***
Давящее ощущение от белых стен заставляет Кларк всю ночь вертеться на койке и мычать от боли в несуществующей конечности. Этот феномен встречается довольно часто среди пациентов, которые потеряли части своего тела. Гриффин открывает свои глаза, пытаясь сфокусировать взгляд в темноте. Она медленно бежит своими голубыми глазами по тëмным стене, по креслу, по полу, замечая то, от чего на еë губах появляется грустная улыбка при виде маленького тельца бабочки на полу. Блейки этим вечером ушли к себе домой, чтобы привести себя в порядок, оставив блондинку одну в больничной палате. Как бы она этого не хотела, но чувство беспомощности и одиночества в миг поглотило еë, как только они вышли за дверь. Время текло, а Кларк начинала всë больше и больше тонуть в своих мыслях, которые наконец начали проявляться ближе к вечеру. Навязчивые мысли о том, что она им больше не нужна, навязчивые мысли о том, что она неполноценна. — Мисс Гриффин? — раздался тихий девичий голос из-за двери, а после стук вернул девушку в реальность окончательно, вырывая из мыслей и самокопания. В палату входит Сьюзен и поправляет свои шатенистые волосы, ободряюще улыбаясь девушке. Она делает несколько шагов в сторону Кларк и встаëт посередине палаты, прочищая свое горло, пробегается по краям своего халата и стаскивает с шеи стетоскоп, а затем обратно вешает его, сама не понимая зачем, как бы машинально. — Беллами просил передать, — она отводит взгляд и набирает в лёгкие побольше воздуха, готовясь передать слова нового друга, — Он и Октавия навестят тебя через день. Кларк молча смотрит на медсестру, в то время как та переминается с ноги на ногу и достаëт свой телефон, читая сообщение Беллами. Видимо они успели уже обменяться номерами, что не было слишком удивительным для блондинки, потому что она часто замечала новые номера в телефоне Блейка, когда тот показывал какие-то смешные видео, а потом ему звонили его новые пассии. — Ох, вот, — продолжает она и подходит ближе к Кларк, привлекая еë внимание к себе, — У них сейчас сложный проект, который им дал профессор, чтобы они просто так не пропускали лекции. Сьюзен закусила губу и нервно посмотрела на Гриффин, будто бы надеясь увидеть какую-то реакцию. Какая же глупая отговорка. — Я к тому, что декан понял, что они хотят остаться с тобой, — ей становится неуютно и немного душно от того, что выражение лица Кларк не меняется совсем, — И он попросил вашего профессора дать им проект, чтобы они не отдыхали, а были рядом с тобой и одновременно могли заниматься учëбой. Понимаешь? Шатенка немного наклоняется вперёд, положив свою тëплую ладонь на руку Кларк, оказывая ей какую-никакую поддержку. Кларк медленно кивает и уводит взгляд в сторону, как бы показывая медсестре, что она в этой палате лишняя, но Сьюзен не понимает намëков. Гриффин хочет спросить еë кое о чëм, но не решается. — Они хотят закончить проект за следующий день, — ответ приходит сам, девушка улыбается, поглаживая пальцы Кларк, а другой рукой поправляет ворот своего медицинского халата, — А потом, точнее вечером, они придут к тебе. — Понятно, — лишь буркнула Кларк, чтобы наконец-то отвязаться от надоедливой медсестры, что так и продолжала контактировать своими пальцами с еë пальцами. Сьюзен кивает и смотрит в погасшие голубые глаза, встаëт с койки и быстро покидает палату, не решаясь усугублять своë положение в этой ситуации. Она в принципе не хотела лезть слишком глубоко в данном инциденте. Точнее она хотела, но не может себе позволить этого, чтобы не копать себе могилу, а особенно самой пациентке. Кларк впервые за день всхлипывает и тянется руками к своему лицу, чтобы прикрыть его, но лишь стискивает зубы, вспоминая, что может прикрыть лицо только одной рукой. Она принимает положение сидя, опустив взгляд в пол. Еë сердце ëкает ещë сильнее, когда на месте бабочки она видит лишь размазанную тëмную смесь с обрывками еë оранжевых узорчатых крыльев. Кажется Сьюзен не заметила маленькое тельце на полу. Осознание этого приводит Кларк в ещë большее отчаяние. Она аккуратно прикасается к бинтам на своей правой руке и сжимает, чтобы ещë больше прийти в реальность. Слëзы одна за другой капают на еë колени, пока пальцы левой руки касаются эластичных бинтов на правом локте. — Почему я? — еë голос срывается во время плача, она поднимает голову к потолку, будто бы смотря в небо, — Неужели я закончу так же, как она? Если это так, то почему именно я? Раздался скрежет зубов, а темнота будто бы пробиралась в глубины Кларк, обволакивая ее в себя и окуная с головой, заставляя ее белые волосы колыхаться в темной и вязкой смеси. Она тонет. Навязчивые мысли начали пролезать в головку Кларк снова уже тогда, когда Сьюзен сказала о том, что Беллами и Октавия не придут к ней ни этой ночью, ни утром, ни днëм. Она должна была понимать, что еë не бросают, но она не может, она просто не может. Будто бы внутри