IMPOSSIBLE/ Невозможность

Не отвечай мне… Просто возьми…

      Тина никак не может успокоить свое пылающее сердце и сбитое дыхание. Все глубже и глубже тянет прохладный воздух в легкие, ожидая у отеля такси. Она поднимает лицо к небу, которое уже немного затянуло серостью, позволяя прохладному вечернему ветру остудить свою кожу. Особенно там, где чувствует до сих пор, оставленный Чонгуком, мокрый след. При всплывающих перед глазами картинках, что произошли несколько минут назад, тело пробивает дрожью. Все нутро Тины кричит, чтобы она вернулась в отель и … И? Что дальше? Ей не по себе от той Тины, что просыпается внутри. Только вот Чонгук будит и тянет наружу. И это было бы прекрасно, если бы было навсегда, но…       - Ой, простите, пожалуйста! – На Тину налетает, не слабо так, и больно врезается то ли парнишка - подросток в капюшоне, то ли девушка в капюшоне, и сбивчиво извиняется, натягивая ткань ниже.       - Да ничего, я сама Вас не заметила. Будьте осторожны! – Кричит Тина вслед уже уходящей в спешке фигуре, а перед ней уже ожидает вызванное такси. «Ты где? Я выезжаю уже в бар», - Читает сообщение, уже в машине. «Я доезжаю до дома. Переоденусь и приеду. Без меня не начинай))»       - Блин! – Бросает она куда-то в сторону и морщит лицо от неприятного ощущения в правом боку на коже. – Я же срезала все этикетки! – Лезет под блузку к саднящему месту и подушечкой пальца находит приличную царапину. Опускает голову, растягивая блузку на том месте, проверить, не испачкана ли та, и обнаруживает не только размазанную кровь, но и небольшой разрыв, или разрез – не понятно.       «Да! Мать твою! Что это такое, вообще?»       - Это ж надо было так врезаться в меня?! Блин блузка красивая была! – Хнычет и бубнит себе под нос Тина.       Царапина оказалась совсем неглубокая, да и Тину она уже не беспокоит. Жаль только блузку, что испорчена безнадежно. Но она, конечно, ее не выбросит. Блузка пойдет в маленькую коробочку со всеми вещами, что есть у нее от Чона.       В поисках одежды, Тина стоит у шкафа в спальне, решает просто надеть джинсы с футболкой, но глаз цепляет алая вещица в прозрачном футляре, которая висит в самом глубоком углу. Прекрасно! Вот и наступило то самое время, когда хочется его достать из футляра! Всего-то два года прошло, как оно появилось у Тины. Спонтанная была покупка. Даже толком и не примерила тогда.       - Вот сейчас и примерим! – улыбается она находке и, не без труда, достает платье из угла шкафа.       Спустя полчаса на Тину из зеркала смотрит девушка, которую она когда-то знала. И дело даже не в платье, которого она бы еще неделю назад не надела, а в блеске глаз, в легкой, искренней улыбке, в гордо поднятом, смелом взгляде, в спокойном дыхании и в расправленных, свободных плечах. Свободного кроя из лоснящегося алого атласа платье без рукавов открывает спину до копчика, родинку под поясницей чуть справа от позвоночника, и опускается чуть ниже ягодиц, выгодно подчеркивая фигуру Тины, а спереди прикрывает зону декольте, собираясь складками у шеи. Туфли на высоких шпильках «от Чона» идеально дополняют это платье. Легкий макияж, блеск на губах, небрежно заколотые наверх локоны, с одно стороны выбиваются, закрывая ухо, а с другой стороны «мочку Чона» украшает тонкая висячая серьга в форме пера. Да! Эту девушку Тина знала давно, и очень рада снова ее видеть. Подмигнув своему отражению, хватает плащ, сумку и выходит из квартиры.       Бар встречает привычным полумраком. Живая музыка радует слух глубокими звуками саксофона, сопровождающимися чувственной игрой на пианино. Эти музыканты являются частыми гостями вечеров здесь. Народу не очень много. Кто-то сидит за своими столиками, кто-то – у бара, а кто-то расслабляется на танцполе.       