***
Меня будит совсем не будильник, который я включила на мобильном, чтобы не опоздать на лекцию, и не тёплые чужие объятия, а звук открывающийся двери и мужские голоса. Приподнимаю голову, взглянув на часы — времени до будильника ровно пару минут. Встаю, потягиваясь, и быстро заправляю кровать. Не хочется, чтобы Шуджи посчитал меня неряшливой. Голоса не стихают, и я выглядываю из-за двери. Шуджи стоит ко мне спиной, беседуя с другим мужчиной, сильно ниже его. Хотя, все мужчины, которых я знаю — ниже Шуджи. Я не разбираю слова, но явно чувствую недовольство в мужском тоне. Голос Шуджи же расслабленный и сонный. — Доброе утро, — я подскакиваю от неожиданности, когда незнакомый мужчина обращается ко мне. Шуджи отошёл в сторону, и я могу разглядеть его: невысокий рост, крепкое телосложение, строгий костюм и очки. Лицо у мужчины собранное, серьёзное, однако глаза горят интересом, когда он разглядывает меня. — О, Джун, это мой, — Шуджи чуть заминается, и я сразу подмечаю это, — Коллега. Кисаки Тетта. — Здравствуйте, — я сгибаюсь в поклоне, порадовавшись, что футболка Шуджи на мне такой длины, что почти доходит до колен, и я не свечу никакими неприличными местами перед незнакомцем. Кисаки молчит, всё ещё сканируя меня взглядом, от чего мне становится дискомфортно, и я спешу пройти на кухню, чтобы сбежать от этого ощущения. Мужчины провожают меня взглядом, а затем я слышу за своей спиной тихое, но чётко различимое: — Малышка Джун. Я цепенею, разворачивая корпус каким-то механическим движением. — Что вы сказали? Но Кисаки уже исчез, и Шуджи защёлкивает за ним дверной замок. Улыбается мне мягко, подходит, утягивая меня в тёплые объятия.***
— И как всё было? — Мийя перехватывает мою руку, когда я уже собираюсь зайти в аудиторию и утягивает в сторону, пряча нас в тёмном углу. Я довольно улыбаюсь ей, намекая, что вчерашний вечер полностью устроил меня. Про странные слова Кисаки я умалчиваю — не хочу напоминать подруге о Хайтани. Тем более, я не уверена, что мне не послышалось, да и Шуджи ведёт себя, как обычно. Всё же, стоит посетить психолога. Мы болтаем всю лекцию, невежливо игнорируя преподавателя, и я заливаюсь румянцем каждый раз, как нам делают замечание, но заткнуть подругу не могу. Она воодушевлённо рассказывает о том, как полетит в другую страну к родителям, и зовёт с собой. Я отвечаю, что обязательно подумаю об этом, но, естественно, я останусь дома. Зарплата в кафе маленькая и мне едва хватает на свою часть аренды, так что говорить о том, чтобы бросить работу и улететь куда-то, даже ненадолго, и речи идти не может. После лекций остаётся свободное время до работы, и мы с Мийей идём в парк. Подруга предлагает мне провести время вдвоём, чтобы мне не было так скучно одной. Погода стоит прохладная, листья под ногами шуршат, мы раскидываем их мысками ботинок, пока бредём по каменным дорожкам парка Уэно. Я вспоминаю, как сидела здесь, задумчиво выводя линии лилий на холсте, когда ещё не знала, кто такой Санзу. Когда ещё всё было так легко и жизнь не провернула мою психику через мясорубку. Мийя рассказывает, что её родители, переехавшие год назад в Америку и перевёзшие туда свой бизнес, хотят познакомиться со мной, ведь подруга прожужжала им про меня все уши. Я вновь обещаю ей, что подумаю. Мой телефон звонит и я лезу в карман за ним, а затем улыбаюсь широко и тепло, когда вижу имя абонента. — Привет, мама! — Мийя машет рукой, — Тебе привет от Мийи. Мы болтаем ни о чём, как и всегда. Мама рассказывает, что у отца возобновилась мигрень, как и каждый