стоит какой-то замок, не позволяющий довериться словам этой девушки, словам еë друзей. Ей казалось, что еë просто выбросили, как ненужный мусор, поломавшуюся игрушку или птицу без крыла. Она больше никому не нужна, не так ли? Может они просто придумали отговорку. Кларк вытирает здоровой рукой свои горячие слëзы и от обиды прикрывает глаза, метаясь в тысячи и одной мыслях. И все эти мысли не из хорошей и доброй оперы. Утро наступило так же быстро, как Кларк уснула. В один щелчок пальцев. В один миг. В палату заходят несколько врачей, чтобы осмотреть девушку, а закончив, что-то говорят ей, но она их не слышит. Да и не хочет слышать. Сейчас она не хочет ничего. Она хочет утонуть в своих отчаянных просьбах и мольбах с головой и не всплывать, оставаясь в блаженном фальшивом счастье, снах, мечтах. А эти люди только всë портят, портят и ломают. Поднимая взгляд на одну из медсестëр, она проглатывает болезненный ком, оглядывая еë руки, которыми она водит по плечам медбрата. Она со скрытой за взглядом завистью смотрит на эту картину, смотрит на то, как медсестра обеими руками обнимает его. Кларк не отводит взгляд даже тогда, когда все выходят из еë палаты. Наконец, прикрыв глаза, девушка снова уходит в себя, не замечая, как сама же проваливается в сон.***
Зайдя в многоэтажный дом сразу после школы, она движется в сторону лифта, выходит на восьмом этаже, заходит в пустующую квартиру, пропитанную табаком, воспоминаниями и нервными срывами. В еë сборнике песен уже как год нет одного единственного трека, который девушка удалила сразу после инцидента. Мрак квартиры встречает еë своей негативной и болезненной атмосферой. Она скидывает с себя кроссовки, скидывает с себя куртку и, прикурив прямо у входа горькую, но такую нужную ей сигарету, проходит вглубь квартиры. Она разглядывает картины, написанные ей год и более назад, разглядывает тëмные шторы, которые всë это время не раскрывались. Разглядывает всë в этой квартире, будто это было чем-то вроде традиции или ритуала. Уже год у неë не было вдохновения, уже год она корила себя и не решалась взять кисть в руку и начать рисовать снова, выводить даже простые незамысловатые узоры на холсте. Уже год она постоянно приходит в эту квартиру, окунаясь каждый день в тревожные и душераздирающие воспоминания. Девушка делает шаг в сторону портрета своей матери, который так и остался висеть на стене с воткнутой запиской между стеной и деревянной светлой рамой.. Она вдыхает дым в лëгкие, пытаясь унять дрожь, пока дрожащие пальцы пробегаются по чертам лица мамы. — Сегодня был мой последний день в школе, мам, — шепчет девушка себе под нос, невольно прислоняясь лбом к нарисованным еë рукой губам матери, — Я подала документы в колледж. Она некоторое время стоит так, а потом отходит от портрета и печально качает головой, играясь пальцами одной руки с пальцами другой. — Ты бы гордилась мной, мам, — еë голос даëт слабину, — Я понимаю, что ты не хотела бы, чтобы я занималась чем-то, что мне не нравится. Но я не могу, мам. Я знаю, что ты всегда хотела, чтобы у меня было хорошее образование, диплом, но ты молчала об этом, чтобы не налегать на меня слишком сильно. Девушка переводит дыхание и прислоняет низ ладони к своему глазу, обнажая зубы от боли и не заботясь о том, что в этой руке зажата между пальцами почти дотлевшая сигарета. — Я никогда не смогу взять кисть в руку снова по собственной воле, — задыхаясь, продолжает она, глотая слëзы, — Это ведь я во всëм виновата, мам.***
— Извините? — стук в дверь прерывает сон Кларк, заставив девушку вздрогнуть. Женский, незнакомый голос доносится по ту сторону дверцы. Кларк привстаëт на одной руке и садится на край койки, впиваясь взглядом в обладательницу этого глубокого и низкого голоса. — Это Вы Кларк Гриффин? — слишком уверенно спрашивает женщина и оглядывает Кларк, потирая свои костяшки пальцев. — Я, — сухо отвечает блондинка и кивает, рассматривая полицейскую форму на женщине, — Что? — Я из местной полиции, — натянуто улыбаясь продолжает незнакомка и проходит вглубь палаты, поправляя свой белый халат поверх формы, который был предназначен для того, чтобы посещать пациентов, — Меня пригласили к Вам, чтобы я лично могла сообщить одну важную деталь. Кларк непонимающе смотрит на русоволосую, слегка полную женщину, которая тут же переводит взгляд на правую руку блондинки и сглатывает, немного морщась от этой картины. Полицейская сразу же одëргивает себя, когда видит, что пациентка замечает еë взгляд. Она тут же качает головой и снова натягивает профессиональную небольшую улыбку. — Извините за бестактность, — женщина проходит дальше и садится на кресло, перед этим выглянув в окно, — Понимаете, мисс Гриффин, у нас сейчас много работы, преступность на высоком уровне и... — Вы пришли оправдываться передо мной или сообщить то, что Вы хотели? — прерывает еë Кларк, отстранëнно смотря в карие