Лина тянет руку вверх, привлекая внимание Тины, и щурится все сильнее по мере того, как та приближается к ней с широкой улыбкой. - Ого! Как ты сегодня хороша, подруга! – Берет за руку и крутит ее вокруг. – Боже! Тина! Это, правда, ты? Как можно было такое скрывать до сих пор? -Не преувеличивай, Лина! – Смеется в ответ, закидывая голову назад. - Уж, не знаю, что там у тебя происходит, но эффект бомбический. Я в восторге! А глазки как сияют! Значит, все идет на пользу! - Ох! Лина, я бы не была так уверена в том, что на пользу, но не могу сказать, что мне это не нравится. Давай, сначала возьмем чего-нибудь выпить. - Согласна! Надо сначала подготовить мозг!- Смеется Лина. – Что будешь пить? - Хмм...- Тина вспоминает, что так ни разу и не попробовала знаменитый любимый коктейль Чонгука. «Когда же, если не сегодня!»       Подходит к бармену и начинает объяснять, как его смешивать, не забывая жестикулировать при этом. Только вот, кажется, тому даже это не помогает. Скептически смотрит на девушку, не понимая, чего именно она хочет, а потом просто открывает ей дверцу, впускает за стойку и предлагает самой смешать замысловатый напиток. И вот, Тина принимается готовить Хайбол под внимательным взглядом бармена. А по мере того, как смешивает жидкости, зрителями становятся и все сидящие за стойкой, чьи возгласы и становятся все громче и громче.       Лина смотрит на свою подругу и не верит своим глазам. Эта яркая девушка, которая плавно движется в такт музыке и смешивает такими же магическими движениями коктейль, подмигивая … «подмигивая?» мужчине, который только что крикнул, что она «красотка!», хлопает по плечу бармена, желая удачи, когда клиенты потребовали «такую же бурду замутить» и направляется к ней с двумя огромными бокалами «бурды» - ее подруга Тина? Лина точно сейчас услышит о каких-нибудь курсах по смене личности! Или историю, как ту похитили, перепрограммировали и высадили обратно на планету Земля инопланетяне. - Тина! Я тебя такую совершенно не знаю! И теперь ненавижу, кажется, за эту твою спину! – Смеется подруга, чокаясь бокалом с ней. – Это, правда, ты? - Да, Лина! Это я! И, наверное, сегодня я – настоящая Тина, про которую и сама забыла давно. Тина – это я! - Ну, вот, наконец, и познакомились, подруга! Выпьем за это прекрасное событие! - Выпьем и пойдем танцевать! Тысячу лет не танцевала, Лина!       Перед округлившимися глазами в шоке и открытым ртом Лины, Тина идет на танцпол и начинает медленно двигаться, плавно качаясь под музыку. Закрывает глаза, а под веками лицо ее Чона, его глаза, его родинка под нижней губой, его длинные изящные пальцы, которые она, практически, ощущает сейчас на своей коже. Улыбается видению, отдается тягучим звукам саксофона, позволяет уйти себе в параллельный мир, где они обязательно смогут быть вместе, и где все намного проще, чем в этом.       Только вот у Лины на этот вечер совсем другие планы. И Тина, между прочим, ей обещала все рассказать, поэтому пребывание в «параллельном и счастливом» грубо обрывается хватанием за руку со словами «Хватит уже, Тина! Мне срочно нужна инструкция по перерождению от первого лица!». - Ну же! Рассказывай, давай! - Ох, Лина! Даже не знаю, с чего начать. – Тина делает большой глоток из своего бокала и ставит его на стол. – Но Чонгука я знаю давно. - Ну, конечно, ты его знала! Он же звезда! – Смеется Лина. - Нет. Не совсем. Чонгука знали все, знают все, но немногие знали Чона. – Тина снова ускользает от Лины, поэтому приходится помахать у нее перед лицом рукой. - Тина, не уходи далеко! И я ничего не понимаю, пока! - Ладно, не зацикливайся на этом. – Улыбается подруге. – Лина, это будет смешно звучать, но … Когда-то, несколько лет назад улыбка и глаза одного молодого певца, которого я даже никогда не знала, не видела и не слышала до этого, спасла меня от страшного, и, можно сказать, от гибели.       