Некоронованная

ТАЛИ Сабит появился в проходе салона после полной остановки самолета. – Жду тебя в машине! – коротко бросил он и ушел. Очень гостеприимно,- подумала я. Мы неслись по шоссе и я пыталась что-то рассмотреть, но кругом была темная, безлунная ночь. – Мы едем в мой дом, – заговорил Сабит, – но завтра на ужин нас ждет отец. Он очень ждет встречи с тобой. Утром у меня совещание. Все дела пока ты не привыкнешь я перенес домой. Может ты что-то хочешь? Сходить куда-то? Я бы все устроил? – Нет, спасибо! – я не хотела проникаться этим городом и им. Я хотела держать максимальную дистанцию. Не хочу привязываться ни к чему. Не хочу оставить здесь хоть какую-то часть себя, если конечно есть что оставить. Я здесь временно, скоро все это закончится и кажется Сабит еще не понял почему. Думаю по той простой причине, что он и не собирается мне помогать в моей вендетте. Но это и не важно. Сейчас я находилась намного ближе к Изи чем до этого. Сейчас у меня есть охрана и я могу не боятся его головорезов. Сейчас у меня есть максимальный доступ к информации, которую я наверное никогда бы не смогла накопать сама. Я готова. Я знала, что за убийство царской крови одно наказание. Смерть. И Сабит об этом умолчал. Он предложил мне эту услугу, зная об исходе. И все его попытки сблизиться или привести наши отношения к чему-то терпимому, для меня видится как плата мне, за то что он не может сделать своими руками. Совершив свою месть, я не буду сбегать. И вот мы въехали в черту города. Зелень, везде всюду куда падал глаз. Фонари и миллионы лампочек подсвечивающие все вокруг, газоны, кусты, деревья, памятники, фасады зданий, крыши, деревья, клумбы, мосты, ветрены, такой красоты я не видела нигде. Все это мелькало слишком быстро в окне, но это разительно отличалось от того к чему я привыкла. – Ты впечатлена? – опять с какой -то незнакомой интонацией спросил Сабит. – Ты хороший руководитель или правитель, не знаю как мне разрешено называть тебя. – Ты можешь называть меня по имени. – Я молча, смотрела в окно. – Ты слышишь? – он зашевелился, кожа сидения скрипнула, нарушив тишину в салоне. – Это не к чему! – все же ответила я. – Что именно? – Пусть все останется как есть. Не хочу привыкать к неформальному общению. – Почему? – он подвинулся ближе, но нас все еще разделяла большая часть сидения. – Уверяю тебя, я найду способ расторгнуть договор и избавлю тебя от этого недоразумения. – Я не считаю это недоразумением. Мне кажется, что решение которое приняли наши родители верное. – Вот это новости! Я выкатила глаза от изумления. Повернула голову в его сторону. – Вот это откровение! – Мы летели десять часов. И ты четко выразила свое нежелание говорить, но сейчас… – он покосился на водителя и охранника, словно ощущая дискомфорт от их присутствия. – Это не беседа. Просто уточнение, – я отвернулась к окну, закрывшись от него. Он отчитывал меня этим высокомерным тоном, словно я нашкодивший котенок. И у меня отпало всякое желание задавать вопросы. – Ты можешь потерпеть пятнадцать минут? И мы все уточним, наедине. – Это уже не важно! – раковина захлопнулась. Он раздраженно топнул ногой. Вдох, выдох, шептала я себе тихонько. Теперь расстояние между нами стало крошечным, мне было тесно. Вот так просто, дурацким тоном наставника, он опять стер дорожку между нами, которую я старательно рисовала мелом. В свете иллюминации город казался волшебным. Множество затейливых и невероятно красивых домов с башенками и фигурами на макушках. Шпили с набалдашниками, и как не странно небоскребы из стекла, вписывалась в антураж города. Дорога по которой мы ехали, вела через весь город, нам на встречу ехал поток машин, а время было уже позднее. – Когда Исаб… – замолчала на полуслове. Прикрыла глаза от осознания собственного идиотизма – Гм..