За гранью.

Летняя погода несомненно радовала прохожих своим теплом и согревающим солнцем. Слабый ветер добавлял легкую приятную прохладу, создавая идеальную погоду для прогулки, приятно пробегаясь по всему: по волосам людей, по деревьям. Парк аттракционов, что находился совсем недалеко, был наполнен жизнью: дети то и дело резвились, запуская воздушные змеи самых разных цветов и форм, изредка в цветах можно было заметить бабочек и прочих насекомых. Где-то пролетал пух, где-то - чей-то воздушный шарик из ближайшего ларька. Местами можно было почувствовать запах сладких булочек и фруктов, где-то заметить толпы людей, стоящих за мороженым. Всё это создавало какую-то атмосферу, которая в будущем обязательно отмечается в памяти. Где-то издали можно было услышать резкие крики, а затем громкий смех. Именно там располагались американские гонки. Как часто вы на них катались? Какие эмоции были у вас при этом и какие остались воспоминания? Наша жизнь - тоже американская гонка. Это путь. У кого-то он длинный и идёт будто до конца, у кого-то короткий, обрываясь где-то в самом начале. Но у всего есть своя общая схожесть. Подъемы и спуски. У кого-то мягкие, плавные, не вызывающие сильный выброс адреналина, а у кого-то - резкие, высокие и быстрые. После подъёма идёт спуск, а после него - вновь подъём. Сидя в сидении, чувствуешь ли ты себя в безопасности? Возможно, в жизни нет ремней безопасности, однако. В жизни именно ты строишь свою американскую гонку. Но далеко не всегда она зависит только от тебя. Что правит людьми, покушающимися на чужую судьбу? Злость? Обида? Боль? Жажда мести? Ненависть? Негатив. Тьма. Тьма, растущая в них с каждым днём. Не каждому под силу это совершить. И не каждому под силу это совершить. – Сынок, не уходи далеко. - нежный женский голос приятно отдается в голове у голубоволосого. – ну пожалуйста-пожалуйста. - два небесно-голубых глаза смотрят на нее снизу вверх, так и умоляя разрешить ему желанное. Казалось, это всегда срабатывало: она не могла отказать ему, полюбив его всем сердцем. – Хорошо, но только осторожно. - наконец согласилась она, не переставая улыбаться, тем самым вызывая улыбку и у самого светловолосого. Тот кивнул, как бы соглашаясь на ее просьбу, разворачиваясь, направляясь в известную ему скорону. Она поднялась со своего места, наблюдая за идущим мальчиком издалека, убеждаясь, что все в порядке. Она привыкла, что он не любил чрезмерную заботу, предпочитал оставаться самостоятельным даже будучи ребенком. 1 метр, 5, 10. Он отдалялся от нее, приближаясь к тому месту, где совсем недавно видел животное. Вдруг ее взгляд упал на кусты, она подорвалась с места, то ли понимая, что здесь что-то неладное, ведь собака вовсе не выглядела правдоподобно, то ли так сработало «6 чувство». Адреналин ударил в голову, позволяя ей бежать так быстро, как ей казалось, она никогда не бегала. – Мам, что.. - голос мальчика обрывается. Женщина обнимает его, защищая своим телом. Выстрел. Казалось, он оглушил всё пространство, создавая резкую тишину. Тишину разбил детский крик, шум птиц. Пули дробовика проходит насквозь ее тело, уродуя лицо мальчика. Их тела обмякли, падая на землю. Шорох в кустах. Человек исчезает, оставаясь незамеченным. Вокруг наступает паника. Люди то и дело перемещаются с одного места на другое: кому-то становится плохо, кто-то суетится, вызывая врачей и полицию, кто-то пытается привести других в чувство. – Скорую-скорую. - то и дело еле разборчивые крики людей заполняют улицы, наполняя и без того место жуткой атмосферой, которая так и нагнетает. На асфальте расплывается красно-бордовое пятно. На шумиху сбегаются работники парка, то и дело отводя людей, некоторых приводят в чувство. Слышатся сирены. Вокруг парка множество машин. Где-то полиция, а где-то скорые. - Мальчик дышит. - вдруг выдает кто-то, обращаясь к врачу. Сал уже не слышал суеты людей, сирены, вопросов отца, пробирающегося через толпу. Сал не слышал, как его и маму довезли до больницы. Он больше не слышал голоса мамы. И не