***
Он ожидал, что он будет книжным затворником. Кто-то респектабельный и вежливый, кого вы могли бы надеяться однажды познакомить со своей католической семьей. Немного старше Тима. Марк действительно любил книги, но Хоук подозревал, что до своей болезни он бы с легкостью мог побороться с Крейгом за свой кошелек на Огненном Острове. Он любил диско-музыку и, похоже, не проявлял особого интереса к респектабельности или вежливости. Между количеством рубашек и парами штанов, которыми он владел, существовала явная диспропорция. И выглядел моложе Тима и гораздо моложе Хоука. Слишком юн, чтобы умирать. - Помнишь тот раз, когда нас выгнали? Хоук мог совершенно отчетливо слышать их разговор из кухни. Его перевели в комнату внизу. Когда он приезжал, это была комната Джексона, но сейчас он гастролировал, пробуя свои силы в музыкальном бизнесе, и навещал отца не так часто. Кроме того, главная гостевая спальня находилась наверху, и о том, чтобы Марк поднимался и спускался по скользкой деревянной лестнице несколько раз в день, не могло быть и речи. - Да. - Тим звучал несколько раздраженно, но с любовью. Он помогал ему собираться большую часть часа. - Потому что кто-то подумал, что было бы неплохо принять порцию кокаина прямо в баре. - Не поэтому, - сказал Марк, и за его смехом последовал небольшой приступ кашля. - Ты пытался лишить меня классного танца на танцполе. - Я не знал, что у тебя еще что-то осталось. - Тим вышел из спальни, явно пораженный, обнаружив там своего партнера. - Хоук, ты уверен, что не хочешь пойти с нами? - Он не хочет. - Марк последовал за ним. Он надел джинсовую куртку, оставив ее расстегнутой, даже не удосужившись поправить рубашку, считая неряшливый стиль более модным и привлекательным. - Потому что он ужасный и осуждающий зануда. - Я приготовил тебе сэндвич с арахисовой пастой. - Хоук напоследок срезал корочки. Марк никогда не высказывал своих предпочтений конкретно, но однажды мешок для мусора порвался, и он обнаружил их: оторванные края хлеба, тщательно спрятанные в салфетки и выброшенные в урну. - Это самое худшее, понимаешь? - Марк обнял Тима за шею с лукавым взглядом, который наводил на мысль, что он планировал провести всю ночь, глядя на него, и хотел выставить это напоказ. но Хоук знал, что это было не больше, чем обычная попытка его разозлить. Большую часть дня он дремал на диване, ожидая, пока Тим придет с работы и пойдет с ним потанцевать. Ему нужно было что-то, чтобы успокоиться, и до сих пор трость, которую доктор дал ему для ходьбы, не пригодилась. - Как только оно у тебя появится, никто больше не скажет вам ничего сексуального. Вместо этого они приготовит тебе скучные блюда вроде сэндвичей. - Я обязательно поработаю над тем, чтобы сделать правильное питание более сексуальным для тебя. - Ничто так не воодушевляло Марка, как попытки вывести Хоука из себя. - Есть ли шанс, что ты когда-нибудь испытывал желание трахнуть лосося? - Прекратите, вы оба. - Тим вмешался, как делал всегда, когда думал, что их ссора начинает походить на настоящую серьезную ссору. Они постоянно ссорились из-за еды. Марк, казалось, был убежден, что настойчивое утверждение Хоука о преимуществах сбалансированной диеты было тщательно продуманным, хотя и несколько непрактичным методом возмездия за то, что он принял предложение Тима переехать к ним. - Вот. - Тим взял половину сэндвича и протянул Марку. - Возьми. Ты можешь съесть его по дороге. - Не позволяй ему пить слишком много. - Хоук указал на Тима. - Ты знаешь, каким он становится. - О, да. - Марк ухмыльнулся. - Я на это и рассчитываю.***