разве дороги не должны перекрывать? – не комфортная тишина повисла в машине. – Я предпочитаю не доставлять затруднений людям, которые едут домой, уставшие после трудового дня. Дороги перекрывают только в крайних случаях. – А как же безопасность? – Не думаю что в моей собственной стране, кто-то хочет навредить мне, – серьезно сказал Сабит. – А даже если, кого-то посещают подобные мысли, их останавливает страх. – От него снова повеяло жутким холодом, и по коже побежали мурашки. Машина притормозила, на оживленной улице, с двусторонним движением. Мы повернули и въехали во двор, сразу с проезжей улицы. За нами закрылись высокие ворота. – Будь здесь! – бросил он через плечо выходя из машины. Через темные окна не очень было видно куда меня привезли, с обеих сторон были стены зданий, машина стояла в узком пространстве. Сабит открыл дверь с моей стороны и положил мне на колени тапочки. – Переобуйся. – Зачем? – непонимающе уставилась на розовые, атласные тапочки с бубончиком. – Так нужно! – поднял он голову к небу и вздохнул. – Очень емкий и понятный ответ, – запричитала я, снимая тяжелые ботинки и натягивая тапки. – Нам сюда, – Сабит рукой указал на ступеньки. Пятнадцать штук крутых ступеней, застеленные красным ковром, вели к высоким двустворчатым дверям, которые сейчас были распахнуты настежь. Переступив порог, под ногами что-то хрустнуло. Опустила глаза под ноги, на ковре была дорожка из риса и какой-то травы. – Стойте где стоите! – из-за угла вышла пожилая женщина, в черной униформе, на голове тугой пучок из волос оттенка соль-перец, на правой руке были аккуратные часики за ремешок которых был заправлен белый платочек. На груди на золотистой тонкой цепочки болтались очки, которые она при виде нас, не медля водрузила на переносицу. Ее тон был приказной и суровый. Смутившись я замерла. Сабит неподвижно стоял возле меня. – Так и будешь держать нас на пороге? – вторя ее тону, обратился Сабит к женщине. – Конечно, если ты не намерен сделать все как положено! – сложив руки на груди, парировала женщина. – Что происходит? – шепотом спросила я у Сабита. – Талие – я вздрогнула, услышав это имя из уст Сабита. – Талие? – переспросила я недоумевая, повернувшись в пол-оборота к нему. – Тихо! – прикрикнула женщина еще суровей чем до этого. Я прикусила язык, замолчала и вытаращив глаза. Кто это? И что, блин здесь происходит? – Тали, – теперь это мое имя, здесь в этой стране. Стиснув зубы и сжав кулаки, я терпеливо ждала, когда официальная часть закончится. – Познакомься, это моя кормилица, управляющая моего дома и моего сердца, Нурса. Она меня вырастила, только благодаря ей я живу и здравствую, ну и вкусно ем, – она заулыбалась, очень широко и добродушно. Слишком стремительно подбежав к Сабиту, она притянула этого исполина просто в медвежьи объятья. Она была такая маленькая, что ее не было видно в его хватке. – Мой мальчик, мой лев, мой сынок! – со смехом, гладя его небритые щеки, заговорила она. – Почему так долго? Я так переживала? – Прости, обстоятельства так сложились! – широко улыбаясь и целуя ее руки, оправдывался Сабит. Я почувствовала себя неловко, среди этой теплоты и нежности. В груди сдавило и я отступила назад к двери, словно готовилась к побегу. Рука Сабита, как шлагбаум легла на мою спину, толкая обратно, на то место где я стояла. – Ну все. Отпусти меня, и дай рассмотреть нашу будущую хозяйку! – со смехом сказала она, повернувшись в мою сторону. Нурса пристально изучала меня с ног до головы и обратно. Стушевавшись я вжала голову в плечи, пытаясь спрятаться. – Здравствуй Талие! – широко улыбнулась она и сгребла меня в крепкие объятья. – Наконец-то я могу спокойно уйти на покой. – шмыгнув носом сообщила она мне. – Мой сынок теперь не один будет в этом мире! – меня словно кипятком облили. Мне хотелось выпрыгнуть из своей кожи. Вся это радость, нежность. Нет, нет, я не хочу. В груди опять сперло дыхание и я потянула себя назад из объятий женщины. Меня словно стягивали тугими жгутами, в этих объятьях, в этом доме. – Нурса! – позвал ее Сабит, кажется намекая, что достаточно. – Все, все! – отдернула она себя, и отступила от меня. Я облегченно выдохнула. – Вы устали с дороги, а я только сырость развожу! – махнула она маленькой ладошкой на нас, и вытащив из под ремешка часов платок промокнула уголки глаз. – Ужин накрою, пока вы будите совершать омовения. Я всех