Варна-Вар

14 июня 1049 года. Пятница. Детский плач разносится по Хугунаму, отражаясь от стен коридоров, раздражая стражников и не давая остальным работать и отдыхать. — Что с ним? — спросил Чонгук, подойдя со спины к Юнги, подмечая его напряженные плечи и сжатые губы. — Может, его к лекарю? — Да не нужен тут лекарь, — замученно выдохнул Юнги, морщась от головной боли, вызванной рыданиями на одной ноте. — Разбаловали мальца, — раздраженно цокнул он, недовольно смотря на аджона, пытающегося справиться с ребенком, — требует, чтобы колыбельную ему пел только Ильён, а тот на рынок уехал за запасными струнами. — Ну так может кто другой споет? — с неуверенным недоумением поинтересовался Чонгук, не понимая причину такой масштабной трагедии, сочувственно смотря на уже практически отчаявшегося альфу. — Ты Ильёна хоть раз слышал? — с усмешкой риторически спросил Юнги, поворачиваясь к младшему альфе. — Он Нарат-ному условие поставил, что будет петь только, если будет волен сам выбирать идти в чьи-то покои или нет. — И Нарат-ном согласился? — догадавшись, выдал Чонгук, не скрыв удивление в голосе. — Согласился, — кивнул Хусон, на мгновенье отвлекаясь на ребенка, взявшего еще более высокую ноту. — У Ильёна чарующий голос. Вот поэтому и требует, помнит же, стихия его побери, про него. — А откуда тут вообще ребенок? Это чей-то Онгун или Анкун? — поинтересовался Чонгук, тоже едва заметно морщась. — Да, — подтвердил Юнги. — Дэгун Сынман прибыл, это его старший сын, Онгун Пенхва. Так что остается либо ждать, когда выдохнется, либо, когда Ильён вернется, я за ним уже послал. — Да мы тут с ума сойдем к этому моменту, — шикнул Чонгук, обходя Юнги, бросившего ему вслед глумливое: «А что, есть другие предложения?», и направился к уже измученному альфе, с извивающимся ребенком лет четырех на руках. — Агхр, — перекатывая буквы, протянул Чонгук, выпрыгивая перед Пенхвой. Маленький омега слегка вздрогнул, услышав необычный звук, но обернулся на его источник, растерянно смотря на новое лицо, которое издавало негромкие стрекочущие звуки и свистящие переливы. Вспомнив то, как Чонгук мастерски изображал звуки птиц и животных, когда преследовавшие их гаммы, улавливали шум от их передвижения, Юнги сделал несколько шагов вперед, с затаенным любопытством наблюдая за разворачивающейся сценой. Постепенно сходящий на нет крик Онгуна заставил присутствующих затаить дыхание, боясь помешать звучанию Чонгука, который из имитирования птичьей песни перешел к колыбельной на неизвестном Юнги языке: мягкой, протяжной и обволакивающей. Изогнув бровь в изумлении, Юнги передернул плечами, чувствуя, как по коже пробежали мурашки от шелкового голоса Чонгука. «Он может попросить того же, что и Ильён», — подумал Хусон, тотчас хмуро сводя брови, все же надеясь, что Чонгук этого не сделает. Внимательно наблюдавший за альфой малыш протянул ладони к Чонгуку, который с легкостью забрал его себе, укладывая на руках, начиная слегка покачивать. Ходя по небольшой амплитуде, продолжая напевать колыбельную, Чонгук выпустил альфьи феромоны, обволакивая пространство около себя пряно-сладкой аурой, с улыбкой наблюдая за тем, как маленький омега стал моргать все медленнее, погружаясь в сон. Завороженно наблюдая за Чонгуком, на руках которого покоился уже крепко спящий малыш, Юнги не сразу осознал, что тот прекратил петь, уже просто прижимая ребенка к своей груди. — Куда его можно отнести? — тихо спросил Чонгук, обращаясь к Юнги, который вздрогнул и мотнул головой, сбрасывая с себя наваждение. — Да, пойдем, — заторможено выдал Хусон, делая шаг и переведя взгляд на массивные открытые двери, ведущие из общей комнаты в Хугунаме в основной коридор. Буквально столкнувшись о воздух, Юнги замер, сразу же склоняясь, слегка сгибая колени, отчего все остальные последовали его примеру. Будучи увлеченным ребенком, Чонгук растерянно осмотрел остальных, запоздало оборачиваясь, и вслед за ними немного присаживаясь, склоняя голову. — Юнги, — не повышая голоса, явно не желая разбудить ребенка, проговорил Вангун Тэхён, стоящий в дверях и держащий сцепленные руки за спиной, — я вернусь поздно, на ужин не успею, поэтому его подадите в мои покои, одновременно с этим приведешь ко мне того альфу. — Слушаюсь, Ваше Высочество, — ответил Юнги, выпрямляясь и смотря на Вангуна, чего не позволил себе ни один из иных присутствующих. — Альфа? — спросил Вангун, смотря на Чонгука, подбородком указав на того. — Да, альфа, Вангун, — ответил Юнги, замечая, как нервно Чонгук покусывал нижнюю губу, понимая, что спросили про него. — Замечательно, — ответил тот, не окрасив свои слова ни одной из эмоций, сразу же разворачиваясь и двигаясь к выходу из Хугунама. — Пойдем, — сдавленным голосом указал Юнги, повернув голову к Чонгуку и кивнув ему в сторону нужного направления. ***** — Чонгук, я тебя прошу, — начал Юнги, поправляя на том капюшон от верхней белоснежной накидки, в которую всегда облачали альф в их первый раз, — нет, я тебя умоляю, — поправил он себя, — помни о том, кто он. — У меня нет проблем с памятью, — недовольно выдал Чонгук, закатывая глаза, после звучно клацнув зубами из-за резко закрывшегося рта. — Великий Вангун Тэхён, возможно, будущий Нарат-ном Кимгидо, — иронично растянул тот, — ну как? Я сдал экзамен? — с издевкой выдал Чонгук, ухмыляясь. — Я не об этом, — строго подчеркнул Юнги, поправляя волнистые локоны Чонгука, обрамляющие его лицо. — Я о том, что ты не должен забывать, что идешь не на ложе своего супруга. Даже статус Санвона, который должен стать твоим уже завтра, не дает тебе никаких прав на Вангуна, — хлестко говорил он, усиливая нажим, видя огонек несогласия во взгляде Чонгука. — Ты не можешь что-то от него требовать и вести себя неподобающим образом. Тебе это неприятно, я вижу, — вздохнув, проговорил Юнги, смягчив тон, — но это та правда, от которой ты никуда не денешься. Сможешь стать его супругом — молодец, — заметил он, — но пока будь кроток и смиренен. — Как же я смогу стать его супругом, если буду обманывать его с самого начала? — спросил Чонгук, не скрывая горькой усмешки в тоне. — А если сразу покажешь ему свой буйный нрав, — не ведясь на этот жалобный тон, указал Хусон, — то вообще больше в его покои не попадешь. Омеги любят покорных альф, пора уже привыкать к этой мысли. Тяжело вздохнув, Чонгук покачал головой, всем видом показывая, что не согласен, но продолжать спор не будет. Недовольно поджав губы, Юнги также решил не настаивать на своем, а молча повел того к покоям Вангуна. — Как говорили остальные, — тихо заговорил Юнги, остановив Чонгука буквально на подходе к спальне, тормознув их чуть поодаль от других ожидающих у дверей аджонов, — Вангун любит спать, опутывая альфу руками и ногами, пожалуйста, не додумайся оттолкнуть его, — просяще проговорил тот, с надеждой смотря в черные глаза. Усмехнувшись, Чонгук мягко улыбнулся и проговорил: — Я тебя услышал, Юнги. Посмотрев на Чонгука с прищуром, ощутив дискомфорт от его слов, Хусон все же не нашел к чему придраться и ладонью указал тому в сторону покоев, жестом прося продолжить путь. Когда двери покоев Вангуна Тэхёна закрылись за его спиной, Чонгук сделал несколько шагов, останавливаясь посреди освещаемой расставленными свечами комнаты, но не поворачиваясь влево, где в диванной зоне сидел Тэхён. Заметив краем глаза движение, Чонгук опустил взгляд в пол, видя только то, как босые ноги Вангуна, выглядывающие из-под подола его длинной темной накидки, сшагнули с приступка и подошли к нему. — Надо же, — низким тоном довольно протянул Вангун, пальцем поднимая лицо Чонгука за подбородок, заставляя смотреть в свои глаза. — А я собирался завтра звать тебя к себе. Жадным взглядом оглаживая лицо Чонгука, Тэхён чувствовал нарастающее в груди тепло. Ощутив жар от наполненных лихорадочным блеском черных глаз, Тэхён облизал собственные губы, невольно опуская взгляд на небольшой рот с искусанной нижней губой, умиляясь маленькой родинке под нею. Проведя по темной точке большим пальцем, так и не убирая указательный палец из-под подбородка, Тэхён перенес давление на губу, совершенно не ожидая того, что подушечки пальца коснутся в едва ощутимом поцелуе. Надавив сильнее, Тэхён размазал по губе влагу, оставленную на коже, и вновь поднял взгляд на черные глаза, плутовской взгляд которых заставил его сердце пропустить удар. Убрав руку с лица и запустив ладонь в черные локоны, с силой сжимая их, Тэхён дернул Чонгука на себя, припечатывая его губы к своим, краем сознания отмечая упавший от резкого движения капюшон. Сместившись сначала на верхнюю губу, а затем на нижнюю, оставляя на ней уже свой влажный след, Тэхён провел языком между ними, сразу же получая разрешение проникнуть внутрь под протяжный стон Чонгука. Пытаясь копировать действия Тэхёна, Чонгук хмурился, с досадой понимая, что ему не хватает той ловкости, с которой Вангун играет с ним, то поддевая его язык снизу, то обводя его вокруг. — Какой прелестный альфа, — раскатывая бархат по словам, протянул Тэхён, подрагивающими от предвкушения пальцами расстегивая белоснежную накидку. Оставив на губах Чонгука долгий давящий поцелуй, Тэхён отпустил его