Смотри внимательно. Я не неженка. Хочешь, еще раз проверь. Только бери левее.
***
Утром я нашел себя развалившимся на всю кровать. Одного. Солнце не слепило глаза, в казарме осталось прохладно с ночи. Было необычно, я даже подумал, что еще раннее утро. Привстал и оглядел комнату, вспомнил, что она не моя, и сердце облилось чем-то сладким как патока. Мне резко расхотелось вставать. Я обнял подушку, вдохнул его запах и почувствовал истому во всем теле. Я хотел вернуть ночь обратно, тот момент, когда Гоуст потерся носом об меня, когда я целовал его волосы… Но раздалась мерзкая сирена, сообщающая о срочном собрании. И я как гребаный спринтер убежал в свой блок, будто момента тишины и не было. Будто мир снова не перевернулся вчера. Нужно привести себя в порядок, на крайний случай, поменять хотя бы шорты. На них красовалось пятно как у школьника. Даже не заметил, как быстро взъерошенный ворвался в штаб. В нем меня уже встречала толпа вояк, косо оглядывающаяся на резкий шум. Я старался держаться от Дельты в стороне, разыскивал среди них своих и обнаружил Роуча. — Соуп! Дельта нашла дом, сегодня вечером штурм… Что с твоей шеей? Он указал на ее правую сторону, я приложил ладонь и неожиданно почувствовал пощипывание. — Что там? На ощупь казалось длинным порезом, но застывшей крови не оставалось на пальцах. — Там порез. Прямо у сонной! Так вот, что это было за касание вчера. Совершенно не больно, ножи заточены как надо, хах. Только почему и зачем он спит с оружием наготове? Черт, я слишком многого не знаю. Он, что, еще и кровь отмыл? Милашка, обработал даже этот ерундовый порез. Машинально я стал искать Гоуста. Мне адски захотелось его увидеть. Может, похвастаться этой сексуальной отметиной, словно она могла связать нас еще ненадолго. Нас подозвали ближе к столу. Алекс снова вещал. Вот пидорас, у меня аж зубы сводило от его лица. — Особняк Сарды находится в часе езды отсюда. Мы можем разделиться и зайти со всех сторон. Нужны те, кто умеет не привлекать внимание. — Браво, мы рассчитываем на вас, — подхватил Боуман. — Мы будем держать территорию, а вы обыщите дом. — Это самоубийство, особняк три этажа, там может быть охрана, — Прайс вступился за нас. — Наша разведка доложила, что никакого движения в нем не было. Скорее всего, жена прячется там одна, думает, что вчера мы повелись на их тупорылый план. — Нужны профессиональные тихие агенты, — подлизывал Джозеф. Запахло подлянкой. Они бросают нас в котел. Вот только огонь под ним пока не развели. Я посмотрел на Прайса рядом с Алексом, он тоже нихрена не доверял ситуации. Тот тоже увидел меня и подмигнул. У него есть план. Его голос звучал бодро: — Ясно, капитан. Гоуст, — серьезно настроенный лейтенант выглянул из темноты и наклонился к Прайсу, — через час обсудим план детально. Только 141-ая. Лейтенант согласился и направился к выходу. Мое сердце стукнуло, что-то внутри сказало, что это идеальный момент подойти к нему. Алекс начал разбор для Дельты, но Прайс остался слушать. Роуч тоже куда-то смылся. Я оказался один в толпе, в надежде найти Гоуста. Но он словно пропал. Пока меня не схватили за предплечье сзади. — Идем, — мягкий шепот позвал меня за собой. Он был таким, как я его и запомнил. Элти почти сразу отпустил меня, но не отходил далеко. Мы вышли на плац, а затем направились к душевым. Дверь захлопнулась, в такт мое сердце тоже издало стук. Я напрягся. Меня будут отчитывать? Я переборщил вчера? Все не так понял? — Ну, — начал я в своей глуповатой манере, — удалось поспать? — Дельта пошла против нас, — стоял