Благословенные Страсти

            Все звуки, кроме бешено колотящегося сердца, затихли. Эрагон держал бездыханное тело Престола, продолжая изо всех сил сжимать его рану на животе: - Ноэль, – тишина в ответ, – Ноэль!             Серафим понял, что его тело дрожит, словно его атакует какой-то потусторонний пронзающий холод. Он пытался взять себя в руки, заставить разум хоть как-то соображать, но все на что он был способен – это глубоко дышать. Снова и снова, расправлять грудную клетку, наполняя легкие кислородом. Будто бы это помогло мальчишке у него на руках тоже сделать вдох. Эрагон уперся лбом в шею Ноэля, голубые глаза смотрели в никуда. Дышать. Держать. Мими, вытирая бесконечный поток из слез, опустилась на колени рядом с мужчинами: - Советник... он мертв. Ей ответил очень тихий, едва различимый шепот: - Так не должно быть. Он не дышит. Это была атака с намерением убить. Вы же сами зна... Эрагон повысил голос: - Ты не слышала, что я сказал? Так просто не должно быть. Демоница подкралась ближе, боязливо кладя руку на его плечо: - Но его энергия. Ее здесь нет.             Серафим больше ничего ей не ответил. Девушка продолжала сидеть рядом, смотря на душераздирающий дуэт перед собой. Все знали, что Престол у Эрагона на особом счету, но сейчас, наблюдая за этой агонией, она поняла, что он потерял не просто соратника. Он потерял кого-то очень близкого. Но признавать этого не хотел. - Они здесь! – сверху послышался голос Вики.       Непризнанная была не одна, с ней прибыл Люцифер и Ребекка. Бессмертные спустились на мост, молча переглядываясь друг с другом. Мими тут же подскочила навстречу подруге и прошептала: - Вики, я не знаю, что делать. Это катастрофа! К ней так же подошла старшая Уокер: - Где Война? - Ноэль убил его, но его самого, – она всхлипнула, – он сам погиб.       Бессмертные похватались за головы. Две столь противоположные новости разом окунули их в чувство растерянности и паники. Смерть Всадника, что должно было восприниматься как чудо и смерть Престола, который успел убедить всех и каждого в своей всесильности. Даже Люцифер выглядел весьма шокированным, и отрешенно упер взгляд куда-то в небо.       Ребекка хотела было направиться к Серафиму, но дочь удержала ее за руку: - Мама, подожди, – девушка грустно посмотрела на спину Главного Советника, – дай ему время, пожалуйста. Сколько бы сильным он не был, он имеет право хотя бы на скорбь.       Женщина задумчиво посмотрела в сторону и кивнула. Как только она сделала пару шагов, около моста послышались хрипы и глухое рычание. Зараженные почувствовали скопление бессмертных и постепенно окружали мост. Ребекка сурово свела брови: - Времени нет. Нам всем пора отсюда уходить.       Она резво направилась к Эрагону, но тут перед ней возник Амикус, кружа вокруг женщины с пронзительным карканьем. Старшая Уокер подняла руки вверх: - Эрагон! Так нельзя! Не позволяй этому сломать тебя, ты нам нужен! – белый ворон все яростнее махал крыльями перед ее лицом. – Забирай мальчишку и улетаем отсюда! Все местные уже в безопасности. Оплакивать мертвых будем потом!       Серафим приподнял голову и свистнул. Амикус оставил попытки помешать Ребекке и перелетел на перилла поближе к своему другу. Женщина тут же подбежала к ним: - Посмотри на меня, Советник, – мужчина поднял полный отчаяния взгляд, – это большая трагедия. Мы все скорбим вместе с тобой, но... – она прикоснулась к руке Ноэля и ничего не почувствовала, – это конец. Просиди здесь хоть до самого конца Мира, он больше не очнется.       У Эрагона от ужаса расширились глаза, он стал блуждать рукой по груди Престола, но теперь тоже больше ничего не ощущал. Он оскалился и зажмурил глаза в попытке сдержать подкатывающий к горлу ком. Это было нечестно – потерять дорогое тебе существо, когда ты только позволил себе мысль о том, что все может быть иначе. Сердце, что он веками превращал в лед, разбилось вдребезги, едва он подпустил к себе кого-то.       Серафим опустил тело Ноэля на каменные плиты и склонился к его лицу. Он прикоснулся своим лбом к его: - Прости меня. Я взвалил на тебя слишком рано и слишком много. Обещал себе, что смогу тебя уберечь и не смог. А ты – молодец. Слов на ветер не бросал. Ты победил, – на Эрагона начали накатывать мысли о мире за гранью. Никто толком не помнил Небытие из вернувшихся, но отголоски чувств порой преследовали их в кошмарах. Он снял с себя пиджак, укрывая Престола, будто бы это могло заглушить пробирающий до костей холод с той стороны Мира.       