Часть 8
9 марта 2024 г. в 13:01
Люк чувствовал себя так, словно напряжение в Силе между отцом и сестрой готово было его раздавить. Лея деактивировала свое оружие, но все еще держала его наготове в руке.
Как будто кто-то из них действительно мог сразиться со своим отцом-ситхом и победить.
Однако она попытается. В этом Люк был уверен.
Это был первый раз, когда они когда-либо находились в физическом присутствии своего родителя, и оно было довольно ошеломляющим. Он был таким высоким, а его присутствие Силы — таким мощным. Однако прямо сейчас Люк не был уверен, как правильно понять этого человека.
Неопределенность. Любопытство. Гордость. Любовь?
— Пойдемте со мной, — сказал отец и зашагал прочь от шаттла, не оглядываясь, накидка струилась и колыхалась за ним, как черный прилив.
Люк обменялся с сестрой взглядом, а затем подчинился. Лея громко фыркнула, но сделала то же самое.
Их одетый в черное родитель остановился примерно в четырехстах ярдах от шаттла и повернулся, чтобы еще раз взглянуть на них.
— Время — это не то, что у нас имеется, — резко начал он. — Но я отвечу на ваши вопросы так хорошо, как смогу. Я бы хотел, чтобы вы вернулись со мной на «Палач».
— Преисподняя, нет, — немедленно ответила Лея, смерив его в ответ убийственным взглядом.
Странный звук из вокодера, и Люк почувствовал... признание. Гордость.
— Я понимаю твою сдержанность, — сказал отец. — Уверяю, вам не причинят никакого вреда. Пришло время должным образом вас обучить. Но император не должен знать, что вы не перешли на темную сторону. Вот почему так важно, чтобы казалось, что я «захватил» вас в плен и обратил. Он позволит мне обучать вас, ожидая, что семейные узы будут наиболее эффективными.
Люк попытался понять, что это значит. Лея снова открыла рот, и отец поднял руку.
— Я надеялся, что если капитан Пиетт и его люди добьются успеха, это на какое-то время останется незамеченным. Что Палпатин просто поверит, что мы захватили чувствительных к Силе, которых сможем обратить. Однако из-за глупости хаттов я лично оказался вовлечен в это дело. Он знает, что вы — мои дети.
Люк почувствовал холод и знал, что его близняшка испытывает то же самое.
Император знал...
— Итак. Я проконсультировался с единственным человеком, который точно знает, кто я такой. Мон Мотма согласилась с этим планом действий.
У Люка заболел мозг.
— Почему во всей криффовой вселенной, Мон согласилась на это? Кроме того, ты находишься с ней в контакте? — недоверчиво огрызнулась Лея.
— Да, — спокойно ответил отец. — Я Сайэн — Выживший. Я являюсь им с тех пор, как узнал, что вы живы, пять лет назад.
Вся реальность Люка закружилась вокруг него.
— Ты... лучший двойной агент в Альянсе? — прошептал он. — Ты?
— Я тебе не верю, — сказала Лея, но в ее голосе не было убежденности. Сила уверенно пела вокруг них.
— Да, это так, малышка, — ответил отец. — Ты не хочешь, но ты веришь, Лея.
— Как тебе удалось скрыть это от императора? — поинтересовался Люк. — Как он этого не узнал?
Странный звук из вокодера: — У меня есть некоторые навыки в Силе, Люк. Мне удалось скрыть эту информацию.
— Если ты — Сайэн, — сказала Лея, подозрения вокруг нее снова усилились, — как ты оправдываешь геноцид на Блайдсо? Как Альянс мог согласиться на такое зверство?
— Там не было никакого геноцида, — сказал их отец, и Люк почувствовал его самодовольство. — Было устроено, чтобы выглядеть таковым. Я работал с Мон Мотмой и отрядом повстанцев, переодетых имперцами. Тела принадлежали пиратам и членам картеля, убитым в ходе различных акций в течение нескольких недель, предшествовавших Блайдсо. Галактика должна видеть во мне монстра. И... — он сделал паузу, и вокруг них разлилась скорбь.
— Я причинил достаточно реального вреда, чтобы в это было легко поверить. Я использовал свой световой меч, чтобы добавить этот штрих, а затем приказал «Тирану» безжалостно стрелять по этим поселениям. Но...