глаза, в которых начинают читаться неприятные реакции уставшего после изнурительной работы мозга. Женщина из департамента полиции как-то раздражённо смотрит на блондинку и откидывается на спинку кресла, скрещивая руки на колене, что приковывает затравленный взгляд Кларк. — Я хотела сказать, что я могла бы лично взяться за Ваше дело, как только мы подавим уровень преступности в Нью-Йорке, — строго, холодно и даже немного агрессивно, но она явно делает попытки того, чтобы скрыть это. — Кто "мы"? — замечая агрессивность женщины, Кларк стискивает свои зубы, шевеля немного своей неполноценной конечностью и ëрзая на койке. Кажется, девушка сейчас была не в настроении. Особенно еë расстраивало то, что эта мадам ворошит раны прошлого, о котором девушка не хотела сейчас вспоминать и снова окунаться в тот вечер, в котором она смутно помнит визг колёс и фары автомобиля. — Полиция, — кивает русоволосая полицейская, слегка одëргивая вниз свою форму, которая задралась под белоснежным халатом от позы и оголила еë полный живот. — Вот идите, — выплëвывает девушка, комкая постельное бельё пальцами левой руки, — И сидите дальше со своей полицией в своих коморках, провонявших потом от ваших жирных тел. Полицейская прекрасно понимала состояние Кларк, поэтому не стала ничего говорить, лишь встала с кресла и протянула визитную карточку с правой стороны, поглядывая на не полную конечность Кларк. Кажется, еë задели эти слова, но она не может вести себя хуже, чем она уже себя ведëт, бесцеремонно разглядывая потерянную конечность. Точнее, остатки. — Возьмите, — она сдвинула руку немного вперëд, протягивая визитку уже к левой руке девушки и удовлетворенно кивнула, когда та приняла карточку, — Я надеюсь, что когда вы придëте в себя, то наберëте мой номер и мы сможем спокойно поговорить об этой ситуации, а потом расставить нужные перспективы на дальнейшее расследование. Шаги, хлопок двери и снова тишина. Кларк опускает взгляд на цифры на визитке и вздыхает при понимании того, что ей несказанно повезло, что еë не арестовали прямо в этой больнице за такое обращение с правоохранительными органами. Мало того, что она почти напрямую послала эту женщину, так ещë и намекнула на то, что у той проблемы с внешностью, когда у неë самой ситуация похуже. — Боже, я схожу с ума, — зашептала она себе под нос, оставляя визитную карточку на постели и прислоняясь лбом к ладони. Она морщится и находится в полном разочаровании, что не может, как раньше уткнуться лбом в обе ладони. Ощущение ненужности снова начинает наседать на еë мозг, но она всеми силами старается отогнать эти мысли. Она всеми силами пытается заставить себя не думать о плохом, потому что это не может быть правдой. Кларк хватает визитку и откидывает еë в сторону на маленький столик, не желая видеть прямо сейчас очередную вещь, причастную к тому происшествию. Девушка решает подняться с койки и прогуляться по палате туда и обратно, преодолевая всю комнату за несколько шагов. Она чувствует, что может отвлечься таким образом от мыслей. Она устаëт, она сходит с ума от кучи негатива в еë голове. В скором времени ей это надоедает, поэтому она выходит из палаты и оглядывается по сторонам, надеясь, что еë не запихнут врачи обратно, если заметят. Сейчас она хочет отдохнуть, хочет прогуляться по коридорам, вдыхая запах медицинских препаратов и боли очередного подстреленного полицейского, очередного мальчика, который боится уколов. Она делает тихий шаг в коридор и вздрагивает, когда из соседней палаты доносится грохот. Удивительно, но в коридоре было достаточно тихо этим утром и лишь этот звук раздавил эту тишину. Гриффин понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя, когда грохот повторяется, заставляя девушку отступить назад. Что там, чëрт возьми, происходит? — Мисс Гриффин, почему Вы не в своей палате? — из-за угла появляется медбрат, который утром проводил осмотр и которого бесцеремонно разглаживала одна медсестра. Молодой парень строго смотрит на блондинку, а потом переводит взгляд на еë локоть. Он вздыхает и складывает руки на груди прежде, чем подойти к ней. Мягко обхватывает плечи Кларк и заводит еë обратно в палату, укладывая на койку и некоторое время он отчитывает девушку, приговаривая о постельном режиме. — ...