Ребекка тяжело вздохнула и вернулась к остальным бессмертным: - Еще немного и нам придется тащить его силой. Вики возмутилась: - Ты предлагаешь тягаться с Главным Советником? Или вырвать тело Ноэля у него из рук? А если бы ты меня потеряла? Дай ему хотя бы пару минут.       Старшей Уокер не хотелось признавать правоту дочери. Но ей не в первой было пренебрегать чужими чувствами, даже когда она понимала, что может быть неправа. И пример она брала с самого Эрагона.       Зараженные уже начали забираться на мост. Мими, пытаясь заглушить всеобщую боль, пошла срываться на врагах, пробивая головы монстров каблуком словно перезрелые тыквы.       Внезапно за их спинами послышался шелест. Девушки обернулись и увидели, что Эрагон стоял посреди моста, расправив крылья, и держал на руках свою скорбную ношу. Несмотря на то, что горе тенью легло на его лицо – он выглядел весьма решительно. Вики сказала: - Эрагон, прими мои соболезнования. Мы все знали, что в этой борьбе без потерь не обойдется. Мне жаль, что это случилось именно с Ноэлем. Но мы с тобой. Весь Орден Сопротивления и каждый выживший бессмертный. Давай возвращаться, здесь становится опасно, – она подбежала к мужчине. - Улетайте. Я с вами не пойду. Непризнанная недоумевала: - Но... куда ты? Мы тебя одного не оставим. - Нет, Уокер. Я благодарен за твое соучастие, но, – он грустно посмотрел на нее, – вам со мной нельзя. Пусть Ребекка возьмет командование Орденом. Мать Вики вцепилась ему в плечо: - Не руби с плеча. Сам знаешь, что лучше тебя никто не справится. Ты же это и начал. Ты же и доведешь дело до конца. Что ты собрался делать?       Серафим многозначительно посмотрел на нее в ответ. Это был взгляд заключенного, идущего на казнь с гордо поднятой головой. С таким же взглядом он шел когда-то в битву с Мальбонте. Ребекка с подозрением сказала: - Я знаю это выражение лица, Советник. Что ты задумал? Эрагон стряхнул с себя ее руку и поднялся на перила моста. От него исходил такой холод, что казалось прикосновение к нему способно обжечь: - Я должен попытаться исправить ошибку. Это опасно и практически безнадежно. Но я добровольно взял ответственность за одного храброго, пусть и безрассудного юношу. И я его не остановил, даже не пытался. Хотя прекрасно знал, что он не готов. Ему можно было верить в чудеса, а мне – нельзя. Поэтому он мертв. Я виноват.       Люцифер, все это время молча стоявший в стороне, наконец прервал тишину. Он начал понимать ход мыслей Эрагона: - Я понимаю, почему ты веками занимал эту должность, Советник. – он улыбнулся, беря за руки Вики и ее мать, чтобы отвести их на пару шагов от Серафима. – Тяжело, наверное, убеждать небеса и себя, что ты бесстрастная, холодная, расчетливая машина, когда на самом деле – ты настоящий отморозок. Эрагон хмыкнул в ответ: - Я уже староват для таких терминов, сын Сатаны. И Серафим взмыл в воздух, быстро скрываясь из вида своих соратников. Девушки хотели было рвануть следом, но Люцифер удержал их на земле. Вики вопросительно посмотрела на парня: - Люц, что происходит? Ты что-то знаешь? - Догадался. – он обнял девушку за талию. – Это правда безрассудно, но я стал уважать его еще больше. Ради тебя я бы поступил так же. - Мертвые не возвра... – она замолкла, вспоминая приход первой из Всадников. *** Его душа открыла глаза. Вокруг него простирался серый размытый пейзаж. В прямом смысле серый. Никакого цвета, звука или воздуха, даже подобия лучей света. Хотя таких понятий он вроде бы даже не знал. Деревья, камни и земля едва отличались друг от друга в этой густой однотонной массе образов. Он долго стоял, рассматривая окружение, но в его разуме не проскакивало ни одной мысли. Он был и не был одновременно. Дым. Туман. Такой же невнятный образ. Неизвестно сколько времени это продолжалось, потому что такой субстанции здесь не было. Порой мимо него проскальзывали такие же тени, как он сам. В какой-то момент он обнаружил, что способен двигаться. Или это пространство двигалось вокруг него, а он оставался на месте? Различить невозможно. На земле под ногами он увидел еле заметную тропу. Следуя какому-то слепому инстинкту он сделал шаг вперед, не поднимая головы. - Стой. Он остановился. В этой пустоте услышанное слово