Юй Мэйжэнь

На второй день Цзинь вступил в войну с династией Юэ. Премьер-министр серьезно заболел и впал в кому. Генералы иссохли, и при дворе некому было руководить делами династии. Молодой император был упрям ​​и корыстен и повел свою армию в личный поход. Неожиданно его поймал генерал Лю Цингэ. Эта война продлилась всего месяц, и Цзинь одержал полную победу, не потеряв ни одного солдата или лошади. Когда премьер-министр проснулся, война между двумя династиями уже закончилась, и общая ситуация была предопределена. По мере приближения конца года в столице становилось всё неспокойнее. В каждом доме закрылись двери и окна, и люди жили в страхе, что за несуразные размера дани Цзинь начнет мстить простым людям. Армия Цзинь расположилась в столице, император и министры оказались в плену, и даже резиденция премьер-министра была окружена и отрезана от мира. В кабинете пылал догорающий уголь. Шэнь Цинцю присел на диван с закрытыми глазами, и тяжелый плащ соскользнул с его плеч, обнажив тонкую светлую рубашку. Он прикрыл губы и дважды кашлянул, затем взял в тонкую руку белую фигуру и положил ее на шахматную доску. На нефритовой шахматной доске черные фигуры окружали белые, где каждый ход мог стоить поражения. Дверь скрипнула, в помещение влетел ветер и снег. Тепло в кабинете рассеялось, и Шэнь Цинцю взял белую фигуру, устремив взгляд на шахматную доску перед собой, не поднимая глаз. В комнате было так тихо, что можно было услышать падение булавки. Группа солдат армии Цзинь ждала снаружи. Генералы были одеты в доспехи и вооружены мечами. Все почтительно поклонились премьер-министру. — Премьер-министр Цю, Его Величество просит вашего присутствия. Шэнь Цинцю закрыл глаза и дважды щелкнул по белой фигуре кончиками нефритовых пальцев. Наконец, с резким звуком он встал и поправил свой плащ, сказав тихим голосом: — Пошли.

***

Дворец

— Отпустите меня! Вы варвары! Освободите меня немедленно! Молодого императора, одетого в тюремную одежду и с завязанными глазами, привязали к столбу. Он находился в плену уже много дней и выглядел крайне изможденным. Он боролся и беспрестанно ругался: — Мятежники! Вы, бессовестные бунтовщики! В другой комнате Шэнь Цинцю слышал далёкие крики молодого императора. Премьер-министр, которому завязали глаза и связали, был спокоен и собран. Он сидел на стуле, как будто пил чай в своем кабинете. Его позиция ясно выражала его смысл: «Поскольку я здесь, я мог бы чувствовать себя спокойно». Сравнение между ними было очевидным. И так, в тишине Шэнь Юань решил вспомнить сюжет от и до. Молодой император династии Юэ, благодаря своей неопытности, спровоцировал Цзинь, который начал войну. Возглавив свою армию, потерпел поражение и был взят в плен главным генералом. В оригинальном романе император кричал и сопротивлялся. И когда он был схвачен, отказываясь быть побежденным, как колючая роза, молодой император вызывал этим интерес у своих похитителей и с этого начал глубокую, оскорбительную любовную связь. По телу прошла дрожь, такой интересный роман был и всё в никуда! Самого Шэнь Юаня интересовала только политическая тема, но к его несчастью, большую часть романа составляли любовные сцены. Которые Шэнь Юань читал с не меньшим интересом. Что касается премьер-министра в оригинальном романе, он много лет защищал своего ученика, несмотря на его болезнь, но в конечном итоге был казнен возле главного зала прямо перед тем, как Цзинь начал войну, его ложно обвинили в государственной измене. Но таков сюжет оригинального романа. Однако в настоящее время Шэнь Цинцю всё еще жив и здоров. Пленник, больше похожий на молодого императора, и более достойный восхищения своим хладнокровием и настойчивостью, несмотря на слабость и плен на вражеской территории. Дверь распахнулась. Вошли Лю Цзыин, одетый в черную драконью мантию с каменным выражением лица, и Лю Цингэ, одетый в серебряные доспехи, лениво зевал. Стройная фигура премьер-министра была закутана в тяжелую меховую