Perhaps, Perhaps, Perhaps It’s Real

- Ты уверен, что тебя это устраивает? Он спросил Тима об этом, когда Люси впервые предложила ему остаться в гостевой спальне в доме, когда он прилетел обратно, чтобы провести время с Кимберли и Джексоном. - Если хочешь, я могу найти квартиру. - О, да, - Тим рассмеялся. - Никакой опасности, что ты натворишь что-нибудь плохое в одной из них. - Скиппи.... - Иди и будь со своей семьей, Хоук. Со мной все будет в порядке. Ему было больно видеть, как многое изменилось за время его отсутствия. Даже когда он принял решение переехать в Сан-Франциско, он знал, что за это придется заплатить цену. Так было всегда. Все повседневные дела, в которых он когда-то участвовал, изменились, чтобы приспособиться к его отсутствию, и он обнаружил, что спотыкается, как незнакомец с двумя левыми ногами, пытающийся не отставать в незнакомом танце. Им было хорошо и без него, внезапно пришло к нему осознание. И несмотря на утешение, которое он почувствовал, поняв это, в его душе также проскользнул и отголосок горя. - Твоя мама сказала мне, что ты не хочешь ехать этим летом в музыкальный лагерь. - Хоук пустил несколько блинчиков камнем над озером. Музыка всегда делала Джекса таким счастливым. Какое-то время он думал, что это может быть чем-то, что они могли бы использовать, чтобы преодолеть ту пропасть, которая образовалась между ними. Хоук всегда глубоко ценил музыку, хотя так и не научился играть ни на одном из знакомых ему музыкальных инструментов. - Вот почему мы здесь, не так ли? - Джексон смотрел вдаль, засунув руки в карманы. Он не взял камень, когда Хоук ему это предложил. - Ты заставишь меня поехать. Они были на озере, потому что у Кимберли был урок верховой езды, и Хоук не хотел оставлять сына одного в доме. Его ужаснуло то, насколько замкнутым был Джексон во время его визита. Его молчание заставило его скучать по тем дням, когда они постоянно ссорились. По крайней мере, это было признаком того, что они оба все еще боролись за хоть какой-то кусочек связи. Они должны были проводить то немногое времени, которое у них было, вместе, а не просто существовать в одном пространстве. - Я просто пытаюсь понять. - Он взглянул на него краем глаза, как будто Джекс был птицей, которая могла испугаться малейшего движения. - Ты любишь играть на гитаре. Ты всегда с нетерпением ждал этой поездки. Может быть, что-то случилось? - Ты помнишь те карманные часы, которые ты нашел тогда в моей комнате Это была одна из тех подробностей, которые, вероятно, давно бы исчезли из его памяти, если бы Тим не был там тогда. То небольшое время, которое они провели вместе после того, как Лафлин вернулся из армии, все еще очень ясно хранились в его воспоминаниях. - Конечно. - Ты был прав. Я их украл. Хоук кивнул, потому что выражение лица Джексона не давало ему дальнейших подсказок относительно того, как он должен был реагировать на признание. У мальчика оставаться стойким перед лицо своих эмоций получалось лучше, чем у его собственного родного отца. Когда-то Хоук мог бы гордиться этим, но сейчас ему оставалось тольк грустить о том, какие уроки он тогда преподавал Джексону, пытаясь превратить его из небрежного мальчишки в сильного мужчину. - Хотя, я не крал их. Я просто придержал эти часы. Для друга. - Друга?... Из музыкального лагеря? - Если бы я сказал тебе правду, то ты бы больше меня туда не пустил. Хоук вздохнул. Вероятно, это было правдой. В то время он был убежден, что поведение Джексона было не чем иным, как отражением компании, в которой он тогда тусовался, что его поведение и выбор, который он