спиной, запирая дверь, — скорее всего, в особняке ловушка. Я лишь кивнул на его слова. Точно, наверное, есть вещи поважнее приставаний к старшему по званию. — Прайс что-то придумал, — добавил я. — Нужно не подавать виду, что мы знаем. Гоуст развернулся. Я не стал ждать, пока он подойдет ко мне и первым сделал необходимые мне как воздух шаги навстречу. В голове приоритеты уже давно пошли по пизде, а я и не собирался останавливаться. Я думал о том, что мы одни сейчас, а не о том, что можем умереть завтра. Хуево, правда? Оказавшись рядом я осмотрел лейтенанта с ног до головы. Он подпирал спиной дверь, будто замка было недостаточно. Был в боевой готовности, только без бронежилета. Опять эти жестоко ранящие меня портупеи по ляжкам и талии. Рука сама потянулась к его руке. Я взялся за нее, а она совершенно не сопротивлялась. Я даже вскинул брови. Она податливо легла мне на пальцы, что я позволил себе повернуть ее ладонью вверх. — Мы справимся, — сказал я отрешенно от ситуации. Разглядывал черную краску камуфляжа, оставшуюся в шероховатостях кожи на подушечках. Мозолей и ран на ладони, и правда, было так много. Застарелых. Я проводил бережно, по каждому из них. Слава богам, он не избегает меня после вчерашнего. Я со спокойствием выдохнул. Свободная рука Гоуста легла мне на шею и нежно провела большим пальцем. Это что, счастье? — Ты в курсе, что я мог тебя ранить? — Не драматизируй! Меня не убил даже взрыв, — цокнул я. Гоуст нахмурился, ответ ему не понравился. Боже, порез же не глубокий. Я притянул его на себя за грудки, ближе к лицу, чтобы заглянуть в глаза: — Смотри внимательно. Я не неженка. Хочешь, еще раз проверь. Только бери левее. Он не струсил, посмотрел. Да не просто посмотрел, а оценил мою идею с интересом. Блять, а можно стоять так бесконечно? Пожалуйста? Просто смотреть друг на друга с уверенностью, что можешь сказать, что угодно. — Не хочется давить на тебя, но ты так и не ответил на вопрос, — игриво шептал я, облизывая глазами смутные очертания лица под маской. Реакцию Гоуста на эти слова трудно было прочитать. Он вроде разочарованно зажмурился, что я спросил это вновь, но все равно опустил голову мне на плечо, сокращая расстояние. Спина сгорбилась, желая дотянуться до меня всем телом. Руки сладко обняли за талию, прижав мой живот и таз к его: — Нет, Джонни. Кажется, придется повторить сеанс. Моему умилению не было предела. Я опустил голову к балаклаве и слегка поластился. Блин, все при свете кажется иным. Чувства четче, намерения яснее. И от этого становится не по себе. Не по себе желать просто дотронуться до человека, чтобы узнать, что вот тут мягко, а здесь шершаво. А здесь бегут мурашки, если погладить сверху вниз. Гоуст опять обжигал меня дыханием, терся лбом о плечо, сжимал футболку будто голодный до человеческого тепла. Знаю, мне тоже не хватило вчера. Он не лез под одежду, только комкал ее между пальцев. Хотелось увязнуть в блядском трансе от этих грубых пальцев, где есть только наслаждение и громкие вдохи. Там бы и остаться, сойдя с ума от новых ощущений. — Тогда я буду ждать возвращения. когда мы снова ляжем на твою скрипучую кровать, — я шептал ему на ухо свои желания, чтобы увидеть, будет ли он реагировать на грязные словечки, — Я сниму свою одежду и ты будешь трогать меня там, где боишься даже подумать. Его мышцы напряглись, в голове зароились мыслишки. О, да, это мне нравится. Будоражит неизвестность. — Я тоже… постараюсь. Как же низко и хрипло это было произнесено. Шло откуда-то из глубины души. Это его «постараюсь» было таким важным, таким