IMPOSSIBLE/ Невозможность

Тина поднимается к себе на этаж и на ходу пишет сообщение Лине, что берет два дня отгула, и, что та может оформить эти два дня, как ей самой угодно. Представлять лицо, с открывающимся и закрывающимся без слов, ртом и возмущенными глазами, Лины, когда она будет читать его, Тине совсем не хочется. Поэтому: - В городе меня не будет. Телефон будет недоступен. И понимаю, что за это могу быть уволена. Принимаю даже это. – дописывает сообщение, вызывает такси и выключает телефон прежде, чем на нее обрушатся звонки и смс. К черту все! Плевать, что будет. Тина готова на все последствия с вытекающими. Сейчас важно только одно – ей нужна перезагрузка. С нее достаточно. Нужен отдых вдали от всего. От всех. За несколько минут собирает все необходимое в небольшую дорожную сумку и выбегает обратно на улицу, в ожидании машины. Напряженные позвоночник и спина, что уже поднывают, до привкуса железа искусанная губа, тревожное дыхание, выжидающие в нетерпении глаза и, наконец, словно бедная лань, загнанное уголек – сердце – ты сбегаешь, Тина! Снова сбегаешь в единственном и таком отчаянном желании скрыться, стать невидимкой. Кроме, как о пункте назначения – давно примеченном, скрытном местечке далеко от города, Тина не позволяет себе думать ни о чем, сидя уже на заднем сиденье машины, и становясь все дальше от Чонгука. От Чонгука, к кому так болезненно рвался ее уголек, а она, жестоко игнорируя его, увозила в ночь. Ведь спасает его. Спасает ведь?.. Вчера хотела «ближе», а сегодня необходимо «дальше». Ты просто трусиха, Тина! Немного успокаиваясь, рассматривая пейзажи за окном, которые в темноте казались такими загадочными и немного страшными, иногда засыпая и просыпаясь беспокойно, она доезжает до усадьбы глубоко за полночь. Рада своей неимоверной усталости, что не позволяет мыслям сильно разогнаться. Поэтому, даже, благодаря физическую боль и сонное состояние, наспех принимает душ и ложится в такую приятную сейчас и мягкую постель, мгновенно уносясь в глубокий сон. Тина просыпается уже ближе к обеду. Не открывая глаз, прислушивается… Прислушивается снова… и не слышит привычного шума. А вот сейчас, прямо сейчас, она, кажется, слышит ржание… лошадей? Хмурит брови, может, это сон? Затем, все же, вспоминает, что ночью уехала (сбежала) из города и сейчас находится в усадьбе, далеко от того самого шума, которого не было. Она медленно открывает глаза. Запах леса и, отдаленно, журчание речки, доносящиеся из открытой форточки, заставляют повернуть голову к окну и улыбнуться. Да! Это, определенно, именно то, в чем она нуждалась. Садится на кровати и теперь уже полномерно рассматривает свой номер, который оказывается очень милым и уютным, до чего ночью не было никакого дела. Запах древесины успокаивал. А бархатные шторы, цветные обои на стене напротив, старинная мебель с мягкой обивкой и резьбой и высокая хрустальная ваза с фруктами на столе переносили совершенно в другой мир, далекий от того, к которому привыкла, но не полюбила Тина. Чувство абсолютного отсутствия технологий и цивилизации – мечта для ее души. Для полного счастья не хватало только одного, вспоминая о котором, Тина вздыхает. Но ведь это реальная жизнь, а не сказка. Так что, Тина, получи, распишись и скажи спасибо и на этом! Вон, и лошади согласно ржут. Так что, поднимаемся и идем знакомиться с местностью. Она натягивает джинсы, надевает мягкий свитер, сверху накидывает вязанный светлый кардиган, обувает кроссовки и выходит из номера. Кафе в усадьбе – под такой же деревенский стиль. Столы покрыты яркими цветными скатертями, посуда вся глиняная, мебель деревянная. Тина сидит за столом и пьет свой ароматный (прошу заметить) чай из настоящего самовара, не кофе! И сейчас она с прикрытыми глазами наслаждается этим великолепным завтраком из овощей, домашнего сыра и, даже, выпечки. Все здесь располагает к спокойствию, и она собирается утонуть в нем, как можно глубже. - Что такое? – Хмурит Тина брови и, поставив чашку на стол, хватается за ребра с левой стороны, под грудью. Кожа начинает покалывать и саднить, но через минуту все проходит. Она только приглаживает ее через свитер, а через секунду снова слышит ржание. – Иду, иду!