услышит никогда. Могло бы всё быть иначе? Могло. Летняя погода несомненно радовала своим теплом и солнцем. Ветер добавлял легкую приятную прохладу, создавая идеальную погоду для прогулки. Парк был наполнен жизнью: дети то и дело резвились, запуская воздушные змеи самых разных цветов и форм, изредка в цветах можно было заметить бабочек и прочих насекомых. Где-то пролетал пух, где-то - чей-то воздушный шарик из ближайшего ларька. Местами можно было почувствовать запах сладких булочек и фруктов, где-то заметить толпы людей, стоящих за мороженым. – Сынок, не уходи далеко. - нежный женский голос приятно отдается в голове у голубоволосого. Он не прекращает наблюдать, улыбаться, но все таки слушается, присаживаясь рядышком. Эффект бабочки. – мам, а почему та собачка такая странная? - его взгляд с интересом прожигает кого-то. Она поднимает взгляд, замечая что-то, прячущееся недалеко от них. Плохое предчувствие. Что-то будто исходило от этого существа. Злое, мерзкое, отторгающее. Паника. Паника охватывающая ее. Однако, внешне она совершенно спокойна. – да, малыш, и вправду странная собачка. А давай ещё съездим в торговый центр?Купим тебе игрушку? - ее голос стал тише, светловолосая улыбается и поднимается со своего места, не отводя взгляд от силуэта, чье поведение стало ещё страннее, наскоро собирая вещички. Ребенок лишь помогает ей, ничего не подозревая, однако где-то внутренне чувствуя тревогу. К их спокойствию людей здесь много. Они уходят. Толпа. быстрый шаг. Машина. Звонок отцу. Казалось, что всё происходило так быстро, что мальчик даже не успевал понимать что происходит. Отец приходит достаточно шустро и не просит лишних объяснений. – Все в порядке? Девушка слабо улыбается, но кивает. В ее взгляде четко читалось «поговорим дома». В голове женщины лишь крутится вопрос что было бы, если она отпустила его, вызывая неприятную дрожь по телу. Им нужно быть осторожнее - то, о чем так и трезвонило ее подсознание. Погода резко испортилась. Ветер будто становился сильнее с каждой минутой, сгущая черные тучи, закрывающие солнце и его лучи. На лобовое стекло одна за другой стали падать капли дождя, а затем скатываться дорожками и по другим стеклам. Где-то вдали, в сером небе, меркнула молния, а за ней и прогремел гром. Где-то в небе мелькнули вороны, так и предвещая что-то неладное. – Мам, а Ларри едет с нами? - голубоволосый смотрел куда-то в сторону соседнего сидения. В пустоту. Но будто так и обводил силуэт взглядом. – солнце мое, мы ведь обсуждали это. Пожалуйста, я не вижу Ларри. - светловолосая тяжело вздыхает, смотря на сына через зеркало. – но у тебя очень богатое воображение. - она вновь мягко улыбается, отходя от всего, что произошло. Мальчик возвращает голову на маму, а затем переводит снова на сидение, но на этот раз уже никого не видит. – эй. Но он же был тут. - произносит слегка обижено он. - а может он вылез через окно? Они смеются, умиляясь ему. Атмосфера становится менее нагнетающей, от чего те даже умудряются расслабиться. Внезапно взгляд мальчика снова смотрит в пустоту, так и наблюдая за кем-то. – Мам.. а Ларри.. он кажется просит смотреть назад? - женщина уже с легким непониманием и от этого подозрительностью смотрит на мальчика, но переводит взгляд в боковое зеркало. Ее лицо резко меняется: она бледнеет, а в глазах читается страх. – Генри.. - произносит она, взглядом указывая на стекло с его стороны. Сал с интересом наблюдает за их реакцией, перебирая в руках мишку, купленного ими не так давно. Черная машина. Окна тонированы, отчего возникает еще больше вопросов, чем могло быть. Возможно, в любой другой ситуации это не вызвало бы паники и ощущения чего-то ужасного, однако сейчас вся атмосфера, что с каждой секундой всё мрачнела, казалось, находится во всём мире и могла бы передаться кому угодно. Дорога пуста. Они совсем одни. Вас когда-нибудь учили, как понять, преследуют ли вас? Первый поворот. Второй. Третий. Четвертый. Квадрат. Осознание приходит сразу - их преследуют. Генри судорожно поглядывает то