Сильные имеют право быть оптимистами.
Г. Манн.
— Конна? Ты точно в порядке? Он не задел тебя? — Альберт чуть наклонился к сестре, но та лишь отмахнулась. — Тогда почему ты так нахмурилась? Салем предложила нам Милград, чтобы отдохнуть от ужаса в Весанте, а не для того, чтобы тебя огорчали грубияны. — Я не огорчена, — Морганна утешительно подняла уголки губ и чуть ускорилась. — Просто хочу понять, где я могла его видеть. Есть что-то в этом Нишанте такое… Далёкое, я бы сказала… Я точно где-то была знакома с ним. Он… Точно! Он же приезжал к нам в Йорнорград! — Хель вынула из сумки книжку и раскрыла в том месте, где лежал её портрет с мечом на тренировке. — Это он мне подарил, когда уезжал. — Я рад, что ты снова начинаешь взаимодействовать с новыми людьми, пускай и уже знакомыми, — Ал похлопал сестрёнку по плечу и оглядел дорогу перед зданием. — Во всяком случае от нас не убегают. — Хочешь сказать, что это не самый холодный приём, братец? — с горечью произнесла Аня, поправила очки и осмотрелась. Южный город был достаточно уютным, чтобы инквизиторы немного расслабились. — Кажется, я уже начинаю привыкать к этому месту. Но тут всё такое яркое! — Согласен. На Севере поспокойнее будет… — Ал кинул взгляд на циферблат своих карманных часов и убрал их обратно. — Только горы, леса… И снег… Почти три трети года. Сестра тихо прыснула в кулак. Северяне медленно прогуливались по улице Рыцаря Можедель. По южным легендам, он был одним из великих героев, который получил свою силу от Великой Богини Йавати и совершал все подвиги во славу одной из её дочерей — Святой Ситары. Когда-то давно эти сказания передавали из уст в уста как истину, а теперь же детям чаще рассказывают их сказками. Милград был поистине удивительным местом. Как и весь Юг. В этом была их схожесть с Севером — легенды и быль сплетались в единый поток. Брат и сестра продолжали свой путь в тишине, присматривались к каждому зданию, вывеске. Но а на них было внимания не меньше — северяне всегда были заметны из-за своего роста, да и из-за телосложения — крупные люди с бледной кожей и суженным разрезом глаз слишком сильно выделялись на фоне аккуратных темнокожих южан. Улица Можедель медленно впадала в центральную площадь, где располагались несколько фонтанов. Мимо них пробежал мальчик со стопкой газет в руках. Едва он затормозил у иноземельцев, как Альберт молча забрал газету и отдал небольшой узелок. Морганна проводила ребёнка взглядом, а после тихо хмыкнула и подняла глаза на брата. Ведь ребёнок вскоре остановился, обернулся и с удивлением посмотрел на молодых людей. В его мешочке лежала горсть золотых монет. Мальчик улыбнулся, громко прокричал «Спасибо!» и побежал дальше. — Альберт, — Морганна выдохнула и прошла вперёд, чтобы развернуться спиной вперёд. — Ты снова переплатил. Не стоило ли лучше отнести это его родителям? — Детский труд должен оплачиваться вдвое больше, — пожал плечами мужчина и присел на ближайший фонтанчик. — Если ребёнок идёт работать — он уже гораздо взрослее, чем выглядит. Помнишь, как мы в приюте делали из бумаги игрушки? — Ты делал прекрасные фрегаты, — Морганна пошутила, взяла газету и сделала небольшого лягушонка. А вот её брату удавалось сделать великолепные кораблики, которые он пускал по тонкой колее, протекающей мимо скучающих ребят. По отсутствию игрушек можно было легко понять — малыши были выходцами из бедных семей, а потому даже элементарного коника из дерева купить не предоставлялось возможным. Всё же Атмания была довольно дорогим регионом. А ведь когда-то и Хель были такими же сиротами, пускай и в неплохом приюте. Это был непродолжительный, но не самый счастливый период в их жизни. Аня невольно прокручивала в голове детские воспоминания: как она заново