Тина рассказывает свою историю, которая, по – началу, Лине кажется смешным бредом. Но по мере того, как она слушает, и видит при этом весь спектр эмоций на лице Тины, уже старается дышать тише и прикрывать постоянно открывающийся рот рукой. Лина знала всегда, что у Тины в прошлом была страшная депрессия и странное, быстрое выздоровление, но и представить не могла, насколько именно странное.       - … Я написала и отправила 365 писем. По одному письму в день в первый год службы. И написала еще одно. Его я не отправила. Не смогла. Оно было прощальным. А я не осмелилась с ним попрощаться. И до сих пор это письмо лежит в ящике дома.- Усмехается Тина в конце и поднимает глаза на, ошарашенную всем этим, Лину. – Вот такая история, подруга! И ты просто представь мое состояние, когда спустя годы, я еду на вызов и моим пациентом оказывается ОН! Все бы – ничего! Но почему-то я оказалась ему нужна. Вот я и сошла с колеи, Лина! Меня просто выбило, понимаешь?       Лина молчит вечные пару минут после услышанного, видимо, снова и снова прокручивая историю. Допивает залпом остаток коктейля в бокале, и, наконец, выдает: - Так! Подожди! А ты ему рассказала обо всем этом? - Конечно, нет, Лина! Для чего? Зачем ему сейчас это все рассказывать? Это все было в прошлом. И уже не важно, совсем! Дело ведь в настоящем, понимаешь? В сегодня! Он говорит, что хочет меня рядом! – Тина так обреченно смотрит и в каком – то умоляющем выражении лица, – Да! Конечно, я понимаю, что это все только на несколько дней, что он здесь будет еще, но… черт возьми, Лина! Я так хочу побыть счастливой хоть немного! - А дальше? Ты подумала об этом? Что будет с тобой дальше, Тина? А он думал об этом, когда говорил тебе о своих хотелках? – Лине обидно за подругу. Ведь он, может, и не знает всю историю, только Тина –то ее пережила. - Я сказала ему, что буду с ним. Останусь с ним рядом до того момента, пока он не улетит обратно к себе. – Тина обрывает подругу, и смотрит на нее нечитаемо. Дает понять, что она уже приняла решение и сообщила о нем. - Но как?!- Ужас в глазах Лины немного, даже, веселит Тину. - А вот так! Но странность еще впереди, подруга! Он, услышав это, начал злиться, понимаешь? Мы чуть не поссорились! Попросил меня не думать о нас, как о чем-то временном. Думаю, он просто хочет, чтобы мы не думали о времени и играли в пару. Но… - Подожди, Тина! Ты меня совсем запутала! - Лина смотрит на подругу, а у самой бегущая строка в глазах «Идет мыслительный процесс. Просьба – не мешать!». Ну Тина и не мешает. Ждет и попивает свой коктейль, смотрит на танцующих, и сама качается. - А как он относится к тебе, скажи? – возвращается и подается вперед, ставя на столик локти, а Тина расплывается в такой мечтательной улыбке, что «мать, ты пьяная, что ли?!» - Такой заботливый, Лина! Видела бы ты! Так старается меня отгородить от проблем, переживаний, так смотрит на меня! Сказал, что я его бросила, уехала, а он не справился и сорвался, заболел! В лихорадочном бреду мое имя шептал! – Последнее Тина произносит шепотом, наклонившись ближе к уху подруги. Не гоже такие вещи про любимого вслух говорить потому что! И кивает с серьезным видом, мол «Чистейшая правда! Сама слышала!». - Так! Тина! Тебе больше не наливаем! Будь серьезна! Мы здесь, вообще-то, важное уравнение твоих недоотношений решаем! И, между пр…о..чч… - Лина вдруг хмурит брови и – А может быть!.. – Прикрывает ладошкой рот, округляя глаза. - Что такое? Что? Решила?- Подхватывает стул и скачет на нем ближе к подруге. - Может быть, он хочет большего?! И злился на то, что ты рассматривала его только на время! Да, еще и прямо в глаза ему об этом сказала! А это, знаешь ли, тянет на запрещенный удар! - На такой вариант Тина только смотрела на Лину, как на сумасшедшую! «Еще и мне, говорит, не наливаем! Ха!» - Ради всех Вселенных, Лина! Что ты несешь? Ты хоть слышишь то, что выдаешь за решение? Чон Чонгук видит во мне настоящую пару? Ха! Скажи еще, что матерью детей своих! – Тина начинает смеяться, но заметив, что даже мускул на лице подруги не дернулся, понимает, что та и не шутит даже! Надо выпить! Тянется к бокалу снова.       