Угольная тьма подвала, в который Пит осторожно входит, смыкается на его горле красками крови, запахами вытекшей из легких жизни и чем-то, что Пит назвал бы своим
«домом». Запах Вегаса уже здесь, он сплетается со страхом Анумана, сидящего на стуле. Веревки, вонзенные в его смуглую, волосатую грудь, пропахли смрадом разложения прошлых неудачников, которым не повезло попасть в ловушку к старшему сыну Господина Кана. Гарь сотни выкуренных сигарет оплетает грудь, напоминая о собственном желании закурить, и Пит зажигает свою сигарету, наблюдая издалека.
Ануман трясется, словно рыба, лишенная жабр и пойманная рыбаками для того, чтобы разобрать ее по запчастям, вынув кости из бесхребетного тела. Вегас склоняется над мафиози, выдыхая кислотный дым тому в лицо. Аспидные кольца окутывают искривленное в страхе лицо, пока альфа, прикованный к стулу, колотит его по ручкам привязанными к ним же ладонями. Пит наблюдает за дрожью всего его тела, сопоставляя этот жалкий, разбитый вид с тем Ануманом, кидающим его к машине и смотрящим глазами, вещающими продать его как шлюху на черном рынке. Воспоминания об этом неприятно саднят в груди, Пит сжимает сигарету упругими губами, с отсутствующим выражением лица наблюдая за страданиями его бывшего мучителя.
Спина Вегаса намокла от выступившего пота, белая, замаранная пятнами пыли и крови футболка прилипла к сильным выпирающим лопаткам.
Они невольно приковывают к себе взгляд. Он поднимает голову, игнорируя Анумана, поворачиваясь точеным профилем к стоящему в дверном проеме Питу. Глаза его сверкают острыми когтями зверя, которые совсем скоро сорвут голову с плеч бандиту, содрогающемуся на своем посмертном шатком стуле.
Вегас смотрит на лицо омеги, на котором ни грамма эмоций. Таблетки ползают где-то в организме, делая взгляд безучастным и холодным, подавляя шум эмоций в голове. Пит скользит глазами по лицу Анумана, который замечает его, и то, как его выражение сменяется на блеск надежды —
спаси меня из рук этого зверя, Пит, ну же, ты же не такой, как он? — и это заставляет Пита скривиться в отвращении.
— Подойдешь? — подзывает Вегас, разгибая спину и упираясь окровавленными руками в бока.
Обтянутая тканью грудь просвечивает, открывая вид на крепкую грудь. Такую, на которую хочется положить голову, чтобы вся печаль наконец ушла. На руке альфы от плеча, скрытого под рукавом, и до локтя намотан вокруг кожи крепкий бинт, и Пит слишком ярко вспоминает тепло крови Вегаса, бывшей на его ладонях вчера.
Я не лишился тебя, и это уже хорошо. Я спас тебя, а значит, все страшное позади.
Взглянуть в глаза Ануману, наверное, не будет лишним.
Пит рвано выдыхает, потушив сигарету о стену и кинув ее на пол к остальным бычкам, ступая ближе. Каждый шаг дается ему с таким трудом, словно он делает их впервые, с опаской, с крайней осторожностью. Он подходит ближе, не сводя глаз с бегающих зрачков Анумана, который тоже смотрит на него.
Вегас обтирает кровь о свои запачканные штаны и Пит равняется с ним, встав напротив стула. Глаза Анумана полны надежды, и ему совсем не нравится то, как на него смотрит Пит. Мужчина раскрывает разбитые губы, исцарапаные, словно когтями кошки, и умоляюще шепчет:
— Пит… Пит, это же ты? Смотри, Господин Вегас, кажется, меня не так понял. — трепыхается мужчина, задыхаясь с каждым новым испускаемым словом. — Ты же ему все объяснишь?
