Чудак торговал чудесами

Эриз упирался ладонями в столешницу и считал удары про себя, поджав губы. Старательно дышал носом, чтобы не сорваться и не застонать. При Фаби это было бы унизительно. За эти пару недель, что Фаби был с ним рядом почти круглосуточно, Эриз вышел на новый уровень гармонии с господином Георгом и практически ничем не вызывал его гнева. Только изредка приходилось подставлять под трость ладони из-за нелепых ошибок. Фаби в редкие мгновения наедине, конечно же, ворчал, что Эриз существует в нечеловеческих условиях и что учитель у него — невыносимый бесчувственный чурбан. Фаби вообще было во дворце тесно, среди всех этих правил, традиций и ритуалов, смысла большинства из которых он не понимал. Но он вёл себя тихо, всегда следил за реакцией Эриза и был настолько учтив и вежлив, насколько в принципе умел. Господина Георга новый «слуга» Его Высочества нисколько не заботил. Он его словно вообще не видел, и замечал только тогда, когда Фаби выхватывал из воздуха очередную записку. Тогда господин Георг с постной миной прерывал занятия и ждал, пока Эриз и Фаби сходят с отчётом к Его Величеству. Чуть меньше недели назад пришло самое важное сообщение от Клеменса: Стиг поднял белый флаг и предлагает переговоры. В тот же день Его Величество в сопровождении небольшого отряда надёжных военных и ближайших советников направился в южный форт. Эриз даже попытался заикнуться о том, чтобы ехать с отцом, но ожидаемо получил строгую отповедь. А два дня назад Клем прислал Фаби последнюю, короткую записку: «Возвращаемся». С тех пор все были на взводе, включая вечно невозмутимого господина Георга. Все во дворце суетливо готовились к встрече героев-защитников. Эриза — и Фаби за компанию — задёргали королевские портные. А вчера днём у Эриза даже запросил аудиенцию старший дворецкий, который посчитал необходимым согласовать с кронпринцем детали торжественного приветствия. В общем, все нервничали — и это вылилось во что вылилось. Фаби, который обычно во время уроков Эриза сидел тихо в углу кабинета и пытался читать или по крайней мере рассматривал картинки в книгах, сегодня маялся. Бездумно пялился в потолок, развалившись в кресле, и то притопывал ногой по полу, то постукивал пальцами по подлокотнику кресла. Господин Георг, больше всего на свете презирающий безделье, наградил Фаби несколькими красноречивыми взглядами, но тот их проигнорировал. И в конце концов Наставник полным осуждения тоном заявил Эризу: — Ваше Высочество, велите своему слуге вести себя подобающим образом. Эриз, которому надоело учтиво повторять одно и то же большинству придворных, сорвался и рявкнул: — Он мне не слуга! Теперь вот расплачивался за свою эмоциональную вспышку. Слышал сквозь свист трости, как возмущённо сопит, но не смеет вмешаться Фаби. И терпел. Седьмому удару помешал стук в дверь. Господин Георг едва слышно цыкнул. Набрал в грудь воздуха, явно чтобы отчитать какого-то несвоевременно явившегося слугу, открыл. — Добрый день, господа. У Эриза перехватило дыхание. Он замер, всё ещё опираясь на стол. Наказание не окончено — позу менять нельзя. Но прогнать с лица улыбку ему не удалось. — Добрый день, господин Михаэль, — сухо поздоровался Наставник, пропуская гостя внутрь кабинета. Фаби вскочил со своего кресла и замер, готовый в любой момент лететь искать Клеменса. — Господин Георг, Его Величество Лауридиус Овергард ждёт вас у себя в ближайшее время, — сообщил Михаэль. — Я могу закончить? — Полагаю, аудиенция у Его Величества важнее порки Его Высочества, господин Георг, но вы, конечно, вправе определить приоритет сами. — Он окинул насмешливым взглядом замершего у стола Эриза. Стоило господину Георгу удалиться, как Михаэль с улыбкой поинтересовался: — Новые обстоятельства, но всё та же суть, да, Ваше Высочество? — Я тоже соскучился, господин Михаэль, — огрызнулся Эриз и развернулся к бывшему Наставнику. Михаэль хмыкнул. Он выглядел очень уставшим. Осунулся, побледнел, под глазами залегли глубокие тени, а на голове, кажется, прибавилось седых волос. Правую руку он щадил, прижимая её к груди. Её поддерживала аккуратная широкая лента. Но при этом выглядел бывший Наставник невероятно живым. Он прошёл к столу, бегло окинул взглядом материалы уроков. — Неплохо. — Вы вернётесь? — тихо спросил Эриз. — А вы хотите? — Михаэль встретился с ним взглядом, всё ещё улыбаясь. — Да. Михаэль довольно кивнул. Улыбка его стала загадочной. — Считайте, что уже вернулся, Ваше Высочество. Только с фехтованием пока, — Михаэль слегка двинул повреждённой рукой и поморщился, — будут сложности. Эриз тепло улыбнулся в ответ, но не нашёл что сказать, так что только благодарно