раз зимой, а я рассказываю про потрясающий семинар, на который мы ездили несколько недель назад. — А как у тебя с тем молодым человеком? Харучиё, да? — мои мысли обрываются, и я затихаю. Мийя смотрит на меня внимательно, почувствовав моё напряжение. Я неотрывно смотрю подруге в глаза, как будто смогу найти в них правильный ответ. — Мам, мы…расстались, — смысла утаивать я не вижу, хоть и знаю, что расстрою этим маму. — Ох, доченька, мне жаль… — мама вздыхает, а моё сердце сжимается. Я ненавижу её расстраивать, — Но, может быть, ещё помиритесь… — Нет, не думаю так, — лучше не давать ей ложных надежд. Мийя обнимает меня, когда я заканчиваю разговор с мамой, выражая молчаливую поддержку. Пока мы бредём дальше, подруга вдруг произносит: — А я ещё даже не рассказывала своим родителям о Томоэ и о том, что он… что с ним случилось. Я едва не задерживаю дыхание, боясь спугнуть её, как кроткого зверёныша. Мийя давно не говорила со мной откровенно на эту тему, а мне очень хочется выслушать её. — Думала, сделаю сюрприз, позову его поехать со мной и там их познакомлю, — Мийя поднимает глаза наверх, вглядываясь в серое небо, — У нас же всё серьёзно было, знаешь? Он даже про свадьбу намекал, а я переводила тему, мол, рано ещё. Подруга хмыкает, но всё же не выдерживает, когда я обнимаю её за плечи. Я слышу тихий всхлип в мой шарф, и прижимаю её крепче. Как же много судеб сломал Санзу.***
— Внучка, поди сюда, — как только я переступаю порог кафе и колокольчики над моей головой звонко объявляют о моём присутствии, Ясуо-сан, вытянув морщинистую руку, подзывает меня. Я захожу в подсобку — маленькое, но чистое помещение, в котором всё сложено аккуратно и на своих местах, и натыкаюсь взглядом на огромное пластиковое ведро, в котором стоит букет камелий белых и жёлтых цветов. Я оборачиваюсь на пожилого мужчину с немым вопросом на лице. — У меня нет такой большой вазы, — Ясуо-сан усмехается по-доброму, тепло смотря на меня подёрнутыми дымкой глазами. — Это мне передали? Кто? — Молодой человек передал, — Ясуо-сан машет рукой, как бы говоря, что я и сама могла догадаться. Я заливаюсь румянцем, мгновенно подумав о Шуджи. Провожу кончиками пальцев по бутонам, нежным, как крылья бабочки. Я думаю о том, чтобы написать ему сообщения с благодарностью, но моя смена вот-вот начнётся. Откладываю все свои вещи, включая телефон, на столик в подсобке, завязываю чёрный фартук с вышитым заботливыми руками жены Ясуо-сана названием кафе на нём, и выхожу, вставая за стойку. В такую пасмурную и холодную, для Японии, погоду, когда пепельные облака затянули небо, многие стремятся скрасить вечер, зайдя в уютное маленькое кафе. Людей действительно очень много и под конец своей смены я буквально валюсь с ног от усталости. Ясуо-сан отпускает меня раньше закрытия, настойчиво выгоняя из кафе, ведь знает, что мне ещё нужно сесть за домашнее задание. Вернувшись в подсобку, я первым делом берусь за свой телефон, чтобы, всё-таки, написать Шуджи, но натыкаюсь на сообщение от незнакомого номера. Палец слегка подрагивает, пока я жму «открыть». «Если бы у меня был сад, я бы подарил все цветы тебе.» Я сглатываю подступивший к горлу комок, оборачиваясь на букет, что дожидается меня. Бутоны раскрылись ещё больше, напившись вдоволь воды. Не сдерживаюсь, открываю сообщение ещё раз. Это совсем не похоже на стиль Санзу — ни цветы, ни подобные сообщения, но я не сомневаюсь, что это он. Я печатаю: «В твоём саду росли бы только гробы, Харучиё.»***