волосы и двумя ладонями скользнул на его плечи под светлую ткань, сразу же скидывая ее, позволяя тяжелому одеянию-невинности с шорохом опасть на пол. Проведя раскрытыми ладонями по плечам, Тэхён завороженно рассматривал тело подаренного ему альфы, отмечая в полу-туманных мыслях, необходимость поблагодарить аппу за это. Проскользив ладонями по крепкой груди, пропуская меж пальцев торчащие от возбуждения соски, Тэхён довольно улыбался, практически не моргая. Опустив руки ниже, он кончиками пальцев провел по линиям четкого пресса, потрясенно выдыхая, когда живот под ними напрягся, очерчивая кубики еще сильнее. — Ложись, — хрипло проговорил Тэхён, сначала поднимая взгляд на Чонгука, а после через плечо кивая на расправленную постель. Не чувствуя своих ног, с которых сбросил обувь, Чонгук двинулся в сторону внушительного ложа, расположенного практически напротив входа, лишь немного смещенного правее. Отвлекаясь на незначительные детали вокруг, отмечая наличие балдахина и до скользкости гладкого темно-бордового постельного белья, задумываясь о том, заперта ли дверь, расположенная слева от постели, Чонгук звучно сглотнул, когда услышал за спиной звук спадающего одеяния. Ощутив, как щеки обдало жаром, он опустил взгляд, пряча его за завесой волос, и на коленях перебрался в центр постели. Оперевшись на локти, Чонгук лег, слегка согнув ноги и остановив взгляд на собственных коленях, не имея сил посмотреть ни на свой небольшой член, значительно увеличившийся в толщину, ни на обнаженного омегу, стоящего у изножья постели. — Не переживай, — мягко проговорил Тэхён, становясь коленями на край постели, — я позабочусь о том, чтобы тебе не было больно. Глухо простонав, чувствуя, что сердце забилось где-то в горле, Чонгук откинулся на спину, несильно спружинив, и накрыл глаза ладонями. Слегка вздрогнув, когда его коленей коснулись прохладные пальцы, Чонгук подчинился их движением, переставляя ноги шире, облегчая к себе доступ, по движению вокруг себя понимая, что Вангун сел между его ног. Обратив сначала внимание на прогибание ложа с двух сторон от своей талии, Чонгук рвано втянул воздух, когда его шеи под подбородком коснулись мягкие губы, сразу же задерживая дыхание, отводя голову в сторону, облегчая доступ, и забрасывая руки над головой, пряча лихорадочную черноту под веками. — Какой ты вкусный, — с нескрываемым предвкушением в голосе протянул Тэхён, спускаясь ниже, мягко, но размашисто проходясь языком по запаховой железе, расположенной ниже подключичной зоны, слизывая вкус макадамии и сандала под аккомпанемент гулкого выдоха. Поочередно поцеловав каждый из напряженных сосков, наслаждаясь уже глухим стоном из-за ладони, которой Чонгук накрыл свой рот, Тэхён сел себе на пятки и ласками спустился ниже, очерчивая линии пресса уже не только пальцами, но и языком, поглядывая на хмурящееся лицо альфы, словно злящегося на то, как открыто и ярко он реагирует. Тихо посмеявшись от удовольствия, Тэхён обдал щекочущим дыханием пупок, тотчас отодвинувшийся от него. Предугадывая дальнейшее и жадно наблюдая за реакцией, Тэхён взял толстый, распирающий член пальцами, сразу же обхватывая его ладонью, чувствуя, как дрожь, прокатившаяся по телу Чонгука, отдалась в нем. Слегка сжимая ладонь и расслабляя ее, Тэхён не отрываясь смотрел за метаниями Чонгука на постели, сначала прогнувшегося и буквально вставшего на лопатки, а теперь часто дышащего и комкающего пальцами простынь. Проведя большим пальцем по границе крайней плоти, Тэхён несильно потянул ее, доподлинно убеждаясь в ее неподвижности, и одобрительно хмыкнул. Выпрямившись, но так и не выпуская из ладони небольшой член, Тэхён завел вторую ладонь себе за спину и запустил пальцы внутрь себя, усиливая выработку смазки и собирая ее на свою ладонь. Вернув руку вперед, он растопырил пальцы, смотря на нити смазки, повисшей между ними, и поднес ладонь к набухшему члену, в первые же секунды прикосновения слыша шипение от альфы. — Все хорошо, — отвлекая и успокаивая заговорил Тэхён, утыкая головку в центр ладони и ласковыми движениями смазывая ее. — Это просто растворяются крепления, удерживающие крайнюю плоть, — пояснял он. — Обещали, что больно не будет, — впервые заговорил Чонгук, рвано дыша и чувствуя болезненное напряжение во всем теле. — Тебе было бы в тысячу раз больнее, если бы я сразу оседлал тебя, — ответил тот, склоняясь с поцелуями к тазовой косточке и паху, лишенному всяческой растительности. — Ведь я тогда бы просто содрал бы ее по всей длине, а мы ведь не торопимся, — смакуя слова и ласки, заметил Вангун, меняя ладонь, обхватывая член другой смазанной ладонью, на которой прозрачной жидкости было значительно больше. Обмазывая член, слегка поддавливая крайнюю плоть, спуская ее с головки, Тэхён пристально следил за происходящим, не желая пропустить момент, который с альфами бывает только раз. Заметив, что дыхание альфы хоть и осталось прерывистым, но уже потеряло сдавленность, Тэхён перевел внимательный взгляд на головку, подмечая, что плоть стала аккуратно скатываться с головки, открывая ее. Зафиксировав ускользающую кожу под головкой, плотно обхватив член пальцами, Тэхён взобрался на бедра альфы, перебираясь через свою руку, и оседлал того, пристраиваясь и направляя еще формально девственный член внутрь себя. Закусив губу, ощутив внутри себя только верх головки, Тэхён спустил пальцы ниже по стволу, чтобы тот не ушел в сторону, и вобрал в себя чуть больше плоти, сразу же поспешно укладывая ладони на крепкую грудь и опускаясь до конца. Протяжно простонав в унисон с Чонгуком, который с силой схватился за его бедра, Тэхён судорожно задышал, отходя от длящегося лишь мгновение, но такого важного действия: под влиянием смазки все оставшиеся нити распались, позволяя Тэхёну собой спустить верхнюю плоть вниз, давая ранее скованному члену, принять свой истинный размер, заменяя неестественную толщину пропорциональной длиной. — М, — с упоением протянул Тэхён сквозь сжатые губы, аккуратно перекатываясь на альфе, выписывая бедрами восьмерку, примеряясь к новым ощущаемым, но не видимым размерам. — Идеальный, — сладострастно выдал он, до конца сев на альфу, вбирая внутрь еще не набухший валик узла, и чувствуя, что его заполнили вплоть до входа в омегму. Впиваясь подушечками пальцев в плотную грудь, иногда цепляя кожу ногтями, Тэхён стал раскачиваться, с вожделением наблюдая за тем, как Чонгук под ним облизывал губы, иногда слизывая влагу над ними, как запрокидывал голову, раскидывая вокруг себя взмокшие локоны, как чувственно стонал на каждом сжатии своей плоти влажным нутром и как приоткрывал затуманенные страстью глаза, чтобы уже через мгновенье вновь спрятать их под черным веером ресниц. Наращивая темп, усиливая силу и амплитуду своих движений, Тэхён довольно проурчал, когда к сладким стонам добавились звуки хлестких шлепков кожи о кожу и распутного хлюпанья смазки, которой было так много, что она уже стекала по бедрам альфы. Вновь сев на Чонгука до самого конца, впуская в себя валик узла, Тэхён со всей силы сжал плоть альфы, при этом слегка поведя бедрами, выдавая довольную грудную вибрацию на недовольный взгляд черных глаз, которым альфа впился в него. Удерживая того с чуть меньшей силой, Тэхён ладонями прошагал по его груди, ложась на него, припадая сначала с поцелуями к острой линии челюсти, затем к мягким щекам, а после к уже приоткрытым губам. Положив ладонь на шею Чонгука, слегка сдавив ее спереди, отчего дыхание альфы сбилось, Тэхён поймал губами его судорожный вздох и скользнул внутрь под жалобное мычание того, лишившегося кислорода. Улыбаясь в поцелуй, при этом чувствуя пальцы с силой впивающиеся в его бедра, Тэхён совершенно не был готов к тому, что его резко перекатят на спину. Разорвав поцелуй, жадно хватая воздух, Чонгук с силой толкнулся, возвращая себя внутрь омеги на всю ту длину, на которую выскользнул при перевороте, и, закинув стройные ноги себе за спину, стал двигаться, уперевшись предплечьями около головы Тэхёна. Усмехнувшись проявленной дерзости, Тэхён запустил пальцы в черные волосы, крепко сжимая их у влажных корней, и опустил альфу на себя, прижимая его рот к своему, оставляя на его губах поцелуи-укусы. Почувствовав, что альфа замедлился, отвлекаясь на их борьбу языками, Тэхён отодвинул его голову от себя, утыкая его лицом в изгиб плеча, давая дышать своим запахом молока и ванили, и несильно ударил того пятками, подгоняя. Глухо рыкнув, Чонгук поменял позицию, сильнее сгибая Тэхёна и подпихивая бедра под его ягодицы, сразу же беря высокую скорость, от которой Вангун заскулил на одной ноте, запрокидывая голову. — Сильнее, — хрипло выдал Тэхён, облизывая губы и закусывая нижнюю. — Нет, — выдохнул он, кладя ладони на плечи Чонгука, когда тот стал двигаться еще быстрее, сбиваясь с такого поспешного ритма. — Не так, — выдал Тэхён, перекладывая ладони на верх ягодиц альфы, останавливая его, чтобы потом слегка потянуть сжатую пальцами плоть от себя. — Вот так, — блаженно протянул он, когда Чонгук подчинился его движениям, выскальзывая практически полностью, — а теперь с силой толкнись обратно, — объяснил Вангун, положив раскрытые ладони