большим. Его желание, одиночество, сомнение, неуверенность в себе и полная отдача слились в одно «постараюсь». Давай, элти, если согласился — нужно сделать. Я в последний раз погладил его по руке, от плеча, затвердевшего от сильной хватки, до кончиков пальцев, пропитавшихся краской, и отстранился. — Все пройдет как всегда отлично. Я про операцию… И лучше бы я не смотрел на него. В его темных глазах теплилась непритворность и такое желание мне доверять, что мои ноги подкосились. Я не устоял. С ним все чувства словно испытаны впервые. Я забыл, что когда-то кого-то любил, что кого-то хотел, что, вообще, существовало до. Эмоции сменяли друга друга в непомерном вихре. В легких было полно воздуха, но я глотал еще. Гоуст подхватил меня, но я быстро пришел в себя. Сейчас я забыл и о мужественности, и о ранимости, я стал ровно ничем. Исчез, разлетелся на атомы. От немых разговоров. От электричества между нашими клетками. От прикосновений, которые проходили сквозь кожу. Но времени раскисать не было. Нас ждало что-то ужасное, снова. И мне казалось, что растущее во мне чувство любви было пропорционально жестокости, следующей за нами по пятам. Оно скоро нагонит и времени совсем нет. Я попросил себя отпустить, скрывая свою растерянность и дрожащие руки. Стал отпирать дверь, а Гоуст встал за меня и не пошел за мной. — Джонни, — бросил он. Я обернулся и увидел, как он неотрывно смотрит на меня. Не знает, что будет правильным сделать. Ох, а какое у меня лицо, когда я на него смотрю? Красное, наверное, смущенное, неудовлетворенное, — береги себя. Я улыбнулся на эту неловкую, неподходящую под наше настроение, фразу: — Так точно, сэр. Вышел на улицу и взялся за голову, потому что почувствовал себя дураком. Мир снова стал огромен и полон других людей. Я посмотрел на свои руки, пытаясь вспомнить, как двигают ими другие люди. Люди, не трогающие Саймона Райли. Люди, что держат в руках оружие или бьют кулаками в лицо. Пора было сосредоточиться на миссии, которая стала совершенно мне не интересна, зайти к Прайсу и сгрести остатки ответственности в кулак. И постараться не оборачиваться. Господи, только не смотри назад. Пускай у меня развивается какая-то болезнь сердца из-за этого парня, пускай мне хочется сбежать и остаться с ним в одной комнате навечно, испытывать друг друга, расширять границы и позволять себе бесконечное множество вещей, я должен сделать так, чтобы все это сбылось хотя бы когда-нибудь.***
— Мы зайдем с четырех сторон. Если разделимся, то охватим большую территорию. А еще это значит, что если что-то случится с одним, то оставшиеся сразу узнают об этом и предпримут меры по спасению. Прайс говорил так, словно это была обычная операция. Но я понимал почему — чужие уши могли пустить все коту под хвост. Раз Дельта решила вести тайную игру, мы должны стараться играть в нее и одержать победу. Необходимо дождаться момента, когда мы найдем улики против них и с минимальным риском провала сбежим. Тогда я уже понимал, что на скрипучую кровать Гоуста мы, скорее всего, никогда не ляжем. — Настроим внутренний канал связи. Гоуст. Мы все отдали свои наушники ему. — Особняк находится на склоне. Сверху спустятся Роуч и Гоуст. Соуп и я зайдем снизу. Встретимся на втором этаже. — Есть, сэр, — мы снова синхронистки. Приятно, дух сплочения. Я был даже почти заинтересован. Когда все подробности были изучены и оговорены, я уже собирался уходить. Только вышел на территорию, как меня слегка толкнули в плечо. — Капитан, — я был рад увидеться с ним один на один. Он расслабленно встал