Пиликающие звуки аппарата заполняли всю больничную палату, обрамляя светодиодами стены. Свет луны едва ли проникал в комнату, чтобы наградить своим визитом присутствующих тут.
Раздалось лёгкое шуршание пакета, который не открывали весь день, будто бы боясь нарушить тишину и покой в этой палате, наполненной запахом будущего нервного срыва одного из присутствующих тут.
— Я не уверен в этом, — в пустоту начал было говорить мужской голос, — Но мне кажется, что я до безумия желаю, чтобы этот подонок страдал в тысячу раз больше, чем она.
Шуршание одежды, звуки чистки яблок и тихий плач, смешивающийся со звуками аппаратов, тут же заполнили комнату. Атмосфера была не лучшая, учитывая то, через что прошло хрупкое тело, которое прямо сейчас лежит на кровати, восстанавливаясь после операций.
— Белл, — дрожащим голосом, который готов был сорваться и исчезнуть с минуты на минуту, позвала Октавия, — Скажи, что это всë - просто неудачный сон и последствия похмелья после этой ночи, пожалуйста.
Кажется то, как слюна судорожно бежит по горлу парня, было слышно на всю палату. Он перевел взгляд на свою сестрëнку, которая уткнувшись в свои колени глотала слëзы, расположившись в тёмно-коричневом кресле, прижав к себе ноги. Он опустил взгляд на красное яблоко в своей руке, которое выбрал специально для Кларк, надеясь, что оно очень сладкое, ведь цвет фруктов никогда не врал.
— К сожалению, это не последствия похмелья, — тихо произнëс он, продолжая чистить яблоко от кожуры с помощью маленького острого ножа, — Это последствия нашего веселья этой ночью.
Едва слышный в этой частичной тишине всхлип звучал, будто бы гудок автомобиля среди ночной и безлюдной улицы.
— Если бы мы не ушли без неë, то ничего бы не было, — продолжала девушка шёпотом, не обращая внимания на мокрые дорожки и черные следы макияжа на еë коленях, — Если бы я осталась с Кларк в том чëртовом туалете в клубе, то...
— Успокойся, сестра, — Беллами прерывает еë, поглядывая на Кларк, которая так и лежит в одной позе, — Всë, что мы можем сделать для неë, так это просто быть рядом и поддерживать, как только можем.
Октавия пусть и была дерзкой и сильной девушкой, но она часто давала слабину, когда еë близкие люди страдали. Взгляд серых глаз метнулся на парня, а затем на подругу на койке. Один еë вид заставлял сердца брата с сестрой сжиматься и истекать кровью. Бледное лицо без открытых небесных глаз казалось слишком холодным и безжизненным. Блондинистые волосы растрепались по подушке, путаясь друг с другом и создавая маленькие узелки. Губы Кларк были плотно закрыты, а ноздри медленно и едва уловимо раздувались при слабом дыхании.
Опустив взгляд ниже, что-то внутри Октавии снова сжалось в сотый раз за вечер, если не считать ещё и прошедший день. Она старалась не смотреть на локоть Кларк еë ведущей, правой руки, потому что ниже локтя...
Рука заканчивалась.
В какой раз за все это время в палату заходит медсестра? Возможно, она заходила столько же раз, сколько Октавия срывалась на слëзы и тихие всхлипы под молчание брата и тихие шорохи где-то в коридоре больницы.
— Возможно, стоит сообщить в колледже профессорам о том, что произошло, — под нос себе предлагает Беллами, надеясь, что сестра его слышит, — Главное, чтобы Кларк не выкинули оттуда, потому что еë вряд ли выпишут из больницы в ближайшее время.
Прямо сейчас он старался сохранять спокойствие, потому что после стольких порций боли за состояние подруги, он не мог больше думать ни о чем, как быть рядом с ней и помочь хотя бы как-нибудь.
— Ради Бога, Белл, — взмолилась Октавия, — Плевать на колледж, ты не видишь в каком она состоянии? У неë, блять, нет руки. Ты головой своей думаешь?
— Ты так говоришь, будто это не ты вчера оттаскивала меня от одних идиотов, приговаривая о том, что меня могут исключить за драку, — шикнул он, складывая кусочки яблок на тарелку, которые, вероятнее всего просто сгниют за ненадобностью.
— То было другое, придурок, — хлюпая носом, ответила брюнетка, хлопая своими мокрыми насквозь и красными глазами, — Тогда можно было что-то изменить, а сейчас - нет! У неë нет руки, Белл, как она продолжит обучение, если она, блять, правша?
Стиснув зубы, брюнет покосился на сестру, не желая ссориться с ней прямо сейчас и нарушать тишину этой палаты, которая так морально давила на них.
— Ей необязательно продолжать обучение, — осторожно произнëс он, — Я уверен, что еë картины, которые она рисует, с энтузиазмом будут покупать какие-нибудь мажоры или мажорки.
Октавия стрельнула взглядом на клатч подруги, который покоился под больничной койкой, а потом на брата.
— Ты как был тупым, так и остался, — она подводит итог и прикрывает серые глаза, — Ты даже не можешь остановиться на одном из своих мнений.
— Это я не могу остановиться на одном из своих мнений!? — вспыхивает парень и пытается удержать себя от того, чтобы схватить тарелку с яблоками и кинуть в сестру, — Не ты ли постоянно беспокоишься за мою с Кларк учëбу?