на ягодицы и с нажимом надавив, слыша за этим звучный шлепок яиц о свои ягодицы. Несколько раз проделав то же самое под едва заметным руководством ладоней Тэхёна, Чонгук быстро приноровился к тому, что порождало в Вангуне громкие протяжные стоны, и взял ровный, хлесткий ритм, чувствуя, как быстро это доводит омегу до разрядки. Толкнувшись на всю длину, Чонгук прижал свои губы ко рту Тэхёна, в этот раз перекрывая ему кислород, и повел узлом из стороны в сторону, провоцируя петлю. Вскрикнув в чужие губы, когда петля позволила ему почувствовать секундное расслабление, за которым последовала поглощающая нега сцепки, Тэхён улыбнулся в чужой рот, довольным взглядом смотря на ошеломленное выражение лица альфы, переживающего первый оргазм, еще и в сцепке. Уложив альфу на себя, Тэхён положил одну ладонь ему на голову, а вторую — на спину, поглаживая и оставляя легкие поцелуи, лаская и лелея, отвлекаясь от своего увлекательного занятия, лишь на новые потоки спермы, попадающей прямиком в омегму, выстанывая тому на ухо свое наслаждение в такт толчков. Рвано выдохнув, когда петля отпустила узел, Чонгук простонал из-за уходящего из его тела напряжения, но накатывающей усталости, и на слабых руках и коленях стал подниматься, выскальзывая из омежьего нутра, стенки которого закрывались вслед за ним, плотно обхватывая его, не позволяя и капле спермы оказаться снаружи. Сев на пятки, Чонгук бросил взгляд на удовлетворенно-разморенного омегу и откинулся на спину, чуть поворачиваясь в падении, чтобы вытянуть ноги в сторону от Вангуна. Тяжело дыша, пытаясь восстановить дыхание, Чонгук с толикой зависти посмотрел на быстро отошедшего Тэхёна, ловко перебравшегося через него и пошедшего к диванной зоне. Прикрыв глаза, Чонгук мог ориентироваться только на слух, слыша сначала звук босых шагов, шорох ткани, плеск наливаемой жидкости и вновь шаги, но уже приглушенные одеждой. — Если бы сам не лишил бы тебя девственности, — заговорил остановившийся у изножья Тэхён, продолжая только тогда, когда Чонгук открыл глаза и повернул голову набок, смотря теперь на него, — то подумал бы, что ты уже был с омегой. Тебя обучали? — предположил он, протягивая один из кубков Чонгуку, который тот только заметил. Поднявшись, всё еще чувствуя слабость в теле, Чонгук перебрался к краю постели, садясь, спуская ноги на пол и прикрывая пах краем одеяла. — Что в этой девственности такого, — буркнул он, принимая фужер и делая глоток вина, — что все ценят ее как драгоценность? — Ох, — мягко усмехнулся Тэхён, слегка склонив голову набок, — маленький бунтарь. — Это не ответ, — сохранив свой прежний тон, проговорил Чонгук, исподлобья взглянув на Вангуна, тотчас отводя взгляд, опуская его в кубок. — Сколько бы альфа ни ходил в купальню, — начал Тэхён, отпивая из своего фужера, цепко смотря на нахохлившегося альфу, — ты все равно знаешь, что не только твоя смазка впитывалась в его тело. Выпустив воздух через нос, Чонгук выдал: — И что, в эти покои входили только девственники? — спросил он, поднимая взгляд, который с головой выдавал его знание и специальную провокацию. — Нет, — честно ответил Тэхён, усмехнувшись и шагнув ближе, вновь проводя пальцем у альфы под подбородком, заставляя того сильнее задрать голову. — Противоречите сами себе, — чувствуя усиливающиеся феромоны омеги, хрипло проговорил Чонгук. — Отнюдь, — легко отозвался Вангун, присаживаясь перед ним, чтобы поставить пустой кубок на пол слева от себя, при этом балансируя на носочках. — Не путай секс и то, что происходит за пределами покоев, — продолжил он, положив согнутые локти на бедра Чонгука, найдя в них опору. — Девственников хотят не потому, что с ними секс лучше, а потому что не хотят слушать на каком-нибудь из ужинов рассказы других омег, как те объезжали их альфу, — скинув правой рукой одеяло с паха Чонгука, он этой же ладонью отобрал у того опасно накренившийся из-за вздрагивания кубок и поставил его на пол. — Вот кто знает, какой ты тут? — лукавым тоном спросил Тэхён, беря в ладонь член, теперь свободный от удерживающей его крайней плоти, и проходясь большим пальцем по крупной головке. — Только я, — сам же ответил он, начиная водить ладонью по начавшему твердеть стволу. — Никто не станет назло мне рассказывать, как громко ты стонал под другим и обильно наполнял его. Так что альфа-девственник — это в первую очередь вопрос репутации. Тех, кто уже достался нечистым, — продолжая возбуждать движениями и низким тоном, пояснял Вангун, — не выводят в свет, не делают супругами, и сто раз подумают, стоит ли от них нести, ведь эти разговоры в итоге дойдут и до детей. — Но ведь, — сбивчиво заговорил Чонгук, рвано дыша из-за умелых длинных тонких пальцев, порхающих по его члену и узлу, — бывают исключения. — Бывают, — согласился Тэхён, пожав плечами. — Если омега готов всю оставшуюся жизнь терпеть подобное. — А Вы готовы? — не сдержав эмоции, выпалил Чонгук, резким взглядом смотря в карие глаза Вангуна. Усмехнувшись, понимая истинный смысл вопроса, Тэхён подался ближе к его губам и выдохнул иное: — К чему такие переживания, если твоя девственность — моя? — проговорил он, резко поднимаясь, и, подбирая полы своего одеяния, садясь на бедра Чонгука, просовывая под себя руку и направляя возбужденный член внутрь. Прекрасно осознавая, что надолго во втором заходе альфу не хватит, Тэхён резкими движениями тазом, выписывал окружности, иногда меняя их на вертикальное скольжение, за плечи удерживая поддавшегося эйфории Чонгука. Млея от его состояния и довольно посмеиваясь, Тэхён целовал аккуратные губы, затрагивая родинку, при этом удивленно промычав в чужой рот, когда пальцы Чонгука сжали его ягодицы через ткань и стали с силой насаживать его навстречу ответным движениям. — Наполни меня, — бархатно прошелестел Тэхён Чонгуку на ухо, чувствуя его рваный темп, предвещающий готовность излиться. Неожиданно сжав свои внутренние мышцы, от чего член Чонгука, входящий в тот момент внутрь, с силой втолкнулся в него, ударяя по петле, провоцируя ту на поимку, Тэхён утробно прорычал, вновь чувствуя то, как идеально член Чонгука подошел ему по размерам, позволяя ему теперь в полной мере ощутить, что такое сцепка. Снявшись с члена Чонгука через несколько минут, Тэхён неловко поднялся, чувствуя покалывание в онемевших из-за позы ногах, и спиной упал на постель рядом с альфой, запахивая разлетевшиеся полы одеяния. Блаженно улыбаясь, Тэхён приходил в себя, расслабленно размышляя о том, что слова аппы о статусе Санвона для этого альфы — это вполне хороший вариант, как был вырван из своей неги словами альфы: — Позволите мне покинуть ваши покои, Ваше Высочество? Резко садясь на постели, чувствуя от этого легкое головокружение, Тэхён оторопел, увидев перед собой одетого в свою накидку Чонгука, склонившего перед ним голову в легком поклоне. — Что это значит? — хлестко спросил он, впиваясь взглядом в черную взлохмаченную макушку. — У меня больше нет сил, — не поднимая взгляда, спокойно ответил Чонгук, продолжая держать уважительную позу, — я больше не смогу сделать Вам приятно, поэтому спешу удалиться, чтобы не портить Вам ужин и сон, — пояснил он, только после этого выпрямляясь и поднимая невозмутимо милый взгляд на Вангуна. — Ты не останешься на ужин? — все еще оторопело спросил Тэхён, взглядом бегая по линиям чужого лица, пытаясь понять то, что происходит. — Я не ем так поздно, — ответил он, делая поклон головой, — мне нужно следить за своей фигурой. — У тебя с ней все в порядке, — растерянно заметил тот, наблюдая за альфой, краем сознания понимая, что не переубедит. — Потому что я слежу за ней, — парировал Чонгук, — Вам не понравится то, что вы увидите, если я перестану это делать. — Ты… — начал Тэхён, но замолчал, не в силах подобрать слова, разбежавшиеся в его голове от ошеломляющего поступка, отчего лишь в конце махнул ладонью в отпускающем жесте, вздрагивая от звука закрывающейся двери, погрузившего покои Вангуна в атмосферу звенящей тишины и напряжения. ***** 15 июня 1049 года. Суббота. Прикрыв зевок ладонью, Юнги шел по коридору, ведущему к залу, выполняющего роль и общей спальни в Хугунаме, намереваясь разбудить всех к началу рабочего дня. Завернув за нужный угол, он уже набрал в легкие воздуха, чтобы его голос прозвучал четко и звучно, как оторопело замер, заторможено из-за недавнего пробуждения прокручивая в голове мысль о том, что валяющейся на полу белый ком уж очень похож на… Резко развернувшись, не додумав мысль, но все осознав, Хусон в несколько шагов дошел до лежанки Чонгука, около которой и валялась замеченная им ткань. Склонившись, Юнги закрыл рот Чонгука ладонью, а второй рукой принялся его тормошить. Потратив на беззвучные попытки его разбудить несколько минут, Юнги зажал ему нос, уже через полминуты наблюдая распахнувшиеся глаза, не забывая вновь надавить ладонью на его рот. Дерганным жестом приложив палец к своим губам, Юнги кивнул в сторону, жестом требуя идти за ним. Получив вялый кивок, он убрал ладонь и принялся собирать комом валяющуюся одежду, объемным валуном прижимая ее к груди. Шагнув в сторону, лишь в последний момент взглянув на Чонгука, Юнги потрясенно