Пит холодно молчит, сложив руки на груди. В груди все же трепещет звон наручников, удары по голове, грязные слова и желчь от прикосновений к своему телу, поэтому он ощущает себя немного несобранным. Но ему
необходимо собраться.
Нужно смотреть на ублюдка с жестокостью, чтобы он подавился собственным языком прежде, чем снова умолять его о помощи.
— Ну же, Пит? Мы так хорошо проводили время в-вместе, просто…
Произошло небольшое недопонимание, так ведь? — он метает глаза на Вегаса, но быстро возвращается к Питу, боясь
даже смотреть на своего мучителя. — Ты же объяснишь это ему, да? Ты такой омега, который, на самом деле…покорил мое сердце, просто я немного ошибся. Я ошибся, понимаешь? Я бы сделал тебя своим, но…
Пит ощущает то, как внутри него рушатся стены, выстроенные им в качестве защиты, они крошатся прямо под ноги безжизненными обломками, и он чувствует первую напавшую на себя дрожь, возвращаясь в клочки мыслей о том дне. Он всегда был сильным —
он так думал? Он всегда думал, что подобное не сможет надломить его сильные, закаленные годами трудностей чувства, но дрожь нападает сначала на пальцы, сложенные на груди. Потом на шею, когда Ануман продолжает что-то говорить о его теле,
блять, говоря это так, вызывая сгустившийся мрак даже на лице Вегаса, который в этот момент смотрит только на Пита.
Он касается его напряженной спины, проходясь пальцами по позвонкам, сжимая плечи.
Приобнимая, шепотом опаляя ухо до проносящейся по коже искрами мелкой дрожи, Вегас спрашивает так, чтобы услышал только Пит и недалекая преисподняя. Не Ануман.
—
Боишься его?
Пит скользит взглядом под ресницами по очертаниям лица Вегаса, ощущая его руку на своей спине. Мягкую, почти такую же, которая обнимала его поперек талии прошлой ночью. В ней было холодное оружие, оставившее порезы на теле Анумана, но сейчас она такая чувственная, к которой хочется прильнуть. Пит ведет плечами, пытаясь выплыть из тумана противоречивых чувств — и, чтобы не показать Вегасу свою слабость перед Ануманом, он старается изобразить подобие улыбки:
— Нет.
Я просто пытаюсь исказить правду.
Я не могу притворяться, что я тот, кем ты хочешь меня видеть.
Поэтому я
Лгу, чтобы отдалиться от тебя.
Ануман затравленно смотрит на них, по прежнему цепляясь за Пита взглядами, уничтожающими все его естество. Словно за спасательный круг, не желая идти в одиночестве на дно черного моря.
Пальцы Вегаса не исчезают со спины Пита, и омега пытается сосредоточиться на чем-то одном. Не на черешне, плавающей по хрупким позвонкам —
на Анумане.
— Пит? Ну, ты чего?.. Мы же все решим, да?
Вегас теперь улыбается, сверкая блеском клыков.
Это заставляет кровь в венах Анумана мгновенно сгнить.
Альфа водит рукой по плечу Пита, указывая ему на их пленника:
— Решишь все, Пит? Хочешь разобраться с ним сам?
По лицу Пита скользит хмурость, новый глоток воздуха — это чистая неуверенность. В себе, своих чувствах, решениях, в том, хочет ли он поквитаться с Ануманом, хочет ли он сделать это прямо сейчас, на глазах Вегаса? Ануман шокировано смотрит на Пита, в зеркала его глаз, надеясь не увидеть в них склонность принять предложение Вегаса.
— Пит, ты же не будешь?.. Ты же не…
— Не зови меня по имени. — обрывает его омега, пока Вегас приобнимает его за плечи, скользя по ним и снимая напряжение горячими ладонями, прогоняя лапы страха подальше. Он снова склоняется к ушной раковине Пита лицом, шепча:
— Ты молодец. Поставь его на место.
