Modus Vivendi

      Обострившиеся за годы слепоты чувства вели его сквозь непроглядную тьму. Драко насчитал пятьсот двадцать три удара её сердца, пока его рука ощупывала поверхность стены. Он чувствовал под пальцами каждую неровность, трещинку и скол, но сконцентрировался на неровном сердечном ритме Грейнджер, потому что он был единственным постоянным звуком в какофонии шорохов и скрипов непонятного старого дома, в который она его привела. С помощью сердечных сокращений, отбивающих прерывистый такт под её рёбрами, он мог хоть как-то ориентироваться в незнакомом пространстве, не отвлекаясь на водоворот запахов, смешавшихся неразборчивой примесью с вереском. А ещё так Малфой точно знал с какой стороны ждать возможного проклятья из её волшебной палочки.       Стена под подушечками пальцев неожиданно закончилась, и его рука ловила лишь пыльный воздух, до тех пор пока не нащупала потёртую обивку какого-то предмета мебели. Его лица коснулся кудрявый локон, когда Грейнджер помогла ему сесть. Малфой так и не выпустил её руку, и его сбившееся на мгновение дыхание успокоилось, когда он почувствовал, как Грейнджер опустилась на мягкий просевший диван рядом с ним.       Ещё двадцать восемь ударов прозвучало в его голове, прежде чем она спросила о том, чем он хочет заняться. На этом вопросе он внутренне сжался.       Сознанием Драко понимал, что умница и заучка Грейнджер, всегда защищающая слабых и ущербных, не причинит ему вреда. По собственным ощущениям сейчас он отлично подходил под все параметры объектов её гиперопеки. Но всё равно неосознанно ожидал какого-то подвоха. Мозг так не вовремя подкинул затуманенное зельями ощущение того, как болезненно она вырывалась из самых страшных его воспоминаний. Драко захотелось сбежать от Грейнджер. Спрятаться. Забиться в какой-нибудь тихий угол. И наконец-то остаться один на один с собственной, уже ставшей привычной, внутренней пустотой. Поэтому он тихо ответил:       — Я хочу спать.       — Пойдём, я покажу тебе твою комнату... — Гермиона на мгновение осеклась, осознавая всю некорректность произнесённых слов.       Она замолчала, прикрыв рот рукой. Малфой нахмурил брови, услышав участившееся сердцебиение и не понимая причины изменения невольно принятой константы своего существования. Место рядом с ним опустело, и Грейнджер аккуратно потянула его за руку.       — На первом этаже расположены только кухня, гостиная и библиотека, — начала торопливо объяснять Гермиона, не выдержав плотной тишины между ними. — Жилые комнаты наверху. Лестница очень узкая, и я пока не знаю, как...       — Веди уже, — немного раздражённо произнёс он, желая как можно скорее остаться один.       — Осторожно, ступеньки очень высокие. — предупредила она и положила его руку на лестничный поручень.       Малфой на мгновение пошатнулся, оставшись без поддержки хрупкой женской ладони. Он поморщился от странного ощущения. Потëртость дерева была неприятной по сравнению с тёплой кожей её руки. В его мозгу опять всплыла мысль о неправильности происходящего и своей реакции. Мешанина из событий, произошедших за последние недели, не давала сосредоточиться на чём-то конкретном.       Малфой стоял, не двигаясь, пока Грейнджер медлила, рассчитывая кому из них будет безопаснее идти первым. В любом из вариантов была высока вероятность падения.       — Я пойду первой, — наконец решившись, она обошла его и сделала первый шаг.       За ещё тридцать четыре бешеных удара сердца о рёбра они преодолели десять высоких ступеней. Малфой подстроился под её осторожную поступь, но отвлёкся на ноющий скрип ступеньки и врезался в спину Грейнджер. Они оба пошатнулись от столкновения. Она вцепилась в поручень, он — в неё. Обвивая руками тонкую талию, он вжимал тело Грейнджер в своё. Кудри заслонили его лицо. Лезли в рот и нос. Но ему было плевать. Малфой падал. Падал в зияющую мысленную пропасть паники, а Грейнджер была реальной. Тёплой и живой.       Драко медленно оседал, утягивая Гермиону за собой. Она сразу поняла, что столкновение послужило пусковым механизмом к панической атаке. Грейнджер мысленно проклинала Мэрлина и свою самонадеянность. Сумка с зельями осталась возле входной двери. А рука не могла дотянуться до волшебной палочки в кожаной кобуре, надёжно закреплённой на правом бедре. Стиснутые тисками его рук рёбра начинали болеть. Воздух с трудом пробивался в лёгкие на каждом вдохе. Но все физические неудобства уходили на задний план, ведь Гермиона понимала, что если не удастся усадить Малфоя на ступеньки, то они оба кубарем слетят вниз.       — Тише... — Грейнджер попыталась повернуться к нему лицом, но любое движение лишь приводило к тому, что Малфой всё сильнее обхватывал дрожащими от напряжения руками её тело. — Тише... Малфой...       Гермиона изо всех сил старалась сохранить спокойствие в голосе. Но к горлу подкатывал ком тошнотворной тревоги, когда её ноги перестали касаться лестничных ступеней. Откуда в его исхудавшем и искалеченном теле столько силы? Она вновь попыталась повернуться в его руках, но тут же замерла, когда Малфой, покачиваясь, прислонился к стене. Они оба медленно сползали по покрытой трещинами поверхности, до тех пор пока Малфой не опустился на ступеньку, держа Грейнджер на своих коленях и прижимаясь головой к её груди.       — ... восемь... Сто сорок девять... Сто пятьдесят ... — услышала она еле слышное бормотание. — ... четыре... Сто пятьдесят пять...       Его дыхание медленно выравнивалось с каждым новым числом. Гермиона не могла понять, что он считает. Хотя сейчас ей было это уже не важно. Длинные сильные пальцы уже не так болезненно впивались в кожу, отделяемую от них лишь тонким свитером. Хватка его странных объятий слегка ослабла, и дышать стало чуточку легче. Грейнджер не знала куда деть руки и аккуратно положила их на его ещё подрагивающие плечи.       Она не была уверена, что стоит, что-либо говорить, вмешиваясь в установившийся монотонный ритм непонятного ей отсчёта. Гермиона даже не заметила, как он стал медленно покачиваться взад вперёд, словно баюкая себя...       Или её...       — ... восемьдесят четыре... Триста восемьдесят пять...       Драко считал каждое сокращение и кажется слышал, как кровь течёт в её артериях и венах. Чувствовал, как пульсирует на кончиках пальцев, прикоснувшихся к его спине. Бешеный стук её сердца сплетался в ушах с оглушающим грохотом собственного сердцебиения, становившегося всё тише с каждым сдвоенным ударом их сердец, в этот момент бьющихся в унисон. Пугающая пропасть его страхов перед неизвестностью становилась всё меньше, а размеренные удары всё прочнее связывали его с реальностью...       С Грейнджер...       Становилось легче...       Немного...       Легче...       Руки начали расслабляться и неосознанно выводить неразборчивые узоры на спине Гермионы. Правая рука легла на бедро, и сердце возле его уха пропустило удар, а затем ускорилось. Малфой поймал в этом сплетении звуков некую мелодию. Провёл ладонью от колена вверх и затих, прислушиваясь к громкой барабанной дроби о перикард. От осознания того, что он может управлять хоть чем-то постоянным в неведомом хаосе своего бытия, щека, прижимающаяся к мягкой шерсти, дрогнула от слабой улыбки. На горизонте внутренней пустоты на мгновение мелькнул тусклый луч света. Впервые с момента своего освобождения в нём затлела зыбкая искорка надежды, что он сможет приспособиться. Найти хоть какой-то способ существования в этой непроглядной тьме пугающей свободы. Но тут же осадил себя. Драко боялся спешить. Боялся того, что неведомые ему силы судьбы вновь сыграют с ним злую шутку и бросят в котёл с адским пламенем из боли и страдания.       И... И это была Грейнджер... Последняя женщина, к которой он мог хотеть прикоснуться. Когда-то...       И он вновь принялся считать...       — Тринадцать... Четырнадцать... Пятнадцать...       Он считал до тех пор, пока измученное и истощённое сознание не покинуло его, позволяя забыться во сне. Грейнджер тем временем позволила себе безропотно сидеть, завороженная всей странностью ситуации, в которой они оба оказались. Впервые с момента того, как Малфой вновь ворвался в её жизнь, она пыталась хоть на мгновение поставить себя на его место. Смогла бы она, как он, довериться бывшим врагам?       Малфой медленно обмякал. Гермиона почувствовала, как рука безвольно соскользнула с её спины, но вторая по-прежнему придерживала бедро, не давая ей возможности встать. Как можно аккуратнее она попыталась дотянуться до волшебной палочки. Пальцы дюйм за дюймом пробирались между двух прижавшихся друг к другу тел. Ей потребовалось несколько минут на то, чтобы рука дотронулась до древка. Первым делом она приманила сумку с зельями, и, аккуратно обхватив ручку пальцами, как можно медленнее, убрав его руку с бедра, встала. Гермиона отлевитировала спящего мужчину в небольшую и скромную спальню, которую очистила и разобрала от ненужных вещей специально для него.       Её дом был совсем небольшим. Из крохотного коридорчика на втором этаже вели три двери. Центральная — в совмещённую с туалетом ванную комнату. А за двумя противоположными скрывались похожие друг на друга зеркальные спальни-близнецы. Подготавливая комнату к прибытию Малфоя, Грейнджер была очень удивлена тому насколько схожей с её она оказалась. До этого Гермиона не придавала значения тому, кто жил в этом доме до неё. Она приобрела его практически вслепую, лишь по нечёткой чёрно-белой фотографии в одной из магловских газет с объявлениями. Ей было достаточно уединëнности этого дома и очень низкой цены, единственной, которую она могла себе позволить из всего огромного списка объявлений. Гермиона слишком хотела иметь собственное уединённое убежище, независимое от Ордена, и её не пугало, что дом пустовал почти целое десятилетие, когда она сжимала в руке заветные ключи и радовалась тому, что юристу продавца удалось оформить сделку всего за пару дней.       Грейнджер мягко опустила парящее тело Малфоя на кровать и задумалась. Стоит ли ей раздеть его и укрыть одеялом? Мгновение поколебавшись, она расслабила шнурки лёгкими взмахами палочки и сняла купленные вчера специально для Малфоя ботинки. Взяв плед из нижнего ящика комода, стоящего возле окна, Гермиона аккуратно укрыла спящего мужчину и вышла из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

***