В противном случае, мисс Гриффин, — парень поправляет рукава своей формы, — Нам придëтся продлить Ваш срок пребывания в больнице. Пожалуй, это единственные слова, которые уловили уши девушки. Кларк заворачивается в одеяло, словно оно защитит еë от жестокого внешнего мира. Она в ответ на его слова только кивает и одной рукой подтягивает одеяло выше. Медбрат чешет в затылке и цокает языком, выходя из палаты. Некоторое время в коридоре стоит шум, не позволяя голубоглазой бландинке провалиться в сон, а может и кошмар. Утро, кажется, очень насыщенное на события в больнице. В скором времени Кларк засыпает, изнурëнная своими мыслями, когда все звуки и шумы стихают. Она могла бы посмотреть маленький телевизор на стене, но сейчас ей ничего так не хотелось, как просто спрятаться от всех. Еë дыхание мирное и размеренное, еë волосы начинают путаться на подушке, тем самым несколько волосинок завязываются в узлы. Наверное ничего сейчас не поможет цвету еë лица стать, как и прежде чуть более насыщенным. Мешки под глазами и чернота говорит о том, что эту ночь она плохо спала и только сейчас нагоняет упущенное. Так и проводит девушка всë утро, пребывая во сне, а не в суровой реальности. Как бы ей хотелось прямо сейчас покинуть реальность и навсегда оказаться во сне, где она полностью здорова, рисует картину под комментарии своей матери, которую звали Эбби и смех отца, имя которого - Джейк. Она видит именно такой же сон, где она беззаботно смеëтся, не придавленная мнением общества. Детство Кларк было очень странным и непредсказуемым. Постоянное давление общества на еë родителей, на саму Кларк за то, что девушка не такая как все. Постоянно соседи и учителя в школе высказывали своë мнение о еë странных рисунках на полях тетрадей, о еë нежелании заниматься чем-то кроме рисования, ведь оценки были важны. Некоторые учителя даже советовали родителям Кларк сводить еë к психиатру, потому что то, что рисовала девушка и какой смысл заклыдвала - было совершенно ненормальным для подростка. Эбби и Джейк всегда оставались с Кларк рядом, лелеяли еë и никогда не говорили что-то, чтобы изменить девушку. Они видели в ней всë, что нужно для того, кто будет в будущем создавать великие картины с глубоким смыслом, видели в ней потенциал, пусть и волновались из-за еë желания стать простым художником и не получать образование. Но они ни разу не сказали об этом. В конце концов, Джейк встречал Кларк со школы с более уставшей улыбкой, Эбби пропадала на работе, иногда заходя в бар и скрывая свои истинные чувства за кучей алкоголя. В один момент это прекратилось и всë стало как прежде. Кларк была отстранена от всех, сама себе на уме, сама себе хозяйка. Она проводила всë своë время на уроках не за слушанием темы о том, какой великий пианист был когда-то Фредерик Шопен или, может быть, Бетховен. Ей было плевать на всë, что не касалось великих художников. Она проводила время за тем, что рисовала на вырванных из тетрадей листах, курила за углом школы с какими-то хулиганами, ни разу не разговаривая с ними, а дома часто смотрела фильмы, рисуя под них. Еë странности и загадочность не любил никто. Кларк резко просыпается, делая новый глоток воздуха, когда еë мирный и приятный сон перешëл в кошмар. Она принимает позу сидя, держась за локоть правой руки и смотрит в первую очередь на маленькие часы на столике, что бесшумно тикали по кругу. Минутная и часовая стрелка достигли определëнных меток, что давало пациентке понять лишь одно. Она поспала совсем немного, потому что даже обед ещë не наступил. В следующий момент она чувствует прожигающий взгляд на своей щеке, что заставляет девушку повернуться в сторону этого взгляда и сглотнуть шумно, тяжело. Пронзительный взгляд зелëных глаз был направлен на неë. Пухлые губы были плотно сжаты, когда наманикюренный ноготок постукивал по каким-то бумагам в руке девушки. Они молчат, смотрят друг на друга некоторое время пристально и не отрывая взглядов. Кларк чувствует себя немного неуютно, поэтому она прикрывает одеялом свою правую руку и затравленно смотрит на девушку перед собой. Кажется, она где-то видела еë, но не может вспомнить. Сейчас в голове крутится один вопрос, который она не решается задать: Что Вы тут делаете? — Хочешь мандарины? — подаëт голос шатенка, приподнимая прозрачный пакет с фруктами на уровень своей груди. И смотрит так пристально, холодно и колюще. Взгляд хвойных глаз заставлял Кларк чувствовать себя крайне дискомфортно. Она постоянно поправляла одеяло на конечности, будто бы стесняясь, что этот взгляд видит эту проблему сквозь ткань одеяльца. Это странно, потому что она начала привыкать к осмотрам и взглядам со стороны врачей, Блейков, которые скоро навестят еë. — Ну так? — шатенка привлекла внимание к себе снова, шурша пакетом в руке и немного раскачивая его из стороны в сторону, как маятник. — Нет, спасибо, — переводя взгляд с хвойных глаз на пакетик в руке девушки, ответила Кларк. И снова повисла тишина. Незнакомка кивает и встаëт, аккуратно складывая пакет в белый маленький холодильник. Еë движения были властны, уверенны и плавны, словно она всегда знала, что делает и как делает. — Кто Вы? — спрашивает блондинка, подтягиваясь повыше по койке и садясь, облокотившись спиной об холодный металл изголовья больничной койки. — Меня зовут Лекса, — девушка поворачивается в сторону Кларк и смотрит прямо в еë голубые глаза, но не видит в них огонька. Этого стоило ожидать, Лекса. — Что Вы тут делаете? — бурчит Кларк себе под нос, продолжая допрос, но