Я держу букет перед собой, пока пытаюсь открыть входную дверь квартиры. Крупные цветки закрывают мне обзор, и я несколько раз промахиваюсь ключом мимо замочной скважины, пока Мийя не открывает мне дверь сама, видимо, устав слышать мои попытки. Сначала в квартиру вваливается огромный букет, а потом уже я. — Ого, — восклицает Мийя, когда я впихиваю цветы ей в руки, вынуждая пойти и найти для них место. Мийя разделяет их на несколько маленьких букетиков, тщательно высчитывая количество, и, размещая их в вазах, расставляет по разным местам. Яркие бутоны оживляют нашу квартиру, и я невольно любуюсь ими, но сразу же раздражаюсь на ни в чём неповинные растения, когда Мийя спрашивает, от кого они. — Санзу, — я выдыхаю его имя еле слышно, как будто его оно под запретом, словно мы оказались в Гарри Поттере. Брови Мийи взлетают вверх, прячась под смоляной чёлкой, и она вновь оборачивается к букетам. Оглядывает их задумчиво, пока я, не выдержав, не спрашиваю, в чём же дело. — А ты с языком цветов знакома? — спрашивает подруга. Я качаю головой, — Жёлтые означают желание и ностальгию, а белые, — она задумывается, вспоминая, — Ожидание. Мы молчим и обе смотрим на бутоны, пока я не фыркаю, разрезая тишину, нарушаемую лишь рычанием машин на шоссе под окном. — Ну, это не про Санзу. Не думаю, что он знает об этом что-то, — я заваливаюсь на свою кровать, с облегчением вытягивая уставшие ноги. Мийя пожимает плечами, любовно проводит пальцами по цветам. — Ему кто-нибудь мог подсказать... Не знаю…Джун, я бы их выбросила на твоём месте. — Цветы красивые и они ни в чём не виноваты. — Да, но… — Мийя ждёт, когда я приоткрою глаза и посмотрю на неё, ожидая продолжения, — Он может посчитать по-другому. Ведь ты приняла его подарок. Не побудит ли это его к действиям? — Я довольно жестоко ответила на его сообщение, — я тушуюсь, уже не уверенная, правильно ли сделала, что вообще отреагировала хоть как-то на то смс. — Как? — Написала, что он может выращивать только гробы. Он написал какую-то романтичную чушь про сад. — Ох, ну, он это заслужил, — я смотрю на Мийю и не могу поверить в то, с какой неуверенностью она это произносит.***
Каникулы приблизились невероятно быстро, как и середина зимы. Я планировала провести всё время с Шуджи, который, кстати, пропал после той ночи. Точнее, звонил, но не приезжал, оправдываясь, что очень занят работой. Поэтому я планировала собрать всю свою внутреннюю уверенность и предложить ему проводить как можно больше времени вместе, пока я буду свободна, и он, возможно, тоже сможет выкроить время. Может, оставалась бы на ночь у него, ведь Мийи всё равно не будет дома. Я помогала подруге собирать чемоданы, которых она набрала столько, словно собиралась не на два месяца, а на несколько лет, когда мой телефон запиликал оповещением о сообщении. Ещё не взяв его в руки, я уже знала, кто это. Тот мой ответ для Санзу стал действительно решающим и теперь он писал мне каждый день. Мы словно повернули время вспять и оказались снова в самом начале. Но тогда перед глазами ещё постоянно мельтешил Томоэ, и я, если честно, многое бы отдала, лишь бы он действительно был тут. Кофта Мийи, которую я образцовым образом сложила и собиралась положить сверху той кучи, что подруга свалила неаккуратно, надеясь, что чемодан закроется каким-то магическим образом с таким-то количеством, выскользнула у меня из пальцев. Мийя удивлённо воззрилась на меня, остановив своё щебетание о какой-то ерунде про японских актёров. — Кто там? Джун? Я словно лишилась языка. Не могла пошевелить им, как будто он стал весить целую тонну. «Привет, малышка Джун»