Улыбнись милая

Когда Чарли проснулась, при утреннем свете, снизу раздался внезапный шум. Подскочив на кровати, она сразу же осознала, что голос Вэгги звучит очень гневно и разъярено. Её сердце заколотилось в панике при мысли о том, что могло произойти, что заставило её лучшую подругу так взбеситься в такую рань, гадая о наихудших из возможных ужасных ситуаций. Выбравшись из-под одеяла, почти не обращая внимания на то растрепанное состояние, в котором она только что проснулась, и, случайно накинув халат, выбежала из своей комнаты и направилась прямо к лестнице. И только когда она сделала первые несколько шагов вниз, она, наконец, ясно услышала, что происходит, и, боже мой, как она удивилась, услышав, с кем разговаривает Вэгги… — Если ты заблудился, я вызову полицию. — Я даже не делаю ничего плохого. Я же не вламываюсь. — Ты на территории Чарли. — Тогда, если она хочет поиграть в полицейского по вызову, то пожалуйста. Она определенно будет гораздо более мудрее в этом вопросе, чем ты, милая. — Аластор? И Вэгги, и Аластор — все нахмурились, а первая даже оскалила зубы в рычании — отвернулись от своего сердитого состязания в гляделках к очень смущённой Чарли, которая наблюдала за ними, обеспокоенно нахмурив брови. Её глаза тут же встретились с глазами Аластора, и Чарли увидела удивление, от которого расширились его глаза, прежде чем он быстро отвел взгляд, увидев, что она всё ещё была в пижаме. Она начала осознавать, что не привела себя в порядок должным образом и чувствовала себя такой беззащитной, что плотнее затянула халат, чтобы сохранить хоть немного приличия. Всё ещё глядя в сторону, Аластор выпрямился и прочистил горло, стараясь выглядеть так, словно он только что не был вовлечен в какую-то перепалку с Вэгги, которая теперь была рядом с Чарли. — Он не сбежит, — сказала она Чарли, пристально глядя на него. Вэгги взволнованно сжала её руку, крепко вжимая пальцы в её мягкую кожу, в то время как её нервная энергия накаляла воздух в комнате до такой степени, что это плохо сочеталось с внезапно поднявшимся душевным состоянием блондинки. Мужчина, о котором шла речь, закатил глаза, глядя на Вэгги, прежде чем его взгляд стал дружелюбным, когда он снова сосредоточился на Чарли. — Доброе утро, Чарли, — вежливо поздоровался он, кивнув. — Мне очень жаль, если ненужная суматоха разбудила тебя. Несмотря на её затуманенные мысли, в данный момент у неё было достаточно умственных способностей только для того, чтобы задаться вопросом, из-за чего произошёл конфликт, так же, как ей было интересно, что Аластор делал в этот момент на пороге её дома. Она отвернулась от Вэгги, к большому разочарованию подруги, и подошла к нему, с любопытством нахмурившись. — Что ты здесь делаешь? — тихо спросила она, голос всё ещё был хриплым после пробуждения. — Что происходит? Аластор взглянул на Вагги, которая всё ещё смотрела на него с нескрываемым презрением, прежде чем ответить: Ну, прежде чем мисс Вэгги пошутит надо мной, я просто хотел пожелать тебе доброго утра. — Это всё? — Спросила Чарли, потому что это не казалось ему веской причиной снова внезапно появиться на её пороге, и так неожиданно, после нескольких недель бездействия. Последовала короткая пауза, и Аластор, казалось, задавался вопросом, что сказать дальше, после чего последовал громкое восклицание: О, не совсем! Видишь ли, у нас на самом деле открыто свободное время для собеседования на следующей неделе, и я хотел спросить тебя лично, не будешь ли ты заинтересована в этом. Ещё одно интервью? Вот это действительно вызвало у неё сильный интерес. О, какая возможность могла появиться как раз вовремя для дальнейшего развития отеля! Учитывая успех, который имело предыдущее интервью в привлечении некоторых будущих клиентов, Чарли уже могла представить, какие результаты принесет следующее собеседование в увеличении их клиентуры. Единственный вопрос заключался в том, почему Аластор предлагал ей это? Всё ещё казалось таким неожиданным, что он появился на пороге её дома с таким приглашением, поскольку она была почти уверена, что они всё ещё не совсем в хороших отношениях. Это было особенно важно, учитывая, что их последний разговор закончился тем, что он сбежал, что сделало этот неожиданный визит ещё более неожиданным. И это сомнение разделяла Вэгги, которая, не колеблясь, заявляла о своей неблагосклонности тем, как она потащила Чарли обратно в холл и посмотрела ей прямо в глаза с явным беспокойством. — Вэгги… — Мне это не нравится, Чарли. Мне это ни капельки не нравится. — Подозрительно посмотрев на мужчину, который задержался у входа и выжидающе наблюдал, Вэгги серьезным шепотом спросила: Можешь ли ты… не делать этого? Пожалуйста, Чарли? После всего, что