〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰
Припарковав машину в тенистом месте под деревом, я вышел и, последний раз окинув взглядом переднее сидение машины, направился по каменной дорожке в сторону входа в больницу. Сразу после разговора с Хосоком, я, не теряя времени, принял душ, собрал сумку и отправился сюда. От моего дома до психиатрической больницы было всего пол часа езды, и, само собой, такое небольшое расстояние прилично жгло мой карман, но даже на это я забил, потому что было стыдно перед Хосоком. Как я влип. Я был не способен выполнить эту работу. Хосок приравнивал меня к себе или своим друзьям, но он не учёл одну маленькую деталь — они были настоящими психотерапевтами; я — психологом; тот парень — мой пациент, был опасен. По дороге к главному входу я увидел медсестёр, которые поливали цветы на улице. Я поклонился им, получив в ответ лучезарные улыбки, затем направился к двери. Войдя в здание, меня сразу поприветствовал уже знакомый мне охранник. — Добрый день, сэр. — Здравствуйте, — улыбнулся я, — не подскажите, директор Чхве у себя? — Ох, нет, — охранник чуть наклонился и взглянул в сторону коридора, — он только что ушёл. — Оу, жаль, — я сжал губы в тонкую полоску, мысленно ударив себя по лицу за опоздание, — тогда, позвольте мне увидеть пациента. — Не думаю, что это возможно, сэр, — сказал мужчина, качая головой, — вчера вечером лопнула одна из труб в котельной. Некоторые палаты затопило, поэтому пришлось перенести или вовсе отменить приёмы. — Ох, понятно. Что ж, похоже, я сегодня не нужен. — Я сообщу директору Чхве, что вы приходили, сэр. — сказал охранник, почтительно поклонившись, — До свидания.〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰
Вернувшись домой, я заметил, что моё настроение чуть улучшилось. Да, охранник определённо осчастливил меня тем, что сеанс был отменён, однако, я был крайне возмущён, что директор Чхве даже не удосужился сообщить мне об этом заранее. Перед тем, как пройти вглубь квартиры, я решил проверить дома ли Хосок: его тапочек не было у входа, следовательно, он всё ещё собирался в бар. В подтверждение я услышал звук льющейся воды, доносившийся из ванной. Я прошёл в свою комнату, скинул одежду на стул, переоделся в пижаму и снова вышел в коридор, чтобы подождать Хоби. Я прислонился плечом к дверному косяку и скрестил руки в ожидании его эффектного выхода из душа. Через пару минут из ванной вышел Хосок, что-то напевающий себе под нос и протирающий полотенцем влажные волосы. Он шумно выдохнув, разогнулся и открыл глаза, сразу же направив взгляд в мою сторону. — Ёпт твою ж! — вскрикнул Хосок, положив ладонь на грудь. — Я просто хожу по собственному дому и в один миг довожу друга до инфаркта. Ты чего такой дёрганный? — хихикнув, сказал я. — Дебила кусок, напугал до смерти! — сердито прошипел он, — Ты же в больницу уехал, какого хрена тут делаешь? — У них там труба в котельной лопнула и из-за этого много палат затопило, что-то в этом роде... — махнув рукой, ответил я, — поэтому я дома. — Дома, значит... — загадочно ухмыляясь произнёс Хосок. — Ну да, дома... — сказал я, разведя руки в стороны и улыбнувшись. Я медленно развернулся и побрёл в сторону гостиной, отчётливо слыша шарканье хосоковых тапочек за спиной. Умилительно. Пришлось прикусить щёку изнутри, чтобы не заржать во весь голос. Зайдя в комнату, я целенаправленно двинул в сторону дивана, хватая по дороге пульт от телевизора. Усевшись на диван, я тут же почувствовал, как хён плюхнулся рядом, удобно укладывая влажную голову мне на колени. Хосок тёрся мокрыми волосами об мои штаны, явно желая привлечь внимание. На пару минут Хосок сдался, просто бездумно пялясь