Драгоценность

Встреча с этим чертовым пиратом оказала на Курапику сильное влияние. Что первая, что вторая. Он никак не мог успокоиться и прийти в себя. Все внутренности будто выворачивались наизнанку, а сердце билось так бешено, что, казалось, сейчас его хватит сердечный удар. Курапика никак не мог понять, с чем это было связано. Такой наплыв чувств был необъясним. Леорио же был самым несносным гадом и преступником, которого только видел свет. Почему его тело так на него реагировало? Почему Курапике хотелось не бросить его в темницу, а заключить с ним перемирие и стараться видеться чаще? Глупость. Небывалая глупость. Люди не меняются. Он тоже. Чего Леорио точно хотел, так это воплотить в жизнь свой план. Хотел остаться с ним наедине и сотворить самые грязные вещи, о которых Курапика даже не смел размышлять вслух. Он не изменился. Нет. И прощение просил совсем не искренне. Курута быстро добрался до своей комнаты после странной встречи и прикрыл дверь. По спальне растекался ночной сумрак, который окутывал каждый предмет мебели. Большая кровать слилась с общей тёмной картиной и ему пришлось добираться до неё на ощупь, чтобы в итоге, наконец опустить загруженную разными мыслями голову на подушку. Это не помогло. Перед глазами снова всплыл образ пирата. В его дурацкой бандане, цвета крови, с его небрежными лохматыми патлами вместо волос и с полными сожаления и раскаяния карими глазами. Курапика поморщился и перевернулся на другой бок. Он не мог извиняться искренне. Всё это было ложью. Он всё сделал правильно, когда отправил его в темницу. Таким преступникам, как он, там самое место. Но почему тогда на душе было так тяжко? Курапика быстро стянул с себя парадные вещи и скинул их на пол, не в силах сложить одежду как подобает. Остался абсолютно нагим и уязвимым. Стоило встать с кровати и залезть в ночную рубашку, но на это совсем не оставалось сил. Вместо этого Курапика полез к привычно лежащей под кроватью шкатулке и выудил оттуда масло и кинжал. Решил, что может снова пойти на грех, чтобы наконец отвадить от себя лишние мысли. То, что он намеревался делать вновь казалось ему меньшим преступлением, чем то, что было сейчас в фантазиях. Пират не выходил из головы, а рукоять кинжала уже была смазана в масле. Курута замешкался лишь на секунду, прежде чем развести ноги и принять в себя предмет. Старался вводить медленно, чтобы не задохнуться от нахлынувших чувств сразу. Это странное удовольствие, которое смешивалось с виной и стыдом сейчас могли хоть немного его отвлечь. И Курапика бы и дальше продолжил своё грешное дело, прикрывая глаза и откидывая голову назад, если бы не резко распахнувшая дверь. Перед ним сейчас предстал объект всех его самых грязных и пошлых вожделений. Тот, кого он отчаянно пытался выбросить из головы. У Куруты едва ли хватило времени, чтобы свести вместе ноги и спрятать оголенное тело под тонкой простыней. Он совсем не знал, как реагировать в сложившейся ситуации. — Знаешь, настоящая плоть ощущается лучше всяких искусственных штук. По себе знаю. — Леорио закрыл за собой дверь и прошёл вглубь комнаты. Зажёг одиноко стоящую на столе свечу, а затем уселся на стул, прямо перед ним. Курапика сильнее натянул простыню на тело, и лишь судорожно пробормотал, всё ещё пытаясь прийти в себя после такого неловкого обнаружения. — Я не буду спать с тобой, и не мечтай. Паладинайт широко распахнул глаза от такого неожиданного заявления, а затем возмущённо проговорил: — Да почему сразу я? Я не особо то и хотел, — он развёл руками в стороны, — найди себе любовника во дворце. Достойного воина или что-то вроде того. И раздвигай перед ним свои стройные ноги. Курапика быстро очнулся и от злости у него заиграли желваки и затряслись руки. Он крепче обхватил рукоять кинжала и выудил его из-под простыни. Наставил прямо на Леорио, всё ещё удерживая простыню свободной рукой. — Ещё раз ты упомянешь мои ноги, клянусь, я убью тебя прямо сейчас. — Погоди, погоди, — Леорио усмехнулся и поддался чуть вперёд, с интересом рассматривая принца перед собой, который сейчас явно хотел казаться опасным и угрожающим, — ты этой зубочисткой хоть пользоваться умеешь? Или только в себя пихать? — Хочешь проверить? — Курута аккуратно встал с кровати, удерживая ткань на своём поясе и направился прямиком к пирату. Паладинайт в ужасе соскочил со стула и прижался к стене. — Я пошутил! Извини! Больше не слова про любовников! — он прикрыл руками лицо и Курапика вдруг почувствовал жалость. Он уселся обратно на кровать и тяжело вздохнул, разглядывая в руке собственный кинжал. — Не ори. У меня завтра вообще свадьба. — Курута посмотрел в окно, наблюдая за