резало его существо на части и причиняло боль. Здесь не должно быть слов. Он вечность стоял, замерев на тропе, все так же смотря вниз. Тишина. Конечно, тишина. Здесь нет звуков. Здесь нет слов. - Ты меня слышишь? И снова грохот в голове. Это вопрос? На вопрос обычно нужен ответ. - Да, – он знал, что это его ответ. Но голоса у него было. - Ты не должен меня слышать. - Не должен, – безучастно согласилась его тень. - Ты меня видишь? – он поднял взгляд, стало очень больно. Здесь никого не должно быть. Но перед ним была девушка. Точнее силуэт девушки. Хрупкое бледное тело прикрывало тонкое рваное платье, а лицо закрыто капюшоном так, что на его месте простирается тьма. Все серое. Это правильно. - Вижу. - Кто ты? - Я не знаю. - Как попал сюда? - Я не помню. - Что ты чувствуешь? - Ничего. - Тебя кто-то зовет. Слышишь? - Нет. Кто меня зовет? Он не мог увидеть, но ему показалось, что девушка расстроена. - Печально. Зря я с тобой заговорила. Ты скоро и этот разговор забудешь. Но не ходи по тропе. Мне почему-то кажется, что тебе туда ненужно. - Куда мне тогда идти? - Никуда. - Но я должен идти. - Поговори пока что со мной, – девушка, будто бы игнорировала желание души отправиться вперед, – меня зовут Мора. Вспомнишь, как зовут тебя? ***             Эрагон летел к оккупированной школе ангелов и демонов. Холодный ветер немного остужал его разгоряченное тело и разум. Нужно было успеть признаться себе слишком во многих вещах, прежде чем он осуществит задуманное. Во – первых, он выбрал свои чувства. Впервые за очень много лет. Во – вторых, он не жалел о сделанном выборе. Лишь о том, что сделал его слишком поздно. Он готов был стать предателем, готов был пожертвовать собой, но попытаться. Потому что не мог спасти больше никого, пока не спасет собственный мир. А в его мире – был Ноэль.             Люцифер был прав, давая ему такую дерзкую оценку. Когда-то Серафим действительно был способен на вполне себе безумные поступки, пока не заковал себя самого в оковы, которые накладывает власть. И он был хорошим правителем. Действительно лучшим в истории. Мастер за шахматной доской, который выигрывает все партии, не жалея пешек.             Но, после появления в его жизни Ноэля, все изменилось. Он изменился. Почему он отпустил его на этот бой? Почему так получилось?             Потому что нельзя усидеть на двух стульях. Пока он собирал бессмертных в битву, обсуждал стратегию и готовил места для беженцев из Цитадели – Ноэль погибал под ударами врага. Один. Абсолютно один. Хотя он обещал ему помогать и защищать. Если бы он уже тогда перестал себе врать. Если бы хоть раз сделал выбор, который ему подсказывал не разум, а сердце. Если бы он хотя бы на толику был искренен с собой так же, как Ноэль с ним.             Не пришлось бы оплакивать любовь, которую он так желал, но так глупо испугался. Такой вот жестокий урок.             Но он его усвоил. Пусть уже слишком поздно.             Серафим спикировал во двор школы, настолько уверенно и целеустремленно, что приспешники Всадников были несколько растеряны от подобной дерзости. Он шел по поляне во внутреннем дворе, игнорируя косые взгляды и шепот. На подходе к главному входу ему навстречу выбежал Мальбонте: - Ты из ума выжил? – он увидел окровавленное тело у него на руках, – кто это? Эрагон, не останавливаясь, обошел его, открывая дверь пинком ноги: - Тебя не касается. Отведи меня к Чуме. Сейчас же! Мальбонте нахмурился, догоняя Серафима: - Если это какой-то хитрый план, о котором твои птенчики не успели меня уведомить, то у тебя есть десять секунд, пока мы не дошли до общего зала. - Я уже сказал, это тебя не касается. Веди.             Маль грубо оскалился, взмывая в воздух, чтобы успеть уведомить Чуму о визите неожиданного гостя. Та, в свою очередь, сидела на своем излюбленном троне, попивая какой-то странный напиток. Рядом у ее ног резвилась Кира и что-то увлеченно рассказывала Всаднице. Около стены стоял ангел Фенцио, ожидая приказов хозяйки. - Госпожа, тут кое-кто крайне нетерпеливо жаждет вашей аудиенции. Женщина удивленно вскинула брови: - Да? Какая прелесть. И кто этот несчастный глупец? - Главный Советник Цитадели – Эрагон. Фенцио, стоявший неподалеку, открыл рот от удивления. - Он пришел один? – недоверчиво уточнила Всадница. - Не совсем... - Опять подослал каких-то неудавшихся шпионов, думая отвлечь меня беседой? - Тоже