сделал, принадлежали не ему. Как-будто молодость помешала ему иметь собственное мнение. - Ну, ты определенно не будешь первым человеком, который попытается защитить кого-то, о ком он заботится, и заодно по пути примет несколько неверных решений. - Как там в Сан-Франциско? - Он другой. Там есть поэтические чтения, живая музыка и многое другое. И там туман. И холмы. Господи, холмы. Это действительно что-то. Я думаю, тебе это понравится Джексон издал непонятный звук. - Ты когда-нибудь думал о том, чтобы посмотреть его? - спросил Хоук. - Если ты действительно не хочешь ехать в музыкальный лагерь, то можешь приехать ко мне в гости. Сменишь обстановку, посмотришь на Сан-Франциско. - И он будет там? Они никогда об этом не говорили. У Кимберли возникло к нему миллион вопросов, когда он объяснил, что переезжает. Джексон выслушал его ответы, но ничего не так и спросил. Хоук был уверен, что даже тогда, когда он встретил Тима в хижине, он почувствовал истинную природу их отношений. К этому моменту он наверняка уже собрал все происходящее вокруг в цельную картину. - Тебе не обязательно видеться с ним, если ты этого не хочешь. - Он понятия не имел, как это будет работать, но они что-нибудь смогут с этим сделать. Тим никогда не станет препятствовать, если его детям что-либо будет нужно. Чаще всего именно он уговаривал его позвонить Джексону, хотя их разговоры по итогу оказывались высокопарными и краткими. - Это могут быть только ты и я. Если это то, чего ты захочешь. - Я помню его, - сказал Джексон. - Он жил в том домике. - Я знаю. - Хоук оглянулся, рискуя встретиться с сыном взглядом. - И мне жаль, что ты встретил его таким образом. Это было неправильно. Я врал тебе и твоей матери о том, что он был там и кем он был. - Если бы ты мог исправить прошлое, ты бы не стал его звать к себе? Хоук видел, что от него в ответ ожидали той же лжи, как и всегда. Это был правильный ответ. Вы не должны извиняться перед людьми за то, что причинили им боль, а затем признавать, что, если бы у вас была возможность попробовать еще раз, вы бы ничего не изменили. - Нет. Джексон отвернулся. - Лучше бы я не брал эти часы. Если бы Тим был с ним, он бы, наверное, понял. Ему так отчаянно хотелось понять, что именно Джексон пытался ему сказать, потому что он был уверен, что речь идет вовсе не о карманных часах. Истинный смысл ускользал от него, сколько бы он ни прокручивал эти слова в голове. Вместо этого он положил руку сыну на плечо и слегка сжал его, краем сознания заметив, что тот стал немного выше. - Нам всем это тяжело дается - делать все правильно с первого раза.

***

- Звонил твой босс. - Тим указал на пробковую доску деревянной лопаткой, которой он помешивал суп в кастрюле. - Я записал сообщение». Хоук поставил свой портфель. - Не волнуйся, я сказал ему, что я твой двоюродный брат, - сухо сказал Тим. - Приехал погостить из Статен-Айленда. Это было не так, как раньше. Он не старался что-либо выдумывать, чтобы сохранить их отношения в секрете на работе. Он определенно никогда не просил Тима солгать ради него. Тем не менее, сохранять молчание этой части себя в тех местах, где он не был уверен в ответе, который он найдет, было той привычкой, с которой он все еще не мог полностью расстаться. Не то чтобы кто-то спрашивал его об этом напрямую. Иногда коллега предлагал познакомить его с подходящей женщиной, но он всегда вежливо отказывался, заявляя, что слишком занят для подобных занятий. Для него не имело значения, действительно ли люди, с которыми он работал, знали о нем и о его сексуальной ориентации. Они не имели для него значения. Это