***
Сегодняшнее время. Погода в Пусане теплее, чем в Сеуле. Это Тина заметила сразу, как только переехала сюда. Тогда это её немного огорчило, поскольку время было летнее, а Тина совсем не переносит сырую жару. Но сейчас, мартовским вечером, прогуливаясь пешком от станции метро до своего съемного домика на окраине города, она, даже, немного радуется этому. Время - начало десятого, спешить ей некуда, завтра выходной, и она думает о том, что неплохо будет открыть бутылочку красного. Тина улыбается тишине, тому, что дождь прекратился, пока она добиралась на транспорте. Сейчас свежий, прохладный ветерок треплет её длиные чёрные волосы, и дарит спокойствие. Она заходит в небольшой магазинчик, что находится на её улице, и привычно улыбается пожилой женщине, которая все эти 7 месяцев неизменно работает здесь. - Тина, как твои дела? Ты сегодня припозднилась. Женщина тепло улыбается, пока пробивает покупку. Она напоминает Тине её бабушку, чьи советы и слова так часто вспоминает. Её хочется обнимать, хочется положить голову к ней на колени, и рассказывать ей всё, пока та будет перебирать Тине волосы, и гладить их морщинистой рукой. - Всё у меня хорошо, госпожа Гëн Хи! Немного задержалась. Сегодня было много работы. - Ох, девочка, ты слишком много работаешь. Ты ведь молодая. Пожить не успеешь, а время идёт. Как ни вижу тебя - то ты идешь на работу, то возвращаешься с работы. - Спасибо Вам! - Тина опускает взгляд, так же улыбаясь, и укладывает покупку в пакет. - Работа от многого спасает. Берегите себя, госпожа Гëн Хи! Хорошего вечера. А ведь и правда! Работа спасает. Становится лучше от мысли, что можешь помочь кому-то. Порой, наблюдая за людьми, которые в отчаянии ждут пробуждения своих любимых, родных и близких, хочется сказать им: "Не отчаивайтесь! Он сейчас просто набирается сил. Отдохнёт немного, и обязательно к вам вернётся!" Конечно, не всегда бывает такой исход, но нельзя переставать верить в это. Вера в работе Тины очень важна. Без неё - никак! Без неё - никуда! Она по себе знает! Тина сидит в мягком диване молочного цвета в гостиной, подмяв под себя ноги, и смотрит какую-то дораму на широком полотне почти на всю противоположную стену. Слева от нее, гостиную отделяет от кухни широкая стойка, служащая столом, у которого стоят четыре высоких стула. Весь небольшой первый этаж отделан и обставлен в светлых тонах. Перед диваном стоит небольшой стеклянный журнальный столик, который обставлен свечами разных размеров, форм, и с разными запахами. Привычки никуда не деваются - свечи стоят по всему дому, и постоянно пополняются. Они любили импровизировать с Чоном, смешивая запахи и свечи. 3 года назад. - Ох, Айгю! Этот Кастелла из меня все соки выжал! Тина жалуется подруге, прижимая телефон к уху плечом, и достаёт румяный бисквит из духового шкафа. - Я тебе говорила, что легче заказать, - смеётся та в ответ. - Сама виновата! Так что теперь уж не жалуйся! - Нет! Я должна была его сама приготовить! Погоди-ка... Всё! Он готов! Я - молодец! Тина смотрит с гордостью на сладко пахнущий мёдом десерт, так обожаемый её Чоном. И проверяет жареную острую лапшу с курочкой, что уже томится на плите. " И правда - умница Тина!" - Так что у тебя с графиком на девятое число, Айгю? - А вот теперь моя очередь гордиться! - Заявляет подруга на другом конце. - Я смогла освободить его, и, даже, следующий день! Так что, всё идёт отлично! Только я, всё равно, сомневаюсь, что островитянин Кот заслуживает подобные подвиги! - Ой, всё! Не начинай! Заслуживает, конечно! Ему понравится, я уверена! - Ещё бы ему не понравилось! Целый план века составили только ради того, чтобы