рядом со мной, и стал оглядывать территорию лагеря. С ним тоже всегда было спокойно, операции казались легче, а любые твои идеи были обдуманы и взяты в оборот. — Когда выберешься, приходи сюда. Зачистим, — прошептал он и подал мне сигарету. Опять говорит так, будто ничего не может пойти не так. Я кивнул. Хорошо, что мы стояли под козырьком, по небу гуляли тучи — наступал сезон дождей. Я поджег сигарету. — Капитан, вы вчера не слышали странных звуков ночью? — Робко спросил я. — Может, это было у меня в голове… Я переживал что кто-то слышал нас вчера. Не так уж тихо я говорил, а уж за свои ахи и охи не ручался совсем. — Гоуст. Забавно, что он не стал скрывать это от меня. — Иногда такое случается. Не обращай внимание, — добавил он вскользь. Не забавно, что попытался преуменьшить важность нарушения сна. Будто это не тот момент, из-за которого бойца не возьмут в спецслужбы. Значит, периодичность этого дерьма имеется. Да, я тоже почувствовал это вчера. Это не впечатлительность, не реакция на одно единственное событие, оно было, скорее, катализатором. Гоуст был таким уставшим и привыкшим просыпаться по ночам, что спроси его сейчас об этом и он скажет тоже самое.***
Когда ближе к ночи мы выехали, дождь уже вовсю моросил. На подъезде к территории Монтальвано дороги совсем размыло. Мы с Прайсом шлепали по грязи, подбираясь к окнам по обеим сторонам. Все были начеку. На брифинге он рассказал нам, по каким точкам стоит Дельта, чтобы следить за нами, поэтому мы знали их слепые зоны. — Проверка связи, парни, — раздался голос в моем ухе. — Гоуст, готовы? — На позициях, — ответил мой Гоуст. — Начали. Мы ворвались внутрь. В доме оказалось тихо, как и говорил Алекс, но мы не расслаблялись. Здесь сто процентов есть подстава Дельты. — Третий чист, — сказал Гоуст по внутреннему каналу. — Первый чист, — сообщил я. Мы осматривали кухню, спальни, кабинеты один за другим, но ничего не находили. Важные документы были вынесены до нас. Оставался второй этаж, где мы должны были встретиться. Роуч первым наткнулся на тело, но сообщил: — Цель не обнаружена. Уже не особо красивая барышня валялась возле своей постели. Вокруг ее шеи была обмотана простынь, которую, по всей видимости, она сама и повязала, задушив себя. Трудно было сказать, сколько дней она пролежала так, но тело уже окоченело и пропитало своим запахом всю комнату. Мы старались показывать как можно меньше эмпатии, чтобы оттянуть момент вмешательства Дельты. Создавали шум от открывающихся шкафов и шелеста бумаги пока Прайс осматривал тело. Капитан, наконец, жестами показал отключить наушники. Это было тем самым последним рубежом, преодолев который мы уже не будем друзьями с Дельтой. Теперь они знают, что мы порознь, но и мы могли теперь обсудить план действий. Начался отсчет две минуты. — Твою мать… — все-таки выругался Роуч на запах, стоявший в комнате. — Итак, Дельта держала взаперти женщину, скорее всего, чтобы обменять ее или шантажировать… — Констатировал Прайс. — Сарду, — предположил Гоуст. Все обернулись на него и безмолвно согласились. Дельта продержала ее несколько дней, а затем направила нас, когда та «потеряла свою ценность». Чтобы инсценировать смерть нашу на задании. Никто не стал бы заморачиваться с убийством, если бы не нужно было замести следы. Значит, это заказное убийство. — Одним словом, мы в дерьме, — констатировал я. — А другим — нас здесь хотят похоронить. И как только Гоуст сказал это, раздался звук летящего снаряда и разрывающихся деревяшек. Пол под ногами затрясся и вмиг коридор стал охвачен дымом. Я