— Хорошо, я не буду. Не буду, слышишь? Только скажи ему отпустить меня — я уже все выложил вам, всю информацию. Зачем он продолжает меня мучить?
— Спроси это у него. — хмыкает Пит, пока дыхание Вегаса остается на его скуле.
Альфа устало отрывается от шеи омеги, переводя незаинтересованный взгляд на Анумана.
Ануман шумно проглатывает слюну, встречаясь глазами с Вегасом. Он продолжает приобнимать Пита, смотря на бандита так, словно он здесь — третий лишний. Он не может даже задать Вегасу вопрос, поэтому альфа опережает его попытку раскрыть рот, проговаривая:
— Ты посмел тронуть то, что тебе не принадлежит.
Понимаешь?
Пит, все время сохраняющий ледяное равнодушие, меняется в лице, переводя удивленные глаза на Вегаса. Он пытается понять, правильно ли расслышал, кто там кому принадлежит, но альфа больше ничего не говорит по этому поводу, вновь склоняет голову, чтобы опалить шепотом, более горячим, чем температура на солнце, его ухо:
—
Ты можешь сделать с ним все, что захочешь.
Пальцы бегут выше по плечу, сжимая шею, и последние слова вновь прилетают искушающим шепотом, таким, который даже Пит с трудом разбирает:
— Отомсти ему за себя. И за меня тоже.
— Пит, ну же?.. Мы же поняли друг-друга? — Ануман продолжает попытки достучаться до омеги. — Пит?
Пит его не слышит.
Внутри Пита взрываются мириады гейзеров. Пульс учащается, пробиваясь сквозь кожу. Вырываясь наружу противной дрожью, на которую искусно ложатся пальцы Вегаса, играющие на струнах жил. Он ведет рукой по плечу ниже, к острому локтю, чтобы дотронуться до запястья, где бешеный ритм пульса клокочет внутри. Надавливая на голубоватые линии виднеющихся артерий, он чувствует это безумие под своими пальцами. Щекоча Пита своей челкой, Вегас доносит до него очередные слова:
— Не бойся его. Я рядом.
Пит смыкает глаза, прислушиваясь к демону. Демоу, который ведет его по правильному пути. Когда он поднимает веки, то видит того же Анумана, брызгающего слюной. В руку Пита попадает нож, который Вегас подсовывает ему, вынуждая сомкнуть на холодной рукоятке пальцы, и бандит, до этого, кажется, имеющий надежду на то, чтобы выбраться из этого подвала живым, видит то, как она разбивается прямо перед его носом.
— Ты… — начинает он, бросив взгляд на холодное острие в руках у омеги. — Ты… я так и знал!
Убьешь меня, да? Вы стоите друг-друга. — умоляющее выражение лица быстро сменяется кривой усмешкой. — Оба ублюдки, такому монстру, как Вегас, подстать такая г
рязная шлюха, как ты.
Руки Вегаса с тела Пита исчезают — только для того, чтобы прервать поток слов Анумана кулаком — и альфа, получивший удар по челюсти, падает на пол вместе со стулом, взревев и закричав. Вегас неторопливо подходит к нему, хватая его за плечи и дергая назад, возвращая стул в исходное положение. Кровь пачкает лицо Анумана, который пытается вырваться, забивая плетеную веревку глубже под кожу.
— Вы уроды! Мрази! Ты просто мерзкая шалава! Ты, Вегас, жалкий выродок своего отца!
Пит не может не заметить то, как безжизненно искривляются черты лица Вегаса после этих слов. Его плечи опасно расправляются, и омега выходит вперед, положив на одно из них руку. Под пальцами ощущая накал эмоций, запертый в теле альфы, которые тенью накрывают его рассудок.
— Я разберусь с ним сам, Вегас.