накидку, его черные волосы наполовину забраны назад, а теплые нефритовые глаза скрыты за белой вуалью. Худое белое лицо с бледно-розовым оттенком губ в ожидании, натянулось как тетива лука. Услышав шум, он оглянулся, и плащ соскользнул с его плеча, обнажая свободную рубашку чернильного цвета, отчего казалось, что сейчас он не премьер-министр поверженной династии. Какое-то время никто не разговаривал. Шэнь Цинцю, у которого были закрыты глаза, слегка кашлянул и сказал тихим голосом: — Неужели великому императору Цзинь нужно прятаться вот так из страха, что его увидят? Их взгляды скользнули по белоснежной коже премьер-министра, его влажным и красным от кашля губам и бамбуковому позвоночнику. С потемневшими глазами Лю Цингэ лениво прислонился к двери, исследуя языком ряд своих зубов. — Хм… Лю Цзыин слегка усмехнулся и со свистом вытащил меч из пояса, а затем взмахнул им шагнув вперед. Шэнь Цинцю только почувствовал, как его глаза ослепил яркий свет, когда белый шелк внезапно порвался пополам и упал на землю. Острый меч был прижат к болезненному лицу премьер-министра, а острое, как бритва, лезвие блестело на свету, заставляя дрожать от страха. Шэнь Цинцю опустил глаза и посмотрел на него без эмоций. Вряд ли он знал, что этот равнодушный и трансцендентный взгляд поднимет зверство двух мужчин рядом с ним на беспрецедентную высоту. Лю Цингэ прошел вперёд, встретив спокойный взгляд Шэнь Цинцю, небрежно улыбнулся ему. Он обхватил мозолистой рукой чернильные волосы до плеч и опустил голову, чтобы слегка понюхать их аромат, прошептав в восхищении: — Они так хорошо пахнут… Такое интимное отношение заставило зрачки Шэнь Цинцю сузиться, и он, задыхаясь, строго упрекнул: — Что ты делаешь! — Мне всегда было любопытно, как премьер-министр управляет двором Юэ — Глаза Лю Цзыиня были острыми, как мечи, улыбка играла на его губах, когда он прижал острый кончик своего меча к одежде Шэнь Цинцю, медленно расстегивая белую одежду, обнажая белоснежную кожу премьер-министра. Он казался несколько озадаченным: — Вы полагаетесь на свое хрупкое тело? Или… Лю Цзыин снова вытащил свой меч и подошел к премьер-министру. Когда он повторно взмахнул мечом, избежав перерезания веревок, связывающих руки Шэнь Цинцю. Шэнь Цинцю всё ещё сидел, когда его тело было обнажено, губы дрожали, лицо было очень бледным, но всё что он смог сделать, так это наблюдать, как вражеский император опустил голову, чтобы лизать его белоснежную кожу. Его шею обсасывало до тех пор, пока она не покраснела, а влажные губы и язык вызывали дрожь. Голос императора Лю ​​был хриплым: — Ты полагаешься на своё непристойное тело? Не в силах вынести унижения, Шэнь Цинцю использовал всю свою силу, чтобы оттолкнуть Лю Цзыиня, с большим трудом натянув накидку, накинутую на его плечи, и с грохотом выбрался наружу. За его спиной не было никого, кто мог бы его остановить. Когда Шэнь Цинцю собирался выбежать из комнаты, он на мгновение забеспокоился, что испортил свой план по исправлению сюжета. Но затем позади него послышался холодный голос Лю Цзыиня. — Если вы выйдете из этой двери сегодня, один министр династии Юэ умрет. Шэнь Цинцю неподвижно стоял на месте, думая про себя: «Молодец! Не жалей меня!» Лю Цингэ стоял рядом с улыбкой, наблюдая за разворачивающейся сценой. Лю Цзыин небрежно сел в кресло и легко сказал: — Вернись и порадуй меня один раз, и я сохраню жизни города Юэ. Дул ледяной ветер, заставляя худое тело премьер-министра дрожать. Он помолчал какое-то время, а затем молча пошел обратно. Светлая чернильная рубашка премьер-министра уже изодралась и обнажила его тело. Лю Цингэ прищурился и оглядел его, прежде чем игриво сказать: — Эй, брат, не будь таким жестоким. Ты пугаешь красавицу. Он наклонился и погладил губы Шэнь Цинцю мозолистыми кончиками пальцев, но теплое и мягкое прикосновение губ Шэнь Цинцю сделало его глаза темнее и менее нежными. Наконец его кадык покатился, и он хрипло сказал: — Иди ложись на кровать.