— Все уже были мертвы, — прошептала Лея.
Черный шлем наклонился: — Да. Что касается военных действий... я мало что могу с этим сделать, кроме как передавать имеющуюся информацию. «Эскадра Смерти» должна была действовать так, как было задумано. Тем не менее, я работаю над получением преданных мне офицеров. Когда придет время, «Эскадра Смерти» обратится против императора. Как и мы.
Люк вздрогнул: — Что? — спросил он. — Что ты имеешь в виду под «мы»?
Его отец скрестил руки на груди: — Разве это не очевидно, сын мой? Мне нужно, чтобы казалось, что ты пал и присоединился ко мне. Это займет некоторое время. Вам придется быть «заключенными» на Леди. Через соответствующее количество времени, когда Сидиус поверит, что я… убедил вас...
— Замучил нас, — кисло вставила Лея. — Он такой дряхлый извращенец.
Люк почувствовал веселье от их родителя: — Дочь моя, ты не ошибаешься.
— Я буду регулярно сообщать ему последние новости. Лея, твоя... злость будет особенно полезна при продаже этого.
— Я действительно зла, — тотчас же ответила сестра, скрестив руки на груди, и Люк внутренне фыркнул, потому что она отражала их отца, не осознавая этого. — Да, я верю тебе, потому что вокруг этого Сила крайне велика. Я поверю в это еще больше, если ты позволишь нам поговорить с Мон.
Шлем наклонился: — Я так и сделаю.
— Но я в ярости на тебя, и это не изменится. Ты убил маму. Ты убил юнлингов, — ты, ублюдок. Молодец, ты понимаешь, что этот гнилой криффер на Корусканте должен исчезнуть. Немного поздно. И ты явно не против позволить своим людям быть во всем этом пушечным мясом. Я понимаю, почему этот план так важен, но это не значит, что я КОГДА-НИБУДЬ увижу тебя в другом свете!
Она дрожала от ярости, и в этот момент Люк понял, что чувствовал его отец.
Родство. Он видел себя в своей дочери.
— Лея... я могу это понять. Но ты не должна позволять этому гневу по отношению ко мне управлять собой. Или ты пойдешь по моему пути.
Долгое молчание, пока все трое это обдумывали.
Наконец, его сестра выдохнула и расслабилась: — Этот… доктор Хенли. Он замешан в происходящем?
— Он был первым, — ответил их отец. — Я... нуждался в его помощи, чтобы освободиться от этого костюма, поскольку Палпатин может его использовать, чтобы мне навредить. Когда мы столкнемся с ним лицом к лицу, я не могу допустить, чтобы мое физическое состояние нам помешало.
— Что случилось, отец? — спросил Люк. Это было что-то ужасное, он мог это чувствовать.
— Это... неприятная история. Я хотел бы рассказать вам об этом в уединении моей каюты. Мы должны вернуться на корабль. И потому, что будет подозрительно, если я не вернусь с вами в ближайшее время, и потому, что доктор Хенли захочет, чтобы капитан был в его лазарете, а он — не терпеливый человек.
Люк почувствовал, как сразу смягчилось отношение его сестры.
— Он… он будет жить? — неуверенно спросила она.
— Доктор — лучший на флоте. Возможно, в имперских войсках. Он говорит, что капитан будет жить, если получит противоядие. Без сомнения, первая доза была введена. Идите и убедитесь сами.
Лея сжала губы, а затем прикрепила свой световой меч к поясу. Они зашагали обратно к шаттлу, и Люк посмотрел на своего крупного отца.
— Как, эм, как ты догадался взять противоядие? Когда я с тобой говорил, мы еще не знали, что случилось с Пиеттом...
— Я знаю эту планету. Доктор прибыл, снабженный всем, что могло иметь отношение к полученным здесь травмам. Споровое насекомое — печально известный ресурс среди убийц. Его яд можно извлечь и сконцентрировать, чтобы мгновенно убить. На моем корабле есть противоядия от любого известного яда.
Люк почувствовал облегчение. Пиетт будет жить. Он мог чувствовать радость Леи по этому поводу, пока они добирались до шаттла.
Отец повернулся к ним: — Вы должны опять изобразить заключенных. Я намерен посвятить в этот план капитана Пиетта, когда он достаточно поправится. Возможно, коммандера. Но солдаты не должны знать.