училась ходить, как впервые вышла с братом во двор их приюта, как поймала чей-то мокрый кораблик… — Что ж… Тогда я упущу разговор о том, что сумма была раз в десять больше, чем ты озвучил, — покачала головой женщина и отпустила последнюю игрушку в воду. Южные ребятишки с опаской подходили к их месту, побаиваясь бледных великанов. Но как поняли, что угрозы иноземельцы не несут, осмелели и даже проявили интерес к ним самим — подсели на фонтан с другой стороны и принялись разглядывать. В Милграде было всего семь фонтанов, из которых только у двух было официальное местоположение. Этот был городской — для гостей, он находился на главной площади, и второй питьевой — он стоял в центре района бедняков. Любой мог просто присесть на каменный край и утолить жажду. И, в отличие от столичных питьевых фонтанов, в Милграде за пару глотков не брали ни монетки. — Не подскажете, в какую сторону идти к торговому ряду? — Альберт приветливо улыбнулся детям и постарался смягчить голос настолько, насколько мог. — Туда! — малыши тут же подскочили и наперебой стали показывать дорогу. — Мы покажем! Ребятня побежала вперёд, но постоянно оглядывалась, словно следила, чтобы гости не отставали. Морганна тихо хихикнула и шепнула брату на ухо: — Дети тебя обожают. — Но даже так — для кого-то мы останемся бесчувственными чудовищами Варяжья, слепо следующими воле короля, — с горечью заметил Альберт, поднялся на ноги и легко отряхнул штаны. — Это неизменность северянства. — Да уж, общение с шуазурцами всегда несёт для тебя свои последствия, — Морганна спрыгнула на мощёную камнем землю и пнула небольшой камешек. — Мы не бесчувственные, просто… Просто жизнь нас несколько потрепала. «Выживают зайцы» — ты знаешь. — Ты права, конна, но на каждого приспособившегося зайца — найдется свой волк, — выдохнул Альберт и пошёл с сестрой за детьми за угол — к ярмарочным палаткам. — Это мировой закон. Но у нас ещё законом предусмотрен отдых, поэтому мы можем позволить себе расслабиться, — Альберт повернулся к детям. — Благодарим вас. Детвора довольно зашумела, но скоро рассыпалась по ярмарке. — Идём, велли, — Морганна потянула брата за руку и повела к торговой палатке со сладостями. Ярмарку Милграда «Милори» проводили ежегодно в самом начале лета. Яркие флажки, бумажные фонарики, вкусная выпечка, радужные сладости и куча народу — всё это сделало «Милори» самым тёплым праздником в Арионе. Эти несколько дней были не традиционно южным торжеством, а совместным с северянским. Но многие жители Зелёного Княжества съезжались сюда каждый год, дабы почтить память союзных обычаев. Удивительно, подобные веселья устраивались лишь на Севере, пускай и имели несколько другой характер. Пышные гуляния объединяли всех: и огромных северян, и маленьких торговцев-южан. Прямо как в старые времена. Морганна и Альберт с удовольствием гуляли по ярмарке, любовались народными украшениями и красотой города. Центральная площадь представляла собой круг, вымощенный булыжником, который дети раскрасили цветными мелками в самых разных местах. Вокруг праздности стояли постоялый двор и несколько квартирных домов, образующие маленькие переулочки, ведущие к краям городка. Морганна как раз проходила мимо одного из таких закоулков, как заметила, что маленькая рыжая девочка подняла старушку, отряхнула ей юбку и что-то сказала. Аня остановилась, прищурилась и попыталась сквозь толпу разглядеть привлёкшую её внимание сцену. — Ал, я сейчас вернусь, — Морганна сделала шаг вперёд и поддалась течению человеческого потока, в котором через несколько секунд растворилась. Пробраться через толпу празднующих было трудновато. Люди так и стремились притянуть к своей лавке, угостить чем-то. Хель поймала направление водоворота людей и