***
Глаза то и дело жгло, а боль отзывалась во снах пугающими, до дрожи и криков, кошмарами. Лиам просыпался, когда ему в рот вливали что-то сладковатое, а затем тут же проваливался в глубокий сон, но уже без кошмаров и леденящего душу страха. С каждым новым пробуждением было легче, а звон в ушах и тяжесть в груди постепенно сходили на «нет». Лиам устало повернулся набок и плотнее закутался в одеяло, слыша чьи-то приглушенные голоса. Просыпаться не хотелось и он дал себе ещё немного насладиться манящим миром грез. Окончательно его разбудил бубнеж Игве, который жаловался кому-то на пресность утренней каши и отсутствие чернил. А затем со скрипом закрыл дверь и сел на край кровати к Лиаму. Он погладил спящего по голове и почувствовав, что тот вздрогнул, отдернул ладонь. — Лиам? — с надеждой в голосе спросил он и наклонился, следя как Лиам сонно поднимает веки. Парень не спешил садиться или делать резких движений. От долгого, и не всегда спокойного, сна, разум просыпался с трудом и Лиам не сразу сфокусировал взгляд на лице Игве. — Болит? — Игве аккуратно тронул покрасневшую область вокруг глаз Лиама и послышалось тихое шипение. — Черт, извини… Он убрал руку и ждал, когда Лиам полностью проснется. — Где я? — прохрипел тот, оглядывая комнату вокруг. Интерьер был скромным, а сама комната тесной, но вполне уютной. Без вычурной роскоши и золота, даже дышалось как-то легче и Лиам наконец понял, что действительно покинул дворец. Игве пришлось долго уверять его, что за ними никто не придет, и не вернет в Правери, что никто больше не запрет его против воли. Наверное, если бы не физическая усталость, то Лиам бы расплакался, а так Игве лишь осталось обнять его и полушепотом рассказывать удивительную историю их побега. Все началось незадолго до визита с картиной, когда он искал больше информации о травах. Отправляясь в город за книгами, Игве не ожидал, что получит тайное послание, незаметно оставленное у него в кармане накидки. Лишь позже, вернувшись во дворец, он обнаружил клочок бумаги, прочитав который, в первые секунды даже не поверил. К нему обращался некий анонимный доброжелатель, искренне переживающий за судьбы омег во дворе правителя и, главное, о Лиаме так известном в многих кругах, включая соседние государства. Аноним хотел больше узнать о их жизни в Правери и не требуется ли им помощь. Ведь на Святой земле, как известно, из-за сильной религиозности, омегам приходится особенно несладко. — И ты так запросто поверил? — удивился Лиам. — У меня были на то причины, — оправдывался брюнет. — И потом ты поймешь почему. На обратной стороне послания было указано место во дворце, где можно было оставить свой ответ. У Игве долго не получалось ничего сделать из-за постоянной охраны, но якобы начавшаяся течка, дала ему шанс. — Бедный стражник аж побледнел и вылетел из библиотеки, ища какого-нибудь младшего омегу, чтобы отвести меня в комнату, — Игве смеялся в голос. Почти вся стража и охрана состояла из бет, а Игве являлся членом семьи очень важного гостя Его Высочество. Потому никто и не хотел навлечь на себя гнев Гридоров и не воспользовался ситуацией, ведь Лиам, после всех слухов о нем, не оставил бы всё просто так. Всем было элементарно проще вообще лишний раз не трогать омег семьи Либерт ради собственного спокойствия. — Если ответ и был, то получить его не получалось, да и на течку больше сослаться не вышло бы, — вздохнул Игве. — Тогда я стал ждать удобного момента, а попутно изучал книги о травах. Записывал примерные планы и, в основном, занимался концептом создания ингибиторов. Как раз эти записи он и прятал, когда обнаружил один из тайных ходов дворца. Узкие коридоры между стенами пылились не один десяток лет и, скорее всего, не использовались либо по причине ненадобности, либо потому что о них никто не знал. Исследовать ходы Игве принялся почти сразу, и с каждым днем ориентировался всё лучше. Но сколько бы он не пытался, а обнаружить Лиама не выходило. Идея забраться в закрытую секцию библиотеки пришла ему, когда он собрался забрать новое послание от анонима. Неизвестный был готов обеспечить омегам безопасный способ покинуть