поздравить его с Днём рождения! Только неизвестно ещё сможем ли мы его из студии вытащить! - Это на Чоне! Не переживай, он справится! - Будем надеяться! Ладно! Мне пора. Я отошла на минуту, чтобы ответить на твой звонок. - Хорошо, беги. И мне надо успеть всё закончить. Чон уже в пути из аэропорта. Целую! Тина накрыла на стол, нанесла последние штрихи лёгкого макияжа, конечно, подготовила все для "спальни", и сейчас стоит у стеллажа в гостиной с разными банками и склянками с задумчивым видом. - Нет! С этим я одна не справлюсь! Открывает чат с Чоном. ~my Haengbog~: Что у нас будет гореть сегодня?) ~my Yeobo~: Хммм... Вишня? ~my Haengbog~: Вишня!) Дальше - я сама!) ~my Yeobo~: Сюрприз?) ~my Haengbog~: Будет обязательно, если угадаешь с первой попытки!)) ~my Yeobo~: Ох! Значит два сюрприза! Говорю Джиëну, чтобы давил на газ! ~my Haengbog~: Не утруждайся, любимый! По поводу "давить на газ" у него уже есть неизменное правило, данное мной! Не послушает тебя!)) ~my Yeobo~: Ах, вот, значит, как!)) А я понять не могу, чего это он так осторожничать стал!)) 23 минуты, детка! И я наглядно тебе объясню, в рамки каких именно моих правил ты себя вогнала!) ~my Haengbog~: Уже 22! Пошёл отсчёт!)) "Рыжая бестия!" 22 минуты спустя. Тина открывает дверь их частного дома, и отступает на шаг назад, стуча высокими шпильками темно-бордовых лакированных туфель. Чонгук хитро щурит глаза, недвигаясь с места, скользя ими от тех самых туфель по стройным ногам вверх, задерживается на бёдрах, щедро открывающихся призивно коротким обтягивающим платьем чёрного цвета, переходящим в градиенте на яркое бордо от талии выше, где открывается умопомрачительный вид в глубоком вырезе. Тянет шумно воздух в лёгкие, заглядывая в любимый глубокий янтарь, и прикрывая веки: - Моя дикая вишня! - выдыхает рычанием. Переступает через порог, бросает сумку на пол, и хватает Тину за талию, прижимая к себе крепко. Зарывается носом в шею, и снова шумно вдыхает, чувствуя, как её пальцы пробегаются по его плечам, шее, и сжимают волосы на затылке. - И белые цветы... Легко пробегается кончиком языка по шее вниз к ключицам, прижимая Тину за талию ещё крепче, и выгибая ее спину. Она улыбается в ответ, и хватает губами мочку его уха. - И... Мёд? Чонгук чуть хмурит брови, и поднимает голову, заглядывая Тине в глаза, что светятся игривостью. Боже! Как же он любит этот блеск! - А это уже третий сюрприз! - Отвечает Тина, подмигивая, и опускает взгляд с тёмных омутов, что густеют с каждой секундой, на истерзанные, как и всегда перед встречей после долгого времени врозь, зубами губы. - Если ты не поцелуешь меня сейчас же, не получишь его, Чон! Сегодняшнее время. Губы Тины расплываются в улыбке, когда под закрытыми веками она просматривает воспоминания трёхлетней давности. Впрочем, это происходит каждый раз, при каждом воспоминании. Она берёт бокал на высокой ножке с красным вином, и отпивает глоток терпкости, возвращая себя к героям дорамы, что играют на стене напротив. А телефон начинает жужжать тихой вибрацией на столе. И это тоже теперь привычка - после 10 вечера, телефон автоматически переходит в режим тихого вибро. - Да? Айгю? - Привет, Тина! Не разбудила? - Нет. Всё в порядке. Я не сплю. Ты как? Случилось что-то? Ты, обычно, не звонишь в такое время. - Ой, нет! Ничего не случилось. Ты ведь дома? - Да где же мне ещё быть, Айгю? - Тина расслабляется, и улыбается вопросу подруги. - Ну, да! Ты права. Глупый вопрос! - Смеётся в ответ. - Мы скоро будем у тебя. У Юнги встреча, а я решила заглянуть к тебе. Он меня оставит, а сам поедет дальше. - Хорошо, буду ждать. - Да мы уже на твоей улице. Через