Покаяние.

      Брюнет выходит из такси посередине улицы, остальную часть пути придётся пройти пешком. Бестолковая мера предосторожности, но он ничего не может поделать с установленными правилами. Когда в зоне видимости появляется ненавистное здание, брюнет смотрит на время и подходит к двери, один вид которой он не выносит. Атмосферу внутри он любит не больше: до тошноты вычурное оформление бросается в глаза, красный блеск со стен режет взгляд, бессмысленное несочетающееся количество золота в интерьере вызывает омерзение, а расставленные по коридорам крупные люди с каменными лицами не пышут дружелюбием. Вид угнетающих коридоров остаётся позади, когда Сан открывает резную массивную буковую дверь. Металлическая конструкция, вероятно, была бы прочнее. Но кто здесь заботится о безопасности, если здесь первостепенная задача – пустить пыль в глаза пестрящей роскошью. Да и только самоубийца или полностью отчаявшийся человек захочет стать гостем данного заведения. Сан входит в комнату, и давящий на глаза красный цвет сменяется кричащим интерьером в стиле барокко. Слишком много всего. В кабинете за столом с золотыми ножками сидит невысокий человек крепкого телосложения и рукой выводит подписи на каких-то листах бумаги.       - Если я сегодня здесь, то работы сегодня нет? К чему такая нетерпеливость? У меня нет желания составлять тебе компанию для беседы. - Брюнет садится на обтянутый бархатом диван и закидывает ногу на ногу.       - Каждый раз поражаюсь, как до сих пор не грохнул тебя за твою наглость или не посадил. Благодари свою симпатичную мордашку. Ты мне очень импонируешь, Сан. Да и работу выполняешь первоклассно. Главное, не зарывайся. – Мужчина средних лет встаёт из-за своего кресла и идёт к шкафчику с элитным алкоголем, перед этим подойдя к Сану и протянув к нему руку.       Брюнет отшвыривает её от себя и морщит лицо.       - Однако ты мне вообще не импонируешь. Не в моём вкусе. – Сан знает уровень дозволенной ему дерзости. И благодаря его физическим данным и отточенному изнуряющими тренировками мастерству, этот уровень очень высок.       - А кто в твоём вкусе? Худощавые мальчики с красивой задницей и розовыми волосами? – Мужчина усмехается и откупоривает бутылку дорого виски. Наливает в два хрустальных бокала и протягивает один Сану, тело которого застыло в напряжении.       - Не смей лезть к нему. Если хоть что-то с ним случится, то я убью тебя. Я могу сделать это хоть прямо сейчас. Нескольких секунд, пока охрана среагирует, мне вполне хватит. – Голос походит на раскаты грома, в каждом из котором кроется предупреждение. Брови сходятся на переносице, а мышцы напрягаются, как в ожидании боя.       В ответ слышится только громкий заливистый смех.       - Вот за это я тебя и люблю, правда. Ещё не разобрался, что к чему, а уже готов убить человека, дающего тебе хлеб. Выдохни, дорогой, драться с тобой – моё последнее желание. Просто спешу напомнить, что я знаю всё, что творится в твоей жизни, и всех, кто тебя окружает, кто дорог тебе. Надеюсь, что данный факт облегчит нашу дальнейшую беседу.       Хрустальный бокал со звоном стучит о другой сосуд, и хозяин с ухмылкой на лице его поднимает.       - Так выпьем же за тебя, моё золото. Буквально, золотая жила. – Он смеётся, а потом крепкий алкоголь застревает в горле, и смех прерывается откашливанием. Улыбается уже Сан.       - Может сразу перейдём к делу? – Брюнет нетерпеливо разминает костяшки на пальцах.       - Да, конечно. – Дорогая бутылка с оглушающим треском ставится на стол. – Завтра с утра у тебя билет в Америку. Мы долго работали над тем, чтобы перебазировать часть своих активов в Соединённые Штаты. Там как раз отличная публика, обожающая драки, кровь, мясо и смертельные исходы. В общем всё, в чём ты особенно хорош. Сезон как раз в самом разгаре, бойцы там лютые, будет интересно. Заработаешь за месяц больше, чем здесь за год. Сразу обозначу: если ты думаешь, что это предложение, то нет. Я делаю это не из добрых побуждений, а с целью поиметь неплохие деньги. И отказаться у тебя права нет. Как здоровье у твоей бабушки? Хорошо, да? Я знаю, что её недавно выписали из больницы. Здорово, что она поправилась. А мальчик твой как поживает? Никто его не обижает? Моим бойцам бы такой мальчик тоже понравился. Ну, хорошо, что его никто не трогает. А знает ли кто-то из твоих драгоценных, что я столько лет прикрываю твои непреднамеренные убийства? Так это в юридической среде называется? Наверное, никто не знает. Посмотри, сколько у меня, оказывается, козырей в рукаве. – С каждым произнесённым словом самодовольство на лице только укрепляется, мужчина знает, что его условия придётся принять, какими бы они не были. Слишком много рычагов воздействия на Сана он приобрёл за это время.       Кулаки брюнета сжимаются с каждой секундой всё сильнее. Желваки играют на скулах и шее. Внутри разгорается пламя. Он сдерживается, чтобы не размазать этого человека прямо сейчас. Он может. Только вряд ли это разрешит обрушившиеся скопом проблемы. Превозмогая себя, сквозь стиснутые зубы Сан спрашивает:       - Сколько у меня времени?       - Вылет в 6 утра. Бабку можешь забрать с собой. И без глупостей, никто ничего не должен знать.       Мужчина делает глоток алкоголя, явно его смакуя, как в челюсть прилетает нечеловеческой силы удар. Бокал вылетает из рук вместе с перемешанным с кровью алкоголем изо рта. Лицо бледнеет от опоясывающей область головы боли. Он смотрит на оказавшегося за одно мгновенье рядом брюнета, вид у которого заставляет кровь в жилах стыть. Даже в моменты боёв, в которых нет никаких правил, в которых единственное правило – сорвать баснословный выигрыш любой ценой, Сан не выглядел таким ужасающим.       - На сколько я должен уехать? – Он закипает, когда в ответ получает лишь молчание. Рывком за воротник рубашки поднимает испуганного босса – Какого хуя ты молчишь? Сколько мне придётся быть в Америке?       Страх у коренастого мужчины немного отступает, прокладывая дорогу возмущению. Поэтому он отбрасывает руки Сана от себя и отстраняется.       - Ты совсем страх потерял, щенок? Забыл благодаря кому ты ещё не сгнил за решёткой или в могиле? Спустись с небес на землю, пока не оказался зарытым в неё! Моё терпение не железное. Столько, сколько придётся. Пошёл вон, в шесть утра за тобой приедут. – Он сплёвывает сгусток крови изо рта и всё равно держится от взбешённого парня на безопасном расстоянии.       Сан резко отходит от стола и направляется к выходу. По дороге разбивает кулаками стеклянный шкаф с переливающимися разноцветными сосудами, наполненными выдержанными алкогольными изысками. Сталкивает все бутылки. Рушит всё, что только попадается ему под руку.       - Ты понял меня, щенок? – Доносится вслед удаляющемуся урагану.       - Понял. Надеюсь, ты сдохнешь. – Ответ не заставляет себя долго ждать.       Сан оказывается в собственном доме поразительно быстро. Прячет кровь на кулаках от бабушки, прилагая титанические усилия для изображения приподнятого расположения духа. Он долго с ней разговаривает о том, что в университете проходит специальная программа обучения за границей, в которой ему посчастливилось поучаствовать. Да и там есть отличные больницы, в которых бабушку смогут обследовать ещё и зарубежные врачи. Бабушка чувствует подвох в его доводах, но он настолько красочно всё расписывает, настолько его слова звучат убедительно, что вскоре старушка уже идёт абсолютно успокоенная собирать вещи первой необходимости.       - Сан, солнышко, ну что же это такое. Даже заранее не сказал, что так рано перелёт завтра. Сейчас обязательно что-нибудь забуду! А сумки где мне в таком количестве взять? А чемоданы? А ключ от дома нужно соседке тогда на сохранение отнести. Всё не слава Богу, такая спешка… - Бабушка уходит собирать хотя бы самые необходимые вещи, не прекращая сетовать и бубнить себе под нос.       