Ashes and Stardust

Новости настигают ее в Королевской Гавани в виде чернил на пергаменте. Лорд Десница и его сын погибли в результате несчастного случая в Харренхолле. Согласно письму, это был пожар: несчастный случай из-за костра, оставленного без присмотра небрежным слугой. Для суеверных это проклятье Харрена Черного. Для остальных всего лишь трагическая случайность. Как ни посмотри, результат один и тот же. Харвин мертв. Харвин мертв. Харвин мертв. Сохранять самообладание под этими ужасными словами, эхом разносящимися в ее голове, — одна из самых трудных вещей, которые она когда-либо делала. Великий мейстер Меллос читает послание вслух на заседании Малого Совета, и Рейнира чувствует, как враждебные глаза следят за ее выражением, ища любой признак слабости, который они могли бы использовать как оружие против нее и ее детей. Если она покажет мало эмоций, то они назовут ее жестокосердной, будущей королевой, что не сострадает несчастьям своего народа, Мейгором Жестоким, рожденным снова. Слишком много эмоций, и они будут глумиться над ее женским сердцем. В лучшем случае они могли бы сказать, что монарх, который не может открыто предстать перед Незнакомцем, вообще не является правителем. В худшем случае они могут осмелиться открыто говорить о том, о чем сейчас говорят друг другу лишь шепотом: о том, что ее привязанность к Харвину выходит за рамки приличия. — Прискорбная трагедия, — говорит лорд Бисбери, — Нам будет очень не хватать советов лорда Лайонела. — Я не завидую лорду Ларису, унаследовавшему Харренхолл. Действительно, это проклятое место, — замечает в ответ Тиланд Ланнистер. Все они говорят об этом так, словно это был несчастный случай. Словно Десница и наследник Харренхолла могли просто погибнуть в одну ночь, не вызвав подозрений в нечестной игре. Возможно, все действительно началось с костра. Возможно, они даже нашли какую-нибудь бедную служанку, которая понесет ответственность за это. Независимо от того, сколько ложных доказательств они могли бы представить, чтобы сохранить это представление о том, что это просто несчастный случай, Рейнира знает правду, которую не может произнести вслух. Это было убийство, а заказчик сидит напротив нее за этим самым столом. — Любовь моя, могу ли я предложить замену лорду Стронгу? Змея с зеленой чешуей и серебряным языком. Насколько удобно, должно быть, было для нее одновременно нанести удар по Рейнире и избавиться от Десницы, который действовал в интересах Королевства, а не в интересах Алисенты Хайтауэр. Разве есть лучший момент для возвращения ее отца в качестве Десницы Короля, чем когда ее соперница отвлечена горем по своему верному рыцарю? Да, Алисенте хотелось бы увидеть, как Рейнира плачет и причитает, словно истеричная вдова, но она не доставит королеве такого удовлетворения. Алисента, возможно, и нанесла первый удар, но она не выиграет эту битву. Обсуждение продолжается, а Рейнира прилагает колоссальные усилия, собирая все свои чувства к Харвину (или столько, сколько она может собрать) и складывая их в небольшую коробочку, чтобы с разобраться с ними после того, как она столкнется с непосредственной угрозой. Ей удается это лишь с минимальным успехом – коробка слишком мала, а крышка слишком хрупка, чтобы полностью сдержать ее эмоции – но этого достаточно, чтобы Рейнира вернула себе самообладание и нашла слова, чтобы бросить вызов королеве, прежде чем та сможет заявить о неоспоримой победе. Это не та битва, которую она может позволить себе проиграть. — Отец, возможно, вы могли бы призвать лорда Корлиса со Ступеней? Никто не может оспорить ни его способности, ни его верную службу Трону. В отличие от Отто Хайтауэра, которого вы уволили за то, что он поставил интересы своего Дома и собственные амбиции выше Королевства. — Лорд Корлис ведет свои войска с фронта, не так ли? Человек с такой отвагой наверняка не согласился бы на возвращение в Королевскую Гавань, пока Ступени остаются незащищенными. А если нет, то, возможно, он все-таки не так уж и отважен. Неужели, Рейнира, ты хочешь назвать труса новым Десницей? — Кого бы Вы могли предложить на его место, Ваша светлость? Назови имя своего отца и покажи всем всю глубину твоего самообслуживания. — В течение многих лет мой лорд-отец служил с достоинством– как в Вашем Малом совете, так и в Совете Старого короля. Несомненно, этому выдающемуся Совету пригодятся мудрость и руководство опытной Десницы. Трудно найти еще одного человека, который мог бы превзойти его в этом. Взгляд Рейниры прикован к Алисенте, а взгляд Алисенты - к ней. Нетрудно определить направление мыслей королевы по небольшим изменениям в ее тоне и выражении лица — Рейнира хорошо разбирается в чтении своего врага. Королева кажется удивительно непринужденной, уверенной в том, что ее преступление останется безнаказанным. Обвинить ее в этом было бы политическим самоубийством, так как ее глубокая уверенность и самодовольное удовлетворение королевы не убедят людей, которые закрыли глаза на правду. Признать смерть Харвина убийством означало бы признать, что никто из них не находится в безопасности в своей постели, и ни один человек, занимающий столь высокое положение, никогда не захочет столкнуться со своей собственной слабостью. Поэтому Рейнира кусает язык и позволяет Алисенте поверить, что она выиграла эту битву, чтобы помешать ей выиграть другую. Не существует простого способа измерить время, прошедшее в зале Малого Совета, но тени становятся короче, а затем снова длиннее, пока самые могущественные лорды в