достаточно быстро добралась до нужного ей места. Но там уже никого не было — лишь рыжая девочка убежала к лекарской лавке с куклой в руках. Морганна рванула в переулок и глубоко вдохнула носом воздух. Запахи выпечки и благовоний перемешались в общую картину, а потому уловить запах старухи было трудно. Зато легко было почувствовать магический след. Именно по нему Аня и последовала. Метки колдовские и физические имели разные барьерные ступени — каждую из них Морганна преодолевала с сомнительной легкостью, широко пользуясь своей болезнью. Когда ты болен фантасмагорией, она провоцирует твоё тело — происходит медленное становление человеческого зверя. Того, кто слышит больше человека, видит больше человека, чувствует больше человека. Магические следы Морганна обычно ощущала, как холодок. Он отличался от северянских морозов — словно определённые пятна на земле начинали замерзать без причин. Подобное действительно было индивидуальным критерием — другие заражённые чувствовали магию иначе. Преследование ведьмы увело женщину к краю города. Милград все же обладал старой схемой разрастания — строго по кругу. Северянские города не имели привычек расширяться больше установленных границ — рос пригород, сельская местность давала больше дохода. На одном из поворотов Аня почти схватила беглянку, как та откинула её в противоположную сторону и нырнула в лес. Следовать за ней в одиночку было сродни самоубийству. — О, духи! — выругалась Хель с парой нецензурных северянских оборотов. — Наверное, у неё там нычка… нужно рассказать Альберту. Обратно Морганна вернулась по тому же пути — магический след был ещё свеж. Захотелось от обиды пожаловаться брату. Его Хель нашла у первой же столярной лавки. — Я видела проклятую, — тихо шепнула Аня ему на ухо. — Она ушла в лес в северо-восточном направлении. — Понял. Жди тут. Я проверю. Альберт оставил сестру и также быстро скрылся из виду. — Ух ты! — восхищённо проговорила маленькая девочка, что смотрела снизу на Морганну. Женщина обернулась и тут же приветливо улыбнулась рыжей жертве ведьмы. «Чем она привлекла её? — Аня глубоко вдохнула носом. — Магией от неё не пахнет.» А в это время малышка осторожно потрогала белую косу Хель. — Такие мягонькие! — умилённо пролепетала малютка. Владелица волос кивнула и перевела взгляд на место, откуда должен был вернуться брат. Но Альберта все ещё не было. — Я тоже хочу себе такие красивые волосы! — восхищенный лепет рыжей крохи вывел Морганну из собственных мыслей и заставил опуститься на корточки, широко и приветливо улыбнуться ей. — Кто ты, авира? Морганна Хель, что во всех смыслах и кругах получила славу одного из самых жестоких инквизиторов уже к своим двадцати трём годам, иногда вела себя неподобающе для профессии. Разве может каратель всех виновных мило улыбаться детям? Аня получила образование на Севере, в далёком Княжестве Варяжье, а поэтому с радостью опровергала данные стереотипы о своей профессии. У них, северян, просто другое мышление — «выживай любой ценой». Чему она и научилась. Хель взяла девчушку за ручку и наклонила голову. — Я Морганна, — она пригладила рыжие кудряшки девочки. — Тебе понравились мои волосы? — Да! Они такие белые! — восхищённо выдохнула малютка с тремя рыжими косичками. — И такие длинные! И мягкие! Прямо как пух тополя! — тут она задумалась. — Но имя такое… тяжелое… Ты приехала с Севера? — Ты верно подметила, маленькая конна, — засмеялась Морганна, а после указала на центральный фонтан, где освободилось местечко. Украсили тот, впрочем, как и подобает празднику Юга — зацепили нити с флажками и фонариками, повесили на них ленты и даже кусочки ткани. Девочка непонимающе посмотрела на женщину. Морганна продолжила: — Волосы-то длинные, только вот я