Возвращение к жизни

Акса проснулась от звука чьих-то шагов. Она прислушалась и, убедившись, что в покоях точно кто-то есть, незаметно потянула руку под подушку. После недавних событий под ней теперь на всякий случай всегда лежал кинжал. — Не беспокойся, это всего лишь я, — раздался голос Сулеймана, который, видимо, заметил движение Аксы, — Я тебя напугал? — Нет. Но в следующий раз лучше предупреждайте о своем приходе, — Акса убрала кинжал обратно и открыла глаза, после чего скинула одеяло и села на край кровати. Сулейман нахмурился, но быстро сориентировался и снова надел на себя маску безразличия. — Фюлане казнили сегодня утром. Твою служанку Лале тоже. — А Джан? — Акса даже задержала дыхание. По непонятным причинам ее беспокоила участь девушки. — Она в темнице. Ее судьбу решай сама. — Спасибо. В покоях воцарилось молчание. Тишину нарушал только звук размеренного дыхания и стук сердца Аксы. Интересно, оно действительно так громко бьется или это слуховые галлюцинации? — Это все, что вы хотели сказать, повелитель? — Да, — Сулейман, даже не повернувшись в сторону девушки, направился к выходу, но взявшись за дверную ручку вдруг почему-то остановился, — Нет. Ты приняла решение? — Какое решение? — Акса прекрасно понимала, о чем говорит повелитель, но ей безумно хотелось оттянуть этот разговор. — Я дал тебе выбор. Любовь или свобода. Ты решила, что выбираешь? Сулейман развернулся и в два шага преодолел расстояние от двери до кровати, остановившись возле изголовья. Султан выглядел абсолютно спокойным, но его истинные чувства выдавали пальцы, которые он то и дело нервно сжимал и брови, которые стремились к переносице. — Решила. Я выбираю свободу. — В таком случае, отныне ты свободна. Сегодня же я подпишу указ, и тогда ты будешь вольна идти туда, куда захочешь. — И любовь, — голос дрогнул. Акса поднялась, чтобы наконец посмотреть султану в глаза. Во взгляде Сулеймана она увидела больше эмоций, чем за все годы их знакомства. Там было и недоумение, и обида, и радость, и злость, и разочарование. Даже, кажется, боль, которую повелитель не пытался скрыть. — Смеешь играть со мной? — руки Сулеймана сжались в кулаки, — Неужели забыла, кто перед тобой стоит? — Нет. Я лишь хочу, Сулейман, чтобы ты знал, что я теперь нахожусь здесь не потому что являюсь твоей рабыней. Чтобы ты, просыпаясь каждое утро, вспоминал о том, что любить тебя — теперь не мой долг, а мой выбор. — Это невозможно. — Что мешает мне, свободной девушке, которая не принимала никакой религии, продолжать жить в гареме и быть твоей фавориткой, как раньше? Если ты, конечно, не захочешь сослать меня из дворца. Правила гарема, кажется, подобного не запрещали. Оба окажутся в плюсе. А сердце и разум Аксы наконец сойдутся во мнении. Безусловно, затея была безумно рисковой и изначально подобного в планах у девушки не было. Решение появилось в голове из ниоткуда прошлым вечером. Только вот Акса не думала, что повелитель прийдет к ней так скоро, поэтому не успела подготовиться к этому разговору. В покоях вновь повисла немая тишина. Все происходило словно в замедленной съемке. Сулейман, не отрывая взгляда, аккуратно взял девушку за подбородок и слегка притянул к себе. Очередная игра в гляделки. — Никому, слышишь, никому — Сулейман растягивал слова, медленно опуская руку на шею Аксы, — Не позволено играть со мной подобным образом. Ты захотела все и сразу: и обрести свободу, и остаться в Топкапы рядом со мной. Так не получится. Неужели ты думаешь, что я позволю тебе быть моей фавориткой, но