нет. Чума расслабленно облокотилась на обивку трона: - Это интересно. Пусть заходят. Стоило ей это произнести, как двери распахнулись, впуская внутрь перепуганных учеников школы и самого Эрагона. Бессмертные видимо пытались остановить Серафима до того, как Чума разрешит ему войти. Советник, чеканя шаг, подошел к трону Чумы и положил тело Престола на каменные плиты зала. - Ну здравствуй, Советник. Не буду скрывать, приятно удивлена. Соскучился по мне? А может по родной камере в катакомбах? – она злобно рассмеялась. – Как же от тебя разит отчаянием! - Хочу заключить с тобой сделку. Женщина аж подскочила с места: - Ты? Со мной? Какой наглый мальчишка. И что ты принес мне в подарок? – спросила она, вглядываясь в бледное лицо юноши на полу.       Из глубины зала послышался голос Голода. Он держался на привычно большом расстоянии, чтобы все присутствующие не попадали в обморок: - Это тот самый юнец, сестра, который убил нашего брата. Чума театрально приложила руку к груди и ахнула: - Ах! А ты умеешь ухаживать за дамами. Так далеко тащил ради меня труп моего врага! Повешу его голову над воротами. Неужели ты наконец определился с правильной стороной, Эрагон? – она потянула руки к лицу Ноэля. - Оставь его в покое, Всадница. Не он твой подарок – а я. Она скорчила игриво страдальческую мину: - Ой, какая жалость. Но разве ты еще не понял, – она ехидно усмехнулась, – ты стал мой, как только зашел в эти двери. Ты же сам пришел в мое логово, абсолютно беззащитный. Но я помню, ты говорил о какой-то сделке. Будь добр, скажи, что ты готов мне предложить? А я, может быть, благосклонно подумаю: убить тебя медленно и мучительно или очень медленно и мучительно? - Я хочу, чтобы ты... - Ай-я-яй! – прервала его Чума. - Соблюдай правила приличия, прежде чем раскрывать свой рот.       Она щелкнула пальцами, кидая взгляд в сторону Мальбонте. Тот сразу же подбежал к Серафиму, надавив на плечи так, чтобы он встал на колени. К слову, Эрагон не сопротивлялся. Он предполагал, что Всадница будет играть с ним в тирана. - Теперь поза подходящая. Говори, зачем притащил сюда это? Эрагон глубоко вздохнул, борясь с отвращением к происходящему и своими нервами: - Я хочу, чтобы ты достала этого мальчика из Небытия. Как сделала это с другими бессмертными. Взамен ты получишь меня и информацию про то, как найти следующий горн.       По залу пробежал шепот. Ученики не могли поверить в предательство своего лидера. Фенцио и Мальбонте титанических усилий стоило сохранить лица беспристрастными. Они не могли понять, что происходит. Чума начала хохотать во все горло, ей не нужно было ничего понимать, она просто веселилась: - Глупый щеночек, что же мне мешает просто запытать тебя до смерти и вытащить эту информацию из твоей глотки силой?       Эрагон не смог сдержать самодовольной улыбки: - Например, то, что ты уже пыталась. И ни пытки, ни копошение в моей голове не дадут тебе результатов. Я об этом отлично позаботился, – он снова погрустнел, задев взглядом родной образ на полу, – ну так что, Госпожа Всадница? Не будет ли мой вариант выгоднее обоим?       Чума цокнула языком, подойдя к телу Ноэля. Она запустила руку в его волосы и грубо сжала когтистой рукой, приподнимая вверх, чтобы рассмотреть лицо. Глаза Эрагона налились стальной злобой, но он сжал зубы, наблюдая за этой картиной. Сейчас на кону было все. - Симпатичная зверушка, конечно. И необычная, – сказала она, второй рукой расправляя одно из золотых крыльев, - Я правда думала, что они все разом передохли вместе с Шепфа, – она недобро посмотрела на Серафима, разжимая руку, так что тело юноши безвольно упало о камни. Уж больно ей хотелось посмотреть на реакцию Эрагона, – Зачем он тебе сдался? - Это касается только меня. – он был на пределе. Такое пренебрежительное обращение сводило его с ума. – Я устал ждать. Соглашайся или убей меня. Я сказал все, что хотел. Всадница подошла к Советнику и хищно улыбнулась, наклоняясь к его лицу. Она провела ногтем по его щеке и взяла его за подбородок: - Итак, Главный Советник Цитадели Эрагон. Я попробую вытащить эту штучку из Небытия. Он станет моей новой игрушкой, а ты будешь гнить в подвале и исполнять все, что я прикажу, – она состроила грустную гримасу, собрав губы бантиком, и тоненьким голос добавила, – иначе я сделаю с ним такое, что он будет молить меня отправить его обратно к папочке.             