***

Шэнь Цинцю тупо смотрел на балку над кроватью из золотого шелкового дерева. Вся его одежда была снята, а его нежная белоснежная кожа слегка дрожала. Большая рука императора сжимала и тянула его розовые соски, пока они не опухли и не покраснели. Премьер-министр был болезненным и раньше не имел сексуального опыта. Белые ноги были раздвинуты в стороны. Два пальца генерала проникли в нетронутую дырку между его ягодицами, чтобы исследовать её. Сердце Шэнь Цинцю горело. Он даже мог чувствовать, как мозолистые кончики пальцев генерала царапают нежную плоть внутри его ануса, вызывая ощущение зуда. Но он все равно следовал своему характеру и от унижения кусал губу. Склизкая и холодная субстанция между ног вернула Шэнь Цинцю ясность ума. Ароматическое масло? Эти два амбала изначально планировали всё это...? Стенка прямой кишки стала влажной и скользкой от масла, а вокруг пальцев генерала пузырился непристойный сок. Лю Цингэ был удивлен, вытащив два пальца с «хлопком», смазка потекла, как нить, и соблазнительный аромат наполнил воздух. Он дважды крутанул пальцами, и его кадык покатился вверх и вниз. — Брат, ты прав. Это действительно милая красавица с белой кожей. Выпуклости под их промежностями раздулись ещё больше. Лю Цингэ неохотно взглянул на мокрую девственную дыру, с которой капало. Его глаза скользнули по светлым, нефритовым ногам премьер-министра. Он тяжело вздохнул и сказал: — Брат, почему бы тебе первым не лишить девственности премьер-министра? Лю Цзыин был хорошо осведомлен о странных желаниях своего кузена, поэтому ничего не сказал. Он быстро поднял свою мантию, обнажая свое пылающее достоинство. Он протянул руку и притянул в свои объятия премьер-министра, притворившегося мертвым. Держа в руках гибкое, с нежной, как снег, кожей тело, глаза Лю Цзыин потемнели. Член стоял прямо между бедрами, головка касалась влажного и пульсирующего входного отверстия. После нескольких неглубоких толчков он ослабил хватку, и стройное тело премьер-министра с силой вонзилось на его пульсирующий член. — Ах… Боль смешивалась с удовольствием, бледное тело Шэнь Цинцю дрожало. Неконтролируемый всхлип сорвался с его губ, который тут же затих, насильно проглоченный. Девственная дырочка премьер-министра была невероятно тугой, из-за чего брови императора нахмурились Глаза Лю Цингэ покраснели, когда он пристально посмотрел на прекрасную ногу Шэнь Цинцю, пальцы которого свернулись калачиком от удовольствия. Он высвободил свой уже давно твердый член, как будто тот мог выскочить из его штанов в любой момент. Его большая рука схватила белоснежную нефритовую ступню и прижала ее к пылающему члену. Шэнь Цинцю вздрогнул от палящего жара, не в силах удержаться и согнул ногу. Но мужчина твердо держал его в узде. Большая рука императора нежно обхватила его ослабевшее тело и покачивалась в такт, наслаждаясь напряжением девственного ануса. Незрелые мышцы прямой кишки Шэнь Цинцю извивались и энергично массировали пульсирующий член, вызывая сильные ощущения. Когда его чувствительное место было сжато, а ноги наступили на толстый и обжигающий член, Шэнь Цинцю дрожал от удовольствия. В уголках его глаз навернулись слезы, но император и генерал подумали, что это слезы унижения. Лю Цингэ свел ноги премьер-министра вместе, любуясь изысканным изгибом сводчатых ступней. Даже каждый милый мизинец, казалось, был искусно вылеплен из драгоценного нефрита. Толстый, обжигающий член быстро входил и выходил из нежных ступней Шэнь Цинцю. Из большой головки продолжала сочиться липкая жидкость, которая при каждом толчке, капала на бледные