Любовные метки

      — Олег!              Топот босых ног по линолеуму прозвучал канонадой, Сережа как торнадо ворвался в кухню, Олег едва успел поставить полную чашку на стол, еще не хватало обжечься, как Сережа уже оказался у него на коленях, вжал спиной в подоконник и боком — в буфет, навалившись всем телом, обвил руками за шею и оставил на щеке Олега смачный, влажный поцелуй.              — Олег, я тебя люблю! — выпалил, сверкая глазами.              Олегу показалось, что он ослышался. Заныло в груди. Это что, это… Сережа это серьезно сейчас? Взаправду? Не верилось! Олег осторожно высвободил прижатые Сережей к бокам руки, обхватил друга за талию, погладил робко по спине. Нет, правда?..              — Ч-что? — переспросил он глупо.              Сережа выдохнул рвано, чуть отстраняясь, тряхнул волосами, подул на челку, пытаясь убрать ее с лица, Олег дрожащей рукой, едва касаясь, заправил прядку за ухо — Сережа подался к его ладони, потерся о нее скулой, как кот. Глаза его блестели ярко-ярко, щеки раскраснелись, будто он пробежал стометровку, хотя да, он ведь и бежал, пусть всего несколько метров из комнатки до кухни, где Олег куковал в одиночестве, чтобы не мешать Сереже, засевшему за компьютер.              — Программа работает! Представляешь, Олег, она работает! И уже первые посетители даже появились! — Сережа расплылся в еще более широкой улыбке, Олег едва удержал глупую свою, что поползла медленно с губ, кивнул:       — Так это же здорово, Серый. Это прекрасно. Поздравляю, — выдавил глухо. Прозвучало, наверное, не очень-то правдоподобно, но Олег был, правда, рад за Сережу, рад, что тот проект, что он вынашивал уже столько времени, не остался на бумаге, а все же пошел в мир. Только вот радость была омрачена в очередной раз Сережиными словами, его признанием, оказавшимся лишь словами, сказанными на эмоциях, а не правдой. И сколько Олег еще будет попадаться на этот трюк?..              «Олег, я люблю тебя!» прозвучало в первый раз, когда им едва исполнилось по пятнадцать. Олег тогда вилял фантомным хвостом, поскуливал уже совершенно не фантомно и мечтал, как они с Сережей окажутся одни после отбоя, например, в душевой, и тогда Олег его поцелует и… «Спасибо за домашку, я получил пятерку», — продолжил сверкающий Сережа, и Олег, еще витающий в своих мечтах, не сразу осознал, что Сережа это сказал просто так и ничего «такого» не имел в виду.              Потом он повторил эту фразу на выпускном, прижимаясь к Олегу, прямо ему на ухо, обжигая дыханием, но Олег уже не принял ее всерьез, потому что в любви в тот вечер Сережа, в котором плескались несколько стаканов дешевого портвейна, признавался всем: от одноклассников и директора школы до дерева во дворе детдома. Он говорил свое «люблю» Олегу, провожая его в армию и встречая через два с лишним года на перроне, и когда они вместе въехали в эту квартирку, что решили снимать на двоих, и Олег за один день обустроил их новое жилье. И иногда вечерами, благодаря за ужин и утром — за завтрак. И вот теперь опять…              — Мне кажется, ты не очень рад, — Сережа покачал головой, внимательно глядя на Олега. Олег покачал головой, улыбнулся, хотя это стоило ему определенных усилий:       — Я рад, Серый. Правда! Давай, я заварю тебе чаю. И ужинать будешь? Хочешь, сделаю твои любимые макароны с сыром?              Сережа фыркнул, посмотрел как-то странно, сполз с колен Олега, встряхнул волосами:       — Ну… Давай, ладно.              Олег поднялся, чтобы поставить чайник и воду на макароны. Внутри ныло Сережино «люблю», сказанное в очередной раз невзначай. Он-то Сережу любит по-настоящему, но вот никогда не скажет ему об этом, чтобы не обязывать ничем его и не портить их дружбу. Пусть у Олега будет хотя бы дружба…       