в то же время уйти отсюда, когда ты того пожелаешь? — Да, — рука на шее Аксы сжалась сильнее, — Если я вам дорога, повелитель, вы согласитесь на это. Я выросла там, где не было рабов и господ. Там, где свобода была высшей ценностью. И когда я попала в гарем, мне была невыносимо знать о том, что моя жизнь ничего не стоит. Клянусь вам, я безумно хотела сбежать из этого места и забыть про все, как про страшный сон. — И что же тебе помешало? — Вы. Я и подумать не могла, что однажды смогу обрести в гареме любовь, но судьба сыграла со мной злую шутку. Я никогда не стремилась к тому, чтобы стать фавориткой, Сулейман, ты это прекрасно знаешь. Меня никогда не интересовали власть и богатства — я хотела лишь спокойной жизни. Акса понимала, что ходит по очень тонкой грани. Султана задевает одна лишь мысль о том, что однажды она свой выбор изменит. Что будучи свободной, в один прекрасный день уйдет и никогда не вернется обратно. Вдруг страх того, что его перестанут выбирать, сейчас пересилит чувства? Что, если план Аксы провалится, Сулейман вышлет её из дворца, и Альтан останется без защиты? Поразительно. Повелитель так хочет видеть рядом с собой покорную женщину, но в то же время никогда по-настоящему полюбить такую не сможет. Хватка на шее слегка ослабилась, и Акса, посчитав это за хороший знак, продолжила. — Теперь решение за тобой. Готов ли ты выбрать меня в ответ? Готов ли ты любить меня не как свою рабыню, а как свободную женщину? — Акса накрыла ладонь Сулеймана своей, легонько сжав. Руки девушки дрожали, то ли от волнения, то ли от нахлынувших эмоций. Было безумно трудно держать лицо и оставаться спокойной, ведь сейчас решалась её судьба. На кону стояло все. Долгие минуты молчания убивали. Акса не знала, о чем сейчас думает Сулейман. Может, он размышляет над её словами, а может и вовсе думает о том, каким способом казнить девушку за подобную дерзость. Все таки никакая свобода в случае чего не укроет её от гнева правителя Османской империи. — Знаешь, я много думал о том, какое новое имя тебе дать, — султан наконец прервал молчание, — Долгое время мне не приходило никаких мыслей, поэтому еще во время похода я спросил у Ибрагима. Он сказал, что тебе прекрасно подойдет имя Йылмаз. Непокорная и неукротимая. «О нет, только не это», — пронеслось в голове у Аксы, — «Только не говори мне, что мое новое имя придумал Ибрагим» — Но сейчас я наконец-то понял, какое имя тебе подойдет лучше. Атике. Знаешь, что оно означает? Акса усмехнулась. Как же все до банального просто. — Свобода? — Почти. Освобожденная. Освобожденная. Сердце, от осознания сказанного, упало в пятки. Неужели это конец? Сулейман все-таки решил сослать её из дворца, на прощание помимо свободы подарить новое имя, которое до конца жизни будет напоминать ей об этой ситуации. — Повелитель, неужели это означает, что теперь… — Нет, ты останешься во дворце, рядом со мной. Я так решил. Было очевидно, что эти слова дались Сулейману с огромным трудом. Акса в душе ликовала — она ведь прекрасно знала, на какие точки следует давить, чтобы добиться своего. Главное, чтобы впоследствии повелитель не передумал и не изменил своего решения. Девушка наконец облегченно выдохнула, но звучало это скорее как жалобный всхлип. Акса медленно, наблюдая за реакцией повелителя, слегка прильнула к нему, положив голову на его грудь, а после, не встретив сопротивления, обняла его руками. Напряженные до этого момента плечи Сулеймана наконец слегка расслабились. — Спасибо, Сулейман. Для меня это очень ценно.

