Второй шанс

Хромая, Они подошел к Акацуки, пока самурай над ними медленно рассыпался в пыль, оставляя после себя шлейф из блесток, осыпающихся на землю. Убрав катаны за спину, он вытащил из кобуры на бедре заветную ампулу и, сняв колпачок, метнул ее в шею Кисаме, надеясь, что ее содержимое поможет ему справиться с ядом. Итачи молча наблюдал за происходящим, сидя на земле и давясь собственной кровью. Теперь у него куда больше вопросов к этому странному омеге, однако задавать он их не спешил. Прижав ладонь к ране в боку, АНБУ опустился перед Учихой на колени, достал из сумки небольшой сверток и протянул брюнету, попутно разворачивая пергамент. Перед мужчиной оказались три пилюли противно-зеленого цвета, от одного вида на которые хотелось попрощаться с содержимым желудка. Пахли они не лучше. — К сожалению, ампулу, которая должна была помочь вам с недугом, пришлось потратить на Кисаме-сана, поэтому остались только пилюли. Они облегчат ваше состояние на некоторое время, но для большего необходимо вернуться в деревню. — объяснил блондин, подняв взгляд на чужое лицо. Алые огни в его глазах погасли, и теперь перед ониксом снова были лишь темные углубления фарфоровой маски, испачканной в крови шиноби Звука. Итачи не хотелось принимать неизвестный препарат из рук малоизвестного АНБУ, но выбора особо тоже не было, а потому он молча взял одну из пилюль, закинул ее в рот и, надкусив, проглотил, после запивая водой из так кстати поданной фляги. — А теперь, малыш, объясни мне, что тут происходит. — наконец подал голос Хошигаки, когда действие яда стало слабее. Он опустился на землю рядом с другом и, слегка хмуря брови, уставился на омегу. — Итачи-сан запретил мне вступать в бой, но я нарушил его приказ. — произнес АНБУ, после чего вновь поклонился Учихе. — Прошу прощения. — А Итачи-сан не хочет рассказать о том, почему АНБУ Конохи ввязался во все это? — словно не он минуту назад заживо засыхал, спросил Кисами, щуря глаза. Брюнет, которому также стало лучше после принятого лекарства, пытался подобрать слова и был благодарен Они за то, что тот держал язык за зубами. Его взгляд уперся в чужую окровавленную ладонь, прижатую к белому жилету, который успел пострадать за схватку с противником и пропитался кровью и грязью. И как бы альфа не пытался, ничего здравого на ум не приходило. Он выдохнул. — Они сопровождает нас в связи с проблемами в Конохе. — пытаясь парировать, наконец ответил Итачи, понимая, что это абсолютно не удовлетворит любопытства сокомандника. Вновь повисла тишина. Учиха буквально слышал, как в голове Хошигаки крутятся шестеренки, но решил сменить тему. — Что это была за техника? — спросил он у блондина, который к тому времени расстегивал белый жилет, чтобы добраться до раны. — Лишь жалкая пародия на вашу. — ответил тот, не отвлекаясь и приподнимая облегающую водолазку, чтобы рассмотреть повреждения. — Мне недоступно Сусаноо, поэтому я воссоздаю его внешний облик благодаря своей технике, не больше. — продолжил он, доставая из кобуры смесь трав, которые тут же приложил к ране и тихо зашипел от жгучей боли из-за антисептического эффекта. Еще несколько мгновений спустя его запястье загорелось едва заметным зеленым светом исцеляющей чакры. К сожалению, ее осталось совсем немного, чтобы достаточно затянуть собственную рану и оказать первую помощь Итачи, а потому в ход пошли бинты, которыми АНБУ перевязал свой живот. На первое время хватит. Учиха, не ожидавший, что мальчишка знаком с Ирьёниндзюцу, все также молча наблюдал за происходящим, пока Кисаме метал взгляд от одного к другому, щурясь все сильнее. — Как давно вы знакомы? — не выдержав, спросил