***
- Дорогой, ты совсем меня забалуешь! Молодая женщина совсем невысокого роста с заразительным смехом и совсем детскими чертами лица ловко огибает частые лужицы, оставшиеся после дождя, и шагает назад, идя впереди высокого и крупного мужчины, который несёт, по меньшей мере, по пять пакетов в каждой руке, и улыбается, глядя на светящуюся счастьем впереди себя. - Крошка, прошу тебя, будь осторожна! И как тебе не тяжело скакать везде? - Он заметно переживает из-за чрезмерной активности своей беременной, на минуточку, уже на 8-м месяце, жены. - Ой, не переживай, ничего со мной не случится! Мы с Чиа сильные девочки, и ещё планируем долго щекотать нервы папочке! Да, дочурка? - Она поворачивается, наконец, спиной к мужу и шагает уже вперёд, приглаживая довольно круглый живот, и говорит уже с дочуркой, которая, по всему видимому, совсем скоро уже появится на свет. Чонгук невольно улыбается, смотря на это всё со стороны, пока сидит на капоте своего авто. Половина лица скрыта под козырьком черной бейсболки, из которой видны уже довольно отросшие волосы. Он сидит, скрестив руки на груди, думая о том, что его друг хорошо устроен. Ведь невооружённым взглядом видно, что он любим и счастлив. И совсем скоро станет отцом. Чонгук чувствовал радость за него. Ведь Джиён уже давно говорил о спокойной, размеренной семейной жизни. Он переводит взгляд с молодой женщины на друга, и улыбка сама собой сползает с губ, когда замечает, что Джиён смотрит на него, остановиашись, и уже не слышит жену. Чонгук опускает руки и встаёт на ноги. Но сделать шаг вперёд пока не решается. - Джиён-ни! Это ведь Чонгук! Они оба уже смотрят на улыбающуюся так по-доброму женщину, которая, оборачиваясь на мужа, мелкими шагами, потихоньку двигается в сторону гостя. - Да, милая. Это Чонгук. - Отвечает Джиён жене, и коротко улыбается ей, а затем направляется следом за ней. - Здравствуйте, - чуть кланяется Чонгук женщине, и виновато улыбается ей. - Простите, я не знаю Вашего имени. - Да откуда же тебе знать его? - Отвечает она сразу так по-простому, будто они уже знакомы ничуть не меньше, чем с Джиëном. - Мы не звали никого на нашу свадьбу. Всё прошло тихо. И как-то всё закрутилось. Меня зовут Саен. Ну, да. Конечно. Это ведь их вина, что не позвали, а не его - Чонгука, который так дерьмово поступил с другом, получается, перед самой свадьбой. - Мне очень приятно познакомиться, госпожа Саен. - Чонгук снова виновато тянет улыбку. - Да какая же я тебе госпожа, Чонгук! Я совсем не на много тебя старше! А Чонгук смотрит мимо неё на Джиёна, который так же молчит и стоит уже в паре шагов от него. - Что-то случилось? Джиён сразу начинает с вопроса, и смотрит в глаза нечитаемым взглядом. - Да! - Отвечает Чонгук немедля. - Я обидел дорогого друга. А теперь, имею наглость спросить, есть ли вероятность того, что я не потерял его совсем? Саен тихо охает, и прикрывает рот маленькой ладошкой. А Джиён, после недолгого молчания, подходит и протягивает ему кучу пакетов со словами "Подержи-ка". А после того, как Чонгук забирает всё пакеты, мысленно готовится принять хороший, поставленный удар в челюсть. Ну, а что? Заслужил ведь! И, если так другу будет лучше, то пусть ударит. Но вместо этого, Джиён сгребает его в охапку и обнимает так крепко, что грудная клетка Чонгука, кажется, начинает скрипеть. - Ну и засранец же ты, Чонгук! Пока ты шёл, я почти отцом уже стал! Ты где так надолго застрял-то?! Чонгук только открывает и закрывает рот, не в силах хоть что-то ответить! Не находит слов, да и, если бы даже нашёл, не смог бы! Прямо