Лекса слышит еë и остаëтся стоять на месте, рядом с холодильником. — Дело в том, что у меня бабушка лежит в соседней палате, она не захотела мандарины, — мисс Армстронг делает глубокий вдох и потирает свою переносицу, натыкаясь глазами на карточку на столе, но не реагирует на это, — Поэтому я решила занести эти мандарины тебе. Девушки снова пересекаются взглядами и между ними начинает нарастать напряжение, сопровождаемое лишь чириканием птичек за окном под хмурым небом. Кларк постоянно ëрзает на койке, не зная, как устроиться удобнее, чтобы девушка не видела того, чего не нужно видеть. Она не понимает, почему эта обладательница хвойных глаз принесла именно ей эти большие, наверняка сладкие мандарины. — Кларк, — подаëт голос блондинка и поправляет спавшее с руки одеяло. — Очень приятно, Кларк, — шатенка сжимает в руке документы и слегка царапает бумагу, теребя края ногтями, — Надеюсь, ты не против, что я тут? Когда Лекса произносит имя девушки, это заставляет пациентку вздрогнуть, услышав отчëтливое выделение первой и последней букв еë имени. Она взметает взгляд вверх, встречаясь глазами с очень красивой девушкой и качает головой. — Можешь оставаться тут, если хочешь, — сама не замечая, как перешла на неофициальное обращение, заверяет Гриффин и кладëт голову на свои колени, подтянув их к себе и упираясь взглядом в Лексу. Та садится на кресло рядом с койкой Кларк и наклоняется совсем немного вперëд, оглядывая блондинку с головы до ног. Она переводит взгляд на клатч под койкой, так что можно заметить быстрое и короткое движение еë горла. Кажется, она не знает, что сказать или спросить, чтобы не нагнетать атмосферу или не закапывать девушку ещë глубже. Без сомнений, она поняла, что это именно та самая девушка. — Расскажи мне о себе? — повернув голову к Кларк, улыбается Лекса, натягивая уверенную и дружелюбную маску на своë симпатичное лицо, — Кем ты работаешь? Или может быть учишься? Она старается быть осторожной в словах, старается не вызывать подозрения, хотя уже своим присутствием здесь она может спокойно сказать, что еë могут без проблем посчитать слишком подозрительной и странной. На самом деле, она сама не понимает, зачем решила зайти в эту палату. Это риск. Большой риск. — Нечего рассказывать, — холодно отвечает Гриффин и прячет свой взгляд, слушая щебетание птиц, а после и звук ударяющих по стеклу окна первых капель дождя. — А если я попрошу лучше? — с улыбкой спрашивает Лекса, наклоняясь чуть сильнее вперëд, чтобы поймать взгляд голубых глаз, что ей не удаëтся сделать и она чувствует ничто иное, как разочарование. Она не может не заметить, как блондинка поправляет постоянно своë одеяло, чтобы скрыть от еë зелëных глаз свою конечность. Мисс Армстронг не может винить девушку в этом, поэтому ничего не говорит и не настаивает на том, чтобы та не нервничала. Она хочет сделать вид, будто не замечает, чтобы та почувствовала себя чуть комфортнее. Хотя, возможно, таким образом она как раз и настаивает. — Смотря как ты попросишь, — шепчет Кларк, стараясь не казаться слишком угнетëнной перед незнакомкой. Она пытается вести диалог так, как только может в таком состоянии и ситуации. Она не понимает, что от неë хочет эта девушка, которую она знает от силы пару минут. Это настораживает, заставляет еë волноваться от мыслей о том, что возможно... Только возможно... Она планирует поиздеваться над еë неполноценностью. Она понимает, что это бред и с этого никакой выгоды шатенка не получит, но Кларк не может ничего с этим сделать. — А как бы ты хотела, чтобы я попросила? — снова раздаëтся бархатный, слегка хриплый голос Лексы и шуршание бумаг в еë руках. Кларк прикусила нижнюю губу, стараясь сдержаться от того, чтобы не нагрубить девушке за еë глупые вопросы, на которые она не хотела отвечать. Но Кларк правда старалась показать, что всë с ней хорошо. — Хорошо, давай начнëм с этого, — не дождавшись ответа, продолжила шатеночка, — Сколько тебе лет? — Двадцать два, — тихо отвечает Кларк и еле заметно вздрагивает, когда слышит, как Лекса придвигает кресло чуть ближе к койке, скрипя ножками по плитке пола. — Уже хорошо, — кивает незнакомка и снова прожигает взглядом Кларк, — Какой у тебя любимый цвет? Кларк усмехнулась и решила немного поддеть эту особу. — Слишком банальные вопросы, ты не думаешь? — ухмылка на губах есть, а глаза выражают точно неискренность, — Если ты хочешь подружиться со мной, то я бы посоветовала тебе привести мне все твои знания о Хьюгет Каланд. Некоторое время в палате стоит тишина. Глаза в глаза, Лекса смотрит на девушку с серьëзным выражением лица, не зная, что ответить на эти слова. Обычно, ей постоянно лижут одно место, чтобы добиться высшего положения в еë глазах. Те, кто знают. Но мисс Армстронг не смущала перспектива действовать самой в знакомстве с кем-либо, особенно с этой блондинкой. Так бы и продолжалось, если бы не звон телефона в кармане шатенки. Она отодвинула края белого халата в сторону и достала свой телефон, молча вышла за дверь и пропала. Вот и познакомились... Кларк усмехнулась и вздохнула, упирая ладонь в щеку и смотря на стену с лицом, выражающим иронию всей этой ситуации. Она постукивает по своей скуле указательным пальцем и выпрямляет ноги, шурша одеялом и лучше заворачиваясь в тепло. Дождь за окном усилился...***