две минуты будем. Всё, клади трубку и встречай! Тина так радуется. Ведь она соскучилась по друзьям. Здесь, в Пусане она одна. Конечно, связь не теряется, но это не одно и то же. Раньше они так часто собирались все вместе, парами. Тина выходит из дома как раз в то время, как свет от фар машины направляется к подъездной площадке у небольшого крыльца. Айгю выскакивает раньше, и бросается к подруге, заключая ту в крепкие объятия. - Ну, привеет, подруга! Как ты тут? - Всё неплохо, Айгю. Я очень рада вас видеть! Тина улыбается искренне и поворачивается к подходящему к ним Юнги. - Я не мог уже слушать то, насколько сильно она по тебе скучает, и как несправедлив этот мир, что разлучил вас! - Юнги смеётся тихо, и так же крепко обнимает Тину. - Как ты, моя верная собутыльница? - Да вот, открыла вино, и думала о том, что без тебя пьётся совсем не так, как с тобой! Тина тянет улыбку. И она делает это сейчас неподдельно, правда. Только вот пяти секундная тишина достаточно явно выдаёт ту тоску, что живёт внутри. И темнота никак не скроет мелькнувшую грусть в глазах. Только не от этих двоих. Но: - А ты думала, что будет так же хорошо и весело? - Юнги решает не теребить эту воспаленную заусеницу. - Без меня всегда хуже, чем со мной! - Ой, всё! Езжай уже! - Айгю явно торопится остаться вдвоём с Тиной. - Тебе ехать ещё не менее двух часов! - Я думала, ты зайдешь хоть на пять минут тоже. Устал ведь с дороги, Юнги! - Нет, Тина. Мне правда ехать нужно. Человек улетает ранним утром, а встреча важная. Зайду завтра на обратном пути. А вы не балуйтесь тут! Смотрите у меня! А то знаю я вас! Волю дай, так весь Пусан разнесете! Юнги показательно вытягивает указательный палец и строго щурится. Затем, улыбается, целует жену, обнимает подругу, и после того, как те заходят в дом, уезжает. - Что у тебя с графиком на девятое число? Тина замирает на месте, услышав те же слова, что сама говорила несколько лет назад Айгю, которая сейчас спрашивает уже у неё самой. - Айгююю! - Тянет в ответ, оборачиваясь на подругу, которая вешает пальто в шкаф, и с вопросительным выражением лица направляется к ней. - Ну, чего? - Разводит руки в стороны, огибая её, и идёт в ванную, что находится на первом этаже. - У тебя здесь полотенец нет! - Кричит уже оттуда. - Потому что они там не нужны! Последний раз туда заходили вы с Юнги 3 месяца назад. - И, правда! Тоже глупый вопрос из разряда "Ты дома?", - Айгю идёт уже на кухню, и вытирает руки кухонным полотенцем. - Дорамки смотришь? - Плюхается рядом с подругой, прихватив с собой бокал, а Тина наливает ей вина. - Смотрю. - Тина. - Мм? - Тебя, правда, не будет в этом году на Дне рождения Юнги? - Айгю, мы же говорили об этом. Там точно будет Чон. Из этого не выйдет ничего хорошего. Праздник превратиться в скучный вечер молчаливых гляделок. Они ведь друзья. Не стоит делать выбор между ним и мной. Я этого не хочу. А я поздравлю островитянина позже. Обязательно вырвусь, и приеду. Тина улыбается подруге, и тянет свой бокал к её. - За встречу? - За встречу! - Айгю улыбается в ответ, и отпивает из бокала. - Юнги недавно вспоминал тот ДР, который мы спланировали тогда, помнишь? - Конечно, помню! - Смеётся Тина, пробегаясь по картинкам из прошлого в памяти. - Самое трудное было не отвечать весь день на его звонки и смс! А Чон потом жаловался полгода на то, что ему досталась ужасная часть задания из всего плана! Что, к концу уже почти отчаялся, и чуть не выдал нас всех, только бы он согласился уйти из студии! - Да! Точно! Но каково же было его удивление, когда он вошёл в клуб, и понял, что там находятся только все свои! А когда мы все разом повернулись