- Вскакивает с места и выбегает на улицу, вспомнив о лошадях. Тина очень любила ездить верхом в более молодом возрасте. Эти ощущения были непередаваемы и незабываемы. Она всегда могла найти подход к ним, говорила, а в ответ получала такие взгляды от лошадей, что можно было наблюдать полноценный диалог между ними, со стороны. Ведь контакт с лошадью очень важен, и, если он налажен правильно, то езда верхом, непременно, доставит только удовольствие. Чувство свободы, которое ощущается, несясь навстречу ветру и доверившись верному попутчику, не сравниться ни с чем. Вот и сейчас Тина наслаждается этой свободой, позволяя ветру уносить с собой все мысли и тревоги. Она и не заметила, как пролетели часы, а ведь уже темнело. Она неспешно возвращается в усадьбу пешком, удерживая за поводья лошадь, которая оказалась весьма выносливой и верной, чтобы та смогла отдохнуть без ноши на спине. Тине все здесь нравится. И особенно то, что постояльцев совсем немного. Будни – самое лучшее время для таких поездок за город. К тому времени, как она возвращается в номер, начинается небольшой дождик. Тело устало, мышцы болят от непривычной и достаточной долгой езды верхом, желудок урчит, напоминая о голоде, но Тина сейчас очень довольна и чувствует себя отдохнувшей. Зайдя в номер, она заказывает ужин с бутылкой любимого красного в него и идет в ванную. Да, сегодня Тина побалует себя горячей ванной с травами, маслами и солью. Горячая вода распаривает кожу и расслабляет мышцы, а благовония помогают успокоить разум и уносят в наслаждение. Тина прикрывает глаза, опрокидывая голову на бортик, и пытается вспомнить, когда она чувствовала себя настолько хорошо в последний раз. Примерно три года назад. Когда внутри все цвело, а ей казалось, что она узнает мир совершенно с другой, лучшей стороны. Когда ей напомнили, что жизнь состоит не только из страданий и самобичевания. – Чон…- мелькает в голове Тины, и ее тело пробирает еле заметная дрожь. Сейчас перед глазами его глаза, его бездонные темные глаза, взгляд которых обволакивает, окутывает и растворяет в себе. Его губы. Эти губы могут заставить поверить в самое светлое на свете, растягиваясь в яркой улыбке, и, так же, в исполнение самых темных и порочных желаний, когда прикусываются зубами. Его родинка под той же губой, которая может свести с ума. Ее хочется накрыть, скрыть от мира своими. Его руки, которым хочется отдаться и не покидать их до конца жизни. Его длинные красивые пальцы, которые хочется чувствовать на своей коже всегда. Его… - Господи! Тина, остановись!- Почти кричит на себя Тина и резко присаживается в воде, закрывая лицо мокрыми и горячими ладонями. Нет! Это, определенно, виноваты эти масла и благовония. Иначе… Нет, конечно! Тина не хочет его! Она вообще даже уже не помнит, каково это – кого-то хотеть! И это прекрасно! Ей и так хорошо живется! Хотеть можно только того, кого любишь! По–другому, Тина не умеет. Да и не хочет учиться. А здесь любви нет! Значит и желания не должно быть! Она быстро принимает душ, смывая остатки масел на коже, непозволительных, заблудшие мысли - из головы, и выходит из ванны, наконец, дать желудку пищу. Весь процесс ужина, Тина проводит воспитательную беседу со своим воображением и, за одно, телом на тему «Ни в коем случае нельзя пускать в себя все чужое и заблудшее и тем более - реагировать на них». Да не найдешь выхода потом потому что - застрянешь и умрешь! В одной пижаме, обернувшись в плед и прихватив бокал вина, Тина выходит на крыльцо, и садиться в кресло – качалку. Тина любит дождь. Всегда любила. По ее мнению, дождь смывал со света все плохое, темное и больное, позволяя земле вобрать это все в себя глубже, а вместо них дарить новые жизни и радость. Может быть, глупое убеждение, но от мысли, что есть такой помощник всему живому, становится легче. Воздух здесь невероятный. Ночь пахнет мокрой травой и землей. Из леса доносятся, щекочущие