Perhaps, Perhaps, Perhaps It’s Real

Он ждал снаружи, на морозе, пока сон закончится. Но этого не случилось. Абсолютно ничего не произошло, кроме того, что снова пошел снег, и на Хоука нахлынула волна усталости. Это было странно. Он сел в свою машину и остановился у первого же попавшегося мотеля. Вероятно, это было то же место, где Тим остановился вместе со своей сестрой. Сколько еще мотелей здесь может быть поблизости? Вместо того, чтобы обыскивать все помещения, комнату за комнатой, он заплатил за одну сам. Он не был уверен, почему его беспокоили эти движения. Наверняка, если бы он продолжил попытки, одна из дверей открылась бы, вполне возможно, в какое-то другое место. Зайдя в комнату, он даже не удосужился раздеться и снять обувь. Вместо этого он рухнул на ужасное коричневое покрывало и уставился на потолок. Местами на нем виднелись пылинки. Бип. Бип. Бип. Наконец-то. Этот будильник он купил именно из-за его ужасного настойчивого и громкого звонка. Он открыл глаза, затем снова закрыл. Потом опять открыл их. Нет. В ад не было пути. Он сел и оглядел свой дерьмовый номер в мотеле, в котором все еще находился. Этого не могло случиться. Даже в самые худшие дни после возвращения с войны у него никогда не случалось такого расстройства. Не имея ни малейшего представления, что ему делать, он выключил будильник. Затем, когда ничего необычного не произошло, он был вынужден признать, что это был не сон. Возможно, это была его жизнь, и все, что, по его мнению, он помнил, было сном или каким-то бредом. Это казалось неправильным, но это было единственное разумное объяснение. Нет такого, что люди ложатся спать, а потом неожиданно просыпаются в прошлом. Однажды вечером Тим сказал ему, что читает книгу об изобретателе, который создал устройство, позволяющее тому путешествовать во времени. Это был бесцельный разговор, призванный дать им повод еще немного побыть в объятиях друг друга. Тим хотел знать, когда он уедет, если сможет, и Хоук отказался отвечать, предпочитая мягко поддразнивать его по поводу абсурдности этой идеи. Описание изобретения ускользнуло от него. Несмотря на это, он был уверен, что не стал обладателем такой машины. Один шаг за другим. У Хоука это хорошо получалось, даже если жизнь вокруг переставала иметь какой-либо смысл. Ему нужно вернуться домой. Все это началось с того, что его разбудила Люси. Если бы она могла, она бы помогла ему разобраться во всем этом. Когда он выехал на подъездную дорожку, был уже поздний вечер. Он понятия не имел, где его ключи, поэтому пошел через задний двор. Чаще всего дверь, ведущая на кухню, была не заперта. Он был здесь. - Черт! - Джексон бросил сигарету в траву и растоптал ее, как будто это могло каким-то образом заставить ее исчезнуть, но затем, казалось, осознав бессмысленность своих усилий, он остановился и откинул волосы с лица. - Давай-ка угадаю. Я наказан. Навсегда. Снова. - Джекс? - Он был слишком большой, чтобы его можно было взять на руки, но это все равно был он. - Ты здесь. О, Боже мой. Ты здесь. - Я был здесь весь день. Хоук даже не понял, как это произошло, но они оба уже лежали на холодной земле, а он все еще сжимал Джексона, как утопающий, цепляющийся за кусок коряги посреди шторма. - Папа, ты меня сейчас задушишь. Хоук ослабил хватку и попытался что-либо сказать, но не смог издать и звука, напоминающего слова. - Мама все еще у Миллеров. - Джексон рассматривал его своими яркими глазами, которые всегда видели его насквозь. - Я не скажу ей, что ты приехал домой пьяный, если ты не расскажешь ей о том, что я курил. Ему удалось только кивнуть сквозь слезы, душившие его. Джексон отстранился от него и ушел обратно в дом, оставив отца стоять на коленях в снегу. И впервые с тех пор, как он был маленьким мальчиком, Хоук помолился. Богу той веры, в которой он был воспитан. Богу Тима. Римским богам из мифов, которые когда-то его очаровали. Всем богам, которые могли существовать и услышать его благодарную мольбу о том, что каким-то образом все это было реальностью, и ему был дан второй шанс. Он не знал, как долго он там оставался. К тому времени, как Люси нашла своего мужа, его суставы болели от холода, а одежда промокла насквозь. Она не задавала ему никаких вопросов до того момента, пока позже ночью не нашла его в кресле их спальни, сложившего руки в очередной молитве. - Ты пугаешь детей. - Она села на кровать напротив него. - И меня тоже. - Я прошу прощения за это. - Где ты был? Хоук покачал головой. - Это не имеет значение. Я сейчас здесь. Клянусь, что с этого момента я буду здесь, Люси. Я со всем закончил. Даже в плохие годы бывали времена, когда она так смотрела на него. С такой любовью и заботой. Если бы можно было изменить его, то этот взгляд сделал бы это. - Пойдем спать, Хоук. Завтра новый день.