к нему и начали петь "Happy Birthday to you", он вообще дар речи потерял! Айгю, рассказывает так активно и живо жестикулируя, что Тина начинает тоже смеяться заливисто, вспоминая Юнги сначала ошарашенным, потом - счастливым, а затем - грозящим всем отомстить за игнор в свой день. - Я же говорила, что отомщу за тебя, и за то, что он пропал на столько месяцев из виду! - Да! Я помню, Тина! Ты, правда, хорошо тогда придумала! Конечно, один день - это не полтора года! Но, - Айгю вздыхает, и смотрит на Тину уже более собранно, - мучать его больше я бы не смогла. - Я очень рада, что у вас всё получилось, и сейчас всё хорошо, Айгю. - Тина кладёт ладонь на руку подруги и сжимает пальцы. - Вы, как одно целое сейчас. Но я помню, как всё начиналось! И то, как я мечтала уже убежать из палаты после того, как очнулась, от ваших споров и перепалок! Тина всё так же с улыбкой вспоминает и те времена. Конечно, никто никуда и не собирался убежать. Все лишь с удовольствием наблюдали за этими двумя, и делали ставки, через сколько дней они начнут липнуть друг к другу. Айгю смотрит на множество банок со свечами на столике перед ними, и заглядывает в глаза подруге. - Тина, как ты? А Тина видит всё, что Айгю вкладывает в этот короткий вопрос на её лице. - Я в порядке, Айгю. Не злюсь, не обижаюсь, вспоминается всё только хорошее. Впрочем, как и всегда. - Тоже с улыбкой. - Чон недавно заез... - Не надо, Айгю. - Тина перебивает подругу. Лучше не знать, как он там. Без неё. Ведь, скорее всего, лучше... Лучше без неё. А она не готова снова услышать эти слова. Больнее, чем тогда, когда Чон сам ей сказал эти слова, уже не будет, конечно. Но, всё же, Тина решила помнить только хорошее. Так ей лучше. Тина не хочет ненавидеть Чона. Тина не хотела бы, чтобы и он ненавидел её. Ведь именно поэтому она и ушла - решила не доводить до той точки ненависти. - Не рассказывай о том, как он, Айгю. Я верю, что он в порядке. Так будет лучше. - 7 месяцев прошло, Тина. - 8 месяцев без двух дней, Айгю. 28 дней после того разговора ушло на то, чтобы здесь всё подготовить. И ушло бы намного больше времени, если бы не Джиëн и Сон Пак. - Юнги тогда так разозлился, когда узнал. Ему было обидно, что ты не обратилась к нему. Меня отчитал, что я не рассказала. - Я помню, дорогая. Но он бы не смог молчать перед Чоном. Решил бы поговорить с ним, как старший. А Джиëн на тот момент, уже не работал на Чона. Сон Пак же просто был солидарен со мной, как "подруга". Ты ведь знаешь, его особо не заботит то, что ему скажет Чон. - Тина снова улыбается, вспоминая, как "подруга" с выступающими венами на шее, весь покрасневший от злости, громко ругался на того, грозя наказать его недельным несварением желудка. Благо, Тина смогла тогда его успокоить и заверить, что без неё ему и так жизнь не покажется сладкой, и что этого с него будет достаточно. Только вот сама в это совершенно не верила. Но и недельной диареи ему не желала. Конечно, было больно и обидно, но ведь это всё не отменяло её любви к нему. Тем более, что "Не бывает одного виноватого в разрыве отношений. В этом виноваты двое!" - так говорила бабушка. - Как там Джиëн? - Айгю решает сменить тему, иначе ничего хорошего из этого не выйдет. Тина пока не готова услышать правду. И она имеет право на время. Тем более, что совершенно объективно уверена в том, что Тина не заслужила тех слов и того отношения. Даже, учитывая то, что Чон был не в порядке. Но ведь всегда можно просто сесть и поговорить о проблеме, если таковая есть. - Мы говорили с ним недавно. Он скоро станет отцом. Работает в охранной службе. Рад спокойной жизни без разъездов, но, конечно, скучает