и бескровные ноги премьер-министра. Его грудь дрожала, когда он смеялся и тяжело дышал: — Мы с императором не уродливы, финансово самодостаточны, так почему премьер-министр Цю так сопротивляется? Глаза Шэнь Цинцю покраснели, когда его прекрасное тело безжалостно раскачивалось от ударов. Со слезами на глазах он искоса взглянул на Лю Цингэ, его дыхание было неровным: — Генерал… Тебе лучше… Ах… Тебе лучше убить меня. — Как мне убить тебя? Должен ли я трахнуть тебя до смерти на этой кровати? Лю Цзыин, стоявший позади них, усмехнулся, услышав, что сказал Шэнь Цинцю. Его бедра яростно двигались при каждом толчке, голова опустилась, облизывая и оставляя следы красных пятен на светлой шее премьер-министра. Он крепко обнял хрупкое тело премьер-министра, сталкиваясь с его стройным и слабым телом. Шэнь Цинцю непроизвольно всхлипнул, когда в его тугой анус с силой проник член. Его слабое тело дрожало, и он не мог подавить кашель. Он выругался отрывочными словами: — Не… Ммм… Неприлично! Бесстыдно… Его заснеженные ступни уже блестели от липкой жидкости, сочившейся из члена Лю Цингэ, а нежные подошвы порозовели от натирания. Лю Цингэ, тяжело дыша, устремил взгляд на рот премьер-министра, который продолжал пускать оскорбления. Он ослабил хватку на скользких ногах и несколько раз ударил по теплому и прекрасному лицу Шэнь Цинцю своим пульсирующим членом, похотливо брызгая жидкостью на лицо, освещенное лунным светом. — Неприлично или нет, но я позволю премьер-министру самому измерить это своими губами и языком. Позади них член императора вонзился в узкую, неопытную прямую кишку, безжалостно и с силой ударяя по чувствительной плоти, словно желая раздробить эту маленькую чувствительную область. Перед лицом Шэнь Цинцю член генерала непрерывно выделял липкую жидкость, постепенно увлажняя половину бледного и безжизненного лица премьер-министра. Острый запах спермы наполнил его ноздри. Шэнь Цинцю повернул лицо в сторону. От сильного удовольствия дыхание обычно спокойного премьер-министра стало прерывистым. Думая о людях династии Юэ, Шэнь Цинцю закрыл глаза и решительно опустил свое тело. Он оперся на кровать и взял большую головку в рот. — Ммм… Лю Цингэ и Лю Цзыин одновременно застонали от удовольствия. Руки, поддерживаемые кроватью, взяли член Лю Цингэ в рот, ягодицы были подняты, с нетерпением принимая толчки. Тепло и мягкость его губ и языка лишили Лю Цингэ возможности контролировать свои сильные толчки в закрытое горло премьер-министра. Толстый член растягивал рот Шэнь Цинцю, отчего рот впоследствии начал нещадно болеть. Когда головка ударилась о заднюю часть его горла, премьер-министр издал гортанный звук. – Ммм… рот премьер-министра Цю такой мягкий. Такой скользкий… — Лю Цингэ усмехнулся, ущипнув Шэнь Цинцю за подбородок. Шэнь Цинцю старательно покачивал головой, пытаясь проглотить член, закрывая глаза и позволяя себе отключить слух и зрение. Лю Цзыин нахмурил брови, его волчий ледяной взгляд яростно бродил по гибкой талии премьер-министра, гладкой и нежной спине и красивым костям, напоминающие крылья бабочки. Задыхаясь Лю Цзыин схватил ямочки на спине Шэнь Цинцю, вгоняя свой член до упора в напряженную и конвульсирующую дырку, толкая сильно и безжалостно, разрушая спазмированную прямую кишку. — Ах… Рот Шэнь Цинцю был широко открыт, его стройное тело постоянно выдвигалось вперед, член во рту неоднократно проникал в его нежное горло. Некогда уступчивый премьер-министр, влажный и нежный, как нефрит, уже давно раскрыл свои самые соблазнительные желания. Он открыл заплаканные глаза, этот соблазнительный