Правери, но из дворца выбраться они должны были сами. Перед Игве встал вопрос касательно Лиама, ведь детей вывести было бы не сложно. Поэтому интерес к планировки дворца возрос в разы, а он денно и нощно запоминал многочисленные повороты и расположение комнат, пока однажды не наткнулся на умирающего от жары Лиама. Ни Алан, ни Луис никогда не упоминали, что Лиам был заперт в самой отдаленной части дворца, куда попасть без ведома Гридоров было невозможно. После их беседы в картине, Игве старательно собирал всё в кучу и, услышав об официальном объявлении церемонии, понял, что лучшего момента уже может и не быть. Свадебная суматоха позволила ему отправить анониму несколько посланий с уточнением деталей. Так они договорились, что на следующий день после свадьбы, когда Лиама запрут по окончанию церемонии, а омег семьи Либерт попросят не покидать свою комнату. Игве и дети выйдут за стены дворца через заброшенный сад покойной супруги Луиса, а затем то же предстоит сделать и с Лиамом. Никому не было дело до омег, пока они сидели тихо, отчего ночное время стало идеальным условием, чтобы вывести Лару и Сефа. Однако когда Игве пришел за Лиамом и нашел его в настолько плачевном состоянии, то сильно испугался. У них в запасе оставалось пару часов до утра, так что он, несмотря на все трудности, был готов нести Лиама на себе, если потребуется. — Самым сложным оказалось пересечь ворота столицы до рассвета, а там мы направились к ближайшей границы. Все было заранее подготовлено и, когда мы попали на территорию Сейма, тебе резко стало хуже, — Игве сглотну. — Тебя так трясло…и…из глаз кровь текла… Мне еще никогда за других так страшно не было, сели честно. Лиам повернулся к нему и положил голову на плечо. Хотелось как-то утешить друга, но он понятия не имел как, и просто обнял. — Благо лекарь подоспел вовремя… — Игве обнял его в ответ. — Ты, кстати, будешь очень удивлен, когда посмотришь на себя в зеркало. Равный брак с Гридором из правящей ветви считался высшей частью не только для жителей Святой земли, но и всех, кто ценил и верил в праведность знаний предков. Становясь частью семьи и обретая с Гридорами кровную связь, их супруги получали то же божественное благословение, чтобы достойно нести ношу защиты наследия и традиций. Лиам встретил себя в зеркале со смешанными чувствами горечи и удивления, ведь теперь его принадлежность к Гридорам не поддавалась сомнению. Некогда золотистые локоны отливали чистейшим серебром, а холодный блеск глаз, хоть и был более тусклым, чем у Алана, источал тот же опасный свет. Вмешательство чего-то большего отрицать было глупо и Лиам, нехотя, мирился с новыми обстоятельствами. Сказки про истинных уже не казались сказками, но признавать их абсолютной истиной он не собирался. Чтобы встать на ноги у него ушло пару дней, а Игве не забыл сказать, что их путь ещё не был окончен. Молчаливое сопровождение из трех альф Лиама вполне устраивало. Увидев его волосы, все трое мужчин среднего возраста заметно поменялись в лице, и всячески помогали омегам во время нелегкого путешествия по ухабистым горам. После отдыха на постоялом дворе, им предстояло пересечь восточный хребет, где и ожидал анонимный спаситель. Положение Сейма, чисто визуально, было в упадке и Лиам не понимал зачем Тамия так отчаянно хотела прибрать эту территорию к рукам. Но еще удивительнее было то, что Сейм очень отверженно, и не без успехов, давал Империи отпор. Незаметно для себя Лиам превратился в крайне важную политическую фигуру, от местонахождения которой зависела судьба нескольких государств, что он в полной мере понимал. Святая земля наверняка уже заметила его пропажу, но первым делом подумает на Тамию, что для Сейма будет даже кстати. Путешествие через горы потребовало чуть больше недели неудобств и постоянного сидения в повозке. Но находясь в компании Игве и детей, Лиаму становилось легче на душе. Кем бы ни был аноним, он был их спасителем из цепких лап Гридоров. Сейм отличался относительно теплым климатом, но не настолько, чтобы умирать от жары, хотя на дворе стоял последний месяц лета. По дороге часто встречались озера и реки, а леса в основном