по другу. Ему ведь тоже здорово досталось от Чона в тот период. И есть ещё одна новость, кстати! - Тина смотрит на подругу, и оживляется, отгоняя грусть в сторону. - Через 5 месяцев я смогу выкупить этот дом. Он мне нравится. Здесь спокойно и уютно. И работа хорошая! Сон постарался. Спасибо и ему. - Значит, ты решила остаться здесь? - с грустью в голосе спрашивает Айгю. - Не хочешь обратно в Сеул? Город ведь огромный. Вы и не столкнётесь даже с Чоном. Зато к нам поближе. Тина! Может, подумаешь ещё? Я думала это всё на время! Айгю совсем не хочется отпускать Тину на такое расстояние. Конечно, она понимает, что там шанс столкнуться с Чоном в разы возрастёт, и Тина сейчас не готова к этому. Но ведь это только пока. - Айгю, милая, я же не за 6000км от тебя! Я ведь вообще думала сначала вернуться в Россию. И это уже хорошо, что решила остаться в Корее. Тем более, мы ведь можем друг к другу ездить. Видишь? Легко ко мне добралась. И я буду к вам с Юнги приезжать. Мне здесь спокойно, Айгю. Работа уже есть. Я к ней привыкла. Ты ведь знаешь, я не люблю скакать с места на место. И тем более, я уже сообщила Джиëну, а он - своему брату, что я выкупаю дом. - Мне не нравится это всё, Тина. - Айгю вдруг дует губки, и ставит бокал на столик. - Хм-мм... - Тина щурит глаза, и решает немного разрядить грустный настрой подруги. - Интересно, а тебе понравится новость о том, что наш весьма симпатичный хирург уже не знает, как изворотиться, чтобы я, наконец, пошла с ним на свидание? Или, хотя бы, просто прогуляться? Айгю, как в замедленном кадре поворачивает к Тине голову, а её глаза так и лезут из орбит, и рот открывается в беззвучном "аааааа". - Чего-чего ты сейчас сказала? - Хирург наш, говорю, ухлестывает, говорю, за мной уже давно, говорю. Что скажешь по этому поводу? - Тина смеётся над реакцией подруги. Верный подход нашла, чтобы сменить тему, заставляющую грустить её. И неважно, что, на самом деле, Тина и не думает что-то менять в отношениях с Минджуном. - А ты сама что думаешь по этому поводу? - Айгю не так-то легко обмануть. - Думаю, что можно дать шанс. - Тина, всё же, попробует её одурачить. - Следующее приглашение думаю принять. - Ты серьёзно? - Почему бы и нет? Парень хороший, добрый, красивый. - Хороший, добрый и красивый? - Да! Очень хороший, добрый, и очень красивый! Работаем вместе! Ни у кого никаких проблем с доверием не будет. Думаю, стоит попробовать! - Главное, не переиграть и не переборщить. Тина, кажется, уже немного переигрывает. - Прогуляюсь с ним разок, присмотрюсь ещё немного. - Ну, прогуляйся. Присмотрись. Расскажи потом, как прошло всё. - Недоверчиво смотрит Айгю, и кивает головой мол "Давай-давай! А я посмотрю!". - Не могу до сих пор привыкнуть к тебе с чёрными волосами!***
~Психолог~: Господин Чонгук, напоминаю Вам, что сегодня в 13.00 у нас назначена встреча. Чонгук читает сообщение, уже привычное по вторникам за последние месяцы, сидя в машине на заднем сиденье, и снова сжимает челюсть от очередного резкого выруливания водителя и телохранителя в одном лице на соседнюю полосу дороги. Он меняет уже четвёртого работника, но всё они, как один, оказываются совершенно нетерпимыми Чонгуком. Может быть, дело в том, что они все - не Джиëн? - Доедем до офиса, потом можете быть свободны. Во второй половине дня у меня личные дела. Поеду сам. - Как скажете, господин Чонгук. "Ну, ещё бы!", - думает Чонгук, и отвечает на сообщение, подтверждая встречу. Джиён. Ещё один родной человек, которого он прогнал из своей жизни, а теперь нуждается в нём сам же. Каким же надо было быть идиотом, чтобы потерять такого человека. И ведь дело даже не в его квалифицированной работе. А в том, что он являлся, и, как надеется сейчас Чонгук, до сих пор является родным. 