было бы бессмысленное осложнение, которое наверняка привело бы к тому уродству, которого он изо всех сил старался избежать всю свою жизнь. Тим не был в восторге от этого. Сейчас он работал в медицинском центре и хранил их фотографию на заваленном папками столе, который ему дали для работы рядом со складом. Они спорили из-за этой фотографии. - Мэри устроила мне засаду, Скиппи. - Мне это нравится. - Твоего лица даже нет на фотографии! Это просто затылок, потому что ты смотришь на чайку! - Но ты смотришь на меня. Вот как ты всегда себя ведешь, когда думаешь, что на тебя не смотрят. - Как идиот? - Как будто ты ошеломлен, что я здесь, но все еще счастлив этому. Хоук покосился на гневные каракули. Не понадобится много времени для того, чтобы он наконец смог признать, что ему нужны очки для чтения. - Здесь написано Нэнси или Дарси? - А что? - Тим ударил ножом по невинной морковке. - Ты планировал пригласить ее на рождественскую вечеринку в свой офис? - Конечно, нет. - Хоук скомкал записку и выбросил ее в мусор. - Посещать одно праздничное собрание в год вполне достаточно, тебе не кажется? - Тебе не обязательно идти, ты знаешь. Я могу найти какое-нибудь оправдание. Хоук думал, что ему станет легче после всего, что произошло и, учитывая все то, что он знал, но ему все равно было трудно. Выйти на свободу на Файер-Айленде в дымке наркотиков и алкоголя — это одно. Жить открыто каждый день и все время было другим. Тим же включился в это легко. Хоук знал, что утром в воскресенье Тима лучше не отправлять бежать в магазин за углом за галлоном молока, потому что к тому времени, как он вернется, кофе уже остынет. Все в округе знали его и хотели с ним поговорить. Люди без предупреждения заходили к ним в квартиру, чтобы втиснуться за крошечный кухонный стол и поужинать, страстно споря о местной политике. Никто из них не понимал присутствия Хоука в его жизни. Они никогда ничего не говорили, но он чувствовал их испытующие взгляды. Для них не имело смысла, что Тим из всех людей делил свою жизнь с кем-то, кто в большинстве случаев все еще мог легко сойти за респектабельного семьянина. - Так. Дай-ка мне. - Хоук слегка пихнул его в сторону. - Пока ты не потерял свой палец. Тим отложил нож, сел за кухонный стол и сделал глоток белого вина. Иногда он выпивал стаканчик за ужином, но в квартире они редко хранили алкоголь. - Я не хочу, чтобы ты уходил, если собираешься все время держаться в стороне. - Они твои друзья, Скиппи. - Хоук вымыл руки и начал превращать морковь в мелкие кусочки, которые можно было бы положить в стоящую рядом миску с салатом. - Я не так уж хорошо их знаю, вот и все. - И кто в этом виноват? Хоук вздохнул. - Это будет нашим вторым блюдом на сегодня? Снова этот твой аргумент? - Да, как невнимательно с моей стороны затрагивать свои чувства. Если бы я только мог засунуть их все в коробку и убрать на чердак. - У нас нет чердака. Попробуй шкафчик в ванной. Тим выбежал. Это был не первый раз, когда один из них в полной ярости отказывался от спора, и определенно не последний. Между ними не всегда все было идеально. Это было утешительным напоминанием о том, что все это не сон. Хоук считал отсчет до момента, когда хлопнула дверь спальни, и выключил конфорку под кастрюлей с супом. Не было никаких шансов, что в ближайшее время они будут ужинать вместе. Он дал Тиму несколько минут, прежде чем последовать за ним. - Я еще не закончил злиться на тебя. - Тим сидел за крошечным столом, который им удалось втиснуть в спальню, и разрывал конверты из стопки, которую Хоук обещал разобрать вчера. - Я знаю. Мне жаль. - За