Ashes and Stardust

Было время, когда Рейнира часто звала Раэлль к себе. Раньше это был любимый прием ее старшей сестры, чтобы оторвать Раэлль от других братьев и от сестры, не говоря им прямо: «Мы идем делать что-то веселое, и вы не приглашены». Они шли в Богорощу, или навещали Сиракс и маленького Эбриона в Драконьей Яме, или с восхищением разглядывали череп Балериона, пока ее старшая сестра рассказывала Раэлль истории об их предках. Это время уже давно прошло. В момент, когда она получает вызов в покои принцессы Драконьего Камня, Раэлль понимает, что что-то не так. Ее старшая сестра была не в духе с момента рождения Джоффри (или увольнения некоего командира, о котором она никогда не упоминала ни в каком контексте, касающемся Рейниры), но это проявлялось в вспыльчивости Рейниры и избегании любой компании. Что изменилось, что её старшая сестра ни с того ни с сего позвала Раэлль к себе? Отложив в сторону свою книгу (история Гискарских войн, которая представляет собой скорее набор теорий, чем фактов), Раэлль поворачивается к Хелейне, которая позволяет очень большому и очень волосатому пауку ползать по пальцам. — Я скоро вернусь, — говорит она младшей сестре. Хелейна не отрывает взгляда от своего паука, но Раэлль ждет еще немного, на случай, если она обдумывает слова. — Не чувствуй себя виноватой, если не вернешься, — тихо произносит она через мгновение. Путь от покоев Хелейны до комнат Рейниры — это путешествие на дальнюю сторону Крепости Мейгора, долгое, но не особо утомительное. Вскоре ее объявляет фрейлина сестры, когда Раэлль приближается к дверям. — Принцесса Раэлль, ваша светлость. — Спасибо, Элинда. Внутри Рейнира сидит на диване с младенцем Джоффри на руках. Все ее внимание сосредоточено на сыне, который нежно улыбается, когда хватает ее за пальцы и булькает, как большинство младенцев, пока они не станут достаточно взрослыми для своих первых попыток речи. Рейнира едва скользнула взглядом по Раэлль. Леди Элинда уходит, сделав быстрый реверанс, но кормилица Джоффри остается, тихо ожидая у двери, пока ее либо не позовут, либо не отпустят. Ее сестра, похоже, не торопится делать ни того, ни другого, поэтому Раэлль садится на диван напротив. Стоит ли ей начать разговор или дождаться слов Рейниры? У нее такое ощущение, будто она вторгается в личный момент, несмотря на приглашение быть здесь. Из-за воркования Джоффри и мягкого шепота Рейниры, обращенного к малышу, тишина в комнате не является звенящей, но Раэлль находит ее достаточно неприятной, чтобы все равно нарушить ее. — Джоффри выглядит хорошо, — осторожно подмечает она, готовясь к упрекам. Ничего не происходит. Рейнира не выглядит расстроенной, только утомленной. — С каждым днем мне становится все яснее, что Королевская Гавань — не место для воспитания детей, — бормочет принцесса Драконьего Камня, скорее про себя, — Он похож на своего отца, не так ли? Раэлль издает неопределенный звук, соглашаясь, что он действительно похож на Лейнора. Ни один из старших сыновей Рейниры в младенчестве не показывал явного андальского происхождения – Джейс родился безволосым, а у Люка первые несколько месяцев жизни была только макушка из бледного пушка, прежде чем он начал темнеть, – но у Джоффри, к несчастью, голова темных кудрей. Возможно, если бы это был первенец Рейниры, Раэлль могла бы поверить, что он унаследовал черты Баратеонов от своей бабушки Рейнис, но в третий раз? Если бы кто-нибудь при дворе спросил ее, Раэлль поклялась бы Семерыми, что ее племянники — законные сыновья Лейнора. В тайне собственных мыслей она не может отрицать, что они бастарды. К счастью, Рейнира больше не требует от нее лжи, вместо этого жестом подзывает кормилицу. Джоффри вскрикивает, когда его вырывают из рук матери, но Рейнира успокаивает его поцелуями и успокаивающими словами, прежде чем приказать женщине вернуться с ним через час. Как только дверь за ними закрывается, Рейнира