1 год и 2 месяца назад. - Чонгук, вставай! Нам пора ехать! Джиён пытается перекричать, отдающую вибрацией по собственным внутренним органам, басистую, безобразно громкую музыку, и ор изрядно выпивших посетителей на танцполе в именитом ночном клубе в самом центре Сеула. Смотрит на Чонгука, который, развалившись на чёрном кожанном диване, находится почти в отключке от выпитого количества алкоголя, и на совсем молодую девчонку, которая ещё пытается привлечь его внимание, проводя длинными острыми ногтями по шее и плечам, и заплетающимся языком тянет противное "Кук-киии". Джиён не сильно позволял себе бросаться нравоучениями, и строить из себя старшего брата, пока тот обходился алкоголем в разумных количествах, и не подпускал к себе "охотниц на приключения с айдолом", которые совершеннолетие то буквально вчера отмечали. Но сегодня Чонгук перешёл черту, когда подпустил настолько, что эта девица чуть ли не вылизывала ему ухо и шею. Даже, не смотря на то, что он был уже в том состоянии, о котором вряд ли вспомнит когда-либо. Как говориться, с пьяного спрос - вдвойне. - Давай! На сегодня хватит! Джиён поднимает друга, запрокидывает его руку себе на плечо, и, придерживая того за спину, тащит к выходу. Прохладный ветер немного приводит в чувства. Чонгук открывает еле глаза, и через пелену видит Джиëна, который практически несёт его к машине. - Таащть меня на сво-й спне - тво-ë брмя, мой др-рух! - Икая и не выговаривая буквы неслушающимся языком, выдаёт он, ухмыляясь пьяной улыбкой, уже такую привычную шутку. - Иди в задницу, Чонгук! Интересно знать - какое твоё бремя?! Джиён сильно зол на него. Он кое-как усаживает Чонгука в машину, пристегивает, чтобы тот, не дай Бог, не ударился головой обо что-нибудь при поворотах, или совсем не скатился с седенья. Сам садится за руль, и выезжает со стоянки проклятого клуба, где папарацци уже не раз ловили того в подобном состоянии. Конечно, ему до сих пор удавалось предотвратить слив этого мусора в СМИ, но ведь дело даже не в этом. Губить себя подобным образом, разбивать душу Тины, которую, на минуточку, Чонгук безумно любит, и подвергать опасности то счастье, которое он чуть не потерял - наблюдать за этим всем Джиёну невыносимо, и уже осточертело. Уже почти год это всё продолжается. И, конечно, он понимает причину такого поведения Чонгука. Но, раз тот сам не справляется, значит надо обратиться за помощью. Разве это не понятно? - И у меня есть своё бремя, Джиён. - Тихо и запоздало отвечает Чонгук. - Я забрал сегодня тебя из рук малолетней девки, которая практически на тебе лежала и вылизывала всё, до чего доставала! Чонгук открывает глаза, и, секунду задержавшись ими на сердитом профиле друга, молча, отворачивается к окну. - Как ты сейчас зайдешь домой, и посмотришь Тине в глаза? - Я давно не смотрю Тине в глаза. - Тебе нужен психолог, Чонгук! Если ты не справляешься сам, значит, нужна помощь! Чонгук прикрывает глаза, и: - А тебе помог психолог забыть тот день, и то, что и ты виноват в том, что случилось с Тиной, Джиён? Или ты сам справился? Джиён больше ничего не скажет другу. Не ответит на последние слова. Не повернёт больше голову, и не посмотрит сердито на Чонгука. Джиён не увидит слезы, что скатилась из прикрытого века дорогого ему человека. Джиён просто молча довезет его до дома, оставит ключ от машины на капоте, и молча уйдёт из гаража, из дома, и из жизни друга, после того, как тот, уже, и не шатаясь, сам, без поддержки, но с поникшими плечами, и опущенной головой, словно