сейчас он думает о том, как бы урвать глоток воздуха. - Да ты же задушишь его сейчас, Джиён-ни! Саен за руку мужа тянет, пытаясь оттащить от бедного Чонгука. - Да кто же так обнимает? Так ведь и убить можно! Джиён отпускает друга, и уже улыбается открытой и счастливой улыбкой. - Ну! Чего стоишь, как остолбеневший? - Мягко хлопает он шокированного Чонгука. - Пойдём домой! А пакеты сам понесешь! Это наказание! Они втроём идут уже к подъезду дома, переглядываясь с улыбкой друг на друга. У друзей глаза на мокром месте. А Саен ловко делает вид, что совсем не замечает этого. Она очень рада этой встрече, хоть и не виделась до этого с Чонгуком ни разу. Только наблюдала в СМИ, и слушала разные истории, смешные и не очень, от любимого мужа. Видела, как тот скучает и тоскует по другу. Не раз предлагала ему самому съездить к нему, и поговорить. Но Джиён понимал, что пока Чонгук не будет готов сам к встрече и разговору, ничего из этого не выйдет. А, когда будет готов, и приедет, то и разговор уже никому не нужен будет. Главное, чтобы сам понял, и приехал. - У вас очень уютно и просторно, Джиён. Чонгук оглядывается вокруг себя, и снимает бейсболку, опускаясь на стул возле круглого стола на большой кухне. - Ты мне хорошо платил всегда. Так что это и твоя заслуга тоже! - Улыбается друг, садясь напротив. - Шевелюру решил отрастить? - Я ничего не решал, - смеётся Чонгук, - она сама! А я просто не обращал внимания. И... Ты отлично работал всегда, так что моей заслуги нет ни в чем, друг. Он смотрит в глаза Джиёна, а в голове только "Ну какой же я придурок был!". - Джиён, друг, ты... Ты меня прости. Я пойму, если скажешь, что дружбе конец, но... Прости меня, ладно? Я знаю, что никакое моё состояние, или несостояние на тот момент не может меня оправдать. Я искренне верил в то, что я гублю и делаю больно всем дорогим и любимым мне людям. И почему-то решил, что вас нужно огородить от меня самого. И выбрал самый говняный вариант. - Чонгук, послушай меня. Главное не то простим мы тебя, или нет. Главнее всего то, простишь ты себя самого, или нет. И это касается не только данной ситуации, а вообще в любой подобной. Мне тебя прощать не за что, друг! И я никогда не скажу, что нашей дружбе конец. У нас с тобой было огромное количество хороших моментов в жизни. И одна ошибка никак не может перечеркнуть всё остальное. Я рад видеть тебя, Чонгук! Судя по тому, что ты здесь, и по тому, что ясно смотришь в глаза, ты разобрался со всем. И ты молодец, друг! - Да, разобрался. Знаешь, я знал, что у меня хорошие друзья, но сейчас я понимаю, что далеко недооценивал вас всех. И я счастлив, ну... Почти счастлив сейчас! Чонгук опускает взгляд, а мысли улетают снова к Тине. - Ну, Чонгук, с нами не так тяжело было. Стоило просто позвать, или приехать. А вот с тем, где твои мысли сейчас, будет сложнее, друг. Чонгук вскидывает голову после этих слов, и смотрит на друга. - Я знаю, что ты знаешь, где она. Юнги мне не сказал несколько месяцев назад. Ответил, что ни она, ни я не готовы. Джиён, как она? Где она? - Тебя, правда, интересуют только эти вопросы? Чонгук откидывается на спинку стула, тяжело вдохнув, и трет ладонями лицо. Поворачивает голову к панорамному окну, и смотрит в затянутое тучами небо. - Нет, не только эти, Джиён. - Отвечает всё так же, вглядываясь в даль. - Она в порядке? - Уже смотрит на друга. - Она работает. Живёт в небольшом, но уютном доме, и... - Джиён понимает, что Чонгук не отступит, и во что бы то ни стало, будет бороться. Но не знает, как к этому отнесётся Тина. Поэтому решает, что