замер, потому что тот уже вновь спал. Выдохнув через нос, Юнги перехватил накидку одной рукой, краем глаза отмечая, что один ее край провис, и, взяв Чонгука за ухо, потянул его наверх. Шикнув на заойкавшего Чонгука, Юнги бегло взглянул на того, убеждаясь, что из-под одеяла тот выбирается одетый. За ухо подтолкнув того к дверям, получив за это обиженный взгляд, Хусон нажал на спину Чонгука, указывая пальцем направление и обдавая хлестким взглядом. Пропустив Чонгука в свою комнату, Юнги бросил накидку на диван, планируя разобраться с ней позже, считая ее меньшей из проблем. Переведя злой взгляд на сонного Чонгука, лениво растирающего лицо ладонями, он хлестко выпалил: — Какой стихии, ты делаешь в общей комнате, когда должен быть с Вангуном? — с нажимом спросил он. — Что ты успел вытворить, что он тебя выгнал? — Почему выгнал? — осоловело уточнил Чонгук, щурясь и пытаясь проморгаться, смахивая еще не отпускающую его полудрему. — Я сам ушел, — слабым голосом ответил он, причмокивая губами и оглядываясь в поисках воды. — Подожди-ка, — обмерев, рвано выдохнул Юнги, смотря на Чонгука несвойственно широкими глазами, — повтори, что ты сделал? — Ушел, — лаконично отозвался Чонгук, двигаясь к графину с водой, сразу же отпивая ее через край, хмурясь, когда влага потекла мимо рта, оставляя влажные следы на ночной рубашке. — Ты с ума сошел? — сомневаясь в том, что это лишь словесный оборот, спросил Юнги, делая к нему несколько шагов. — Все альфы оставались с Вангуном на ночь, я же тебе говорил, что он спит, обнимая альф во сне. Ты что, встал утром и просто ушел? — распаляясь, ускоряя тон и повышая голос, продолжал Хусон. — Ты должен был дождаться его пробуждения, провести с ним завтрак и только тогда возвращаться в Хугунам. — Почему? — непонимающе уточнил Чонгук, несколько раз моргнув, выдавая озадаченность. — Потому что так принято, — не веря в то, что говорит это, потрясенно выдохнул Юнги, запуская пальцы правой ладони в свои черные волосы. — Что же делать? — говорил он сам с собой. — Может, тебя незаметно вернуть в его покои, если он, правда, еще не проснулся… — Зачем? — перебил его размышления Чонгук, отставивший графин и приблизившийся к Юнги. — Это будет странно, если он засыпал без меня, а проснулся со мной, — проговорил он, прочистив осипшее после сна горло. — Позволь-ка уточнить, — понижая голос до опасного шепота, твердо заговорил Юнги, впиваясь взглядом в черные глаза, — когда ты вернулся в общую комнату? — Ночью, — ответил тот, отходя от разозленного Юнги. — Но от Вангуна я ушел практически сразу, — задумавшись, он уточнил: — может, полчаса у него был. Потом я сидел в музыкальном классе, ждал пока все спать лягут, как-то не хотелось… — Так у вас ничего не было? — совершенно не понимая происходящего, пытался разобраться Юнги. — Было, — ответил Чонгук, посмотрев на Юнги, вскинув брови. — Дважды. После я ушел. — Почему? — раздражаясь из-за несуразности ситуации, процедил Хусон, цепко смотря на Чонгука. — Если ты так решил выделить… — Да что не так? — выпалил Чонгук, окончательно просыпаясь. — Ну не остался я и что с того? — Да а то, что он тебя больше не позовет, — наступая на Чонгука, пояснил Юнги. — Тебе статуса нуна захотелось? — Он сам мне позволил, — праведно негодовал Чонгук, всплеснув руками и вновь отступив от недовольного Хусона. — Что за детская дурость? — не успокаиваясь, продолжал Юнги. — Почему ты просто не мог поужинать с ним и погреть ему постель? Ты же альфа, стихия тебя побери! — не выдержал он, переходя на повышенный тон. — Да не мог я с ним остаться! — в тон ему вспыльчиво ответил Чонгук, смерив того жестким взглядом. — Просвети, — оскалисто улыбнувшись, указал Юнги, с требовательным недоверием смотря на младшего альфу. — Да как я мог остаться, если я храплю? — с расстроенной обидой в голосе выпалил Чонгук, смотря на Юнги, а после отводя взгляд. — Это не то, что Вангун должен узнать обо мне в первую же ночь. Образовавшаяся звенящая тишина давила на каждого, заставляя Чонгука прятать взгляд и переминаться с ноги на ногу, а Юнги — лишать свои глаза влаги из-за неподвижно распахнутых век. — С чего ты вообще решил, что ты храпишь? — не своим голосом спросил Юнги, не веряще смотря на потерянного Чонгука. — Ты сам же и сказал, — возмущенно выдал тот, посмотрев на Хусона исподлобья. — Когда мы были недале… — Твою ж стихию, — перебил его Юнги, простонав и хлопнув себя ладонью по лбу. — Да не храпишь ты, — раздраженно признался он, нервно вышагивая по комнате. — Я просто тогда дернулся, испугавшись шороха, и, случайно пнул тебя, вот и сказал, что ты храпишь, потому что сказать правду стыдно было, — поймав недоверчивый взгляд Чонгука, он продолжил: — Ты и так тогда уже сутки не спал, признайся бы я, что мне страшно, то ты бы и дальше не спал. А ты не храпишь, ну так, — сконфуженно проговорил он, неопределенно поведя ладонью, — шумно посапываешь. — И что мне теперь делать? — с напряженной растерянностью спросил Чонгук. — Ждать, — разведя руками, ответил Юнги. — Кто же знает реакцию Вангуна? — Ну уж нет, — решительно не согласился Чонгук, отведя взгляд в сторону, задумываясь. — Праздник же сегодня? — Сегодня, — настороженно подтвердил Хусон, кивая. — Я могу поговорить с Ванби? — слегка улыбаясь, спросил Чонгук. — Что ты задумал? — предупреждающе протянул Хусон, смотря на Чонгука с прищуром. — Мне нужно с ним поговорить, — притворно невинно проговорил Чонгук, сдавая себя легкой хитрой улыбкой, и сразу же продолжил, заметив готовность Юнги возразить. — Согласись, теперь ты мне должен, — подчеркнул он с нажимом, уверенно смотря на Хусона. — Какой же ты несносный альфа, — поругал он его, после вздоха добавляя: — Я доложу Ванби о твоем желании после того, как он проснётся и позавтракает. Довольно улыбнувшись, Чонгук обошел Юнги и вышел в коридор, не заботясь о том, что его могут увидеть. ***** — Удивлен, что ты решил позавтракать со мной, — умиротворенно проговорил Намджун, протягивая ладонь склонившемуся над ним Тэхёну, сразу же оставляющему поцелуй на его костяшках. — Неужели подарок Нарат-нома пришелся тебе не по душе? — не выдавая свою настороженность, поинтересовался Ванби, внимательно следя за реакцией сына, садящегося на лежащую на полу подушку, располагаясь на противоположной стороне стола. — Нет, он мне понравился, — ровно ответил Тэхён, пододвигая к себе плошку с рисом, накладывая в тарелку кимчи и жаренную свинину под пряным соусом. — Прелестный альфа, — слегка приподняв уголки губ отметил он, — но еще сущий ребенок, — закончил он, позволив улыбке изогнуть его губы. — Скалит зубки, но сбежал от меня при первой же возможности. — Он плохо себя вел? — так и не донеся кружку с чаем до рта, строго поинтересовался Намджун, допуская, что тот мог подобное допустить. — О нет, аппа, — добродушно успокаивая, проговорил Тэхён, подавшись вперед и положив ладонь поверх руки Намждуна. — Он лишь не понимал, почему невинность альф так ценится. — Легко высказывать такие претензии, — расслабив плечи, заметил Намджун, все же делая глоток, — когда сам невинен. — Я тоже так думаю, — согласился Тэхён, вновь возвращаясь к своему завтраку. — Ты согласен на статус Санвона для него? — спросил Намджун нарочито безразлично, докладывая в свою тарелку водорослей. — Да, согласен, — кивая, подтвердил Вангун. — Как понимаю, Чимин его не видел? — уточнил он, оправляя в рот первую партию риса. — Нет, я приказал Хусону не сообщать Дэгуну о новом альфе, — подтвердил его догадку Намджун. — Тогда понятно, почему его невинность меня дождалась, — подметил Тэхён, не скрыв хмурого тона, догадываясь, какой будет следующая фраза аппы. — А я говорил тебе, что не стоит брать в наложники тех, кто был с Чимином, — назидательно напомнил Ванби, упрямым взглядом подчеркивая свои слова. — В таком случае для меня вообще не останется альф, — тихо посмеялся Тэхён, прикрывая рот ладонью, предотвращая возможное падение еды. — Теперь у тебя есть альфа, — поучающе продолжил тот, — о котором Чимин и слова сказать не сможет. — Вы так за него ратуете, — любопытно подметил Тэхён, бросив заинтересованный взгляд на аппу. — Он какой-то особенный? — Нет, — пожав плечами, ответил Намджун, жестом указывая аджону, чтобы тот заварил еще порцию чая. — Я же рассказывал, что о нем ничего не известно. — Но в отличие от Борама, — сказал Тэхён, с усмешкой наблюдая за тем как нервно дернулась губа Ванби, — к нему Вы благосклонны. Почему именно он? — спросил Вангун, нарочито небрежно добавляя: — И я не сочту интерес оммы к нему весомым аргументом. Полоснув сына резким взглядом, Намджун лишь плотнее сжал губы, изображая натянутую улыбку, за которой скрывал недовольство ветреностью супруга и поразительной проницательностью Тэхёна. — Он, скорее всего, из благородной семьи, — признался Намджун. — Тогда не стоит ли нам объявить об этом и найти его дом? — задумчиво предложил Вангун. — Не после сегодняшней ночи, — мягко улыбнувшись, напомнил Намджун, кивая аджону, принесшему горячий чай. — Ты лишил его невинности вне союза, теперь дорога в оммний дом ему закрыта. Так что будет лучше, если он не будет знать, что от него отказались родные. — Но