тихо вздыхает, а затем встречается с сестрой глазами и спрашивает: — Ты когда-нибудь хотела стать королевой, Раэлль? Застигнутая врасплох, ей требуется некоторое время, чтобы собраться с мыслями и дать вразумительный ответ. По правде говоря, она настолько далека от линии наследования, что ей никогда не приходилось об этом даже думать. По законам наследования андалов, Раэлль была бы седьмой в очереди после всех своих братьев, Рейниры и сыновей самой Рейниры. По решению Отца, Рейнира унаследует трон, а потом ее наследник Джакейрис. Раэлль предполагает, что она могла быть наследницей своей сестры в течение первых восьми лет ее жизни, но если и так, то никто никогда не говорил ей об этом. Роль наследника Рейниры с равным успехом мог бы занять Эйгон или, возможно, даже Деймон, но это стало бессмысленным вопросом после рождения ее племянников. Древние валирийские традиции, возможно, приблизили бы ее к трону — титулы в Валирии передавались и старшему сыну и старшей дочери (которые, конечно же, вступали в брак друг с другом), но помимо этого законы наследования были сложнее. Если бы она была замужем за Эймондом, они, вероятно, были бы следующими наследниками, но существовали всевозможные правила, измеряющие ценность братьев и сестер, сводных братьев и сестер, кузенов, драконов, драконьих яиц и нескольких жен сразу, и все это для поддержания чистоты их родословной и гарантии, что конкуренты не урегулируют спор о наследовании с помощью драконьего огня. Раэлль помнит только половину этих законов, но она предпочла бы не думать о мире, в котором Рейнира и Эйгон женаты. В любом случае, единственная система, при которой Раэлль однажды смогла бы занять Железный Трон, существует только в учебниках истории и, возможно, в Старом Волантисе, и она не считает это большой потерей. — Я никогда об этом не думала, — честно отвечает она. Затем, с некоторой долей нерешительности добавляет, — Ты размышляла о будущем? Раэлль надеется, что она не переступает черту, но иначе зачем Рейнире начинать разговор в этом направлении? Она не уверена, что сможет дать какой-нибудь дельный совет, кроме заверений, что из нее выйдет отличная королева, но, возможно, это все, что Рейнира хочет от нее услышать. Ее старшая сестра качает головой, легкая улыбка озаряет ее лицо, когда она выпрямляется, и ее поза больше похожа на что-то достойное Принцессы Драконьего Камня. — Не о своем будущее, а о будущем моего сына. С внезапным моментом осознания Раэлль понимает, почему ее сюда позвали. — Однажды Джейс станет королем, и ему понадобится верная жена – не просто мать для его наследников, но и королева, которая будет править рядом с ним. Ее кровь стынет в жилах. Не говори этого. Пожалуйста, не говори этого. Не прошло и трех месяцев с тех пор, как были разорваны оковы ее последней помолвки, и теперь Рейнира пришла, чтобы снова заковать ее. — Дорогая сестра, я не могу подумать о лучшем варианте, чем ты. В голосе Рейниры есть теплота и нежность. Раэлль предпочла бы жестокость – это было бы честнее. Есть множество причин ненавидеть этот союз – больше, чем она может сосчитать, больше, чем она может придумать за одну секунду, одну минуту или даже один день, миллион ужасных чувств бурлит в ней с того самого момента, как она осознала намерения ее сестры. Пытаясь сказать что-нибудь умное, что-то, что могло бы повлиять на Рейниру, кроме нет, нет, пожалуйста, нет. — Но Джейсу всего девять, — она произносит первую мысль, пришедшую ей на ум. На лице ее сестры появляется хмурое выражение, но оно быстро исчезает, когда она отмахивается. — Это будет долгая помолвка. Вы не поженитесь еще четыре года, как минимум, но это все равно должно быть оформлено официально. Завтра утром я попрошу у отца благословения, — ее выражение лицо смягчается, она добавляет, с долей сочувствия, — Я обещаю тебе, сестра, это к лучшему. Все оставшиеся возражения умирают на кончике языка. В этом