пока не станет говорить адрес. - Ии? - Чонгук выгибает одну бровь, и подаётся вперёд, укладывая руки на стол. - И... Собирается в скором времени выкупать уже этот дом. - Хм-м. Даже так? - Чонгук уже тянет обе брови наверх, и вытягивает губы в удивлении. - Я знаю, что она нигде не пропадёт. Тут дело в том, что я пропаду без неё! Так что, Джиён, ты ведь, в первую очередь, мой друг? - Чонгук пытается надавить на актуальность значения слова "друг" в данный момент, и надеется, что тот ему не откажет. - Дай мне её адрес, а! А вот Джиён понимает планы младшего, и усмехается. - Узнаю тебя, ДРУГ! - Делает акцент на последнем слове, и откидывается уже сам на спинку стула. - Но не в этот раз! Ты накосячил. Причём сильно! И, может быть, сейчас она не готова ещё к тебе. Так что, будь готов к тому, что с ней будет не так легко. Чонгук смотрит на него, хмуря брови. Он прекрасно помнит, как именно он накосячил. - Ты всё знаешь, да? А ответом становится только медленное кивание головой. 8 месяцев назад. Безумно красивый рассвет. Сине-голубое небо, на горизонте окрашенное в ярко красный, и восход горящего светила, что виден сейчас полукругом, могут вселять лишь чувство радости, счастья, надежды и любви. Только не для одинокой фигуры, что сидит на закрытой веранде на третьем этаже. Тина кутается в плед, и, не моргая смотрит в даль, на картину, которая вызвала бы улыбку у любого другого человека, только не у неё. Может быть, причина в отекших, красных глазах, которые она уже не может раскрыть широко? Или, может быть, в слезах, которые застилают ей вид на ту красоту, что перед ней? Сейчас она чувствует только жжение век и щёк от нескончаемого потока слез, и давящую, скручивающую боль в груди, что не даёт вдохнуть глубоко чистый утренний воздух. Тина не помнит, когда последний раз ловила на себе тёмные омуты любимого, не помнит, когда его руки касались её, о близости и речи нет уже давно. И даже сухие слова "люблю тебя" ей говорят, не глядя в её сторону. С тем, что её (а её ли вообще ещё) Чон приезжает каждый раз вусмерть пьяным домой, она и подавно не знает, что делать. А в последнее время, так вообще, в общую спальню даже и не заходит. Все попытки поговорить и понять венчаются провалом. Чон даже не задерживается возле Тины. Отворачивается, отводит взгляд. Только один раз за последние два месяца, на прошлой неделе, он тихо зашёл в спальню среди ночи, думая, или надеясь, что Тина спит. Обошёл кровать, сел возле её стороны, убрал прядь волос с её лба, и, прошептав тихое "прости", снова ушёл. А вчера Тина просидела на диване до третьего часа ночи, дожидаясь Чонгука, в надежде, что сможет все-таки выяснить в чем дело, поговорить. Ведь терпеть это всё уже не мыслится возможным. Чувство, что не нужна, не желанна, не любима въедается в кожу и сознание, превращая её жизнь в ад. И его слова "тебя не касается", " это мои проблемы", "а вот это твои проблемы", "не нагнетай", " не целуй меня", "не трогай меня" были единственными, что удалось из него вытянуть перед тем, как он снова ушёл во гостевую спальню. Когда солнце уже было на своём полноправном месте во весь свой палящий круг, Тина встаёт, и спускается вниз, а пледу она просто позволяет сползти с плеч, и упасть на ступени где-то между вторым и первым этажами. Она идёт беззвучно босыми ногами в домашних шортах и майке, которых когда-то её Чон так любил видеть на ней. Заходит на кухню, вытирая снова ладонями щеки от слез, и замирает на месте, увидев Чонгука. Он стоит спиной к ней в одних спортивных штанах, со взъерошенными волосами