мечник. — Пару недель? — бросил Итачи, вытирая кровь с щеки под закрытым глазом. Хошигаки открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но замер, наблюдая за тем, как АНБУ натягивает водолазку поверх бинтов и протягивает руку к лицу Учихи. Его фантазия ушла вперед происходящего, и акулья улыбка вытянулась от ужаса, пока Кисаме ожидал хоть какого-то ответного действия от друга. — Позвольте вам помочь. — произнес Они, останавливая руку на приличном расстоянии от лица Итачи, чтобы наконец спросить разрешения, на что тот, поджав губы, только кивнул. Омега сильнее потянулся вперед и, не касаясь чужой кожи, вновь активировал исцеляющую чакру. Едва хватает, чтобы восстановить капилляры и сосуды, но безопасность (и здоровье, как ни крути) Учихи — его основная миссия до оглашения его решения. Кисаме буквально чувствовал, как из-под ног уходит земля, и готов был грызть ногти от напряженной атмосферы происходящего, не зная, что же будет дальше. Все это безумно напоминало ему его любимый романтический сериал, который он смотрел в штабе Акацуки в перерывах между миссиями (у всех есть хобби). — Сейчас это все, что я могу сделать. — тихо произнес Они, отодвигая руку от бледного лица Учихи. Он чувствовал, как его тело дрожит от сильного истощения чакры. Чувствовал и две пары глаз на себе, но снова скрыться в вихре осколков уже не мог. Устал. Впервые за долгое время действительно устал. Итачи это тоже прекрасно понял, из-за чего плотнее сжал челюсти и, наконец открыв глаз, поднялся на ноги. Ему стало значительно лучше: легкие больше не изводили спазмы и жжение в глазу практически не ощущалось. — До ближайшей деревни несколько часов пути, нужно разбить лагерь. — сказал он, бросая взгляд на Кисаме, который пожирал взглядом АНБУ, все еще сидящего на земле. — Как ты узнал, что твоя ампула поможет мне? — кажется, впервые проигнорировав Учиху, спросил нукенин Скрытого Тумана. — Я не знал. — тихо ответил Они, кое-как поднимаясь с земли. — Лекарство было на крайней случай, если жизни Итачи-сана будет что-то угрожать. Хошигаки следом подскочил на ноги и приблизился к АНБУ, слегка наклоняясь к нему, чтобы заглянуть в прорези для глаз в фарфоре. Омеге пришлось сделать шаг в сторону, из-за чего он чуть не упал, но достойно выстоял и даже выпрямился в спине. По-хорошему — ему следует уйти. Забраться на какое-нибудь дерево и отсидеться, пока чакра не восстановится достаточно, чтобы затянуть рану на боку и остальные мелкие повреждения, но мужчина акульей хваткой вцепился в его руку и абсолютно не хотел отпускать, чтобы задать еще несколько вопросов. — Кисаме. — прозвучал стальной голос в тишине, от чего мечник вздрогнул на месте, чувствуя, как по его спине ползут мелкие неприятные мурашки. Он медленно, до скрипа в позвонках, повернул голову к Учихе и, встретившись с ним взглядом, также медленно расцепил пальцы. — Лагерь. — поступил краткий приказ, и Хошигаки быстро кивнул. Он буквально отпрыгнул от АНБУ, отошел ближе к целым деревьям и, достав пару свитков, распечатал их содержимое. Пока акулоподобный нукенин хлопотал над лагерем, не решаясь повернуться к напарнику и их новому знакомому, Они застегивал белый жилет, а Итачи, чем-то раздраженный, потирал переносицу. — Тебе нужно отдохнуть. — наконец произнес брюнет, хватаясь за предплечье АНБУ, когда тот уже собирался уходить. Нукенин сам не верил в то, что сказал, однако омегу не отпустил. Посмотрел на него сверху вниз, представляя, как у того поднялись брови от удивления, и сделал неуверенный шаг в сторону уже установленной палатки, рядом с которой Кисаме сооружал кострище. — В этом нет