Невольник белой ведьмы

Суд закончился быстро. После того, как капеллана и управляющего скрутили воины в черном, а Авила успела злорадно подумать, что теперь они займут место в подвале вместо нее, инквизитор зачитал приговор. Так как доказано, что девица - ведьма, но не доказано, что она совершила злонамеренное колдовство, по данному делу необходимо дополнительное разбирательство, а значит, девица подлежит аресту и дальнейшему препровождению в обитель светлейшей Кларенсы, что в пригороде Бравена. Послушник подвел ее к комиссии, достал кинжал. Авила вскинула руки, пытаясь защититься, но он лишь разрезал путы на ее запястьях. Старик передал ему шкатулку. На черном бархате лежала пара браслетов, с виду вполне походивших на украшение работы провинциального ювелира, если бы не миниатюрные замочки, и ключ к ним. В тот момент, когда браслеты защелкнулись на ней, Авила почувствовала, словно ее замуровали в камне. Холодном и непроницаемом. Она никогда не видела мир таким выхолощенным, пустым - это было как лишиться зрения или слуха. Погруженная в ощущения, она не сразу поняла, что стоящий все еще слишком близко послушник пристально смотрит на нее. Взгляд серых глаз прошелся по разорванной рубахе, едва прикрывающей тело, в нем не было похотливой жадности, как у стражников, но Авила почему-то ощутила жгучий стыд и ссутулилась, скрещивая руки на груди. Послушник нахмурился, отвернулся и окинул взглядом собравшихся людей. Ей показалось, что он чем-то насторожен. А потом мужчина неожиданно снял свой черный плащ и накинул ей на плечи. – Идем, – приказал он. И, чтоб не мешкала, крепко взял ее за плечо. Она содрогнулась, представив, как вернется в подвал, чтобы составить компанию капеллану и управляющему, но мужчина подтолкнул ее в противоположную сторону. Под любопытными взглядами толпы он провел ее через двор, открыл тяжелую дверь башни. Внутренности этого и с виду неказистого жилища по виду мало чем отличались от "удобств" подвала, в котором Авиле уже довелось погостить. Пол здесь был покрыт соломой, в воздухе повис кухонный чад - угли да горящий жир, перемешанный с запахами псины и многолетней пыли. Окошки здесь были не больше, чем в темнице, и Авила тут же споткнулась обо что-то впотьмах, едва не упала. Ее схватили за локоть и подтолкнули к лестнице. Карабкаться на ступени пришлось совсем уж в темноте. Она не расшибла себе голову лишь благодаря послушнику. Он привел ее в широкую горницу, выделенную гостям. Здесь посреди пола валялись их разворошенные дорожные сумы. Само помещение наводило тоску - голые каменные стены, широкие скамьи из грубо оструганных досок вдоль стен, у одной из них - стол. Пара служанок как раз застилала две лавки соломенными тюфяками, и Авила с ужасом поняла, что так здесь, выходит, и спят. Девицы обернулись на вошедших, встретили мужчину кокетливыми взглядами. Не знают, что ли, дурочки, что дикарские монахи все поголовно кастраты? Хотя, если этот еще послушник, может, и не успели ему там самое важное отхватить… – Благослови, брат! – воскликнула одна, спеша заступить послушнику дорогу. Она поклонилась, во всей красе демонстрируя нескромный вырез платья и полную грудь. Даже усталость и страх не помешали Авиле от всей души возмутиться происходящим. Но мужчина с безмятежным видом достал из-за ворота амулет с Пламенем, положил служанке руку на голову, потом сунул под нос - она схватила обеими руками и поцеловала. Мерзость какая! А за ней поспешила вторая, и ритуал повторился. – Благодарим тебя, брат! – Словами не отделаетесь, – усмехнулся послушник. – Нам бы потолковать с глазу на глаз. Они переглянулись и захихикали. – Перед повечерием хозяин дает нам отдых. – Хорошо, обязательно подойду. Они скрылись за дверью, и Авила подумала, что в доме матери с таких наглых тварей, глазеющих на мужчин, давно бы шкуру спустили, и правильно сделали. А потом сообразила, что вообще-то осталась наедине с инквизитором. Тот уже не улыбался, стоял и смотрел на нее колючим нечитаемым взглядом. Вот, опять чуть нахмурил брови, губы поджал - понятное дело, ему общество ведьмы не нравится так же. – Садись, – он указывал на скамью напротив узкого окошка. Она послушно села, зябко кутаясь в плащ. Послушник достал из сумы свернутые листы и походную чернильницу, принялся не спеша раскладывать рабочее место на краю стола. Из-за оконного света Авила могла видеть лишь темный силуэт, и догадалась, что это неспроста. Он сел напротив, приготовившись писать - лица не видно, оно оказалось в тени. – Нужно провести опрос, так полагается по предписаниям. Помни, что ты ни в чем не обвиняешься и можешь говорить спокойно - ты под арестом, но и под защитой Ордена. Тот, кто надел браслеты, несет за тебя ответственность до момента передачи дела ответственному лицу в обители. Она мало что поняла, но кивнула. – Как тебя зовут? – Авила. – А полное имя? Какого ты рода? – Я бездарная. Это ведь не ложь? Ну, почти. Даже если проверит, не поймет, в чем подвох. Умеют же они это как-то проверять? Или нет? Авила впервые искренне пожалела, что плохо слушала учителей, и мало что знает о фаррадийских псах и их проклятой службе. – Сколько тебе зим? Она растерялась: – Лет? Восемнадцать… – Как ты оказалась здесь? – Из дома сбежала. Путешествовала. Даже против света она заметила, что послушник, наверное, удивился - он смотрел на нее несколько мгновений и молчал. – И какова была цель? Хороший вопрос. Она могла лишь плечами пожать, давая себе мгновение на размышление. – Хотела посмотреть… как здесь вообще. – И как? – сухо усмехнулся он. – Понравилось?