***

Ему потребовались недели, чтобы перестать ожидать, что он проснется и снова окажется в пустой квартире в Вашингтоне. Иногда он был уверен, что умер во сне, и какое-то божественное существо сжалилось над ним и в знак милосердия впустило неверующего человека на небеса. Ему потребовалось пару месяцев, чтобы понять, что если это и была его загробная жизнь, то он не был в раю. Он попал в ад. Сколько бы он не старался, всегда выходило одно и то же. Он перестал рыскать в мужских туалетах и подсобных помещениях. Он приходил домой после работы к ужину и пытался найти правильные слова и правильные действия, чтобы сдвинуть Джексона с того неправильного пути, по которому он тогда шел. Ничего из этого не работало. Чем отчаяннее он пытался хоть что-то исправить, тем больше все вокруг разваливалось. В каком-то смысле это было хуже, чем в первый раз. Теперь он мог видеть все это кристально ясно. И между ними теперь была еще одна тайна. Иногда он срывался. Перепутал факты недавних событий, которые уже стёрлись в его памяти. Говорил неправильные вещи. Упоминал о будущем так, как будто оно уже произошло. - Я пытался вспомнить название книги. Джексон не отрывал глаз от того, во что он превратил свое картофельное пюре. Люси поручила Хоуку проследить, чтобы их сын доел сегодняшний ужин. После последнего раунда споров о том, что им следует делать с его поведением и ужасными оценками, он потерял желание указывать, что это не сработает. Ничего из того, что они делали, не работало. - Я думаю, ты сможешь мне помочь. - Сомневаюсь в этом. Он медленно выдохнул. Терпение. Люси продолжала говорить ему, что ему нужно быть с ним более терпеливым, и она была абсолютно права. - Речь идет о человеке, изобретателе устройства, позволяющего ему путешествовать во времени. И это в конце концов привлекло внимание Джексона. Он вышел из своей "завесы" в виде волос, которая закрывала его лицо большую часть вечера. - Ты же не читаешь художественную литературу. - Ну, как правило, нет. - И? - И что? Джексон неопределенно махнул вилкой. - И что еще там есть? - Я не знаю, - сказал Хоук, внезапно осознав абсурдность ожидания найти ответ, когда было так мало истинных зацепок. - Но я считаю, что это также имело какое-то отношение к коммунизму. - Это, конечно, поможет. - Джексон закатил глаза. - Могу я доесть свой ужин? Несмотря на все движения вилкой, которые он совершил за те тридцать минут, что они сидели вместе в столовой, он съел со своей тарелки не больше кусочка. - Ты не голоден? - Оно холодное. - Я могу сделать тебе что-нибудь еще. - Например, что? - Все, что ты захочешь. - Хорошо." Он ухмыльнулся так, что Хоук понял, что это был тот самый момент открытости. Он вспомнил, что так продолжалось уже много лет. Джексон искал малейший намек на слабость и царапал его, пока не задевал нужную ниточку, что вызвало у него приступ ярости. Позже, терзаемый чувством вины, он клялся себе, что в следующий раз справится лучше. Раньше он воспринимал это как должное - что всегда будет следующий раз, чтобы все точно сделать правильно. - Я хочу жареный сыр. - Жареный сыр? - Да. Хоук не мог не рассмеяться, потому что было что-то настолько невинное и жесткое в уверенности Джексона, что он мог доказать свою неспособность сдержать свои слова чем-то таким простым, как сэндвич с сыром на гриле. Он встал из-за стола и взял тарелку, чтобы выкинуть остатки недоеденной еды в мусор. Его собственный отец сохранил бы