А Лина смотрит на нее снова в «мыслительном процессе», прокручивает всю историю, и только больше убеждается в том, что логика в ее предположении просто огромна. - Смотри! – Начинает она, глядя в пустоту, будто зацепила хвост истины и прямо сейчас следует за ней. – Ты говорила, что знакомилась тогда не со звездой, не с певцом мирового масштаба, а с человеком. Обычным человеком. - Ну, скажем, он далек от обычного!- Перебивает Тина подругу. - Не перебивай! Послушай просто! Ты воспринимала и сейчас воспринимаешь его не как известную личность, а как мужчину. Уверена, что и ведешь себя с ним так же! – Лина все глубже смотрит в ту самую пустоту, будто вчитывается, и хмурит брови. – То есть, это обычное человеческое общение. Со своими ошибками, огорчением, радостью, смехом. И в твоих глазах он просто Чон! И он знает и видит это! – Голос Лины становится увереннее, громче, а лицо Тины одновременно с этим, все бледнее и бледнее. – А вдруг, ему именно этого и не хватало, Тина?! – Вдруг переводит глаза на подругу и смотрит прямо в ее. – Вдруг, ты, не зная этого, даешь ему то, чего он жаждал все это время – отношение к мужчине, а не к звезде! А вдруг, он влюбился, Тина? Вдруг, полюбил тебя так же, как и ты его? Ведь ты настоящая и видишь в нем настоящего его! - Кто тебе сказал, что я его люблю? – Ну не сразу же сдаваться, верно? - Ой, Тина! Ты себя со стороны видела бы! Если ты его так не любишь, то страшно представить, как ты его будешь любить! – Тихо смеется Лина. А Тина только прикрывает глаза и дышит часто.       « Неужели?.. Но ведь это … Возможно?.. Господи!»       Ведь со стороны, это все выглядит логичным. Но как позволить себе поверить в это? Как позволить себе дать такую надежду? Как поверить в то, что ей даровано подобное? - Он меня приревновал сегодня. – Как под гипнозом шепчет Тина так тихо, что Лине приходится тянуться ближе, чтобы услышать. – При всех сказал, что я – его Тина так же, как и он – мой Чон… Назвал любимой… - Может быть, мне стоит подарить тебе толковый словарь, Тина? – Уже смеется во всю Лина, глядя на подругу.       А подруга понимает, что если сейчас она не поговорит, не спросит прямо, то не сможет этого сделать больше никогда! И пусть ей страшно услышать этот ответ, но ведь лучше жалеть о сделанном, чем о не. Но если, все – таки… А она упустит этот момент, то может погубить и себя и его! А этого она не допустит! - Лина! Прости! Я побегу! – Тина хватает сумочку и плащ со спинки стула, и быстрыми шагами направляется к выходу, попутно печатая что-то в телефоне. - Беги, Тина! – Кричит подруга вслед, открывая пришедшее сообщение. «Спасибо тебе большое, Лина! Прости, не могу вернуться и чмокнуть тебя, но сделаю это обязательно в следующий раз! Обещаю!»       Снова Тина подгоняет таксиста к отелю. Снова она спешит к своему Чону. Чувство, будто она вовсе и не жила до него, без него. Ловит себя на мысли, что она не едет к нему, но возвращается. Соскучилась. Очень соскучилась. А ведь прошло всего несколько часов. Интересно, он спит уже? Или, может, уехал куда? Может быть не один? «Хватит, Тина! Он один! Ведь он «ее Чон!».       Тина не помнит, как доехала, не помнит, как шла через холл отеля, не помнит, как поднималась на этаж. Тина слышит звук открывающейся двери лифта и, моргнув пару раз, шагает смело, уверенно, идет ровными быстрыми шагами. Сегодня она получит ответы. Должна получить! Сейчас она чувствует, что ее ждут. Сейчас все правильно! Телохранитель у двери мелко кланяется, и тянет руку к двери, чтобы открыть, но не успевает. Она сама открывается и появляется Джиён из номера Чонгука. Он замечает состояние Тины, которая почти бежит навстречу и обеспокоено: - Тина? Все хорошо? Ты в порядке? - Он у себя?- Кивает в сторону двери Тина и отвечает вопросом на вопрос, не замедляя шаг. - Да. - Вот сейчас мы и узнаем, в порядке ли я! Она проходит мимо мужчины, даже не взглянув на него. Заходит в номер, замечает, что в гостиной его нет. - Чон! – Зовет.       