необходимости, Итачи-сан. — отозвался Они, чувствуя, что ватные ноги едва двигаются. — Как мне, по твоему, объяснять смерть посыльного Хогаке? — выпалил брюнет, только после осознавая, что он вообще сказал. — Значит, вы согласны вернуться в Коноху? — Нет. — кратко бросил Учиха, продолжая тащить мальчишку в сторону лагеря, где Хошигаки, как истинная хозяюшка, уже развел огонь. Они открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но быстро передумал. Благо, под маской этого видного не было. Зато прекрасно было видно то, как Итачи крепко сжимает чужую руку чуть выше локтя, где заканчиваются длинные черные перчатки, и ведет блондина к костру. Кисаме тактично промолчал, отворачиваясь к очередному свитку, чтобы достать пару футонов и затащить их в палатку, но все же пару раз бросил взгляд на новоиспеченную, сугубо в его глазах, пару. Хотя, вторичный пол АНБУ для него все еще был загадкой в силу того, что запаха юнца он не чувствовал. — Они-сан, что бы вы хотели на ужин? — улыбаясь во все… (сколько у него вообще зубов?), спросил мечник, оставив Самехаду в палатке и подойдя ближе к усаженному на пенек юноше. — Просто налови рыбы в реке, которую мы проходили. — сказал Учиха, стоя рядом с омегой. — Будет сделано, Итачи-сан. — пробурчал себе пол нос Кисаме и, достав из кармана потрепанную жизнью карту, удалился. АНБУ повернул голову в сторону уходящего нукенина, но не успел и взглядом коснуться широкой спины, как вздрогнул от боли в боку и, инстинктивно прижав ладонь к жилету, развернулся обратно к огню. Брюнет выдохнул, заметив короткий жест. По итогу в схватке сильнее всех пострадал тот, кто участвовать в ней был не должен. — Спасибо. — тихо произнес Итачи, наблюдая за тем, как Они через секунду поднял на него лицо. Он почти потянулся к фарфоровой маске, чтобы стянуть ее, но остановил себя. — Ваша безопасность превыше всего, Итачи-сан. — так же тихо ответил тот, и мужчина буквально почувствовал, как тот улыбается уголками губ. — Почему? — Вы герой Конохи, глава клана Учиха и, возможно, будущий капитан АНБУ, — маска повернулась к костру. — Хотите вы того или нет, но ваша жизнь гораздо ценнее моей, и погибнуть в бою, защищая вас — честь для меня. Альфа чуть ли не фыркнул от услышанного. Герой? Герой из-за того, что вырезал собственный клан? Настолько противно от этой мысли, что в пору хоть рассмеяться. Но он только отводит взгляд в сторону, а после удаляется в палатку и возвращается обратно с пледом, который накидывает на худые плечи. Они не сопротивляется, даже не вздрагивает, только сильнее укутывается в плед и прикрывает глаза. До ужаса абсурдная ситуация. Он — член АНБУ — сидит в лагере двух нукенинов, пусть и один из них в шаге от амнистии, и греется у костра, собирая последние крупицы чакры, чтобы оставаться в сознании. Он спас одного из них от верной смерти. Того, кого спасать был совсем не обязан. Но в тот момент ему почему-то подумалось, что Итачи-сан рассердится, когда узнает, что шанс, пусть и мизерный, но шанс (!) на спасение его сокомандника был. Кисаме вернулся почти час спустя с парой рыбех, которые были быстро разделаны и размещены над костром. Они, питающийся последние пару недель исключительно пилюлями и пробывший все это время без толики тепла и комфорта (за исключением той ночи в комнате с Учихой), чувствовал, как от запаха нормальной еды у него сводит желудок. Пожалуй, ему не следовало так рьяно отдаваться миссии, и хотя бы иногда по-человечески есть. Жаль, что понял он это только сейчас. — Прошу. — произнес Хошигаки, протягивая омеге приготовленную рыбу на деревянной палочке. Тот посмотрел на Итачи, словно спрашивая разрешения на