Брюнет делает вид, что тоже пошёл заниматься сборами. Но, оказавшись в тишине своей комнаты, обессиленно сползает по стене. По щекам текут слёзы. Сан давно забыл, какие на вкус и на ощущение его собственные слёзы. Он старался не давать себе слабину в последние годы. Но сейчас он не может ничего сделать с вырывающимся наружу потоком отчаяния. Ладони судорожно стирают влажные дорожки со своего лица, оставляя немного кровавых подтёков из разодранных рук. Он готов сейчас разрушить в этой комнате всё, но приходится сдерживаться, чтобы не вызывать лишних подозрений у бабушки. Дышать становится трудно, он задыхается в собственных удушающих беззвучных рыданиях. В голове возникает улыбающийся Сонхва. Тело словно чувствует его нежные любящие прикосновения. И в момент на смену безмятежному образу приходит воспоминания сегодняшнего дня. Обеспокоенный взгляд старшего. Собственное обещание Сана провести с ним завтра весь день. Тысяча вещей, которые он так и не осмелился ему сказать. Но как он мог рассказать своему чуду о том, что по его вине погиб человек. Возможно даже и не один.       Сан боится вспоминать тот день, потому что он казался ему кошмаром наяву. Очередной бой в закрытом небольшом помещении. Зрителей не так много, но у каждого из них в кошельке денег больше, чем годовой бюджет всего Сеула. Это только начало «карьеры», если это слово можно применить к столь гадкому занятию, Сана как бойца. До этого всё проходило быстро. Неприятно, грязно, но без последствий. Достойных соперников, как правило, не было. Сан мог разойтись и показать бешеную мощь, выплёскивая все негативные эмоции на площадке боя. Он не хотел долго вертеться в этом, просто несколько поединков, чтобы отдать подступающую часть долга, и он уйдёт. Он бы ушёл. Но один раз нанёс слишком сильные повреждения противнику. Не рассчитал силу, не смог удержать агрессию под контролем, когда всё внутри сводило от азарта, а дыхание спирало от ощущаемой власти. Его противника доставили в больницу с многочисленными травмами. И через пару часов, как сообщили Сану, он умер. Его босс тогда всё уладил благодаря обширным связям и неограниченному авторитету. Но Сан не мог спать ночами из-за этой ситуации, он винил себя и ненавидел. Ему было тошно и мерзко. В первую очередь, от самого себя, во вторую, от осознания того, что он теперь повязан на долгие годы сетями этой жуткой организации. Его сразу поставили перед фактом, что если он сделает небольшой шаг в сторону, то окажется за решёткой. И что такие неистовые бои должны продолжаться. Публика приходит в восторг.       И как он мог рассказать об этом Сонхва. Сонхва, рядом с которым он мог забыть о грязи, наполняющей его будни, и который с таким трепетом смотрел на него. Он не мог. А сейчас полностью лишён возможности даже объясниться с ним. Пальцы с яростью впиваются в собственные волосы, голова хаотично качается. Как он сможет оставить его одного. Он слишком хрупкий и ранимый. Как он выдержит этот удар? Как Сан выживет без него? Руки отрываются от истязания самого себя и берут телефон. Он набирает номер, каждый гудок ощущается вечностью.       - Ало, Минги? Я должен уехать. Уехать далеко и, вероятнее всего, надолго. Я обращусь к тебе с огромной просьбой. Я понимаю, что с моей стороны это очень нагло, но, пожалуйста, присмотрите с Хонджуном за Сонхва. Чтобы с ним было всё в порядке. Чтобы он не сделал ничего плохого.       - Сан, ты плачешь? Что случилось? Почему нужно уезжать, давай поговорим обо всём и подумаем, что можно сделать?       - Нет, Минги, послушай. Я тебя умоляю. Я ничего не могу сказать. И прошу тебя не говорить ничего Сонхва. Так будет лучше. И безопаснее. Он не должен ничего знать, чтобы ему ничего не угрожало. Это очень серьёзно, пойми. Просто присмотрите за ним. И ничего не говори вообще никому. Я, возможно, выйду с тобой на связь позже. Прости, что так всё получается, но у меня нет другого выбора.       