несет тяжеловесный груз на спине, зайдёт в дом. Сегодняшнее время. - Прости меня, мой друг. - Шепчет Чонгук, всматриваясь в хмурое, низкое небо, затянутое тучами, через лобовое стекло своего автомобиля. - Я не нашёл в себе сил сказать тебе, произнести это вслух, что настолько погряз в собственном бессилии и проблеме в самом себе, что видел, как гублю и делаю больно самым любимым. Не смог рассказать, что, видя и чувствуя губами и под пальцами те шрамы, настолько остро чувствовал свою вину, что всё чаще просто останавливался, и, молча, выходил из спальни. Не мог рассказать, что слышал её тихие всхлипы за спиной, и ещё больше себя ненавидел. Не смог признаться, что загнан был самим собой в настолько глубокую пропасть и темноту, что не видел выхода, кроме как освободить её от себя. Не смог признаться, что я трус. Легче было просто прогнать вас - моих самых дорогих из своей жизни. Чонгук тяжело вздыхает, и выйдя из машины направляется ко входу в здание, что стало неотъемлемой частью его жизни за последние полгода. - Итак, господин Чонгук, могу сказать, что мы с Вами проделали огромную работу. И поверьте мне, Вашей заслуги здесь больше, чем моей. Чонгук сидит напротив доктора, и кивает в знак благодарности. - Меня радует то, что Вы уже начали исправлять то, что Вас не устраивает в Вашей жизни. Помните всегда о том, что каждый человек, принимая те, или иные решения, несёт ответственность за последствия этих решений какими бы они ни были. И самое главное - ?.. - Не стоит принимать решения за других. Каждый имеет право выбора. - Всё верно, господин Чонгук. Ваша проблема была именно в этом. Вы говорили, что встречались уже с некоторыми друзьями, и возобновили с ними общение. Расскажите, пожалуйста, что Вы чувствовали в процессе разговора, и что Вы почувствовали после него. - Чувствовал страх в процессе. Конечно, этот страх не сравнить с тем страхом, что был раньше. Но я его чувствовал. - Страх чего именно Вы чувствовали? - Быть не понятым и не принятым. - Но Вы, всё же, не сдались этому страху, и довели разговор до конца. - Да, господин Ли. Всё верно. - А что чувствовали после? Чонгук посмотрел на пожилого мужчину напротив с седыми волосами, и в очках, так уютно к себе располагающему, и по отцовски мудро и спокойно говорящему психологу. Хотя, Чонгук и не воспринимал его, честно говоря, как психолога. Он чувствовал себя младшим, который приходил к старшему просто поговорить, просто обсудить, просто рассказать и поделиться. И, что особенно нравилось ему, тот не был никогда в белом халате. - Почувствовал себя нужным, господин Ли. - Отвечает с лёгкой улыбкой. - Как будто меня ждали из какой-нибудь поездки, и при этом, скучали. Я понял, что негативное отношение ко мне моих близких было лишь в моей голове. И, на самом деле, негатива никакого не было. Чувствовал легкость. Понял, что я и не переставал быть частью большой семьи. Для них. И понял ещё раз, насколько сильно ошибся, решив сам, что я им не нужен. Господин Ли смотрит на Чонгука поверх очков, и улыбается лишь уголками губ. - Я рад, господин Чонгук, что Вы смогли выбраться на свет. Не забывайте о тех ощущениях, о которых Вы сейчас говорили, и о тех мыслях, к которым пришли после встречи с близкими. Вы в начале пути сейчас. Да! Но Вы уже вышли на этот путь. А начинать путь, как известно, - самое трудное в самОм пути. - Спасибо Вам, господин Ли. - Я был рад общению с Вами, господин Чонгук. Дам Вам ещё один совет по поводу воспоминаний. Постарайтесь узнать, услышать, какие именно воспоминания сохранились о Вас у Ваших родных людей. И Вы поймете, насколько важно, порой, просто рассказать, поделиться, и