состояли из темного дуба и берез. В Сейме было красиво и свежо и после гор, временами, Лиам любовался видами цветочных полей, фантазируя с Игве о лучшем будущем. Им хотелось дать миру многое, но по многим причинам, мир еще не был готов принять их идеи. Поэтому было крайне необходимо найти способ, чтобы мир захотел измениться сам. В сказках Лиама, активно продаваемых в Тамии, рассказывалось вовсе не о бетах и подвигах, как когда-то посчитал адмирал. Всех их объединяло желание справедливости, возникающее при их прочтении. Лиам не просто так напоминал себе и всем, что все и всегда начинается с малого. Детские книги открывали ему двери в сердца будущего и нынешнего поколений, заставляя жителей Империи, всего на секунду, но почувствовать, как несправедлив порой бывает мир и что это, не всегда является нормой. Обычные селяне ведь не были лишены собственного мнения, и даже учитывая полную доминацию альф у власти, при должных обстоятельствах, они спокойно могли подвергнуть сомнению устаявшиеся правила. Из дворца Правери было бы сложно сдвинуть процесс с мертвой точки, но с появлением анонима, Лиам обрел не только частичную свободу, но и новые возможности. И к его удивлению, целью их пути оказалась не столица Сейма и не какой-то крупный город, а довольно небольшое поселение у берегов реки, протекающей у подножия лесистых холмов. По первым впечатлениям, в городке обитало не больше тысячи жителей, значимая часть которых трудилась на местной лесопилке и в шахтах неподалёку. В Сейме со многим дела обстояли плохо, но полезные ресурсы, вроде древесины, угля и железа, хоть как-то помогали государству держаться на плаву. Лиам накинул на голову капюшон, чтобы скрыть от любопытствующих местных свою новую особенность и был удивлен тем, что появлении в городке группы омег воспринималась ими относительно спокойно. Они шептались, но предметом их обсуждений были не оскорбления и унижения, а размышления о целях визита. Поместье герцога Ритера очень выделялось на фоне невысоких светлых домишек, но при этом окружающие его высокие ворота почти не охранялись. Трехэтажных особняк в белых и бежевых тонах, чьи стены украшали колонны и барельефы с угловатыми узорами, не казался особо вычурным. В нем чувствовалась аккуратность и, в некоторых моментах, скромность, а идеально прибранный сад и обилие цветов, почему-то навели Лиама на мысль, что герцог был женат. Спустившись с лошади, он оглядывался и никак не мог представить как бы выглядел герцог и каковы были его цели, раз он так охотно помог им сбежать. Служанка учтиво провела их внутрь дома и первым делом предложила подготовить ванну. После нескольких дней непростого путешествия, хотелось смыть с себя дорожную пыль, от чего поводов отказываться не нашлось. Лара и Сеф отправились в гостевую комнату на втором этаже, а Лиам и Игве, как только переоделись в чистую одежду после водных процедур, получили приглашение от герцога на личную беседу. Лиам переглянулся с другом и они оба, собравшись духом, проследовали за слугой прямиком в отдельный обеденный зал на первом этаже. Просторная комната встретила тишиной, белоснежными занавесками и двумя фигурами, сидящими за столом. Первым был молодой мужчина с русыми волосами и серыми глазами, подозрительно сверкнувшими при появлении гостей. Его вытянутое лицо с идеальными чертами, казалось лицом типичного злодея. А тонкие губы, изогнутые в полуулыбке, казались лишь усмешкой. Подле него сидел юноша, примерного одного возраста с Игве, чьи ярко зеленые глаза, мертвенная бледность и черные длиные волосы, создавали вокруг него ауру мрачности. Он, в отличии от герцога, лучезарно улыбался, будучи явно в хорошем настроении. Такой доброй и открытой улыбки Лиам не видел давно. — Приветствую, господа, — заговорил русый мужчина. — Какое облегчение видеть, что вы добрались в целости и сохранности. — Благодарю… — протянул Лиам. — Герцог Эдви Ритер, Ваше Высочество? — неуверенно спросил герцог и Лиам поморщился, вспоминая, что теперь, фактически, к нему и впрямь должными были обращаться подобным образом. Он состоял с Аланом в равном браке, принял от него кровную связь и