***

К новому имени было сложно привыкнуть. Сначала Алина, потом Акса, теперь Атике. Хотя бы одно оставалось неизменным — первая буква «А». — Хорошо, что не Йылмаз, — шутила Айсун, заваривая травяной чай из ромашки. — Говорят, что Валиде Султан и вовсе иногда за спиной называет тебя Сорун, — смеялась в ответ Джан. В тот же день Акса, теперь уже Атике, приказала выпустить её из темницы. Страсти во дворце наконец-то утихли и можно было спокойно выдохнуть. Прошло 2 года, и на памяти Атике это было самое спокойное время за всю её жизнь в Топкапы. Безусловно, произошло множество событий, однако ничего из ряда вон выходящего — громких покушений, отравлений или убийств — не было. За исключением убийства Айше. Сначала во всем обвинили Хюррем и даже сослали из дворца. Однако рыжеволосая совсем недавно вернулась в Топкапы — были найдены веские доказательства её непричастности к совершенному. Атике с самого начала знала, что Хюррем не виновна, однако поделать ничего не могла. Из её головы абсолютно вылетели подробности. Вспомнить о том, кто же на самом деле убил Айше, никак не получалось. Это пугало. Ведь по гарему теперь ходит убийца и кто знает, кто станет следующей жертвой? После того, как повелитель даровал Атике свободу, ничего, честно говоря, почти не изменилось. Кроме осознания того, что теперь она — не рабыня и никто кроме Сулеймана, даже сама Валиде Султан, не может решать её судьбу. Однако, приятным бонусом стали прогулки в городе. Однажды девушка даже выходила в Стамбул с повелителем, который снова переоделся, чтобы разузнать о положении дел в столице оставаясь инкогнито. Хюррем все-таки родила шехзаде, которого назвали Абдуллой. Девушка вынашивала двойню, мальчика и девочку, однако девочка, к сожалению, появилась на свет уже мертвой. Хюррем, казалось, нисколько не расстроилась. Теперь у неё был свой шехзаде и гордая приставка к имени — Хюррем Султан. Атике переживала — этого ребенка не было в сериале, а значит, от него в будущем можно было ожидать чего угодно. Вскоре должна была состояться свадьба Ибрагима и Хатидже. Об их помолвке уже было объявлено, поэтому оба ходили по дворцу и буквально светились от счастья. Празднование обещало быть грандиозным — все-таки замуж выходит любимая сестра падишаха. Ибрагим наконец-то занял новый пост и, как и по сюжету Великолепного Века, стал Великим визирем Османской Империи. Атике помнила, что по канону это станет началом его конца. Власть погубит Ибрагима, а после и Хатидже, которая не сможет вынести горя. Более того, Атике всячески пыталась оградить от общения с Ибрагимом Нигяр, чтобы исключить все шансы на появление между ними каких-либо чувств. Конечно следовало бы посоветовать повелителю тоже выдать женщину замуж. Однако Калфа все еще была на стороне Атике, а терять верного человека в гареме не хотелось. В отношениях с Сулейманом, пусть и не сразу, наступила долгожданная оттепель, которая длилась уже неприлично долго. Первое время повелитель злился, но затем все же простил Атике и принял её желание быть свободной. Махидевран, которой принадлежала её законная ночь четверга, практически ни разу в этот день не оказывалась в покоях султана. Женщина злилась, рвала и метала, но ничего не могла с этим поделать. А Атике переехала в новые покои — они были почти вдвое больше предыдущих, ведь совсем недавно у девушки родился еще один сын, которого назвали Тахиром, и места для двух детей в старых комнатах стало не хватать. Валиде Султан до сих пор ужасно злилась и на своего сына, и на его «выбор». Мало того, что султан нарушил главное правило гарема «Одна наложница — один шехзаде», так еще и даровал этой наложнице свободу. В текущих реалиях это было абсолютно немыслимо. — Альтан, будь, пожалуйста, аккуратней, — мальчик бегал по покоям и чуть было не снес керамический горшок с посаженным в него фикусом, пока Атике болтала с подругами. — Какой же вы неугомонный, шехзаде, — вдыхала Амина, пытаясь догнать мальчика. Амина стала для Атике правой рукой, если дело касалось присмотра за детьми. Та самая девушка, которая помогала наносить макияж перед первой ночью с Сулейманом теперь была незаменимым помощником в воспитании Альтана. После попытки отравления сына, Атике стала гораздо тщательней выбирать слуг, лично занимаясь подбором, лишь иногда доверяя эту обязанность Сюмбюлю. «Вспомнишь лучик, вот и солнышко», — подумала Атике, когда