что-то, и, получив в ответ кивок, осторожно снял с лица маску. Серо-голубые. — подумал мечник, с замиранием сердца наблюдая за тем, как АНБУ осторожно откусывает кусочек от рыбы. — Спасибо, Кисаме-сан, очень вкусно. — не забывая о манерах, произнес блондин. Нукенин, игнорируя пристальный взгляд Учихи, чувствовал, что ещё немного и из носа пойдёт кровь, а в животе воскреснут давно мертвые бабочки. Суть его мыслей быстро уловил и Итачи, продолжая сверлить акулью физиономию непроницаемым взглядом. — Приятного аппетита. — сказал брюнет и тоже приступил к еде. Теперь двусмысленные взгляды игнорировал он. И исходили они только от мечника, потому как АНБУ был занят рыбой. — Они-сан, могу я задать вопрос? — не в силах больше бороться со своим любопытством, наконец произнес Кисаме после того, как расправился со своей порцией за считанные минуты. Взгляд хмурого неба устремился на мужчину, после чего последовал короткий кивок его обладателя. — Как вас зовут? — улыбнувшись (действительно улыбнувшись и довольно кокетливо) озвучил вопрос Хошигаки. Он видел, как юноша снова поворачивается к Учихе, на что тот, выдохнув, кивает. — Юкио. — следует ответ, когда молодое личико вновь поворачивается к довольной акульей роже. — Могу я задать ещё один вопрос? — уже ухмыляясь, продолжает Акацуки. — Довольно. — прекрасно зная, что тот спросит (конечно же о вторичном поле), вставляет Итачи, и акулье лицо приобретает жалостливый вид, явно пытаясь походить на умоляющее кошачье. Того и гляди вытащит из-за пазухи шляпу и прижмет к себе. — Тебе нужно отдохнуть. — обращаясь к омеге, добавляет мужчина. Повисла неловкая тишина. АНБУ практически доел свою порцию, но понял слова «командира», как призыв к тому, что ему пора уходить. Он отложил недоеденную рыбу в сторону и поднялся. Ноги его держали с трудом, а левая рука едва могла поднялся из-за болезненного натяжения мышц, но он стянул с плеч предоставленный ему плед, положил на пень, на котором сидел ранее, и поклонился альфам. — Хай, Итачи-сан. — сказал он прежде, чем раствориться в вихре блестящих осколков. — Итачи-сан, вы жестоки. — тут же выпалил Кисаме, чуть ли не дуя губы, а брюнет в ответ поднял бровь. — Хоть бы доесть ему дали. — пробурчал мечник, с грустью посмотрев на остатки готовой рыбы. Да я вообще не это имел ввиду! — мысленно прокричал Учиха, также мысленно ударяя ладонью по протектору на лбу. — Дежуришь первым. — только и сказал коноховец перед тем, как последовать за омегой и расползтись в стае воронов. В единое целое он превратился уже на одной из ветвей неподалеку от лагеря. Раздраженно выдохнул, в очередной раз оказавшись в столь сюрреалистичной ситуации, и позвал АНБУ: — Юкио. — впервые произнес он чужое имя, тут же попытавшись понять, как оно ощущается на губах. Из мыслей его выдернул юноша, вновь преклонявший колено. Лицо его опять скрывала маска, а дрожь в руках и ногах была видна невооруженным глазом. Очередной тяжелый вздох, которых Итачи за сегодня уже сделал предостаточно. — Будешь отдыхать в палатке. — Хай, Итачи-сан. — произнес омега, даже не подняв лица, хотя нукенин был уверен, что именно так и будет. Обиделся? Серьёзно? Ну вот только этого мне не хватало. Они же в свою очередь обиды на Акацуки не держал. Он просто слишком устал, поэтому не смог даже поднять головы. Скрытое под маской лицо действительно вытянулось от удивления, как и предполагал Учиха, но слабость в теле была на столько сильной, что он чудом оставался в сознании, а до палатки добрался в полубреду. Уже внутри он упал на один из футонов, зашипел боли в боку, да и во всем теле в целом, и прикрыл глаза, вслепую пытаясь стащить маску