если вы, аппонька, предполагали, что он из знатной семьи, — выразил интерес Тэхён, — то почему допустили подобное? — закончил он вопрос, со скепсисом продолжая: — Сомневаюсь, что его бы не отдали в королевский Хугунам. — Но только после заключения хотя бы договорного союза, заверенного судьей, и дарования ему статуса Вантэвона, — озвучил Намджун, с нажимом смотря на сына, вынуждающего его говорить элементарные вещи. — А в чем проблема? Вы же этого хотите, — подловил его Вангун. — Чтобы я взял себе благородного супруга, понес от него омегу, забыв про всех остальных нечистокровных альф. Помолчав несколько мгновений, проходясь внимательным взглядом по Тэхёну, Намджун решил озвучить: — Ты сам заметил его нрав, — объяснял Ванби. — Он может как вырасти из этого, так и усугубить это, поэтому я не считаю правильным отдавать титул первого супруга тому, кто, возможно, не способен его вынести, — закончил он, после небольшой паузы добавляя: — Но, — замолчав, выдерживая звуковой акцент, Намджун завершил мысль, — но шанс он заслуживает. Несмотря на потерю памяти, вложенное воспитание проглядывает в нем. Хотя, вероятно, он был избалованным любимцем в семье. — Вполне возможно, — согласился Тэхён, не отмечая никакой конкретной мысли, но после вспомнив и добавив: — Его обучали тому, как ласкать омег, — заметив настороженный взгляд аппы, он пояснил: — Нет-нет, он был девственником, — подтвердил Вангун, — но в некоторых моментах проскальзывало, что он именно знает, — выделив тоном, акцентировал он, — что нужно или можно сделать. — Тогда вероятность, что из дворянской семьи, возрастает, — согласился Намджун, вспоминая свои собственные смущающие и полные откровения уроки любви, как их называл его учитель-альфа. — Мне кажется или Вы знаете, кто он? — поинтересовался Тэхён, внимательно смотря на аппу. Сведя брови на переносице, Намджун с неохотой ответил: — У меня есть догадка, — поджав губы, проговорил он, бросив взгляд на стоящих недалеко аджонов и понижая голос. — Как раз около трех лет тому назад в семье князя Дасома случилась трагедия, они объявили, что на их сына-альфу на лесной прогулке набросились дикие животные, и он погиб от полученных травм, но насколько я знаю, никаких похорон не было, — пояснил он. — Дасом, конечно, всем говорит, что церемония была закрытой, только родители и братья, потому что тело Йенсена было очень обезображено, но, сам понимаешь, что так делать не принято. — Князь Дасом? — уточнил Тэхён, удивленно смотря на аппу. — Это тот, который занимается торговыми перевозками по Кимгидо? — вскинув брови, добавил он, потрясенно хмыкая, вспоминая, что тот происходит из одного из самых древних родов их государства. — Теперь ты понимаешь, что никогда бы не получил Чонгука или Йенсена просто так? — усмехнувшись, подчеркнул Ванби. — Дасом бы не отдал своего сына в Хугунам без союза. — Тогда как оказалось так, что, — выдал Тэхён, недоуменно замолкая, не зная, как сформулировать мысль. — Я не знаю, — честно сказал Намджун, — что-то явно произошло, но, вероятнее всего, они просто не смогли найти его или его тело. — То есть Вы вполне осознанно выкрали для меня альфу с хорошей кровью и спрятали его в королевском Хугунаме? — посмеявшись, полюбопытничал Тэхён с лукавой улыбкой на губах. — У моих сыновей должны быть только лучшие пары, — непоколебимо проговорил Намджун, не скрывая свой решительный настрой. ***** Приближаясь к тронному залу, где уже звучала музыка, Тэхён протяжно выдохнул, выпрямляя спину и расправляя плечи. На мгновенье прикрыв глаза, собираясь с мыслями и выкидывая постороннее из головы, он свернул, заходя сквозь открытые массивные двери, попадая в эпицентр сосредоточения ароматов: еды, питья и феромонов. Остановившись у дверей лишь на секунду, давая возможность уже присутствующим, обернувшимся к нему, задержать на нем взгляд, осматривая, Тэхён двинулся к центральной части зала, где около низкого трона на мягкой большой подушке за королевским столом уже сидел Намджун. — Ванби, — приветствовал Тэхён, несмотря на то, что уже виделся сегодня с аппой, слегка склоняясь, чтобы поцеловать костяшки протянутой ему ладони, — Вы прекрасно выглядите, впрочем, как и всегда. Улыбнувшись сыну, демонстрируя ямочки на щеках, Ванби кивнул и, забрав ладонь из чужих пальцев, указал тому на место, расположенное по левой стороне от тронной части, и проговорил: — Присаживайся, скоро Нарат-ном подойдет, — подсказал он, не желая, чтобы Тэхён «приветствовал» омму, неуважительно стоя к тому спиной. Кивнув, Тэхён сделал еще один незначительный поклон, лишь подав корпус вперед, выражая благодарность, и поспешил к такому же, как и у остальных, низкому столу, уставленному едой и напитками. Сев на подушку, Вангун посмотрел перед собой, встречаясь взглядом с сидевшим напротив него через проход Бонхваном. Кивнув тому в приветственном жесте, Тэхён не смел даже моргнуть. — Виделись, — с усмешкой отозвался Бонхван, качнув в его сторону кубком в ответном приветственно-наигранном жесте. — Не думал, что тебя так рано затронут проблемы с памятью, — поддел он Тэхёна. — Отнюдь, братец, — отозвался Тэхён, позволяя аджону наполнить свой кубок вином. — Я лишь подумал, что это невзгода коснулась тебя, ведь ты так внимательно смотрел на меня, словно не узнавал. — Тебе показалось, — парировал тот, поджимая правый уголок губ в ухмылке. — У тебя такое бывает. — Ой, вот только давайте без этого, — раздраженно цокнул Чимин, повернув голову к сидящему от него по левую руку Бонхвану, — терпеть не могу ваши препирательства из-за этих глупых солнечных зайчиков, — выдал он, впиваясь хмурым взглядом в брата, помня, как тот дразнил Тэхёна, создавая блики, но уверяя, что тому это лишь мерещится. — Как дети, — тяжело вздохнув, подчеркнул Сынман, после делая глоток вина. — Ну куда уж нам до самого старшего и мудрого, — отозвался Бонхван, повернувшись к Сынману, сидевшему между ним и Ванби, и отвесил нарочито уважительный поклон. Одарив Бонхвана недовольно строгим взглядом, Сынман отвел его, видя в ответ лишь искры надменного веселья. Расплываясь в довольной улыбке, Бонхван вновь повернулся к Тэхёну, проходясь по нему внимательным взглядом, оценивая и раздумывая, но отвлекаясь на спешные нестройные шлепки подошв обуви, звучавшие все ближе и ближе. Выбежав из-за стены, замирая в проходе, Секкат осмотрелся, отмечая отсутствие оммы, и выдохнул, сразу же хватая стоящего за собой Чоннама и таща его к столу недовольно смотрящего на них Ванби. — Простите нас, Ванби, — проговорил Секкат, присаживаясь в реверансе, краем глаза замечая, что Чоннам повторяет за ним. — Мы не сообщили слугам, что ушли в сад и нас долго искали. Смерив альф суровым взглядом, Ванби сдержанно кивнул, после дернув подбородков в сторону двух пустых столов, стоящих по левую руку от Тэхёна. Выпрямившись, альфы поспешили к указанным местам, не смея посмотреть на старших братьев. Бросив робкий взгляд на Тэхёна, Секкат смущенно и виновато улыбнулся, видя, как тот с досадой качает головой. Едва заметно пожав плечами, отвечая брату на его безмолвное недовольство, Секкат сел рядом с Тэхёном, мимолетно проверяя Чоннама, опустившего взор и деланно увлеченно расправляющего подол своей плотной накидки, закрывающей его от шеи до пят. Заметив взволнованный жест Секката, Тэхён вздохнул, догадываясь, что тот скрыл от аппы истинную причину опоздания, явно связанную с нелюбовью младшего альфы к подобным вечерам. — Наши Солнце и Луна, — проговорил Бонхван, осматривая младших братьев, не переставая восхищаться их противоположностью: золотыми волосами, голубыми глазами и кротко-послушной натурой Секката и черными локонами, темно-ореховым оттенком очей и мрачно-протестующим нравом Чоннама. — Похорошели, — оценил он, внимательно оглаживая взглядом их черты лица. — Уверен, Сяолун будет в восторге, — продолжил Бонхван, подмечая легкий румянец на щеках Секката, сразу после подаваясь чуть ближе к столу, получая лучший обзор на Ванби: — А для Чоннама пару уже подобрали? — настойчиво поинтересовался он. — Нет, — не впечатлившись требовательностью Дэгуна, спокойно ответил Намджун, делая глоток сока. — Пока нет достойной кандидатуры, — выдал он, сразу же поспешно-демонстративно продолжая, не давая возмущению сорваться с губ Бонхвана, — но к некоторым мы с Нарат-номом собираемся присмотреться на церемонии союза Секката. Согласно покивав, Бонхван свел брови на переносице и поджал губы, в неторопливой задумчивости возвращаясь в исходное положение, впрочем, сразу же растягивая губы в улыбке и выдавая: — А ты всё еще с Борамом? — с подчеркнуто невинным интересом спросил он, растягивая губы еще сильнее, превращая их в тонкие линии. — Был у меня недавно князь Кидук, — протянул Бонхван, хмыкая на сжавшуюся челюсть Тэхёна, — вспоминал его, говорит, что только ради него несколько раз добивался посещения мероприятий во дворце, и сожалеет, что теперь он недоступен из-за статуса Санвона. Поделился бы, братец, — веселясь, посоветовал он, — похоже, влюбился князь. — Кидук влюбляется, — иронично подчеркнул Тэхён, — во всех, на кого его омежья натура еще способна открыться, — сдержанно ответил он, делая