— Да, я беспокоюсь! — Октавия смотрит на Беллами, растирая ладонями свои колени, — Но в данной ситуации я беспокоюсь за Кларк больше, чем за еë учëбу!
— Ты не еë мамаша, чтобы вообще в целом лезть в еë жизнь, — шикнул Белл и мельком взглянул на Кларк, которая продолжала сопеть на койке, — Слушай, мы оба сейчас разгорячились. Я не хочу ссориться с тобой, давай просто закроем эту тему.
Секунда, вторая, десятая. Оба тяжело вздыхают и обращают внимание на подругу, которой сейчас как никогда нужна поддержка.
— Я думаю, что нам стоит на некоторое время забыть про колледж, — подаёт голос Октавия и встаëт с кресла, потирая свои щëки, будто это помогло бы убрать жжение после слëз, — Мы должны быть рядом с ней.
— Удивительно, что ты предложила такой вариант, сестра.
Брюнетка безразлично посмотрела на Беллами и усмехнулась, садясь на край койки Кларк. Кажется, что сейчас она абсолютно безразлична к словам брата, успевая остыть и сосредоточить своë внимание на подруге. Она мягко поправила тëплое одеяло на ней и перевела взгляд в окно. Сегодня звëздное небо.
— Я надеюсь, что с ней всë будет хорошо, — в тишине шепчет она, — А того мудака, который сбил еë, найдут.
— Не найдут, — Беллами садится с другого края, оглядывая правую перебинтованную руку Гриффин, — Максимум, что они сделают, так это выкинут документы по этому делу в мусорку.
— Почему ты так решил? — щëлкая ногтями, спрашивает Октавия.
— Ты новости утром слушала? — отвечает Белл и вздыхает тяжело и громко, — Крутили повтор по телевизору. Преступность возросла на пятьдесят процентов, поэтому полиция занята другими делами.
— А по твоему то, что сделали с Кларк - не преступление!? — снова кипятится девушка, но тут же поджимает свои губы и рычит что-то себе под нос, пытаясь успокоиться, — Чëрт, прости, Беллами.
— Я понимаю, — грустно улыбнулся парень и обошëл койку, чтобы обнять сестру, — Мы просто слишком шокированы этой ситуацией, вот и кипятимся со всего подряд.
Какое-то время в палате стояла тишина и лишь тихое дыхание брата с сестрой и Кларк заполняло пространство, перемешиваясь с пиликающими звуками.
— Нам повезло, что нас ещë не выгнали отсюда, — с усмешкой шепчет Окти, зарываясь носом в шею брата, который мягко поглаживал еë волосы.
— Это точно, — лишь ответил он и поцеловал сестру в лоб, но через пару секунд продолжил, — Всë будет хорошо, сестра.
— Ты всегда был оптимистом, идиот, — тихо засмеялась она, отдавая свою любовь к брату в виде щелбана в затылок, слегка царапая его кожу ногтем.
— Я же Беллами Блейк, — улыбка расплывается по его лицу, — И всегда им был.
— Да, Беллами Блейк, — закатывая глаза, продолжает Октавия, — Самый инфантильный идиот среди идиотов, побудь, пожалуйста, с Кларк, я отойду в уборную.
Белл кивает и отпускает сестру из объятий, следя взглядом за тем, как та на шатающихся ногах после долгих просиживаний кресла идëт в сторону двери, открывает еë и аккуратно, чтобы не создавать шума, закрывает за собой.
Он медленно ведëт взглядом от двери по белой стене, украшенной какой-то картиной, которую не разглядеть в темноте, потом по шкафчику в углу, по столику с какими-то документами и лекарствами, по тёмно-коричневому креслу и, в конце концов, смотрит на Кларк.
Лунный свет обрамляет и без того бледное лицо, создавая впечатление, что владелица этого личика почти мертва. Палец на левой руке едва ли подëргивается, намекая, что Кларк что-то видит.
Вставая с края еë койки, Белл молча пересаживается на кресло, которое было насквозь мокрое от слëз его сестры, но сейчас это его не смущало. В коридоре, прямо за дверью раздавались шаги и тихие разговоры каких-то врачей, медсестëр и медбратов. На его лице вновь появилась улыбка от того, что эту тишину хоть что-то разбавляло прямо сейчас.
Беллами поднимается с кресла, услышав тихий стук в дверь, что странно, ведь Октавия бы не стала стучаться. Он делает несколько шагов в сторону серой двери и открывает еë, замечая на пороге незнакомку в белом халате.
— Простите? — говорит она и выглядывает за плечо парня, — Я медсестра, меня зовут Сьюзен.
— Эм, я Беллами Блейк, очень приятно, — ответил парень и сделал шаг в сторону, получая благодарный кивок.
В обычной ситуации он бы оглядел девушку с ног до головы и даже затащил бы еë в постель, но прямо сейчас ему было не до этого. Он лишь смотрит в еë глаза, а потом переводит взгляд на подругу, которая лежит под одеялом, которое так бережно поправила Октавия недавно.
— Я пришла проверить еë, — шепчет Сьюзен и подходит к Гриффин, а потом смотрит на показатели на аппаратах, шевеля губами и водя пальцем по цифрам и графикам.
Блейк молча наблюдает за медсестрой, подмечая то, как небрежно собраны в пучок еë шатенистые волосы. Он, кажется, ничего не говорит, лишь наблюдает и наблюдает за каждым еë движением, будто бы боясь, что она вот-вот поменяет иглу в целой руке Кларк и с силой воткнëт еë куда-нибудь в область шеи.