Эрагон прикрыл глаза и молча кивнул в ответ. Он прекрасно понимал, что только что собственноручно вручил Чуме крайне эффективный рычаг давления на него. По крайней мере, пусть она так думает.             Всадница быстро потеряла интерес к этому разговору и кивнула Мальбонте: - Брось его в клетку и заточи в кандалы. И не забудь оказать «радушный» прием. Развлекись от души, я ведь видела, – сказала она, прикладывая палец к своему лбу, – у вас с ним какие-то свои счеты. Совместим приятное с полезным.       Мальбонте хотел был поднять Серафима за шиворот, но тот сам встал на ноги и, выпрямив спину, позволил себя увести. Уже у самых дверей к подвалу он затормозил и бросил последний взгляд через плечо на Ноэля. Он знал, что может не получится, но он сделал все, что мог. Мужчина тяжело и шумно выдохнул. Кто бы раньше ему сказал, что цена за родной взгляд и улыбку бывает настолько высока. И он готов был платить сполна. ***             Внезапно посреди серого пыльного неба или там, где должно было быть небо, разлеглась дыра. Бледные тени, находящиеся поблизости, отшатывались от нее, словно порывами ветра. На серую пустую землю ступила нога Чумы: - Паршивое местечко. Где же прячется наш маленький негодник? Она ходила среди толп потерянных душ, выискивая нужный образ. Некоторые тени смотрели на нее с мольбой, а кто-то отлетал в сторону с выражением отвращения на лице, некоторые уже не были похожи на живых существ вовсе и просто растворялись, ударяясь о тело незнакомки.             Всадница уже готова была пожалеть о своей затее, но и Эрагон знал, чем ее купить. Они уже полмесяца не могли сдвинуться с места в поисках горна, и терпеть еще более она не хотела. Разрывать ткань вселенной было крайне утомительно. Когда она только пришла в этот Мир – в Небытие, она попала практически по инерции, так что сейчас Чума испытывала значительный дискомфорт. Но вытащить всего одну душу – вполне возможно. Если она согласится с ней идти, конечно же.             Когда Всадница практически смирилась с неудачей, она заметила душу, которая стояла около тропы к Забвению и не двигалась: - Нет, дорогой, тебе по этой тропинке идти нельзя, – сказала она сама себе и направилась к тени.             Подойдя ближе, она наконец смогла рассмотреть свою жертву. Юноша, прозрачный словно дым, стоял, согнувшись, и смотрел себе под ноги, не решаясь сделать шаг. - Эй ты! Хватит прохлаждаться, птенчик. Кое-кто сильно хочет тебя видеть, так что повремени с упокоением.             В ответ тень испуганно выпрямилась и отшатнулась. Казалось, он хотел что-то сказать, но Чума не могла его понять, только видела шевеление губ. - Я не смогу тебя услышать, как ни старайся. Но я могу забрать тебя с собой. Пойдешь со мной?             Тень юноши сурово свела брови и искоса посмотрела на Всадницу. Он остался стоять. Женщину это раздражало, она столько болталась в этом мерзком месте, чтобы он еще и ставил палки в колеса. А силой увести она его не могла. Она с усилием сменила кровожадное выражение лица на мягкую улыбку: - Ну, не упрямься. Иначе тебя поглотит Забвение. Ты этого хочешь? Юноша потерял интерес к разговору и отвернулся обратно к тропе. - Как знаешь. Жаль, план Эрагона был действительно хорош. Она отвернулась, будучи в крайне раздосадованном настроении. Чума резво направлялась обратно к выходу в Мир бессмертных. Уже у самого входа она случайно заметила за спиной какое-то движение. - О, так ты передумал? Хороший мальчик, – она отошла в сторону, давая ему возможность зайти в проход, – после тебя, дорогой.             И юноша шагнул в портал между реальностями. Чума двинулась следом, и проход тут же закрылся, будто бы его никогда тут не было. Девушка, чье лицо было закрыто капюшоном, выглянула из-за дерева: - Хорошо, что я не дала тебе пойти по этой тропе, Ноэль. Мы еще встретимся, рано или поздно. *** Юноша открыл глаза от накатившей жгучей боли в районе живота. Он закашлялся, приподнимаясь на локтях, кажется, он подавился кровью. Перед глазами все плыло, было очень холодно: - Эрагон? – прошептал он, вспоминая, что прежде, чем отключиться, Серафим прижимал его к себе. - Вы что, оба друг на друге помешаны? Тем лучше. Значит, ты не будешь доставлять проблем.       