с лица. Кисаме просто не мог не улыбнуться, когда всего через минуту у входа в палатку появился и его друг. Он бросил взгляд на мечника, который тут же сделал вид, что занимается каким-то очень важным делом, и проник внутрь, где расстегнул плащ и занял свободное место. Он слышал, как омега тщетно скребет ногтями по фарфору, в попытке его стянуть, и, приподнявшись на одном локте, отодвинул чужое запястье в сторону, после чего снял с блондина маску и положил у того над головой. Услышав в ответ сонное «спасибо», он лег обратно, подложив руки под голову. Он тоже устал. Вот только сон к мужчине никак не шел. Он пролежал в темноте добрые минут сорок, слыша, как Хошигаки время от времени бродит вокруг палатки, явно пытаясь подслушать происходящее внутри, чем отгонял сон от Учихи только дальше. В конце концов, он поднялся и уже собирался выйти к костру, как случайно (абсолютно) коснулся омеги. Тот дрожал, как осиновый лист, и оставалось непонятно, почему его зубы ещё не отбивают чечетку. Хотя, его состояние, в целом, было удивительным: как бы сильно Они не мок во время дождей, такого никогда не было, даже в совокупности с ледяным ветром. Его знобило. Вероятнее всего, из-за ранения. И что с этим делать посреди леса Итачи пока не придумал. Альфа быстро стянул с себя плащ, накинул его на Юкио, а сверху натянул плед, так кстати вспомнив, что у костра остался второй. Юноша, хмурясь во сне и сильнее укутываясь в плащ и плед, кажется, даже не думал расслабляться. Нукенин, поджав губы, выбрался за вторым пледом, и на обратном пути столкнулся с Кисаме, который, не замечая его, прижался ухом к одной из сторон их полевого убежища, пытался расслышать, что происходит внутри. — Кисаме, — позвал его брюнет, от чего второй буквально подпрыгнул на месте и повернул голову в его сторону с такой силой, что едва не свернул себе шею. — Нагрей несколько бутылок воды и занеси внутрь. — Юному господину нездоровиться? — спросил тот. Учихе показалось, что у него дернулся глаз. Юному господину?! — Юкио знобит. — кратко ответил Итачи и, оставив все вопросы на потом, обошел сокомандника. К моменту, когда Хошигаки просунул голову в палатку, внутри уже тускло горела лампа, а Они был укутан на столько, что с его бледного лба стекал пот. Однако дрожать он не перестал, из-за чего даже синяя акулья кожа побелела от волнения. Бутылки с горячей водой немедленно положили между слоями ткани, после чего мечник вернулся к дежурству, оставляя друга с больным. Температура. — констатировал брюнет, коснувшись чужой щеки. Если до появления температуры у Итачи был план действий, то после — пропал. Он надеялся разбудить АНБУ, чтобы тот самостоятельно расслабил напряженные мышцы. Теперь же, когда юношу охватил жар, он не имел ни малейшего понятия, что делать дальше. Лекарства они с собой просто не носили, а до ближайшей деревни… Учиха приподнялся, откинул всю мешающуюся ткань в сторону и вытянул из кобуры блондина уже знакомый сверток, после чего развернул его и взял одну из пилюль. Останется одна. На ещё один непредвиденный случай. Или на один приступ. Сейчас это не столь важно. Спустя несколько попыток (весьма жалких), альфа разбудил АНБУ и, расколов комочек трав на две небольшие части, заставил его проглотить пилюлю, после чего дал немного воды и уложил обратно на футон. Они смотрел на него снизу вверх, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице, и что-то тихо шептал. Итачи не слышал. Он читал по губам, вцепившись в них взглядом. «Спасибо» и что-то о том, что ему жаль, что он доставляет столько хлопот. А потом тишина. И снова тяжёлый вздох от мужчины. Действительно много хлопот.