схватился за спинку кровати, пытаясь найти опору, но почувствовал, что она тоже ходит ходуном. Огонь стал просачиваться сквозь щели вокруг двери. Сейчас я позавидовал Гоусту и его боевой маске, которая служила каким-никаким противогазом. — Как договаривались, парни. Без паники. Выбираемся и на базу, пока большая часть Дельты тут. Не дадим им вернуться. Последнее командование капитана и мы выпрыгнули из окна. Под летящие над головами пули, мы прятались под обломками, отстреливались и пытались понять, можно ли было, вообще, сбежать. В последний раз я видел Роуча, когда между нами пролетел кусок стены. — Бля! Я не увидел, придавило ли его, но останавливаться на склоне было равно смерти. Я продолжал бежать, запинаясь об камни, изредка замечая Прайса и Гоуста. Лейтенант иногда посматривал на нас, а в один момент указал в сторону своего движения. Если я успел изменить свой маршрут, то Прайс нет. Так мы разделились и с ним. Спустившись в какую-то мерзкую грязь под домом, мы с Гоустом оказались закрыты обломками. Неплохое укрытие. Но отсиживаться было нельзя — они начнут проверять руины. Низина и деревья дали нам с элти путь к отступлению. Я высматривал своих, Гоуст, наверное, тоже, но на глаза обоим попадалась только Дельта. Все произошло в одну секунду. Половины дома как не бывало, крыша обваливалась и через время осталась лишь одна целая стена да сваи. Было даже жалко такую роскошную виллу. Как можно скорее мы выбрались к машине, специально припаркованной вдалеке ото всех, и погнали на базу. Гоуст водил филигранно даже под проливным дождем, что помогло нам оторваться. Я забрался на заднее сидение и, скрывшись, достал телефон. — Гудков нет, Гоуст, — сказал я в попытках дозвониться до Прайса или Роуча. — Придерживаемся плана. Конечно. А что делать, если мы остались одни? Твою мать, сердце колотилось как бешеное. Мы гнали как могли, пока в один момент нас не заметил патруль. Тем временем преследователи не давали нам затормозить, зажимая с обеих сторон. Чтобы Гоуст не тормозил я достал винтовку и стал отстреливать людей в машине спереди. Он почти выехал в кювет, но я успел зачистить путь. В машине не осталось живых уже через полминуты. Они за кого нас держат, что посылают всего четверых рядовых? Это было даже оскорбительно. — Кажется, нас ждут. Погоня вскоре тоже получила заслуженные пули. — На базе должно быть около десяти человек. Может, восемь, — сказал он. Даже успел посчитать, сколько всего Дельты. Сталкер чертов. Хотя, что еще делать, когда не спишь по ночам? Долго ждать нашего врыва в лагерь не пришлось. Мы отбились от еще одной машины и прибыли к запасным воротам. С автоматами наперевес, мы с Гоустом вломились на территорию. Как и ожидалось, сопротивление было немногочисленным. Что для нас десять человек, когда мы пережили взрыв гребаной огромной виллы? Даже ранения были минимальны, какие-то синяки да ссадины. Убивать людей так просто, когда в башке есть мысль — они против нас, они зло, «просто мясо»… Еще вчера разговаривал с ними, как с товарищами, а сейчас не вижу в них даже людей. Найти бы еще Алекса и тоже всадить пулю в лоб. Но это потом, а что делать сейчас — неизвестно. Прайс и Роуч так и не появились, в штабе оставаться долго нельзя, да и льет как из ведра, бесконечно этот шум. Мы даже друг друга не слышали, действовали на веру. Тропики, бессердечные вы суки. В общем корпусе, где были добиты последние двое, мы стали искать зацепки — зачем Дельте понадобилось нас убивать. Нашли пару бумажек и отчет об убитых на барже. Оказалось, все они заключенные