что? - Ты понимаешь, что я тогда другое имел в виду. - В какой из частей? - Во всех. Тим отложил письмо, которое он так старательно изучал, лишь бы не смотреть на Хоука. - Ты пойдешь со мной на вечеринку? - Да. - Хоук указал на шкаф. Шкаф разумного размера, который был слишком мал, чтобы им двоим было удобно жить вместе. - У меня новый свитер». - Что за свитер? - Праздничный. - Тим настаивал на том, что дресс-код в приглашении не подлежит обсуждению, хотя Хоук с трудом мог представить, чтобы кто-то отвернул их у двери, как если бы они присутствовали на эксклюзивном мероприятии для вашингтонской элиты, а не на рождественской вечеринке в медицинском центре. - Со снежинками. А еще я думаю, что там изображено что-то вхоже сосновых шишек. - И ты будешь вести себя хорошо? Хоук ответил ему своей самой соблазнительной улыбкой. - Они не смогут устоять перед моими чарами. - Не переоценивай себя, - сказал Тим не менее раздраженно. - Я хочу, чтобы они познакомились с тобой, а не просили тебя трахнуть их. Он вздрогнул. Если бы он дал ему пощечину, то ощущение подкрадывающегося возбуждения было бы меньше. Черт возьми. Хоуку нравилась грубая примитивная формулировка этого слова в правильном контексте, но Тим по возможности старался не использовать его. Уродливо. Сказал он как-то однажды. - Я прошу прощения. - Тим на мгновение закрыл лицо рукой, задержав руку на губах, как будто он мог вернуться в прошлое и остановить произнесение этих слов. — Я… я не знаю, почему я это сказал. Хоук подошел к Тиму ближе, оторвал его руку от лица и поцеловал тыльную сторону ладони. Прощение даруется в одно мгновение. Тим никогда долго не обижался на него. Даже когда его проступки были гораздо хуже, чем несколько слов, сказанных в пылу спора. - Ты знаешь, что они говорят о просьбах. - Что? - Просите и будет вам дано. - Ты... - Тим пододвинул очки повыше на переносице и моргнул. - Ты сейчас разговариваешь со мной пошлой версией библейских стихов? - Это работает? - Мне стыдно признаться, но, видимо, работает. Он легко опустился на колени. Призраки прошлого уже не цеплялись за него так, как раньше. Уже давно мысль об этом крутилась у него в голове и обдавала горячими волнами стыда. Минет. Он отказался оправдать ожидания людей, которые считали, что такой человек, как он, вообще не человек. Это была его личная моральная жертва, которую он пытался спокойно превознести в тот день, когда они вместе праздновали Рождество. В те дни он готов был сделать почти что угодно, хотя отчаянно пытался втиснуть как можно больше счастья в последние несколько дней, которые они провели вместе. Именно тогда, когда Тим инстинктивно потянулся к нему, но вместо этого отстранился, чтобы схватить покрывало, словно чувствуя, чего Хоуку стоило бы выдержать его прикосновение именно тогда, это впервые пришло ему в голову. Что с помощью лекарств и уединения в хижине сенатора Смита он оправился от ужасов войны, но никогда не пытался исцелиться от своей первой встречи с настоящим ужасом. Когда дверь открылась, и он оказался на коленях, вся надежда спрятаться исчезла в мгновение ока. Тим приподнял бедра, чтобы облегчить ему процесс снятия джинсов. Хоук осторожно сложил их, прежде чем взять его за руки и провести по своим волосам, позволяя положить чужую руку себе на голову. - Ищи. - Он потрогал свое нижнее белье. - И ты найдешь. В эти дни ему никогда не приходилось это искать. Не с Тимом. Оно всегда было там. В ожидании его. Ощущение безопасности столь же глубокое, как и тогда, когда он был слишком молод и глуп, чтобы бояться чего-либо, даже незапертой двери.