И по мановению его руки их световые мечи полетели к его поясу. Лея сверкнула глазами, но ничего не сказала. И они зашагали вверх по трапу шаттла.
**********
Лея ненавидела то, что снова была отрезана от Силы, но неохотно приняла необходимость этого плана. Отец пилотировал, и Венка был с ним. Они с Люком были прикованы друг к другу наручниками в пассажирском отсеке шаттла. Отец надел на одно запястье удерживающие силу браслеты, а другую петлю прикрепил к переборке. Она не решалась приписать ему какую-либо заботливость, но, каким-то образом, она оказалась рядом с медицинской койкой капитана, достаточно близко к его голове, чтобы девушка могла дотронуться до него, если бы захотела.
Хенли внимательно наблюдал за ним, и хотя доктор был довольно резок, Лея не чувствовала по отношению к себе открытой враждебности. Не имея возможности использовать Силу, ей приходилось полагаться на то, что она знала о людях. Поэтому она осмелилась с ним заговорить.
— Как… как он? — тихо спросила она, и доктор поднял бровь, глядя на нее, когда закончил менять капельницу. Пиетт казался свободным от боли, и это было уже кое-что, подумала Лея, наблюдая за его бледным лицом. Его левая рука была в шине, и носовая канюля давала ему кислород.
— Он будет жить, — коротко сказал Хенли, встряхивая еще одно тепловое одеяло, чтобы укутать неподвижное тело.
— Это хорошо, — ответила Лея, жалея, что не может быть полезной.
— Правда? — криво усмехнулся доктор, и она встретила его скептический взгляд. Ей было интересно, что он думает об этих подростках-джедаях.
— Да, — твердо сказала она. — Он — хороший человек. Мы пытались ему помочь. Я искала противоядие, но...
Хенли изучал ее еще несколько секунд, прежде чем вернуть этот острый взгляд на своего пациента: — Он — хороший человек. И я вижу, что могу добавить вас к списку людей, которые считают, что он чего-то стоит. — Он фыркнул и покачал головой. — Его светлость может владеть Силой, но наш здешний капитан — просто неотразимый человек. И у него самые странные союзники.
Лея переварила это: — Почему кто-то должен думать, что он ничего не стоит? — спросила она, нахмурившись.
Хенли наклонил голову и с жалостью посмотрел на нее: — Вы можете быть мятежницей, ваше высочество, но, несомненно, вы несколько знакомы с тем, как работают имперские силы? Он — из Внешнего Кольца. Продвигался по служебной лестнице за счет своих заслуг. «Эскадра Смерти» — это престижное назначение, а жители Ядра не горят желанием марать свои руки о тех, чья кровь менее благородна.
Некоторые вещи приобрели для Леи больше смысла, когда она вспомнила небрежное отношение капитана к своей собственной жизни и благополучию.
— Хм, — сказала она, не в силах остановить свою руку от прикосновения к плечу Пиетта. — Какие элитарные крифферы.
Рот Хенли слегка скривился: — В самом деле, принцесса. Но... Лорд Вейдер не заботится о таких вещах. И, насколько я понимаю, вскоре после нашего возвращения карьера капитана получит значительное продвижение.
— Что вы имеете в виду? — спросила она.
— Больше я ничего не могу сказать, — ответил Хенли и оглядел усталых солдат и Эллери, дремлющего напротив.
Она поняла. Доктору нужно было быть осторожным. Она решила перевести дискуссию на более безопасную почву.
— Есть ли... какие-нибудь долгосрочные последствия яда, о которых нужно беспокоиться? — спросила она. Даже в этих очень странных и сложных обстоятельствах большая ее часть испытывала глубокое облегчение от того, что этот добрый офицер будет жить. Люк сказал бы, что она «приняла» его, и в некотором смысле он был бы прав. Но как она могла этого не сделать? Он так упорно боролся за них всех — в буквальном смысле. Он пытался найти способ защитить их всех — даже ценой своей жизни. И в нем было что-то... сломанное, на что откликнулась ее душа.
— Хотя лично я всего один раз сталкивался с подобным отравлением, надеюсь, что он выздоровеет без каких-либо побочных эффектов. В конце концов, он находится под моей опекой.