с ними произошло, и того факта, что их дружба только начинала возвращаться в норму, у Вэгги были веские причины спросить её об этом, и это заставило Чарли ещё больше сомневаться в принятии предложения, потому что она не хотела рисковать ещё раз чтобы поссориться с ней. Было уже достаточно плохо что она скрыла встречу с Аластором в кафе, тем самым незаметно нарушив своё обещание. Её охватило чувство вины за то, что она не призналась, но она, тем не менее, позаботилась о том, чтобы ничего о том дне не стало известно. Она скорее предпочтет столкнуться с непреодолимым чувством стыда, чем вступить в ещё одну ужасную ссору. Но это означало, что ей нужно быть осторожной в обращении с Аластором, пока Вэгги смотрит, и этот момент определенно требовал этого. Она не хотела ещё больше пугать свою лучшую подругу, даже если это означало бы упустить хорошую возможность. Однако, похоже, Аластор был более чем готов ответить вместо неё. — Вы действительно собираетесь лишить Чарли ещё одной возможности рекламировать свой отель? — спросил он Вэгги разочарованным тоном. — В самом деле, мисс Вэгги. Это кажется немного эгоистичным, вам не кажется? Он сказал это с некоторой резкостью, которая была весьма целенаправленной, и выражение его лица было таким, словно он бросал вызов. В то время как Вэгги, возможно, изо всех сил старалась избегать этого человека любой ценой, его вопрос и заявление действительно задевали её, и она, конечно же, отказалась, чтобы её провоцировали или унижали так, словно её выставляли в дурном свете по отношению к целям её лучшей подруги. Ей не хотелось этого делать, но она была склонна сказать: Тогда ладно. Улыбка на лице Аластора — самодовольная и заискивающая по отношению к Вэгги — начала расти, когда она уступила, и Чарли только посмотрела на Вегги с удивлением, что она действительно согласилась. Хотя, она была права, понимая, что так просто не согласится. — Но на этот раз я пойду с тобой. Улыбка Аластора прекратилась и сменилась медленным прищурением глаз, в то время как Чарли просто продолжала смотреть на неё, не уверенная, будет ли это хорошей идеей. Однако суровый взгляд Вэгги ясно дал понять, что она не собирается принимать «нет» в качестве ответа.

***

Дождь продолжал идти всю ночь, но, к счастью, прекратился к рассвету, оставив только дороги и тротуары мокрыми и усеянными лужами грязной дождевой воды. Чарли была рада, что, выходя из дома, она надела пальто потолще, потому что в воздухе было немного прохладно, а небо почти полностью было затянуто светло-серыми облаками. Ходьба на каблуках была медленной, чтобы не поскользнуться на мокрой поверхности, что уже привело к нескольким поскальзываниям, которые, к счастью, не привели к падению на землю. Увидев её неустойчивую походку, Аластор предложил ей руку, чтобы поддержать её, но был безмолвно отвергнут, поскольку Вэгги тут же настойчиво схватила Чарли за руку, бросив на него ещё один свирепый взгляд, который заставил его держать руку при себе. Во время прогулки к радиовещательной станции Чарли чувствовала себя по-настоящему неуютно, и это определенно было не только из-за скользких дорожек. Должно быть, это определенно повлияло на Вэгги, чья нервная энергия всё ещё витала вокруг неё, молчаливая, но очевидная по тому, как крепко она держала Чарли за руку и как часто украдкой бросала предостерегающие взгляды на Аластора. Хотя он ничем не отличался, судя по его профилю сбоку, насколько напряженной была его улыбка и какими жесткими казались его глаза, сосредоточенные на чем-то очень серьезном, судя по тому, как напряженно были сжаты его челюсти. Это вызвало у Чарли настоящее любопытство, но также и беспокойство, потому что её мысли начали возвращаться к их предыдущей встрече в кафе, что заставило её изо всех сил стараться не бросать украдкой взгляды на его запястье. Она представила себе бинты такими, какими они были, когда увидела их пару дней назад, и её сердце снова наполнилось ужасом при мысли о том, что могло с ним случиться. Она хотела задать вопрос, но воздержалась от этого, потому что там была Вэгги, и поэтому вела себя тихо и подавляла свои мысли, как будто не отрывала взгляда от земли, делая осторожные шаги. Радиостанция, как и положено утром, была занята. Аластор придержал дверь открытой для обеих дам, получив благодарность от Чарли и упрямое молчание от Вэгги, хотя холодное отношение последней было прервано, когда Аластор поднял на неё руку — Боюсь, мисс Вэгги не пустят внутрь. — А почему нет? — Вэгги потребовала ответа, прежде чем Чарли успела спросить более вежливым тоном. — Только для уполномоченного персонала, моя дорогая. А Чарли здесь по официальному делу. Станция не пускает посетителей за пределы зала. Вегги