благословение богов, поэтому по всем возможным законам являлся полноценной частью одной их правящих семей. — Прошу, зовите меня просто Лиам, господин Эдвин. — Как вам будет угодно, — герцог посмотрел на юношу справа и тот улыбнулся чуть шире, но в беседу вступать не спешил. — Мы с моим супругом Фарри благодарны, что вы согласились на наше предложение. Он указал ладонью на стулья и Лиам с Игве не спеша сели. — Разговор наш будет не из легких, поэтому я попросил слуг подать немного еды. Должен заметить, что вывести вас из Правери было непросто, но раз уж вы согласились, то вынужден предположить, что Гридоры не так гостеприимны, как о них говорят, — размышлял Эдвин, пока его супруг сверлил в омегах напротив дырки своим взглядом. — Признаю, по началу я даже не поверил, что они приняли в свою семьи кого-то вроде вас, Лиам. — Решающую роль сыграла их вера в сказки, а не моя личность, — усмехнулся Лиам. — По их мнению, я с кронпринцем созданы друг для друга. Они назвали это Истинной парой. Такая глупость, если честно. — Вы так думаете? — удивился герцог. — Если да, то вы, Лиам, в точности такой человек, как о вас говорят. — И что же обо мне говорят? — с вызовом спросил Лиам и Эдвин тихо посмеялся. — Что вы сумасшедший, — ответил за него супруг. — Может быть лучше поделитесь каково это…стать важнейшей фигурой в конфликте трех государств? — Простите? — Лиам склонил голову набок и черноволосый юноша наигранно охнул. — Извиняюсь за грубость. Мое воспитание не столь изысканно, как хотелось бы. Меня зовут Фарри. Его улыбка вовсе не раздражала, а поведение вызвало легкое недоумение. Он позволял себе в обществе супруга то, что ни один другой омега не позволил бы. Но Эдвин даже не вздрогнул и, с приходом слуг, спокойно дождался, когда на стол поставят тарелки с овощным рагу. — Мои люди передали, что вы были взаперты последние полтора месяца. Этому я тоже не верил, но это в корне объясняет почему господин Игве не спешил с ответом, — заметил Эдвин, когда слуги вышли из зала. — Как вам удалось покинуть дворец после церемонии, если обычно для её завершения требуется пять дней? Вы ведь совершенно точно находились под пристальным присмотром Его Величества, а он бы не стал нарушать вековые традиции своего рода. — У меня были свои способы, господин Ритер, — Игве смущенно опустил взгляд. — Давайте лучше перейдем сразу к делу, — резко вставил Лиам и отложил столовые прибор. — Почему вы предложили помощь? Намного выгоднее для Сейма было бы тихо избавиться от меня и свалить всё на Тамию, тогда Святая земля не поддержала бы Вельских, а вы получили бы шанс открыто заручиться союзниками. — Ох, боюсь, вам придется выяснять это не у меня, — грустно заметил Эдвин и посмотрел на мужа. — Верно? В комнате повисла тишина, а черноволосый омега продолжал мило улыбаться. Лиам уловил нечто странное между ним Игве, словно они обы что-то знали, но ничего не рассказывали. Он непонимающе толкнул друга локтем и Игве шикнул. — Это я попросил связаться с вами, Лиам, — тон Фарри внезапно изменился.- Я, так скажем, увидел некоторые странности, узнав историю вашей жизни, и посчитал, что ваша смерть в итоге будет выгодно только вам. Целых три государства готовы шантажировать друг друга, если вы попадете им в руки. Вот что воистину удивительно. — Выходит, что и Сейм ничем не отличается от остальных… — протянул Лиам и потер лоб. — Как же надоело… Ему уже поперек горла стояли все эти политические споры и собственная роль в них. Ему хотелось просто отдохнуть от всего и заняться тем, что волновало его больше неподеленной территории. — Что…будете использовать меня, чтобы заставить Гридоров встать на вашу сторону? — раздраженно процедил он сквозь зубы. — Вперёд! Луис сделает всё в лучшем виде ради своего сыночка и получения наследника. Можете смело требовать хоть Правери, чего мелочиться. — Лиам, — Игве обеспокоенно положил ладонь на трясущееся плечо. — Мы здесь не за этим, — и посмотрел на омегу подле герцога. — Скажи ему, Фарри. Супруг герцога недовольно надул губы и произнес: — У нас с вами много общего, Лиам. Вам будет в это сложно поверить, но вы с господином Игве не