***

- Готов показать меня другим? - поддразнил своего партнера Хоук. - Собственно говоря, думаю, я готов. - Тим сжал его руку. Держаться за руки на улице и на открытом воздухе никогда не теряло своего очарования, сколько бы раз они это ни делали. - Ты выглядишь очень привлекательно. Было странно быть тем, кого выставляют напоказ, как шоу-пони. Тим знакомил его со всеми, с кем они пересекались, точно так же, как когда-то он знакомил всех с Люси. Хотя он чувствовал, что можно было с уверенностью поспорить, что у Тима не было никаких скрытых мотивов, кроме искреннего желания привести его в ряды сообщества, которое он создал вокруг себя. Было необычно видеть, как он грелся в присутствии коллег, которые знали и ценили его самого. Люди, которые ценили его мысли так же, как и он их. Со своей стороны, Хоук изо всех сил старался быть дружелюбным собеседником. У него не было достаточно большой практики в этом. Лишь поздно вечером Тим извинился и ушел в уборную, а Хоук остался один на один с небольшой группой, ведущей страстную беседу. - Он проиграл трижды, - заметила женщина, которую Тим представил как самого замечательного офис-менеджера на свете. - У него абсолютно нулевой шанс на победу. Не могу поверить, что он вообще собирается баллотироваться снова. - Разве ты раньше не занимался политикой? — спросил Альберт, вовлекая его в круг. - Тим сказал, что ты работал на этого парня. Как его звали? Который застрелился." - Смит, — сухо ответил Хоук. - Обычное имя для необычного человека. Альберт взял с подноса на стойке рядом с ними сахарное печенье, явно не обращая внимания на тот факт, что сенатор Смит имел в его жизни большее значение, чем интересный анекдот, которым можно было обменяться с незнакомцами на вечеринке. - Никогда не слышал о нем до того, как он вышиб себе мозги. Но здесь все знают Харви. Хотя я не уверен, поможет это или навредит. - Ты знаешь, что они говорят. - Хоук сделал глоток водянистого апельсинового сока, приотворяясь что пьет его, словно это был высококачественный пунш. - который он притворялся пьющим, словно это был пунш. - Итак, ты думаешь, что на этот раз он победит? - Я бы поспорил на это. Тим наконец-то появился и обнял Хоука за талию. - На что вы делаете ставку? - Он думает, что Харви победит. - Ты так уверен? - спросил Тим таким тоном, словно они говорили о погоде, а не о политике и правах геев — обеих темах, о которых он мог говорить часами, что исправно и делал. Хоук пожал плечами. - Ну, по крайней мере, у него есть мой голос. Тим на мгновение забыл о своей миссии - расположить к себе всех своих друзей и коллег, позволив недоумению ясно отразиться на его лице. - Но ты ведь не голосуешь. - Что ж, черт возьми, мне пора начинать, ты так не думаешь?

***

Позже тем же вечером Тим растянулся на диване и положил голову Хоуку на колени. Ни один из них не был готов закончить вечер, поэтому вместо этого Хоук включил джаз, и они сели в гостиной, чтобы посмотреть на огни крошечной рождественской елки, которую они вместе украсили. - Я не хочу, чтобы ты чувствовал, что должен делать это ради меня. - Что делать? - Притвориться кем-то другим. Это же все чушь о голосовании. - Я не притворялся. - Хоук провел пальцами по волосам. - Я имел в виду именно то, что сказал. Я проголосую за него. Нам нужны люди со страстью к борьбе. Тим вздохнул. - Раньше у меня была страсть, прежде чем я стал предпочитать комфорт. - Она все еще у тебя есть. Как именно вы это называете, свою работу в клинике? - Работа? Хоук с без злого умысла толкнул его куда под ребро. - То, что ты делаешь, имеет значение, Тим. Для многих людей. Бороться – это не всегда значит быть самым громким человеком в комнате. - Это очень мило. - Но это правда. Тим снял очки, положил их на кофейный столик и повернулся к рождественской елке. Однажды ночью, когда они сидели вместе, он объяснил Хоуку, что ему нравится, как свет размывается и смягчается, когда он смотрит на него без очков. - Завтра нам нужно будет сходить на почту - отправить