растянувшейся на небе ночью. Последнее, что он сейчас хотел, так это смотреть Леорио в глаза. Ситуация всё ещё была слишком неловкой. Паладинайт быстро нарушил сложившуюся тишину и прыснул от смеха. — Свадьба? У тебя? Пф, — он едва мог сдержать улыбку, — да ты любишь женщин настолько, насколько я люблю все ваши королевские козни. — У меня свадьба. Завтра вечером. — Курапика не обратил внимание на насмешку, — Отец подыскал мне невесту. Это необходимо. Когда я займу трон, мне будет необходим наследник. Непонятно, зачем он делился этой информацией с Леорио. Пират явно ничего не смыслил в дворцовых делах. Но отчего-то Курапика не мог остановиться говорить. Этот человек уже увидел его в самом уязвимом состоянии. Курута решил, что если он раскроется ещё немного, ничего не случится. И плевать, что перед ним был человек, с которым он меньше всего хотел делиться такими подробностями. У него не было выбора. — Ты будешь ужасным королем, — прямолинейно выдал Паладинайт и покачал головой, — худшим из худших. Ты явно не для этого был создан. — Плевать. Я не подведу отца. К тому же, — он поправил простынь, — как только я женюсь, мои дурацкие привычки уйдут. Тогда я смогу полностью сосредоточиться на семье и правлении. — Ты думаешь это так работает? Нашел себе жену и сразу перестал фантазировать о мужчинах? — Леорио постарался посмотреть ему глаза, но Курута отвернулся. Паладинайт едва ли мог заметить на его щеках неприметный румянец. — Ты не поменяешь моё решение. Ты здесь никто. И я не собираюсь тебя слушать. Леорио глубоко вздохнул, явно теряя терпение. Принц был упрямцем, которых свет ещё не видел. Слишком ответственный и помешанный на чувстве долга. Хотелось схватить его за аккуратные плечи и хорошо встряхнуть, чтобы мозги наконец встали на место. А ложное и навязанное чувство вины испарилось. Но вместо этого он лишь махнул рукой и встал со стула, прошёл к двери, собираясь покинуть комнату и навсегда забыть об этой белокурой проблеме. Это были не его заботы. — Знаешь что, отлично, женись. А я вернусь на свой корабль и уплыву подальше отсюда, чтобы больше никогда не пересекаться. Курапика быстро оживился и обернулся к нему. Намеревался встать с кровати, но вместо этого лишь бегло произнёс, стараясь вложить в свой голос как можно больше угрозы. — Ты всё ещё мой пленник. Не знаю, как ты освободился из тюрьмы, но ты так просто не покинешь дворец. Я тебе не позволю. — Правда? — Леорио опёрся локтем о дверную балку и исподлобья взглянул на него, — и что мне сделает голый принц? Ты нихрена не можешь. — С чего ты взял? Я могу позвать стражу. — Курапика неосознанно начал защищаться и лишь сильнее сжал в руках край простыни. Паладинайт, кажется, даже не испугался. На него не действовали угрозы, а может он чуял его страх. Курута явно был не в выигрышном положении. Он начал нервничать сильнее, когда Леорио неспешно подошёл к нему ближе и сел на край кровати. — Ну так зови, — проговорил он чуть тише, — давай, принц, зови. Курапика замешкался и замолчал, не зная, как ещё приструнить наглого пирата, который вломился в его комнату и застал на горячем, а теперь ещё и возомнил себя главным. Курута снова стал злиться, но теперь больше на себя. Опять он ничего не мог сделать. Не мог постоять за себя и защитить свою честь. Леорио неожиданно протянул руку вперёд, заставив принца в спешке отстраниться. Странно, но он даже не прикоснулся к нему, и лишь ухватил лежавший на кровати кинжал. Покрутил его в руках, с интересом рассматривая рукоять. — Ты знал, что пихать в себя такого рода вещи может быть опасно? Курапика на мгновенье отбросил чувство страха и поспешил забрать оружие. — Тебя это не касается. — Я свидетель твоих утех, уже касается. — Ты не должен был этого видеть. — Курута снова стыдливо отвернулся, надеясь на то, что полумрак комнаты скроет его покрасневшее в цвет глаз лицо, — никто не должен был… Леорио на удивление не осудил. В его взгляде читалось лишь сочувствие. А ещё больше непонимание. — Что такого в желании попробовать что-то новое? Помимо девушек? — он снова постарался заглянуть Курапике в глаза. Тот, не оглядываясь, тихо произнёс. — Я никогда не… не спал с кем-то. Королевская кровь не должна смешиваться с кровью простолюдинок. — И что? Это законом пресекается или что? — он искренне недоумевал, а Курута снова начал выходить из себя. — Я всегда поступал так, как надо! У меня была честь, в отличии от вас, пиратов! — Была? Куда исчезла? — Ты меня её лишил, — Курапика наконец встретился с Леорио взглядом. Его алые от гнева и обиды глаза, казалось светились, отражая свет одинокой свечи. Паладинайт быстро подхватил этот порыв ненависти