Я хочу помочь тебе

Аббаккио смотрел на удаляющиеся виды из окна и тяжело вздохнул. Рядом с ним сидел Бруно, а в переди Джорно с Наранчей. Наранча рассказывал Джованне какую-то историю или что-то ещё, жестикулируя и громка смеясь. От всего этого у Аббаккио болела голова. — Наранча, ты бы мог не кричать так громко. Все троя обернулись в сторону Леоне и он шумно выдохнул через нос. — Да, конечно. Прости Аббаккио. Наранча продолжил рассказывать историю. Джорно всё ещё продолжал рассматривать Аббаккио, но когда тот поднял на него взгляд, отвернулся. А вот Бруно все ещё смотрел на Леоне, и смотрел так, как-будто собирается прожечь в нём дыру. — Аббаккио, я хотел спросить тебя… — начал было Бруно, но не договорил фразу. Он закусил губу и начал о чем-то думать. — Бруно, ты можешь сказать мне что угодно — я исполню твой приказ. Несмотря на то, что у Аббаккио расскалывалась голова, болело горло и он сам был не в лучшем состоянии — Бруно всё равно являлся его Капо, и при малейшей надобности Аббаккио всегда готов был исполнить его приказ. Леоне всегда был самым преданным и подчинённым членом группы Буччеллати. Из-за этого Аббаккио был уверен в том, что и Бруно любит его больше, чем остальных. Был ли он в этом уверен или больше убеждал себя в этом — Леоне так и не смог понять. — Аббаккио, я обеспокоин тобой. Мне кажется, что с тобой твориться что-то не то в последнее время. Скажи, ты опять начал злоупотреблять алкоголем? Аббаккио опустил взгляд в низ. Он не мог соврать, но если он не соврёт, то станет хуже. Скажи Аббаккио, что он уже неделю не пил (что являлось правдой), у Бруно появится ещё больше вопрос. Скажи Аббаккио, что он и вправду пил, то это будет являться ложью, но тогда Бруно не подумает ничего лишнего. И как же быть? — Буччеллати, я не понимаю, почему ты решил это спросить. Бруно недолго задумался, после чего ответил: — Я не знаю, ты сегодня был каким-то заторможенным и твои глаза… зрачки были слишком расширены. Я боюсь, что ты опять впадаешь в то состояние… Леоне прекрасно понял, о чем говорит Бруно. Когда Аббаккио уволили из властей, он впал в депрессию и алкогольную зависимость. Именно в таком состоянии его нашел Бруно — он был пьян, с потекшим макияжем, весь мокрый и еле стоял на ногах. И Аббаккио не знает до сих пор, каким способом выразить свою благодарность Буччелати за то, что вытащил его из этой ямы. Спас. И в этот самый момент, когда Аббаккио задумался над этим, укол совести кольнул в самое сердце, прошиб сознание и дал понять, что Аббаккио натворил. Он становится наркоманом. Нет, этого не может быть. Как это произошло? — Аббаккио? Леоне сглотнул. — Буччеллати, мне надо отлучиться в туалет. Аббаккио поднялся с кресла и дрожащими ногами дошёл до туалета. Открыл кран и сполоснул лицо холодной водой. Когда он поднял взгляд и посмотрел в зеркало, в голове появилась лишь одна мысль. Я монстр. Джорно проследил взглядом за удаляющиемся Аббаккио и посмотрел на Бруно — тот сидел, нахмуреный, и нервно грыз ноготь. — Буччеллати, я знаю, что мне не стоит вмешиваться, но я встретил сегодня ночью Аббаккио. Бруно перевел взгляд на Джорно и поднял бровь. — Что ты сказал? Ты видел Аббаккио? — Да. Я гулял ночью как обычно и впереди увидел его. Он еле шёл, а в какой-то момент чуть не упал, но я подхватил его. А потом… потом произошло что-то странное. Он обнял меня и назвал по имени. Я счёл это очень странным: ты же знаешь, Аббаккио предвзято относится ко мне. Вообщем я тоже подумал, что он пьян. Но вот запаха алкоголя я не почувствовал. Не знаю, что с ним творится, но Буччеллати, не думаю, что что-то хорошее. Бруно внимательно выслушал Джорно и отвернулся, смотря в сторону, куда ушёл Аббаккио. — Спасибо, что рассказал, Джорно. Всё это время Наранча внимательно слушал их. — Знаете, а ведь Аббаккио и вправду странный. Я имею ввиду, что в какие-то дни он напряжённый, а в какие-то нет. Не знаю что с ним, но что-то странно это. — Сказал Наранча так, как-будто уже долгое время думал над этим. — Надо будет спросить у других, что они думают. — Всё же ответил Буччеллати и в этот момент вернутся Аббаккио. — Аббаккио, всё хорошо? Леоне сглотнул. — Да, но мне что-то не здоровиться. Не против, если я посплю? Бруно кивнул головой и Аббаккио закрыл глаза. Вся оставшееся поездка прошла в тишине: Бруно вернулся к документам, хотя иногда и отвлекался на мысли об Аббаккио; а Джорно и Наранча продолжали говорить что-то про новый комикс. Доехав до Флоренции, вся группа поселились в отели, который Буччеллати уже заранее забронировал. — Итак, расселяемся по два человека на комнату. Каждый сам выбирайте с кем поселиться. Долго думать не пришлось: Наранча захотел поселится в одной комнате с Фуго, чтобы тот его побольше учил; а Джорно был не против поселиться с Мистой, который хотел рассказать ему что-то про новый способ игры в карты. Ну и Бруно с Аббаккио. Разместив все свои вещи Бруно уже хотел было выйти из комнаты, как вдруг замялся. — Я знаю, что мы приехали довольно рано, но до пяти вечера все свободны. — Я понял. Бруно вышел из комнаты и спустился на третий этаж. Мест не хватило, поэтому комната Бруно и Аббаккио находилась на четвертом этаже, а всех остальных на третьем. Открыв комнату, Буччеллати увидел Фуго, который раскладывал свои вещи, и Наранчу, который сидя на своей кровати, щёлкал телевизором, пытаясь найти нужный канал. Когда Бруно открыл дверь, они повернулись в его сторону. — Фуго, Наранча вы нужны мне. Идёмте за мной. Фуго положил вещи обратно, а Наранча выключил телевизор. Они оба пошли за своим Капо. По соседству находилась комната Джорно и Гвидо, куда направился Бруно. В комнате Миста от скуки перезаряжал револьвер, а Джорно смотрел в окно. — Мне надо со всеми вами поговорить.— сказал Бруно. Через какое-то время уже вся команда сидела на кроватях и полу, внимательно слушая Джорно. — А где Аббаккио? — вдруг спросил Миста. — Об этом я и хотел бы поговорить. Аббаккио ведёт себя странно. Джорно сказал, что сегодня ночью видел Аббаккио, который еле стоял на ногах, а после и вовсе начал с ним обниматься. У меня возник вопрос: не замечали ли вы за ним чего-нибудь странного? В комнате вдруг стало тихо, только один смешок нарушил тишину. Это был Фуго. — А разве это не очевидно? Все вдруг резко посмотрели на Фуго. — Я не понимаю, о чем ты Фуго? — спросил Буччеллати. — Я думал, что вы знаете. Я конечно не могу ничего утверждать, но как по мне, очевидно, что Аббаккио — наркоман.