слух, приятные щебечущие звуки. И сейчас это все невольно возвращает к мысли о том, что было бы прекрасно приехать сюда с … - Чон… - произносит вслух Тина и закрывает глаза, а терпкий вкус вина уносит ее в прошлое. *** То время для Тины было страшное, но и удивительное одновременно. После недавней гибели брата, ей приходилось совсем нелегко. С родными она не жила давно, еще с 18 лет. Сразу после развода, Тина уехала от них и начала самостоятельную жизнь. Ведь каждый раз смотреть на родителей и вспоминать то, через что ей пришлось пройти в браке, пусть и очень коротком, было тяжело. Она не хотела взращивать в себе ненависть к ним, поэтому решила, что лучше вдалеке излечит себя и постарается продолжать их любить. И продолжала. По началу, было обидно, не понимала, но со временем, приняла, что родители не хотели ей зла. Пусть по-своему, но хотели, наверное, устроить ей счастливую жизнь. Просто понятие «счастье» у разных поколений разное. Тина смогла отпустить и не возвращаться к этой теме больше никогда. Поэтому, тот груз ответственности, который пал на ее плечи был неожиданным, не очень знакомым, если угодно. Племянники, которые были еще совсем малы в то время, горе и боль в глазах родителей – все это автоматически взялось Тиной в руки. Слишком многое на себя взяла? Может быть. Никто не станет спорить. Но на тот момент, это казалось единственным верным решением. И она справлялась. Помогала и поддерживала. Была на связи 24/7 и часто летала к ним. Боль притуплялась, все чаще начали появляться улыбки на лицах родителей, и, кажется, все уже шло неплохо. Не плохо до того момента, как Тина не разорвала отношения с женихом. Сама разорвала, но далось ей это дорого. Тина переживала пик отчаяния и не могла найти выход. Совершенно не знала, как дальше жить. Не умела, разучилась жить без него. Целых 12 лет вся ее жизнь была связана только с ним, жила одним им. Тина распланировала всю свою жизнь наперед под его планы и цели. Глупая. Только потом поняла, что, на самом деле, ничего из этих планов не принадлежало ей самой. И когда начала это понимать, пришло осознание того, что она потеряла себя в этих отношениях. Не невеста, не жена, не подруга, не любовница. Ведь свадьба откладывалась им же несколько раз на неопределенный период времени под самыми разными причинами. В беззвучных, а когда были озвученными - безответных вопросах «Кто я тебе?», Тина поняла, что последнее слово «тебе» не имеет уже совершенно никакого значения. Ведь у нее не было ответа на вопрос «Кто я?». Тина перестала помнить, что именно она любит носить, есть, смотреть, слушать и делать. Не помнила, когда сама принимала решения хоть в чем-нибудь. Она оборвала разом связь со всеми друзьями и, даже, подругами. Забыла, как веселиться, а ведь Тина была когда-то душой компании, веселой, беспечной и свободной. И, поверьте, процесс перестройки под одного человека и отказа от своей привычной жизни, потому что ему это не нравилось, был совсем не легким и безболезненным. Был только он. Вся жизнь – он! Скажите «Сама виновата»? Возможно. Нет, не так! Совершенно точно – виновата сама! Но от этой мысли, легче не становилось. А последние слова «Да кому ты нужна будешь? Думаешь, лучше найдешь? Да на тебя все смотреть будут только как на мясо!» толкнули Тину в ту самую бездну. С того вечера Тина боится агрессии и криков, ведь без скандала и пощечины на прощанье, когда не хватило слов, от жениха уйти не удалось. Страдания и отчаяние, боль и отсутствие желания жить были отнюдь не от расставания. Даже для Тины было бы неприемлемо не хотеть жизни из-за расставания с мужчиной. Это все появилось исключительно потому, что она не могла найти свои частицы, себя саму. Она не могла понять, кто она и что из себя представляет. Совершенно не видела пути, по которому хотела бы идти, не знала, как дальше двигаться, да, и просто, как сделать первый шаг. Злилась и ненавидела себя за то, что настолько погрязла в другом человеке, что упустила момент, когда перестала быть собой, потеряла в нем себя. Тина устала бороться и