со мной в экран телевизора, а затем наигранно, словно ребёнок, захныкал и забил ногами по дивану. — Чонгук, — взвыл он, — моё ты самое вкусное печенье. Гуки-Куки! Я игнорировал его конвульсии, упёршись глазами в рекламу подгузников. — Кролик моей жизни! Я продолжал смотреть в экран, но после очередного тяжёлого вздоха друга, я, закатив глаза и цокнув, перевёл на него взгляд. — Слушай, — Хосок подскочил на диване и сел передо мной на колени, заглянув в глаза, словно кот из «Шрека», — ну погнали вместе в бар... — Я не пойду, Хосок, — ровным тоном ответил я, — прекращай уже. Меня сегодня нет, я отдыхаю. — Ну почему ты такой упёртый, пряничек, — снова взвыл Хосок, — если бы ты хотел пойти куда-нибудь, я бы не задумываясь пошёл бы с тобой. Зачем ты меня расстраиваешь? — Хосок, — жалобно простонал я, — но я так устал. — Я сниму твою усталость! — радостно произнёс Хосок, — как вернёмся домой, я тебе наберу ванну и даже массаж сделаю! Я заливисто засмеялся, вызывая ещё большую улыбку на лице друга. — Да ладно, Чонгук, не ломайся! Какой смысл быть кроликом, если не собираешься быть плейбоем? Я сжал губы, пытаясь сдержать рвущийся наружу смешок, но увидев выражение лица Хосока, громко прыснул, заливаясь смехом. — В таком случае, ты должен погладить мою рубашку, — сдался я, — и вдобавок, дашь мне свои крутые часы. — Ладно-ладно! — активно закивал Хосок, спрыгнув с дивана. Он рассмеялся и радостный ринулся в комнату выполнять моё поручение, — сегодня всё моё имущество — твоё! — Зря ты это, я ведь запомню и буду этим пользоваться. — Да пожалуйста, любовь моя, — игривым тоном произнёс Хоби, — эта ночь будет нашей!〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰
— Хосок, — я ошарашенно смотрел на друга, державшего в руках рубашку, — ты собирался мою рубашку погладить, почему у тебя в руках полупрозрачная рубашка? — Не ной, Куки, — сказал он, протягивая мне руку, чтобы я мог войти, — Ты бы был серым зайкой, если бы мои волшебные пальцы не прикоснулись к ней. — Я был доволен джинсовой рубашкой, — сказал я, хныкая, — сделал из меня клоуна какого-то.... — Это был не я, но, — сказал он, морща нос и глядя мне в лицо, — ты же будешь смотреться в ней так, словно сошёл с картины Эпохи Возрождения. — А как же ты? Ты словно от сердца эту рубашку отрываешь. — Ой, хватит уже. Давай будем просто считать, что я в тебя влюблён, и закроем тему. — Я тоже умираю от своей любви к тебе, ты же знаешь, — с сарказмом произнёс я, — придурок.〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰〰
— Эй, Куки, что за грустное лицо, — радостно вскрикнул Хосок, переступив порог заведения и оглядывая его. — улыбнись уже и повеселись немного! — Хорошо, — я натянул подобие улыбки на лицо и бегло осмотрелся. Громкая музыка уже дико раздражала, — пусть будет так, как ты хочешь, Хосок. Свет, проходящий через потолок, освещал одну часть бара, и в то же время затемнял другую. Когда яркая вспышка ударила мне в лицо, я вымученно застонал и сказал, что ослеп, но Хосок ущипнул меня за руку и заставил замолчать. Несмотря на то, что ночь только начиналась, люди вокруг уже кружились в сумасшедших танцах, а разговоры за столиками сталкивались в воздухе, создавая вместе с музыкой невероятный галдёж. Честно говоря, мне не нравились бары. Вместо того, чтобы находиться в такой обстановке, я предпочел бы распластаться перед телевизором. Если бы Хосок не настоял, никакая сила не заставила бы меня прийти сюда, будучи таким уставшим. — Пойдем туда, — прокричал мне на ухо Хосок. Несмотря на то, что макушка светлых волос, которую я увидел, когда посмотрел на то место, куда указывал Хосок, вызвала у меня приступ тошноты, я просто закатил