маршрут и быстро перебираюсь в другое заведение. Не смотря на то, что мы теперь живем в одном доме, Ваньнин не идет мне на встречу. Полиция так и не вломилась мне в квартиру, а в Пекине все ещё считают, что я не покидаю город. И я больше чем уверен, что Ваньнин об этом знает, поэтому смотрит на меня только с раздражением. Я для него больше не громкий студент и горячий любовник Мо Вэйюй. Теперь я не больше чем надоедливый сосед Моран, который так похож на его бывшего возлюбленного. И он уже успел убедиться в моей новой личности. Наверняка звонил дяде, не забыл и о постоянно недовольном юристе, а я и вовсе сдерживал смех, когда он потребовал паспорт, мол для чего-то нужна полная информация о жильце. И ничего кроме внешности не вызывает подозрения. Мне дорого стоило подкупить нужных людей, изменить внешность без операций, купить поддельный паспорт и создать совершенно другую личность. А ещё дороже мне стоило вести себя послушно, чтобы мой срок сократили, чтобы я мог покинуть Пекин, чтобы наконец-то лишиться хвоста в виде правоохранительных органов.        И все это того стоило. Теперь я не должен прятаться в тени, не должен любоваться им издалека. Я спокойно могу пересечься с ним в подъезде или магазине, любуясь острыми чертами лица в близи. Если бы Чу Ваньнин знал, что от его злобного взгляда и поджатых губ тело горит от возбуждения, то наверняка бы мне прилетело чем-то тяжелым, как в те года, когда я был его студентом. Хорошие были времена…       А сейчас я, наблюдаю за тем, как мой котенок спешит домой и меня он как всегда не замечает, его сейчас интересует только его телефон. Наверняка что-то связанное с той лечебницей Убэй или же с опекуном. Меня это раздражает и без разницы, что конкретно так заинтересовало Ваньнина. Я не одобряю его возникшую из неоткуда заботу о немощном старике или того, что он ходит в лечебницу для душевнобольных. Ваньнин ведь не болен, он просто запутался и не осознает того. Он накачивает себя горстями таблеток, которые только ещё сильнее запутывают его. И изредка навещает старика, который его воспитывал. Я мало знаю о нем, только то, что он воспитывал Ваньнина и является владельцем больницы Убэй, но не более. Вот только, что я знаю наверняка это то, что этот человек так же причинил боль моему котенку. Раньше я не раз расспрашивал Ваньнина о детстве и тот каждый раз уходил от этого разговора, а я только и смотрел, как его прямые брови искривлялись в сожаление и обиде.       Небо окрашивают яркие цвета заката. Это заставляет меня не спеша возвращаться домой. На благо я усердно работал многие годы, чтобы иметь возможность расслабиться и не волноваться о деньгах. Из-за этого я здесь и трачу дни на жалкие и одинаковые прогулки по городу, исключительно для того, чтобы лишних пару раз увидеть Чу Ваньнина. И даже такое возвращение дает возможность его увидеть. Каждый вечер он выходит на балкон с чашкой и просто наблюдает за холмами, пока я не могу оторвать от него взгляда. Я так давно не видел такого расслабленного и домашнего Ваньнина. Его прекрасное тело скрыто теплой пижамой, а мокрые волосы откинутые назад, лишь несколько наглых прядок прилипли к лбу. Тонкие кисти держат горячую чашку на хрупких коленях. Где-то в мыслях проскакивает наглое желание в том, что я бы хотел быть на месте этой чашки. Чтобы моя голова лежала на этих коленях, пока тонкие ладони подглаживают мои волосы. И я бы поглаживал в ответ ладонь, слегка искревленную из-за плохо сросшейся кости.        Но вместо этого я лишь улавливаю короткий взгляд и вновь поднимаю ладонь в знак приветствия. Только этого Ваньнин уже не видит, он уходит с балкона, даже не одаривая меня взглядом напоследок.        С этим разочарованием я захожу в квартиру. Старая квартира, которая уже годами висела на продаже и стояла гроши. Наверное если бы не Ваньнин, я бы ни за что не проживал бы в подобном месте вновь, вот только лишь это место так близко к Ваньнину. Он живет буквально надо мной. Он допоздна не спит и его тихие шаги сверху успокаивают. Слушая их я меньше злюсь, мое желание ворваться к нему в квартиру утихает. Мой Ваньнин уже так близко и единственное, что мне остается это возобновить нашу красную нить судьбы.       И тогда мы с Ваньнином вновь сможем жить в этом аду вместе, заботясь друг о друге.