— Индра, ты издеваешься? — шипит Лекса в микрофон телефона, вышагивая по коридору в больнице, спешит к выходу и бросает прощальные слова женщине на ресепшене. — Лекса, я понимаю, что сейчас ты занята, — говорит взрослый и глубокий голос женщины на том конце, — Но ситуация серьëзная. Мисс Армстронг бросает взгляд в, предположительно, окно Кларк и вздыхает, почесывая висок и выходя за ворота. — Если это связано с тем, что эти идиоты разрывают контракт, то почему бы тебе не разобраться с этим? — времени ждать Линкольна не было, поэтому она машет таксисту, который курит рядом с жëлтой машиной и она тут же садится в автомобиль. — Не будь, как маленькая, Лекса, — вздыхает в трубку Индра и что-то бормочет себе под нос, что шатенка не в силах расслышать. — Не будь, как бабуля, Индра, — дразнит она еë в ответ и протягивает несколько купюр водителю, говоря адрес, — Ладно, я скоро буду в "Полисе", поэтому жди меня там. — И ты не спросишь, как прошëл мой перелëт? — недовольно буркает Индра и если бы Лекса была рядом, то девушка увидела бы, как женщина закатывает глаза. — Не вижу смысла спрашивать, если ты говоришь сейчас со мной живая и здоровая, — смотря в окно, в последний раз на больницу, отвечает холодно Лекса и теребит край своей рубашки, — Переведи на мой счëт дысять тысяч долларов к концу дня. — Что? Лекса, зачем? — изумленная Индра, кажется почти закашлялась. — За сеном, Индра, делай, как я сказала и не задавай лишних вопросов, — хмыкнула мисс Армстронг и сбросила звонок. Еë мысли вернулись к Кларк почти моментально, как только голос в трубке вынужденно замолчал, не без помощи шатенки. Она смотрит на водителя, а потом подтягивает ремень безопасности и застëгивает его на груди, выделяя очертания упругой груди, кружева лифчика которой выпирают под рубашкой. Мисс Армстронг морщит нос, когда делает очередной вдох в этом прокуренном дешëвым табаком салоне. Она приоткрывает окно, из-за чего помимо мотора машины салон заполняет звук дождя. Как в тот день... Хвойные глаза в миг потускнели, но лицо осталось таким же холодным и серьëзным при воспоминании потухшего взгляда голубых глаз. Водитель взглянул на девушку, оценивая еë внешний вид и не веря, что везëт саму мисс Армстронг. — Мисс? — улыбнулся он и тут же спохватился за руль, когда чуть не врезался в машину перед его автомобилем на светофоре. — Мистер, — стиснув зубы, реагирует девушка, — Следите за дорогой. По прошествии некоторого времени, Лекса вылезает из машины, поправляя свою рубашку. Она несколько раз уже пожалела, что не надела пальто этим утром, когда навещала бабушку вновь, пусть и не навещала долгое время. Зачем она снова пришла, если была у неë только вчера? Этот вопрос некоторое время вертелся в шатенистой головке, а потом и вовсе исчез, когда она увидела кисло-сладкие лица в "Полисе", встречающие еë. Ей безумно хотелось закатить глаза на эту картину. Она поднимается на лифте на второй этаж, выходит из него и оглядывается, подмечая кипящую работу. Одни сотрудники сидят за компьютерными столами, работая над дизайнами домов, попивая свой кофе. Другие бегут отдавать отчëты своим начальникам, которых тщательно избирала Лекса для продуктивной работы. Третьи натянуто улыбаются боссу и потирают свои сонные глаза, что было связано с их графиком, на который они подписались, подав документы на работу в этот офис. Впрочем, Лексе было всë равно, потому что она платила достаточно этим работягам, чтобы те жили в комфорте. Пусть и порой на работе. В общем, сплошная суета. Она проходит к дверце, ведущей в комнату отдыха. В этой комнате она обычно встречалась с Индрой, женщиной, которая была ей как мать. В общем-то, если они и ругались и пререкались, то не со зла. Как тогда, во время телефонного разговора. — Мисс Армстронг, — раздался рядом с ухом писклявый голос, на который тут же отозвались только нервные клетки шатенки, — Вот отчëт по поводу нашего проекта. Лекса поворачивается, бросает взгляд на документы, потом в карие глаза напротив, которые ребячески и смазливо улыбаются вместе с губами. — Я не раз говорила Вам о том, чтобы Вы оставляли все документы на столе Луны, — строго отчеканила слова мисс Армстронг и приложила палец к краям бумаг, но не взяла из рук сотрудницы. Где-то разбилась кружка, раздалась громкая брань, началась ещë большая суета. Пока сотрудница смотрела на эту картину, Лекса позволила себе закатить глаза и цокнуть языком, заглушая себя звуками этого колхоза. Она натянула улыбку