это не показалось убедительным, и она не восприняла бы это всерьез: Я её коллега, — возразила она, снова начиная волноваться. — Я работаю на неё и на отель. Я не понимаю, в чём проблема с тем, чтобы впустить меня. Она привела довольно разумный аргумент, должен сказать он. Тем не менее, это не помешало Аластору покачать головой. — Мне очень жаль, дорогая. Но Чарли в приоритете. Не я устанавливаю правила. Вэгги не понравилась такая договоренность, и её угрызения совести заставили её заподозрить, что он лжет и делает что-то, чтобы попытаться увести Чарли от неё. В сторонке относительно молчаливая Чарли чувствовала себя некомфортно из-за напряжения, которое вызывала эта ситуация, поэтому она вмешалась, чтобы отвести Вэгги в сторону и вступить в дискуссию, в которой Аластор не был слишком уверен, было ли это для того, чтобы успокоить или отговорить беспокойного пачуку. Уважительный фарс сохранялся, пока Аластор оставался на месте, чтобы позволить девочкам поговорить, но, честно говоря, он был очень раздражен тем, как сильно Вэгги издевалась над ним с порога. Тем более учитывая, что она только что решила присоединиться к нему и полностью разрушить его планы поговорить с Чарли наедине. С тех пор, как он благополучно вернулся домой прошлой ночью, он решил, что поговорит с Чарли и уладить этот вопрос раз и навсегда. Его опрометчивое решение, возможно, затуманило его чувство рациональности, но ему это было нужно. Из его разговора с Воксом и Валентино стало известно, что Люцифер Магне был твердо намерен стать занозой в заднице, и ненужный сигнал тревоги, который наполняла его мысль о Большом Яблоке, был чем-то, чему он не мог позволить встать на пути его первоначальных планов. Время было на исходе, и больше ни секунды нельзя было терять ради его собственного растущего убийственного желания поставить Чарли Магне на место, поэтому ему пришлось хорошенько подумать над решением, как забрать у её у Вэгги, чтобы он мог сразу приступить к делу. Он оглядел зал, задаваясь вопросом, есть ли здесь что-нибудь, что могло бы послужить ему решением для работы. И решение, казалось, пришло в действие как раз вовремя. — Том, мой добрый друг! Том Тренч только что пришел на работу и, казалось, спешил, когда его остановили, окликнув по имени. Видя, как его более популярный коллега быстро приближается к нему со своей обычной странной ухмылкой, он задался вопросом, что он здесь делает, когда его там не должно было быть. — Почему ты здесь в свой выходной, Аластор? Аластор был благодарен, что они находились на некотором расстоянии, чтобы это заявление не было услышано девочками, которые всё ещё увлеченно обсуждали всё, что связано с задержанием Вэгги. Он определенно не хотел, чтобы его план провалился из-за этого идиота. — Как раз тот человек, которого я хотел увидеть! — Радостно поздоровался Аластор, обняв Тома за плечо, заставив его смутиться внезапной незнакомой близостью. — Я здесь, чтобы обсудить дела с моей любимой гостьей, но, похоже, у неё «дополнительная охрана», которую нужно немного отчитать. Это упоминание сопровождалось жестом в сторону Вегги, ясно указывающим на блеск интереса в острых глазах Тома, когда он смотрел на красивую девушку, прежде чем откашляться и поправить очки, чтобы восстановить самообладание. — Аластор, Кэти оторвет мне голову, — неуверенно пробормотал он, хотя что-то в его тоне говорило о том, что его это не слишком волнует. Самому Аластору было наплевать на тот факт, что этот ублюдок вернулся к своей бывшей подружке, больше склонный к тому, чтобы мужчина оказал ему эту единственную услугу без особого сопротивления. — Я не говорю тебе снимать с неё трусики. Ты, маленький извращенец. Просто мне нужно, чтобы ты притворился какой-нибудь высокой шишкой и сказал ей, что её не пустят, чтобы я мог поговорить с её подругой наедине. Смекаешь? Если бы у Аластора был выбор, он бы никогда к нему не прибегнул. Они с Томом даже близко не были «друзьями», чтобы он мог просить о такой услуге, так что, вероятно, он просил не того парня, и это определенно было не очень хорошее решение. Но у него не было выбора, и его могло только стошнить от того, что Тому стало искренне любопытно и даже забавно, что он, казалось, вполне серьезно спрашивал об этом. — Боже, Карлон. Я и не думал, что ты такой уж хитрый пес, — усмехнулся Том, не заметив, как этот ненужный комментарий заставил Аластора стиснуть зубы под натянутой улыбкой и прищуриться, когда Том сказал: Конечно, я тебе помогу. Но все же, что это мне даст? Конечно, с таким авантюристом, каким был Том, это не прошло бы даром. Хорошо, что он был таким же простаком, как и Аластор, раз смог выступить с достаточно интересным предложением, которое смогло бы