в двери постучали и в покои вошел Сюмбюль Ага. — Госпожа, повелитель зовет вас прогуляться по саду, — промурчал евнух, улыбаясь, словно чеширский кот — Погода сегодня действительно хорошая, — кивнула Атике и поднялась с дивана, поправляя платье. Джан и Айсун последовали её примеру. Солнце пекло так, словно сейчас не апрель, а июль. Атике в очередной раз пожалела о том, что до сих пор не изобрели кондиционеры. Хотя помнится, пару месяцев назад, как собственно и в любую другую зиму, она также жаловалась на холод и отсутствие в 16-м веке обогревателей. — Добрый день, моя Атике Султан, — повелитель приобнял девушку за плечи, целуя в лоб, — Как твои дела? «Пока не родила. А нет, родила. Даже двоих» — Все прекрасно, повелитель. Вы позвали меня просто прогуляться, или есть какая-то причина? — Какая же ты проницательная. Хочу познакомить тебя с одним человеком, пойдем. Атике недоумевала. С кем Сулейман хочет её познакомить? У девушки не было совсем никаких вариантов. Они прошли с падишахом вглубь сада, к одному из шатров. Напротив шатра стоял Ибрагим и разговаривал каким-то мужчиной. Неужели собеседник Паши и есть тот человек, которого хочет показать ей Сулейман? Ибрагим стоял спиной, закрывая незнакомца, поэтому лицо мужчины Атике рассмотреть не удавалось. — Ибрагим, рад тебя видеть, — Сулейман подошел ближе к Паше, похлопав того по плечу. Падишах что-то ему шепнул, после чего Ибрагим коротко поклонился и куда-то направился. Незнакомец в свою очередь низко склонил голову, все еще не давая Атике возможности его узнать. — Кто этот человек, повелитель? — Атике, подойди ближе. Хочу сделать тебе подарок, — султан улыбался, пребывая в хорошем настроении, — Перед тобой сейчас стоит очень талантливый художник. Я помню, что ты очень любишь картины. Пускай он нарисует наш с тобой портрет. Картины Атике и вправду любила. За последние пару лет она и вовсе начала их коллекционировать, чтобы как-то разнообразить пустующие стены в своих покоях. Девушка даже пыталась рисовать что-то сама, однако безуспешно. Все же таланта в этой области у неё никогда не было. Художник поднял голову, и Атике наконец-то смогла разглядеть его лицо. Сердце ушло в пятки. Прямо перед ней сейчас стоял Лука. Тот самый художник, который приехал в Османскую Империю чтобы отыскать свою пропавшую невесту, Александру. Только вот мужчина даже не догадывался, что Александра теперь — Хюррем, мать шехзаде и часть гарема султана Сулеймана. — Ну так что, ты согласна? Лука, покажи свои работы. Я уверен, моя султанша оценит их по достоинству. — Какой приятный сюрприз, — Атике нервно сглотнула и натянула улыбку. Она совсем забыла о существовании художника, — Я буду рада, если Лука нас нарисует. В голове всплывали кадры из сериала с отравленным лукумом. Атике было больно смотреть на эту сцену, хотя в душе она прекрасно понимала, что в случившемся там виноват был сам Лука. Он напрочь забыл об осторожности, не понимая, что даже за косвенное посягательство на гарем повелителя его ждет лишь одна участь — смерть. Время пролетело почти незаметно. Позировать для рисунка оказалось труднее, чем Атике думала. Несколько часов стоять неподвижно — та еще мука. Однако было приятно, что повелитель решил сделать ей такой подарок. Помнится, в каноне на её месте была Хюррем. За те часы, что Атике провела в саду, ей удалось принять важное для себя решение. Нужно сделать так, чтобы ситуация из сериала не повторилась. Есть вариант поговорить с Лукой, уговорить его уехать и никогда больше не возвращаться в Стамбул. Однако он, скорее всего, не послушает, и все равно постарается хотя бы раз увидеться с Александрой. Значит, нужно заранее предупредить рыжеволосую, убедить её не встречаться с Лукой. Ведь именно после его смерти девушка навсегда поменяется — станет жестокой и расчетливой. В её разуме навсегда поселится идея о мести, сначала Ибрагиму, потом Валиде Султан, а после, кто знает, может быть на их месте окажется и сама Атике. Вдруг из другого конца сада раздался громкий крик. — Шехзаде тонет! И падишах, и Атике тут же подскочили в поисках источника шума. Сулейман сразу же побежал в сторону фонтанов, а девушка поспешила за ним, пытаясь не запутаться в подоле платья. Сердце бешено билось. Какой из шехзаде? В каноне похожая ситуация случалась с Мехмедом, но ведь он так и не родился. Альтан сейчас должен находиться в покоях вместе с