и похлопала по плечу девушку, заглядывая ей в глаза. — Ты меня слышала, — кивая, напоминает шатенка о прошлых словах и заходит в комнату отдыха, закрывая за собой дверь. Она некоторое время стоит на месте, а потом садится на диван и закуривает сигарету в и так провонявшей табаком комнате. Взгляд Лексы падает на окно, поэтому в голову залазит мысль о том, чтобы открыть его. Она не хотела дышать запахом дешëвого табака сотрудников, который они не удосужились даже выветрить. — Лекса, это я, — глубокий голос позади заставляет шатенку с силой дëрнуть ручку окна на себя и расправить складки на одежде, а потом неохотно выкинуть сигарету в окно, чтобы не смущать нанëсшего "визит". — И снова здравствуй, Индра, — мисс Армстронг поворачивается и одаривает тëплой улыбкой присевшую на край дивана женщину, — Так что произошло, что потребовалось моë присутствие? Индра сложила документы на стол и открыла ноутбук, который принесла с собой. — Я не поленилась найти фотку этого идиота, — она тыкнула пальцем в экран, привлекая внимание Лексы, — Он захотел разорвать контракт с нами. — Что? — девушка нахмурилась и присела рядом с ней, узнавая мужчину на экране, — Значит я оказалась права? — Да, ты оказалась права, Лекса, — выдохнула Индра, потирая переносицу двумя пальцами, — Тут два варианта, либо мы уговариваем его сотрудничать с нами, либо он выплачивает нам большую сумму за разрыв контракта в виде неустойки. — Ну, мы в любом случае в плюсе, — задумчиво тянет шатенка, упирая хвойные глаза в глаза мужчины на фото, — Нет, это конечно плохо, что он собирается расторгнуть контракт. Но давай посмотрим с двух сторон. Прибыль будет в обоих случаях. Первый случай: мы сотрудничаем и зарабатываем. Второй случай: он разрывает контракт и мы зарабатываем. Индра хмыкнула и пробежалась пальцами по своему морщинистому лбу, поглядывая на Лексу. — Ты ничуть не изменилась за всë время, что меня не было, — констатирует факт женщина и откидывается на спинку кресла, — В общем, мне нужно было передать эти документы лично тебе, — она взглядом указывает на бумаги на столе. — Что там такое серьëзное? — руки тянутся к документам и перелистывают пару бумаг. — Ты забыла? — прикусив ноготь на большом пальце, изумилась Индра и одëрнула другой рукой своë чëрное платье, что ни капли не смотрелось странно на женском зрелом теле, — Ты не помнишь, что попросила меня биографию Кларк Гриффин? — Точно, — кивает мисс Армстронг и разглядывает фото на последнем документе, проводя подушечками пальцем по шершавым краям бумаги, — Ты оперативно. — А как иначе? — серьëзное лицо приобретает довольные оттенки, — Могу я задать вопрос, Лекса? Зачем тебе понадобилось это? Лекса ещë некоторое время смотрит на фото блондинки, вздыхает, метает взгляд на женщину, которая была ей, как мать. — Потом расскажу, — лишь бросает она и сгребает документы в кучу, ни капли не жалея, что сорвалась из больницы сюда, получив то, что ей нужно.***
— Кларк, это мы! — вопит возбуждëнная встречей Октавия, входя в палату, — Привет, дорогая, как ты? Извини, мы немного задержались. — Привет, — сухо бросает блондинка, смотря на подругу, а потом на Беллами, — Я в порядке. Блейки переглянулись, а в их глазах засияла искорка, которую Кларк никак не поняла. Они подошли к ней и обняли с двух сторон, ероша еë белые волосы, одежду в клетку и переминая еë щеки. Кларк погладила по спине сначала Октавию, а потом Беллами. Как бы она себя не вела, но девушка была очень рада увидеть своих друзей, которые пришли к ней вопреки еë мыслям и догадкам. — Ты сегодня более разговорчива, — с улыбкой шепчет Октавия и целует подругу в бледную щеку, — Произошло что-то хорошее? Гриффин в миг потускнела ещë больше, воспринимая слова по-своему, пусть они и не скрывали в себе какого-либо контекста. — В моей ситуации не может случиться что-то хорошее, — напоминает она то ли сама себе, то ли друзьям и зарывается носом в волосы Октавии. — Да ладно, Кларк, — подбадривает еë Белл, подбирая правильные слова, чтобы не давить на неë, — Не кисни, подруга, лучше давайте посмотрим телевизор. Я прикупил немного чипсов! Кларк подняла бровь и посмотрела на парня, который самодовольно улыбался и подозрительно оглядывался по сторонам, доставая из-под футболки две пачки с чипсами. — Когда ты успел стать таким невидимым? — удивленно спросила Кларк, прикрывая свою правую руку, натянув одеяло. — Ну, врачи просто слишком слепые, — хмыкнул он и полез рукой под футболку снова, доставая третью пачку чипсов. Все втроëм устроились поудобнее на койке Кларк, но вскоре Октавия пересела на кресло и подогнула ноги, открывая пачку, потому что на этой койке для одного человека было тесновато. Она включила маленький телевизор в палате и услышала шуршание пачки чипсов, которую сразу же открыл Беллами, рассыпая немного чипсов на себя. Он ругается себе под нос и начинает поедать чипсы со своих