не умею их хорошо заплетать. Поможешь мне? — Конечно! — малышка сама потянула Хель за собой и усадила на край. Морганна вынула из сумки резной деревянный гребешок и протянула малютке, после чего расплела потрепанную косу. Её волосы снежными волнами упали на спину. Журчание воды и гитарные аккорды уличных музыкантов дарили покой и умиротворение, поэтому Морганна сняла очки и расслабленно закрыла глаза. — Меня зовут Шанти. Шанти Фаввара, — девочка мягко провела по волосам гребнем. — Почему ты назвала меня конной? — Где-то я уже слышала эту фамилию… Конна? Это с моего языка означает «сестра». — Поняла. Конечно же, слышала! — рассмеялась Шанти. — Мой старший братик, главный шериф Милграда — Нишант Фаввара! Морганна сделала вид, что удивилась, широко распахнула алые глаза и резко надела очки. «Фаввара? У родителей вроде были партнёры с такой фамилией. Странно, что после их смерти я о них не слышала…» Из головы никак не выходила старуха. Но как пауза слишком сильно затянулась, Аня попыталась как-то исправить ситуацию, чтобы не расстроить ребёнка. Как раз она заметила краем глаза незваного слушателя, поэтому улыбнулась краешком губ. — Как же?! Ты такое солнышко! — воскликнула Морганна. — Такая искорка! А он ёжик какой-то. Да, именно! Ёжик! Мы с братом приехали, а он сразу на нас ругаться начал. — Сколько о себе слышал, а ежом меня назвали в первый раз, — раздался смешок с другой стороны фонтана. — Даже не знаю — рассмеяться мне или обидеться на вас, авира Хель. — Братик! — Шанти подскочила и подбежала к Нишанту, что сразу поднял её на руки. — Сударь шериф, подслушивать ой как нехорошо! — с долей упрёка подметила улыбающаяся Хель. — И давно вы здесь сидите? — С того момента, как авира Морганна представилась, — шериф встал, и подошёл к женщине, и опустил сестру. — И вы — ужаснейший инквизитор в истории Ариона? Не верю! — Мне сжечь вас на Святом костре? — захохотала Хель, а после погладила девочку по голове и вложила в ладошку несколько леденцов. — Вот такой я безжалостный монстр — детей угощаю, — северянка развела руки в стороны и тоже поднялась. — Шанти, там разве не твои друзья? — Нишант указал на палатку с флажками. — Ой, Ритика! — Шанти вернула гребешок и побежала к брюнетке в зелёном платьице. Морганна разочарованно выдохнула. «Про куклу так и не спросила…» — Разве монстр? Монстр, которому заплетали косички? — вскинул бровь Нишант и проводил сестру взглядом, а после вернулся к Морганне. Совсем рядом раздалась плавная музыка, мягко потянувшая за собой толпу. — Что же, авира Морганна, не станцуете со мной разок? — Если вы не отдавите мне ноги, то я вся ваша, — пропустила смешок Аня и протянула руку шерифу. Тот мягко притянул её к себе, положил одну руку на лопатку, а другой сжал её крепкую ладонь. Хель вскинула брови, но ничего не сказала. Фаввара качнул головой и уверенно повёл в танце. Плавные такты атманского вальса расслабляли и призывали забывать о насущных печалях. Морганна мягко кружила по площади с Нишантом. В какой-то момент она чуть прикрыла глаза. Такие тёплые моменты всегда успокаивали её бушующий из-за болезни разум. Только из-за этого видения мимолётны и незаметны. — Знаете, Морганна, — Нишант слегка замедлил шаг. — Я бы хотел извиниться перед вами и вашим братом за то, что ранее был излишне груб с вами. Хель открыла глаза и посмотрела мужчине в глаза. Фаввара стыдливо отвёл взгляд. — Сейчас пускай и не лучшее время для вашего визита, но это не означало, что я мог вам грубить, — он глубоко вдохнул и продолжил. — Вашей с братом участи можно лишь сочувствовать. Трагедия Серграда навсегда отпечаталась в сердце нашей Богини. — Я принимаю извинения, — Хель мягко ушла влево, чем перехватила инициативу направления. — Я бы тоже