единственные в этой комнате, кто имеет некоторые разногласия с миром. Ведь все мы для него чужаки. Лиам замер и не сразу понял, что только что услышал. Он медленно убрал руку от лица, а Фарри настойчиво продолжил: — А чего вы так удивляетесь? Вам ли не знать, что такое возможно. Игве встретили, так что, думаете, других уже не будет? — Видимо, я здесь лишний, — подал голос герцог. — Дорогой, ты же знаешь, что это не так, — Фарри положил голову ему на плечо. — Просто я немного иначе представлял себе столь долгожданную встречу. — Мне нужно выпить, — Лиам потянулся к кувшину с вином, но его опередил герцог. — Фарри говорит, что детям такое вредно, — Эдвин поставил кувшин возле себя. Всем было глубоко всё равно на возраст омег и их здоровье, а алкоголь им давали часто, особенно во время течки. — Что, черт возьми, происходит? — Лиам окончатеьно потерял нить понимаия.***
Подозрения в том, что они с Игве были не единственными гостями из другого мира посещали Лиама часто. Но отныне перед ним находилось еще одно подтверждение, что во всем, так или иначе, были замешаны неизвестные высшие силы. Фарри Ритер также являлся уроженцем Земли, попавшем после смерти в тело омеги. Его судьба, к счастью, сложилась не так плачевно как у Игве или Лиама. Эдвин подобрал омегу на улицах столицы, когда посещал её по делам семьи. Так уж получилось, что Эдвин все был слишком мягкосердечен для альфы, за что осуждался в кругах знати и родственников. Да только жители подконтрольных ему земель были иного мнения. Они ценили Эдвина и были благодарны за многое, что он для них делал, включая обеспечение продовольствием, закупаемое, время от времени, на его личные сбережения. По словам Фарри, он сбежал из публичного дома и не одну неделю скитался по улицам огромного города, от чего голодал и, впоследствии, заработал себе острую ледяную хворь. Эдвин попросту не смог пройти мимо мольбы о помощи, и забрал омегу с собой, обеспечив лекарствами, едой и крышей над головой. Как раз в период выздоровления, в тело Фарри и попал человек, которой вполне умело скрывался за миловидной внешностью. Хотя, по факту, это был лишь волк в овечьей шкуре. Лиам аж побелел, когда зашла речь о прошлом Фарри, ведь перед ними сидел тот, для кого тяготы войны были известны не понаслышке. Пока Лиам боролся за образование для омег и жертвовал собой в Тамии, Фарри через Эдвина заручился поддержкой короля и сподвиг государство встать на защиту собственных интересов. — Сейм страдает от голода и, если войдет в состав Империи, то все жители лишаться даже призрачной надежды на лучшее, — объяснял Эдвин. — Все знают, что Тамия требует выплачивать дань, но для Сейма эти суммы просто огромны. Мы пытались сказать Гелифу, что не хотим убивать себя и быть для Империи источником ресурсов, которых у нас итак особо нет. — Но откуда армия? Я знаю, что на границе происходят стычки, когда проходил военную подготовку, — Лиам нахмурился, ведь не находил никаких логических объяснений. — Сейчас на границе воюют не сколько солдаты, сколько обычные селяне и добровольцы со всего Сейма. Благодаря Фарри, король организовал лагеря по подготовке и результат есть, я вам скажу. Империя не ожидала от нас такого ответа, и, как предсказывал Фарри, не знает что делать дальше, — Эдвин сглотнул ком и тихо добавил, — Наш мир, как выяснилось, и правда не знает, что можно бороться за свою свободу… Отношения Эдвина с Фарри, очевидно, были очень близки, раз герцог знал о его происхождении. Но что Лиама удивляло больше, так это факт принятия альфой настолько пугающей информации. Фарри и Эдвин были супругами, а конфликт обострился примерно через полгода после их свадьбы. И как потом признался герцог, он сразу увидел, что омега отличался от других, а его взгляд пронизывал насквозь своей суровостью и холодом. Знания о военном ремесле раскрылись случайно, когда Фарри подслушал разговор мужа с посланником короля. Гофмейстер был обеспокоен снижением обработки древесины. — Король видел, что мы не справимся с требованиями Империи, и не справлялись почти все, поэтому… — Мои предложении о начале войны все посчитали безумием, но других предложений