распустила, чтобы вам никто не мешал! Комнату подготовили, если есть какие то вопросы или пожелания… – мы оба молчали. Она пожурила Сабита по щеке спросив, – Ты готов сынок? – Может в другой раз? – умоляюще попросил Сабит. – Нет. – отрезала она. – Ты привёл невесту, мать своих детей и нашу Госпожу в свой дом.. Все должно пройти по нашим обычаям и традициям. – Нурса завершила все препирательства строгим тоном. – А теперь, иди готовься. А ты детка, – кивнула она в мою сторону, – проходи сюда. Теоретически в дом я так и не вошла. В этом предбаннике или коридоре были еще две двери, в одну из них вошел Сабит, а в другую завели меня. – Я все подготовила. – Мягко улыбаясь, продолжила Нурса. – Вещи на кровати, ванная тут. – Она открыла глухую дверь и включила свет. – Я буду тебя ждать за дверью. Как будешь готова позовешь. – Видимо увидев мой изумленный и ничего не понимающий взгляд, она перестала улыбаться. – Что-то не так? – Я не совсем понимаю что происходит. Если бы вы мне объяснили что я делаю, и для чего, я была бы вам признательна, – я старалась говорить ровно, без резкости. – Это традиции твоего и нашего народа. Мы как прямые потомки и наследники истории и культуры, должны их соблюдать. – Присев на край кровати, заговорила она. – Когда мужчина нашей земли приводит невесту в дом, он должен поприветствовать ее. Выказать ей уважение, дать понять что тут ее никто не обидит, что в этом доме будет царить любовь и покой. Здесь, теперь ее дом, ее крепость. Он ее опора и все заботы о ее комфорте, все ее потребности ложаться на его плечи. – Какая наглость! Подумала я. Такое лицемерие это же надо. По ее словам так они буквально боготворят женщину. Или это все только на словах? Для видимости? Слушая эти восторженные и лживые слова я готова была рассмеяться ей в лицо. Бросить ей как грязную тряпку, другое видение их мира и другие знаниях мужчин, воспитанных в этом мире. В моменте я остановила поток мыслей, прикусив язык. Эта женщина не имеет никого отношения к моему опыту, она знает этот мир идеальным строением и кто я такая чтобы рушить ее идеал. – Мы следуем этим традициям неотступно. Это так же дар Махату, он смотрит и радуется за своих детей. Это наша благодарность что вы здоровы, что все получается так как и задумывалось. Если вы к этому пришли, значит Махат так хотел, это наш способ попросить у него благодатного света на ваши головы. Чтобы ваш путь был светлым и легким. Без этих ритуалов, без благословения Махата, ты не можешь зайти в дом, а Сабит не может вести себя как твой мужчина. – А что же женщина должна делать? И что значит «Вести себя как мой мужчина»? – в недоумении от услышанного, все же спросила я. – В нашей культуре не применяется слово “должна” к женщине. Она дает тепло и оберегает дом. Заботиться о мужчине, любит его и слушается во всем! Должен мужчина. Он забота, он опора, он столп вокруг которого женщина вьет гнездо. И это значение применимо и к «Вести себя как твой мужчина!» – закончила она краткий экскурс в их традиции. Куда я попала? Почему о таком я не читала в книгах о Панахе? – А-а-а, так вот в чем подвох! Слушаться во всем. И отдать себя в его руки, – улыбнулась я. Нурса взяла мои руки в свои ладони, поцеловала их и приложила к своему лбу. Я попыталась остановить это, выдернуть свои ледяные ладони из ее мягких рук.– Не нужно этого делать, – запротестовала я. Прекрасно зная что значит этот жест. Я не хотела чтобы мне выказывали почтение, мне это не нужно. – Если позволите, я дам вам совет, – выпустив мои руки из своего плена и смотря мне в глаза, тихо заговорила Нурса. – Никогда, прилюдно не выказывай своего неуважения к Сабиту. Ты не можешь быть его слабостью. Если тебе отдают почести или дань твоим талантам и красоте, с легкой улыбкой принимай это.Не отнимай у людей возможность проявить свое почтение будущему Халифу через тебя. Сегодняшние обряды не сотрясание воздуха бездумными словами, это наш мир, твой мир, за который мы держимся и верим в него. Люди верят в это. И они спросят, было ли все сделано как должно. Завтра здесь будет людно. По меньшей мере семь министров, плюс их помощники и секретари. Они первые кто спросят об этом увидев тебя тут. Многие надеются на его молодость и страсть.