Ирландские ромашки

— Девушка? — обеспокоенно позвала Сирша, присаживаясь рядом с незнакомкой, плачущей на ступеньках отеля, в котором Салливан сняла комнату. Женщина дрожала, и ее миловидное лицо покраснело и распухло от слез: казалось, будто ей было очень больно. Сирша инстинктивно оглядела ее с ног до головы — крови не было, как и синяков. Что же могло случиться с одинокой девушкой в центре города, занятого врагом? Королевская семья покинула Бельгию. Брюссель, где Сирша и увидела девушку, был сдан без боя, и все бельгийское сопротивление ушло вглубь, в тихие доселе деревни и леса. Там, не так уж и далеко от относительной безопасности столицы, ежедневно умирали люди обоих сторон. Может, и эта девушка потеряла кого-то близкого? Возможно, даже любимого мужа. — С вами все в порядке? — Сирша перешла на французский, разговаривая с ужасным акцентом. Девушка коротко усмехнулась, вытирая слезы тыльной стороной ладони и садясь ближе к Сирше. Внешне они были чем-то похожи: у обеих были веснушки, зеленые глаза и рыжие волосы. Но незнакомка выглядела так нежно, несмотря на слезы, все еще текущие по ее лицу… Она казалась эфирным созданием, сотканным из чего-то неземного, но ее горе было вполне реально. Она высморкалась в маленький платочек и дрожащим от боли и гнева голосом прошептала: — Я говорю по-английски. И нет, все просто ужасно. Я не здешняя, я была в Брюсселе по делам. А теперь мне надо домой, в Химворде, к отцу и сыну, но меня не выпускают из города! — Как это «не выпускают»? — немного повысила голос Сирша, не веря своим ушам. Если даже обычную бельгийскую женщину не выпускали из столицы, чтобы она могла поехать домой, то что ждало Салливан, журналистку враждующей страны? Вдруг ее бы начали проверять, вдруг бы не выпустили ее из города или вообще арестовали бы как шпионку? Сирша почувствовала, как ее спина вспотела… Однако прямо сейчас ее задачей было успокоить девушку и выслушать ее. Это могло бы стать отличным материалом для статьи, а к работе Сирша всегда относилась уж слишком ответственно. Так что, отбросив мысли, она посмотрела девушке в глаза и продолжила ее слушать. — Железную дорогу захватили немцы; она им нужна, чтобы грузы перевозить. Но мне плевать, я бы и пешком пошла, так меня не выпускают! У меня дома сын, он еще совсем маленький… Сирша положила руку на плечо незнакомке и легонько притянула ее ближе, не ожидая этого от самой себя. Она забыла, что значит чувствовать жалость; лучше бы ей в это не ввязываться, но вместо простого желания написать хорошую статью в ее груди будто что-то сдвинулось, проснулось и вышло наружу. Это странное чувство давило изнутри, сжимало сердце в тиски и перехватывало дыхание. Но все же, совладав с собой, Салливан спросила у незнакомки: — Как насчет чашки чая? Вы как раз успокоитесь, а я подумаю, как вам помочь. Меня зовут Сирша. — Йоке. Йоке Ван дер Люссе. Аромат розмаринового чая вскоре заполнил комнату с зелеными обоями — Сирша уже разлила травяной сбор по кружкам. Йоке неуверенно присела на обитый мягкой бирюзовой тканью деревянный стул и вздохнула, нервно постукивая аккуратными ноготками по поверхности стола. Обе молчали, то ли не зная, что говорить, то ли сомневаясь, стоит ли вообще. — Сахар? — неловко спросила Сирша, передав ложку Йоке. — Да, спасибо. — Йоке посмотрела на Сиршу с легкой улыбкой и добавила немного сахара в чай. Слезы больше не текли по ее щекам, но все еще сияли в ее зеленых глазах. — Я, знаете, так вам благодарна. Йоке вздохнула с облегчением, смотря на новую знакомую. Казалось, что в этом мире, испещренном жестокой войной, которой наверняка дадут цинично-героическое название вроде «великая», все люди стали такими же, измученными и злобными. Сирша тоже казалось такой; от нее исходила аура опасности. Этот