все, что есть на тарелке и сказал бы ему съесть это на завтра следующим утром, даже не разогревая. - Один жареный сыр. Сейчас все будет. Дома кухня всегда была уделом Люси. Он не знал, что здесь и где находится, как в его собственной холостяцкой квартире. Ему потребовалось некоторое время, чтобы найти подходящую сковороду. Джексон вошел как раз в тот момент, когда Хоук наконец-то начал ее разогревать, и рухнул в кресло, чтобы устало наблюдать за ним. - Хлеб, сыр, масло, - перечислял мужчина, пока рылся в холодильнике. - Майонез. - Майонез? - Это мой секретный ингредиент. Делает внешнюю корочку более хрустящей. Только не говори матери. - Люси, наверное, предложила бы добавить кусочек помидора. - Хочешь, я подогрею тебе томатный суп? - Это Герберт Уэллс». Хоуку потребовалось некоторое время, чтобы уловить слова, поскольку он был сосредоточен на том, чтобы приложить как можно больше усилий к созданию сэндвича из одного ингредиента. " - Ты о чем? - Книга, о которой ты говорил. Это «Машина времени» Герберта Уэллса. Она очень старая. - Очень старая? - Хоук ухмыльнулся, положил сэндвич на сковороду и придавил его лопаткой, пока он не начал приятно шипеть. - Ты имеешь в виду, как я? - Нет. - Джексон закатил глаза, но его губа изогнулась вверх, образуя что-то похожее на улыбку. - Как из восемнадцатого века». - Ты ее читал? Джексон молча кивнул. - И о чем она? - Этот путешественник отправляется в будущее и сначала думает, что оно чудесно, но потом оказывается, что это все какая-то херня. - Угу… - Хоук предпочел проверил нижнюю часть хлеба, чтобы убедиться, что он готов для переворота, вместо того, чтобы проглотить наживку и прочитать сыну очередную лекцию на тему плохих слов в речи. — Итак, он же потом вернулся в настоящее? Джексон достал апельсиновый сок из холодильника и налил себе стакан. - Какие-то монстры украли его машину, поэтому он не может вернуться обратно, но потом он спасает эту… Я не знаю. Она не совсем человек. В любом случае, она очень благодарна, поэтому они путешествуют вместе, пока он пытается вернуться обратно в свое время, и также он хочет взять ее с собой в настоящее, но она умирает. Затем он возвращается в свое время, но потом он снова отправляется в другое путешествие и уже не возвращается». Хоук перевернул сэндвич и попытался, но безуспешно, превратить это резюме во что-то, что имело бы хоть какое-то значение для его ситуации. - И что все это значит? - Будущее будет отстойным. Хоук в недоумении поднял брови. - Кроме того, капитализм разрушит общество. Не коммунизм. - Неплохая книга. - Он положил сэндвич на разделочную доску и нарезал его по диагонали, прежде чем разложить на два треугольника. - Ну вот. Осторожно, он горячий. Джексон проигнорировал его и, не дожидаясь, откусил кусок. Хоук принялся прибираться на кухне, расставлять вещи на свои законные места, чтобы утром не было заметно, что здесь был какой-то беспорядок. - И куда ты пойдешь? - Что? - Если бы у тебя была машина времени. - Половина сэндвича уже исчезла. - Куда бы ты отправился? В Древний Рим? Это застало его врасплох. В кабинете Хоука было несколько книг по истории и мифам Древнего Рима, но ничто не указывало на его чрезмерный интерес к этому предмету. Раньше его об этом никто не спрашивал. Он улыбнулся. - Я бы никуда не поехал. Я бы остался здесь. - Это такой скучный ответ, - вздохнул Джексон. Хоук поддался желанию и взлохматил темные волосы сына. - Не для меня, приятель.