Ему пришлось пару раз встряхнуть головой, чтобы избежать этих странных и нежеланных мыслей, которые мешали ему смотреть на ситуацию с подругой трезво и рационально. Это всего лишь медсестра. Если какой-то ублюдок сбил Кларк, то это не значит, что простая медсестра захочет еë добить.
Спокойно, Беллами, спокойно...
— Вы здесь давно работаете? — он решается немного заполнить тишину, получая взгляд глаз медсестры, цвет которых он не мог определить из-за темноты в палате.
— Относительно недавно, — улыбнулась она и записала показатели в блокнот, который небрежно вытащила из кармана своего халата, — Я пришла сюда сразу после университета, на пробный период, потому что хороших студентов устраивали в разные больницы.
— И Вы попали в главную больницу Нью-Йорка просто за хорошую учëбу? — парень недоверчиво поднимает бровь, медленно шагая в сторону кресла.
— Скажем так, — кивнула шатенка и попутно записала цифры в блокнот, мельком бросив взгляд на Беллами, — Я хорошо трудилась над учëбой, вот это и окупилось. Порой даже не верится, что мне уже двадцать шесть лет.
— Двадцать шесть? — ошеломлëнно повысил голос Беллами, — По-Вашему четыре года работы в этой больнице - это "относительно недавно"?
Сьюзен улыбнулась и пожала плечами, пряча блокнот обратно в халат, оглядывая девушку с неким сожалением.
— Ну, для медсестры это совсем не так много, как ты можешь думать, — неожиданно она переходит на "Ты", покачиваясь с носочков на пятки и удерживая руки в карманах, — А ты хорошо разбираешься в годах обучения. Сразу понял, сколько я тут работаю, узнав мой возраст.
— Догадка, — махнув рукой, улыбнулся Беллами и перевëл взгляд на дверь, когда она тихо скрипнула.
— Беллами, ты не представляешь кого я встре... — Октавия на мгновение замолчала и напряглась, заметив медсестру рядом с братом, — Ты снова совращаешь девушек? Здравствуйте.
Лëгкий, едва уловимый румянец разбежался по щекам Сьюзен, которая с подозрением посмотрела на брюнета, а потом снова на Октавию.
— Совращение? — вопросительно переспрашивает медсестра.
— Моя сестра просто шутит, — зачем-то соглал он, хотя вряд ли можно было назвать это ложью, потому что именно медсестру он не совращал и даже не флиртовал с ней.
Это был простой разговор.
— Не советую Вам вестись на его милое личико, он тот ещë бабник, — сокращая расстояние тихо говорит Октавия и протягивает руку девушке, — Я Октавия.
— Сьюзен, — кивая, пожимает она руку сестры Беллами и заглядывает в еë глаза, прочищая горло, — Ну, я пойду. Не шумите.
Когда она получила два кивка, то сразу же удалилась из палаты, оставляя Блейков рядом с Кларк, чтобы те продолжали быть с ней. Кажется, она доверяла им, да и кто знает когда Кларк проснëтся?
— Беллами, — шепчет Октавия на ухо брата, когда замечает, что тот застыл взглядом на двери, в которую вышла Сьюзен, — Земля вызывает Беллами.
— Отстань, Окти, — фыркает он и отмахивается от неë, снова обращая взгляд на Кларк и поправляя еë волосы, которые всë так же были растрëпаны на подушке, — Так кого ты там встретила?
Девушка довольно расплылась в улыбке от того, что Беллами всë-таки решил вспомнить то предложение, которое она не закончила, войдя в палату и заметив Сьюзен.
— Ну, во-первых я заблудилась в этих грëбаных коридорах этой грëбаной больнички, — начала свой рассказ Октавия, не в силах перестать поглядывать за подругой, — А потом я встретила своего бывшего.
— О, какая история, сестра, — закатив глаза, ëрничает Белл, — Мне просто жизненно необходимо было знать, что ты встретила своего бывшего. Надеюсь, он вышел не из женского туалета?
— Было бы веселее, если бы он зашëл в женский туалет, пока я была там, — цокает она языком, закатывая глаза, — А если серьëзно, то я кое-как от него отвязалась. Хорошо иметь брата, которого боятся все мои бывшие.
— Ты угрожала ему мной? — пытаясь не засмеяться, спросил Блейк.
— Ну, совсем чуть-чуть, — улыбчиво кивает девушка и ерошит небрежно волосы своего брата.
Оба пытались сдержать свой смех, дрожа и прикрывая рты ладонями, не переставая представлять эту картину.
— Видел бы ты его лицо, — хихикнула тихо Октавия.
— Ты определённо сумасше... — он не закончил предложение, вздрагивая, когда слышит шорох со стороны койки.
Всë в этот момент замерло и остановилось, кроме Кларк, которая медленно открывает свои глаза, пытаясь перевернуться на другой бок. Октавия выходит из оцепенения первая и обходит койку, садясь на корточки перед краем и поправляя одеяло.
Голубые глаза в свете луны стали ярче, они будто бы сверкали, всë ещë не понимая где их обладательница и что происходит.
— Кларк, тише, тише, — шепчет Октавия успокаивающе, а сердце внутри стучит, как бешеное, — Не двигайся, пожалуйста.
— Октавия? — подаëт свой хриплый голос Кларк, шумно выдыхая через рот, из-за чего еë губы слегка приоткрываются.