хотела снять с себя укол вины. Не сразу узнала вас. На самом деле, я очень рада вновь с вами встретиться. С обучения в Йорнорграде много зим прошло. Морганна слегка оступилась, но шериф вовремя подхватил её и мягко поддержал. — Вы ещё на прощание подарили мне портрет. До сих пор храню его в своей записной книге. — Если честно, мне тогда было очень стыдно за этот рисунок, — смущённо улыбнулся Фаввара. — Не очень этично рисовать кого-то без спроса. Морганна рассмеялась, отстранилась и сделала шаг от шерифа, после чего хлопнула с правой стороны и повела плечом назад. Нишант же наоборот сделал шаг вперёд и завёл руки слева, сделал хлопок и словно заново предложил руку. Хель принимает её, делает поворот и вновь в паре с шерифом двигается в общем кругу. — Но ваши рисунки очень красивы. — Мне льстит ваша похвала, авира Хель. Но, к сожалению, сейчас я забросил искусство. — Меня очень огорчают ваши слова, сударь! — Но я ведь не говорил, что навсегда, — Нишант хитро улыбнулся, но от его ухмылки не повеяло чем-то раздражающим. — Кто знает, возможно, с вашим приездом я изменю свое решение. — Как вы красиво выкрутились, — рассмеялась Морганна. — Поделитесь тем, как складывается ваша жизнь? — С удовольствием поделюсь с вами, — начал было шериф, как музыка резко стихла, а на площадку вышли егеря. — Это что ещё за художественная самодеятельность? — Фаввара нахмурился, отпустил Морганну и сделал шаг в сторону людей. Столь резкое прерывание праздника могло спровоцировать панику большого количества народа. Из этих трёх мужчин вышел Альберт. Сам он был несколько поникшим. Морганна сглотнула — что-то неладное. Его исследование дало результат. Поэтому она кивнула Нишанту, чем намекнула ему пойти с ней. — Наверное, некоторые из гостей что-то не поделили! — воскликнула громко одна из стражниц порядка, на которую шериф резко метнул взгляд. — Веселитесь, что случилось! Страх у толпы потихоньку исчез, что позволило Нишанту без проблем подойти к егерям и инквизитору. — Что случилось? — Сударыня Уир была найдена мёртвой у лесной окраины Милграда. На старой дороге, — отчитался Альберт. — А рядом в болоте нашли остатки сударя Тея. Он был найден утопленным полностью. Скорее всего, заживо. А ещё… — Хель глубоко вдохнул, словно попытался успокоить себя. — Их дети исчезли, — Альберт заглянул Нишанту в глаза. — Похоже, заморочки нам, Морганна, а не, остатки отпуска… Нашлась работа. — О, Великий Хель… — с ужасом выдохнула Морганна. — Это будет ваше самое неприятное дело, шериф. Уж поверьте на слово. Женщина похлопала мужчину по плечу и подошла к брату. — Я в этом не сомневаюсь, — Нишант пронаблюдал за удаляющимися инквизиторами и повернулся к егерям. — Пригласите Ришаба из инквизиции, найдите офицера Суот и срочно отправьте туда людей из лекарни. Быстро. — Ты перестарался, велли, — выдохнула женщина и поравнялась с братом. Ёе лицо измученно скривилось, когда к ним подъехала карета и Уотсон, ведь Морганна понимала, что пропажа детей несла за собой лавину очередных проблем. А они ведь тоже люди и хотят отдохнуть. — Люди всё равно ничего не поняли, — хмыкнул Ал. — Я не нашёл ведьму. И да, не стоит так сильно доверять людям, Аня. Даже если это бывший сокурсник. Альберт вздохнул и посмотрел на сестру. Он поправил шпагу у себя на поясе и покосился на горожан, а после сложил руки на груди и покачал головой. Но как ещё раз пробежался глазами по площади, выдохнул и резко встряхнул голову, чтобы отрезвить мысли. — Идем. Во всяком случае — нам точно стоит поторопиться, — Альберт наклонился и опалил дыханием ухо сестры, после чего тихо зашептал: — Обещаю, мы передадим это дело местным и сразу уедем. Он отстранился и положил ладонь на плечо Морганны. «Надеюсь, ты окажешься прав».