***

Учиха не заметил, как уснул сидя, но, распахнув глаза и не найдя Юкио, он почувствовал, как его сердце сделало кульбит, благодаря чему он мгновенно протрезвел от дремоты, только теперь заметив, что на его ногах скомкомовался плед, а второй, вместе с его плащом, ровной стопочкой сложен на свободном футоне. С улицы послышался мягкий смех, от которого нукенин… расслабился? Поняв это, он ещё с минуту сидел, уткнувшись взглядом в угол палатки, а затем поднялся и вышел на улицу. Солнце уже садилось. Сколько же он проспал? Впрочем, сейчас почему-то это было не важно. Куда важнее было то, что Они, в компании Кисаме, сидел у костра и улыбался довольному акульему лицу, разделывавшему очередную рыбу, и выглядел он здоровее, чем сам Итачи. — Как самочувствие, Итачи-сан? — спросил блондин, повернув голову в его сторону. На лице у него сияла легкая улыбка. От болезни не осталось и следа. — Прекрасно. — ответил он, подходя ближе к костру. Все тело ломило из-за того, что он проспал сидя всю ночь и больше половины дня, зато глаза совсем не болели, да и головной боли тоже не было. — Итачи-сан, а Юкио, оказывается, превосходный рыбак! — улыбаясь, с воодушевлением сказал сокомандник. Подружились, значит. — Мне до вас еще далеко, Кисаме-сан. — по-прежнему улыбаясь, мягко парировал омега, делая комлимент и без того довольной акульей роже. — Я же просил! — пробурчал тот, хмурясь без намека на злость или обиду. — Прости, Кисаме. Это сложнее, чем кажется. — виновато опустив взгляд, тихо проговорил АНБУ. Кисаме, значит. — Я все понимаю, ты мальчик воспитанный, потребуется время. — быстро переменившись в лице и улыбнувшись, Акацуки кивнул и протянул широкую ладонь к светлой макушке, пальцами которой взъерошил длинные волосы. А это что значит? Хошигаки перевел взгляд с Они на друга, который к этому времени все, что мог сделать — это изогнуть бровь, наблюдая за происходящим. И взгляд у этой сырой рыбы был настолько ехидным, что Итачи невольно несколько раз моргнул, чтобы убедиться, что ему не показалось. Что он успел пропустить, пока спал? Оставшийся вечер, на удивление, прошел спокойно: они вместе поужинали у костра, после чего Кисаме отправился спать, оставив коноховцев наедине. Однако перед тем, как скрыться в палатке, ещё раз наградил Учиху довольной ухмылкой и попросил сильно не шуметь, раз уж они оба выспались. После его ухода наступила долгожданная тишина, разбавляемая только редким чириканьем птиц и треском костра. Ближе к полуночи АНБУ вызвался сделать обход, на что получил одобрение со стороны нукенина, который был рад побыть немного наедине со своими мыслями. За сегодня они не продвинулись ни на шаг. В буквальном смысле. Учиха просто проспал весь день, восстанавливаясь после приступа во время боя и необдуманного Аматерасу, об использовании которого уже успел пожалеть. Однако были в этом и плюсы: впервые за долгое время он по-настоящему выспался. Не считая этой странной ночи, он и не помнит, когда последний раз так долго и, главное, спокойно спал. Юкио вернулся спустя два с половиной часа. Он бесшумно опустился на прежнее место, бросив взгляд на альфу, который сидел с закрытыми глазами, и положил ещё несколько веток в костер, чтобы тот не потух. Итачи знал, что он пришел. Почувствовал чакру. А после услышал и треск свежих веток в огне. Но он по-прежнему не чувствовал его запах. Нет, его это совсем не беспокоило. Просто было любопытно, как он пахнет. Впервые за долгое-долгое время стало по-настоящему интересно, как пахнет омега.