Глаза Вегаса искрятся жидким злом, но одного только их пересечения взглядом хватает для того, чтобы загнать бурю обратно под трепет ресниц. Альфа бегло смотрит на Анумана, продолжающего выплескивать желчь криками и оскорблениями, и отходит в сторону. Пит шумно вдыхает, наполняя грудь спасительным кислородом. Вытесняя из нее страх, горечь и человечность.
В этом подвале, с этим отродьем — ей не место.
Он делает шаг к нему, встав прямо напротив, так, чтобы видеть искривленное и измазанное кровью лицо Анумана совсем близко.
Пит вырывает собственные ангельские крылья прямо из спины, игнорируя боль дрожащих лопаток. Он всматривается в глаза Анумана, в следующее мгновение хватая его за волосы. Притягивая лицо ближе, проходится по нему глазами, режущими по плоти не хуже ножа.
— Что ты сказал до этого? Осмелишься повторить?
— Ты просто жалкая омега. — храбрится Ануман. — Думаешь, раз ты с этим чудовищем, можешь смотреть на меня свысока своими шлюшьими глазами?
Ледяная пустыня в голове — она оставляет слова о себе полностью проигнорированными, но что-то внутри закипает, заливая мысли адской лавой — когда он говорит
так о Вегасе.
—
Не смей называть его чудовищем. Ты не имеешь на это никакого права. — шепчет Пит одними сухими губами, в следующие секунды поднимая руку с ножом.
Первый удар приходится по черепушке. Не очень оригинально, но Ануман кричит, сотрясая обвешанные орудиями пыток стены. Его виски обливаются горячей кровью, которая пестрит перед глазами мазками гнили и вырванной плоти, сотрясая омежий рассудок. Пит смотрит на него немигающим взглядом, под вопли, плеск крови и шум в ушах — теряя себя. Вбивая острие ножа в квадратную черепушку, он позволяет брызгам крови залить все его руки, покрытый серой плиткой пол, ботинки, волосы, скулы, дрожащие ладони, дрожащие веки, дрожащие…
Его рука дергается, когда стул с громким хлопком заваливается на пол, вместе с грузом тела, растерявшего жизнь в куче собственных рваных обрывков прямо на полу. Пит почти падает за ним следом, зажмурившись, но рука Вегаса вовремя перехватывает за тонкое запястье, потянув на себя. Нож выпадет из ладони, упав куда-то Ануману в разорванную грудь, и Пита трясет. Бешеные ощущения пробираются до лимфатических узлов, пачкают душу кровью, когда все, что он видит перед собой — грязные ухмылки, ползущие по талии жестокие ладони, взгляды, раздевающие его и забирающие себе.
Ануман вспыхивает даже под сомкнутыми веками. Повторяя оскорбления его и Вегаса, словно мантру.
Прогнать его тошнотворный образ из головы получается далеко не с первого раза. Вегас притягивает омегу к себе, пережимая спину, черешней прикасаясь к разгоряченным щекам. Утыкаясь куда-то в грудь альфы, Пит вдыхает его запах — этот мандраж заставляет зубы с неистовой силой застучать друг-о друга, вытряхивая последний воздух из легких. Проглоченные совсем недавно таблетки наворачивают болезненные круги в желудке, из-за чего Пит пытается слабо отстраниться, но Вегас держит его крепко, утягивая в жесткие объятия.
Объятия, утоляющие жажду.
Рука осторожно гладит по макушке, пропуская сквозь пальцы пряди цвета черной полночи, которая сейчас стоит за маленьким окном под самым потолком, сокрытым за решетками. Пит тяжело дышит, утыкаясь лицом в тепло.
— Я же говорил. — произносит Вегас, сжимая омегу в своих руках. —
Ты справился.
— Я не знаю… — рваным дыханием отвечает Пит совсем тихо. — Не могу прогнать его из своей головы.
— Постарайся. Он не заслуживает того, чтобы ты вспомнил о нем хотя бы раз, когда мы поднимемся наверх. Все, чего он заслуживает — плевка на свою могилу.