есть правда: это решение не принимает Раэлль, это решение принимается за нее. Решение сказать ей заранее – это вежливость и не более того, ведь отец с готовностью примет любую просьбу любимой дочери. В комнате ощущается прохладнее, чем мгновением ранее, когда Раэлль произносит все необходимые пустые любезности, благодарит Рейниру за честь, а затем убегает. Могло быть и хуже, говорит она себе. Могло быть намного хуже. Джейс не чужой, и она хоть что-то знает о его характере. Он будет уважать ее как жену, не будет бить и оскорблять ее, и после их свадьбы ее не сошлют в какой-нибудь отдаленный уголок Семи Королевств. Им даже не придется жениться еще четыре года, хотя она не может себе представить, что почти восьмилетняя разница в возрасте когда-либо будет казаться ей незначительной. Но что хуже: жених тринадцати лет или жених пятидесяти трех лет? Это то, чего ты хотела, не так ли? Вот он, ключ к любви Рейниры, наконец, лежащий перед ней на серебряном блюдце. Все, что ей нужно сделать, чтобы получить это, — это раздвинуть ноги перед племянником. Сколько лет она провела, желая, чтобы Рейнира стала ее матерью? Детская надежда, воплощенная в жизнь извращенным чувством юмора богов. Раэлль не знает, хочет ли она смеяться или плакать. Если бы Рейнира предложила ей это (действительно предложила), когда она была младше и отчаянно нуждалась в любви сестры, тогда Раэлль была бы в восторге, и этот восторг закрыл бы ей глаза на все плохое в этом браке. Плохо для них обоих, что уже слишком поздно для этого. Раэлль больше не ребенок, и старая рана, полученная от ухода Рейниры, давно затянулась. По крайней мере, с Квореном Мартеллом она могла сказать себе, что это на благо Королевства. Брак с Джейсом не принесет пользы никому, кроме Рейниры. Ее сестра может говорить любые банальности, которые ей хочется, но Рейнира подумала об этот союзе не из-за заботы о Раэлль и это не искреннее желание приветствовать Раэлль в маленькой ветви Дома Таргариенов Рейниры – это чистый политический ход. Без сомнения, Джейс бастард. Возможно, в более добром мире было бы достаточно принятия Джейса Лейнором, чтобы свести на нет обстоятельства его рождения, но в этом мире это имеет огромное значение. Лорды Семи Королевств примут Рейниру, потому что они дали священную клятву поддержать ее, но случай Джейса будет гораздо труднее. Лишь немногие лорды поддержали бы бастарда, опасаясь побуждений от своих собственных незаконных братьев и сыновей. Второй Великий совет, решающий кто будет наследником Рейниры, практически неизбежен, и только с законнорожденной принцессой в качестве жены и их детьми с явным валирийским наследием притязания Джейса будут иметь хоть малейший шанс на победу. И так же, как Джакейрис будет претендовать на легитимность Раэлль, ей придется нести его позор. Она слышит слухи о сыновьях Рейниры и видит, как с ними обращаются по сравнению с ее братьями, даже те, кто любит принцессу Драконьего Камня и следует ее обману. Раэлль уверена, что двору будет что сказать о ней, принцессе, вышедшей замуж за бастарда. Завуалированные оскорбления, жестокий шепот, мелкие пренебрежения и грубое отношение изо дня в день, до конца ее жизни. Ради того, кого она любила, возможно, она бы смогла это вынести. Но как она должна перенести потерю всех своих близких, наблюдать, как неуверенное сострадание Королевы вновь превращается в холодность, потерять близкие отношения между ней и Эйгоном, будучи вынужденной пересечь линию фронта Чёрные против Зелёных, которая навсегда разлучит её с половиной ее семьи, и всё это только ради Джакейриса Велариона? Раэлль не возвращается в свои покои. Эмоции наконец переполняют ее, и она срывается в боковом коридоре – это не нежный, девичий плач, а безобразные рыдания, которые она изо всех сил пытается заглушить руками, чтобы кто-нибудь ее не обнаружил. Она не может выйти замуж за Джейса, не может, но Рейнира уже приняла