Она мычит и шипит от того, как болит еë тело, потому что в сознании это ощущается очень сильно и ярко, заставляя еë корчить болезненные гримасы.
— Кларк, — тут же подключается Беллами и наклоняется над девушкой, протягивая руку, чтобы взять ту за руку, но тут же осекается, мысленно давая себе пощëчину.
— Нам нужно сообщить, что Кларк проснулась? — вполголоса спрашивает Окти, поднимая взгляд на брата, — Сходи на всякий случай на ресепшен и сообщи об этом. Я побуду с ней.
Беллами кивает и бегом вылетает из палаты, случайно громко хлопая дверью.
— Октавия, что происходит? — пытаясь пошевелить рукой, спрашивает блондинка, а глаза выдают еë замешательство, — Где я?
Она не готова к этому, Октавия. Она не готова. Кларк, не смотри вниз. Не смотри. Кларк пробегается взглядом по лицу подруги, которое выражает волнение, беспокойство, сочувствие и что-то ещë, похожее на страх. Желание опустить взгляд вниз медленно, но верно берëт своë и затмевает голову Кларк.
— Кларк, послушай, — голос Октавии дрожит, когда она предчувствует реакцию подруги, — Ты в больнице.
Тишина. Шорох. Рука медленно поднимается. Голубые глаза пронзительно смотрят на повязки. Кажется, что в этот момент всю комнату заполнило сбившееся дыхание обеих, стук их сердец и то, как они пропускают удар, сбиваясь с ритма.
— Кларк, — заметив дрожащие губы и трясущееся тело девушки, зовëт Октавия, нервно перебирает одной рукой свои волосы, а другой левую руку подруги, — Кларк, пожалуйста...
— Нет, нет, — дыхание Гриффин даëт сбой, что она не может сделать даже вдох, судорожно раскрывая и закрывая свои губы, — Где она?
Еë голос ломается, разбиваясь о белоснежные стены палаты, будто бы смывая своим отчаянием все дорожки луны. Воздух спирает, легкие обжигаются от паники и осознания.
— Кларк, — в панике брюнетка снова зовëт еë, — Пожалуйста, сделай глубокий вдох. Смотри на меня, хорошо?
— Октавия, — хрипит блондинка, взгляд не поднимает, дрожа и глотая не выступившие слëзы, — Октавия, у меня нет руки. Еë нет... Просто нет.
Блейк поджала свои губы, больно закусив нижнюю, потому что не знает, как действовать в таких ситуациях. Всë, что ей остаëтся, так это обнять свою подругу, когда она садится, и лихорадочно гладить еë по спине, чтобы та почувствовала тепло среди прохладной комнаты.
— Тише, Кларк, — шепчет она, показывая, что не оставит еë, — Успокойся, пожалуйста, всë будет хорошо.
— У меня нет руки, — как заезженная пластинка бормочет блондинка в полной панике, — Это шутка, да? Где моя рука?
— Кларк, — говорит Октавия у еë уха, выводя узоры на еë спине, а другой рукой на затылке, боясь отвечать на этот вопрос, — Пожалуйста, сделай глубокий вдох ради меня.
Кажется то, как Кларк трясëт, может заставить брюнетку трястись вместе с ней из-за такой силы и продолжительности. Кларк в конце-концов хлюпает носом, голубые глаза заплывают горячими слезами, а сердце в очередной раз падает вниз.
Где же Беллами, чëрт возьми?
— Октавия, — ломающимся голосом зовëт Кларк, — Октавия?
— Я тут, — сестра Беллами не решается увеличить громкость своего голоса, боясь, что может сильнее напугать подругу, — Я рядом, Кларк.
В этот момент в палату влетают медсестра и медбрат в сопровождении Беллами. Или, возможно, наоборот. Они подходят к девушкам и мягко кладут руки на плечи Окти, безмолвно прося отстраниться от девушки. Кларк судорожно цепляется за Октавию одной рукой, не сдерживая слëзы которые разъедают бледные щëки. Голова кружится, голубые глаза темнеют, а всë так же сбивчивое и неровное дыхание опаляет щеку Октавии.
— Кларк Гриффин, — успокаивающе говорит медбрат и в конце концов отцепляет Октавию от неë не без помощи медсестры, — Как Вы себя чувствуете?
— Херово она себя чувствует! — шипит брюнетка на парня в негодовании, — Вы зачем нас допустили к Кларк, если пытаетесь влезть!?
Она тут же прикусывает свою губу, замечая, как голубые глаза сверкают в свете луны. Единственное освещение прямо сейчас, так это дорожка света из коридора на полу, пролезающая через пространство между дверным косяком и дверью.
— Октавия, — сзади неë встаëт Беллами и обнимает сестру, — Они сделают своë дело и уйдут.
— Пусть делают быстрее! — шипит она, слушая параллельно голос брата и бормотание Кларк, перемиксованное с голосами медперсонала.
Эти долгие две минуты казались вечностью, когда работники этой больницы ставили укол Кларк, чтобы снять еë боль и физически и морально.
— Пожалуйста, будьте с ней рядом, — тихим голосом попросила медсестра, похлопывая по плечу Октавию.
Они удалились, откладывая в голове новое задание: периодически приходить в палату и проверять девушку, а ещë лучше поставить Сьюзен на это дело. Параллельно с этим уходом брат с сестрой подлетели к девушке, которая бубнила себе под нос вопросы, на которые уже должна знать ответы, но не может осознать их.