взгляд содержал дрожь в трепещущих ресницах. Слёзы медленно текли по его щекам, как будто он стыдился собственного развратного тела, подавленный нанесенным ему осквернением. Но сильное удовольствие, охватившее его тело, заставило премьер-министра, который никогда раньше не испытывал подобных вещей, намочить шелковые простыни под собой. Его дрожащие ягодицы содрогнулись, плотно сжимая член. Вход в его анус распух, из него сочилась белая жидкость. Внутри стенки прямой кишки покраснели и опухли, вырванные толчками мужчины, а затем с силой проникшие обратно. Воздух наполнился звуком пощечин. Некогда собранный премьер-министр уже давно потерял рассудок, из его горла постоянно издавались тихие и беспокойные вздохи, приводящие мужчин в ещё более твердое состояние. Дыхание Лю Цзыиня стало тяжелее, нижняя часть его тела находилась в постоянном движении. Непристойные жидкости из распутной дырочки выплескивались с каждым толчком, окрашивая его таз и твердый пресс. Его глаза потемнели, наполненные желанием удовлетворить себя, когда он хрипло сказал: — Даже шлюхи в борделе не такие податливые. — Мммм… Ааа… Рот Шэнь Цинцю был широко открыт, слюна текла вместе с движениями члена. Его глаза были туманными и потерянными, постоянно издавая тихие и манящие стоны. Лю Цингэ взял премьер-министра за подбородок. Его взгляд был сдержан, пока он наблюдал, как его собственный багровый член быстро входит и выходит из розового маленького рта. Массивная голова погрузилась глубоко, ударяя по тугому горлу, наслаждаясь крепким сжатием горла. Он удовлетворенно вздохнул. Горло Шэнь Цинцю болело от энергичных толчков, его дыхание учащалось, а анус сжимался все сильнее и сильнее. Стенки прямой кишки бесконтрольно сжимались и спазмировались. Император хмыкнул, в его глазах мелькнул намек на кипящий гнев. Его большая рука злобно сжимала мокрые ягодицы премьер-министра. Его таз толкался с безжалостной силой. Он тяжело вздохнул: — Премьер-министр Цю, ваши соки почти пропитали всю кровать. Я слышал… ммм… что император династии Юэ всё ещё твой ученик? Дрожащее от удовольствия тело Шэнь Цинцю на мгновение застыло. Его рассеянный взгляд вернулся к реальности. Он посмотрел на Лю Цзыиня, и в его светлых глазах промелькнул намек на страх. Из-за сильного страха его анус сильно сжался, слои нежной плоти налегали друг на друга, становясь еще плотнее. Лю Цзыин удовлетворенно вздохнул и улыбнулся ему, сказав: — Молодой император династии Юэ находится прямо в комнате для гостей напротив… И без того красивое лицо императора Лю ​​приобрело оттенок злобы, когда он слегка засмеялся, с силой толкаясь в анус. — Думаешь, он пойдет на твой распутный голос и придет тебя искать? — Ммм… ммм… Слезы текли по лицу премьер-министра. Несмотря на растущее удовольствие в его теле, он боролся и корчился, но два сильных мужчины крепко удерживали его и безжалостно трахали. — Распутная дырка премьер-министра поистине необыкновенна. Это доводит меня до экстаза. Стенки прямой кишки беспрестанно дрожали. Шэнь Цинцю вздрогнул от жгучего ощущения, в то время как Лю Цингэ стиснул зубы и безжалостно трахал судорожное горло премьер-министра. Он с силой вытащил свой набухший член, который стал вдвое больше, и погладил им ошеломленное и красивое лицо премьер-министра. Мутная белая жидкость вырвалась наружу, попадая в незакрывшийся рот премьер-министра и на его прекрасное лицо. Молодой император по другую сторону продолжал беспрестанно ругаться, совершенно не подозревая, что его учитель, воспитавший его, доводится до кульминации двумя «бунтовщиками» в другой комнате.