Лея надеялась, что ради Пиетта его эгоизм был оправдан. Доктор, должно быть, прочитал это по ее лицу.
— Я — личный врач лорда Вейдера, — сухо сказал он, глядя на время на планшете, затем еще раз провел сканером по капитану. — И это действительно должно рассказать вам все, что нужно знать. Время для следующей дозы.
Он приложил шприц к шее офицера и еще раз проверил его показания. То, что он увидел, казалось, его удовлетворило, потому что он кивнул сам себе. Что-то вспыхнуло на датападе, заставив Хенели раздраженно закатить глаза.
— Я не курьерская служба, ради карка...
Лея наблюдала, как он что-то ввел в датапад, прежде чем поднять глаза и встретить ее озадаченный взгляд.
— Сверхзащитные генералы, — прорычал он. — Железный Генерал, моя явно несвятая тетя. Как будто у меня есть время каждый час сообщать ему новости...
Железный генерал. Она слышала это прозвище. Вирс. Верно. Генерал Вирс.
— Вы же можете просто не отвечать? — спросила она, не видя проблемы.
Хенли вздохнул, отложил планшет и посмотрел на капитана. Его лицо смягчилось: — Вы так думаете? — спросил он ее. — Но это вызвало бы больше... беспокойства, и тогда мне пришлось бы иметь дело с этим, что просто того не стоит.
— Почему генерал Вирс запрашивает обновления? — спросила Лея. — Неужели он... знает об этой миссии?
— Знает, — коротко ответил доктор. — Но он пишет мне потому, что хочет знать, как дела у Пиетта.
О.
— Капитан — один из его офицеров? — спросила она, благодарная Вирсу за то, что он связался.
Хенли фыркнул: — О... нет. Вирс — армеец. Капитан же отвечает за связь с Леди. Что явно означает военный флот, — сказал он, заметив ее неуверенное выражение лица.
— Значит, они... друзья, — сказала она, и доктор кивнул.
— Вирс — во многих отношениях хладнокровный ублюдок, — я полагаю, он должен быть таким, чтобы являться старшим генералом. Но необъяснимым образом между ним и Пиеттом завязалась дружба. Признаюсь, то, что они преодолели пропасть, пошло на пользу управлению и моральному духу корабля.
Лея задумалась над этим, учитывая то, что она уже знала об этом худощавом мужчине с Аксилы.
— Возможно, — тихо сказала она, — Капитан видит в нем больше, чем другие. Он, гм... кажется, довольно хорошо умеет видеть сквозь защиту людей...
Хенли посмотрел на нее: — Вы это знаете по собственному опыту, ваше высочество?
Она выдержала взгляд этих проницательных серых глаз. Доктор был резким и высокомерным, но он ей нравился. Она не могла толком сказать, почему. Такие личности обычно ее отталкивали. Возможно, это было его полное бесстрашие по отношению к ее отцу. Или то, как он был тверд и нежен, когда обращался со своим пациентом, каким бы острым ни был его язык. Или, возможно, просто то, что она увидела союзника в заботе о Пиетте, — Лея вспомнила, как слегка смягчилось его лицо, когда он посмотрел на капитана.
— Да, — честно ответила она.
— Хорошо, — сказал доктор и не стал утруждать себя объяснениями. — Вам следует отдохнуть, принцесса, — продолжил он, похлопав Пиетта по здоровой руке, прежде чем откинуться на спинку стула. — Я подозреваю, что вам это понадобится.
Лея слегка расслабилась, прислонившись к переборке, и почувствовала, что он был абсолютно прав.
***********
Что бы ни дал ему Хенли, во рту остался странный привкус. Он не был в бакте, слава Силе, но ему не нравился вкус, с которым он имел дело.
Затем в голову пришло, что он был в сознании и живой, а он подобного не ожидал. Пиетт попытался вспомнить, что произошло, что привело к тому, что он оказался в лазарете Леди.
Болезнь. Яд.
Прибытие лорда Вейдера. Он прилетел, потому что Пиетт потерпел неудачу...
Но он не потерпел неудачу. Скайуокеры были там…
Звуковой сигнал ускорился в унисон с его сердцебиением, и глаза Пиетта резко распахнулись. Ему необходимо выяснить, были ли близнецы также взяты на борт. Если да, то он должен, как можно скорее, подготовить все для их «побега»...