Пит замирает без движения, растворяясь в клетке объятий, которая смыкается вокруг напряженных плечей.
Эта слабость крошит сознание, но руки, плавающие по его телу, пытаются собрать его по кусочкам. Заново.
Черешневая лоза настойчиво крутится у сердца. Ищет момент, чтобы больно уколоть, стоит им отстраниться друг от друга.
Пит ощущает противоречивые эмоции — кажется, подобных слишком много за последние несколько дней — но он не хочет размыкать объятий. Они заставляют его сходить с ума, тело ищет в них пристанище, которое сможет стать для Пита настоящим
домом.
— Тогда, может, это тебе поможет? — спрашивает Вегас, заставляя Пита открыть глаза, и в следующее мгновение омегу отталкивают к стене, вынуждая больно столкнуться лопатками о дверной косяк.
Пит ойкает, поднимая глаза на Вегаса, лицо которое приближается к его, смешивая их теплые дыхания. Альфа обводит плечи Пита руками, в один момент губами примыкая к приоткрытым губам. Прокусывая губу — Вегас вылизывает ее, своими губами сцеловывая капельки крови — и Пит, кажется, сходит с ума.
— Вегас… Что ты делаешь?
— Что я делаю?
Я просто помогаю тебе. В качестве благодарности за то, что ты позаботился о моей ране. Забудь об Анумане.
Подумай обо мне прямо сейчас.
— Я…
— И не целуй меня в ответ.
Иначе я остановлюсь.
Из-за серьезного тона пропащие легкие трепещут, и Питу приходится проглотить приказ, смахнув с ресниц бусинки слез, приложив максимальные усилия, чтобы не растечься горячей лавой под ноги Вегасу, который губами проходится по уголкам его рта, целуя по животному и грубо, вытягивая из него всю боль и сожаление.
Пит несмело ведет руками по спине альфы, осторожно смыкая их на талии. Но, когда пальцы чувствуют немыслимое тепло и силу широкой спины, голова начинает кружиться от желания сжать сильнее, и Пит делает это. Из-под дрожи ресниц он смотрит на очертания бледного лунного лица Вегаса, запоминая каждую его частичку. Острые скулы, глаза темного черногона, сощуренные от чего-то, что можно назвать
наслаждением, когда он снова кусает Пита за рот, воруя весь воздух из груди. Тепло альфих губ на своих кажется миражом.
Эти чувства разбиваются о реберные ямочки.
Прячутся в трещинах на тонких костях.
Пит хватается за широкую спину, пересчитывая позвонки под пальцами — дрожа под грубыми губами, которые не допускают до омеги и глотка чистого воздуха, не пропитанного черешней. Вегас мнет его плечи, размазывая по их губам кровь цвета спелой черешни.
Ты вырываешь мои дыхательные пути прямо из глотки.
Прекрати, или я сделаю это с тобой тоже.
Омега не может сдержаться — он приоткрывает рот — чтобы поцеловать в ответ — но губы Вегаса пресекают его попытку, как-то резко отстранившись от него, и Пит теряет это пятиминутное ощущение тепла, свободы,
жизни — теряя Вегаса в своих венах, дыхательных путях и лимфатических узлах.
Вегас смотрит на него туманным, завораживающим взглядом, отстраняясь насовсем.
Я захлебываюсь каждый раз, когда ты смотришь на меня так, словно не хочешь отпускать. По настоящему.
Но он отпускает, сжав губы и посмотрев сурово.
— Я же говорил тебе. Не пересекай черту. — холодно осаждает он.— Когда вернешься домой, даже не думай об Анумане, понял? Ноп сожжет его труп сегодня ночью.
Когда ты вернешься домой — в дом главной семьи, другими словами. На сердце поселяются надрывы, когда Пит понимает эту фразу.
Мой дом — в твоих руках. Не там.
Я не принадлежу себе больше. Только тебе одному.