и завёлся в ответ ещё больше. — То есть для тебя чужие касания уже такая большая травма? — он в порыве ярости соскочил с места и начал тыкать в принца пальцем, — знаешь что, мой милый принц. Я вырос в настоящем мире, а не в твоём вымышленном! И я знаю, как бывает на самом деле! — Леорио навернул круг по комнате, а затем снова остановился и набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы заорать ещё громче, — Бедный несчастный Курапика. Знаешь, я думал ты стал более сильным. Но ты как был плаксой, так и остался! — он ударил кулаком по столу и прислонился к стене, чтобы постараться успокоиться. Снова он вышел из себя. Не стоило так злиться. Курута сейчас смотрел на него немигающим взглядом, а затем едва слышно прошептал. — Проваливай. Леорио мигом отреагировал. — Хорошо, но сначала заберу это, чтобы ты больше не занимался подобной хренью — он потянулся к рукояти кинжала, намереваясь отобрать его. Курапика мигом вцепился в острие и крепко сжал. — Это моя вещь! Не отдам! — Отдай! — Леорио с силой потянул кинжал на себя. Курапика вздрогнул и в спешке убрал руку. На белые простыни пролилась кровь. — Чёрт! — он быстро сорвал с головы бандану и начал перевязывать израненную ладонь. Куруте оставалось лишь смотреть. Он не мог ни говорить, ни двигаться от шока. Порез болел и кровоточил, а резко прислонённая к нему ткань смущала. Леорио не прекращал ругаться, стараясь остановить кровотечение. — Чёрт, чёрт, чёрт! Я не хотел тебя ранить! Чёрт! — он туго завязал бандану на аккуратной ладони и поднял руки вверх, показывая, что больше не собирается касаться принца. Курапика, всё ещё пребывая в шоке, тихо произнёс. — Что ты делаешь? — Я ранил тебя, я виноват. А это называется забота, — он указал на перебинтованную руку, — привыкай, если вдруг ещё какой-нибудь ублюдок вроде меня посмеет тебя ранить, твоя будущая женушка мигом залает твои раны. — Но зачем это делаешь ты? — Считай это извинением. Я ранил тебя — я хочу исправиться. Я правда не хотел, чтобы так вышло! Позволь мне поухаживать за тобой. Курапика медленно перевёл свой взгляд на руку, а затем обратно на Паладинайта. Было видно, как пират был взвинчен и как его корило чувство вины. Курута не мог сейчас злиться и вместо этого лишь тихо ответил. — За мужчинами не так ухаживают. Леорио быстро отозвался. — А как? Скажи, я сделаю, что угодно. Могу снова встать на колени. — Никак. — он покачал головой и сжал руку в кулак. Боль разошлась по всему телу, но это принцу и нужно было. Пусть лучше он испытывает боль, чем все те чувства, которые сейчас поглотили его с головой. — Никак? Глупость. Ты заслуживаешь того, чтобы о тебе заботились. — Ты тоже, — Курапика наконец снова поднял голову и они пересеклись взглядами. Красные глаза теперь, казалось, смотрели мягче. Леорио не мог объяснить с чем было связана такая резкая смена настроя. — Я? Я то тут причём? — он удивленно моргнул, пока Курута снова закопошился, обвязывая вокруг себя простынь. — Уходи, Леорио, пока стража тебя не увидела. — Курапика подошёл к Паладинайту ближе и слегка толкнул его в плечо. — У вас стражи кот наплакал, ничего не будет, — он не хотел поддаваться. Не хотел бросать принца в таком уязвимом состоянии. — Уходи. Так будет лучше. — Для кого? Для тебя? Курапика молча открыл перед ним дверь и подтолкнул к выходу. — Надеюсь больше не увидимся. Выход найдешь сам. — Но… — дверь захлопнулась перед самым носом и Леорио так и остался стоять на месте какое-то время, пока не услышал за поворотом шаги. Срочно нужно было уходить. Почему всё только начинает налаживаться, а затем сразу рушится? Паладинайт старался не думать об этом и проглотил болючую обиду, спускаясь по крутой лестнице вниз. Прошёл мимо спящих стражников и выбежал со дворца, намереваясь забыть об этих несчастных и смотрящих с явным интересом глазах. Ноги его не будет больше в этом королевстве. Этот принц, будь он неладен, больше не сможет на него влиять. Курапика же сейчас вернулся в свою кровать, перед этим всё-таки нацепив на себя рубашку для сна. Накрылся одеялом с головой и уткнулся лицом в подушку. Порез на руке всё ещё ныл, но только так Курута мог понять, что он ещё может хоть что-то чувствовать. Ощущая на себе жгучую боль, он вдруг резко кое-что понял. Леорио был первым человеком за долгое время, кто позаботился о нём. Глупо, не аккуратно, перед этим ранив, но всё равно это было самой настоящей и искренней заботой. Курапика прикрыл глаза, стараясь снова отвадить от себя лишние мысли, но глупый и неуклюжий пират теперь уже точно прочно засел у него в голове. С ним Курута наконец мог вспомнить каково это — когда ты кому-то важен и небезразличен.