Аминой. Если, конечно, они не решили отправиться на прогулку перед дневным сном. Тахир — еще совсем младенец. Слуги бы не посмели отнести малыша в сад без позволения Атике. Мустафа уже слишком взрослый, вряд ли бы восьмилетний шехзаде мог залезть в фонтан и начать тонуть. Оставалось два варианта — Альтан или Абдулла, сын Хюррем. Атике попыталась ускориться, однако бежать быстрее в платье было невозможно. Падишах уже скрылся из виду, а крики почему-то стихли. Оставалось лишь надеяться, что какой бы из шехзаде не оказался в опасности, все уже разрешилось. Наконец добравшись до фонтанов, Атике сперва увидела громко плачущего Мустафу, которого утешала Махидевран. Шехзаде, видимо, сильно перепугался. Возле султанши стоял Сулейман с маленьким Абдуллой на руках. Атике облегченно выдохнула. Значит, с Альтаном и Тахиром все хорошо. Девушка подошла ближе и увидела, что глаза Абдуллы открыты. Малыш лишь дрожал от холода, ведь он насквозь промок. Очень скоро подоспели слуги с теплым полотенцем в руках. Они укутали шехзаде, чтобы тот не простыл и поспешили отнести его обратно во дворец. Хюррем однозначно будет в ярости. Она, вроде как, сейчас находится не во Топкапы. Рыжеволосая уехала вместе с Валиде и Хатидже Султан смотреть дворец, который повелитель подарил Ибрагиму и своей сестре в честь свадьбы. В последнее время Хатидже неплохо сдружилась с Хюррем, что Атике настораживало. — Как вы могли допустить такое? Куда смотрели ваши глаза? — Сулейман был разъярен. Его сын только что чуть было не погиб из-за невнимательности слуг. — Повелитель, шехзаде сам упал в воду, — начала оправдываться Гюльшах, не смея поднять взгляд, — Махидевран Султан заметила это и сразу же поспешила к фонтану, чтобы спасти ребенка. Падишах подошел к Махидевран, сменив гнев на милость, и нежно погладил султаншу по щеке. — Спасибо тебе. Ты уберегла моего сына. — Что вы, повелитель. Это мой долг. Атике стояла в стороне, ощущая себя третьей лишней. Девушка почувствовала неприятный укол ревности. Все же, было неприятно видеть от Сулеймана подобные жесты в сторону Махидевран. Однако, она промолчала, понимая, что повелитель не испытывает к весенней розе никаких чувств, кроме благодарности. Сулейман подошел к Мустафе и поднял мальчика на руки. — Атике, ты можешь вернуться в свои покои, — сказал повелитель, повернувшись к девушке, — Сегодня я проведу вечер с сыном.

***

— Мне нужно срочно поговорить с Хюррем. — Госпожа сказала, что не хочет с вами разговаривать, — служанка рыжеволосой, кажется Эсма, наотрез отказывалась пускать Атике в покои. — Это очень важное дело. Пожалуйста, спроси еще раз. Служанка уже в третий раз скрылась за дверью. Но через пару минут вернулась, качая головой. — Простите, Атике Султан. Госпожа просила передать, что не желает никого видеть. — Скажи, что я знаю про Луку. Это было очень рискованно. Но очень действенно, судя по тому, что Хюррем сама выбежала из покоев, услышав от Эсмы знакомое имя. Во взгляде рыжеволосой читался страх, её глаза бегали в разные стороны, не в силах зацепиться за что-то. Хюррем схватила Атике за руку, утянув в свои покои, параллельно выгоняя из комнаты всех слуг. Вскоре девушки наконец-то остались наедине. — Откуда тебе известно это имя? — голос Хюррем дрожал. Атике вдруг поняла, что не придумала никакого объяснения. Действительно, откуда ей могло быть известно о их связи с Лукой, если художник появился во дворце совсем недавно и даже не успел встретить Александру? — Я просто… — Атике замялась, — Это долгая история. Я лишь знаю о том, что вы были раньше знакомы. Лука сейчас в Стамбуле. Он тебя ищет. — Ты пришла мне угрожать? У тебя нет никаких доказательств, — Хюррем решила перейти в нападение. Новость стала для неё неожиданностью и она, вероятно, подумала, что Атике решила использовать непонятно откуда взявшуюся информацию против неё, — В моей жизни есть лишь один мужчина, и это Султан Сулейман. — Успокойся. Я просто пришла предупредить. Лука рано или поздно поймет, что ты во дворце, и попытается связаться. Пожалуйста, не встречайся с ним. Это может стоить жизни не только тебе, но и твоему сыну. — Почему я должна тебе верить? Атике и сама не понимала, почему решила вмешаться в эту историю. Ведь при желании подобная информация могла бы стать козырем в её рукаве. С помощью Луки она с легкостью могла бы навсегда избавиться от соперницы. Сулейман, после того как