***

      — Слушай, Олег…              Олег повернул голову, чтобы посмотреть на Сережу, лежащего рядом на диване. Постель у них была одна, второй диван или кровать было не впихнуть в маленькую комнатку, но их диван, пусть и промятый, и поскрипывающий при каждом движении, позволял лежать свободно, не касаясь друг друга, хотя Олег каждый вечер беззвучно молился, чтобы Сережа во сне подкатился к нему под бок. Иногда везло, и тогда Олег лежал без сна до рассвета, чувствуя даже через два одеяла чужое тепло и мысленно крича от избытка чувств.              — Да? — Олег приподнялся на локте, Сережа поерзал, разворачиваясь к нему лицом, облизал губы:       — Я хотел спросить… — в темноте, лишь при свете уличных фонарей его лицо было почти неразличимо, но глаза блестели. — Только обещай, что ответишь честно!              — Разве я тебе хоть когда-то врал? — На самом деле — да, ведь он не говорил о своих чувствах по отношению к Сереже, о чувствах, что сжигали изнутри уже много лет, с того момента, как Олег осознал, что то, что окутывает теплом и нежностью рядом с Сережей — это настоящая любовь, а не банальная привязанность. Но это же не ложь, а просто молчание во спасение.              — Не знаю, — Сережа тоже приподнялся на локте, дернул плечом. — Но ты пообещай сейчас!              Олег помедлил. О чем Сережа таком хочет спросить, что ему так нужно услышать именно правду? С другой стороны, вряд ли он спросит о том, что Олег хранил в тайне, а другого ему и не нужно было от Сережи скрывать, так что… Он кивнул, непроизвольно подаваясь к Сереже.              — Я тебе совсем не?.. Нет, не так. Ты… — Сережа почти шептал, и Олегу пришлось напрячь слух, чтобы разобрать смысл в срывающихся словах. — В общем, — Сережа выдохнул рвано и выпалил почти без пауз, наверное, чтобы не передумать: — что ты думаешь об отношениях с парнями?              Олег замер. Что он думает о чем? Об отношениях с парнями? Ну…              — Я? — глупо переспросил он, глядя на Сережу, что — это даже в темноте комнаты было заметно — покраснел ужасно. — По правде сказать, я об этом даже не… — Ну думал, конечно, но не с парнями, а с одним конкретным парнем. Но Сережа же не об этом, да?              — Ну вот тебе не противно, например? Представь поцелуй или еще что…              Олег усмехнулся, потянулся к Сереже рукой, но остановился на полдороге:       — Нет. А должно быть? Ну… Какое мне дело, у кого и что там происходит. Ты же знаешь, я не гомофоб. Разве не помнишь, как в детдоме было? Когда нас дразнили. — Их часто называли парочкой, но отстали, когда Олег сначала разбил пяток носов, а Сережа объяснил всем, что лав из лав и нет никакой разницы, кто и с кем, лишь бы по согласию. — С чего бы мне внезапно изменить мнение?              Сережа покачал головой, прядь волос упала ему на лицо, и Олег все же дотянулся до него, чтобы убрать ее:       — Нет, я не про в общем, я про тебя. Ты бы мог с парнем?              Олег так и замер с рукой у Сережиного лица, погладил его осторожно по скуле, улыбнулся:       — Мог бы, — чего скрывать, если так и есть. — Но не с каждым, — добавил он, глядя Сереже в глаза.              — А с некаждым? — Сережа сейчас напоминал затаившегося мышонка, будто Олег, как кот, мог прыгнуть и съесть его. Лишь поднималась высоко его грудь и билось ярко и часто сердце, Олег чувствовал его пульс на виске. — Со мной? Мог бы?              Олегу показалось, что он куда-то начал падать.              — С тобой? — почему-то стало трудно дышать, он сглотнул слюну, чтобы продавить вставший в груди комок. — Мог бы. И… — он зажмурился, он не трус и скажет правду! — И очень бы хотел, — выдавил все же и почувствовал, как с груди падает лежавший там так много лет камень. — Я люблю тебя, — добавил он, вдруг Сережа не поймет, вдруг…              — Тогда почему?.. — Сережа вскинулся на постели, сел, потом навис над Олегом, поставив руки по обе стороны его плеч. — Почему ничего не ответил сегодня днем? И раньше. Я же говорил, что люблю тебя. И… Я не мог понять, нравлюсь тебе хоть немного не как друг, говорил, что люблю, и не только говорил, но и намекал по-всякому, но ты все время морозился! Делал вид, что мы друзья: ни прикосновения лишнего, ни поцелуя никогда. Ни просто слов каких-то… Я никак не могу понять. Отвечай честно: да или нет?              Олег смотрел на Сережу и, кажется, не дышал. Сережа серьезно говорил это сегодня? И все это время?              — Я такой дурак, Серый, — Олег вновь погладил Сережу по щеке, а потом потянул его на себя. — Я очень тебя люблю. Я думал, ты все это так, несерьезно… Ну, что ты просто это от избытка чувств и потому что я твой друг. Я не мог даже подумать, что ты по-настоящему. Конечно, да, конечно, я хочу быть тебе не просто другом.              — Ты, правда, дурак, Волков! Измучил меня совсем, — Сережа стукнул его кулачком по плечу, потом устроился у Олега на груди, коснулся губами его скулы, выдохнул. — А здорово все же, что программа работает, да? — продолжил невпопад. Олег фыркнул, прижал его сильнее к себе, чуть повернулся, чтобы поймать Сережины губы своими, оставляя вопрос без ответа. Пожалуй, Сережины успехи в программировании они обсудят потом. Пока есть более важные дела.