королевстве спорят о том, кого следует возвысить среди них. Алисента поддерживает своего отца, а у Рейниры нет подходящего кандидата. Так что когда лорды высказываются против Корлиса Велариона, она соглашается с ними. Какие бы компромиссы ни были сделаны, важно лишь то, чтобы значок Десницы украсил не зеленый камзол. Если один из верных королеве людей станет Десницей короля, все может быть потеряно. Некоторые компромиссы более приемлемы, чем другие. Личная неприязнь берет верх над ее непредвзятой оценкой компетентности братьев Ланнистеров. Она полагает, что сир Тиланд — сносный мастер над кораблями, но его повышение даст лорду Джейсону возможность еще раз навестить Королевскую Гавань. Рейнира предлагает лорда Бисбери, который всегда стоит на ее стороне, но он объявляет себя слишком старым для этой должности. Когда пожилой мастер над монетой выдвигает встречную кандидатуру Лорда Джаспера Уайлда, мастера над законами, она неохотно произносит несколько слов в поддержку. Лорд Уайлд не ее союзник, как ей хотелось бы, но, по крайней мере, этот человек не является подхалимом королевы. Рейнира даже осмеливается назвать имя Деймона, предполагая, что, возможно, отцовство превратило Порочного Принца в человека, способного помогать своему брату в управлении Семью Королевствами – почему бы, по крайней мере, не пригласить его вернуться в столицу? Наверняка отец желает познакомиться со своими племянницами, не так ли? Это скорее тактика затягивания. В глубине души она сомневается, что управленческие способности Деймона когда-либо получат одобрение Малого Совета, но недовольное выражение лица Алисенты при этом предложении предполагает, что он будет проблемой для нее, независимо от того, Десница Короля он или нет. — Мне нужно подумать об этом, — наконец заявляет Отец, давая сигнал к окончанию. Как только мужчины начинают вставать, Рейнира чувствует, как в ее самообладании начинают образовываться первые трещины, поскольку все, что она усердно сдерживала последние несколько часов, грозит снова подняться на поверхность. Она уходит, почти не сказав ни слова, направляясь к своим покоям в Крепости Мейгора, так быстро, чтобы отговорить любого встречного от попытки заговорить с ней. Мимолетная попытка лорда Баттервелла завязать светскую беседу отвергается; А приветствие Раэлль, когда их пути пересекаются, игнорируется. Все это время ей кажется, что маленькая коробочка, в которой она хранит все мысли о Харвине, вот-вот лопнет. К тому времени, когда она достигает покоев, ее шаги становятся нетвердыми и несут ее к диванчику в гостиной, но не дальше. Именно здесь она ожидает, что все развалится, но даже несмотря на то, что она наконец осталась одна, все, что Рейнира чувствует, — это пустота. Дракон не плачет. Дело не в том, что она сдерживает слезы силой воли; скорее, они не проявляются. Лейнор ушел, сейчас он либо развлекается со своим любовником, либо отсыпается от веселья прошлой ночи; она не знает и ей плевать. Джейс и Люк на занятиях; Джоффри со своей кормилицей. В такие тихие моменты она ускользала вместе с Харвином, и хотя Рейнире хотелось бы сказать, что сейчас она чувствует эхо его присутствия рядом с собой, она не может соврать. Харвин мертв, а они даже не удосужились произнести его имя на совете. Ни разу. Они говорили “сын лорда Лайонела”. “Наследник Харренхолла”. Его звали Харвин Стронг, и она любила его. Прошло ли хотя бы две луны с тех пор, как их пути разошлись в последний раз? Это похоже на мгновение; это похоже на целую вечность. Из этого места уже исчезли все его следы, он призрак, которого на самом деле никогда не существовало. Рейнира думает, что хорошо, что у нее нет слез, потому что через несколько мгновений из спальни выбегает служанка с грязным бельем в руках. Девушка уходит, пробормотав “Ваша светлость” и сделав быстрый реверанс, но это является ярким напоминанием о том, что у стен есть уши. Мыши в стенах; змеи в Малом совете; стервятники кружат над ними, в ожидании нового блюда. Мудрый моряк избегает надвигающегося шторма. Истина в словах Лейнора с каждым днем становится все очевиднее. Если Королевская Гавань больше небезопасна для ее семьи, то нельзя позволять Королеве угрожать ее детям. Алисента стала достаточно смелой, чтобы приказывать убивать хороших, верных людей в своих постелях – насколько смелой она может стать, если Отто Хайтауэр снова станет нашептывать на ухо Отцу? Король не станет слушать ложь Алисенты о сыновьях Рейниры; тогда, возможно, она даже осмелится взять дело в свои руки. Если Королева собирается одержать победу (а она вполне может это сделать), то ради безопасности ее сыновей то, что было всего лишь желанием, станет реальностью: убежище Драконьего Камня, их тихая гавань во время шторма. Ее детям знакома эта крепость – Рейнира проводит по крайней мере одну луну в году на Драконьем Камне, находя там убежище от двора, не нарушая при этом указа Отца, согласно которому ее сыновья должны воспитываться вместе с сыновьями Алисенты. Король хотел, чтобы мальчики полюбили друг друга, но очевидно, что его план провалился. Харвин мог бы быть еще жив, если бы сводный брат Рейниры не избил Джейса с одобрения Кристона Коля, на виду у короля, до такой степени, что ее верный рыцарь был вынужден вступиться за ее сына. У нее мало друзей в Королевской Гавани, а после этой потери их стало еще меньше; только на Драконьем Камне Рейнира может гарантировать безопасность своих детей. И она не может позволить своей единственной сестре оставаться тут одной в качестве добычи.