***

- Тебе когда-нибудь казалось, что ты словно существуешь во сне? - Иногда. - Маркус отпил пива, которое они все еще хранили в доме для гостей. - Особенно после того, как я выпил слишком много». - Я трезвый. - Я знаю. Люси рассказала мне. Не был уверен, что поверил ей, пока не увидел это сам. Всю его взрослую жизнь люди намекали, что ему следует сократить употребление алкоголя, и когда он, наконец, последовал их совету, никто из них не поверил, что он способен на такое. - Ты не собираешься спросить меня о нем? Хоук обхватил голову руками. Это грызло его. Ведь он должен что-то сделать. Что угодно, чтобы предупредить Тима, пока не стало слишком поздно. Но теперь он знал, что лучше не пытаться сказать ему прямо. Если путешествие во времени было реальностью, а не просто плодом разбитого разума, то у него не было попутчиков. Маркус однажды сказал ему, что Тим больше никого не нашел. Если бы он остался в стороне на этот раз, то, возможно, так и стоило бы сделать. Возможно, это обезопасит его. Даст ему жизнь. Тим был еще здоров, когда приехал навестить его на Файер-Айленд, возможно, если бы он остался в стороне, между ним и человеком, о котором он тогда упомянул, все наладилось бы. - Он с кем-нибудь встречается? - Иногда. - Маркус с решительным стуком поставил свое пиво на стол. - Думаю, он все же с этим покончил. Хоук поднял глаза, смотря на Маркуса с немым вопросом в глазах. . - Духовенство, — пояснил Маркус, читая его мысли. - Я не о мужчинах. - Я пытаюсь изменить кое-что. - Что же именно? - Все то, что я испоганил к черту в прошлом. - Это длинный список, дружище, - сказал Маркус с нежной ухмылкой, - И как продвигается? - Никак. Маркус кивнул, легко принимая его неудачи. - Ты когда-нибудь задумывался о том, что, может быть, ты не так уж и изменился? - Я новый человек. - Хоук взглянул в сторону дома, чтобы убедиться, что Люси и дети не находятся в пределах слышимости крыльца. - Я покончил со всем этим. Пьянство. Мужчины. - И такой же несчастный, как всегда. - Если это то, что нужно, чтобы они были счастливы. Маркус снова взял бутылку и сделал еще один глоток. - И поэтому Люси попросила меня прийти сюда? Потому что ты делаешь всех чертовски счастливыми? Он развел руками в беспомощной капитуляции. - Самоотверженность тебе не подходит, Хоук. Это никогда не было твоим. Эти слова возвращались к нему снова и снова, пока он ворочался в постели, пытаясь заснуть. Когда в последний раз сон давался ему легко? Уж точно не сейчас. Конечно, не после войны. Где-то до этого. - Люси? - Он легонько потряс ее за плечо. - Люси, просыпайся. Нам нужно поговорить. - Который сейчас час? - Шелковые простыни слегка зашуршали, когда она села на постели. - Уже поздно. - Он провел руками по лицу, металл обручального кольца зацепился за кожу. - Или рано. Зависит от того, как ты на это смотришь. - Это из-за Джекса? - Она включила прикроватную лампу. - Нет. - Яркий свет ударил ему в глаза, на секунду ослепляя чистым тепло - желтым светом. - Я хочу поговорить о Тиме Лафлине.