после сна, и жадно пьёт воду прямо из бутылки. Допив её залпом, выбрасывает в урну, и поворачивается к ней лицом. И вот, он стоит, и смотрит ей в глаза, вот же он - такой любимый и родной, и, на пару мгновений, Тине кажется, что и в его глазах та же любовь, та же нежность, что и были когда-то. Но только на пару мгновений, перед тем, как он снова отводит взгляд и, молча, проходит мимо. Тина хватает его за ладонь, останавливает, и смотрит в спину не оборачивающемуся Чонгуку. Подходит тихо, и упирается лбом ему между лопаток, слыша, как тот вдыхает воздух глубоко. - Чоон, - её шёпот разрывает давящую тишину, - прошу, посмотри на меня. Услышь меня, прошу тебя! Неужели ты не чувствуешь? Неужели, ты не видишь? Расскажи мне, милый! Ведь я здесь, рядом, с тобой. Ну неужели вот так, одному лучше? Тина всхлипывает, не в силах удержать боль, что разрывает её изнутри. Сжимает его пальцы своими, прижимается щекой к его спине, и не смеет касается его больше, чем делает это сейчас. Потому что боится. Боится снова услышать "не трогай, не целуй". Чонгук разворачивается к ней лицом. Мягко берёт её лицо ладонями, чтобы она посмотрела на него. На секунду хмурит брови, и Тина может поклясться, что видит сейчас в его глазах боль, отчаяние, и лицо его искажается от того, что он видит. На секунду. Всего лишь на одну секунду. А в следующую: - Лучше. Лучше одному. Лучше без тебя. Смотрит на замершее в ужасе лицо любимой, у самого всё внутри кромсается на мелкие, кровоточащие ошметки. Не слышит, не чувствует ее дыхания. Видит, как одна слеза срывается с ресниц, как расширяются её зрачки. Тина поднимает руку, и убирает его ладони со своего лица, глядя через него. Обходит его, и так же беззвучно, как и подошла, уходит. Чонгук так и остался тогда стоять на месте, не удержал слезу, разодрал кожу на груди до крови собственным ногтями, думая перебить физической болью душевную. Сегодняшнее время. Чонгук прикрывает глаза и растирает то самое место, на груди, на котором сейчас остались ещё следы от тех времён. - Я должен всё исправить, Джиëн. Я не смогу без Тины. Она - моя! Понимаешь? - Я понимаю, Чонгук! Я-то понимаю! Только вот поверит ли она? - С Тиной не было легко и в самом начале! И тогда мне приходилось пробовать все варианты в борьбе за неё. И сейчас я сделаю всё, чтобы она снова поверила мне. - Так! Молодые люди, хватит уже болтать! Раз уж вы решили все вопросы, то пора обедать! Весёлый и звонкий голос Саен заполняет пространство кухни, и отвлекает мужчин от тяжёлых мыслей. После вкусного обеда, весёлых воспоминаний, и просмотров всех свадебных фото друга, Чонгук и Джиëн спускаются вниз. - Может, ты, все-таки, поедешь со мной? Давно мы все вместе не сидели. Ребята бы были рады тебя видеть. - Нет, Чонгук, Саен на последнем месяце, не хочу её оставлять одну. Мы ещё все вместе посидим, друг. Передавай всем привет. - Хорошо, передам. И... Джиён... Чонгук оборачивается на друга возле машины. - Спасибо тебе за то, что остался моим другом. - Он смотрит на Джиёна, и думает о том, что же он делал в прошлой жизни такого хорошего, что его окружают такие друзья. - И тебе спасибо, что ты вернулся, Чонгук. Мы скучали по тебе!***