Престол перевернулся набок, держась за живот. Холодный мрамор, казалось, был теплее, чем его собственная кожа. Он попытался сконцентрировать взгляд и увидел Всадницу. - Фенцио, оттащи мальчишку в какую-нибудь из комнат и проследи, чтобы он не подох снова. Как восстановится – надень кандалы, чтобы не проказничал. - Да, моя Госпожа.       Голова парнишки раскалывалась, он не мог сообразить, что произошло. Как он оказался в логове Чумы? И что значит «не подох снова»?.. Но развить мысль не удалось. Он снова отключился. Спустя пару дней Ноэль снова открыл глаза. Боли уже не было, холода тоже. Была только всеобъемлющая усталость. Будто бы все силы из его тела вылили и осушили досуха. Над ним был балдахин большой кровати, а сам он лежал на подушках, укрытый одеялом. Он вспомнил про свое ранение и хотел было посмотреть на состояние раны, отодвинув одеяло, но руки оказались прикованы к перекладинам над головой: - Да что со мной случилось?             Он попытался дернуть за оковы, но сил действительно никаких не было. Он не мог даже сломать деревяшку, к которой его приковали. Юноша повернул голову и рассмотрел браслеты на руках. Магические оковы. Стоило догадаться. Дверь в комнату отворилась, к нему пришел Мальбонте: - Очнулся. Славно, – он подошел к парню и отвязал его от кровати. Ноэль тут же сел, потирая затекшие запястья, и почти сразу же откинул одеяло. Он все еще был в перемазанной в крови одежде, но раны как не бывало. На ее месте виднелся совсем небольшой шрам. Все же – оружие Всадников было весьма внушительной угрозой. - Мальбонте? - Это действительно я. Здравствуй. - Здравствуй. Прости, что я так сходу набрасываюсь, но объясни мне, что происходит? Я совершенно запутался, – он устало протер глаза и понял, что на шее тоже висят оковы, – Как я тут оказался? Война правда мертв? Где остальные? - Не заваливай меня вопросами, мне до сих пор не ясно, почему ТЫ здесь, – он кинул на кровать вешалку с одеждой, – отвечу кратко, пока ты одеваешься.       Ноэль встал с кровати и посмотрел на одежду. Он и без того был в шоке, а предложенный наряд и вовсе вызывал все больше вопросов - Извини, а есть что-то более простое? Я к такому, боюсь, совсем не привык. - Ты издеваешься? Сказано тебе – одевайся. Престол решить не спорить с суровым метисом и спрятался за ширму: - Ну так, ты ответишь мне? - Отвечу. Война мертв. Ты его убил. Умер сам. Эрагон притащил твое тело к Чуме и стал требовать вернуть тебя... - Что?! – юноша выглянул из-за перегородки, удивленно уставившись на метиса. – В смысле мертв? Я же здесь. Где Эрагон? - Предатель там, где ему и положено – гниет в темнице. - Не называй его так! – Ноэль выбежал из-за ширмы в одних брюках, намереваясь кинуться на мужчину с кулаками.       Мальбонте, в свою очередь, грубо затолкал его обратно: - Я сказал тебе одевайся! Задашь свои вопросы Чуме. Не хочу возиться с вами обоими. Престол зарычал, схватившись за волосы, но продолжил одеваться. В конце концов парень стоял посреди комнаты и осматривал себя в зеркало. Он был разбит, растерян и ему было очень некомфортно. Один взгляд на его внешний вид давал понять, что он глубоко в плену во всех смыслах. На шее и руках золотые браслеты магических оков. Белые плотные штаны, с многочисленными свисающими цепочками по правому бедру. Черная тонкая рубашка с крайне глубоким вырезом, практически до середины корпуса, была украшена причудливыми позолоченными узорами в виде четырех когтистых рук, что будто бы держали его за плечи и ребра. А сверху, что Ноэль считал совершенно лишним в этом и без того вычурном наряде, золотистая портупея, крепившаяся за обруч на шее. Ремень от шеи спускался пониже грудины и множество раз переплетался между собой на талии и спине между крыльями. Спасибо, что не заставили надеть обувь. Хотя на той же ноге, где к брюкам были пришиты многочисленные цепочки, на ступне красовалось что-то похожее на индийские украшения, обхватывающие пальцы. - Маль, зачем она нарядила меня так, будто бы собирается подвесить к люстре? - Потому что ты теперь ее новая игрушка. Ну, знаешь, девочки любят наряжать куколок. - Это... какое-то извращение. Я даже двигаться нормально в этом не смогу. - Думаешь, это кого-то волнует? Шагай. Тебе пора «на поклон». - Надеюсь, Чума будет более разговорчива, чем ты.             