решение, и Отец согласится, и женщины вечно выходят замуж за тех, за кого им говорят, и это намного хуже, чем случай с Дорном, потому что из этого нет никакого выхода, верно? — Рэй? Она может различить только его контуры сквозь дымку слез, но она безошибочно узнает голос Эйгона. Его голос нерешительный и неуверенный, как будто он не может до конца поверить, что это она. Она всегда была такой осторожной и всегда старалась держать свои эмоции при себе, потому что дракону не положено плакать. Раэлль думает, что ее брат никогда не видел ее плачущей, и ей хотелось бы, чтобы так и осталось. Годы воздержания были напрасны, и все потому, что она не смогла проконтролировать себя еще пять минут. Лучше бы земля поглотила ее сейчас, чтобы она могла избежать унижения из-за собственной уязвимости. — Я… я в порядке, это пустяки…, — задыхается она между рыданиями, словно слова могут сделать это правдой. Когда она поднимает руку, чтобы вытереть слезы рукавом, Эйгон пересекает расстояние между ними, схватив ее за запястья. Когда он так близко, от него невозможно спрятаться – он прекрасно видит Раэлль в ее самом жалком состоянии. — Не лги мне в лицо и не говори, что это пустяки, — говорит он, сверкая своими фиолетовыми глазами. Не смотри на меня. Я не хочу, чтобы ты видел меня такой. Не ненавидь меня. Пожалуйста, умоляю, не ненавидь меня. В лучшем состоянии она могла бы осознать, что он злился за нее, а не на нее. Но в текущем состоянии это только провоцирует у нее новую порцию слез, пока она извиняется при каждом свободном вздохе. Если он не ненавидит ее сейчас, то вскоре возненавидит, когда она будет обручена с Джейсом и даже простой разговор между ними сможет нарушить политическое табу. Потому что независимо от его мнения о политике, наследстве или троне, независимо от того, как сильно она бы умоляла его понять, что она не выбирает этим Рейниру, все его доверие к ней бы умерло, и любая привязанность вскоре последовала бы за этим. Он отпускает ее запястья, словно обжегшись, и Раэлль задается вопросом, собирается ли он уйти и притвориться, что ничего не произошло, но после секундной неуверенности вместо этого он нерешительно обнимает ее. Объятия крепкие и неловкие, а запах Эйгона настолько приятен, насколько и можно было ожидать после дня, проведенного на тренировочном дворе, но это именно то, что ей сейчас нужно. Спрятав голову у него на плече так, чтобы он не мог видеть ее лица, она перестает сопротивляться эмоциям. Как только ее рыдания перешли во всхлипывания, Эйгон снова заговорил, его голос был тихим, но смертельно серьезным: — Кого мне скормить Солнечному Огню, сестра? — Рейнира обручает меня с Джейсом. Завтра утром она получит благословение у отца, — её слова тихий шепот. Его рука у нее за спиной сжимается в кулак, и Раэлль задерживает дыхание, ожидая его ответа. Мгновение спустя Эйгон хватает ее за руку и тянет за собой по коридору, его хватка крепкая, но безболезненная. Она надеется, что он отведет ее к конюшням, а оттуда они отправятся в Драконью Яму, что они улетят и забудут все это, словно кошмарный сон, но вскоре ей становится ясно, что они идут в противоположном направлении. Он тянет ее все глубже в Красный Замок, вверх по лестнице, которую она видела, но которой никогда не пользовалась. Наконец, они с Эйгоном врываются в покои Десницы без всякого разрешения. Отто Хайтауэр снова стал десницей короля меньше недели назад, и состояние его комнат отражает это. На столе почти пусто, если не считать разбросанных бумаг, а мебель расставлена в беспорядке по комнате, как будто он еще не совсем решил, как все обустроить. По всей комнате стоят комоды и сундуки, некоторые открытые, некоторые закрытые, с вещами, которые еще не нашли своего дома. Лорд-десница сидит в одиночестве, что является чистой случайностью, учитывая их неожиданное прибытие. Когда они входят, он отрывает взгляд от куска пергамента. Его взгляд сначала