выяснилось, что Хюррем не имеет к убийству Айше никакого отношения, уже несколько раз звал рыжеволосую в свои покои. Атике это ужасно задевало. Она смогла смириться с тем, что повелитель иногда принимает у себя других девушек. Но это было скорее потребностью, а не прихотью. Ведь ни одна из тех наложниц не смогла пройти по золотому пути дважды, и не получала статус фаворитки. Однако, зная влюбчивую натуру Сулеймана, подобное рано или поздно могло произойти. Смириться с тем, что в сердце падишаха появится еще одна девушка, Атике не смогла бы. Хюррем, которая в силу своего вспыльчивого характера, то пропадала из жизни Сулеймана, то появлялась в ней вновь. Но от рыжеволосой хотя бы знаешь, чего ожидать. Если её место займет кто-то другой, то жизнь в гареме станет гораздо сложнее. — Я не знаю. — Тогда уходи. Не хочу больше ничего слышать.

***

Возвращаясь в свои покои Атике уже сотню раз успела пожалеть о том, что решила вмешаться. Может быть Хюррем с Лукой в этой реальности и вовсе никогда бы не встретились? Все же, канон уже сильно поменялся, и произойти могло что угодно. Но, в любом случае, она сделала все, что могла. Рисковать своей репутацией и пытаться остаться наедине с Лукой, чтобы предупредить и его тоже, девушка не собиралась. Наконец оказавшись в своих покоях, Атике смогла спокойно выдохнуть. День выдался тяжелым. Девушка подошла к детской комнате. Альтан уже мирно спал в своей постели. Мальчику совсем недавно исполнилось 3 года и Атике пыталась сделать все, чтобы он развивался в соответствии с возрастом. Однако, Альтан выглядел явно младше остальных трехлеток и часто болел, подхватывая простуду буквально от малейшего холода. Наверное на его здоровье все еще сказываются последствия преждевременных родов. Тахир тоже спал в своей колыбели. Атике и не думала, что однажды вновь решится родить ребенка. Сначала, после первой тяжелой беременности, девушка почти год пила специальные травы. Их удалось достать в городе в одной из лавок. Подкупать лекарей в Топкапы было бесполезно — они очень быстро доложили бы падишаху о том, что Атике пьет отвары от беременности. Однако в один момент в Османской Империи снова разбушевалась оспа и выйти из дворца возможности не было. Как на зло, именно в этот момент у девушки закончились необходимые ингредиенты. Когда Атике поняла, что снова ждет ребенка, то сначала ужасно испугалась. Переживать роды во второй раз ей совсем не хотелось. Однако выбора у девушки не было — аборт в 16-м веке был слишком рисковой затеей. Но, вопреки опасениям, новая беременность протекала совсем иначе. Живот быстро рос, и Атике даже подумала, что ждет двойню, как Хюррем. Стресса в этот период девушка всячески старалась избегать, поэтому в последние месяцы беременности практически не выходила из своих покоев. Сулейман, в свою очередь, оберегал фаворитку вдвойне. Видимо, в памяти все еще были свежи последствия предыдущих родов. Вторые роды все же прошли легко. В душе Атике до последнего надеялась, что у неё будет дочь. Однако, когда ей сообщили, что родился здоровый светловолосый шехзаде, все переживания вмиг улетучились. Тахир, как и Альтан, был копией отца. С одним лишь отличием — цвет волос малышу достался от матери. Сулейман был безумно счастлив рождению сына, а большего Атике и не нужно было. Даже Валиде смягчилась, позабыв прежние обиды. Ведь теперь у женщины было целых четыре внука. Вдруг Атике услышала, как в покои кто-то зашел. По шагам девушка сразу узнала Сюмбюля Агу. Время шло, но что-то оставалось неизменным. Например манера евнуха ходить маленькими шажками, из-за чего казалось, что он словно летит, а не идет. — Госпожа, я к вам с новостями. По лицу Сюмбюля Атике поняла, что новости отнюдь не хорошие. Девушка закрыла двери в детскую, чтобы случайно не разбудить сыновей, и вернулась в основную комнату покоев. — Говори, Сюмбюль. Чувствую, весть нехорошая. — Так и есть, — евнух выглядел так, словно съел лимон, — Повелитель сегодня остался ночевать в покоях Махидевран Султан. «Нет. Это попросту не может быть правдой», — пронеслось в голове у Атике. — Ты уверен? — Уверен, Атике Султан. Падишах приказал подать ему завтрак завтрашним утром именно там. Этого девушка никак не могла ожидать. Ей казалось, что после давнего случая с дракой, между Махидевран и султаном все кончено. Неужели то, что госпожа спасла шехзаде, растопило сердце Сулеймана?