тюрем с разных континентов, а не просто заложники. Их вывозили из страны тайком. Так это еще один бизнес Монтальвано? — Кто мог нас заказать, элти? — Кто угодно, — немногословно, но честно. Пока мы добивали оставшихся и рыскали в столе Алекса прошло еще пятнадцать минут. Достаточно времени, чтобы дойти даже пешком. С ними что-то случилось, это напрягало поджилки. Я почувствовал панику зажатой в углу мыши. — Я кое-что заметил, Джонни. Слова разрезали пелену паники. Я обратил все свое внимание на Гоуста. — Вся семья Сарды мертва. Теперь мы не узнаем его местоположение. — А разве Дельта уже не знает? Видимо, этого они и добивались — сохранность Сарды. Но за счет убийства его семьи? Это они так свою власть показывают? — Нам должно крупно повезти, чтобы они поделились информацией. Сквозь дождь, стучавший глухо по крыше, было тяжело расслышать звук автомобилей, поэтому мы с лейтенантом менялись, чтобы следить за ситуацией на территории. Наших не прибыло, зато увеличилось количество мудаков на квадратный километр. Подъехали знакомые нам Джипы, нас пока не заметили. — Нужно убираться, — скомандовал лейтенант. Мы вышли через запасной выход с задней стороны здания и прихватили с собой некоторые документы. Может, хотя бы эта информация будет полезна начальству. К сожалению, самую важную часть инфы мы забрать не могли — ноутбук оставался у Дельты, которая уехала с нами. Вдоль забора на корточках мы направились к знакомому мне лазу. — Заляжем на ферме. Вот так просто? В соседнем здании? С ума сошел? — Foc, нужно уезжать отсюда! — Мы не уедем, пока не найдем остальных. Я смог только ахуеть от его идеи и цокнуть. — У меня есть догадка, — сказал он неуверенно, — что-то вроде плана. — Фрэнк в первую очередь будет искать нас там! — Это и есть план. Он понимал, что не должен меня уговаривать, но почему-то хотел объяснить. Вот только слова — это не его конек, поэтому больше он ничего не сказал. Класс, допустим, я тебя понял. Я вздохнул, но согласился. Может, его профессиональная чуйка выживальшика в любой адовой ситуации говорила ему, что нужно делать. Я все смотрел на это количество людей, вылезающее из машин и понимал, что вдвоем мы не потянем. А еще, что мы не сможем вернуться. Опять ныкаться неизвестно где, никакой стабильности. Никаких скрипов ночью или дартса под тусклой лампочкой. Шум дождя скрыл вой железной ограды и шелест растений. Мы, гонимые жаждущей крови толпой, уходили как можно скорее. Кажется, на полпути мы услышали вертолет, но из-за кучи пальм его не увидели. Наконец, добрались до обрыва и ящика с оружием. Сгребли, все что можно было легко унести. Гоуст подал мне руку, чтобы спустить с покатого края обрыва. Еще вчера по высохшему руслу гонял песок, а сегодня там уже плескалась вода. По щиколотку, билась о валуны, очерчивала собой границу опасной зоны. — Джонни, нужно достать у Алекса ноутбук, — Гоуст подтолкнул меня вниз, удерживая почти в висячем положении. Я поскользнулся, но он удержал меня, специально оставляя единственную связь с верхом — его запястье. Хитрый сукин сын. Я почувствовал что-то твердое в ладони, что впивалось нам в кожу. — Блять, элти, подними меня. Пойдем вместе. Я схватился за него двумя руками, пытаясь подтянуться, но лишь наклонил. Черт, а раньше всегда срабатывало. Значит, поддавался. — Держи ключи крепко, я скоро приду. Паника вернулась, кровь забурлила. Не дай бог ты тоже с ними и сейчас загоняешь меня в ловушку. Нет, заткнись. Это не логично. — Черт, — он разжал пальцы, — просто дождись меня в укрытии. Я лучше работаю