не было и Король пошел на риски, — вставил Фарри. — Эффект неожиданности дал нам время на подготовку некоторого количества солдат и после припугнуть Гелифа, но продолжаться так всегда, как вы понимаете, не может. Некоторые соседи тайно посылают нам помощь, надеясь, что их не постигнет та же судьба. Они ещё не готовы вступить в конфликт открыто, ведь не получили хоть какие-то гарантии наших шансов на победу. — Ты здесь всего года четыре, а первое, что дал этому миру, мировая война? — холодно возразил Лиам. — Ты реально думаешь, что всем нужно именно это? — У каждого свое мнение, мелкий, и свои способы добиваться желаемого. Просто, в отличии от вас, я не боюсь запачкать руки и идти на крайние меры, если понимаю, что это лучший вариант, — огрызнулся Фарри. — Или ты думаешь, что этот мир можно изменить без жертв? Очнись уже! Мир умирает и, если продолжить бездействовать, что нам всем дружно придет конец! — Умирает? — спросил Игве и Фарри сложил руки на груди, продолжая глядеть на Лиама. Омега с полной уверенностью в голосе произнес: — За последние тристо лет население Сейма сократилось почти вдвое. В королевстве проводят перепись примерно каждые лет десять, поэтому отследить изменения было несложно. Все списывали сокращения численности на голод и эпидемии, однако, цифры говорят об обратном. Население держится только на том, что у горожан зачастую нет средств на своевременную проверку потомства на вторичный пол, или покупку снадобья для аборта. Но знаете, что самое страшное? Игве опустил взгляд и тихо ответил: — Бесплодие. Фарри промолчал и вместо него заговорил Эдвин. — Мы изучили некоторые записи и обнаружили, что женское население альф и бет в течении жизни сталкивались с беременность в крайне редких случаях, но так было всегда и никто не придавал этому значения. К тому же, в этом плане их обычно заменяли омеги, что является привычной практикой буквально по всему миру. Но с годами, омег просто перестало хватать на всех. Их передают из семьи в семью, но продолжительность их жизни и рождаемость снижаются. Как снижается и шанс услышать в домах детский плач. — Учитывая поведение альф, почему же вы не начали использовать омег как дойных коров? Они ведь для всех просто мусор без мнения и воли, — издевательски спросил Лиам. — Заставили бы рожать, для альф подобное - привычное дело. — Бесплодие коснулось и омег, — спокойно сказал Фарри. — Из-за ранних родов и низкого уровня жизни, молодые омеги теряют способность к вынашиванию детей. Похоже, Сейм был единственным государством, смотрящим на всё не через розовые очки. С подачки Фарри они смогли заметить то, что остальной мир увидеть не сумел. Король Жозеф Вердиги, при первой встречи с омегой, не воспринял его всерьёз, однако настойчивость Эдвина убедила правителя хотя-бы послушать. — То что мы обнаружили повергло короля в шок, но нескончаемые доказательства, как это назвал Фарри, геноцида, были неоспоримы. Мы собственноручно уничтожили всё, что построили. Но наши попытки рассказать об это всему миру терпят неудачи. Власть Империи, Лиам, неоспорима, мы понимаем, что наших сил не хватит, поэтому сосредоточились хотя-бы на Сейме. Герцог затих, а Лиам глубоко вздохнул, окончательно понимая в какую ситуацию попал. Все они, Игве, Фарри и он, оказались здесь только с одной целью. Спасти тех, кто умирал из-за собственной глупости. — Это не просто война за независимость и свободу, Лиам, — произнес Фарри. — Это война за выживания. С одной стороны они, имеющие всеобщее обожание, поклонение и признание. А с другой мы, способные дать толчок в прогрессе, знания и смысл бороться. Фарри не доверял Лиаму, но общее происхождение давало смелые надежды то, что омега семьи Гридор, познал немало бед, чтобы не сомневаться в правдивости его слов. — Я хочу поставить лишь одно условие, если вы хотите моего участия, — протянул Лиам и герцог кивнул в знак согласия слушать. Лиам подозревал, что Сейму его статус супруга Алана будет полезен для усиления их позиции на политической арене, но не хотел даже думать о принце. — Дайте слово, что защитите от чертовых Гридоров и не позволите им до меня добраться.