Метис вел его по коридорам и дворам школы к главному залу. Ноэль с интересом оглядывался, наблюдая за плененными учениками школы, которые занимались какими-то бытовыми делами под присмотром зараженных марионеток и просто последователей Всадницы. На всех лицах читалось глубокое горе и смирение с неизбежным. Юноша тяжело вздохнул. Именно с этим он и должен был бороться, а теперь, смотря на свое отражение в окнах, понимал, что как никогда близок к ним по духу.             Когда они вошли в зал, Чумы нигде не было, но по залу бегала Кира. Она увидела Престола и спряталась за колонну. Ноэль тепло ей улыбнулся и смущенно помахал рукой. Он очень давно не видел детей: - Привет, я тебя напугал? Прости, пожалуйста. Девочка улыбнулась и вышла из своего укрытия: - Не напугал! Я ничего не боюсь, – она уперла руки в бока, а затем подошла к юноше, – ты красивый, – сказала она рассматривая шесть крыльев за его спиной, – у меня тоже крылья не как у всех! – она покрутилась, демонстрируя одно ангельское и одно демоническое крыло. - Ух ты! Твои даже по-интереснее будут, – общаясь с малышкой, он будто бы забыл, где находится. Это подняло ему настроение. Кира довольно захихикала. Ей нравилось, когда другие не пугались ее сущности: - А еще ты очень смешно одет! Тут за ее спиной раздался голос Всадницы: - Ты так думаешь? А мне кажется, что ему очень подходят эти цепи. Их легкий звон будет все время напоминать дяденьке, где его место.       Мальбонте наклонился чуть вперед, шепча Престолу: - Поклонись ей. Ноэль услышал его, но проигнорировал, нарочита выпрямив спину. Кира, увидев это, широко раскрыла глаза и отбежала к трону. Юноша сказал: - Здравствуй, Всадница. - Ты плохо соображаешь, птенчик? – ее лицо выражало нетерпение. – Разве так благодарят свою спасительницу? - Я не знаю, о чем ты. Если мне есть, за что тебя поблагодарить, то, будь добра, расскажи об этом.       Чума цокнула языком и, чеканя каблуками по мраморному полу, подошла к юноше: - Почему вы все такие заносчивые? – она медленно сжала ремень на его груди, накручивая его на руку и дернула вниз, так что парню пришлось встать на одно колено. Он забыл, что магические оковы делают его практически равным по силе смертному человеку. – Запомни, Престол. Это же твой Чин? Ты будешь ползать передо мной, не поднимая глаз. Делать, что я скажу. Убивать, кого я скажу. Говорить то, что я прикажу. И не допускать ошибок, – она толкнула его вперед так, что он прокатился спиной по полу. - Я не склоняюсь перед врагами Шепфа. Никогда, – сказал он, поднимаясь на ноги, и гордо выпрямился. Всадница засмеялась: - Да? То есть твой дружок-Серафим может занять твое место в Небытие? Как скажешь. Мальбонте! – она махнула рукой в сторону метиса. - Эрагон? – на его лице отразился испуг. - Ага. Начинаешь понимать свое положение? Он притащил твое жалкое искромсанное тельце в этот самый зал и продался мне целиком, лишь бы я тебя вернула в этот погибающий Мир. Наверное, ты для него очень много значишь. Не то, что он для тебя, судя по твоему поведению.       Ноэль приложил руку ко лбу. Он вспомнил. Холод, он очнулся здесь на полу и ощущал неестественный мороз внутри себя. - Я... – теперь он все понял. Вот почему Маль сказал, что Эрагон гниет в темнице. Он обменял себя на него. Юноша испуганно посмотрел на Чуму и, шумно дыша, опустился на одно колено. - Так бы сразу. Запомни, щеночек, я буду отрезать от Советника по кусочку и скармливать тебе на ужин каждый раз, когда ты будешь плохо себя вести, – она нежно погладила Престола по голове, – что надо ответить?       Ноэль проглотил ком в горле: - Да, Госпожа. - Как же тебе идет этот аромат отчаяния... Маль, отведи его в темницу. Пусть Серафим убедится, что свою часть сделки я выполнила.             Эрагон уже третий день находился в камере. Его тоже заковали в блокирующие силы артефакты и прибили цепи к стенам темницы. Так что невозможно было нормально лечь, а при попытке сесть на пол руки провисали на браслетах над головой. Чума, хоть и согласилась на сделку, все же попыталась сначала облегчить себе жизнь и отправила Мальбонте попытаться втащить информацию с помощью пыток. Благо, метис все же был на стороне Сопротивления, так что раны он наносил, хоть и значимые, но, учитывая сложившуюся ситуацию, это было просто показательное выступление. Они давно оставили свои попытки мести друг другу после смерти сестры Серафима много веков назад. Слишком уж давно это было.             