Тот выглядывает сначала из спальни, затем, чуть дернув бровями, выходит сам. Видит, как Тина спешила, видит, что состояние далеко не спокойное. Почти слышит, как ее сердце ударяется о ребра, как кровь бурлит по венам, почти видит искры в глазах. Это его Тина!       Тина проходит вглубь, скидывает плащ и сумку на диван, а Чонгука, стоявшего позади, будто молнией прошибает от того, что видит. Теперь в такт бешеному биению ее сердца, заходится и его. Он, молча, идет к, до сих пор открытой, двери и бросает что-то короткое на родном языке стоящему снаружи, закрывает ее и поворачивает ключ. Так же, молча, поворачивается лицом к Тине и, не разрывая зрительного контакта, медленно поднимает стакан с янтарной жидкостью, что мгновенно обжигает его горло так же, как сейчас янтарные глаза Тины обжигают все его тело.       Тина смотрит в его темные омуты и, кажется, все пространство сужается. Чонгука волосы влажные после душа. На нем свободные спортивки и черная майка, облипающая его торс и, открывающая плечи. И прямо сейчас босой Чон с влажными волосами и жадным взглядом, медленно, походкой пантеры приближается к ней, не сводя глаз.        Но! Но, ведь, она хотела поговорить! Да! Хотела поговорить… Только… Эта чертова капелька виски, которая сейчас поблескивает на его нижней губе напрочь выбивает все мысли. - Ты в таком виде была в баре? – Хриплый низкий голос, наконец, заставляет вернуться в реальность, где глаза искрят в то время, как он, все еще, приближается. - Стой! Не подходи, Чон! – Тина выставляет ладонь вперед, и он останавливается, наклоняя голову к плечу. И сейчас Чонгук ее пожирает всю, как дикий зверь – свою жертву. - Ответь мне, Тина! Ты в этом платье была в баре? - Да! Я приехала оттуда! – Получается рвано. А Чонгук приподнимает одну бровь и толкает язык в щеку. - И что же заставило тебя изменить свои планы и вернуться ко мне? – Он делает еще один шаг к Тине. - Н-не приближайся, Чон! – Почти кричит, потому что горит, чувствует, как плавится. - Отвечай, Тина! - Чего ты от меня хочешь?! – Выкрикивает в отчаянии. Жмурит глаза до боли на две секунды и распахивает их, устремляя взгляд в его темноту напротив. Ждет ответа. Кажется, не дышит. А Чонгук щурит глаза, вытягивает шею, ставит свой стакан на стол, подходит еще ближе, очень близко.       «Пришло время! Я заждался тебя, любимая!», и - Твою душу.- Хриплым, будоражащим все нутро Тины, голосом. Смотрит в ее расширяющиеся зрачки и касается указательным пальцем ее груди. - Твой разум. – Не отрывая глаз, проводит тыльной стороной двух пальцев вверх по шее, щекам, и касается тем же пальцем ее виска. Тина прикрывает глаза, не в силах сдержать дрожь во всем теле. - Твое тело. – Заканчивает Чонгук, проводя по волосам, и медленно гладит ее спину по позвоночнику вниз, останавливаясь на кромке ткани.       Тина распахивает глаза и мгновенно тонет в обволакивающей темноте его. Воздух застревает в горле. Ноги подкашиваются. Это невозможно терпеть! Чувство, будто его пальцы оставляют линию огня на коже.       Тина из-за всех сил собирает все крупицы оставшегося самообладания и, отступив на шаг назад, проносится мимо него двумя резкими. С глубоким вдохом поворачивается к нему лицом, и смотрит в широкую, обтянутую тканью спину Чонгука, чья голова опущена вниз. - Но… - как же тяжело даются признания,- …это все, что у меня есть. – Шепчет Тина, после чего он медленно к ней оборачивается. - Да. Это все, что у тебя есть, Тина. И мне нужно это все. Все. Без остатка. - Если ты заберешь это все у меня, как же мне жить дальше, Чон? - Взамен забери то же самое у меня! – Отвечает без замедления. Тину интересует еще один вопрос. - На какое время, Чон?       