- С ним все будет в порядке. - Тим вытащил его из мыслей, пока они ехали по шоссе 101 к месту назначения, которое он с большим удовольствием называл «совершенно секретным». - Мэгги вылечила меня от всех болезней на планете, когда я был ребенком. Она хорошо о нем позаботится. Хоук хмыкнул и заставил себя сосредоточиться на видах океана и простом удовольствии быть вместе. Официальная версия Тима заключалась в том, что Мэгги была в Сан-Франциско, чтобы навестить друга, ей нужно было место, где остановиться, и она в ответ присматривала за Марком в течение нескольких дней, но Хоук знал, что Тим, должно быть, пригласил ее приехать. Он нуждался в ней, и им обоим нужен был перерыв от безжалостного цикла, когда Марк попадал в больницу и каждый раз возвращался домой еще в более худшем состоянии. - Ты хорошо выглядишь за рулем, - Хоук одобрительно оглядел его с ног до головы. - Мне следовало бы настоять, чтобы ты постоянно возил меня вот так. - Тебе это сразу же надоест, как только мы попадем в аварию. - Я ничего об этом не знаю. - Хоук потянулся, положил руку на бедро и скользнул вверх. - Думаю, я мог бы придумать какой-нибудь способ скоротать время. - Держи свои руки при себе. - Тим со смехом отпихнул его. - Или я точно снесу нас со скалы. - Что еще за путь для путешествий. Они ехали вдоль побережья в сторону Лос-Анджелеса. Настоящее путешествие с остановками в мотелях, слишком большим количеством соленой картошки фри и прогулками, чтобы оценить вид на океан. Хоук выкопал камеру из коробки в гараже. Теперь у него был более новый фотоаппарат, купленный в Кастро, но он не смог устоять перед ностальгией по неуклюжей старой вещи. Он потянулся к камере, взял ее, направил на Тима и сделал фотографию. Возможно, из-за отсутствия твердой руки изображение получилось немного размытым, но он не возражал. У них было много фотографий. Целые полки альбомов заполнены компрометирующими свидетельствами их совместной жизни. Они ехали недолго, прежде чем Тим припарковал машину. - Мы на месте. - Где это "на месте"? - Вилла Гетти. - И что теперь? - Это обычный музей, но он потихоньку становится лучше. - Если я сдам экзамен в конце тура, мне не придется ждать, пока мы вернемся в отель, чтобы ты дал мне заслуженную награду? - Нет. - Тим толкнул его локтем под ребра. - Ну давай же, тебе понравится. Вот увидишь. Хоук обвел глазами открывшийся вид и вдруг вспомнил - пару лет назад он прочитал статью об открытии этого места. Он остановился как вкопанный, потрясенный. Тим смотрел то на себя, то на здание, его глаза сверкали чистой радостью. - Это точная копия итальянской виллы. Ну, Римской. С садом и всем остальным. - Скиппи. Это… Тим подтолкнул его вперед, положив руку на поясницу. - Я знаю. Они не торопились, прогуливаясь по музею, осматривая все выставленные произведения искусства, хотя Хоуку было трудно сосредоточиться на этом, когда сам дом был большой достопримечательностью. Он был бы не прочь увидеть его до того, как он будет наполнен произведениями искусства, чтобы можно было по-настоящему осмотреть интерьеры, не отвлекаясь. Это было грандиознее всего, что он представлял в своих фантазиях. - Хочешь представить, что ты профессор, а я твой ясноглазый аспирант? - прошептал ему Тим на ухо, слегка наклонившись, чтобы осмотреть витрину со сколотой миской, изображающей двух явно обнаженных и хорошо обеспеченных мужчин… борющихся. - У меня есть идея получше. - Хоук огляделся, чтобы убедиться, что никто из других посетителей, слоняющихся по комнате, не находится достаточно близко, чтобы услышать. - А как насчет того, что ты очаровательный мальчик-католик из Стейтен-Айленда, и я притворяюсь, что не думаю о том, чтобы сделать с тобой то, что затевают эти двое парней? Взрыв смеха Тима привлек внимание всех находящихся в комнате, но мужчинам было все равно. Они гуляли по садам. Тим тут и там предоставлял небольшие объяснения о растениях и травах, которые были тщательно отобраны из-за их аутентичности, как будто он выучил наизусть целую брошюру об этом месте перед приездом. Хотя, это было в его духе сделать что-то подобное. Когда дневная жара утомила их, они нашли тенистый уголок, где можно было посидеть с видом на отражающийся бассейн. Хоук закрыл глаза и вдохнул теплый летний воздух. В большинстве случаев было невозможно угадать, какие воспоминания выдержат испытание временем, сохраняясь на всю жизнь в идеальной теплой ясности. Но иногда. Редко. Он чувствовал, как они вплетаются в его разум, остаются там навеки, занимают свое место в его душе. когда они происходят. Своего рода внетелесная экзальтация, которую Тим назвал бы доказательством божественного явления.***