Драгоценный, как висящая на небе одинокая луна, момент — все же разрывается, когда альфа отпускает Пита, проверяя, может ли омега стоять нормально.
Питу хочется притвориться, что он не может — но это будет неправильно. Пятиминутное утешение души исчезает, когда Вегас отходит от него на шаг. Он с мраморным безличием смотрит на труп, который пропитывает пол и стены отвратительным запахом, и ведет Пита за собой к двери.
Пит подчиняется, на негнущихся ногах подходя к выходу. Бросая последний в своей жизни взгляд на то, что когда-то было Ануманом, он, наконец-то, ощущает себя ожившим. Вегас уводит его по лестнице из антрацитовых плит, подальше от притаившегося в подвале ужаса, невесомо касаясь его плеча — Питу кажется, что в этом месте его кожу прожигает насквозь.
По дороге они встречаются с Поршем, и Питу приходится натянуто ему улыбнуться, какое-то время прожигая взглядом то, как Вегас весело беседует с ним о всякой ерунде.
Луна всегда смотрит на землю, игнорируя чувства солнца.
— И самое главное. — неожиданно говорит Вегас, останавливаясь в пустом коридоре, когда они остаются наедине. — Когда вернешься к Кинну, забудь обо мне тоже.
Пит замирает, наблюдая за тем, как альфа, последний раз посмотрев на него чем-то теплым, сокровенным, но почти сразу же растворившимся на окраине холодного космоса, разворачивается, уходя к себе.
Губы вспоминают о вкусе черешни слишком поздно.
Я так устал от увечий.
Черешня, почему же ты не подаришь мне душевный покой?
Кажется, Питу стоит принять еще несколько таблеток.
***
Пит ощущает себя потрепанно — и это еще мягко говоря. Конечности оплетает необъяснимое чувство, пока клыки горячего сумасшествия вонзаются в легкие. Вгрызаются, потроша сознание и тело. Пит покидает комнату утром и плетется к остальным, стараясь не смотреть по сторонам, так как тут и там может быть Вегас. Вегас, приснившийся ему этой беспокойной ночью, стоило ему сомкнуть глаза после кошмара.
Вегас, чья ласковость обернулась ледяной вьюгой.
В любом случае, осталось совсем чуть чуть — им нужно поехать к самому боссу наркокартеля сейчас, чтобы накрыть его. Тогда все закончится — тогда Пит сможет уехать в дом главной семьи.
В место, которое все кличут его домом.
Он не осмеливается думать о нем так же.
Черешня душит его настолько сильно, что даже открытого окна в салоне машины становится мало — приходится вдыхать свежий воздух, как рыбе, брошенной на песок под палящее солнце, высовывая голову из окна. Порш сжимает его бедро, кидая редкие обеспокоенные взгляды, но Пит лишь отмахивается.
С ним все нормально.
Еще чуть-чуть.
Пит не соображает настолько хорошо, чтобы делать что-то сложное, но и требований к нему — минимум, поэтому какое-то время омега просто стоит рядом со всеми. Они подъезжают к складу, красной точкой указанному Ануманом на карте.
Вегас без колебаний стреляет по охранникам, прокладывая им путь дорожкой из трупов, и вооруженная компания, наконец, врывается внутрь, отворяя для себя железные двери в мир стрельбы, пороха и дыма.
Из-за противного запаха машинного масла и пороха легкие скручивает в жгут, и Пит совсем перестает отдавать отчет своим действиям. Когда уши закладывает из-за громких выстрелов, он может лишь переместить свое тело за какие-то стройматериалы, чтобы не схватить им шальную пулю. Пару раз они свистят прямо над его головой, но Питу не страшно.
Черешня рядом.
Это, наверное, успокаивает.
Или губит?