Чонгук смотрит на нее и понимает, что сейчас решится самый важный, самый главный вопрос. Он молчит. Но не от того, что сомневается. От того, что боится, что Тина не примет его ответа «до конца». Но Тина вдруг - Не отвечай! – делает шаг вперед, хватает стакан Чонгука со стола, одним глотком выпивает остаток обжигающего напитка, с грохотом ставит обратно и следующим шагом прижимается плотно к нему и запускает пальцы в его мокрые волосы на затылке, притягивая к себе. Чонгук хватает ее бока и сильно сжимает. - Тиинаа… - выдыхает во влажные губы напротив. - Просто возьми, Чон-на…- Шепчет, еле касаясь губами его губ.       Чонгук хватает ладонью ее лицо и немного подается назад, чтобы посмотреть в ее глаза. Сейчас глаза Тины полны любви и … влаги. С уголка срывается слеза и падает ему на руку. И тогда он понимает, что готов ради нее на все. И он будет всем ради нее единственной! - Забери, Чон! Возьми все, слышишь? – Шепчет судорожно сбившимся дыханием. – Я согласна быть твоей столько, сколько буду нужна тебе.       Щеки Тины мокрые от слез, губы блестят, носик покраснел. Она прекрасна сейчас! Чонгук не может поверить в то, что слышит. Сейчас, секунду назад эта стойкая, самодостаточная, такая недосягаемая, взрывная Тина сдалась ему. И это его Тина!       Чонгук облегченно выдохнул и, прикрыв глаза - Тина… - целует ее глаза. - Моя Тина… - виски. - Малышка моя… - щеки, носик. А Тина может только улыбаться, чувствуя невероятную нежность и ласку.       Чонгук осторожно касается губами ее губы, не размыкая их. Еле сдерживается, чтобы не сорваться снова и «не причинить боль». Только Тина нетерпеливо скользит кончиком языка между его, прося о большем. Чонгука утробное короткое рычание вибрирует у нее на языке. Тина поднимает руки и ладони кладет на его шею, заводя пальцы в мокрые волосы на затылке. Поглаживает кожу пальчиками, проводит коготками. Чонгук мелко дергается и сам углубляет поцелуй, за талию прижимает к себе крепче. Проводит языком по небу, прихватывает ее язычок своими губами. - Чон-на…- Выдыхает Тина в поцелуй.       И Чонгук понимает - Чонгук больше не может. И не будет.       Он хватает Тину за бедра, приподнимает и удерживает, когда она опоясывает его талию ногами, скидывая туфли и, не разрывая поцелуй. Чонгук удерживает ее одной рукой за талию, а вторую тянет к зажиму в ее волосах, размыкает его, и отбрасывает ненужную, совсем ненужную вещь в сторону. Так-то лучше – волосы Тины спадают вниз, огненной ширмой закрывая их лица от всего мира. Сжимает пальцами ее попку, не сдерживая удовлетворенный рык в горле, от чего Тина улыбается в поцелуй. - Давно хотел это сделать? – Шепчет мокрыми губами. Широким мазком лижет любимую свою – его родинку под губой. - Ммм… Как и ты? – Отвечает так же, заглядывая темным омутом в яркое пламя напротив. - Больше, чем ты, Чон… На много больше!       Она тянет его голову за волосы чуть влево, открывая больше доступа к его приоткрытому рту, и впивается безудержно мокрым и глубоким поцелуем. Пусть летит все к чертям! Это единственное место, где она хочет быть. Всегда хотела. Губы сминают каждую его выпуклость, вылизывает язычком все, куда достает. Короткий стон отдается в его паху тяжестью. Чонгук несет свое счастье в темную спальню, где свет из гостиной создает в комнате полумрак. Осторожно укладывает ее на кровать, нависая сверху, не разрывая поцелуй. Мажет мокрыми губами и языком по щеке, спускается к шее. Тина вытягивает шею, открываясь больше. Внутри чувствует вакуум, который вот вот взорвется от ощущений. Его руки везде. Контраст холодной постели и его горячего тела приятен. Низ живота беспощадно стягивает узлом. Чувствует слабый укус над артерией и не сдерживает приглушенный стон. А когда он приподнимается и смотрит ей в глаза: - Если ты сейчас снова уйдешь, я клянусь, что не буду сдерживать себя, как в прошлый раз, чтобы не запустить в тебя чем-нибудь тяжелым, Чон!