Тина выходит из раздевалки, и отвечает на сообщение Айгю, в котором та спрашивает, в очередной раз, не сможет ли Тина приехать все-таки на празднество. - Тина, подожди! - Слышит, как её зовут с другого конца коридора, и оборачивается. - Подожди немного! Минджун догоняет её ещё в халате, а она убирает телефон, так и не дописав ответ. - Минджун, ты чего так бежишь? Случилось чего? - Нет. Просто... - Он наклоняется, упираясь руками в колени, пытается отдышаться. - Просто, я ещё немного задержусь, хотел словить тебя перед уходом. - Ты же мог позвонить, зачем так бежать? - Тина смеётся, глядя на парня, - Может, воды? - Нет, всё в порядке, спасибо. Слушай, - выдаёт он, выпрямляясь, и вглядывается в глаза Тины, - на следующих выходных у нас намечается вечеринка. Подожди, не отказывай сразу, - опережает ее, когда она собирается уже возразить. - Я знаю, что ты не любишь вечеринки, шум и незнакомых людей. Это будет встреча одноклассников, и там все будут со своими парами, понимаешь? А я уже четвёртый год буду без пары. Ну выручи меня, Тина! Обещаю, будет весело, и, если ты устанешь, мы уйдём раньше, и я сам отвезу тебя домой. Ну же! Соглашайся! Минджун смотрит так жалобно. Ну, настоящий актёр! - Минджун, но... - Не отказывай сразу, Тина. Просто скажи, что подумаешь, ладно? Время ведь ещё есть. Если откажешь, мне ведь всё равно некого больше звать, поэтому просто в очередной раз пойду один. Просто скажи, что подумаешь до выходных! Ну, вот что с ним делать? Хитрый, как лис! У Тины звонит телефон, и она тянется за ним в карман. - Тина, скажи, что подумаешь! Пожалуйста! Минджун складывает ладони перед лицом, и тянет брови вверх. Всё лицо его сейчас чуть ли не в мольбе, а на экране телефона подпрыгивает имя "Айгю". - Хорошо, Минджун. Я подумаю, уговорил! - Бросает она парню. Тот подпрыгивает от радости, и, как на повторе, повторяет: - Спасибо, спасибо, спасибо, - убегая прочь по коридору обратно, и оборачиваясь на Тину. А она, наконец, отвечает на звонок. - Да, Айгю. - Ты где пропала? - Да не пропала я! Выхожу с работы. Минджун задержал. Договорила с ним, и ответила. Ты, прямо, как будто, парень мой! Тина смеётся, выходя из клиники, и вдыхает прохладный вечерний воздух. - Слушай, Тина, правда, ну приезжай. Может, хватит уже? - Айгю, вот именно, что хватит. Праздник испортится. Я по всем вам соскучилась тоже. Но это пло... - ... Такая классная, Юнги! Ты бы видел её! Болтает без умолку, и глаза блестят. Сама еще, как ребёнок! Айгю, привет!.. Тина забывает, о чем говорит, когда слышит на заднем фоне сначала далёкий, а потом такой близкий голос Чонгука. Дыхание срывается, сердце пропускает удар, а в груди всё скручивает узлом. - Привет, Чон. Я сейчас, договорю только. И Тина слышит, как подруга быстро шагает. - ... хая идея. - Тина... - Всё, Айгю! Хватит! Юнги я хотела позвонить, но уже, видимо, поздно. Так что передавай ему мои поздравления. - Тина! - Я в порядке, Айгю! Правда! Не переживай! Видишь? И ему не плохо! Есть "классная с блестящими глазами, как ребёнок". А я приняла приглашение Минджуна на вечеринку. Так что, всё хорошо! Отдыхайте. Весёлого вечера! - Но... Тина нажимает на кнопку завершения вызова прежде, чем Айгю успевает что-либо ответить. " Классная", значит, и "глаза блестят", и "сама, как ребёнок"! Отлично! Вот, всё и сложилось! У Чонгука - "классная", а у Тины - Минджун! Вот и замечательно! Тина залетает домой, бросая сумку и пальто на пол, и, скидывая туфли на ходу. Дрожащими руками и рваными движениями открывает верхний шкафчик на кухне, достаёт оттуда полную, ещё не открытую бутылку любимого виски её Чона... Так стоп! Какого её Чона? Ошибочка! НЕ её, и НЕ Чон! ... Любимый виски Чонгука! Непослушными пальцами откупоривает крышку, и наливает себе хорошую порцию янтарной жидкости, которую выпивает залпом, обжигая себя изнутри. Ещё больше поджигая огонь, что испепеляет её нутро. Она отпустила. Она ушла 7 месяцев назад, а