пустой взгляд, эти мелкие царапины и шрамы на руках и лице… И полное отсутствие манер: Сирша говорила невпопад, на ее рукаве была дырка, а в сахарницу она положила не чайную ложку, а десертную. Но именно она, высокая и пугающая, поставила перед ней чай и думала, как бы вывезти совершенно незнакомую ей девушку из оккупированной столицы чужого ей государства. И кажется, у нее появилась идея — допив чай, Сирша резко подорвалась со стула и широко улыбнулась: — Я военная журналистка. И я думаю, что могу вам помочь. — Тут же, она метнулась к телефону (благо, в отеле он был) и набрала единственный знакомый ей местный номер. А после, вернувшись к Йоке на кухню, она коротко сказала. — Поднимайтесь. Мы идем к одному моему знакомому. Как только Йоке встала со стула, Сирша крепко взяла ее за руку и повела на выход из комнаты, зачем-то закрыв дверь на все три ключа. Рука ее знакомой легонько подрагивала, но Салливан твердо шла вперед, никуда не оглядываясь, пока они не прошли два этажа отеля и зашли в чей-то номер. — Лоуренс! Это я, я звонила, — коротко позвала Сирша. Она провела Йоке вглубь номера, оставляя дверь на входе открытой настежь, и открыла дверь в офис Баркли. Мужчина расслабленно стоял, облокотившись на стол, и ждал ее. Как только она вошла внутрь, Лоуренс широко улыбнулся и сел в свое кресло, приглашая Сиршу присоединиться. Но тут, его брови качнулись вверх, а рот немного приоткрылся — улыбка пропала с его лица на долю секунды. — Сирша? И- ох, здравствуйте. Кто это с тобой? Салливан коротко представила Йоке и позволила сесть ей. Она встала за стулом своей новой знакомой и посмотрела Лоуренсу прямо в глаза. Ее уголки губ поползли вверх, но она сама не знала, реально ли она была рада его видеть. Лоуренс был прекрасным человеком, но в таких обстоятельствах все остатки радости в ее сердце лишь перебивались сомнением и тревогой. А вдруг он откажется, вдруг не сможет помочь? Но выбора уже не было. — Йоке нужна помощь. Она местная, и немцы не выпускают ее из города. А раз мы журналисты, мы можем ей помочь. Сделаем ей поддельные бумаги, провезем с нами… — Постой, — прервал ее Лоуренс. — Ты понимаешь, какое это безумие? За пределами столицы могут идти бои. А еще, нас могут поймать на подделке. И плюс, ты из Ирландии. Немцы могут тебя запросто арестовать. — Йоке же не арестовали. Местная бельгийка может быть такой же шпионкой, как и приезжая ирландка, не думаешь? В худшем случае меня допросят и не выпустят, — ответила Сирша, в первую очередь пытаясь убедить саму себя. Она уже не была уверена, что с ней все будет хорошо, но с другой стороны, когда она вообще была в безопасности? Йоке сидела тихо, не встревая в разговор — видимо, у Лоуренса и Сирши были какие-то проблемы. А у кого их не было? Сейчас она могла только ждать и надеяться на них обоих. Салливан, тем временем, тронула Лоуренса за рукав и чуть наклонила голову, следом прошептав: — Пожалуйста. Я хочу помочь этой девушке. — Это безрассудно, Сирша, — ответил Лоуренс как можно тише, чтобы не встревожить Йоке. Он встал и нагнулся ближе к уху Салливан и аккуратно продолжил говорить. — Из могилы писать не получится. — Город все равно сдан, что толку здесь сидеть? Нам все равно нужен материал для статей. — Сирша покачала головой и тоже нагнулась ближе к Лоуренсу, чтобы слышать его немного лучше. Лоуренс выдохнул; видимо, он понял, что Сиршу было не переубедить. На секунду он закрыл глаза, думая, что сказать дальше, и без улыбки задал последний вопрос: — Одно не пойму, зачем вам я? У вас все-таки есть разрешение, а мое присутствие не решит ваших проблем на границе. — Я хочу, чтобы вы поехали, Лоуренс. Мне приятна ваша компания, — сказала Сирша со слабой улыбкой. Ей не хотелось упоминать того факта, что без присутствия