- мягко улыбаясь. А Чонгук чуть хмурит брови. - Я ушел, потому что подумал, что сделал тебе больно, детка. – Шепчет виновато. - Так ты мне больно не сделаешь. А если вдруг случится такое, поверь, я отвечу тем же! – Тянет в ответ уголок губ, опуская руки к его заднице, и сжимает ее, пригвождая его возбужденность к своим бедрам. - Боже, Тина! Ты меня с ума сведешь!       Чонгук опускается снова к шее, не сдерживая свое желание. Заводит пальцы под нее и развязывает ленту, удерживающую ткань на ее груди. Рывком тянет ее вниз, сминая в области живота, и обнажает затвердевшие розовые соски. Тина видит из-под прикрытых век, как он цепляет свою нижнюю губу зубами, и проникает взглядом ей под кожу. Давно забытые ощущения, чувства, которым она не позволяла тронуть себя столько времени сейчас обрушиваются на нее, норовя забрать способность дышать. Чонгук проводит языком по ореолу, и цепляет сосок слева, пока сминает пальцами – справа. Все его существо сейчас нацелено только на то, чтобы утолить голод по этой девушке. Слышит глухое и протяжное «Чооон» сверху, что ласкает слух, и чувствует ее пальцы, которые сжимают его волосы. Мажет языком и присасывается к родинке у Тины между грудей, что не давала покоя с тех пор, как он увидел ее. Заводит руку под ее поясницу, опускает вниз и сжимает попку поверх атласа. Спускается мокрыми следами к ее пупку, опаляя кожу горячим дыханием. Тину пробивает мелкая дрожь, и она выгибает спину навстречу его ласкам. Тяжелое дыхание обоих эхом летает по всему номеру. - Боожеее, Ч-чо-он…- Шепот Тины срывается, когда он прикусывает и засасывает нежную кожу внизу живота.       Чонгук приподнимается на коленях, тянет через голову майку, видит жадный взгляд на себе и облизывающий язычок Тины. Это самая красивая картина, которую он бы мог изобразить на холсте. Скидывает спортивные штаны, оставляя боксеры, потому что еще рано. Он хочет насладиться вкусом ее кожи подольше. Тянется к ее платью, что задралась до талии, обнажая ее бедра, и ловко избавляется от него.       Тина не видела никогда настолько восхищенных ее телом глаз. Она не смущается, не закрывается, позволяет осмотреть себя и пожирать глазами. Чувствует, как он ладонями проходит по ее согнутым в коленях ногам, которые расположились по бокам от Чонгука. Прикрывает глаза, когда он смещает их, и проходится по внутренним сторонам ее бедер все выше, задевает пальцем, уже насквозь пропитанное смазкой, белье на губах, и цепляет его с краю, чуть сдвигает и проводит пальцем, со свистящим через зубы выдохом, вверх - к клитору. Тина сжимает в кулачках одеяло, на котором лежит, и выгибает спину, откидывая голову назад. Несдержанно ахает и распахивает веки, когда Чонгук чуть надавливает на клитор. Он снова нависает над ее лицом. - Ты такая красивая, Тина. Такая мокрая, - шепчет в губы и лижет по нижней.       Вводит сразу два пальца в горячую узость и ловит ее протяжный стон, глотая его в поцелуе. Мягко ощупывает стенки, растягивает их, и увеличивает скорость движений, все глубже погружая пальцы. У самого член болезненно дергается, требуя разрядки. Тина опускает ладони на его спину, сжимает кожу на лопатках, проводит коготком по позвоночнику, прикусывает его губу до крови, и слизывает капельку, ощущая вкус железа во рту. Хочет большего. Хочет в себе. - Чон… - выдыхает ему в шею, цепляет зубами кожу, уговаривая себя не оставлять следов. – Чоон, - заводит ладонь в боксеры, сжимает половинку, слышит его тяжелое «А-ах!», смещает ладонь к колом стоящему члену, размазывает по головке выступившую каплю, и проводит коготком по уретре. Он рычит диким зверем, зажав в зубах ее сосок, и пальцем проходится по чувствительной точке внутри нее. - Боже! Чо-оон!.. Пожалуйста! – дергается навстречу его пальцам. - Тина, я так хочу тебя!- рвано отвечает Чонгук. – Еще с первого дня! – Перемещается ко второму соску, ощущая, как крепко зажимают его член. - Господи, Чон! Так возьми, уже, наконец! Прошу тебя! Хочу тебя в себе! – Не сдерживается Тина, потому что невозможно. Это невозможно терпеть! - Блять!