обсудить. - Я буду стараться, господин Ли. - Считаю, что наша сегодняшняя встреча была последней, господин Чонгук! - Мужчина складывает ладони вместе перед собой, и улыбается шире. - На этом наша терапия закончилась. И теперь, когда я не психолог, а ты не мой пациент, скажу тебе вот что, сынок, - Чонгук улыбается на слова мужчины, и становится тепло от такого неформального обращения, коего не было ни разу за всё эти полгода, - помни, что худшими нашими врагами являемся мы сами. Страх можно побороть, Чонгук! Не позволяй своему худшему врагу лишать тебя счастливых моментов жизни. Ведь она и так коротка. Вместо того, чтобы терять время на бессмысленные и безрезультатные, а главное - забирающие твои бесценные дни, блуждания по лабиринтам страхов и сомнений, лучше откройся, расскажи, выпусти наружу, озвучь, и обсуди свои мысли с любимыми. И ты убедишься в том, что эти страхи и сомнения развеятся, как пепел на ветру перед любовью и желанием поддержать любящих тебя! Давай, сынок! С чистым сердцем и ясными мыслями, весь мир - твой! Иди смело, но не торопясь. Смотри вперёд, и начинай писать историю заново! Чонгук слушает этого пожилого мужчину, и чувствует, как огонь и страсть к жизни снова разгорается внутри, как воздух проникает в лёгкие, будто до этого долгое время, не находил пути. Он встаёт с блеском в глазах, с широкой благодарной улыбкой, наблюдает, как встаёт напротив мужчина, и мнётся, теребя перед собой пальцы. А мужчина, глядя на него, улыбается ещё шире, и вытягивает руки чуть в стороны. - Ну, иди! - Приглашает сам, заметив, как тот хочет, но не осмеливается. И Чонгук, в два шага преодолев расстояние, чуть нагибается, и обнимает того, кладя голову на его плечо. - Спасибо Вам за всё, господин Ли! - И тебе спасибо, сынок! Я уверен, что мы ещё свидемся с тобой. Но не для терапии. Два дня спустя, Чонгук обзвонит всех друзей по группе, и позовёт к себе домой на барбекю. Они просидят на заднем дворе его дома до утра, наслаждаясь вкусным мясом, пивом, и тёплыми воспоминаниями, начиная со времён дебюта, и заканчивая относительно недавними. Чонгук воспользуется советом господина Ли, и поймёт, что у друзей нет плохих воспоминаний, связанных с ним. Как он ошибочно думал. Только Юнги сказал, что "Если ты, мелкий, попробуешь ещё хоть раз потрепать так нервы нам, я найду в твоём же саду самый молодой сук, и отхлестаю им тебя так, что ты месяц не сможешь ни сидеть, ни лежать!", но при этом, он смотрел так по-доброму, и улыбался так по-родному, что его слова Чонгуком были услышаны как " Что бы ты ни делал, как бы не трепал нервы, я всегда буду рядом, и всегда за всё буду прощать! Ведь ты мой родной мелкий!". Ещё через неделю, утром, Чонгук стоит у стеклянной стены, что выходит на тот же задний двор, пьёт кофе, и слушает в телефоне гудки, ожидая ответа. - Блять, ты со своего третьего этажа рухнул, мелкий? Нахрена так рано звонить?! - С Днём рождения, Юнги-яяя! Чонгук заливисто смеётся, услышав хриплое, сонное ворчание старшего. - Ну, спасибо! - Отвечает тот таким же голосом. - Только он, блять, не успел ещё наступить! Я ведь ещё сплю! - Уже не спишь, хëн! Значит он наступил, а я - первый! - Нихрена не угадал, мелкий! Первая - моя остроязычная любовь, которой мы в данную минуту не даём спать, и, которая, чувствую, скинет меня нахрен с кровати сейчас, если я не перестану будить её своей болтовнёй! - Ладно, друг! Не буду подвергать тебя таким испытаниям в твой День Рождения! Только скинь мне, пожалуйста, новый адрес Джиёна. Я знаю, что он не в Сеуле. И знаю, что ты знаешь, где именно. Пора разгребать то, что собственными руками вытворено!