убедить его. — Помоги мне с этим, и я замолвлю словечко перед боссом, чтобы ты мог стать хедлайнером некоторых моих шоу на следующей неделе, — легко предложил он с ухмылкой. —Я также добавлю несколько основных сюжетных линий! Как он и ожидал, обещание крупных сюжетов и большего количества эфирного времени было очень выгодным предложением для предприимчивого Тома, который позволил Аластору отвести его к девочкам, где его появление прервало разговор и было встречено вопросительными взглядами их обоих. Нескольких слов с Томом, прекрасно сыгравшим роль авторитетного деятеля истеблишмента, было достаточно, чтобы Вэгги отбросила свою первоначальную браваду, а Аластор внутренне порадовался, увидев, что она наконец осознала свое место. Он должен был бы признать, что был небольшой укол раздражения из-за того, что это должно было исходить от Тома, а не от него, но он возьмет то, что сможет получить. Кроме того, сейчас важно то, что это наконец убедило Вэгги остаться там, где она была в коридоре, и Чарли наконец смогла уйти от неё. Прежде чем другая девушка успела хотя бы попытаться заговорить или возразить, Аластор уже жестом уводил Чарли из зала, и она просто позволила ему сделать это, чтобы не создавать там ненужных проблем. Она слабо помахала Вэгги, которая не сводила с них глаз все это время, пока они не скрылись из виду. И когда они скрылись из виду, Аластор внезапно повел Чарли за стену, одобрительно показав большой палец Тому, спускавшемуся в противоположном направлении. — Ты у меня в долгу! Я буду ждать этих историй на своем столе, — тяжело вздохнул Том, уходя, что вызвало легкий хмурый взгляд Аластора и растерянный взгляд Чарли. — Аластор, что… — Подожди. Аластор оборвал её, заставив замолчать, и снова выглянул в зал, чтобы убедиться, что Вэгги не пытается следовать за ними. С облегчением увидев, что она послушно сидит и не двигается, он быстро схватил Чарли за запястье и повел её в другой конец коридора. Проходя мимо лестницы, которая, как она точно помнила, вела в комнаты звукозаписи наверху, Чарли была в полном недоумении. — Аластор, куда ты меня ведёшь? — Спросила она между шагами, подозрение росло, поскольку он всё ещё ничего не говорил, продолжая свой путь к двери в конце, сопровождая её, которая вела в переулок за зданием. Он был грязный, заваленный мусором и совершенно пустой. Не идеальное место, но для Аластора это не имело значения, за исключением того факта, что они наконец остались одни. — Наконец-то! Немного тишины и покоя, — воскликнул он со смешком, ослабляя хватку, чтобы торжествующе упереть руки в бока, в данный момент не обращая внимания на то, что Чарли продолжал настороженно смотреть на него. — Ладно, что случилось? — Растерянно спросила она. — Почему мы здесь, в переулке? Как насчет этой дискуссии для интервью? При упоминании об этом Аластор усмехнулся ещё сильнее, на этот раз от веселья, которое смешивалось с нехарактерной застенчивостью, когда он почесал затылок. — Ах, видишь ли, я мог бы использовать это как предлог, просто чтобы вытащить тебя поговорить. Чарли моргнула раз, другой, третий. — Прости… Что? Он не мог винить её в полном замешательстве. Честно говоря, он бы солгал, если бы сам не был смущен всей ситуацией. — Прости за странность, Чарли, но мне пришлось. Я точно не могу сделать это наедине, когда мисс Вэгги порхает вокруг, как мотылек. И она явно собиралась вцепиться в тебя и не дать мне возможности что-либо сказать. Это показалось Аластору разумным объяснением, хотя того же нельзя было сказать о Чарли, у которой всё ещё было озадаченное выражение на лице, когда она думала о своём растущем замешательстве, которое также вызвало внезапную вспышку гнева. — Ты действительно солгал о назначении ещё одного интервью? Только для того, чтобы поговорить со мной? Хорошо… Ему определенно следовало придумать более красноречивый план, чем всё это фиаско с приведением её на радиостанцию. Аластор ничего не сказал и просто посмотрел на неё, не зная, как ответить на обвинение, которое было столь очевидно правдивым. Застывшая улыбка на его лице определенно усугубила ситуацию из-за того, что дыхание Чарли стало прерывистым, а её лицо начало пылать, когда она громко застонала и раздраженно вскинула руки в воздух. — Я не могу в это поверить! Возмущенное восклицание последовало за быстрым движением Чарли, которая уже развернулась на каблуках и направилась обратно к двери. Это определенно вывело Аластора из молчания. — Куда ты идешь? — Я иду домой с Вэгги! Подумать только, ты привел нас обоих сюда из-за какой-то чепухи! — Чарли позволила себе слегка повернуть голову и неодобрительно взглянуть на него через плечо. — У тебя действительно хватает наглости! Она не была