Это был уединенный пляж. Песок твердый и темный. Волны постоянно разбивались об острые скалы, которые превращались в утесы над ними, поднимая в воздух яростные брызги соленой воды. Вероятно, большинству это место не показалось бы привлекательным, но Хоук не думал, что когда-либо видел более красивое место. Дикое. Неиспорченное людьми, уверенными в своем праве попытаться придать ему нечто иное, чем совершенство, задуманное природой. - О, нет! Он обернулся и увидел встревоженного Тима, выуживающего сэндвич из переносного холодильника. Вода стекала и капала в лужу полностью растаявшего льда, в которой также находились две затонувшие банки с газировкой и что-то вроде печенья. - Я должен был… Хоук выхватил его у него и запихнул размокший хлеб в рот как раз в тот момент, когда Тим повалил его на пляжное полотенце. - Хоук! Боже мой. Не ешь это! - Руки прочь, - настоял на своем Хоук, но и его слова были приглушены влажным хлебом и сыром, поэтому не получилось так воинственно, как тот хотел. - Это мое. - Выплюнь это! Хоук снова специально показательно проглотил все то, что успел запихнуть себе в рот. - Я когда-нибудь такое делал? Тим закрыл лицо руками и с мученическим стоном откинулся назад. Хоук последовал за ним, положив голову ему на грудь и прижавшись носом, чтобы поделиться теплом с своим любимым. Тим снова и снова зачесывал волосы назад, пока ветер благополучно сбивал их с места. Они лежали так долгое время. Хоук прислушивался к ровному и чудесному биению сердца Тима, едва слышимому сквозь рев океана, в целом не сосредотачиваясь ни на чем по-настоящему, а просто наслаждаясь таким вот размеренным и приятным отдыхом. - Мне жаль, что тебе пришлось отказаться от этого, - тихо прошептал Тим. - Ты же мечтал жить в Италии. Хоук сел, растерянный, и посмотрел на него сверху вниз. В волосах Тима теперь можно было заметить пару седых прядей, но он все еще напоминал статую римского бога, потерпевшего кораблекрушение и ожившего, даже просто раскинувшись на темном песке. - Я не хотел жить в Италии. Тим последовал за ним, подтянув колени к груди и положив на них подбородок. Теплый оранжевый свет заката освещал его теплую улыбку. - Ты такой хороший. - Речь шла не о жизни в Италии, Скиппи. - Хоук покачал головой, пораженный тем, что единственный человек, который когда-либо знал его до глубины души, до сих пор не понял этого. Что он пытался сказать ему в том ужасном ресторане, где не было ни возможности, ни надежды на честные слова и прикосновения. - Я хотел жить где-нибудь, где я мог бы быть свободным и никем не притворяться. Быть самим собой в полной мере. И я это получил: тебя, жизнь на том же континенте, что и мои дети и внуки, прекрасных друзей. У меня есть все, что я когда-либо хотел, и даже больше. Прямо здесь и сейчас. И я даже не сделал ничего, чтобы заслужить это. Я самый удачливый ублюдок, который когда-либо существовал на Земле. Тим положил лоб на колени, и его глаза скрылись от яркого взгляда Хоука. - Скиппи? С тобой все в порядке? - Да. - Он вернулся в ту же позицию, его нижняя губа немного подрагивала. - Просто иногда бывает трудно вынести так много всего сразу. - Чего внести? - Счастья.***
Больница. Записка была приклеена к входной двери, когда Хоук вернулся домой после доставки еды. Он снял ее с двери и пошел на кухню, чтобы выбросить в мусор. Подошва его ботинка на чем-то проскользнула. Молоко. И разбитое стекло. Он пошел в комнату Марка. Его сумка все еще была там. Та, которую они держали полностью собранной, чтобы он мог взять ее с собой, если ему неизбежно приходится провести пару дней в больнице. Хоук взял ее. Затем вернулся и взял один плед с кровати и еще один с кресла - тот самый, который Мэгги связала для Марка. Книга лежала на тумбочке. Он поехал в больницу. В настоящий момент он уже мог туда доехать с закрытыми глазами. Все медсестры и большинство врачей уже прекрасно узнавали его при встрече. Всегда было к кому прийти в гости. Друг. Сосед. Кто-то, кого он вообще не знал, но тот вдруг внезапно нуждался в какой-то компании. Вид Тима, сидящего у больничной койки, всегда мысленно возвращал его обратно. К