рождественские подарки. - Ты нашел что-то для Мэгги? - Да, и две книжки. Для Джексона и Кимберли. - Вот они уж точно не испытывают недостатка в подарках. - Я знаю, - сказал Тим немного виноватым голосом. - Но я не удержался… Можем сказать, что они от тебя. Я не против. Думаю, они им действительно понравятся. - Тебе следует добавить к книгам записку, чтобы они знали, что это ты отправил им подарки. - Хоук, - Тим перевернулся на спину и хитро ухмыльнулся, глядя на мужчину. - А я был хорошим мальчиком в этом году? Он засмеялся, потому что они давно не играли в эту игру. Он сделал вид, что колеблется, но провел ладонью вверх и вниз по его телу, словно потирая животик верной родной собачки. - Я не знаю. А ты как думаешь? Возможно, мне придется проверить свой список. Дважды.* - Я думаю да. - Тим извивался под его прикосновениями, растворяясь в беспомощном хихикании, благодаря которому он выглядел таким же молодым, как в день их встречи. - Я был очень хорошим мальчиком и думаю, что заслужил награду. - Ты? - Хоук засунул руку под свитер и погладил теплую кожу под ним, заинтригованный направлением разговора. Тим никогда не просил ничего особенно дорогого. Он ценил продуманность подарка гораздо больше, чем его стоимость. Хоук помассировал ему грудь, не преминув использовать надежный метод допроса. - Может яхта? Или кабриолет 54-го года выпуска, светло-голубой? - Квартира побольше. - Что? - Хоук убрал руку, совершенно застигнутый врасплох. - Большую квартиру. Нам нужна еще одна спальня. - Для… растений? Они начали медленное передвижение по квартире в сторону спальни. Многие друзья принесли ему в качестве подарков стеблевые черенки. Тиму понравилась одна забавная поэтичная метафора - что растения, о которых он заботился, были родственниками растений людей, с которыми он общался. Это вдохновило Артура, который время от времени заходил на ужин, написать сонет об этой концепции. Хоук не смог удержаться от того, чтобы не подразнить Тима по этому поводу, а тот покраснел и заявил, что это совершенно невинный подарок от местного художника, пытающегося заявить о себе. - Нет, - рассмеялся Тим, но затем остановился в раздумьях. - Я имел в виду, когда Джексон и Кимберли приедут в гости, то им нужно будет где-то спать, хотя я не думаю, что они будут против разделить комнату с парой растений, как считаешь? Хоук остановился с ними в отеле, когда они приехали в Сан-Франциско. Сначала нужно было дать им время приспособиться к переменам, но их знакомство с Тимом прошло лучше, чем он ожидал, и теперь их договоры о встречах сводились к тому, как решить вопрос с размещением всех четверых в пространстве, где еле-еле вмещалось двое человек, хоть и взрослых мужчин. - Но тебе нравится эта квартира. - Да, - согласился Тим. - Но тебе нет. - Это не правда. - Это правда. - Тим протянул большой палец к его щеке. - Тебе она никогда не нравилось, но ты притворяешься, потому что знаешь, как сильно я ее люблю. И это меня очень порадовало. Но мы можем найти новое место. Такое, которое понравится нам обоим. Не то чтобы Хоук не мог этого сделать. Люси не требовала столько, сколько могла бы. У него было достаточно средств, чтобы прожить в относительном комфорте всю оставшуюся жизнь. И у него все еще был тот дом на Файер-Айленде. Ей не нужен был ни он, ни деньги, которые они могли бы получить от его продажи. - Я не уверен, что мы найдем место побольше, чем это, которое ты сможешь позволить себе на свою зарплату. - Нет. Но ты можешь себе это позволить. Хоук колебался. Для Тима было так важно, чтобы они делили все поровну, как партнеры. Со временем он пришел к пониманию, что это был просто его способ развить чувство безопасности. Жизнь ниже его возможностей была небольшой платой за такой комфорт и доверие. - Я боялся, что будет как раньше, - сказал Тим, как будто читая его мысли. - Все всегда было на твоих условиях. - Скиппи.... Тим приложил палец к его губам, пересекая любые попытки что-либо сказать. - Я больше не боюсь тебя, Хоук.