уверена, насколько быстр был Аластор, потому что теперь он стоял у неё на пути и преграждал ей путь к двери. Она в шоке сделала шаг назад, когда перед ней внезапно появилась его массивная фигура, и её гнев только усилился. — Уйди с дороги, Аластор, — резко потребовала она. — Чарли, пожалуйста, пойми, что на самом деле у меня не было другого выбора, — твердо заявил Аластор. — План заключался в том, чтобы сразу перейти к делу, пока твоя маленький подружка не решил дать мне нагоняй без всякой на то причины. — На то была веская причина! Чарли фыркнула, пытаясь обойти его, но безуспешно. — Ты не произвел хорошего впечатления на нас обоих после всего, что ты натворил. И это не говоря уже о том, что ты с нами сделал! Рот Чарли захлопнулся, когда она произнесла последнее предложение, и она была уверена, что при этом чуть не прикусила язык. Она ни в коем случае не собиралась говорить о ссоре, которая возникла у них, когда Вэгги узнала, что Чарли с ним сделала, потому что это было совершенно не его дело К счастью, Аластору, казалось, было не так уж интересно знать, о чём она говорит. Вместо этого он только продолжал настаивать: Чарли, всё, чего я хочу, это поговорить. — Поговорить? — Чарли недоверчиво усмехнулась. — Правда, Аластор? Наш последний разговор ни к чему не привёл, так какой смысл пытаться ещё раз? На самом деле я повторю твои слова и скажу: нам не о чём говорить. Чарли только повторила свои слова в мелочной манере, что определенно подпитывалось её гневом из-за того, что он снова солгал ей. Её заявление, вылетевшее из её уст, тут же заставило его замолчать, и она воспользовалась его отвлечением своими словами, чтобы пройти мимо него к двери. Но она бы так и сделала, если бы Аластор внезапно не вытянул руку, чтобы положить её на архитрав с чуть большей силой, чем необходимо. Раздался сильный удар кожи о деревянную конструкцию, и Чарли испуганно отпрянула от громкого звука соприкосновения. Теперь его рука оказалась прямо перед её лицом, и её взгляд с огромным удивлением упал на его руки. Она была не единственной, потому что Аластор тоже уставился на свою руку, сбитый с толку своей внезапной реакцией. Медленно их взгляды оторвались, чтобы посмотреть друг на друга в замешательстве от того, что он действительно только что сделал. Рука Аластора соскользнула вниз и снова упала на бок, но Чарли не пошевелилась, хотя путь для неё был свободен. Понимая, что он очень серьезно настроен провести с ней этот момент, Чарли стала весьма настороженно относиться к его поведению и могла лишь внимательно наблюдать за ним. — Эта чушь продолжается уже достаточно долго, Чарли, — сказал Аластор серьезным голосом и с торжественной улыбкой. — Нам пора разобраться с этим. Он почувствовал облегчение от того, что она больше не пыталась убежать, но это облегчение было недолгим, учитывая, как быстро оно рассеялось острым взглядом, который она бросила на него, недовольно скривив губы и обнажив стиснутые зубы. — Хочешь поговорить? Отлично. Давай поговорим. Но на этот раз я жду ответа и твоей полной честности со мной. Она не была уверена, делает ли он одолжение или каким-то образом мстит, но она определенно не собиралась позволять ему перебивать, прежде чем задать ему самый насущный вопрос. — Я начну с этого; что, черт возьми, случилось с твоим запястьем? Об этом пришлось спросить не только потому, что она всё ещё беспокоилась о случившемся, но и потому, что ей нужно было узнать объяснение его импульсивной реакции в тот день. К черту вежливость, когда она наконец позволила своему взгляду переместиться на его запястье, визуализируя повязки, которые, вероятно, всё ещё были там, скрытые его рукавом. Аластор заметил выражение её глаз, и его стоическое улыбающееся лицо застыло в нерешительности, недовольное поднятой темой. Но даже если ему было неловко, на этот раз Чарли не отступила. Он мог бы попытаться как-то выйти из этого противостояния, но она на это точно не согласится. Когда он вздохнул, она затаила дыхание, ожидая либо ответа, либо необходимости продолжать. — Это не самое идеальное место для разговора, — тихо ответил он, — Давай пойдем куда-нибудь в другое место. С этими словами Аластор отвернулся от её лица и повернулся к выходу из переулка, не дожидаясь, пока Чарли согласится с ним, прежде чем он начал уходить. Однако ему не нужно было ждать её, потому что он уже знал, что даже если она в гневе взвешивает свои варианты, она всё равно последует за ним, несмотря ни на что. Они держались на значительном расстоянии друг от друга, не обмениваясь ни словом, и шли довольно неторопливым шагом вдоль залива реки Миссисипи, оба смотрели куда угодно, только не друг на друга, и только шум и суета Нового Орлеана вокруг