— Капитан, — произнес мягкий голос слева от него, и он повернул голову, чтобы увидеть сидящую рядом медсестру в белом, с кружкой чая в руках и волосами, собранными в низкий пучок на затылке.
Нет.
Не медсестру.
Принцесса улыбнулась ему и поставила чай на столик рядом с кроватью.
— Привет, — сказала она. — Не могу передать, как приятно видеть вас бодрствующим и свободным от боли.
Для заключенной она казалась удивительно расслабленной. В самом деле, как, во имя галактик, ее сюда пустили?..
— Я попросила отца быть здесь, чтобы иметь возможность вас успокоить. Я вижу, что была права, — сказала она ему. — Я не смогу оставаться слишком долго, поскольку мы с Люком все еще изображаем «заключенных».
— Моя дорогая... — сказал он и сделал паузу, чтобы прочистить горло. Она протянула ему стакан воды и приподняла кровать, чтобы он мог сесть.
Взмахом руки, запоздало сообразил он. Такое небрежное использование…
— С вами все в порядке? — спросил он, протягивая ей пустой стакан и обнаружив, что рад отсутствию дрожи в руках.
Медленная теплая улыбка расцвела на ее лице — первая в своем роде, которую он видел от нее. Он не мог не улыбнуться в ответ.
— Как ни странно, капитан, так оно и есть. Люк и я многому научились... у отца. И мне нравится, что первое, что вы спросили, — в порядке ли я. Вы же почти умерли.
Пиетт был несколько озадачен. Ну, да. Это было известно уже несколько дней. Чего не было известно, так это как дела у принцессы.
Его неуверенность, должно быть, отразилась на его лице, потому что Лея вздохнула, закинула ноги на стул и села, скрестив ноги.
— Как вы себя чувствуете, дорогой капитан?
Она была так далека от той напряженной, злой девушки, которую он поймал. И она подразумевала это ласковое обращение. Эти карие глаза были мягкими, когда наблюдали за ним.
— Намного лучше, — честно ответил он. — В конце концов, когда мы виделись в последний раз, я умирал, так что это очень большое улучшение.
Она снова улыбнулась.
— Что ж, я абсолютно согласна.
— Что вы имели в виду? — спросил он, слегка отодвигаясь и стараясь не показывать своего раздражения из-за перевязи, на которой находилась его левая рука. — Что вы с братом «изображаете заключенных»?
— Я думаю, что лучше всех объяснить все детали сможет мой отец, — ответила принцесса, снова беря свой чай, и Пиетту в данный момент действительно не помешала бы собственная чашка. — Но самое главное, что я хотела вам сказать, капитан, — это то, что мы с Люком здесь по собственной воле. Отец нас не заставлял. На самом деле, мы — не пленники. Мы должны какое-то время поддерживать этот образ, но я должна была вас увидеть. Вот и все.
Она сказала это так буднично, эта крошечная девочка. Они выбрали прибыть на Леди...
— И... вас не заставят стать... темными? — спросил он, вспомнив ее сильное отвращение к этой идее.
— Нет, — уверенно ответила она. И он должен был в это поверить. Она была здесь, без охраны. Он не видел ни намека на подавляющие Силу наручники на ее запястьях.
— И мне очень жаль, но зачем вам понадобилось меня видеть? — спросил он ее, подняв брови.
Она слегка покачала головой, на ее губах заиграла улыбка, и потянулась, чтобы положить руку ему на плечо: — Возможно, вы помните, капитан, что мы решили, что могли бы стать отличными друзьями. Теперь, когда нам предоставляется такая возможность, каким другом я была бы, если бы не пришла посмотреть, как вы?
Кроме Вирса, у Пиетта никогда не было никого, кто бы так заботился о его благополучии. С тех пор, как другая девушка с нежными карими глазами...
Он быстро опустил взгляд на одеяло и почувствовал, как ее рука немного напряглась на его руке.
— Простите, — сказала она, — я?..
— Нет, моя дорогая, — быстро перебил он, возвращаясь из воспоминаний и встречая ее пристальный взгляд. — Просто... У меня не так много друзей, — остановился он. — Я очень рад, что причисляю вас к этому числу.
— У меня... у меня их тоже немного, — призналась она, и он, должно быть, изобразил на лице свой скептицизм.
