Невольник белой ведьмы

Пограничная крепость выглядела устрашающей каменной громадой на фоне темнеющего неба. Здесь явно ждали поздних гостей – солдаты и егерьши выстроились в узком дворике, чтобы встретить Гримвальда. Он сразу принялся раздавать указания. Свет факелов и фонарей метался по грубо отесанным стенам, темные пустые окна над головой напоминали распахнутые голодные рты. Авила успела увидеть, как стаскивают с лошади связанного послушника. Тот даже сам на ногах стоял – выходит, не так уж ему дурно? Мелькнуло бледное лицо, завешенное длинными темными волосами. Мужчина огляделся и опустил голову. Спросить Авила ничего не успела, да и подойти не дали – Гримвальд опять взял ее за плечо и повел прочь. – Моей спутнице требуются все возможные здесь удобства! – сказал он служанке. Комнатка, которую ей отвели, оказалась крошечной, зато отдельной. И здесь даже стояла кровать с соломенным тюфяком. От одного взгляда на нее с новой силой заныло уставшее тело. Поверх покрывала лежала приготовленная кем-то рубаха. Авила тут же стащила чужой плащ, свои лохмотья и переоделась. Ткань оказалось непривычно грубой, но это можно было потерпеть. Взгляд невольно вернулся к плащу. Черное полотно выглядело очень старым, ремешки застежек изрядно потерлись. К вороту была приколота пряжка из простого железа, на которой виднелась сильно потертая гравировка. Буква "Б" в старинном начертании. Первая буква фамилии? Нелепица какая-то, насколько Авила знала, у святош из монастырей не бывает фамилий. А еще плащ был грязным. Возможно, после хорошей стирки он стал бы весить вдвое меньше. Выругавшись про себя, Авила поспешила стряхнуть его с чистой постели на пол, пинками затолкала под кровать. В дверь постучались. – Госпожа… Заглянула девчонка-служанка. Авила кивнула. Девчонка быстро поставила на стол поднос, накрытый полотенцем, низко поклонилась и, пятясь задом, удалилась за дверь. Вид человеческой еды радовал. Не то, что фаррадийские объедки. И похлебка как похлебка, и колбаса колбасой. Запах специй щекотал нюх и наполнял пересохший рот слюной. Авила припала к кувшину – разбавленное вино показалось ей вкуснее всего, что она пробовала в жизни. Но горло болело от каждого глотка. Отставив кувшин, она ощупала следы, оставленные чужими пальцами. Зеркала поблизости, конечно, не обнаружилось, но по ощущениям было ясно, какие там проступили синяки. "Вот же недоносок!". В памяти всплыла брезгливая гримаса, с которой этот мужчина оттолкнул ее. И звериная ярость, когда он пытался ударить Гримвальда кинжалом. "Да чтоб ты провалился!" Присев на край постели, Авила огляделась. Беленые стены, узкое окошко, разделенное на три части железными прутьями. Как будто каземат какой-то. Приятная сонливость слетела разом. Авила поднялась и толкнула дверь – нет, ее не заперли. На стенах коридора виднелись отсветы, вдали слышались глухие голоса. Она пошла к их источнику и вышла в большую по меркам тесной крепости комнату. – … этих зайцев мы уж как-нибудь сумеем изловить и освежевать. А потом трусливые подстилки сами запоют! Женщины за широким столом замолчали, глядя на вошедшую. Авила узнала ту темноволосую, что сторожила лошадей. И она ее тоже, судя по знакомой ухмылке. Кроме нее за столом сидели одна из тех ведьм, что были с Гримвальдом, и еще четверо, и все они пялились без всякого стеснения. – О, девочка господина! – воскликнула одна. – Ты что-то хотела? Та, что была на поляне, криво ухмыльнулась: – Хочет узнать, где ее армия слуг для подтирания задницы! – Лина! Не стоит… Лина лишь рассмеялась. – Слишком грубо для этих нежных ушек? Прости, девка, как там тебя?.. Авила промолчала. Эти суки здорово напомнили ей Альгею и Аванти, благо не такие родовитые, как любимые сестрички, а гонору все равно хоть отбавляй. Очевидно, они все знают, что она бездарна и не может поставить их на место как следовало бы. А щеголять статусом и именем матери ей здесь не с руки. Что ж, нужно просто потерпеть. Аванти, вон, тоже думала, что ей все можно. Не додумалась, милая, что там где нельзя взять силой, можно и подлостью добиться. Единственная их драка сестричке запомнилась навсегда. – Мы тут из простых, этикетам вашим не обучены, – не растерявшись, продолжила Лина. – Так чего хотела-то? Авила плохо понимала вышивки на их дублетах, было ясно лишь что эта Лина и та женщина, что пыталась сделать ей замечание, здесь старшие. Если судить по руническим узорам на груди и плечах. Авила одарила Лину дружелюбнейшей из всех возможных своих улыбок. – С этим я как-нибудь сама управлюсь. Если только это не твое личное, заветное желание – подтирать мне зад, – она перевела взгляд на вторую женщину: – Где инквизитор? Лина, зло сверкнув глазами, засмеялась. – Это всего лишь послушник! Тоже мне, боевой трофей… Вторая женщина, наоборот, нахмурилась. – Зачем тебе? Повисла пауза. – Я здесь что, в качестве пленницы? – Как ты могла такое подумать! Мы здесь уважаем власть господина Гримвальда и всегда готовы помочь его друзьям. В тоне женщины слышалось напряжение. "Точнее, подругам", – мысленно усмехнулась Авила. Значит, ее все же сочли любовницей. Небось, еще и пытавшейся сбежать от покровителя. – Тогда я хочу посмотреть на… свой трофей. Женщина могла бы послать с ней кого-то, но, к удивлению Авилы, стала выбираться из-за стола сама. – Тебе не стоило так беспокоиться… – Идения. Можешь называть меня по имени. Авила уже почти открыла рот, чтобы представиться в ответ, но вовремя осеклась. И успела заметить досаду, явственно мелькнувшую на лице женщины. Уловка не удалась. Идения довела ее до лестницы в подвал, у которой на страже стояли двое солдат. Мужчины, наверняка не даровитые. Ведьма остановилась у прохода, кивнула вниз, куда уходили грубо вытесанные ступени. – Можешь идти. Он безопасен. – С ним нужно хорошо обращаться, – сказала Авила. – Это понятно? Идения скупо улыбнулась. – Не беспокойся, мы здесь не проливаем кровь. И позаботимся о нем, насколько возможно. Что ж, звучало обнадеживающе. Авила бесшумно ступала по каменным плитам коридора, но ржавые петли выдали ее - от пронзительного скрипа открывающейся решетки пленник встрепенулся. Он стоял спиной к двери, посреди тонущего во мраке помещения, с поднятыми и широко разведенными руками - цепи на запястьях тянулись к кольцам в потолке. Черная одежда грязным комом валялась на полу, мужчине оставили лишь штаны. Свет единственного фонаря, мерцающего в стенной нише, ложился на его бледное тело, тени подчеркнули стройный силуэт и развитые мышцы. Тело не монаха, просиживающего жизнь за мудреными книгами, а настоящего тренированного воина. Он был не таким, как Кассиан. Выше, крепче в плечах. Кожу покрывали старые и не очень шрамы. Где-то тонкие, едва различимые, а где-то – выпуклые, бугристые. Их было слишком много, чтобы счесть это привлекательным. Авила заметила, что на разбитую голову и вспоротое плечо успели наложить чистые повязки. Мужчина попытался обернуться, весь подобрался. Она сглотнула – в горле почему-то стало сухо. – Доброй ночи, Орвин.