них заполняло тишину. Это совсем не похоже на то, как они раньше держались за руки и болтали между собой на прогулках. Чарли начала сомневаться, было ли это такой уж мудрой идеей согласиться пойти с ним на эту прогулку. Не только потому, что ей было плохо из-за того, что всё это было ложью и Вэгги вернулась на радиостанцию, сидела и ждала, поскольку она ничего не знала, но и из-за беспокойства, исходившего от Аластора. Она задавалась вопросом, могли ли события последних нескольких недель быть основной причиной его поведения. Но опять же, что, если бы это было так? Они «расстались», и в первую очередь это была его вина за то, что он преследовал её. Если его способ справиться с ситуацией внезапно был омрачен кем-то, кто знал, на что он способен, почему её это должно волновать? И опять же, какое ей было дело спрашивать? На самом деле это было её дело. У неё была веская причина, и на этот раз она не собиралась её упускать. Она не собиралась оказаться в неловком положении, когда отказ сделал бы ситуацию более напряженной, чем необходимо, подпитываемой только разочаровывающим желанием наконец-то хорошенько разобраться, что, черт возьми, происходит с такого рода отношениями с этим мужчиной. — Мрачный денек, не правда ли? неожиданно прокомментировал Аластор, глядя на медленно темнеющее небо. — Всегда приятно прогуляться по городу, пока небольшой дождь не лишил возможности подышать свежим воздухом. Похоже, в Новый Орлеан скоро наступит влажная погода. Лучше проводить как можно больше времени на свежем воздухе, пока не начался ливень. Его попытка надавать была встречена Чарли лишь молчанием, а кукла по-прежнему терпеливо смотрела в сторону и больше ничего не говорила. Её дискомфорт ясно давал понять, что она ни в малейшей степени не заинтересована в пустой болтовне вместо более насущных тем, которые предстояло обсудить. Но она была не единственной, кто чувствовал себя неуютно. Оставляя в стороне тот факт, что ей пришлось посмотреть на бинты на его запястье, Аластор не был слишком уверен, что думать о том факте, что она так легко взяла бразды правления разговором, который он должен был контролировать. Именно он первым обратился к ней, и всё же как всё обернулось, что именно она взяла на себя ответственность и заставила его говорить. Как удивительно и бесит, что в последнее время у него действительно всё шло не так, как планировалось. Какой же силой обладала Чарли Магне, чтобы одним своим присутствием и смелой индивидуальностью повернуть ход событий против него? Ах, хорошо. Здесь она была прямо перед ним во второй раз с того периода, когда он потенциально мог потерять её из своих рук, и не было никакой необходимости усугублять ситуацию для него ещё больше. Несмотря на то, насколько раздражающей она была прямо сейчас, ему придется очень тщательно обдумать свои действия, чтобы не позволить ей отдалиться от него, чтобы вернуть её расположение, даже если это означало бы ответы на некоторые вопросы, на которые он на самом деле не хотел отвечать. — Я бы предположил, что ты всё ещё сомневаешься насчет бинтов. Да, так и было, хотя на самом деле она чувствовала легкое сожаление из-за того, что задала этот непрошеный вопрос, а тяжесть в голове говорила ей, что ей не следовало беспокоиться, и на то были веские причины. Если он не был готов быть откровенным по этому поводу в их последнем разговоре, что заставило её думать, что он сделает это сейчас? Зная его, можно было ожидать немного большего, чем то, что он придумает какую-нибудь диковинную причину или даже просто уйдет от ответа. Ни то, ни другое было для неё неприемлемо, потому что она не думала, что в ней осталось что-то, что могло бы позволить ещё одному сомнению или беспокойству висеть в воздухе и приставать к ней, как назойливая муха. — Если ты хочешь знать, это было из-за Мимзи. Итак, то, что он так мгновенно и прямо ответил на вопрос, действительно удивило её, но не больше, чем то, что он ей только что сказал. — Мимзи? — Имя оставило горький привкус у неё на языке, но она демонстративно проигнорировала его, сосредоточившись на текущей теме. — С чего бы… На этот раз её удивило не то, что он сказал, а то, как он выглядел. В его отведенных глазах была определенная серьезность, вызванная весьма красноречивой мыслью о том, что произошло что-то действительно плохое, и затем Чарли поразил ответ. — Ссора… Ты с Мимзи действительно вступали в физическую связь друг с другом? Аластор кивнул без колебаний. — Аластор, ты этого не мог сделать… — недоверчиво пробормотала Чарли. Он поднял обе руки в жесте невинности, стараясь не позволить манжетам рукавов соскользнуть вниз и обнажить раны. — Это она напала на меня, — объяснил он сухо и буднично. — Я просто