отпустила так ещё раньше на месяц! Всё в прошлом! Так почему же, черт бы побрал весь грёбаный мир, так больно сейчас в груди от мысли, что он с другой?! Почему же хочется собственными руками разодрать кожу, грудную клетку, и выкинуть к чертям собачьим это сердце, что разрывается от жгучей боли?! Тина берёт бутылку, широкий круглый стакан, и идёт в гостиную. Она опускается на пол перед огромным полотном на всю стену в позе лотоса, и включает проектор. Мрак комнаты рассеивается перед картинками, что появляются на стене, а в их лучах блестят полные слез глаза. - Сладость моя, не открывай глаза, погоди! Мужчина с широкой, такой любимой улыбкой, полной счастья и любви, подходит к девушке с закрытыми глазами, и с не менее счастливой улыбкой, и подхватывает её на руки. - Чон, ну что ты делаешь? - Смеётся девушка с густыми рыжими волосами чуть ниже плеч, и обхватывает руками шею любимого. - Люблю тебя! Я всегда то и делаю, что люблю тебя, моя радость! А прямо сейчас, несу тебя в шаш дом! Дверь распахивается, и мужчина заносит свою девушку в гостиную в светлых тонах, а прямо на противоположной от входа стене висит огромное фото в чёрно-белых тонах счастливой пары: мужчина с закрытыми глазами, зарывшись в шею, целует девушку, что так же, с закрытыми глазами, улыбается, прикусив нижнюю губу. - Всё, открывай глазки, милая, - шепчет Чон, целуя поочерёдно закрытые веки Тины. Тина, же, увидев фотографию, зажимает рот ладошками, и тихо ахает со слезами счастья на глазах. - Чон, когда же ты успел? Откуда эта фотография? - Тебе нравится? - Очень! Мне очень нравится, любимый! Спасибо тебе за всё, душа моя! Она поворачивается к мужчине, касается его лица ладонью, и целует так нежно и отчаянно. А слезы текут по щеке. Только совсем не такие, какие сейчас текут по щеке Тины, глядя на эту запись, что снимали Айгю с Юнги, когда они все вместе приехали, тогда ещё в их общий дом, прямо из клиники. Тина наливает очередную порцию, высушивает стакан одним глотком, а потом с душераздирающим, доводящим до ужаса криком, бросает, уже пустой, в стену, прямо на лица счастливой пары. В эту ночь Тина выпьет добрую половину той бутылки любимого виски любимого Чонгука. После полуночи, вытерев глаза и лицо от слез тыльной стороной ладони, она напишет два слова "я согласна" Минджуну. Вкладывая в эти слова, наверное, не только согласие на вечеринку, а на всё, что он ей предложит. Ведь жизнь идёт, Чонгуку Тина более не нужна, а для того, чтобы она поняла, что, независимо от этого, она не сможет быть с кем-либо ещё, Тина слишком пьяна, Тине слишком больно.***
- О ком ты только что говорил?! Айгю выбегает из дома, и направляется прямо на, сидящего в соломенном кресле с бутылкой пива, Чонгука. На неё оборачиваются в недоумении всё трое: Юнги, Чонгук и Хосок. - Я спросила, о ком ты только что говорил, что она классная, и как ребёнок?! Айгю не на шутку сердится, и, по её виду, кажется, что сейчас она добежит до Чонгука, и пуститься на него с кулаками. Юнги перехватывает жену на пол-пути за талию, и удерживает её, прилагая немало усилий. - Малыш, ты чего? Чего ты кричишь? Что случилось? - Чон, мать твою, Чонгук!!! Я тебя спрашиваю! Отпусти меня, Юнги! Чонгук поднимается с кресла, ставит бутылку на стол, и направляется к разъяренной Айгю, которая брыкается в руках мужа. Смотрит на неё, сдвинув брови к переносице, и, кажется, понимает в чем дело, но не верит, что глупая судьба настолько может заиграться. - Саен. О жене Джиёна. - Отвечает, щурясь, и наклонив голову чуть набок. - С кем ты говорила по телефону? Айгю