коленей, облизывая палец, чтобы собрать крошки. Кларк поджала нижнюю губу и схватила пачку с одного края пальцами, а зубами стиснула другой край и постаралась дëрнуть в разные стороны. Не получилось. Попытка номер два, которая снова провалилась, заставила Кларк чуть ли не вопить от отчаяния и неудачи. Она начала яростно дëргать головой и рукой в разные стороны, будто дикий зверь, который раздирает свою добычу. В конце концов у девушки в зубах оказывается маленький кусочек от пачки, но сама она не была открыта. — Извини, я не подумал, — замечая старания Кларк, расстроился Белл и открыл для девушки пачку с чипсами, стараясь быть как можно мягче, чтобы загладить свою вину, — Твои любимые, сметана и лук. — Да, спасибо, — зажимая между ногами пачку, кивнула Кларк и подняла хмурый взгляд на телевизор, слишком маленький экран для просмотра чего-то интересного, но выбирать не приходится. Всю палату заполнил хруст чипсов, смех мужчины в фильме. Каждый раз, когда рядом с дверью раздавались шаги, ребятам приходилось прятать вредную еду куда-то за спину, а потом они дружно смеялись над тем, что испугались напрасно. Кроме Кларк. И вот уже актëр Жан Рено, играющий главную роль в фильме, смотрит в глазок на маленькую Натали Портман, которая со слезами на глазах подходит к двери его квартиры. И вот она звонит в звонок, вот он переводит взгляд на грозного мужчину, стоящего у соседней квартиры и пристально наблюдающего за девочкой с чëрными короткими волосами. Кларк вздыхает, поглощëнная сюжетом еë любимого фильма, который она пересматривала из раза в раза и, кажется, не устанет пересматривать ещë долгое время. Несколько картин было написано под этот фильм. — Вот, чëрт, — хмурится Беллами, смотря фильм и волнуясь, когда девочка заходит внутрь квартиры взрослого мужчины, — Повезло ей. — Он просто дурак, — подмечает Октавия с набитым ртом, — Сам себя подставляет. — Нет, он просто добрый, — опровергает еë слова Кларк и, забыв о руке, тянется к пачке, но тут же хмурится и берëт пачку другой рукой, продолжая поглощать чипсы, старается не зацикливаться на этом. Спустя некоторое время ребята молча сидят и взглядами обсуждают фильм. Каждому из них не нравится конец, особенно Октавии, которая начинает что-то ворчать себе под нос и супиться, как озлобленный котëнок. — Матильда просто идиотка, — вздыхает она и откидывается на спинку кресла, а потом резко встаëт и идëт к холодильнику, — Неужели она не понимала последствий своего тупого поведения? — Ну, он сам виноват, что взял еë на себя, — бормотал Белл, следя за сестрой и попутно собирая пустые пачки, чтобы после выкинуть. — Ну хотя бы растение живое осталось, — грустно улыбнулась девушка и открыла дверцу холодильника, тут же насупившись снова и непонятливо уставилась на полку, — Кларк? Блондинка вздрагивает и отрывает взгляд от всë ещë движущихся титров, смотрит на брюнетку и пару раз моргает, будто приходя в себя. — Кто-то у тебя был, да? — спрашивает Окти и замечает, как Беллами напрягается, не понимая, почему сестра задаëт такой вопрос. Октавия Блейк достала из холодильника прозрачный пакетик с мандаринами и повертела его в руках, будто бы измеряя вес. — Ну, да, — безразлично ответила Кларк и кивнула, — Одна девушка занесла мне это и угостила, потому что еë бабушка не захотела мандарины. Блейки переглянулись, недоверчиво посмотрели на пакет и снова друг на друга. Октавия ещë немного повертела мандарины в руках, а затем достала один, чтобы почистить для Кларк. Она вогнала одну дольку в рот, откладывая кожурки в сторону, и еë брови тут же взметнулись ввысь. — Вот чëрт, — смакуя вкус мандаринов, пролепетала брюнетка и кинула одну мандаринку Беллами, — Попробуй. Очень сладкие. Кларк смотрела то на подругу, то на друга, которые пробовали мандарины. Затем она открыла рот, когда Беллами поднëс к еë губам дольку. Сомкнув губы и зубы, она вкусила поистине сладкий и одновременно кислый фрукт. Такой же кислый, как еë жизнь и такой же сладкий, как аромат духов... Как еë звали? Лекса? Да, как аромат духов Лексы, который смутно запомнила Кларк, что она невольно сделала глубокий вдох. — Вкусно, — на губах заиграла маленькая, еле заметная улыбка, которую так ждали всë время Блейки. — Напомни нам принести тебе мандарины в следующий раз, — засиял Беллами, смотря на то, как губы Кларк растягиваются в улыбке ещë больше. Спустя несколько секунд молчания, Гриффин вздыхает, забывая о своей главной проблеме. — Спасибо вам, — шепчет девушка, проводя одной рукой по своим волосам, как бы отбрасывая их назад, — Спасибо, что вы рядом со мной. — Дорогая, не благодари за такое, — влезла Октавия и присела на край койки, обнимая подругу за хрупкие плечи, — Если у тебя нет... Чего-то, то это не значит, что мы не будем рядом. Ты всë та же наша подруга. — А вы, — шепчет девушка в ответ, бросая долгий взгляд на Беллами и обнимая рукой Октавию, — Мои друзья...