Моя любовь, море, принадлежит не мне,
О, Роджер Голд Ди, ты алчно забрал его.
Мы лишь бродим в его извилистых водах, довольные и пьяные,
ничтожные безвольные черти перед глазами Короля пиратов!
— Баковое шанти , Гранд Лайн.
Они собрались в нескольких метрах от хижины, где Зоро провёл ночь. Нами и Чоппер выглядели так, будто в одиночку сразились с Йонко. Мех и копыта доктора были перепачканы кровью, но он, запинаясь и сбиваясь с мысли, заверил команду, что она принадлежала не ему. — Мы были в меньшинстве, — хрипло сказала Нами, проводя перепачканной ладонью по волосам. — Мы с Бруком собирались отнести еду Цезарю, потом Робин с Фрэнки и Зоро с Санджи, — она сделала глубокий вдох и погладила Чоппера по голове, словно прикосновение к чумазой шерсти оленёнка могло дать ей сил продолжить. — Это был Капоне Бэдж. Мы мельком видели его на корабле Большой Мамочки. Боже, как же мы могли быть такими идиотами? — Он обладает силой дьявольского плода, — вмешался Брук. Музыкант казался потрепанным и ещё более мёртвым, чем раньше, — Сиро Сиро но Ми. Когда мы зашли к Цезарю, даже ахнуть не успели, как Бэдж втиснул нас в себя. — Что он сделал?! — в ужасе закричал Усопп, а затем понизил голос до едва слышного нытья. — Это... чёрт что за хрень… это так мерзко, извините. — Да, мы тоже так подумали, — устало вздохнула Нами и благодарно кивнула, когда Робин нежно сжала пальцы на её плече в молчаливой поддержке. — Думаю, Санджи-кун что-то почувствовал, не знаю… но я услышала его голос буквально через пару минут, как Бэдж нас запер. — Я нёс сердце Цезаря и остальные медикаменты, которые нам понадобятся на завтра… ну, уже на сегодня… и увидел Санджи, — подхватил рассказ Чоппер, глядя на Луффи глазами полными слёз. Он всхлипнул, будто уже был готов разрыдаться, но вытер нос и, взяв себя в руки, продолжил. — Он будто следил за кем-то. И только я подошёл к нему, как увидел… того минка, из команды Большой Мамочки и Бэджа. Они ругались. Спорили о чём-то. И мы подошли к ним. Мы подумали, что они просто пытаются передать ещё одно приглашение на чаепитие. « …Чаепитие», — отстраненно подумал Зоро, скрестив руки на груди и бросив взгляд на Робин. Ему совсем не нравилось выражение лица Нико, когда та слушала Чоппера. — Их ссора. Это то, что привело к... - Фрэнки обвёл всех пальцем и их доктор кивнул. — Да… минк плакал, — Чоппер вымученно вздохнул. Вся тяжесть этих дней, видимо, настигла и обрушилась на плечи оленёнка. — Как мы и думали, они всё это время были на Зунеше. Он, наверное, пытался найти своих близких, когда всё было отравлено газом. Санджи сказал, чтобы я позвал кого-нибудь, пока он уведёт их подальше от жилого района, — тихо продолжил Чоппер, — племя и так натерпелось за эти дни. Он не хотел, чтобы минки пострадали ещё больше. Но я... я не послушал. Я не мог оставить Санджи одного. — Ты молодец, Чоппер, — наконец подал голос Луффи, успокаивающе похлопывая доктора по плечу. Зоро согласно хмыкнул, и Чоппер перевел взгляд на него, нижняя губа оленёнка дрожала. Мечник даже не удивился, что было достаточно лишь этого едва различимого звука, всего лишь маленького одобрения, и маленький доктор разрыдался и подбежал к нему. Зоро словил окровавленный хнычущий комок шерсти и прижал к груди, пока тот, всхлипывая, пытался рассказать о том, что было дальше. — Но Пекомс… он расплакался, когда мы отошли достаточно далеко. Он думал, что это мы разрушили город. И когда он узнал, что мы наоборот… он… он поблагодарил