мужчины и ее, и Йоке могли бы запросто ограбить или изнасиловать — весь ее боевой опыт не спас ее, когда она сидела в тюрьме всего-то четыре месяца назад. Две девушки, без сопровождения путешествующие в войну, были легкой мишенью для любого человекоподобного зверя в военной форме. Но кроме этого, Лоуренс действительно был прекрасным человеком. Он громко смеялся, шутил и рассказывал истории, чтобы подбодрить всех вокруг. Он помог ей уже не однажды и даже защитил ее от своего коллеги. Возможно, Лоуренс уже мог считаться ее другом? Сирша уже и забыла, что значит дружить. Баркли вздохнул и посмотрел на Сиршу с легкой улыбкой — ее доводы уже не казались такими безумными. Возможно, в той деревне действительно будет больше материала для статей, и возможно, с ними ничего не случится. — Это взаимно, Сирша. Ладно, уговорили. Как только я буду готов, я тут же позвоню. — Спасибо! — Впервые за весь разговор Сирша улыбнулась широко и по-настоящему. Все-такие она сможет помочь Йоке, и все благодаря Лоуренсу и его связям: конечно, он подделывал документы не сам. Лоуренс подмигнул девушкам и пожал Сирше руку, улыбаясь ей так же широко и искренне. Это приключение обещало быть интересным, и они постараются справиться с ним, несмотря на все опасности, поджидавшие их впереди. Через три дня трое сели в машину и направились к границе Брюсселя; Лоуренс сидел за рулем, а Сирша и Йоке — сзади. Документы были готовы, как и легенда — осталось только повторить все еще раз перед блокпостом. — Йоке, ты запомнила? У тебя болит горло, и мы везем тебя к врачу. Старайся не разговаривать, чтобы не выдал акцент. Йоке взволнованно кивнула и попыталась унять дрожь в руках, смотря в окно. Однако вскоре за стеклом показались лица немецких солдат: один из них громко приказал Лоуренсу остановить машину, другой постучал в стекло. — Кто такие? Местных приказано не выпускать. Документы сюда, быстро! — раскатисто и звучно приказал первый немец на своем родном языке. Второй же просунул руку в открывшееся боковое окно. Лоуренс послушно кивнул и спокойно отдал немцу все документы за себя, Сиршу и Йоке. Тот высунул руку из окна и все внимательно осмотрел, выслушивая рассказ Баркли — на идеальном немецком он пересказал пограничнику их «историю»: — Мы журналисты. У нашей коллеги, Мисс Тэлуэй, — Лоуренс имел в виду Йоке, — очень сильная лихорадка. Она вообще не может говорить, и нам нужен врач узкой специализации. Он живет в Химворде, а зовут его… Сирша, напомни, пожалуйста. — Доктор… де Вельде, герр солдат, — Сирша быстро выдумала фамилию, похожую на бельгийскую, и сглотнула, напряженно наблюдая за немцами. Солдаты напряженно переглянулись: британский паспорт Сирши оказался у одного из них в руке. Она была им врагом, даже если в глубине души и надеялась, что их страна победит — откуда им было знать? Первый немец прокашлялся, проверяя ее разрешение на въезд, и скомандовал: — Фройляйн Салливан, на выход. Нам нужно вас обыскать. Сумку тоже возьмите. Йоке, Лоуренс и Сирша напряженно переглянулись. Неужели это конец? Их пропустят легко, но вот Салливан? Ничто не мешало немцам расстрелять ее, повесить, просто увести в неизвестном направлении. Выбора, правда, уже не было — на негнущихся ногах Сирша вышла из машины с сумкой наперевес и протянула ее одному из немцев. Второй немец, ничего не стесняясь, проверил ее карманы, рукава, и даже юбку. Сирша тихо стояла, напряженно дыша, и сжимала зубы, чтобы не выйти из себя из-за очередного жесткого прикосновения к бедрам. На ее теле не было ничего, кроме одежды — как бы ей ни хотелось, брать пистолет с собой было бы самоубийством. Солдат оставил ее в покое и присоединился к своему товарищу. Вместе они перевернули ее сумку вверх дном и осмотрели каждую вещь, от расчески до ее личных