глоток вина, слегка морщась от его терпкости. — В его возрасте это уже редкость, поэтому тешит себя надеж… Прервавшись на полуслове, Тэхён поспешил подняться на ноги, слыша гул шагов, оповещающий о приближении Нарат-нома и Хёрима. Дождавшись позволения оммы, занявшего свой низкий трон, Тэхён сел обратно, переводя вопрошающий взгляд на Хёрима, сидевшего по левую руку от Нарат-нома, удостоившись такого права в честь собственного праздника. Сначала не поняв взгляд брата, Хёрим хмуро посмотрел на него, после вскидывая брови в осознании и поспешно убеждающе-успокаивающе кивая. Кивнув в такт Хёриму, Тэхён отвернулся, дотягиваясь до приглянувшегося ему куска говядины, попутно вспоминая, что ничего страшного в процедуре разрезания девственной плевы нет, куда более неприятным является процесс первого раскрытия стенок нутра, которое омега должен сделать самостоятельно с помощью имитации альфьего члена, который делался отдельно для каждого омеги из натурального камня. Бросив взгляд на лежащий на столе Хёрима полупрозрачный мешочек, в который по традиции складывали части разбиваемого после выполнения свой цели ненастоящего члена, Тэхён присмотрелся, выхватывая зеленый оттенок, предполагая малахит. Невольно вспомнив о своем аметисте, осколки которого до сих пор хранили запах его первого знакомства со своим телом, Тэхён невольно подумал о том, что давно бы стоило сделать из них украшения. Справившись о состоянии Хёрима и услышав от него убеждения в том, что с ним всё в порядке, члены правящей семьи переключили внимание на полноценно начавшийся ужин и наслаждались в полную меру развернувшимся весельем, сопровождаемым музыкой и танцами альф из Хугунама. Наблюдая за братьями, Тэхён лишь успевал сдерживать себя и прятать все же вырывающееся фырканье в кубке с вином: каждый из братьев воспринимал этот праздник как смотрины альф из Хугунама оммы, которых можно пригласить на ночь или, возможно, попросить передать в свой дворец. — Братец, — обратился к нему Бонхван, все же заметивший его едко-насмешливый взгляд, — посоветуешь кого-нибудь из альф? Вижу, у вас тут появились новые лица. — С таким вопросом тебе стоит обратиться к Чимину, — ответил он, салютуя кубком и им указывая на омегу, повернувшего к ним голову, стоило ему услышать свое имя. — Посоветуй Бонхвану альфу на вечер, — переадресовал он тому вопрос, кивая уже на Бонхвана. — Попроси у него Борама, — насмешливо скалясь, смотря на Тэхёна, предложил Чимин Бонхвану, — сравнишь, набрался он опыта за эти годы или нет, — смеясь, продолжил он, поглядывая на Бонхвана, но оставляя основное внимание Тэхёну, — ты же вроде был первым, к кому на ложе он взошел? — с наигранной неуверенностью, уточнил он. — Нет, братец, — проговорил Бонхван, покачав головой, растягивая губы в улыбке, — в свою первую ночь он грел постель Сынману, — повернувшись к самому старшему из братьев, он уточнил: — А что тебе в нем не понравилось, что ты его больше и не позвал? — Кого? — недовольно уточнил Сынман, хмуро сведя брови на переносице и перебегая взглядом с одного Гуна на другого. — Борама, — произнес Бонхван, но, заметив, что старший непонимающе смотрит на них, не вспоминая наложника, махнул рукой, цокнув языком, и перевел взгляд на Тэхёна, который хоть и был несколько напряжен, демонстрировал незадетость обсуждениями своего Санвона. Собравшись продолжить тему, попутно придумывая новые поводы завести речь об альфах, Бонхван прервался, отвлекаясь на резкое открытие двери, которую ранее закрыли за Нарат-номом, и стремительно зазвучавшую музыку, знаменующую новый танец. Под перезвон декоративных монет и ритмичный звук барабанов в широком дверном проеме показался альфа, облаченный в черный струящийся наряд, при каждом движении завлекающе подчёркивающий его крепкое, ладное и гибкое тело. Перебежав на носочках босых стоп чуть вперед, остановившись меж дальних от трона королевских столов, альфа повел бедрами, позволяя разрезам по бокам разлетающихся штанин, державшихся на альфе только благодаря поясу, защипам на уровне паховых складок и браслетам на щиколотках, мимолетно показать его крепкие накачанные бедра и блестящую от втертого масла кожу, заставляя всех присутствующих омег обратить жадные взгляды на танцующего. Поведя ладонями по телу, отчего аналогичные разрезы на руках оголили твердые мышцы, альфа подцепил пальцами кофту, облегающую его торс, на короткие мгновения демонстрируя крепкий пресс с четкими кубиками, дабы сразу же спрятать притягательный рельеф за крутящимися танцевальными движениями, при которых черные кудрявые локоны завлекающе пружинили, отчего зрители даже не заметили, как альфа вытащил закрепленные за спиной сабли, разбавляя звон цепочек, оплетающих все его тело от щиколоток до плеч, лязгом лезвий друг о друга. Порхая в опасном танце по пространству, по границам которого восседали представители династии Ким, альфа демонстрировал грацию сильного тела, способного ловко управляться с опасным оружием, и соблазнительность впечатляющих форм, оголяемых на секунды во время движений, но разжигающих ненасытное желание в присутствующих, не отрывающих взгляда от пленяющего альфы, чьи черные глаза смотрели с острой дерзостью, говорящей всем, что тот знает, насколько привлекателен и желанен. Не смотря в глаза ни одного из омег, тот сосредоточенно продолжал танец, с каждой секундой ускоряющийся под такт раскачивающей стучащей музыки, поэтому, когда бубны резко замолчали, оставляя после себя только стихающую скрипку, а альфа угасшим пламенем осел на пол, позволяя успокоившейся ткани скрыть его тело, присутствующие не сразу смогли отмереть. — Юнги, — хрипло обратился Бонхван, первый совладавший со своим голосом, — подготовь этого альфу для меня. Резко развернувшись к старшему брату, Чимин уже открыл рот, желая вступить в спор, как был перебит резким голосом Тэхёна: — Он ни к кому из вас не пойдет, — хлестко выдал Тэхён, поднимаясь на ноги одним монолитным движением и двигаясь к альфе, все еще сидевшему на коленях на полу, начиная расстегивать свою черную плотную расшитую золотыми нитями накидку, которую набросил тому на плечи со спины. — Почему мой Санвон участвует в подобном, когда я такого позволения не давал? — сдерживая раздражение, спросил он, смотря на Ванби, спокойно отпивающего из своего кубка, внешне совершенно не впечатленного случившимся. — Указ о его статусе готов, — размеренным тоном заговорил Намджун, дотягиваясь до грозди винограда и начиная отрывать понравившиеся ягоды, — но из-за торжества Нарат-ном его еще не подписал, поэтому я счел, что могу удовлетворить просьбу Чонгука о выступлении, не получая твоего согласия, — пояснил он, бросив взгляд на альфу, напряженно застывшего и кутающегося в чужое одеяние: хоть тот и был предупрежден о реакции омеги, он все же ждал слов Вангуна как приговора. — Если указ еще не подписан, — вклинился Бонхван, поднимаясь на ноги и слегка склоняясь перед Нарат-номом, — то смею просить Вас, повелитель, позволить этому альфе посетить мои покои, а также о позволении даровать ему статус моего Вантэвона. — Нарат-ном подарил его мне, — твердо подчеркнул Тэхён, гневно смотря на брата, мысленно оправдывая перед самим собой проявленную дерзость: перебить не ответившего на вопрос Нарат-нома. — Подписание этого указа — это лишь формальность. Тем более Чонгук уже не невинен, он разделил со мной ложе, поэтому я имею на него больше прав, чем любой из вас, — выдал он, рвано дыша, надеясь, что его аргументов хватило, чтобы омма не дал согласие на озвученное прошение. — Этот альфа, действительно, был подарком, — заговорил Сокджин, — и, несмотря на то, что ты просишь для него более высокий статус, я не считаю, что могу отобрать свой же подарок, — проговорил он, переводя взгляд на Тэхёна, улавливая его резкий выдох, — но ты, мой Вангун, можешь поделиться альфой с братом, будучи спокойным, что согласия на их союз я не дам. — С безмерным уважением к Вам, Нарат-ном, — проговорил Тэхён, слегка склоняясь, — я предпочту оставить этого альфу только для себя, — добавил он, выдерживая паузу, но не получив возражений от оммы, выпрямился, повернулся к Юнги и указал: — сопроводи Чонгука в мои покои и скажи страже, чтобы не выпускали его оттуда, — сказал он, краем глаза замечая, как, оставляя сабли на полу, Чонгук безропотно поднялся, плотнее запахнув на себе накидку, и последовал за Юнги, так и не подняв на него взгляда. Сопроводив альфу взглядом до самого поворота, Тэхён вернулся на свое место, сразу же хватая кубок и делая жадный глоток, чувствуя дискомфорт еще из-за непривычного отсутствия накидки, которую он всегда носил поверх брюк и рубашки. ***** Резким шагом приближаясь к своим покоям, Тэхён злился, причем не зная, на кого больше: на себя, превысившего свою собственную дозу вина, или на альфу, из-за которого это случилось. Свернув в последний коридор, Тэхён нетерпеливо махнул пальцами, отпуская стражу, стоящую у его покоев, и самостоятельно толкнул двери, замирая в проходе, впиваясь взглядом в спину стоящего около постели Чонгука. Захлопнув за собой дверь, стирая яркую полоску света, Тэхён шагнул ближе, желая высказать Чонгуку всё, что в