в одно, то другое зеркало, пытаясь контролировать ситуацию. Мысли одна за одной приходили в голову, пытаясь придумать что делать. Паника полностью охватывала взрослых, даже заставляя и самого ребенка нервничать. – все в порядке? - наивно-детский голос прозвучал с заднего сидения, заставляя маму слабо кивнуть, но молчать. Гудки, звонок в полицию. – Мам, а кому ты звонишь? - спрашивает вдруг он, пододвигаясь на центральное место, чтобы видеть сразу все: отца, маму, дорогу. Слаборазборчивый разговор. Удар. Всё произошло слишком быстро, настолько, что ребёнок не успел понять что произошло, лишь плача от гнетущей атмосферы. Авария. Аварии на автомобильном транспорте происходят так часто. Когда-то они практически безобидны. Подумаешь, вмятина. А когда-то несут за собой несколько жизней. Так быстро. Когда-то болезненно, когда-то – не очень. Физически. Морально больно всегда. Возможно даже мертвым. Что будет после смерти? Многие по сей день задаются этим вопросом, на который, как кажется, никогда не найдут ответа. Кто-то предполагает, что произойдет Реинкарнация – перерождение в другом теле со стёртой памятью, а кто-то верит в рай и ад. Теорий и поверий много. Будь то Лимбо – жизнь в виде призрака или даже рекунсия – начало со своего рождения, прекрасно всё помня. А кто-то предпочитает забвение. Лишь пустоту. Кто-то, умирая, предпочел бы остаться живым. А кому-то не удалось даже подумать. Слишком быстро. Отключка. Темнота. Это забвение? Вряд-ли. Странная легкость в теле. Я действительно умер? Взгляд. Лево. Право. Вниз. Вверх. Темнота. Густая темнота, заполонившая все пространство. Но так легко? Шаг, второй, третий. – здесь кто нибудь есть? - голос отдается неприятном эхом как будто о несуществующие стены, заставляя парня перейти на шепот. - эй? Вдруг сзади слышатся шаги. – кто здесь? - практически шепотом произносит он, от страха будто не контролируя громкость собственного голоса. Лёгкость с каждой секундой перестает ощущаться всё больше, тьма всё больше давит на него, так и желая раздавить. – тебе не нужно здесь быть. - звучит мужской голос сзади, заставляя мальчика застыть на месте. Прикосновение к плечу. Тьма. Суета. Стук. ... ... Стук. ... Стук. Стук. Пульс: нормализован. Кислород: нормализован. Когда Сал очнулся, в глаза ударил неприятный, чересчур белый свет, исходящий от лампы. Белые стены отражали его, создавая еще более светлую обстановку, что заставляло голову парня неприятно болеть, будто раскалываясь на несколько частей. Глаза начинали жмуриться от неприятной яркости, заставляя голову лишь сильнее болеть. Все это место будто было пропитано своей собственной атмосферой, по-своему болезненной, но такой чистой. Даже чересчур. Несмотря на то, что наркоз до сих пор частично действовал, тело неприятно ныло, напоминая о недавних событиях, что так хотелось забыть. И вдруг его мысли заполнились единственным вопросов "а мама с папой?", заставляя забыть о всей боли что он ощущал и начать двигаться. Он хотел было кричать, но голос будто пропал, в горле было сухо. – мам? - почти шепотом произнес он, его голос сильно дрожал, предавая слову большую неразборчивость. Однако, это не помешало его услышать. Несмотря на сон матери, она услышала его, подлетая. Вид ее был не менее болезненный: синяки и царапаны, часть руки была перевязана, а ее бледность и синяки точно выдавали ее недосып. Она быстро дала ему воды и нажала на кнопку вызова врача. – как я рада, что с тобой всё хорошо.. - она аккуратно обняла его, стараясь не задевать его лица. Только сейчас он смог заметить, что оно перебинтовано, оставляя открытыми только нос, глаза и рот. – мам.. а папа? - произносит наконец он волнующий его вопрос. Голос до сих пор дрожит и слаб. Внутри него царит одновременно безумное количество эмоций. Страх, тревожность. Надежда. Огромная надежда. Она умирает последняя, верно? Диана ничего не отвечает. Лишь утыкается в его плечо, слышится всхлип. Чувствовалось, как его плечо слегка намокает от ее слёз. – я люблю тебя, мы со всем справимся.