Улыбнись милая

Чарли сидела на ступеньках крыльца, обхватив голову руками, тяжело дыша от разочарования и борясь с желанием вырвать папку с предложениями из сумки и разорвать её в клочья. Единственное, что её остановило, это то, как сильно она прижала ладони к глазам, чувствуя жжение от сочетания силы и слез, которые грозили вот-вот пролиться. — Ну! Что же прекрасная мисс Магне делает без улыбки на лице? Этот знакомый веселый голос был тем, что вырвало её из этого короткого состояния самоуглубления, она резко повернула голову в ту сторону, где стоял её новый сосед, скрестив руки на верхушке забора, к которому он прислонился, его блестящие глаза смотрели прямо на неё, когда он улыбался. Чарли немедленно выпрямилась, покраснев от смущения при виде Аластора Карлона. Её хрупкой гордости не пошло на пользу то, что популярный радиоведущий, на которого она положила глаз с тех пор, как узнала, что переехала жить рядом с ним – удивительно скромный, учитывая тот факт, что он, вероятно, мог бы купаться от фанаток, которые он сам для себя собрал, – застал её дома в таком состоянии. «Как будто я и без того не чувствовала себя полной дурой…» - С отчаянием подумала она, торопливо вытирая глаза, чтобы на ресницах не задержались слезы. — Мистер Карлон! – Крикнула она в ответ, заставляя себя улыбнуться, чтобы скрыть – хотя и не очень эффективно - тяжесть, которую она чувствовала внутри. — Разве вам не следует быть на вашем модном радио-шоу, вместо того чтобы болтаться на заборе и разговаривать со мной? — Аластор, пожалуйста! Я почти уверен, что необходимость в формальностях отпала! И у этого джентльмена сегодня выходной. Не хотел бы, чтобы люди думали, что я практически живу на станции, - Ответил он с веселым смехом, огибая забор и направляясь к ней уверенными шагами. — Итак! Что тебя гложет? Не каждый день я вижу куклу, сидящую на ступеньках своего дома с таким видом, будто она хочет оторвать себе лицо. Последние остатки достоинства, которые она чувствовала в себе, полностью исчезли, и её лицо внезапно вспыхнуло. — Ух, как неловко, - Пробормотала она, отводя от него взгляд, когда он подошёл, чтобы сесть рядом с ней. Сейчас нет смысла что-либо скрывать. — Просто чувствую себя таким ничтожеством... Боюсь, что этот день сегодня оставил меня где-нибудь позади. Широко раскрытые карие глаза смотрели на неё сверху вниз – на самом деле он был на добрую голову выше её – сквозь очки в оправе, голова была наклонена в сторону, а губы всё ещё растянулись в той, казалось бы, вездесущей улыбке, которая всегда была на его лице — И почему так, дорогая? Денёк наверняка был сумасшедший, если это привело тебя сюда. Чарли бы так по-девичьи покраснела от нежных слов, которые он ей сказал, если бы не тот факт, что её разум находился в яме, которая могла быть такой же глубокой, как сам ад. — Ох, не буду тебя этим утомлять, — Вздохнула она, негодующе махнув рукой. — Я бы не хотела, чтобы из-за этого исчезла твоя широкая улыбка. Аластор от души рассмеялся, и она призналась бы, что почувствовала небольшое облегчение, зная, что ей, по крайней мере, удалось добиться от него такой реакции. — Моя дорогая, потребуется немало усилий, чтобы убрать этот жемчужно-белый цвет с этой кружки! Я никогда не буду полностью одет без улыбки, просто чтобы ты знала! - Уверенно воскликнул он, поправляя галстук-бабочку и одаривая её такой яркой и очаровательной улыбкой, что она почувствовала, как уголки её губ чуть приподнялись. — В любом случае, моя мать, безусловно, воспитывала меня не для того, чтобы я игнорировал нуждающуюся даму. Я весь во внимании, милая! У меня сегодня выходной, так почему бы мне не послушать твою историю? Чарли нерешительно закусила губу, не уверенная, хочет ли она вновь пережить то испытание, с которым ей пришлось столкнуться сегодня утром на заседании совета. Боже мой, какой позор заставил её посмотреть на Аластора! Но выжидающий взгляд, который он бросил на неё, немного успокоил её, и она начала говорить о своём текущем проекте, что преподнесло Аластору большое удивление, когда он услышал, что эта красавица из южного высшего общества планирует работать с преступниками. С конечной целью вернуть их к добру, в члены общества. Но, конечно, такой проект не сможет даже укорениться без соответствующей поддержки со стороны властей. Чарли выросла в семье с большим количеством денег, благодаря тому, что папочка Люцифер мудро играл с акциями и имел тесные деловые партнерские отношения с высшей элитой делового общества, что позволяло ей и её родителям иметь несколько крыш над головой. Именно он помог ей стать владельцем старой ночлежки в деревне недалеко от ручья, которую он выделил под отель, и даже открыл бизнес-счет, вложив чуть более двадцати крупных сумм денег, которые она использовала в качестве первоначального финансирования. Но даже с учетом совета её отца «не принимать дерьмо от других парней» она сочла целесообразным лишь попытаться получить помощь в управлении проектом и намеревалась сделать его некоммерческим, чтобы он был таким же честным, как и миссия, которую она возложила на себя и в свой проект. Конечно, она ожидала, но всё же не осознала, насколько эти чиновники на