записей. Если бы они только знали, что Сирша уже успела написать про Брюссель… Благо, записи были на ирландском. Но немцы, видимо, не хотели оставлять ее блокнот в покое. Один из них, тот, что осматривал, схватил ее за руку и притянул ближе. Другой, держа ее записи в руке, спросил: — Что это за язык? Шпионский код? — Нет, герр солдат. Это ирландский. В моем паспорте есть пометка, что я из Дублина, — ответила Сирша, пытаясь казаться спокойней. Солдаты еще раз проверили ее паспорт — и действительно, она не соврала. Однако чтобы еще раз убедиться, один из них сунул ей блокнот и сказал: — Тогда прочитайте нам вот этот абзац. И переведите, будьте любезны. Видимо, немцы не отличались умом: никто, кроме нее, не знал ирландский, и Сирша могла наплести им вообще все, что угодно, лишь бы избежать проблем. Однако, подавив усмешку, Сирша серьезно посмотрела на солдат, вежливо кивнула и начала читать на ирландском: — Совсем недавно я прибыла в Брюссель. Жители в напряжении, город застыл и накрылся лавиной ужаса. Немцы свободно ходят по улицам, пугают местных жителей ружьями и избивают тех бельгийцев, кто не слушается их приказов. Где же англичане, когда земли, столь близкие к их союзникам, разворовывает германский зверь? Почему ирландцы должны умирать во Фландрии вместо тех, кто имеет перед Антантой непосредственные обязательства? С непонимающими лицами немцы слушали, что она говорит на ирландском, даже не пытаясь разобрать хоть что-то. Как только Салливан прервалась, они посмотрели на нее в ожидании перевода. И, снова подавляя усмешку, Сирша начала «читать» уже на немецком: — Совсем недавно я прибыла в Брюссель. Жители в напряжении, город застыл. Но немцы, хоть и свободно ходят по улицам, ведут себя прилично и не нападают на местных — разве что в редких случаях могут спросить документы. Многие из них даже делают комплименты местным девушкам, и некоторым из них это нравится. Ах, как жаль, что ее друзья не были ирландцами! Если бы они только знали разницу между тем, что она сказала на двух разных языках, они бы могли вдоволь посмеяться, как только отъедут от блокпоста. Особенно забавно было то, что версия на немецком была даже более правдива, чем то, что она отправит начальству — по крайней мере, в том районе, где она жила. Как ни крути, она была пропагандисткой, а не независимой журналисткой, и была на это согласна. Немец, тем временем, усмехнулся и кивнул: причин подозревать Сиршу в шпионаже пока не было. Он вернул Салливан все ее вещи, аккуратно положив их обратно в ее сумку, подмигнул и отдал ей блокнот: — Хорошо, езжайте, куда хотите. И не флиртуйте, фройляйн, с немецкими солдатами. — До свидания, господа. — Сирша проигнорировала слова солдата и залезла обратно в машину, дрожа и пытаясь хоть сколько-нибудь успокоиться. Двигатель зарычал секундой позже — машина отправилась вперед, прочь от блокпоста. Как только они отъехали достаточно далеко, Сирша выдохнула с облегчением и легонько приобняла Йоке, чтобы успокоиться. Та обвила руки вокруг Сирши, прижимаясь ближе в ответ, и опустила голову на ее плечо. — Все хорошо, Сирша? Они ничего тебе не сделали? — прошептала Ван дер Люссе. — Кроме того, что пару раз попытались облапать мой зад? Особо ничего, — саркастически ответила Сирша, закатывая глаза. — Не были бы они пограничниками, ушли бы без яиц. Йоке скривилась от брани, а Лоуренс обеспокоенно посмотрел на них через зеркало и вздохнул, пытаясь успокоиться и не сорваться на чем-то. Внезапный обыск вывел их всех из себя, но хуже всего было самой Салливан… И он должен был ее поддержать. — Главное, что мы сейчас в безопасности. Ничего не бойся, Сирша. — Поздно уже бояться. Сейчас мы можем только идти вперед. До Химворде они добрались только глубоким вечером и в полном молчании.