замирает, всё так же, в руках Юнги. Переводит взгляд на мужа, на Чонгука, и снова на Юнги, спрашивая у того глазами подтверждения. - Ну, да. Он говорил о жене Джиёна. Он же приехал от них. Рассказывал, как они его встретили. Говорил, что его жена полная противоположность ему самому, но они идеальны вместе. Малыш, что происходит? Юнги хмурит лицо, не понимая, от чего Айгю могла так разозлиться, что чуть не бросилась избивать Чонгука. - Айгю, с кем ты говорила?! - Чонгук повторяет вопрос, уже в нетерпении. - Да с Тиной она говорила! Трудно догодаться?! - Хосок отвечает за подругу, кажется, ни чуть не удивляясь, сложившейся ситуации. Так же стоит у барбекю с щипцами в руках, и смотрит на всех деловитым видом. - Чонгук, ей Богу, смотрю на твою жизнь, и кажется, что моя одинокая - просто клубничка в шоколаде! Хосок смеётся, прикладывая ладонь к губам, и чуть сгибается, что выглядит со стороны немного жестоко, учитывая всю картину. - Господи! - Выдыхает Айгю, и упирается лбом в плечо мужу. А Чонгук, растирает лицо руками, и пальцами зачесывает волосы назад, поднимая в отчаянии лицо к небу. - Да ладно вам всем! - Хосок, как придавленный мудростью, продолжает. - Так, или иначе, все мы знаем, что в конце, всё наладится! Ведь наш мелкий не сдастся! Ведь так, мелкий?! - Он угрожающим жестом показывает на Чонгука щипцами, выглядывая из-под наигранно хмурых бровей. - Иначе, худо будет! - Я не сдамся! Не сдамся, понятно?! - Чонгука, кажется, прорывает. Он отвечает повышенным тоном, раскинув руки по сторонам. - Только вот, мне никто не даёт адрес Тины! - Он смотрит на всех по очереди в ожидании, что, может, хоть сейчас они все поймут, наконец, что время идёт, и оно не в его пользу. - Кто тебе не даёт адрес? - На задний двор выходит Намджун с пакетами. Он обнимается со всеми по очереди, не спуская глаз с младшего. - Скажи-ка мне, малой, кто не даёт тебе адрес Тины? - Обнимает его, и становится рядом, оставляет руку на его плече, и оглядывает всех остальных, мол "кто посмел обидеть малого?". - Никто не даёт! - Отвечает за Чонгука Джин, который подходит к ним со стороны сада. - Ты откуда идешь? - Спрашивает Юнги, и смеётся странному появлению друга в то время, как все оборачиваются на него, наблюдая, как тот идёт, откусывая сочно яблоко. - В прошлый раз, как мы сидели у тебя, я уходил через задний вход, если ты не помнишь! Конечно, ты не помнишь, пьянь! -Показательно фырчит Джин, и смеётся в ответ. - Я так и знал, что дверца до сих пор открыта! Он так же со всеми обнимается под шутки старших, что тот найдёт лазейку везде. - Так, а почему ему никто не даёт адрес Тины? - Продолжает Намджун, так же, опираясь рукой на плечо Чонгука. - Потому что Тина так захотела! - Выпаливает Айгю, скрестив руки на груди, и обижено поглядывая на малого, за что получает громкое цоканье от мужа. - Айгю, ну, правда! Неужели, ты не веришь, что она нужна мне? - Верю! - Так в чем же дело? Я ведь хочу всё исправить! Я люблю её! Ни чуть не меньше, чем в начале! И она ведь меня тоже любит! - Не знаю... Айгю решает немного наказать Чонгука. Ведь нельзя, чтобы всё прошло так же легко, как и с друзьями! - Не понял! Чего не знаешь? - Дёргается Чонгук, и делает шаг вперёд. - Она меня тоже любит! Я знаю! - Откуда? - Не сдаётся Айгю, а всё остальные уже с нескрываемым удивлением обступают девушку, и смотрят на неё, как на сумасшедшую. - Малыш, хватит! Не шути так! - Сквозь зубы тянет Юнги, наклонившись к жене. - А я и не шучу! Почему ты так уверен, что Тина сидит, и до сих пор ждёт тебя? - А вот, правда! - Врезается