самом деле воспримут её идею как шутку! Реабилитировать преступника? Какой порядочный человек захочет потратить на это свои кровно заработанные деньги? Не помогло и то, что к травме добавилось оскорбление, когда ей сказали, что она всего лишь хорошенькая юная особа, «витающая в облаках и думающая, что всё хорошее приходит в виде радуги и щенков.» — Ты можешь поверить этим придуркам! - Громко воскликнула она, раздраженно вскидывая руки. — Смеялись над моим предложением в четвертый раз, хотя я много раз переделывала его для них! Аластор только продолжал наблюдать за ней широко раскрытыми от любопытства глазами, а Чарли фыркнула и уперла руки в бока, прищурившись. — Дай угадаю, ты тоже собираешься смеяться и говорить мне, что преступников невозможно реабилитировать? Он поднял руки в знак откровенной честности и ответил: — Что ж, я действительно нахожу твое блаженное неведение довольно забавным, милая! Чарли сразу же пожалела о том, что выложил ему всю эту историю только для того, чтобы он сделал такое язвительное замечание. Как будто было недостаточно жалко, что он застал её в таком состоянии, теперь она должна была знать, что он тоже, вероятно, думал о ней как о какой-то неразумной девушке, как и все остальные вокруг неё, и это было уже слишком... Её гордость не позволяла ей плакать, особенно перед ним, и она уже собиралась схватить сумочку и пожелать ему "хорошего дня", прежде чем уйти в свой дом, когда внезапно почувствовала, как рука обняла её за плечи. Быстрый взгляд вниз, и она поняла, что Аластор держал её, и если бы она не была так взволнована этим небольшим вниманием, всё её лицо, вероятно, сгорело бы при мысли о том, что он прикасается к ней. Он, казалось, понял, что она расстроена, и намеревалась встать и уйти, потому то и притянул её ближе к себе, пока их бока почти не соприкоснулись. — Позволь мне пролить немного света на этих грешников, которым ты так отчаянно пытаешься помочь, - заявил он, многозначительно подняв палец. — Да, некоторые из них мелкие воры. Но почему они сделали то, что сделали? Кто знает? Чтобы прокормить свою семью достаточным количеством хлеба? Чтобы расплатиться с деньгами, они совершили ошибку, взяв взаймы? Или, может быть, даже на какие-то незаконные развлечения? Как я уже сказал, кто знает! Но послушай, моя дорогая, некоторые из них являются убийцами, у которых нет иных мотивов, кроме болезненного любопытства. Возможно, движимый глубоким плотским инстинктом? Или, может быть, просто чтобы выяснить, какой потенциал они держат в своих руках, чтобы иметь возможность так легко отнять жизнь, так же просто, как задуть пламя свечи? Другая рука Аластора внезапно поднялась, чтобы обнять её за другое плечо, его глаза пристально посмотрели в её, а улыбка стала ещё шире. — Они, конечно, без колебаний раскроили бы твое милое личико! От этих болезненных мыслей невозможно избавиться! Чарли могла только смотреть на него, нахмурив брови, отчего на её лице появилось выражение тревожного беспокойства. Его слова буквально вызвали у неё дрожь по спине, не ту, которую она обычно чувствовала после того, как услышала его обычную очаровательную личность по радио и несколько раз, когда он приветствовал её словами «привет» или «добрый день», когда они находились поблизости друг от друга. Нет, от этого у неё чуть мурашки не побежали по коже от того, насколько... образно он изъяснялся. — Ты... неприятно проницателен в этом, - Неуверенно пробормотала она. Аластор только рассмеялся, как будто это была обычная шутка, и пренебрежительно махнул рукой. — Всего лишь предположение, дорогая! Ты получишь много таких криминальных историй о гризли, когда будешь радиоведущей, вот и все! Особенно легендарны те, что про Дровосека! Услышав это, Чарли прерывисто вздохнула, даже не осознавая, что задерживала дыхание, и тоже рассмеялась, хотя всё ещё нервничала. — Ах, да. Может быть. Затем между ними воцарилось неловкое молчание, но Чарли не могла избавиться от ощущения, что её нервирует короткая речь Аластора. Конечно, это было просто что-то, что он придумал самостоятельно, но его воображение, несомненно, было живым. Она посмотрела на небо и заметила, что оно становится ярко-оранжевым. — Ах, уже вечер. Я не должна тебя здесь больше задерживать, - Сказала она ему, вставая со своей сумочкой и отряхивая юбку. Он тоже встал, поправил очки, прежде чем взять её руку в свою и нежно поцеловать. — Мне понравился наш небольшой разговор, куколка. Надеюсь, с твоим маленьким проектом всё получится. Вспоминая их «разговор», Чарли сразу почувствовала, как у неё кровь застыла в жилах, но она проигнорировала это и заставила себя слегка улыбнуться. — Тогда буду надеяться. И спасибо, что выслушал, Аластор. Я действительно ценю это. Прощальный взмах и обмен улыбками, и Чарли исчезла в своём доме, оставив Аластора возвращаться к себе, вздыхая при воспоминании о безжизненной молодой женщине в его подвале, которую ему ещё предстояло приготовить на ужин. Он почувствовал легкое разочарование, зная, что этого будет недостаточно, чтобы подавить растущую тягу, которую он в настоящее время испытывал к своей милой соседке. О, как этот испуганный взгляд на её лице творил чудеса.