Только он слышит испуганное согласие в трубке с последующей кучей вопросов как судорожно произносит поток благодарностей, сбрасывает вызов и выключает телефон. Рыдания сдавливают горло, но он не позволяет истошному крику выйти наружу. Он так и сидит около стены, пока в дверь не стучит бабушка.       - Сан, солнышко, не забудь документы в первую очередь! И студенческий билет. И вещи на первое время. Собирайся тщательнее.       Она щебечет это через разделяющий их дверной массив и упархивает в своих заботах дальше. Сан горько усмехается. Студенческий билет. Обязательно. Его можно уже выбросить за ненадобностью. Но тем не менее он пересиливает себя и, прикладывая неимоверные усилия, собирает спортивную сумку. Время проносится непозволительно быстро, а каждая минута прожигает Сана изнутри болью. Когда к дому в назначенное время подъезжает автомобиль, он берёт собранные бабушкой вещи и помогает ей сесть на заднее сиденье. Садится сам, и двигатель автомобиля заводится. Чем ближе они подъезжают к аэропорту, тем труднее сдерживать слёзы и контролировать собственное тело. Но он справится. Главное, чтобы справился Сонхва.       ***       Сонхва с самого утра ходит по университету в напряжении. Сан не пришёл на первые пары, но так оно обычно и бывало после его ночных исчезновений. Но он не пришёл и к обеду. И ничего не написал. И не отвечает на звонки. Тревога разрастается внутри в геометрической прогрессии. Он уже направляется в аудиторию, в которой у группы Сана должна начаться пара, как встречает их старосту в коридоре. Он останавливает его и резко выпаливает:       - Сан не приходил? Привет. – Тёмные глаза в надежде смотрят на отловленного первокурсника, мечтая услышать желаемый ответ.       - Привет… - Первокурсника немного пугает такой запал со стороны парня с другого факультета, но он всё же отвечает, - его не было сегодня. У него вообще уже столько прогулов накопилось, что и до отчисления недалеко. Ты бы поговорил с ним.       Последние фразы парень с розовыми волосами уже не дослушивает. Он звонит Минги и тоже не получает от того никакой информации. Ощущение чего-то страшного ходит за ним по пятам. Он уже бежит на парковку, не заботясь о том, как странно сейчас выглядит. Не мог же Сан просто исчезнуть. Не мог же ничего не сказать ему. Значит что-то случилось. Почему Сонхва его отпустил. Почему постоянно смирялся с этим непрекращающимся кошмаром. Он корит себя ещё больше, чем накручивает.       За считанные минуты юноша оказывается у дома Сана. Дверь закрыта. Но ведь его бабушка должна быть дома, она никуда обычно не уходит. Сонхва в отчаянии стучится в закрытую дверь, пока из соседнего дома не доносится недовольный крик:       - Ты чего в двери долбишься, хулиган? Я полицию вызову!       - Подождите, пожалуйста. Я правда не думал делать ничего плохого. Здесь просто живёт мой друг. Его сегодня не было на занятиях, и я всё никак не могу дозвониться. Вот я и испугался, вдруг что-то случилось.       - Уехал твой друг ещё с утра. В ночь приходила ко мне его бабушка, замечательная женщина, попросила присмотреть за домом в их отсутствие.       У Сонхва моментально безжизненным пластом опускаются руки.       - Уехал?... Куда он уехал? Надолго?       - Да откуда я знаю! Уймись уже, я просто за домом присматриваю, чтобы такие как ты хулиганы его не растащили! Так что отойди, пока я полицию не вызвала!       Ноги подкашиваются, и Сонхва падает рядом с дверью, в которую несколько секунд назад усиленно тарабанил. Сан уехал? Это не шутка? Не кошмар? Тело просто не реагирует на посылаемые ему сигналы. Он чувствует только, как по нему внутри пробегает мертвецкий холод. Возмущённые крики соседки кажутся сейчас лишь тихим шептанием. Яркие солнечные лучи вокруг словно специально в один миг потеряли весь свой слепящий свет. Всё вокруг утратило свою значимость в одночасье.