звонкий голос Чимина, вторящий голосу Айгю. - С чего это ты решил, что Тина вот, прямо, сидит, и ждёт тебя?! Аа?? Все стоящие в нелепом круге, как на собрании, поворачивают голову разом на Чимина, который вальяжно выходит из дома на задний двор. Он, как и всё остальные до него, обнимает всех по кругу, игнорируя недовольные взгляды. А Чонгук так вообще, отпихивает от себя его руки со словами "Иди ты в задницу, Чимин!". - Ох, как грубо, Чонгук! Разве это я не жду тебя? Я - то всегда жду тебя, в отличие от Тины! - Смеётся реакции друга, и добавляет: - Да, шучу я! Я совсем не знаю ждёт она, или нет. Но я всегда на твоей стороне! Так что, если она тебя и забыла, так мы напомним! - Тянет уже свою фирменную наимилейшую улыбку. - Вы все поиздеваться надо мной решили, я не пойму?! - Взрывается Чонгук, и смотрит на всех злобно. - Хотите, чтобы я всю страну на уши поднял??! Так я это мигом! Не хотите помочь - и не помогайте! Сам найду её! - Кого? Тину? - Голос Тэ доносится оттуда же, откуда шёл и Джин, и теперь - его очередь ловить на себе всё взгляды. - А ты её не находишь? - Он смотрит на Чонгука так удивлённо и наивно. И выдаёт в следующую секунду: - Так она ж в Пусане! В доме брата Джи..., - он замирает, заметив разинутые в шоке рты у всех, кроме Чонгука. У него рот был растянут в самой счастливой улыбке. - ... ëна. Это был секрет? Чего вы на меня так смотрите все? А Чонгук быстрыми шагами подходит к другу, и обнимает его так, будто тот спас его жизнь под тихое "Господи!" Айгю, которая снова утыкается лбом в плечо мужа, чувствуя у себя на спине его горячую ладонь. Вечер проходит уже весело. Айгю сдаётся, признав, что пора заканчивать эту непонятную историю с расставанием, и пора уже вернуть все на свои места. Чонгук немного успокаивается, решив, что завтра же поедет в Пусан к Тине, и сделает все, чтобы вернуть её. Только вот... - Чон. - Айгю подходит к нему, и по её выражению лица, он понимает, что неприменно будет "но". - Если ты, правда, настроен вернуть Тину, тебе следует поспешить. Но, если ты сомневаешься хоть немного в чём-то, лучше не появляйся сейчас в её жизни. Чонгук откладывает щипцы на столик, и смотрит на Айгю, прищурив глаза. - Что это значит, Айгю? Хочешь сказать, что у неё кто-то появился? Ему, даже, думать не хочется о такой вероятности. Он уверен, что Тина любит его так же. Только вот, он так же её хорошо знает. И знает, что она сгоряча может наделать ошибок. Но никогда, ни за что он не посмеет произнести это вслух. Потому что, это может грозить ему лишением собственного языка. - Не скажу, что появился... - А что скажешь, Айгю? Не тяни же! - Есть кто-то, кто проявляет к Тине симпатию. - Ииии?.. - Иии... Тина, услышав твои слова сегодня, решила, что у тебя кто-то есть... - Нет! Нет, Айгю!!! Ты же сказала, что это не так? Ведь сказала? Чонгук бегает глазами по лицу Айгю, и в ужасе понимает, что "нет, не сказала". Он прикрывает глаза, и делает глубокий вдох, затем - выдох. Рванно машет головой в отрицании, и тянет улыбку сумасшедшего в отрицании того, что сейчас складывается у него в голове. - И она решила, что пора дать шанс другому! Так? - Думаю, да, - тушуется немного Айгю. - Яяясно! Ну ладно! Я это заслужил! Но на этом достаточно! Чонгук смотрит в ночное небо, где меж облаков светит единственная звезда. Улыбается ей, и: - На этом достаточно, Тина, - шепчет, глядя на звезду, - слышишь? Значит, мне будет немного тяжелее, чем я предполагал, но я уже говорил, что не отдам тебя никому! Ты забыла? Я тебе напомню, Сладость, - ты только моя!