нас и сказал, что не сможет закончить миссию, на которую их послали. Что будет достаточно Цезаря. — Кок говорил, — медленно произнес Зоро, вспоминая, — что один из ублюдков сказал, что им нужен Цезарь и наши головы. — он проигнорировал смешок Луффи и его "как будто они бы с нами справились", приподнимая Чоппера повыше. — Да в том-то и дело, — вздохнул Чоппер, уткнувшись носом в предплечье Зоро, то ли вымотавшись от рыданий, то ли просто вытирая сопли. — Пекомс сказал, что не может сражаться с людьми, которые спасли его друзей и семью, — оленёнок умолк. Зоро едва сглотнул вязкий комок, застрявший в горле, когда маленький доктор поднял покрасневшие глаза на свою команду. Робин все ещё прижимала к себе абсолютно опустошенную Нами. Луффи стоял с другой стороны от навигатора, наблюдая за Чоппером тем самым серьёзным взглядом, который всегда беспокоил Зоро. Фрэнки был сразу за ними, словно непреодолимая гора между спинами накама и открытым пространством поляны, готовый отреагировать на любое движение в их сторону. Усопп стоял, прислонившись к дереву слева от Зоро, а Брук был по другую сторону. Мугивары, словно ожидая нападения в любую секунду, заняли оборонительную позицию, сами того не понимая. — Бэдж ни секунды не сомневался, — Чоппер перевёл дыхание, — он выстрелил Пекомсу в спину… а затем затащил нас в своё тело. Он сказал что выполнит волю Большой Мамочки и ему... ему было плевать на напарника! Он будто… он хотел, чтобы Пекомс умер! — Благодаря нашему талантливому доктору, — продолжил Брук, пока оленёнок затих снова не справившись со слезами, — мы смогли оказать Пекомсу помощь и спасти ему жизнь, или, точнее, Чоппер командовал нами, пока спасал Пекомса и... — Эй, там, Ягу-бро! — крикнул Фрэнки, прерывая разговор. Зоро поднял взгляд на минка-ягуара, с которым "познакомился" накануне (чёрт возьми, ведь всего день прошёл), что неуклюже вышел из леса на поляну. — Извините, что прерываю ваше собрание-гаро, но вы просили предупредить, когда Пекомс проснётся. Он недавно очнулся, — Педро слегка поклонился. — А ещё я хотел бы принести свои самые искренние извинения. Ваша команда и сам Санджи-сан так много сделали для нашего народа, а мы не смогли ответить тем же, и вашего накама похитили на наших землях. Зоро совсем не понравилось, как Педро посмотрел на Луффи, а затем перевёл пристальный звериный взгляд и на него. А ведь Зоро напал на минка только вчера, но он не дрогнул и взгляда не отвёл, когда их глаза встретились. А затем Педро подошёл к Луффи и потёрся мордой о его щёку, пробормотав что-то на ухо. Что-то, от чего у Нами снова заслезились глаза. — Идите за мной, я доставлю вас в лазарет-гаро. На спине... огромной… рептилии… динозавра (что это вообще была за херня?), Зоро казалось, что он не слышал ничего вокруг, кроме голосов своих накама и громкого шума крови в ушах. Нами снова рассказывала им подробности исчезновения кока, прерываясь из-за постоянных вопросов и взволнованных причитаний, вконец раздражающего Луффи. — У них было приглашение… для Санджи, — продолжала Нами. Её кулак уже покраснел от количества нанесенных ударов по резиновой голове. — Но Бэдж сказал... что это не просто чаепитие. Это приглашение на свадьбу. — А зачем им нужно, чтобы Санджи пошёл на свадьбу? Может у них поваров не хватает? — абсолютно ненаученный горьким опытом и тяжёлым кулаком навигатора, Луффи снова прервал рассказ. Зоро мысленно согласился с любопытствующим Монки. Зачем Завитушка мог понадобиться