нем успело вскипеть за оставшийся вечер, наполненный гневом Бонхвана и недовольством Чимина, но осекся, когда альфа резко развернулся, сразу же скидывая с себя не свою накидку. Замерев, Тэхён жадно осматривал тело Чонгука, на котором уже не было струящихся одеяний, но остались звенящие цепочки, опутывающие грудь, талию и бедра. — Думаешь, — понизив тон, хрипло протянул Тэхён, приближаясь к Чонгуку и поддевая пальцем одну из цепочек, обвивающую талию, — предстанешь передо мной обнаженным, и я всё забуду? — спросил он, обдав альфу резким взглядом из-под ресниц. — Ты мой альфа, — указал он, кладя ладонь тому на пресс и толкая его, заставляя с размаху сесть по край постели. — Ты не должен представать перед другими в подобном виде, — продолжил он, вплетая пальцы в черные локоны и прижимая лицо Чонгука к своему животу. — Раздень меня, — сдавленно выдал он, сразу же глухо простонав, когда ладони Чонгука легли ему на бедра, сжали, а после поскользили к поясу на его брюках. Развязав пояс на штанах Тэхёна, Чонгук потянул ткань вниз, ладонями ведя по нежной коже омеги, продолжая вжиматься носом в его живот, еще скрытый тканью рубашки, к которой он перешел сразу же как только Тэхён сбросил обувь и, переступая, помог стянуть нижнюю часть одежды. Не слушающимися пальцами выталкивая пуговицы из петель, Чонгук нетерпеливо распахнул полы рубашки, позволяя той скатиться по плечам на пол, и прижался губами к уже обнаженной коже. Садясь на Чонгука, Тэхён завел руку себе за спину, нащупывая твердый член, и одним движением опустился на него под сопровождение потрясенного выдоха Чонгука: Тэхён не хотел прелюдий, ласк и секса как акта наслаждения, ему было важно лишь закрепить свои права, указывая альфе и подтверждая самому себе, что тот принадлежит ему. Держа того крепко за волосы, заставляя не отводить взгляда, удерживая Чонгука в чуть запрокинутой позе, Тэхён неотрывно смотрел в ответ, наращивая темп, разнося по комнате звуки резких шлепков плоти о плоть и звона неснятых украшений. — Чего ты хотел этим добиться? — распаляясь сильнее, чувствуя усиливающееся напряжение внизу живота, требовательно спросил Тэхён, оставляя на лице Чонгука легкие поцелуи, разбавляя их легкими, но подчиняющими укусами. — Хотел привлечь внимание старших Гунов или Нарат-нома? — недовольно процедил он, не сдержавшись от резких обвинений, переходя с поцелуями-укусами к ушам альфы и его шее, оставляя на ней яркие отметины, чтобы завтра каждый видел и чувствовал, что этот альфа несвободен. — Так забудь об этом, — не сдержав рыка, выдал Тэхён, толкая Чонгука в плечи, заставляя того распластаться на постели. — Даже думать не смей, что окажешься с кем-то другим, — цедил он, краем сознания понимая, что за него уже давно говорит терпкое вино, но продолжая с остервенением двигаться на чужом члене, выбивая из альфы стоны и заставляя жадно хватать воздух. — Хватит с меня подобных унижений, — добавил он, ногтями скребя по крепкой груди, после стягивая звенящие цепочки, зажимая их в кулаке. — Мне будет проще тебя убить, чем поделиться с кем-то, — проговорил Тэхён, склонившись над Чонгуком и прижимая свой рот к его, сразу же проникая языком внутрь, вынуждая того жадно втянуть недостающий воздух через нос. Вскрикнув в чужой рот, чувствуя, как узел схватила петля, Чонгук опустил ладони на плотные ягодицы, сжимая их, продолжая отвечать на поцелуй, несмотря на боль в челюсти от непривычки. Проведя в сцепке, несколько минут, Тэхён слез с Чонгука, заваливаясь рядом на спину, силясь восстановить дыхание, которое вновь сбилось, когда альфа сел на постели, слегка подвинувшись к краю. — Куда ты собрался? — напряженно спросил Тэхён, не скрыв угрожающе-предупреждающие ноты в тоне. — Я не хотел привлечь их внимание, — напряженно пояснил Чонгук, заговорив впервые за вечер, при этом спуская ноги на пол, — я хотел станцевать для Вас. — Так и танцуй только для меня, — указал Тэхён, резко поднявшись и сев около Чонгука, продолжая ему на ухо: — Если ты сейчас уйдешь, — предупреждающе процедил он, чувствуя, как его водная магия начала в нем закипать, — то, клянусь, я позову Борама. Почувствовав, как по его телу побежали холодные мурашки от льдистой магии, Чонгук невольно передернул плечами и, слегка повернув голову к Тэхёну, выдал: — Я лишь хотел воспользоваться Вашей купальней, — отозвался он, проведя ладонью по торсу и показывая блестящие пальцы. — Я весь в масле. Переведя взгляд на тело Чонгука, Тэхён раздраженно рыкнул, действительно замечая, остатки масла, которые он не стёр своим телом, и напомнившие ему о том, как легкая ткань оголяла блестящую кожу в жарком танце. Подняв ладонь, пуская магию на кончики пальцев, Тэхён положил ее на бедро Чонгука, обволакивая его тело тонким слоем влаги, смывающим с того не только масло, но и его собственную смазку. Вернув воду к своим пальцам, Тэхён дернул ладонью в сбрасывающем жесте, позволяя жидкости слететь с них, чтобы уже в следующее мгновение испариться, превращаясь в пар. Проводив взглядом белые изгибы, исчезающие в воздухе, Чонгук молчаливо кивнул, принимая нежелание Вангуна его отпускать даже в соседнюю комнату и начиная расстегивать украшения на своем теле, со звоном скидывая их на пол у своих ног. Проскользив ладонью по крепкой линии плеч, Тэхён довольно пророкотал, наслаждаясь демонстрируемой покорностью, и потянул Чонгука обратно на постель, забираясь с ним под одеяло и укладывая его голову на свое плечо, крепко обнимая. ***** 16 июня 1049 года. Воскресенье. — Ваше Высочество, — проговорил испуганно-взволнованный голос, разбудивший Тэхёна. — Вангун, — вновь позвали его, отчего он нехотя поднял голову, щурясь из-за яркого солнца, освещающего его покои. Бросив взгляд на замершего у открытых дверей аджона, сжавшегося в напряженном реверансе, Тэхён невольно крепче приобнял все еще спящего Чонгука, второй рукой натягивая одеяло на его обнаженные плечи. — Что случилось? — хрипло спросил Тэхён, но поняв, что говорит практически у уха Чонгука, начал аккуратно приподниматься, вытаскивая руку из-под его шеи. Сев, не смущаясь своей обнаженной груди, Тэхён вновь накрыл Чонгука, пряча его от чужих глаз, которые даже и не решались посмотреть прямо перед собой, и требовательно позвал: — Аджон. Слуга вздрогнул, лишь на секунду вскинув взгляд, тотчас пряча его и неслушающимися губами заговорил: — Его Высочество Дэгун Бонхван требует разрешения пройти к Вам. Нахмурив брови, Тэхён плотно сжал челюсти и бросил взгляд на открытые двери, понимая, что брат должен стоять за поворотом. — Я приму его позже, — твердо указал он. — Мы говорили это ему, Ваше Высочество, — с растерянной робостью начал тот, но осекся, когда за его спиной послышался шипящий тон и шелест плотных верхних одежд, отступая к двери и исчезая в проеме за спиной вошедшего омеги. Появившись в дверном проеме, Бонхван жадным взглядом впился в укрытого одеялом альфу, шагая в покои брата, но не отводя взора от черных кудрей. — Бонхван, — раздраженно процедил Тэхён, укладывая ладонь на спину завозившегося Чонгука, не давая тому подняться, — я же сказал, что приму тебя позже. — В этом уже нет необходимости, — отозвался тот, смотря в черные заспанные глаза, мерцающие из-за плеча Тэхёна. — Я лишь хотел убедиться, что ты не избегаешь меня из-за вчерашнего, — проговорил он, слегка поджимая губы, когда Чонгук скрыл глаза под веками и сам слегка согнулся, сдвигаясь за спину Тэхёна, пряча себя от чужого взора. — Ты пропустил завтрак и обед, — пояснил Бонхван, переведя внимание на Тэхёна, игнорируя его ожесточенное выражение лица. — Подумал, что ты решил поссориться с собственным братом из-за какого-то наложника, — сказал он с улыбкой, растянувшей его губы, но не тронувшей взгляд. — Но вижу, причина твоего отсутствия куда прозаичнее. — Это не отменяет того, что тебе следует покинуть мои покои, — начал он сдержанно, но в итоге понижая тон: — и перестать смотреть на него. — Братец, — снисходительно протянул Бонхван, вздыхая, — у меня свой Хугунам, одним альфой больше, одним меньше — это не так важно. — И все они Вантэвоны? — с едкой глумливой насмешкой спросил Тэхён, после отвлекаясь на шуршание ткани за спиной, слегка поворачивая голову. Сев, Чонгук изнутри перехватил одеяло, не давая тому скатиться с его тела, и положил подбородок на плечо Тэхёна, притираясь носом к его щеке, а после оставляя на том месте легкий поцелуй. — Простите меня, мой Вангун, — сиплым ото сна голосом протянул Чонгук, — но мне надо, — закончил он, слегка отодвигаясь и сильнее укутываясь в одеяло со всех сторон, немного неуклюже поднялся на постели. Переступая по матрасу, слегка покачиваясь на мягкой основе, Чонгук сшагнул на пол, сразу же склоняясь за накидкой, так и валяющейся около постели с вечера, и бросая ее оставшемуся обнаженным Тэхёну. Пройдя мимо Бонхвана, не проявив к тому должного почета в виде поклона и обдав того их смешенным запахом, Чонгук направился к двери, расположенной слева от постели, со слов Юнги зная, что именно там чуть дальше по коридору и должна быть купальня с уборной. Одной рукой удерживая одеяло на груди, второй рукой Чонгук открыл одну дверцу и шагнул за