Ashes and Stardust

Мать его не любит. Это не спонтанное суждение, вынесенное после краткого недовольства. Оно основано на годах и годах каскада доказательств, которые все привели Эйгона к одному и тому же выводу. Он может сказать, что большинство ее визитов вынужденные. Мать приказывает слугам приводить его, Хелейну, Эймонда, а затем и Дейрона в ее покои на один и тот же час каждый божий день, независимо от обстоятельств. Это напоминает Эйгону о его регулярных уроках, так как иначе он никогда не стал бы искать учителей самостоятельно. Мать, конечно, не ищет его без необходимости, а когда она это делает, то почти всегда потому, что он сделал что-то не так. Все ее положительное внимание направлено на его младших братьев и сестру. Когда он плачет — не из-за невнимания или истерики, которую, как он уже знает, она проигнорирует, а если он споткнется, ударится или врежется во что-нибудь — лицо его матери принимает отстраненное, неловкое выражение, и она либо передает его служанке, либо уходит. Иногда он пытался сделать ее счастливой, принося ей подарки, например, нарисованную им картину или найденный камешек. Все они получали один и тот же ответ: «Очень мило, Эйгон», — говорила мать, делая такое же лицо, какое она делает, когда Хелейна пытается показать ей что-то со слишком большим количеством ног. Эйгон не думает, что сделал что-то особенно плохое. Если он составит свой список грехов, то окажется, что он не сделал ничего хуже, чем наступил на пауков Хелейны или устроил истерику, когда ему не разрешили съесть десерт, пока он не съел овощи. Он не может вспомнить период, когда его мать не была холодной и отстраненной, и не может себе представить, что любого из его мелких преступлений было достаточно, чтобы заставить ее возненавидеть его. Эйгон задается вопросом, видит ли она в нем что-то такое, чего он не может распознать сам, есть ли в нем какой-то скрытый недостаток, который делает его недостойным ее любви. Какое еще может быть этому объяснение? Эйгон обычно старается не жаловаться Раэлль на мать. После этого у него всегда возникает смутное чувство вины, потому что, по крайней мере, у него есть мать. У Рэй нет. (Что касается отца — ну, Эйгон еще не совсем понял ее проблемы с их отцом, за исключением недостатка, который разделяет и он, и его сестра, а именно то, что они не Рейнира.) Но на этот раз он не может сдержаться. — Моя мать меня не любит, — когда слова слетают с его губ, они ощущаются еще более правдивыми и реальными. — Конечно, она любит тебя, — отвечает Раэлль. — Она всегда встает на твою сторону, не так ли? Это правда. Его мать встанет на его сторону, если это означает встать не на сторону Рейниры, Раэлль или кого-либо за пределами семьи, но он подозревает, что это происходит главным образом из чувства ответственности. Или, может быть, долга. Матери всегда есть что сказать о долге. Но Раэлль видит его мать только тогда, когда та сдерживает себя из-за призмы социальных тонкостей или когда та с Эйгоном по необходимости. Раэлль не видит, как мать обращается с ним, когда они одни, как она показывает свою привязанность к его младшим братьям и сестре и сохраняет свое презрение к нему, как она ругает его за малейший недостаток, реальный или воображаемый. Эйгон прекрасно осознает, насколько он далек от того, чтобы стать идеальным сыном. Он не из тех, кто быстро учится в библиотеке или на тренировочном дворе. Великий мейстер Меллос называет его учебу удовлетворительной. Драконий хранитель Тембир называет его валирийский сносным. Кристон Коль называет его навыки мечника приемлемыми. Это все вежливые способы сказать, что он делает что-то не так, не говоря этого прямо ему (или его матери) в лицо. Немного помогает, когда отец решает, что его уроки должны включать в себя его братьев и племянников. Эйгон по сравнению с ними выглядит несколько лучше, просто благодаря возрасту и опыту. Он никогда не будет достаточно хорош, но он все равно лучше Эймонда. Это плохое утешение, но Эйгон готов принять свои победы там, где он может их получить. Мать видит его насквозь. Она говорит ему, что он не должен позволять себе лениться, что ему нужно подавать пример своим братьям и превзойти своих племянников, что быть просто сносным неприемлемо, что ему всегда, всегда нужно прикладывать больше усилий (словно он совсем не старается). — Эйгон, когда ты станешь королем… Мать замолкает, прежде чем закончить предложение, но она уже сказала более чем достаточно. Когда, сказала она. Не если. Осознание этого ударило его, как пощечина, поскольку он наконец осознал недосягаемые стандарты, которые она для него установила. Потому что одно дело быть королем, играя в «Приди ко мне в замок» со своими братьями и сестрами, и совсем другое — знать, что твоя мать хочет, чтобы ты узурпировал Железный Трон. В ее глазах он никогда не будет просто Эйгоном Таргариеном, сыном Алисенты Хайтауэр и Визериса Таргариена. Он всегда будет будущим Эйгоном II, живым воплощением амбиций дома Хайтауэр. Если ничего из того, что он делает, никогда не будет достаточным, то зачем ему пытаться? Его мать в любом случае будет разочарована, так что он мог бы избавить себя от разочарования из-за его напрасных усилий. Она начинает объяснять, почему он должен стать королем, но Эйгон не слушает. Слова матери разжигают всю его сдерживаемую боль и отвержение, как факел в труте. Он зол, его голос заглушает ее, пока она не замолкает и просто бесстрастно смотрит на него, ожидая, пока он утихнет. Но где-то в потоке из «Я тебя ненавижу, ты худшая мать, я не буду этого делать, ты ужасная, как ты могла так со мной поступить», что-то наконец-то пробивает ее броню равнодушия, и вдруг его мать поднимает руку, чтобы ударить его. Эйгон смотрит на нее широко раскрытыми глазами, его щека горит, и он ошеломленно молчит. Мать, кажется, так же удивлена этим поступком, на мгновение глядя на свою дрожащую руку, прежде чем уйти, не сказав ни слова. Это похоже на победу.