сдерживал её, но она продолжала набрасываться, как дикая кошка. Пока он объяснялся, взгляд Чарли вернулся к запястью, теперь он смотрела на него с новым чувством удивления. Она чувствовала, как её рука почти начинает подергиваться, чтобы протянуть пальцы и осторожно взять её, чтобы взглянуть, потому что насколько сильно он пострадал от Мимзи, что ему пришлось всё это вот так латать? Однако, быстро вспомнив его первоначальную реакцию и особенно его презрение из-за того, что к нему прикасались без необходимости, она только сжала руку в кулак, сдерживаясь. Аластор мельком заметил это движение и слегка нахмурился. — Пожалуйста, не думай об этом, — заверил он. — Как я могу не думать об этом? Чарли ответила почти раздраженно. — Ты затеял драку из-за меня, а теперь говоришь мне, что пострадал? Почему ты не мог признаться мне в этом в первый раз? Аластор вспомнил свой поспешный уход и ему действительно хотелось бы проклясть самого себя за то, что он отреагировал таким образом, который пробудил в ней такие подозрения. Итак, все это определенно зависело от него, и ему не пошло бы на пользу, если бы он и дальше уклонялся от ответа, как в тот день. Чем больше Чарли делала, тем настойчивее становилась, и это было притворство, которое он счел ненужным продолжать. Хотя он хорошо знал, что не следовало открывать ей всей правды; его просто раздражает то, что ему приходится во всем признаваться. — В остальном, ничего серьезного. — Он заложил руку за спину, чтобы скрыть её от её любопытных глаз. — Мне просто не нравится, когда люди об этом узнают. Это довольно прискорбно. Теперь это звучало как абсолютно нелепое оправдание для неё. — Я так не думаю. Но, несмотря на то, что это казалось смешным, Аластор стоял на своем. — Ну, это для меня. — В его голосе было определенное напряжение из-за такого отвращения к теме, и его слова звучали резче, чем необходимо для того, что он считал «легкомысленным». Такое любопытство только ещё больше заставило Чарли не согласиться с утверждением. Такое любопытство только еще больше заставило Чарли не согласиться с утверждением. — Я действительно не понимаю, как-то, что тебе причиняют боль, может рассматриваться как «легкомысленное» — парировала она. — Всем причиняют боль. Будь то физическая или даже эмоциональная… Чарли замолчала, произнеся последнее слово, после чего она немедленно прикусила язык и не стала продолжать. Аластор сразу понял, что, должно быть, происходит у неё на уме по этим её сверкающим глазам, и он уже знал, что это было то, о чем ему не хотелось говорить. — Ты всё ещё думаешь о том, что произошло, да? И снова она была открытой книгой. Чарли закрыла глаза, и её губы сжались в линию, свидетельствующую о нервозности. — Дело не во мне, — сказала она. — Дело в тебе и твоём поведении в последнее время. Аластор тяжело вздохнул; явный признак того, что ему не нравится ход разговора. — Это очень сложная ситуация, Чарли, — сказал он ей как можно более дипломатично. — Даже я всё ещё пытаюсь понять происходящее. «Докопаться до сути». И вот он ушёл, сказав, что, как будто все это было просто каким-то досадным неудобством, которое не было настолько серьезным, чтобы полностью выбить её из колеи за последние несколько недель. Чарли никогда не нравилось быть из тех, кто загоняет кого-то в угол, но она знала, что этот вопрос необходимо поднять, учитывая, что это главная причина, по которой между ними изначально было так много конфликтов. Напоминание об этом только вызвало горькую обиду, которая, выросшая с тех времен, снова подняла свою уродливую голову, и ей потребовались все силы, чтобы подавить её и не позволить ей задушить себя, как это было, когда он впервые вернулся. Её рука начала дрожать, и она была почти уверена, что из-за чистого разочарования она балансировала на грани того, чтобы хорошенько ударить его, что заставило её немедленно крепко прижать руки к груди и с усмешкой отвести взгляд. Аластор уже видел, что ей всё ещё больно — в конце концов, она была открытой книгой. Он не стал комментировать это прямо ради неё, но не был уверен, что сможет настаивать на этом вопросе больше, чем необходимо, тем более что ему всё ещё было довольно неприятно вспоминать подробности своих действий. Но, несмотря на собственный дискомфорт, он не мог снова избежать её уязвимости, чтобы снова не вбить клин между ними, если не для них обоих, то для себя. Чарли, очевидно, не терпелось сказать то, что он думал, чтобы она больше не плакала, поэтому он заставил её сделать это. — Скажи что-нибудь, Чарли, — мягко попросил он. Он хотел, чтобы она «что-нибудь сказала?» Отлично. Она собиралась сказать именно то «кое-что», что так долго хотела выплеснуть на него. — Мне было очень больно