искать, перестала хотеть чего-либо вообще, превратилось в существо, которое просто дышит и делает привычные, требуемые от нее вещи. Чувство безысходности и полная потеря смысла в чем-либо. Бессонные ночи, бесконечные вопросы, ответа на которых не найдено и одно единственное острое и навязчивое желание – исчезнуть. Просто закрыть глаза, уснуть и перестать чувствовать, видеть и слышать – это было таким желанным! А потом знакомство с Чоном. Это произошло в одну из бесконечных и бессонных ночей. Тина лежала в постели, а очередная наволочка под ней мокла от нескончаемых слез. И стоит, наверное, отметить сейчас, что она не была никогда человеком социальных сетей. Не была подписана ни на одну рубрику, или блогера. Никогда (!!!) не получала ни единого уведомления из видео – платформ, а YouTube у нее был на телефоне просто по умолчанию, куда она могла заглянуть раз в пару месяцев за интересными рецептами, что было уже лет так пять назад. Не следила и не интересовалась шоу бизнесом и медийными личностями, а уж тем более – их жизнями. Никогда. Конечно, Тина слушала музыку, но это было давно. Когда она еще помнила, что любит ее и любит танцевать. Лет так 10 назад. Было уже где-то начало третьего, когда Тина услышала тихую вибрацию телефона, лежавшего на полу рядом с кроватью. Это было странно и Тина, даже, не сразу среагировала на него, поскольку, все уведомления на телефоне были на звуке – старая привычка из прошлой жизни. Бывший жених всегда устраивал допросы, когда Тина отвечала ему не сразу на сообщения. Тина взяла телефон в руки, загорелся экран и, тут, она удивилась еще больше. Это было уведомление из YouTube о каком-то ролике. Когда такое было за всю ее жизнь? Помните?- Никогда! В полном замешательстве, и впервые за долгое время, забыв о боли (да, терапия началась уже тогда), она нажала на уведомление, и открылся ролик. Заиграла музыка, но она не совсем ее слышала даже. Потому что с экрана крупным планом на нее смотрели огромные, почти черные глаза, будто, пытаясь гладить взглядом, успокоить. Это было чарующе. Тину пробрала легкая дрожь и, кажется, вдохнула так глубоко воздух, что легкие, наконец, полностью раскрылись впервые за последние месяцы. Он моргнул, и она чуть опустила взгляд на его улыбку. Эта улыбка… именно эту улыбку именно в эту секунду, Тина не забудет никогда! Она уверена, что пронесет ее в своем сердце до последнего дня своей жизни. Она уверяла Тину, что есть жизнь, есть мир, где нет места ее боли и страданиям. Тина буквально физически почувствовала какую-то волну в груди. Легкое колыхание, и она начала расплываться и заполнять всю грудь, а потом и все тело теплом. Его глаза, будто, говорили: «Послушай меня!». Ролик закончился, а Тина, нахмурив брови, нажала на повторное воспроизведение. Его глаза пленили, поэтому она прикрыла свои и сконцентрировалась на песне и словах. - Посмотри, кто мы есть… - Мы мечтатели… - Воплощаем мечту в реальность… - Верим!.. - Тем, кто хранит страсть – уважение… - Уважение и любовь… - Единственный путь… - Если хочешь … - Идем со мной… Тина в ту ночь пересмотрела этот ролик не меньше нескольких десятков раз. Навсегда его запомнила и сохранила. Слова отпечатались в сердце, глаза подожгли их, а улыбка потушила огонь, оставляя высеченные слова навсегда замурованными. С каждым разом ей становилось все легче и легче. С каждым разом дышала глубже. С каждым разом верила крепче. С каждым разом понимала отчетливее – этот парень – ее Ангел! И, впервые за последние месяцы, Тина уснула с улыбкой крепким сном, а во сне видела те самые глаза и ту самую улыбку, которые звали и вытягивали из пучины мрака. Со следующего утра, Тина начала несмелые, но, все же, первые шаги к самой себе и новой жизни. Те проблемы, которые, по ее мнению, были не решаемыми, вдруг становились совершенно незначительными. Каждый день она знакомилась с Чоном все ближе и ближе через его песни и интервью, и благодарила Бога за посланного Им Ангела. Оказалось, что на тот момент он только начинал сольную карьеру, но входил в состав довольно известной