— Спросите Люка, — тихо сказала она. — Я... не легко завожу друзей. И эта война... ну. Такие вещи — обуза.
Ему было больно слышать, что она так говорит. Она была столь молода, и так много из этой короткой жизни уже было потрачено на борьбу и бегство. Возможно, именно это с самого начала привлекло его к ней. Тот особенный взгляд, который говорил о детстве, которого никогда не было. Он хорошо его знал, достаточно часто видя в зеркале.
Ее брат действительно был по натуре более открытым и дружелюбным. Разве он не видел, как мальчик очаровал его людей на Нар Бо Шалле? А принцесса сделала все возможное, чтобы быть как можно более колючей и неприятной. Но эти большие глаза... Они ее выдавали. По крайней мере, для него. Он знал эти признаки. Этот отчаянный, загнанный в угол взгляд смирившегося с тем, что все совершенно безнадежно, но что нужно пасть, сражаясь, и не показывать страха.
Видеть подобное в этой девушке — даже еще не совсем молодой женщине, — ранило сердце Пиетта. И каким-то образом он знал, что ее тоже тянет к нему, возможно, из-за этого.
— Возможно, — согласился он. — Но, — добавил он, думая о Максе. О Венке. — Они также могут быть сильной стороной.
Она немного помолчала, глядя в свою кружку: — Вы... эм... вы ощущаетесь иначе. В тот первый раз. Я могла сказать, что вас учили сопротивляться внушению Силы. Но... — она застенчиво посмотрела на него. — Я знала многих существ, капитан. Меня никогда не тянуло так ни к кому, кроме Люка. Я знаю, что, на самом деле, я была довольно... ну, ужасна для вас, но...
— Весьма понятно, моя дорогая, — напомнил он, и она снова ему улыбнулась.
— Спасибо. Я знаю это, но... даже тогда. Я знала, что я в безопасности.
Он ждал, откинувшись на подушку и изучая девушку, потому что ему тоже было любопытно. Почему он так сильно ее защищал? Это крошечное существо, у которого в указательном пальце было больше силы, чем у него во всем теле?
Она кивнула, не сводя с него глаз: — Вы тоже это чувствуете. Вы... вы не чувствительны к Силе. Но… я считаю, что вы более восприимчивы. Я... это звучит странно, капитан, но мне интересно, хотела ли Сила, чтобы мы встретились...
— Возможно, так и было, — произнес глубокий голос, и они оба были поражены внезапным появлением лорда Вейдера.
— Милорд... — Пиетт попытался выпрямиться, его охватил ужас от того, что он оказался таким непринужденным перед своим командиром!..
Высокая темная фигура махнула рукой: — Вольно, капитан. Вы выздоравливаете — в этом нет ничего постыдного. Я пришел, чтобы обсудить с вами некоторые довольно важные темы. Лея…
— Нет. Я останусь. Это будет тяжело для него, отец, и я уже изложила тебе свои условия. И, как ты сказал, возможно, Сила вот так нас свела, — она сделала паузу и посмотрела на капитана так нежно, и Пиетт не был уверен, что с этим делать. Никогда в жизни ни один ребенок не смотрел на него с таким доверием. Она может быть воином, начинающим джедаем и принцессой-повстанцем, но даже при всем этом она все еще оставалась ребенком.
В этой внушительной фигуре ситха была неподвижность, которую Пиетт почти мог интерпретировать как... сожаление? Конечно, нет.
— Да. Ты это сделала, — медленно ответил Вейдер, и его шлем слегка наклонился к капитану. Последовала пауза, которую Пиетт не совсем понимал, как интерпретировать, но затем атмосфера в комнате, за неимением лучшего слова, расслабилась вокруг них.
— Капитан. Моя дочь, по-видимому, весьма... вас ценит. Я не могу за это ее винить, поскольку вы уже некоторое время пользуетесь моим доверием. Таким образом, я хочу изложить вам свои намерения в отношении моих детей, «Эскадры Смерти» и будущего галактики.
Кардиомонитор ускорился, и Пиетт мысленно его проклял. Он довольно гордился своим невозмутимым поведением, но чертов монитор медотсека этого не позволял. Он стал чуть громче и намного быстрее, когда Дарт Вейдер продолжил объяснять свои намерения, и мир Пиетта вдребезги разлетелся вокруг него.