— Кларк, хочешь яблочко? Я специально для тебя выбрал, — с улыбкой спросил Беллами, стараясь не сильно унывать при виде застывшего в одном моменте взгляда подруги, — Кларк?
— Почему я? — лишь шепчет она, смотря на свою целую руку, а потом на правую, — Почему всегда я?
— Кларк, посмотри на меня, пожалуйста, — просит Белл, протягивая руки к щекам девушки, чтобы вытереть еë слëзы.
Октавия садится в кресло напротив и с горечью наблюдает за картиной, надеясь, что хотя бы у еë брата получится передать немного жизни в Кларк, которая сейчас совсем не реагирует ни на что. Она даже не обращает на него внимание, когда тот стирает горячие слëзы с еë щёк, что так обжигают кончики его грубоватых пальцев.
Случайный хруст заполняет пространство рядом с Октавией, которая сильно прикусила ноготь на большом пальце. Еë не волновало, что только что она его сломала, еë волновала Кларк. Еë волновала подруга, которая была с ней в трудные моменты, с которой Октавия была в трудные моменты, с которой делили хорошие моменты, пусть Кларк и не показывала внешне, что ей хорошо. Октавия знала, что Кларк были дороги эти моменты и сами Блейки.
Беллами упорно пытается помочь Кларк прийти в себя, показывая тарелку с нарезанными кусочками яблок. Это выглядит жалко, учитывая то, что это не помогает. В остальном, он правда пытается всеми силами, не обращая внимания на своë состояние в ответ на состояние Кларк. Он просто берëт и делает, гладит еë по здоровой руке, по щеке, предлагая чëртовы несчастные яблоки, будто бы они могли помочь.
Октавия не выдерживает и встаëт с кресла, подходит к Кларк и просто обнимает еë. Тишина, все молчат, слушая бесконнчный поток повторяющихся вопросов Кларк. Беллами нежно гладит еë по щеке, положив голову на еë колени, как щенок. Октавия сидит сбоку, держа голову на плече Кларк, выводя спонтанные и незамысловатые узоры на еë спине. Гриффин полностью ушла в себя, продолжая смотреть в пустоту, будто бы сквозь свою руку, которая надломила что-то внутри девушки.
Так проходит час, в течение которого Блейки не отходили от девушки. Кларк отрешëнным взглядом смотрит перед собой.
Молчит. Не плачет. Кажется и сил плакать больше не осталось. Кажется, она совсем отключилась от реального мира и, возможно, даже не заметит, если Беллами с Октавией уйдут. Но они не уходят, они с ней. Они будут с ней столько, сколько это нужно, не заботясь об утренней учëбе.
Беллами на мгновение выпрямляется, хрустя спиной, достаëт телефон и дрожащими пальцами набирает сообщение декану, объясняя ситуацию. Их декан был довольно понимающий человек и серьëзный. Парень не решился писать профессорам, которые скорее бы послали его, чем выслушали. Убирая телефон, он нервно смотрит перед собой, а потом на сестру и кивает. Брюнетка, которая наблюдала краем глаза за братом тоже делает это движение головой и прикрывает глаза, всë так же держит голову на плече Кларк. Кажется, слова сейчас не будут лишними, однако они не будут иметь смысла. Рука должна была отсохнуть еще полчаса назад, выводя узоры на спине, но брюнетка продолжала и продолжала.
— Кларк, тебе нужно поспать, — наконец подал голос Беллами, когда посмотрел время на часах своего телефона.
Кларк лишь спустя пару секунд обратила на него своë внимание и молча сверлила взглядом, то приоткрывая губы, то плотно смыкая, не зная что сказать. Мысли не шли больше в голову. Дискомфорт от того, что она не может шевелить пальцами правой руки, всë рос и рос, поглощая девушку.
— Давай, Кларк, — заботливо улыбается он и кивает Октавии.
Октавия осторожно отстраняется и укладывает Кларк, поправив подушку. Она бережно проводит пальцами по еë щеке с какой-то тоской и поддержкой заглядывая в еë голубые безжизненные глаза. Никто не решался поднять тему о колледже, чтобы в лишний раз не напоминать Кларк про еë руку, без которой ей будет сложно творить.
— Закрывай глаза, Кларк, тебе нужно отдохнуть, — вздыхает Белл и целует подругу в лоб, а потом проводит кончиками пальцев по еë щеке.
Но Кларк не закрывает глаза. Она смотрит прямо в потолок, уловив взглядом какую-то бабочку, которая потерялась днëм и, видимо, одиноко пристроилась на выступе лампочки, чтобы скоротать свои последние деньки в спëртой атмосфере палаты, пропитанной запахом медикаментов.
Теперь Кларк есть, с кем сравнить эту бабочку.
Октавия и Блейк не стали следить за еë взглядом, думая, что подруга снова смотрит в пустоту, отключаясь от реального мира. Они переглянулись, безмолвно понимая через взгляды беспокойство друг друга. Октавия аккуратно, не делая резких движений, натягивает одеяло на Кларк чуть выше, когда та меланхонично тянет левую руку вверх, к бабочке. Она смотрит на кончики своих пальцев, сопоставляя контуры бабочки с ними. Она моргает, моргает ещë раз, зная, что пыльца с еë крыльев давно стëрлась.
Друг.
Она не видит этого из-за мрака в помещении. Она просто знает.