***

Хюррем сидела на тахте, пытаясь обдумать случившееся. Слишком много всего навалилось за один день. Сначала её единственный сын, шехзаде Абдулла, оказался на волоске от смерти. Потом Атике ошарашила девушку новостями о Луке. Откуда она вообще могла узнать о том, что художник знаком с Хюррем? Этот вопрос оставался в голове рыжеволосой без ответа. Необходимо срочно все выяснить. И, если Атике говорила правду, найти Луку. Хюррем и представить не могла, что он однажды снова появится в её жизни. Девушка уже успела смириться с тем, что в тот роковой день его, как и многих мужчин в деревне, убили татары. Что, если Лука действительно прибыл в Стамбул, чтобы её отыскать? Ведь они должны были пожениться. Неужели мужчина все еще любит Хюррем? Какая глупость. Свои чувства к художнику девушка давно похоронила. А Атике своими словами попросту расковыряла старую, уже почти зажившую рану. В покои постучали. Дверь отворилась и в комнату вошла Нигяр Калфа. — Нигяр, как ты вовремя. Мне нужна твоя помощь. — Что случилось? На тебе лица нет, — Калфа обеспокоено подошла к рыжеволосой и присела рядом, — С твоим сыном ведь уже все хорошо, Махидевран Султан спасла его. — Да, шехзаде уже спит. Беда пришла оттуда, откуда мы её не ждали. От Атике Султан. Нигяр нахмурилась, но промолчала. — Ты ведь все еще следишь за ней? — Хюррем нервно потирала руки, — Как так вышло, что ты ничего не знаешь? — Атике Султан мне доверяет, об этом можешь не беспокоиться. Расскажи же наконец, что стряслось. — Она откуда-то узнала об одной моей тайне. Мне нужно, чтобы ты как можно скорее все выяснила. А еще лучше, если ты найдешь способ её припугнуть. — Ты же пообещала мне, что изменилась. Что больше не будет ссор и интриг. — Так и есть! Я теперь совсем не та Хюррем, что была раньше. Но это дело очень важное. Ты поможешь? Калфа не знала, что ей делать. Сначала она хотела придерживаться в гаремных войнах нейтральной позиции. Но с каждым годом это становилось все трудней. С одной стороны, Калфа за Хюррем искренне переживала, ведь воспринимала её почти как младшую сестру. Именно Нигяр с самого начала была тем самым единственным человеком в гареме, кто наставлял девушку, помогал ей выходить из трудных ситуаций. Ни Валиде Султан, ни Дайе, ни даже Сюмбюль не смогли разглядеть в рыжеволосой то, что смогла разглядеть она. В Хюррем горел настоящий огонь. И однажды, когда она сожжет этим огнем весь дворец, то лучше быть на правильной стороне. С другой стороны, ввязываться в открытый конфликт с другими султаншами не хотелось. Хюррем выжидающе смотрела, ожидая ответа на свой вопрос. Теперь Нигяр придется идти в ва-банк. От этого решения будет зависеть вся её дальнейшая судьба. Либо все, либо ничего. — Я помогу тебе, Хюррем Султан. Выбор был сделан.