Пит, одурманенный из-за запаха Вегаса, заполонившего все пространство, смотрит на свой пистолет и думает, что обязан что-то сделать, и что без него остальные точно не справятся. Высунувшись из-за кучи досок, Пит видит фигуру Вегаса, завалившуюся на лежащего на мешках Порша. Вокруг них поднимается облако пыли, но даже сквозь него отчетливо видна вся картина.
Голова кружится, и Пит, потеряв последнюю связь с реальностью, делает в их сторону пару необдуманных шагов.
Чтобы стащить Вегаса с Порша?
Чтобы занять место Порша?
Чтобы пристрелить их обоих?
Чтобы что?..
Этот холод снова вытесняет душу из тела.
Когда же оно перестанет болеть?
Черешня, кажется, облюбовала чужое сердце. Не его.
Обдумать всевозможные варианты Пит не успевает, так как на него резко налетают, сбивая с ног, и он, вместе с Армом, падает куда-то на пыльный пол. Пальцы обессиленно разжимаются, вынуждая его выронить пистолет, который с громким звуком отскакивает от бетонного пола. Омега прикрывает глаза и заваливается на бок — ему хочется посмотреть, слез ли Вегас с Порша, но скручивающая плоть боль, добравшаяся прямо до костей, вынуждает его зажмуриться, и сил на то, чтобы открыть глаза, у него уже не оказывается.
— Пит, что ты,
по твоему, творишь? — стиснув зубы, произносит Арм, прикрывая его от проносящихся над головой выстрелов.
Пит пытается совладать с содрогающимся телом, с жаром, наступающим на органы, но у него не получается, и омегу скручивает прямо на полу.
Желудок извергает адскую смесь из неплотного завтрака и таблеток, очернивших организм.
Кажется, среди всего этого затерялась и черешня.
В какой-то момент оглушающие выстрелы прекращаются.
— Черт, Пит!
Обеспокоенный голос Порша Пит узнает из тысячи других.
К нему подбегают остальные, люди Вегаса выворачивают головы, чтобы посмотреть на происходящее, и Пит пытается подняться с земли с помощью Арма, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Он бегло осматривается, находя мертвого дона в окружении других тел, и выдыхает, обрадовавшись тому, что он не испортил это задание.
Порш достает откуда то бутылку воды и помогает Питу попить, выжидая момент, чтобы начать расспрос, и омега морщится, находясь под несколькими косыми взглядами.
— Что случилось? Тебе плохо? — спрашивает подошедший Пол, как и остальные, обеспокоенно всматриваясь Питу в лицо.
Пит отводит взгляд, чувствуя колющее опустошение в желудке.
— Переборщил с подавителями. — в пол голоса объясняет он, пытаясь
не смотреть в сторону Вегаса.
Вегас стоит дальше всех, оперевшись о стену, сверля Пита черным, как тягучая смоль, взглядом. Он не подходит ближе, издалека наблюдая за суетой телохранителей вокруг омеги, и продолжает смотреть все то время, пока они все не собираются с мыслями, планируя выезжать со склада.
Его глаза скалывают с сердца частичку за частичкой.
В них сгущается кровавая полночь.
Пит устало заваливается в машину, почти прячась на заднем сиденье. Порш усаживается с ним, снова заглядывая в глаза и предлагая план действий:
— Зайдем к доктору Топу, когда вернемся. Тебе нужно промыть желудок.
Пит лишь кивает, усиленно борясь с наплывшей усталостью, с черешней, настойчиво бьющей по стенкам горла и с тем, что в небольшом зеркальце продолжают мигать черные глаза, наблюдающие за ним украдкой.
Машина подъезжает к знакомым матовым чернильным воротам, которые распахиваются, приглашая их внутрь. Шины скользят по мощеной дороге до покрытой графитово-серым сланцем площадки, и машина тормозит, наконец вернув их всех
домой.
Пит почти выпрыгивает из салона, даже не дождавшись Порша, который что-то кричит ему вслед, после кидая недоуменный взгляд на Арма, и бета в ответ на это пожимает плечами и поправляет очки.