Никто не стал еë останавливать или продолжать попытки уложить спать. В этот раз Беллами поднял взгляд вверх и тоже посмотрел на бабочку, она совсем не двигаясь продолжала держаться своими тонкими лапками за лампу. Создавалось ощущение, что если включат свет, лампа загорится, а бабочка просто...
— Красивая, да? — улыбнулся Блейк.
— Откуда ты можешь знать, что она красивая? — вздохнула Октавия, тоже глядя на бабочку, — Темно же.
— Они не могут быть не красивыми, — в скором времени подала хриплый голос Кларк, поджимая нижнюю губу, как она любила это делать, когда была на чëм-то сосредоточена или ей было больно.
Блейки опустили свои глаза на подругу и лишь кивнули. Октавия заставила себя отойти от Кларк и сесть в кресло, в то время, как Беллами смотрел то на подругу, то на сестру, то на тарелку с яблоками, стараясь придумать что-то, что помогло бы Кларк в будущем выйти из этого состояния. Он понимал, что закрытая девушка станет ещë более закрытой. Он понимал, чем чревата потеря конечности.
Особенно для художника.
— Возможно, оно и к лучшему, — снова шепчет Гриффин, смотря на бабочку и опуская руку на свой живот, переставая тянуться к недостижимому.
— Ты о чëм? — в пору ей шепнул Блейк.
Возможно, так будет лучше для бабочки. Провести последние дни одной. И спокойно пасть на кафельный пол, большими иссохшими крыльями в последний раз взмахнув перед своими глазами.
Голубые глаза сухо посмотрели на парня. Губы разомкнулись и тут же оказались плотно прижатыми друг к другу, не решаясь вымолвить то, о чëм думала их хозяйка. Веки медленно закрылись. Осознание потери частички себя пришло в беловолосую головку уже как несколько минут назад. Осталась пустота. Внутри. Пустота, которая медленно, но верно затягивает Кларк всë глубже и глубже в свою бездну, окутанную мраком и странными мыслями.
Последние судорожные вдохи и дыхание успокаивается, оставляя Блейков без присутствия ещë одного человека.
***
— Кларк, пожалуйста, покушай немного, — умоляет Беллами, водя слегка потемневшим кусочком яблока под носом Гриффин.
— Белл, ты хотя бы другое яблоко возьми для этого, — закатывает глаза Октавия и подходит к маленькому холодильнику, в котором лежат яблоки и бананы, что купил Блейк для блондинки ранее.
Кларк молчит и смотрит перед собой в стену, качаяясь, как болванчик.
— Бананы, Кларк, — Октавия достаëт пакетик с бананами, — Ты их обожаешь. Хочешь?
В ответ тишина.
Октавия вздыхает и поджимает свои губы, кивая сама себе. Она убирает пакет с фруктами обратно в холодильник и садится у рядом с электроникой, наблюдая за братом, который с поражением убирает яблоки на столик. Они некоторое время молчат, пока в палату не заходит Сьюзен. Та самая медсестра, с которой разговаривал ночью Беллами.
— Ну что тут у вас? — улыбчиво спрашивает она, в этот раз каблуками стукая по плитке, — Кларк? Как ты?
Снова в ответ тишина.
— Ты не против, если я... — медсестра подходит к блондинке и сочувственно улыбается, присаживаясь на корточки так, что еë халат немного комкается на животе, — Если я замерю твоë давление?
Кларк молчит, лишь переводит взгляд в зелëные глаза в коричневую крапинку. Медсестра по-доброму смотрит в голубые и встаëт, погладив перед этим девушку по колену. Она одаривает взглядом Беллами и Октавию, а потом со стола берëт специальный прибор, чтобы замерить давление Кларк. Медленно, но уверенно приближается к девушке и некоторое время взволнованно смотрит на еë руки, заставив Гриффин ядовито усмехнуться от еë растерянности. Она решается замерить давление на здоровой руке, как положено.
— Вот так, — говорит сама себе и смотрит на показатели, покусывая губу.
— Как она? — спрашивает парень, делая пару шагов к Сьюзен, слегка сжимая еë плечо пальцами.
— Терпимо, — шатенка быстро записывает показатели в блокнот и выпрямляется, вставая и снимая прибор с руки Кларк.
Беллами и Октавия следят за каждым движением девушки, а так же за реакцией Кларк. Одна из них вышагивает по палате, приближаясь к специальному стеклянному шкафу в углу комнаты. Вторая продолжает смотреть в стену и не говорить ни слова.
Кларк и так была очень закрытым и спокойным человеком. Теперь она кажется слишком безжизненной, что ещë больше расстраивало Блейков.
— Кларк, пожалуйста, — с заботой подходя к девушке, просит Сьюзен, сжимая в руках бинты, — Потерпи немного, хорошо?
Перевязка далась нелегко. Сначала всë шло гладко, но потом, когда медсестра туго затягивала бинты, не следя за давлением под пристальным взглядом Беллами, раздались вопли, вперемешку с больными слезами.
— Чëрт! Прости, Кларк, — затараторила Сьюзен, ослабляя бинты, — Потерпи, я ослаблю.
Шипя и стиснув зубы, Кларк пережила эту перевязку, которая в лишний раз напомнила ей о ситуации. Пожалуй, внимание к еë руке всë больше и больше заставляло и так крошечный огонëк в ней гаснуть всë сильнее и сильнее. Пока он, наконец, не погаснет окончательно.