раздраженный, а затем удивленный, после того как он узнает своих незваных гостей. — Скажи ему, — командует Эйгон. Раэлль требуется время, чтобы прийти в себя, ее сердце колотится от мучительного подъема вверх по лестнице Башни Десницы. Не такой она представляла себе встречу с ним, она покрасневшая и заплаканная, но все же послушно двигается вперед. Раэлль отмечает, что Эйгон еще не выпустил ее руку, и она сжимает его ладонь в молчаливом утешении, рассказывая о плане Рейниры отцу королевы. — Это объясняет вашу срочность, — отвечает Отто Хайтауэр с загадочным выражением лица, когда его взгляд скользит от Эйгона к Раэлль и обратно, — Спасибо, что обратили мое внимание на этот вопрос. Если вы извините нас, принцесса, я хотел бы поговорить со своим внуком наедине. Раэлль неохотно отпускает руку Эйгона. Она смотрит на него, желая что-то сказать, но не совсем уверенная, что именно сказать, и он посылает ей слабую, но ободряющую улыбку и в последний раз сжимает ее руку. Слишком малодушная, чтобы ждать снаружи решения Лорда Десницы (или, точнее, Эйгона), Раэлль возвращается в свои комнаты, чтобы страдать в одиночестве. Лорд Отто Хайтауэр — союзник королевы. Они будут против всего, что может принести пользу Рейнире. Если помолвку возможно остановить, они обязательно найдут способ. Она повторяет это себе снова и снова, пытаясь вбить себе в голову, что ей нет смысла беспокоиться о вещах, находящихся вне ее контроля. Это не работает. Она пытается отвлечься книгой, но слова кажутся ей бессмысленными каракулями. Она хочет летать, но боится, что Эбрион почувствует ее слабость и воспользуется этим как возможностью поступать так, как ему заблагорассудится. С опозданием она вспоминает, что обещала вернуться к Хелейне, пытаясь, но безуспешно, избежать чувства вины за нарушение своего слова. Она ходит кругами по своим покоям, лежит в горячей ванне, пока вода не становится прохладной, и, наконец, кричит в подушку, пока ее голос не становится хриплым. Ее первая помолвка была кошмаром, но, как и ночной кошмар, она не была полностью осязаемой. Кворен Мартелл был неясной тенью, отбрасываемой на ее будущее, но не реальной, непосредственной угрозой. Помолвку все равно можно расторгнуть. Это ее вторая мантра. Устав от собственного бессилия, Раэлль начинает обдумывать варианты действий на случай, если они потерпят неудачу. Большинство из них удручающе окончательны: побег в Эссос, или присоединение к Вере Семерых, или вариант, где она опозорит себя. Последнее самое простое: все, что ей нужно сделать, это отдать свою девственность кому-нибудь (Э̶й̶г̶о̶н̶у̶), желательно там, где их обнаружат, а обо всем остальном позаботятся сплетники Королевской Гавани. Испорченная принцесса гораздо менее ценная, чем чистая, особенно если цель брака — помочь закрепить за собой трон. …Хотя, она не может с уверенностью сказать, что скандал остановит Рейниру, которая провела последние десять лет, наставляя рога своему мужу и выставляя сыновей от своего любовника как наследников железного трона всем напоказ? Во всяком случае, Рейнира могла бы превратить этот брак в демонстрацию своей щедрости, якобы предложив своей бесперспективной сестре брак с ее сыном по доброте душевной. Когда к ней стучится служанка и сообщает, что сегодня вечером будет семейный ужин, ей требуется вся сила воли, чтобы вытащить себя из постели и позвать горничных, чтобы они помогли ей собраться. Она одевается словно в полусне, наконец осознавая что ей стоило притвориться больной, только войдя в столовую,. Заметив, что она пришла первой, Раэлль разворачивается, чтобы уйти. К несчастью для нее, Рейнира выбирает именно этот момент, чтобы прибыть вместе со своими сыновьями. Принцесса Драконьего Камня сажает Джакейриса и Раэлль на соседние места, и у нее нет сил возражать. Зажатая между Джейсом слева и Рейнирой справа, она никогда не чувствовала себя более одиноко. Вскоре прибывают все