кивнул. Михаэль повернулся к Фабиану, который так и стоял на месте, взволнованный и растерянный. — Фабиан, полагаю, вы найдёте господина Клеменса в районе королевского кабинета, если поторопитесь. Его Величество как раз с ним сейчас беседует. Фаби скосил взгляд на Эриза. — Иди, Фаби, не переживай, — улыбнулся Эриз. Он даже рад был остаться сейчас с Михаэлем наедине, хотя бы ненадолго. *** Фаби торопливо шёл по дворцовым коридорам. Он всё ещё не чувствовал себя в них уверенно, но дорогу к королевскому кабинету за эти пару недель выучил наизусть. На ходу он пытался сообразить, о чём королю беседовать лично с Клемом и почему именно сейчас. Хоть Лауридиус Овергард и перестал казаться ему таким жутким, непредсказуемым тираном, каким казался раньше, но Фаби всё ещё боялся и его, и его решений. От человека, который чужими руками издевается над собственным сыном, можно ожидать чего угодно. — Фабиан! — Клеменс заметил его издалека и раскрыл объятия. Фаби нервно оглядел присутствующих в коридоре придворных, но всё же бросился к Клему навстречу. От него пахло дорогой, потом, пылью и огнём. По щеке и шее спускался к плечу, скрываясь за воротом рубашки, уже немного поблекший магический ожог. А ещё он едва заметно прихрамывал на левую ногу. Фаби ткнулся Клеменсу в грудь и судорожно вцепился пальцами в дорожную куртку. — Я устал как собака, батончик, — тихо сказал Клеменс. — Где там твоя новая комната? Я бы вытянул ноги ненадолго. Фаби кивнул, нехотя отлепился от Клеменса и повёл его к себе. — Что тебе говорил Его Величество? — робко спросил он, когда они свернули из главного коридора в сторону покоев кронпринца. Клеменс тяжело вздохнул, пожал плечами. — Обсуждали судьбы оракулов, которые пострадали за последние годы. Его Величество интересовался, как вернуть их в Зенорию и всё такое. А ещё... — Клеменс устало потёр кончиками пальцев ожог, словно он сильно зудел. — Он предложил мне пост придворного оракула. Хочет завтра на торжестве объявить об этом, поэтому требовал ответа сегодня. — Ты согласился? — робко спросил Фаби. Он и сам не знал, какого ответа ожидал от Клеменса больше. Ему понравилось быть рядом с Эризом всё время, но всё же жизнь, состоящая почти полностью из ритуалов и церемоний, казалась ему невыносимой. — Да какой из меня придворный? Я ему предложил кандидатов поаристократичнее, а он говорит: «Таких пронырливых упрямцев, как ты, надо держать под боком, иначе и глазом моргнуть не успеешь, как они организуют подполье». — Клеменс смутился. — Ну, это вольный пересказ… Короче, согласился. — А я? — А что ты? Я заикнуться о тебе не успел, он уже сказал, что кронпринцу тоже однажды понадобится придворный оракул. Не знаю, как мы с тобой в этом всём… — Клем задумчиво окинул взглядом богатый коридор. — Но ничего, Михаэль нас быстро натаскает на их занудные реверансы… Фаби тихо хмыкнул. Лишь бы не господин Георг. Впрочем, думать о будущем совсем не хотелось. Теперь, когда оно было куда более предсказуемым и ясным, чем раньше, хотелось подольше задержаться в «сейчас», где есть триумф победы, радость встречи и гордость за себя и своих близких. — Ты не знаешь, Бертрама пригласят на празднование? — Фаби часто возвращался в мыслях к Чудаку в последние дни. Ему не нравилось, что тот остался в Лавке совсем один и толком не мог узнать никаких новостей. В конце концов, он столько сделал для того, чтобы всё удалось. Он не заслужил, чтобы о нём просто забыли. — Пригласят, конечно. Не переживай, Чудак без почестей не останется, Михаэль похлопотал: теперь он может не платить налоги с заработка Лавки до конца дней. А ещё Его Величество вроде как собирался подарить ему здоровенный кусок зенорийской руды — на опыты. Фаби удовлетворённо кивнул, а потом вдруг задумался не о Чудаке. Хитро взглянул на Клеменса. — Ты уже который раз упоминаешь господина Михаэля. Вы что, подружились? Клеменс хмыкнул и небрежно пожал плечами. — Пару раз прикрывали друг другу спины. А что, он тебе не нравится? Они уже подходили к комнате Фаби, так что Фаби позволил себе выражаться более свободно. — Нет, просто переживаю за наши с кронпринцем задницы, раз вы теперь заодно… Клеменс тихо прыснул со смеха. — О да, у нас с Михаэлем как раз недавно под вино был спор о том, что эффективнее: вымоченные розги или обычная деревянная щётка. Представить себе, как Клем и строгий военный пьют вместе вино и обсуждают порку, удалось Фаби с трудом. — Оу. И кто выиграл спор? — Вы с кронпринцем, — невозмутимо ответил Клем. — Это как? Клеменс широко улыбнулся и пожал плечами. — Мы пришли к выводу, что чем вас ни дери — всё без толку. Фаби наплевал на дворцовый этикет и звонко захохотал.