нее, замерев на середине движения. Отпустив одеяло, позволяя тому упасть с него при следующем шаге, Чонгук скрылся за дверью, не дав Бонхвану увидеть и кусочка его обнаженной кожи. Гулко посмеявшись с дерзкой выходки альфы, Тэхён с насмешкой встретил взгляд резко повернувшего к нему голову Бонхвана, который даже не заметил, как невольно шагнул к незакрытой двери, за которой отчетливо слышался плеск воды в купальне. Поднявшись на постели, набрасывая на голое тело накидку, Тэхён сошел на пол, чувствуя на себе испепеляющий провожающий взгляд брата, который напряженно-агрессивно ждал его слов. — Аджон, — позвал Тэхён слугу, выскользнувшего из комнаты при появлении Дэгуна и ожидавшего в коридоре. — Распорядись, чтобы нам с Санвоном подали сюда обед, — указал он появившемуся слуге и легким движением обернулся к брату, слыша шелест накидки и чувствуя то, как запах макадамии и сандала, оставленный Чонгуком на ткани, всколыхнулся, долетая до ноздрей Бонхвана. — Не ссорься с собственным братом из-за какого-то наложника, — вернул ему его фразу Тэхён, не скрыв едкости в тоне, принижая напускное безразличие, которое пытался продемонстрировать брат. — Мой альфа твоим не станет, — понизив голос, чтобы Чонгук его не услышал, твердо предупредил Тэхён, отступая в сторону и ладонью указал Бонхвану на выход, сопровождая слова требовательным взглядом. Исходя злыми красными пятнами и рвано дыша, Бонхван с силой сжал пальцы в кулаки и, выдав неубедительное «Он мне не нужен», стремительно вышел в коридор, прикрикивая на помешавших ему аджонов. Проводив брата взглядом и указав слугам выставлять приносимое на низкий круглый стол в диванной зоне, Тэхён направился в сторону купальни, по пути перекидывая одеяло на постель. Проведя пальцами около своего рта, магией смывая утренний неприятный запах, Тэхён остановился у открытых дверей купальни, взглядом оглаживая черные влажные потяжелевшие локоны и рельефную линию плеч Чонгука, разместившегося в просторной округлой ванной и положившего руки на бортик. — За подобную дерзость, — начал Тэхён, сбрасывая с себя одежду и намекая на отсутствие уважительного поклона для Бонхвана, — тебе положены удары палками по пяткам, — продолжил он, подходя к Чонгуку со спины и запуская пальцы во влажные волосы, начиная массировать кожу головы, несильно скребя кожу. Довольно промычав, поддаваясь юрким пальцам, Чонгук расслабился и закрыл глаза, откидывая голову назад, утыкаясь затылком в обнаженный живот. — Вы очень милостивы, мой Вангун, — разморенным тоном заговорил Чонгук, не скрывая самодовольного оттенка слов, — что не позволите применить ко мне такое наказание. — Так уверен, что не позволю? — риторически хмыкнул Тэхён, скользнув пальцами правой руки под подбородок Чонгука, гладя и щекоча его кожу. — Куда делся тот скромный альфа, который вступил в мои покои в белоснежном одеянии? Посмеявшись грудным смехом, Чонгук сильнее запрокинул голову, надавливая на живот, чтобы взглянуть в карие глаза, дабы уже в следующее мгновение развернуться к Тэхёну лицом, смотря снизу-вверх, и протянуть: — Не поверю, что он оказался более желанным, чем я. Смотря в черные завлекающие глаза, Тэхён не мог ни моргнуть, ни отвести взор, гипнотически утопая в блестящей тьме, чувствуя, что температура в купальне стала повышаться. — Откуда же ты такой взялся? — с придыханием спросил Тэхён, укладывая пальцы Чонгуку на подбородок, ногтем большого пальца проводя по родинке под губой. — Очевидно, что из оммы, — посмеялся Чонгук, поцеловав пальцы Тэхёна, но не отводя от того насмешливого взгляда. Посмеявшись, понимая, что это позволило ему освободиться от морока, Тэхён покачал головой и направился к душевой зоне, где не стал использовать подвесной, наполняющийся по мере необходимости бак, а с помощью магии создал себе аналог проливного дождя. — Я думал, присоединитесь ко мне, — проговорил Чонгук, впервые вблизи наблюдая столь сильную водную магию. — В другой раз, — отозвался Тэхён, с усилием расслышав голос Чонгука сквозь шум воды. — Я голоден. Передумав шутить над природой озвученного голода, Чонгук выбрался из ванной, забирая оставленную на полу у входа накидку, про себя потешаясь от того, сколько раз она уже переходила от одного к другому, и, одевшись, вернулся в покои, где для них уже был накрыт стол. Почувствовав собственный голод, Чонгук перебрался к столу, скинул с дивана на пол понравившуюся ему подушку и разместился, высматривая то, что может съесть до прихода Тэхёна, но так, чтобы его преждевременное трапезничество не было замечено. Увлекшись рассматриванием голубого неба за окном, тем самым отвлекаясь от манящего аромата еды, Чонгук вздрогнул на звук открывающейся двери и обернулся, видя Тэхёна, уже одетого в легкие просторные светлые брюки и струящуюся рубашку в тон, вспоминая, что дальше по коридору у того должна быть отдельная комната с одеждой, обувью и украшениями. Проведя обед за уютным молчанием, разбавляемым лишь переговорами о том или ином блюде, разомлевший Чонгук облокотился левой рукой о диванное сиденье, а второй расслабленно удерживал кубок со сладким соком. — Ванби рассказал мне, что ты потерял память, — начал разговор Тэхён, откидываясь спиной на край сиденья дивана и расслабленным взглядом осматривая разнеженного Чонгука, чей темный взгляд создавал иллюзию черной ночи, зазывая вновь погрузиться в сон. — Последние три года я фактически скитался по Кимгидо, — отозвался Чонгук, вздыхая, — прибивался то тут, то там, но меня никто не узнавал, поэтому после смерти альфы, который последним приютил меня, я собирался пойти куда-нибудь дальше. — Ну тогда это судьба, — усмехнулся Тэхён, — не поймай тебя тогда, мы бы уже вряд ли когда-нибудь встретились бы, — уточнил он, хотя и видел в глазах Чонгука понимание смысла его фразы. — Кто знает, — мягко улыбнулся Чонгук, — судьба любит посмеяться. — Считаешь, происходящее между нами смешным? — с игривой провокацией в голосе выдал Тэхён, делая глоток своего сока и смотря на Чонгука поверх края кубка. — Занимательным, — исправил его Чонгук, не поддавшись попытке его смутить. — Никогда даже предположить не мог, что меня просто выкрадут из обычной жизни, прикрываясь придуманным преступлением, чтобы подарить Вангуну, — сказал он, возвращая провокацию и давая понять, что осознает ситуацию, куда лучше, чем должен был бы. Гулко хмыкнув, Тэхён обвел Чонгука внимательным взглядом, невольно продолжая свои вчерашние мысли об аметисте, думая, что его цвет пойдет под тьму этого проницательного взора. — Любой аппа хочет для своего ребенка только самого лучшего, — не став отрицать, проговорил Тэхён. — Меня же подарил Нарат-ном, — поддев, напомнил Чонгук. — Но мы оба знаем правду, — парировал ему Тэхён, взглядом скользя по шее и оголенной кожи груди, видневшейся в вырезе его накидки, где остались следы с прошедшей ночи. Поспешно подбирая фразы о Бораме и мысленно отметая один вариант за другим, Чонгук продлевал тишину между ними, становящейся неловкой. Однако, когда он уже открыл рот, рассудив, что одна из формулировок является сносной, в дверь постучали и после позволения Вангуна вошли. — Вангун, — обратился аджон, уважительно приседая, — Нарат-ном просит Вас прийти к нему в покои. — Хорошо, — отозвался Тэхён, поднимаясь и протягивая руку Чонгуку, который не нуждался в ней, но отказываться не стал. — Иди к себе, твои покои уже должны быть готовы. — Мне вернуться вечером? — уточнил Чонгук, подходя вплотную к Тэхёну, положив ладони тому на талию. — Нет, — ответил он, продолжая, когда Чонгук вскинул на него взгляд, полный смятения и настороженности: — Я не имею права пропустить и ужин, а утром я уезжаю, мне нужно выспаться. — Выспаться можно и рядом со мной, — настаивал Чонгук, цепко смотря в глаза Тэхёна. — Тем более, Дэгун еще здесь, я не буду чувствовать себя в безопасности. — Бонхван много говорит, — пояснил Тэхён, касаясь уже высохших черных локонов, пропуская кудрявые волны сквозь пальцы, — но мало делает. Уверен, Нарат-ном уже подписал указ, поэтому коснуться тебя — это нарушить волю Повелителя, за подобное и Гунам голову снимают с плеч. Именно поэтому Нарат-ном предложил мне разрешить состояться ночи между вами, иное теперь недопустимо. — Прикажете мне подобное, — тихо проговорил Чонгук, придвигаясь ближе и смотря тому на губы, — и вы меня больше не увидите. — Сбежишь? — маскируя настороженность беззаботным тоном, спросил Тэхён, пытаясь увидеть черные глаза за веером ресниц. — Можно и так, — подняв взгляд, с усмешкой проговорил Чонгук, изображая задумчивость, а после кивая, оценивая предложение. Сохранив излом губ, приобретший пакостливый оттенок, Чонгук слегка поклонился и, чмокнув Тэхёна в губы, поспешил на выход, оставив на себе одежду Вангуна и даже не вспоминая о своей собственной. Озадаченно проводив Чонгука взглядом, Тэхён продолжал думать над словами альфы, только в тишине комнаты, когда шлепающие звуки босых ног стихли, догадываясь, что перестать видеть можно и при слепоте. Потрясенно выдохнув, понимая, что ему только что угрожал его Санвон, Тэхён невольно посмеялся, делая вывод, что альфы с таким острым характером у него еще не было.