группы. Надо же! А она даже и не слышала ни их имен, ни их песен за все эти годы – настолько она была далека от этой сферы. И ведь когда-то музыка была неизменной частью ее жизни. Тина узнала тогда, что группа объявила о временном расходе и продвижении сольной карьеры каждого из участников по причине того, что пришло, и даже, почти прошло время их службы в армии. Она была сильно удивлена тому, что это обязательно даже для таких известных, как оказалось, на весь мир артистов, как они в их стране. Тина уже знала, что, как человек, он довольно застенчив и спокоен. Чон сильно переживал за друзей в группе, ведь путь, через который они вместе шли с ранней молодости, и даже, детства был совсем не легким и гладким. Поскольку, он был самым младшим среди них, ему особенно тяжело было влиться в этот мир и привыкать к жизни, сопровождаемой камерами практически круглосуточно. Был безмерно благодарен своим друзьям за поддержку и впитывал, как губка, все, чему они учили, не разочаровывал, работал по максимуму и больше. В итоге, его начали называть эти же друзья Золотым среди них. Тина несколько недель наблюдала за его взрослением и становлением по записям и, как будто, сама менялась вместе с ним. В итоге, она поняла, что для того, чтобы все изменилось, необходимо, в первую очередь, полюбить и принять саму себя, вспомнить себя! Тина решила начать этот процесс незамедлительно. Она записалась на курсы усовершенствования английского языка, после работы начала заниматься здоровьем своего тела, приводила его в порядок, снова начала читать книги, слушать музыку и танцевать. Ведь необходимо вкладывать в себя и быть в порядке, чтобы были ресурсы справляться с трудностями и преградами в жизни. Среди всего этого, конечно, Тина не забывала и о своем ангеле, с каждым днем все больше и больше узнавая его. Почему Тина в один момент перестала звать его Чонгуком и выбрала имя Чон? Среди безумного количества интервью, было одно, где он сказал с бесконечной грустью в глазах, что у нее навернулись слезы: - Чонгук из группы известен и успешен, но Чон сам по себе не является успешным и значимым. Тину сильно тронули эти слова. Она не понимала, почему он так думает. Ведь разве не благодаря этому Чону, его стараниям, стремлениям и мечтам, усердной работе над собой, Чонгук из группы достиг таких высот? Тина чувствовала обиду за Чона, а он продолжал: - Мне может быть плохо и больно только в том случае - если будет плохо остальным в группе. Меня самого не может что-то задеть. И тогда Тина поняла, насколько ему сейчас может быть тяжело без них, и как Чон может нуждаться в друзьях. Но ей очень хотелось, чтобы он понял, что Чон ничуть не менее важен, чем Чонгук, если не более. Что он не должен приуменьшать свою значимость, как человека. Что личность Чона так же важна, как личность Чонгука из группы. Конечно, безусловно, Тине нравилось творчество Чонгука, ведь такого голоса она не слышала за всю свою жизнь! Но только в Чоне она видела человека, спасшего ее, и только его считала другом. Это было, может, по-детски, но Тина хотела, чтобы он знал, что спас ее именно Чон! И почему-то верила, что это обрадует его. Обрадует то, что он, как Чон спас одну жизнь, спас девушку. Глупо? Может быть! Но на фоне того, что она чувствовала и того, что видела в его глазах и читала в них, это было важным для нее. И тогда Тина начала писать ему. Писала в онлайн эфирах, которых он устраивал для поклонников, в комментариях под фото и его записях, обращенных к фанатам. Чон всегда так открыто и просто общался с ними, отвечал на вопросы в чате, которые читал на своем экране в прямом эфире, и которые видели и все остальные участники по всему миру. Только ни разу не заметил сообщений от нее. Но Тина не отчаивалась. Ведь сообщений безмерное количество. Участников чата было без преувеличения десятки миллионов, чьи сообщения в ленте, пролетают с высокой скоростью. Так прошли несколько месяцев безуспешных попыток Тины. Пришло время Чона, и он ушел служить в армию. Его эфиры прекратились, и стало очень мало новостей о