Невольник белой ведьмы

Авила словно сбросила давящий на плечи груз, а мир развернулся перед ней во всей глубине. И в этой благостной картине была лишь одна тревожная деталь. Как черная клякса на чистом листе. Мужчина слишком быстро приходил в себя. Он пошевелился, попытался приподняться на локте, но тут же со стоном откинулся обратно. Протянув руки, Авила позволила себе ощутить родную стихию. Вода была всюду: льнущей к телу дымкой в воздухе, живительной влагой в толще земли под ногами, и ее черпали переплетенные корни, поднимали из глубины, гнали по стволам и ветвям. Как кровь в венах, вода пульсировала в каждом стволе или стебле, в каждом лесном растении, от мощного дерева до слабой былинки. Они были живыми, они двигались, они дышали, и не было ничего сложного в том, чтобы просто попросить… Авила представила, что ей нужно. Вообразила, как тонкие корни вырываются из земли, хватают этого гадкого человека, стихия которого отвратительна самому лесу… Нет, его не нужно убивать. Просто удержать, чтобы глупостей не наделал. Но ничего не произошло. Ее зов остался без ответа. Потрясенная Авила отступила, быстро озираясь в поисках брошенной палки. В тумане мелькнуло нечто темное, и из белой завесы вылетела ведьма. В зеленом дублете егерьши, с тонкой изящной боевой косой наизготовку. Она мягко опустилась на землю и смерила Авилу насмешливым взглядом. Авила уставилась в ответ. Ведьма была еще молода, в заплетенных мелкими косицами волосами позвякивали вплетенные амулеты и стеклянные бусины. – Светлого денечка тебе, девка, – хрипло сказала ведьма. – Это из-за тебя, выходит, весь переполох? Ну надо же! Это звучало непозволительно грубо, но Авиле было не до того. Еще какие-то жалкие мгновения назад она была так счастлива, воображая, что ее и без того не великая сила вернулась, но, очевидно, что-то было не так. Проклятые фаррадийцы, проклятая ловушка! Ведьма брезгливо осмотрела распростертого в стороне мужчину и опустила косу. Завеса тумана колыхнулась, выпуская двух ее соратниц. В таких же дублетах, но у одной по груди и плечам тянулась сложная ритуальная вышивка. Прежде Авиле не доводилось видеть такой формы, впрочем, угадать, кто ее носит, было не сложно. Стражи ривалонской границы. Ведьмы глядели на нее с одинаковым, не слишком дружелюбным выражением на лицах. – Она пыталась колдовать, – сказала одна. – Не вышло. Бездарная! – усмехнулась другая. Авила ответила им презрительным взглядом и вздернула подбородок. Знали бы эти лесные бродяжки, кто она такая – не посмели бы открывать свои поганые рты, пусть даже сил у них куда больше. – И из-за этой весь переполох? – Ну, она молода и хороша собой. Кто мы, чтобы обсуждать приказы господина?.. – А еще палкой махать умеет. Смотри, какую псину зашибла! И они засмеялись. Было обидно. Авила увидела краем глаза, что мужчина уже пришел в себя. Во всяком случае, его рука медленно двигалась, ощупывая землю, и уже подбиралась к рукояти меча. Авила и бровью не повела, снова посмотрела на ведьм, которые зубоскалили, потеряв бдительность, и заулыбалась. – Светлого вам дня, доблестные девы. "Если этот ублюдок зарубит хоть одну, жаль не будет, ведь так?.. " – Ты кто такая, девка? Послушник наконец-то нащупал меч, и сжал в ладони еще привязанный к рукояти стеклянный шарик с Пламенем. Раздался хруст. Ведьмы вздрогнули, оборачиваясь. Авила не поняла, что произошло, но испытала удовольствие от этого зрелища – усмешки враз стекли с их физиономий. Мужчина разжал ладонь. Вверх взметнулся лепесток огня, удивительно напомнивший Авиле странную, крошечную птичку. Она рванула вверх… Одна из ведьм вскрикнула, бросилась за ней. Лезвие косы со свистом рассекло воздух, но лепесток Пламени лишь качнулся в сторону. Вторая ведьма прыгнула – огненный лепесток упорхнул от нее, поднимаясь все выше. Над лежащим мужчиной соткался из воздуха темный силуэт. Проступил, обрел четкость, и Авила с изумлением узнала, кто это. Волна темной, давящей силы хлестнула, как порыв ветра. Ведьмы отшатнулись. Огненную птичку ударило и разметало искрами, которые осыпались и тут же погасли. Послушник вскрикнул и опять попытался подняться, двигаясь тяжело, как выброшенный из трактира пьянчуга. Сэр Гримвальд, военачальник и старший наложник Аэри, вышел из туманной завесы. Занеся ногу, он с размаху пнул мужчину в бок, тот судорожно дернулся и затих. Блеснули золотые рунические нашивки на черном камзоле, и колдовство иссякло. За спиной Гримвальда вертелись на четвереньках, как дворовые псы, еще два морока, то и дело пытаясь потереться о ноги колдуна. Из тумана один за другим возникли двое воинов в форме, украшенной алыми лентами и выпрыгнули еще две ведьмы в зеленых дублетах. Авила неловко поднялась на ноги, чувствуя себя очень глупой и жалкой перед всем этим собранием. Гримвальд смерил ее взглядом и неожиданно улыбнулся. Он был старым, по ее-то меркам, но еще красивым мужчиной. Впрочем, ничего удивительного - Аэри придирчиво выбирала партнеров, и себе, и вообще. Длинные, некогда медно-рыжие волосы, теперь густо разбавленные сединой, были собраны на затылке и перевязаны ремешком с костяными бусинами. Ходили слухи, что кости на их изготовление пошли человеческие. Серые глаза колдуна от улыбки, казалось, даже чуть потеплели. – Ты заблудилась и ушла далеко от дома, девочка. Она часто заморгала, пытаясь не расплакаться и, чтобы скрыть выражение лица, бросилась вперед, крепко обняла спасителя. Рука в перчатке мягко погладила ее по голове.