Воздаяние

Спустя двое суток Вове стало полегче. Но это "полегче" означало не совсем то, что бывает у обычных людей. Его состояние было пригодно к допросу. Адидас по прежнему оставался в кровати. Он мог понимать обращенную речь, отвечать на вопросы. Ильдар Юнусович пожаловал незамедлительно, как только ему позвонили из больницы. Прибыл он с весьма важным видом, в сопровождении ещё одного сотрудника. Семейство Суворовых, включая Марата, дежурило в больнице почти круглосуточно. Разумеется, их не пустили в палату. Но они и не перечили, держались на почтительном расстоянии. Лишь Кирилл тревожился, что это ещё больше разнервирует Вовку и он не успеет с ним попрощаться. Но спорить с этим очкастым ухарем не было никаких сил. Менты, охраняющие палату, стояли по стойке смирно. Допрос длился часа три. За это время Юнусович выспросил всё, что мог. Задокументировал со свойственной ему педантичностью. Собрался уходить, деловито поправляя очки. Дело сделано, главарь "Универсама" на смертном одре. Подтвердил, что убил Вадима Желтухина. Упрямый, конечно, баран. Ничего вытянуть дополнительно из него не удалось. Но в убийстве он сознался. Впрочем, что ему теперь терять? Песенка спета. - Где Наташа… Рудакова? - еле слышным голосом спросил Адидас. Допрос забрал его и без того небольшой запас сил. - В шоке она до сих пор, - ответил Юнусович, поправляя очки на переносице. - Всех ты на дно потащил. И Наташу тоже. Вадима убил. Тётка её теперь знать не желает. Ты у неё на руках почти умер. Довёл девчонку! А ведь молодая совсем. Теперь в неврологии. Никого не узнаёт, бедняжка. Впрочем, ей легче будет не знать, что скоро ты сдохнешь! - последнюю фразу Ильдар выплюнул, стараясь ударить побольнее в самые чувствительные места поверженного Адидаса. - Мразь ты! - выдохнул Вова. - Мразью был, есть и останешься! Только мрази в спину стреляют! - Будь моя воля, гадёныш, я бы вас всех передавил! Вырожденцы! Отребье! - гавкнул Ильдар, краснея и грозя кулаком. - Всех раздавим, рано или поздно. Всех закрою! - Удачи, - мрачно пожелал ему Вова. Начало знобить, заболело в животе. Ильдар Юнусович плюнул под ноги и выскочил из палаты как ошпаренный. Все мысли Вовы крутились около Наташи. Бедная его девочка! Может этот усатый чёрт врёт? Но почему же она не пришла? Скорее всего не пускают… Не хотелось бы, чтобы её записали в подельницы. Это ведь он, Владимир Суворов, во всём виноват. Ему и отвечать. Вова заметался по подушке, начал плакать, звать к себе. Ему стало душно, жар распирал изнутри. В палату вбежал Марат. Он караулил за углом, дожидаясь, когда Юнусовича спровадит вниз медсестра. - Вовка! - закричал он, подбегая ближе. - Что ты? Что болит? Вова не мог сказать ничего определённого, только махал руками и показывал на область живота и груди. Внезапно он сильно закашлялся и стал задыхаться. Марат охнул. Выбегая в коридор, он велел родителям срочно идти в палату. А сам помчался за врачами.

***

Если бы седой ангел - хранитель Кирилла Суворова явился перед ним и сообщил, что через несколько часов его старший сын навсегда закроет глаза, то Кирилл бы промолчал. Если бы демон сказал, что гореть его Вовке в аду за всё содеянное, то он был послал демона туда, откуда тот явился. Но когда об этом сказал врач, то сердце отца не выдержало. Он умолял чуть ли не на коленях сделать Вове ещё одну операцию, предлагал деньги, говорил, что у него связи, он отблагодарит. Врач смотрел на него таким взглядом, каким смотрят на сошедших с ума людей, - понимающим, сострадающим. Чем тут поможешь, когда крыша от горя поехала? Ничем. Это надо либо близко принять к сердцу, либо оставить людей наедине с их горем. Медик выбрал второй вариант. На все увещевания страдающего отца ответил ледяным молчанием. Смотря с ненавистью в спину уходящего врача, Кирилл мысленно проклял его. И зарёкся доверять людям в белых халатах. Опомнившись, он подошёл к кровати, осторожно умостился на краю. Диляра и Марат взяли два стула и ютились рядом, бок о бок. В палате горел лишь ночник на тумбочке. И его света было достаточно, чтобы понять, как с каждой секундой из Вовы уходят силы. Он отощал, совсем зарос, щеки ввалились. Кирилл трепетно взял руку сына в свою и стал поглаживать. Рука была горячая. Вову изматывал жар, который не хотел спадать. Врач сказал, что они бессильны, нет смысла опять его штопать – ранение несовместимо с жизнью и кровопотерю не остановить. Кирилл принял тот факт, что Вова убил человека. И теперь все убивают Вову. Такова расплата. Ему казалось, что он принял. Но сознание искало для себя спасение. Защитные механизмы пытались сработать так, как задумано природой. И Кирилл погрузился в воспоминания. Периодически он смеялся, вспоминая тот или иной эпизод из жизни. А потом стал и совсем говорить с Вовкой. Диляра поначалу останавливала мужа. А после поняла, что тот умом тронулся от переживаний. А если и не тронулся, то пребывает в своём мире, где всё хорошо. Марат уже выплакал все слёзы. Поэтому просто держал руку своего старшего брата и запоминал, какая она наощупь. Он ведь так мало держал Айгуль за руку. И у него не было возможности попрощаться с ней нормально, коснуться в последний раз. Всё случилось без него. Теперь уходит его брат. И Марат будет держать его за руку и просить прощения. Вова ответит, наверное. А может быть и нет. Он давно закрыл глаза. Лишь дышит тяжело и дрожь периодически сотрясает его тело, которое когда-то было сильным и выносливым.