тем коротким дням, когда Тим был именно тем, кто лежал в постели, а Хоук сидел в кресле или лежал на койке, боясь заснуть и пропустить хотя бы секунду. Он подпрыгнул от неожиданности, когда Хоук положил руку ему на плечо. - У него случился припадок. Судороги. Но я думаю, что с ним все будет в порядке. Хоук пододвинул еще один стул и сел рядом с ним. - А ты? Ты сам в порядке? - Не совсем. - Тебе следует пойти домой. - Хоук откинул волосы со лба. - Иди поспи. Ты выглядишь измученным. Я пока посижу с ним. Тим кивнул. То, что он не выразил протеста, означало, что он измотан даже больше, чем выглядел на самом деле. Хоук вытащил одеяло и накинул его на ужасную синюю вещь, которую здесь использовали в больнице. Затем накинул сверху еще вязаное одеяло для лучшего эффекта. Он не мог понять, почему они не придумали лучший способ согреть людей. Конечно, больница могла бы предложить больше, чем одно из самых тонких одеял на планете. Хоук резко проснулся, его туманное зрение сосредоточилось на изможденном лице и остекленевших глазах Марка. Он очень сильно похудел с тех пор, как переехал к ним. Никакое количество полезных жиров не подействовало так, как они надеялись. Хоук выпрямился, чувствуя боль, возникающую во время сна в неудобной позиции, что было обычным делом для людей его возраста. - Ты проснулся. - А Тим говорит, что ты больше, чем просто пара голубых глаз с точеным подбородком. - О, прекрасно. Меня уже оскорбляют. Я могу позвонить ему и сообщить, что с тобой все в порядке. - Не. Дай Тиму отдохнуть. Ему это нужно. Было что-то особое в том, как он на него смотрел. Хоука поразило то, что наблюдение было направлено не только на Тима, но и на него, даже если Марк никогда не станет в этом признаваться. Теперь он мог понять то, что осталось невысказанным, потому что теперь они были немного большим, чем просто незнакомцами, которые делили жилье и Тима. Они провели очень много времени вместе. Дома. В залах ожидания и кабинетах врачей. На скамейке в парке, которая стояла ближе всего к входу и всегда была свободна, потому что оттуда открывался ужасный вид. Больше времени, чем Марк и Тим провели вместе за последние несколько месяцев. Тим много часов работал в медицинском центре, а Хоук был в неоплачиваемом творческом отпуске. Это была его личная маленькая шутка. Кто-то узнал, что он работал волонтером с больными СПИДом. Он не стал тратить время на возмущение. Он не был уверен, почему не ушел за несколько месяцев до того, как его попросили уйти. Им не нужны были деньги, и прошло много времени с тех пор, как он смог заставить себя наплевать на максимальное увеличение чьего-то бюджета на отпуск. - Я принес твою книгу. У Марка было не так уж много вещей, которые он хотел бы взять с собой, кроме книг. Множество коробок с книгами. Это было одно из их первых взаимодействий без участия Тима. Хоук спустился вниз рано утром, чтобы разобраться в причинах грохота, разносившимся по всему дому, и обнаружил, что Марк устанавливает полку с таким ужасающим неумением, что в шутку обвинил его в порче имущества. Мужчина извинился и не выходил из своей комнаты, пока Тим не пришел с работы. На следующий день, проклиная свои неуклюжие слова, он снес шаткую конструкцию и установил новые полки. Это заняло у него почти целый день. Он поставил так много полок, что это место стало напоминать библиотеку, в которой кто-то поставил кровать решив, что это место для нее подходит больше, чем спальня. Тогда они вообще не были знакомы, но Хоук его понимал. Он никогда этого не забывал. Особое гадкое ощущение, когда чувствуешь себя ненужным в доме, но все равно остаешься, потому что тебе больше некуда идти. - Хочешь, я продолжу с того места, на котором мы остановились? Марку становилось все труднее сосредоточиться на тексте, поэтому иногда Хоук читал ему вслух. У них были разные вкусы в литературе, но он обнаружил, что возражает не больше, чем против чтения сказок на ночь Кимберли и Джексону. Ему нравилось читать кому-то книгу вслух. Это как говорить от всего сердца, при этом не находя собственных слов. - Может быть позже. Сначала мне нужно поговорить с тобой. - Ты должен отдохнуть. - Я отдохну, когда умру», - сказал Марк, явно довольный собой за то, что догадался использовать такой оборот речи. - Это хорошо, правда ведь? - Лучше вернись к оскорблениям. Ты ужасный комик.