- Бросает Чонгук.       Крышу сносит. Теряет контроль от такой откровенной Тины. Сейчас необходимо утолить голод. А потом можно и растянуть удовольствие. Он резко приподнимается, скидывает боксеры и смотрит на Тину: - Презики? А Тина в ответ машет головой из стороны в сторону: - Нет! Я чиста, почти четыре года без секса, уверена, что и ты следишь за этим. Не потерплю ничего сейчас между нами! - Боже! Тина! Моя Тина! – Как же все идеально с ней.       Чонгук цепляет ее кружевное белье пальцами, стягивает нетерпеливо, бросает в сторону, ложится между ее ног, заводит пальцы обеих рук в ее волосы, припадает к ее губам, не разрывая взгляд, и видит, как расширяются зрачки, вспыхивает пожар в ее глазах в полумраке, когда медленно погружается в нее до основания. Тина только мычит, стонет в поцелуй, пока ее тело под Чонгуком пробивает мелкой дрожью, но не смеет прикрыть глаза. Нет сил и желания выплывать из его омутов. Тина падает. Тина задыхается. Только на этот раз, темнота греет, обжигает страстью. Тина готова еще сотни, тысячи, миллионы раз падать в его темноту. Воздуха не хватает, она разрывает поцелуй в протяжном стоне, когда Чонгук начинает двигаться в ней, дав несколько секунд привыкнуть к размеру. Чонгук дышит тяжело. Из последних сил держится, чтобы не сорваться на бешеный трах. Жмурится до белых вспышек под веками и утробно рычит ей в шею. Тина приглаживает большим пальцем его виски с выступившими капельками пота на коже, заводит пальцы в волосы и : - Чон-на, давай же … Отпусти … себя. Не … сдерживайся. Я хочу … тебя всего!       Чонгука срывает. Он резко садится на пятки, закидывает ее правую ногу себе на плечо, подхватывает под попку, приподнимая выше ее таз, и резко врезается, выбивая из ее легких весь воздух. Сжимает пальцы под ней на коже до синяков. Вырывается на быстрый ритм, не сдерживая собственные стоны. Слышит в унисон своим – ее. Это самое прекрасное, что он слышал за всю свою жизнь. Смотрит на покачивающуюся грудь и тянет руку к левой, цепляет сосок, перекатывает между пальцами, пока Тина сама хватается за свою – вторую, повторяя его движения. Господи! Она крышу сносит. Такая открытая сейчас, Такая … Вся… Его! Опускает взгляд ниже. Видит, как его член выходит и погружается обратно в поблескивающее в полумраке, мокрое и розовое нутро. Его ведет. Чувствует, как узел в паху становится туже. Чувствует, как начинают сокращаться горячие стенки вокруг его члена. Стоны Тины становятся все громче, все глубже. Ее трясет. Прикрытые веки, зажатая между зубами нижняя губа, откуда выступает уже алая капля. Опускает ладонь ей на лобок и давит большим пальцем на клитор, начиная ласкать в такт своим движениям. - Бля-яать, Чо-оон… - Тина выгибает спину. Не выдерживает двойную стимуляцию. Приподнимает голову, распахивает глаза, устремляя взгляд в его, замирает с приоткрытыми губами в немом крике, получает: - Да! Давай… Дет – ка!!! – довольную ухмылку, и роняет голову обратно, выгибаясь в шее и спине в протяжном, несдержанном стоне. - Ччо-оон-нна-аа…       Чонгук поджимает губы, не отрывая глаз от ее губ и рук, которые так же сжимают грудь, чувствует, как сильно сжимают скользкие стенки его член, как волна напряжения собирается в паху. Падает над ее содрогающимся в оргазме телом и: - Я хочу… Можно?..- шепчет на ушко, зарываясь пальцами во влажные у висков волосы Тины.        Она мягко улыбается ему в плечо, прижимает его ладонями крепче к себе, хватая за сокращающиеся мышцы половинок, обхватывает крепче за пояс ногами, удерживая его в своей горячей глубине. - Нуж-но… Всег-да… только… таак, Чо-онн…       Слышит рычащий стон в изгибе своей шеи, и не сдерживает сладкое «Даа-ааа…» в ответ, когда чувствует, как ее заполняет внутри пульсирующий член горячей струей. - Ты – мое невозможное счастье… - Ты – единственное, ради чего я превращу все «невозможное» в «реальное»!