от того, что ты сделал, ясно? — Я это знаю, — подтвердил он. — И я прошу прощения. Чарли демонстративно покачал головой, не соглашаясь с ним. — Этого недостаточно, — сказала она. Верно. Этого было недостаточно. Да, он извинился в тот день, и он извинился ещё раз, и он сказал это снова самым искренним образом, каким только мог быть Аластор. Но каким бы искренним это ни казалось, Чарли всё равно была этому не рада, просто потому, что чувствовала, что извинения не смогут полностью прояснить всё, что произошло. — Просто сказать «я прошу прощения» недостаточно за тот трюк, который ты выкинул. За ту боль, которую ты мне причинил. — Чарли… — Нет, Аластор. Послушай меня, — грубо ответила она, всё ещё не глядя на него, потому что не хотела прерывать то, что собиралась сказать дальше. — Ты сделал мне больно. Ты сделал мне больно после всего, что мы сделали вместе. После всего времени, которое мы провели друг с другом, после того, как рассказала тебе о себе и о своей мечте, и особенно после той ночи вместе. Когда главная проблема, всё ещё существовавшая между ними, была наконец признана, напряжение между ними достигло новых высот. Чарли почти чувствовала, как у неё сжимается живот от необходимости упомянуть об этом болезненном воспоминании, в то время как сам Аластор, казалось, передернуло изнутри от того, как его губы начали сжиматься. Видя это, Чарли было больно видеть его замешательство из-за признания этого, но не больше, чем то, что она должна была сказать. — Ты навел меня на мысль, что у нас что-то было, и твой уход просто заставил меня почувствовать себя полной идиоткой. И ты только что был такой подозрительной, особенно сейчас, когда практически солгал мне сегодня! «О боже. Не плачь!» Её разум закричал на неё в ту минуту, когда она почувствовала, как слезы щиплют глаза, и её первоначальной реакцией было не моргать, чтобы капли не упали. Но это заставило её не сводить глаз с Аластора, который нахмурился, наблюдая за её реакцией. И это ранило её ещё больше, потому что действительно ли он собирался нахмуриться из-за того, что она снова наполняется таким количеством страданий? — Ты даже не представляешь, через что заставил меня пройти за эти последние несколько недель, — сказала она так, словно почти ругала его за бесстрастную реакцию. — Ты воспользовался моим доверием и вот так просто его разрушил, так как же я поверю твоим извинениям, когда я даже не знаю, могу ли тебе теперь доверять? Её страстная речь достигла кульминации с этим тяжелым вопросом. Слова вырвались в спешке; так же быстро, как и её разум, её переполняло множество сбивающих с толку мыслей. Но даже тогда Чарли была полна решимости не сводить пристального взгляда с Аластора, ища ответа на его каменном лице. Он смотрел прямо на неё в ответ, читая каждую частичку боли, которая наполняла её глаза лани, и от этого зрелища у него немного сжалось сердце. Он не был уверен почему, но ему было так неуютно видеть её в таком состоянии. Он явно не ожидал такой реакции, потому что думал, что достаточно немного разумного разговора и всё, и всё снова будет хорошо. Но как он ошибался, предполагая это, и теперь он был во власти её бед, и, видя её такой, ему на самом деле стало плохо из-за того, что он сделал. — Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы улучшить ситуацию, Чарли? — спросил он как можно тише. Это была его вина, что он так сильно напрягал её, и поэтому он ожидал какого-то возмездия с её стороны, за которое он должен был взять вину на себя. Но было много вещей, которые он мог бы сделать, чтобы всё стало лучше; и всё это из-за того, что он не сделал того, что сделал с самого начала. Ни один из них не попал бы в такую ситуацию, если бы он просто не явился, и это расстраивало Чарли, потому что она не знала, мог ли он вообще что-нибудь сделать, чтобы все стало лучше. — Ты скажи мне, Аластор, — выдохнула она с огромным усилием, сдерживая волну разочарования, грозившую сломить её в замешательстве. Она проклинала себя за то, что не смогла сдержать слезы, но была упряма и не хотела вытирать их перед ним, потому что это заставило бы её выглядеть слабой. Она не думала, что действительно сможет вынести то, как он смотрит на неё в этот момент, и держала голову низко опущенной с закрытыми глазами, мысленно говоря себе, что ей нужно дышать, а не плакать, и что ей не нужно так себя чувствовать. Но когда Чарли почувствовала прикосновение грубой, теплой кожи, она вышла из полусонной медитации и увидела, как Аластор нежно держит её за руки. Его хватка была крепкой, но нежной, как и его глаза, которые смотрели на неё, когда он делал что-то, что заставило её сердце биться быстрее. — Давай вернёмся назад и позволь попробовать снова.