Омега забегает в дом главной семьи, от тихой атмосферы, лиц и воздуха которого он за эти несколько дней успел отвыкнуть. Где-то в коридоре его все же ловит Танкхун, который, вопреки воплям Пита, сжимает его в объятиях так сильно, что трескаются кости. Пит лишь улыбается ему в ответ, вмиг попав в хаотичное, пропитанное безумством Танкхуна пространство.
Омега пытается улизнуть от него тенью, чтобы дойти до кабинета доктора. Таблетки закончились — в последний раз он впихнул в себя все, что осталось, теперь от спасительной бутылочки — лишь пустота в его руках.
Доктор Топ качает головой, когда Пит, не зная, как объяснить то, что лекарство так быстро кончилось, убеждает его дать ему еще немного.
— Я не могу дать вам еще, господин Сэнтгам. — объясняет доктор, даже не успев раскрыть медицинскую карточку Пита. На его лице небольшая покрасневшая ранка в районе губы, но Пит не обращает на это никакого внимания, нахмурившись.
— Почему? Мне очень нужно. Сами понимаете…
— Понимаю. Но буквально до вас ко мне зашли и сказали, чтобы я больше не привозил эти лекарства. Запретили поставки, другими словами. Могу дать вам другие — они совсем легкие, но отлично помогают при течке.
Пит обводит врача недоуменным взглядом.
— Господи Кинн запретил поставки?
— Господин Корнвит Вегас.
Пит удерживается от того, чтобы не раскрыть рот в удивлении. Доктор убирает медкарту в верхний ящик своего стола и отдает ему какие-то болеутоляющие таблетки в маленьком шуршащем блистере.
Пит выходит в коридор, в недоумении рассматривая свое отражение в блестящей дымчато-белой плитке, выложенной под ногами.
Вегас знал о таблетках.
Зачем он полез?
Зачем?
Он переживает за его здоровье?
В груди поселяется странное чувство, оборачивающееся полной растерянностью. И когда Вегас только успел?
Он сам не хочет быть с ним, но и не позволяет ему утешать свою боль, пичкая себя лекарствами.
Это ли не настоящий эгоизм?
Пит косится на окно, замечая, что черная машина Вегаса все еще стоит перед входом, и нервно перебирает пальцами свои манжеты, размышляя о том, когда же он уже уедет. Дом встретил его теплом, радостью его возвращению и
чем-то странным, что от Пита все время ускользает.
Наверное, тем, что вкус Вегаса все еще призрачно ощущается на его собственных губах.
Забудь обо мне, когда вернешься к Кинну.
Забудь обо мне, потому что нам не суждено.
Потому что я не люблю тебя.
У Пита в висках стреляет головной болью, пока он пытается привести ворох мыслей в порядок, сидя в своей комнате. Порш неожиданно врывается, почти снося его с кровати, ловя в кольцо объятий, пережимающих шею.
— Поедем в клуб! Прямо сейчас.
— Зачем? — хмурится омега, пытаясь ослабить удушающие объятия.
— Ну, как зачем? Отметить! Мы
ахуенную работу проделали. Вегас оплатит нам выпивку. Повеселимся на всю катушку.
Пит не успевает нормально обдумать все это, в особенности — предпоследнее предложение, когда Порш, приказавший ему переодеться во что-то менее скучное и яркое, вытаскивает его обратно на улицу — к машине. На улице уже стоит вечер, провожающий в дальний путь лиловые облака, и Пита почти насильно запихивают в машину, в которой он снова встречается с темными глазами Вегаса, наблюдающими за ним из ромбовидного зеркальца.
Видимо — ему придется покошмарить самого себя еще чуть-чуть.
Черешня пустила корни в легких — отсутствие таблеток позволяет ей расцвести.
В глазах застывают невыплаканные слезы.