один. Теперь я тоже должен был отпустить его. Глаза с такой уверенностью и нетерпением буравят меня, буквально заставляя бросить его. Сука, ладно, будь что будет. Патроны у меня есть. Я отпустил запястье, сгруппировался и скатился вниз по блядской грязи. Успел только разок обернуться, шлепнув по воде, но лейтенанта уже не было. В одиночестве шум стал оглушать сильнее. Трава стала казаться более враждебной и мерзкой. Мне просто, блять, хотелось поскорее выбраться. И больше не оставаться одному. Учащенное дыхание нифига не помогало ориентироваться лучше, но делать нечего, нужно было уебывать через не могу. Вертолет так и не появился. Наверное, показалось.***
Плантация оказалась большой настолько, что я блуждал по ней вслепую, в разные стороны, в поисках дома или хотя бы выхода из зарослей. Проходил мимо кукурузы, деревьев и хрен знает, какой еще травы. Я испугался, да. В одночасье я потерял все и всех, даже свои вещи, даже запас гребаных трусов. Все, что осталось — ключ, телефон, по которому никто не звонил, автомат и пистолет. И маленькая дохлая призрачная надежда на то, что Гоуст вернется. Хах, призрачная. А может и не вернется. Избавились от Браво идеально, даже трупы можно предъявить убитые нами. Всегда так и бывает — в отряде обязательно есть предатель. Стоп, с чего я взял, что он может быть на их стороне? Нужно рассудить трезво. Ему не нужно было показывать мне дорогу сюда ради того, чтобы убить. Верно? Неверно, Соуп. Он уже убивал своих сослуживцев. А если фетиш такой? Он знает побольше твоего, стратег, бывал во всякой сложной хуйне. Нет, я же верю ему. Я так думал. Ты на задании с ним, может, четвертый раз в жизни, откуда уверенность? Розовые очки протер? Блять, нет, что я несу. У меня паничка? Ее не было уже очень давно, снова ощущаю себя молодым курсантом. Соберемся. Сосредоточимся на пути, а не цели. Если приплести статистику, то дом должен был найтись сам. Я ведь шлялся совершенно потерянно бог знает сколько времени, шел куда глаза глядят. И вот, пожалуйста, момент настал. Я выбежал на дорогу, чуть не упав от резкого исчезновения зелени передо мной. Даже выругался от облегчения. Дыхание, сука, словно пробурило дополнительный проход в груди и вырывалось из меня большим потоком. Тело насильно разрывало само себя, чтобы собрать заново. Я откашлялся. Это уходила паника. Пора было взять яйца в кулак и оценить обстановку трезвым умом. Под руками и ногами сквозь туман стала вырисовываться дорога, которая совсем не выглядела заброшенной. Кто-то проезжал по ней время от времени. А к дому вели провода. Какая-то не совсем заброшенная ферма, подозрительно. Я подошел к главной двери, звуков не было. Очень гостеприимно, спасибо. Я повернул ключ в замке и ворвался внутрь. Дом оказался пуст. А еще он выглядел просто потрясающе по сравнению с улицей. Тихим, сухим, теплым и даже имел в себе диван! Но для начала нужно все проверить. Я не стал включать свет — это было небезопасно. Вошел и осмотрел все углы, даже под стол заглянул. Закрыл дверь и… больше не знал, что делать. Напротив меня оказалась еще одна дверь, ведущая на задний двор. Я выглянул в стеклянное окошко, за ним оказался пустой дворик окруженный полиэтиленом, словно парник. Поняв, что ничего мне пока не грозит, я стал ждать гостей. Подпер заднюю дверь спиной, сел и направил ствол прямо на главный вход. Будь уверен, входящий, мой замерзший палец на курке не дрогнет. Меня поглощало ожидание. Сознание сужалось до размеров одного маленького помещения. С его бесконечным тиканьем часов и стуком воды за окном.