Что в этих порывах он не станет совершать омовения и произносить молитвы, предавшись греховным порокам. Многие этого ждут. Его ошибок. Не все из тех кто завтра приедете в этот дом, и в дом отца Сабита на ужин, хотят видеть Сабита во главе или его детей. У многих есть свои сыновья и дочери, – она сделала паузу, кажется давай мне возможность переварить услышанное. Я прекрасно поняла что она имела ввиду. Брак со мной лишь укрепит и утвердит его силу. Власть и авторитет среди людей. Оппозиция не сможет подстрекать недовольных, если придраться будет не к чему. – Увидев тебя тут, они сразу зададут вопрос об омовении. Было ли оно сделано, – Нурса прервала мой поток мыслей. – Если мы скажем нет, они не примут тебе под этой крышей и потребуют чтобы тебя отправили в отель. Без этих обрядов вы не можете пребывать под одной крышей и в одной комнате. Сабит не может этого допустить. Это необходимо для тебя самой для твоей безопасности. Будешь готова, позови, – за ней закрылась дверь. Кажется это был самый быстрый инструктаж в моей жизни. Я изучала законы и традиции Панаха и Марабата, насколько это было возможно. В свободных доступах не так много информации, тем более таких тонкостей и разъяснений и мне было странно все это слушать и принять за правду. Выйдя из ванной, взяла аккуратно сложенную тунику. Легкая, белая ткань обволокла мое тело, совершенно скрывая меня в широком одеянии до самых пят. По вороту, манжетам и подолу, струилась вышивка из цветных ниток, жемчуга и бисера, складывающихся в затейливый узор. В дверь постучали. – Войдите, – отозвалась я. – Присаживайся, – Нурса похлопала по кровати рукой, – я расчешу твои волосы. – – Нет. Спасибо я сама, – запротестовала я отступив от нее на несколько шагов. Она пожала плечами принимая мой отказ, присев на то место куда приглашала меня. – Ты невероятная девушка Талие. – откуда она знает какая я ? Мы видимся первый раз в жизни. – И имя тебе подходит. Слава Махату он услышал наши молитвы и мой мальчик тебя нашел. – А что с именем? – я никак не могла ассоциировать это имя с собой. Я Ксюха - так называл меня папа, да все меня так называли. Я Колючка – это мой позывной. Но я совершенно точно не Талие чтобы это имя не значило. – Это имя, данное тебе при рождение твоим дедом и вписанное в книгу Махата. Талие переводиться как «Бог ответил мне», – она не переставала смотреть на меня, будто искала отклик в моих глазах на эту информацию. Я недоумевала от их странного отношения к подобным вещам. Они предавали значение совершенно незначимым мелочам, закрывая глаза на глобальные вопросы. Я перестала расчесывать волосы, застыв с щеткой в руках. В голове мелькнуло что-то это было похоже на воспоминание, стертое или забытое. Мне не дали на нем сосредоточиться. – Кажется ты готова? – печально уточнила Нурса. Думаю она рассчитывала на большую проницательность с моей стороны, после таких красивых историй. Но это только спектакль, я то знаю что происходит за кулисами этих сказок. Я подошла к двери. Она меня остановила. – Сабит, знает что нужно делать. Просто иди за ним, – Нурса распахнула дверь. Сабиту шли брюки широкого кроя и рубашка, похожая на верх моей туники. Белый цвет оттенял его смуглый оттенок кожи. В этой простой рубашке он казался в плечах еще шире. Он стоял там такой величественный, такой огромный и непоколебимый как скала. Я не могла стоять рядом с ним ни при каких обстоятельствах. Я тот кого учили ходить строем, кого учили стрелять без промаха и уметь выжить в песках, но я не прекрасная принцесса. И дело даже не в том что он “Принц-Аполлон, ах дайте мне нюхательную соль. Ибо мне дурно от его красоты.”.Нет. Несмотря на все что было, несмотря на то, чему пытался меня научить Изи, я не подчиняюсь. Наверное это заложено в моей ДНК не подчиняться..Оставаясь гордой и несломленной. Отец меня учил даже оказавшись в плену, даже истекая кровью, не предавать себя. Сабиту нужна покорная жена рядом и это не я.