— Всë, ты хорошо справилась, — утешает шатенка девушку и встаëт, кивая Беллами и Октавии, — Если вы куда-то пойдëте, то дайте мне знать.
— Разве у Вас нет других пациентов? — подняла бровь Октавия и немного вскинула подбородок вверх.
Кажется, что сегодня Блейки ощущали себя немного живее, желая вложить все свои силы в Кларк.
— Конечно, существуют ещë пациенты, — снова кивает Сьюзен и расправляет свой белый халат, застëгивая самую верхнюю пуговицу.
— Значит ты хочешь последить за Кларк, потому что это подруга Беллами? — кажется, Октавия хочет немного поискрить своими словечками, но получает лишь неодобрительный взгляд брата, что заставляет еë приубавить пыл.
Сьюзен улыбается своей фирменной доброй улыбкой и пожимает плечами, теребя кончиками пальцев ручку, торчащую из кармашка на груди.
Кларк поднимает взгляд на медсестру, потом смотрит на Беллами, будто слушая разговор. Потом она медленно ложится на свою койку, берëт дрожащими пальцами одеяло и накрывается им вместе с головой, наблюдая за темнотой.
— Дайте знать, — доносится снова голос Сьюзен, повторяя просьбу.
Медсестра удаляется и оставляет своих знакомых с Кларк, волосы которой так небрежно торчат из-под одеяла.
— Она мне не нравится, — тычет брата в бок пальцами Октавия, — Она, как змея, ползëт, ползëт, а потом как...
— Октавия, помолчи, — раздражённо закатывает глаза Беллами и подходит к койке Кларк, — Сьюзен не такая.
— О, ты уже еë защищаешь, да? — фыркает девушка и идëт за братом, садится на кресло и скрещивает ноги, — С чего бы это?
— С того, что, — он повысил свой голос и тут же осëкся, не желая наполнять уши Кларк под одеялом своим криком, — С того, что она не такая плохая, как ты думаешь.
— Да я этих стерв за три версты чую, — девушка пристально смотрит на брата, поправляя свои чëрные и слегка грязные волосы, собранные в хвост.
Беллами ничего не остаëтся, как проигнорировать слова сестры и сесть на край койки, чтобы уделить внимание Кларк.
— Эй? — мягко шепчет он, невесомо постукивая по одеялу, — Можно к тебе?
Снова эта чëртова тишина отвечает ему. Парень вздыхает, но продолжает:
— Кларк? — он прикусывает нижнюю губу, чувствуя угрозу от шорохов под одеялом, — Хорошо, я понял.
***
Лекса сидит за своим столом, нервно постукивая по виску пальцем и кусая губу, пока еë глаза бегают по строчкам документов в виде отчëтов, которые предоставила ей Луна. Волосы немного растрепались на затылке, хвойные глаза то темнеют, то светлеют в зависимости от написаного в документах.
Она всегда была на связи для Линкольна, чтобы в случае проблем после той ситуации с незнакомой девушкой, она могла прикрыть это дело и по возможности стараться не светить своим красивым личиком перед камерами.
— Мисс Армстронг, не желаете повидаться с бабушкой? — Лексу отрывает от документов голос Луны, она улыбчиво смотрит на неë, качаясь на ногах вперëд-назад, — Думаю, она будет рада видеть Вас.
— А тебе не хотелось бы навестить своë рабочее место прямо сейчас? — сказала, как отрезала, — Думаю, я буду рада, если ты уйдëшь.
Шатеночка побледнела и отвела взгляд, проглатывая комок в горле. Сцепив руки за спиной, она сделала пару шагов назад и развернулась к двери, чтобы покинуть кабинет владелицы компании и оставить еë наедине с самой собой.
Хлопнула дверь. Лекса снова опустила взгляд на бумаги, но мысли возвращались к предложению Луны.
Бабушка. Роуз Армстронг.
— Чëрт, — вздохнула шатенка и встала с удобного кожаного кресла, даже не прибравшись на столе.
Она в миг сокращает расстояние между ней и гардеробной, а потом накидывает чëрное пальто, которое только подчëркивало еë статус, потому что это пальто стоило целое состояние. Единственное в своëм роде.
— Луна, вызови Линкольна прямо сейчас и, — выходя из кабинета, требует она, — пусть возьмëт другую машину.
— Поняла Вас, — кивает девушка и пара кудрявых прядей выбивается из еë причëски, падая на лицо.
Мисс Армстронг уходит, закрывая свой кабинет на ключ. Нет, она не уходит. Она вылетает из офиса, небрежно кидая слова сотрудникам из рода: "До свидания", "хорошего вечера", "и Вам того же". Как же еë раздражали эти вежливости, эти люди, что так ядовито плевались о ней за еë спиной, а в лицо мило улыбаются, как ни в чём ни бывало.
Пепел падает на тротуар, прохожие неодобрительно оглядываются на неë, которая так ждëт своего водителя, покуривая вторую сигарету подряд. Навязчивая мысль навестить свою бабушку прочно засела в еë голове.
Чëрт бы побрал эту Луну, работала себе и работала бы дальше. Нет, нужно было напомнить ей, что у Лексы существует бабушка.
Она настолько утонула в своей работе и проблемах, что совсем забыла о человеке, который не то, чтобы был ей дорог, но и ради уважения бросать она еë не собиралась. Бабушка Роуз с детства учила Лексу знать себе цену и быть рассудительной личностью, отодвигая эмоции на второй план.
И это дало свои плоды.