ужасный комик». - Я хочу отказаться от реанимации*. - Марк, прекращай. - Хоук изо всех сил старался не показаться разозленным, хотя и злился сильнее, чем мог вспомнить за последние годы. Все походы к врачам, бесконечные таблетки, часы, потраченные на то, чтобы съесть здоровую пищу, и он вот так вот хочет сдаться. - Я знаю, что у тебя была тяжелая ночь, но тебе надо бороться. Они собираются найти… Марк вытащил руку из-под кучи одеял и поднял ее, недостаточно высоко, чтобы он мог таким методом остановить движение на дороге, но Хоук понял, что это не подлежащий обсуждению приказ. - Я знаю, ты думаешь, что у меня мозгов еще меньше, чем у мальчика с плаката с игрушками без рубашки, но, хочешь верь, хочешь нет, я думал об этом. - Это не то, что я думаю о тебе. - Ты очень хороший лжец. - Это оскорбление или комплимент? - И то и другое. - Марк рассмеялся, но тут же прекратил, закашлявшись. Когда кашель утих, он осторожно сделал глоток воды через соломинку, предложенную ему Хоуком, а затем несколько минут полежал, набираясь сил. - Мне нужна твоя помощь, чтобы скрыть это от Тима. Он не поймет. Я знаю, что ты можешь мне помочь. Это не первый раз, когда ты что-то от него скрываешь. Раньше это жалило. Через краткие комментарии тут и там Хоук узнавал, сколькими интимными подробностями их отношений Тим успел поделился с Марком, пока они были вместе, но вскоре он смирился с этим. Эти вещи всегда принадлежали Тиму так же, как и ему. Они принадлежали им обоим, и он мог разделить их с кем угодно по своему желанию. Он проглотил горячую волну ярости, подступавшую к горлу. Он хотел драться, бороться. С кем угодно. Где угодно. Со всем чертовым миром. Боже, если бы ты существовал. Но Марк был не в форме для этого. Он выглядел таким усталым. И даже злиться на него у Хоука не получалось. даже не на него он злился. - Социальные работники приходят по утрам. Они могут помочь тебе с отказом. Я приведу Тима чуть позже в течении дня. Скажу ему, что тебе нужен человек, с которым можно поговорить. Он поймет. - А когда он спросит, как все прошло? Ложь, в основе которой лежала правда, всегда труднее всего раскрыть. - Скажи ему, что это помогло. Марк издал трудноразборчивый звук, но когда он не стал возражать, Хоук понял, что это означает, что он считает такую стратегию приемлемой. - Вот почему он тебя любит, ты знаешь. Ты еще худший лжец, чем он. - Может быть. - Марк слабо улыбнулся. - Но он никогда не был влюблен в меня. Именно поэтому я порвал с ним отношения. Я пытался дождаться этого. Но я смог сказать. Он не забыл тебя и не хотел этого никогда на самом деле. И возможно, никогда не забудет. Даже после всего того, что ты сделал. Я хотел быть с кем-то, кто любил бы именно меня. Между прочим, я не перестаю обижаться на тебя за то, что ты разрушил все наши шансы быть вместе. Хоук похлопал его по руке. - Хочешь, чтобы я солгал тебе и принес свои извинения? - Нет. - Марк прерывисто выдохнул и закрыл глаза. - Просто держи меня за руку. У тебя хорошие руки. Теплые. Это было первое, что отметил в тебе. Хоук взял чужую руку и потер тыльную сторону ладони большим пальцем. - Ты что, заигрываешь со мной? - А я мог бы. Я не такой уж и придирчивый. Вероятно, я бы тут не лежал, если бы так и сделал. - Не говори так. Ты не... - Хоук. - Его голос был хриплым и словно стертым, как старая пластинка, проигранная слишком много раз. - Пожалуйста, прекрати разговаривать. Ты мне все сейчас портишь. - Что? Чувство вины, в которое ты себя вовлекаешь? - Я пытаюсь фантазировать. - Он перевернулся на бок, вытащил другую руку из-под одеяла и накрыл руку мужчины своей. Хоук положил на него другую руку, как будто они были детьми, играющими в глупую игру «складывай ручки». Марк расслабился от его прикосновения. - Я притворяюсь, что ты тот человек, с которым мне не удалось встретиться. Тот, кого я хотел бы видеть здесь со мной, держащим меня за руку.