нем. Тогда Тина решила вести отсчет. С первого дня его службы, она считала дни и вела счет этот в комментариях под его последним прощальным эфиром. А еще писала письма. Да (смешно)! Писала письма его менеджерам, компании, продюсерам. И самому Чону! Каждый день по одному письму в Сеул. 366 писем было написано, и 365 было отправлено за год, не считая электронных писем по всем адресам, которые только могут быть связаны с Чоном. Но ни на одно из них не было ответа. Тина отчаивалась. Ведь до сих пор верила, что поддержка, пусть и от незнакомого человека, далекого, ему поможет. Не знала, как объяснить и сама считала это странным, но будто чувствовала, что ему тяжело и так хотела дать взаимную поддержку. Тысячу раз пересматривала записи его эфиров и слушала, как он благодарил всех за верность ему и опору. Миллион раз прослушивала последний эфир, где он говорил, что ему важна поддержка сейчас, а сама каждую ночь перед сном говорила с ним шепотом, и, засыпая, просила Бога отправить ее душу к нему, чтобы та могла оберегать его и дать почувствовать, что не один. Через год Тина поняла - это все бессмысленно, и, вряд ли, является правдой, что ему так важно это все. Ей начало казаться, что это все - игра на камеру, а она лишь глупая поклонница просто не артиста Чонгука, а человека Чона. Но все еще была безмерно ему благодарна за помощь, принять себя и полюбить, найти путь к самой себе! А все остальное и сам Чон – это просто ее невозможность! *** - И кто бы мог подумать, что мы с тобой встретимся сейчас, мой Ангел?! – шепчет Тина в ночную тишину, все так же сидя в кресле на крыльце усадьбы, и отпивает глоток любимого красного. Эту ночь Тине без конца будет сниться Чон. Он ее будет звать, а она через туман будет убегать от него, боясь обернуться. Только не будет понимать, почему же бежит от него, если внутри все тянется к нему и умоляет остановиться, позволить ему обнять, прикоснуться … Любить. Каждый раз будет просыпаться, и ругать свой уголек внутри. Каждый раз будет вставать, и выпивать холодную воду в надежде, что она остудит ее душу. Будет видеть, как он настигает ее и заключает в крепкие объятия, в которых она будет плавиться и терять рассудок. Будет отвечать на ласки и поцелуи, которые воспламеняют и, напрочь, выталкивают из Тины все благоразумие и целомудрие. После таких видений, она будет ругать уже свое тело, что так безропотно отдается во власть его рукам и губам. А вода должна будет остужать уже не только душу, но и это самое непослушное тело. Но, не смотря на тяжелую ночь, свежий воздух и отсутствие мегаполиса Тине идет на пользу. Голова становится яснее и она может спокойно обдумать и принять решение с тем, что будет делать дальше. Тина раз за разом, в течение всего следующего дня, вспоминает и обдумывает слова Чона, его глаза, улыбку и … губы. Зря встретились. Не должно было этого случиться сейчас, когда Тина со всем смирилась, и все приняла. Но больше всего ей не нравится то, как она на него реагирует. Как душа тянется, а тело становится, будто и вовсе, не ее. И это ее желание, появившееся при последней встрече, обнять его, крепко прижать, успокоить и сказать, что теперь все будет хорошо – это пугает Тину больше всего! - Ты влюбилась?- шепотом, боясь, произнести это вслух, спрашивает себя Тина, хмуря брови, когда прогуливается после завтрака по окрестностям усадьбы. - Не глупи!- тут же осекает саму себя,- Это всего лишь чувство благодарности и отсутствие личной жизни! Тине не хочется даже думать о таком раскладе. Ей становится страшно при мысли, что ее чувства – это любовь. Ведь тогда, ей, и правда, будет совсем невыносимо без него. А в том, что «без него», Тина не сомневается. Она загоняет эти глупости глубоко под землю, ковыряя ее носком кроссовок и, уверяя себя, что выхода этим мыслям больше нет. Остановившись на «чувстве благодарности» и немного успокоившись под вечер, Тина направляется в номер с решением начать собирать вещи. Ведь завтра ей, все же, придется выйти на работу и день обещает быть нелегким, поэтому, лучше выехать пораньше.