— Линкольн, почему так долго? — забираясь в подъехавшую машину, спрашивает Лекса и поправляет свою белую рубашку, что сильно скомкалась под пальто, — Ты знаешь, как вчера на меня смотрели, когда я опоздала? Ты снова за своë?
— Извините, мисс Армстронг, — раскаялся он, выворачивая руль и выезжая с обочины сразу же, как только Лекса закончила свои вопросы, или, точнее, отчитывания, — Я застрял в пробке.
— Ну, как обычно, — холодно бормочет она и прислоняется лбом к холодному окну, наблюдая за людьми, которые спешили, наверное по домам, — К Роуз.
Весь путь-дорогу до места назначения они молчали, лишь иногда прерывая эту тишину парой коротких фраз. Лекса задумчиво разглядывала здания. Они исчезали из виду так же быстро, как и появлялись. Мысли блуждали только в пределах работы и отчëтов. Луна хорошо потрудилась, допросила каждого, узнала о поломках сайта. Мисс Армстронг глубоко вздыхает и пару раз постукивает по окну пальцем, когда видит первые капли на стекле.
Водитель бросает мимолëтный взгляд на неë через зеркало заднего вида и пожимает плечами, крепче вцепляясь в руль пальцами, что даже вены выступают на его руках.
Напряжённый взгляд хвойных глаз смотрит и смотрит в это окно. Перед глазами сцена, когда Роуз покачивала Лексу в кресле-качалке в особняке еë родителей и читала книгу. Поучительную книгу этикета за столом, чëрт возьми. Девушке пришлось сдержаться, чтобы не поморщить нос, потому что эта навязчивость в виде воспитания со стороны Роуз была слишком раздражающей что тогда, что сейчас. И всë же Лекса ей благодарна.
— Долго ещë? — кинула она, не заботясь о том, как еë слова звучат.
— Примерно пять минут и мы на месте, — кивает мужчина и снова выворачивает руль, не заботясь о том, чтобы поменять передачу, потому что машина делает это сама.
Ему очень хочется поговорить на тему вчерашнего происшествия, но он не осмеливался поднимать еë. Если мисс Армстронг сказала, что прикроет его, значит прикроет. С этими мыслями Линкольн зажевал свою губу и кивнул сам себе, стараясь расслабиться и сосредоточить всë своë внимание на дороге.
— Сегодня пасмурно, — всë, что он говорит, чтобы развеять своë напряжение, надеясь, что получит хотя бы какое-нибудь движение от босса.
— Ты уже говорил это.
И Линкольн просто молчит весь оставшийся путь.
По прибытии, Лекса вылезает из машины, громко хлопая дверью и подходит ближе к зданию. Она выпрямляет свою спину ещë больше, если такое возможно, и громко стучит каблуками по тротуару, направляясь ко входу. Улыбки, которые она получает от работников этого места, только раздражают, но она отвечает тем же. Раз связалась с этим, то лучше утонуть, чем пытаться всплыть.
— Здравствуйте, мисс Армстронг! — улыбается женщина на ресепшене и указывает в сторону коридора, который Лекса не раз проходила.
— Я зашла только узнать, — спокойно отвечает шатенка и поправляет лацкан своей верхней одежды, оглядывая женщину с головы до ключиц, как позволял стол ресепшена, — Как она?
— О нет, — качает головой работница и улыбается, — Вам лучше проведать еë и узнать об этом самой.
Мисс Армстронг делает глубокий вдох и натягивает улыбку сквозь стиснутые зубы. Она разворачивается и шагает в коридор, поднимается на второй этаж с помощью лестницы, проклиная то, что здесь нет лифта.
Она идëт до самого конца коридора, взглянув на растение в углу и закатывает глаза.
— Это очень мило, — морща нос, подмечает она эту безвкусицу в виде одного цветка в горшке среди белых стен, что только давили, а не успокаивали своим "комфортом".
Лекса останавливается у двери, ещë раз поправляет свой пиджак, чтобы Роуз не сделала ей замечание, потом она аккуратно выравнивает свои волосы с помощью пары движений пальцев и, в конце-концов, стучится.
Входит. Застывает на месте.
Она смотрит перед собой и видит не Роуз. Она видит смутно знакомую блондинку, которая безмолвно сидит на койке и смотрит в пол, покусывая свою губу с определенной периодичностью. Взгляд падает на клатч под кроватью.
Знакомый клатч.
Лекса вздрогнула, когда безжизненный и сухой взгляд голубых глаз неожиданно смотрит в еë глаза. Тело онемело. Буквально застыло. Она не может сделать ни одного движения, даже подать голос. Тишина окутала их двоих.
Она узнала еë? Нет, эта девушка не могла узнать еë. Она не знает. Не знает. Это просто невозможно, если вспомнить обстоятельства.
Мисс Армстронг опускает взгляд чуть ниже и сглатывает, замечая бинты на локте правой руки. Блондинка продолжает молчать. И так бы продолжалось вечность, если бы шатенка не выдавила из себя улыбку.
— Извините, я ошиблась, — она вылетела из палаты, как ошпаренная.
Хлопнула дверью, посмотрела на документ, вложенный в ячейку, которая была присверлена к белой дверце. Она пробежалась взглядом по верхним строкам.
Пациент: Кларк Гриффин.
Возраст: 22 года
Причина: ...Авария, сбила машина.
Диагноз: ...Сотрясение мозга, Заражение руки.
Лечение: ...Ампутация и восстановление.