Мужчина сидел на полу, пытаясь хоть немного вздремнуть, хотя бы в таком положении. Время тянулось бесконечно долго, раны саднили, регенерировать было невозможно из-за оков. Сырость, холод и плесень не прибавляли телу здоровья, а защититься нельзя было никак. Так что Серафим быстро схватил простуду и периодически тяжело кашлял сквозь сон. Кормить его тоже никто не собирался. Он нужен был живым, но не целым. Все, что он мог себе позволить – это ждать.             Пока в один из этих бесконечных часов он не услышал голос: - Эрагон! Мужчина резко открыл глаза. Это бред? Неужели все-таки получилось. Кто-то схватился за дверь решетки так, что она жалобно скрипнула. - Эрагон, это я! Серафим открыл глаза и подскочил так, что цепи натянулись на руках за его спиной: - Ноэль! Ты жив! Слава Шепфа, это правда ты... Сердце юноши ушло куда-то в пятки от созерцания израненного мужчины в этом жутком месте: - Мальбонте, пусти меня к нему! Тот лишь фыркнул: - Такого уговора не было. Мальчишка впился в одежду на его груди: - Умоляю! Хотя бы на пару минут, никто не узнает. - Эх... Ладно. Но ты потом все мне объяснишь. Весь бред, что тут происходит. Без утайки. - Хорошо! Метис открыл дверь решетки и отошел от клетки поближе к коридору, чтобы убедиться, что их никто не увидит. Ноэль же, распахнув двери, бросился в объятия Эрагону: - Эрагон, – он жадно обнимал его, прижимаясь лицом к шее, – что с тобой случилось? Зачем ты так поступил? Мужчина уткнулся носом ему в волосы, из глаз потекла пара предательских слез: - Глупый мальчишка, я бы пошел на все, чтобы вернуть тебя. И я это сделал. И не пожалею об этом никогда. Ноэль положил руку ему на щеку, другой вытирая запекшуюся кровь с виска: - Я тебя вытащу отсюда, обещаю! Эрагон нежно взял его за запястья: - Не нужно, Ноэль. Послушай внимательно. Парень растерянно кивнул, не сводя глаз с родного существа. Серафим продолжил говорить, поглаживая его за руки большими пальцами: - Чума прекрасно поняла, что я за тебя готов умереть. И она рассчитывает, что ты сделаешь для меня то же самое. Ты должен обмануть ее. Играй по ее правилам, но, когда придет время исполнять какое-то более серьезное задание, и она снимет с тебя оковы – улетай. Прими вторую ипостась, лети к Ордену, укрой их снова куполом и продолжайте бороться. Для меня все кончено, для тебя – нет. - Что?.. Нет! – юноша схватил его за руки. – Прекрати! Я не брошу тебя здесь! Ты не можешь так поступить со мной! Я... я... – он задыхался от накатывающих слез, – я не разрешаю тебе заставлять меня снова проходить через это! – он уткнулся лицом ему в воротник и начал плакать. - О чем ты, Престол? – сказал он, поглаживая мальчика по голове. - Я не защитил Шепфа и он погиб, оставив меня одного в живых. А теперь ты! Думаешь, это легко? Думаешь, мне все равно, что дорогие мне существа погибают, чтобы я жил? Думаешь, это правильно?! – он переходил на крик. – Я запрещаю тебе даже думать об этом! Это ошибка! Я не смогу выполнить Его волю, если ты погибнешь! Мужчина с грустной нежностью посмотрел на парня, вытирая его слезы: - Это еще почему? Выполнишь. Спасешь мир, как и обещал. - Это не все! - А что еще, Ноэль? - Время! У вас не больше минуты, – раздался снаружи голос Мальбонте. Юноша отдышался, выравнивая сбившееся дыхание: - Он сказал, что я должен: «Спасти Мир и быть счастлив»! Эрагон удивленно приподнял брови. Этого Ноэль ни разу не говорил вслух. Парень продолжил: - И я не смогу выполнить это обещание без тебя. Потому что... – он увел взгляд, – потому что... – Ноэль положил руки на затылок Эрагона и приблизился. Он снова шумно и тяжело дышал, приоткрыв рот, – Я вспомнил все о той ночи.       Он подался вперед и впился жадным поцелуем в губы Серафима. Тот в свою очередь, тут же ответил на его действия и прижал парнишку к себе за талию, блуждая руками по тонкой спине. Он отчаянно целовал его в ответ, забираясь рукой в волосы. Ему казалось, что это не по-настоящему. Он ожидал от Ноэля всех этих слов про то, что он его не бросит и спасет, но готов был убеждать Престола в обратном до последнего. На такое аргументов у него не было.       Когда они наконец оторвались друг от друга, Ноэль смущенно отвернулся, почесывая себя за ухом: - Ты особенный для меня. Вот что я пытаюсь сказать, Эрагон. Мужчина провел большим пальцам по своим губам: - Что ж... Это несколько усложняет дело, Престол, но, – он взял его за руку, смотря в глаза, – Теперь, думаю я готов рискнуть еще раз.