глаза. Поговорим с Хосоком об этом позже, если он вообще будет в состоянии говорить, поскольку сегодня я собирался убить его, ибо этот проныра ответственен за эту хуйню. —Чонгук! — обладательница светлой макушки заметила меня и с визгом прыгнула на шею. —Гера, — сказал я, стараясь сделать так, чтобы мой голос прозвучал взволнованно, — как здорово видеть тебя здесь. Пока она всё крепче обнимала меня за шею, я упорно не ложил свои руки ей на талию. Хосок пристально смотрел на Геру и мысленно угрожал физической расправой. Я показал ему язык, аккуратно оттолкнув Геру рукой, дабы пройти дальше. — Привет, дружище, — сказал Чонхва-хён, сидевший за столом, когда мы наконец подошли. — Сукин сын, куда ты пропал? Я скучал! — Я тоже скучал по тебе, хён, — сказал я, устраиваясь за столом, — на этой неделе я ходил в больницу, поэтому был очень занят. — Да ладно, — со смехом сказал Чонхва-хён. — Ты серьезно ходил в больницу? А что насчет твоей клиники? — Сделал перерыв на некоторое время, - сказал я, потянувшись к стоящей передо мной коле, зажав её между ладонями, — думаю, это было правильным решением. — Ты прав, — сказал он, усмехнувшись. — Тебя не было так долго, Кук, — вмешалась Гера, — я скучала по тебе. Мне не хотелось воспринимать это всерьез и начинать разговор с ней прямо сейчас, потому что я осознавал, что это закончится для меня болезненно. Я видел в Гере прежде всего друга, и ни о чем большем даже думать не хотел, но вот она явно лелеяла надежду. Видимо, вспомнила тот случай, когда пыталась поцеловать меня на террасе этого же бара несколько месяцев назад... — Ясно, — сказал я, оборвав её речь фальшивой улыбкой. Хосок пялился на меня с довольной ухмылкой, периодически подмигивая, когда замечал поползновения Геры в мою сторону. Та рассказывала мне что-то уже несколько минут, но большую часть ее болтовни я игнорировал и просто беседовал с Чонхва-хёном. Всё это время я краем глаза наблюдал, как Гера осушивает стакан за стаканом. Пока я без особого удовольствия цедил второй, она уже успела выпить пятый. Видимо, ее настолько сильно выбесил мой игнор. По прошествии получаса, Хосок уже вёл дискуссию с одной из девушек за соседним столиком по поводу экономического положения страны; Гере же надоело слушать этот разговор, и она пошла на танцпол, под предлогом покупки выпивки, в итоге присоединившись к компании танцующих ребят. В это время к нам подошли еще несколько друзей Чонхва-хёна, и у нас состоялся глубокий разговор. Чонхва-хёну позвонили и он вышел на террасу. Мальчик, имя которого я знал, но не мог вспомнить, вероятно, из-за выпивки, рассказывал о прочитанных им книгах по психологии. Через несколько минут к нам присоединился Хосок. Расстегнув воротник своей рубашки, он принялся доказывать пареньку, что многие писатели-психологи — идиоты. Когда разговор поднадоел, я начал отвлекаться от него и оглядываться по сторонам, чтобы развлечь себя, но вдруг телефон в кармане моих, до неприличия, узких джинс завибрировал и я спешно полез за ним. Я был уверен в том, что это звонил либо кто-то из семьи, либо Хосок, сидевший напротив меня, случайно набрал мой номер своей задницей. Однако имени, написанного на экране, среди этих вариантов не оказалось. Звонил директор Чхве Чой. Хотя тот факт, что он звонил в такой час, заставил меня нахмуриться. Я быстро встал и вышел на террасу, не привлекая внимания людей за столом. Только собравшись ответить на звонок, я ощутил чужие ладони на шее. Я нервно вздохнул, пытаясь успокоиться, но внезапно знакомый аромат женских духов проник прямо в горло. — Гера, — исходя из тона, каким я произнёс ее имя, можно было сразу понять, что я пытаюсь сдержать свой