остальные, даже отец, и начинается ужин. Она едва может есть. — Раэлль, возможно, Джакейрис мог бы рассказать тебе о своем дне, — предлагает Рейнира, пытаясь втянуть их двоих в разговор. — Как прошел твой день, Джейс?, — Раэлль безжизненно повторяет. — Хорошо, — бормочет он в ответ, не глядя в ее сторону. Ее сестра уже сказала Джейсу, что они собираются пожениться? Похоже, у него в этом вопросе не больше выбора, чем у нее. Холодное утешение — осознавать, что даже мнение ее сына не повлияет на Рейниру, что этот брак будет безрадостным для них обоих. Она сомневается, что это что-то меняет для Эйгона, который хмуро смотрит на племянника через стол. Когда все тарелки убраны, Отец с трудом поднимается на ноги с широкой улыбкой, которая не может означать ничего хорошего. — Моя дорогая семья, у меня очень радостная новость… Вот оно. — Я с большим удовольствием объявляю о помолвке между моей дочерью Раэлль… Голос отца немного надламывается, но он в самом деле смотрит на нее, а не избегает ее взгляда. Ей интересно, что он видит, когда встречается с ней взглядом. — …и моим старшим сыном Эйгоном. Всего на мгновение воцаряется тишина. Ох, первая мысль Раэлль, он, должно быть, имел в виду Хелейну. Но затем Рейнира встает на ноги и кричит что-то Алисенте, а Алисента кричит в ответ на Рейниру, и Хелейна качает головой, когда Раэлль встречается с ней взглядом, а Эйгон выглядит так, словно его именины наступили раньше срока. Нет, понимает она, он не имел в виду Хелейну. Воздух кажется ей слишком тяжелым, и она едва может дышать, и она знает, что каждая эмоция должно быть написана на ее лице, но она даже не знает, что это за эмоции, потому что это настолько за гранью всего, что она считала возможным исходом. Комната вертится вокруг нее, Рейнира и Алисента оскорбляют друг друга, слова сливаются в одну и ту же ужасную какофонию, поскольку ни одна из них не дает другой возможности высказаться. Раэлль может улавливать только фрагменты: — Украсть ее… — Ради собственных целей… — Никогда не думала о ее счастье… — Слишком эгоистична, чтобы увидеть… — Ты не ее мать… Прекратитепрекратитепрекратите Она не может дальше это слушать, она не может быть причиной распада ее семьи, почему отец их не останавливает? Чья-то рука тянет ее к двери, и Раэлль перестает сопротивляться, как только понимает, что это Эйгон уводит ее от всей этой катастрофы. Во второй раз за сегодня брат уводит ее, не сказав ни слова о пункте назначения, и без слов возражений от Раэлль. Кажется, никто не замечает, что сегодняшние почетные гости сбежали из столовой – крики за ними продолжаются, но стихают с каждым шагом по коридору, пока они, наконец, не ушли достаточно далеко, чтобы звук совсем затих, и Раэлль в состоянии свободно дышать. Но вместе с возвращением мыслей приходит и ощущение сомнений. Конечно, самый разумный способ разрушить один брак — заменить его другим, но она не может понять, как все ушло с плана Рейниры до… Этого. Это не имеет смысла. Все это не имеет никакого смысла. Кто это сделал? Почему? Лорд Десница? Отец? Королева? Сам Эйгон? Для кого-то вроде Джейса она может понять свою ценность, но почему кто-то из них выбрал бы ее на роль жены Эйгона, а не кого-либо другого? Она не заключает с ним союза, не обеспечивает ему трон, это не результат ни стратегии, ни желания, за исключением простого отказа для Рейниры. Сегодня утром ее день был таким же, как и любой другой, и теперь она наконец-то обручена. Она собирается выйти замуж. За Эйгона. Раэлль замедляет шаги, и ее брат (ее жених) останавливается рядом с ней, поворачиваясь к ней с обеспокоенным видом. — Эйгон, я… — начинает она, но Раэлль даже не знает, что спросить в первую очередь, потому что она собирается выйти замуж за Эйгона, а Эйгон собирается жениться на ней, и он, кажется, этому рад, а она не понимает, и все движется так быстро, и она не успевает и... Затем он целует ее, и мир замирает.