гнев. — Что ты делаешь? Она оставила меня без ответа. Наклонилась к моей шее, уткнулась носом и дышала мне за ухо. От неё сильно пахло алкоголем. Должно быть, она подумала, что я от этого жеста сразу накинусь на неё, но меня это не впечатлило, более того, я пуще разозлился. Я шипя вырвался из её хватки и встал напротив, но её цепкие пальчики всё же уцепились за мою рубашку. Она наклонилась к моим губам и прошептала: — Мне нравится твоя рубашка. Я оглядел террасу, пытаясь успокоиться. Но её мимолетное прикосновение к моим губам было слишким. Это перешло все границы. Я оттолкнул девушку и вытер губы тыльной стороной ладони. — Ну же, — сказала она, смотря на меня бегающими глазами, — пошли. Трахнешь меня в туалете. —Гера, — сказал я, исчерпав последние остатки терпения, — Ты пьяна. Не говори того, о чем будешь сожалеть, когда протрезвеешь. — Разве ты не этого хочешь, — плаксиво промямлила Гера. Он пошатнулся назад, не в силах удержать равновесие, — разве ты не хочешь меня трахнуть? — Гера, — сказал я, снова повышая голос, — хватит уже. Для начала, приди в себя, потом, может, поговорим. Я шумно выдохнул и уже был готов покинуть террасу, но Гера схватила меня за руку. — Чонгук, — умоляюще сказала она, — прости. Мне стало так противно. Я посмотрел ей прямо в глаза и со злостью скинул её руку, ринувшись прочь с террасы. Я услышал голос Хосока, когда пересекал танцпол между танцующими телами, но продолжил идти к выходу. Когда я вышел, ночной холод ударил мне в лицо и обдал вспотевшую шею. Я выдохнул, стараясь быстрее прийти в себя, а затем потянулся за телефоном, выуживая его из кармана джинс. Восемь пропущенных от директора Чхве. Последний звонок был две минуты назад. Раз он так настойчиво пытался поговорить со мной, значит, должно быть что-то важное. Я выругался и набрал номер директора. — Мистер Чон, — после первого же гудка произнёс запыхавшийся голос на другом конце, — Мистер Чон, это конец! — Директор Чхве, — ответил я с любопытством. Адреналин овладел всем моим телом, мышцы напряглись в ожидании ответа, — Что происходит? Что-то стряслось? — Ким Тэхён, — сказал он, повышая голос еще на октаву, — мистер Чон, Ким Тэхён сбежал! — Что?! — я в ужасе поперхнулся воздухом и поднёс ладонь ко рту. Перед глазами всё поплыло, — Как такое возможно?! — Я не знаю, — сказал директор голосом, полного беспокойства. — Его нет в палате. Нет. Не может быть. — Он, может быть, вышел просто подышать воздухом, не знаю, — сказал я с последней надеждой. — Вы смотрели в других палатах? — Больница стоит на ногах, — сказал Чхве дрожащим голосом. — Мы заперли его палату и двери других палат в качестве меры предосторожности ещё после того, как вы попросили снять наручники. Он никак не мог сбежать. — Твою же мать, — сказал я, глядя на небо, — что нам делать? — Поверьте, я тоже не знаю, — сказал он, фыркая, — вы можете приехать? Офицер полиции сказал, что хочет поговорить с его врачом. — Я сейчас приеду, — сказал я, быстро направляясь к месту, где была припаркована машина, — пожалуйста, держите меня в курсе. Я чуть ли не спотыкался, быстрым шагом несясь к машине и попутно доставая ключи. Вероятно, теперь Хосоку придётся ехать домой на такси. Надо было бы сообщить ему об этом, но я был слишком шокирован произошедшем. Добравшись до машины, я в последний раз посмотрел на здание бара на противоположной стороне дороги, а затем повернулся, поднося ключ к двери. Мне потребовались секунды, дабы понять, что произошло возле меня в этот момент. Я почувствовал тёплое дыхание. Дыхание, ласкающее моё ухо, прикасалось влажными губами к моей коже. Когда за спиной раздался томный голос, я отскочил, как ошпаренный. — Привет, док.