Большой Мамочке? Мечник лежал на чешуйчатой спине с закрытым глазом и вообще старался не проявлять эмоций… а они, блять, были. Брук перебирал струны гитары, и эти нервные звуки только усиливали бурлящую внутри Зоро тревогу. Педро сидел впереди, управляя гигантской ящерицей, в то время как Кэррот и Ванда вели второго чешуйчатого с Фрэнки, Чоппером, Робин и Усоппом "на борту". — Он сказал, — начала Нами и сделала глубокий вдох, который превратился в судорожный всхлип. Она попыталась взять себя в руки. — Это… Бэдж сказал, что это... Она умолкла, прочистила горло и даже не вздрогнула, когда Брук положил костлявую руку ей на плечо, несильно сжав. Зоро тяжело сглотнул, всем своим нутром ощущая тот самый медный таз которым вот прямо сейчас всё накроется. — Он сказал, что это приглашение на свадьбу третьего сына Винсмоуков и тридцать пятой дочери семьи Шарлотт, — серьёзно сказал Брук вместо Нами, та лишь прикусила губу и подняла на Луффи карий взгляд, наполненный болью. — А третий сын семьи Винсмоук — это наш Санджи. Где-то в глубине сознания мечника Ло снова и снова повторял: «Я же тебе говорил» как сраный мудак, каким он и был. Где-то в глубине души он знал, что должна быть причина. Должна же быть причина, да? Должна же? Санджи не бросил бы команду из-за девки, которую никогда не видел, правда? Это же будет что-то вроде брака по расчету, верно? Грёбаная нелепость, вот что это, а не свадьба! Особенно после… ну потому что… ведь… блять! Мысли путались, переплетаясь с воспоминаниями о теле кока, об их ссорах, об их времени вместе. «Однажды в далёком королевстве», — раздался в голове голос Робин, и дракон в теле Зоро раскрыл ужасающую пасть, сжигая всё вокруг. Он глубоко вздохнул. «Ты правда всегда ждёшь меня?» Пошел ты! Вместе со своими разговорами о доверии и прочей чушью. Будто это что-то значило, ублюдок! Будто кок не прятал все это время целый айсберг своего прошлого у всех на виду. По крайней мере, Нами имела достаточно храбрости и призналась в своей дерьмовой жизни, верно? А ты, чёртов трус, Завитушка! А Робин... Нет, это не одно и то же, ясно? Робин пожертвовала собой ради них. Она предпочла видеть, как горит мир, пока это означало, что команда Мугивар где-то там бороздила моря и вела Луффи к титулу Короля. До тех пор, пока это означало, что они живы и воплощали свои мечты в реальность. «Доверься мне», «используй мою силу». Правда? И где, черт возьми, ты был, мистер Винсмоук Санджи, когда всё это началось? Не здесь. Не на Дзо, не на Зунеше, и не рядом с Зоро, когда он проснулся. Он выложил коку всего себя на блюдечке и задал главный вопрос. Ну, видимо, вот это и было ответом. Ешь Зоро, не обляпайся. Что за чушь кок там наговорил Усоппу, когда защищал канонира от Джабары? Грёбаный лжец и лицемер тогда сказал, что не имеет значения, если снайпер не в силах что-то сделать, что они его команда и обязательно помогут справиться ему с чем бы то ни было. И как только у этого говнюка язык повернулся. — Прежде чем он ушёл, — снова начала Нами, вытаскивая Зоро из котла гнева, злобы и тоскливых мыслей и он приоткрыл глаз, безотрывно глядя на навигатора, — он сказал нам, что… он не хотел ничего скрывать, — она сделала глубокий вдох, и её ладонь накрыла татуировку на плече. — Он просто не думал, что его прошлое когда-нибудь вернётся и что он хочет положить ему конец. Он почувствовал минка снаружи и понял, что это был единственный шанс для нас спастись. Некомамуши был совсем рядом. — Санджи-сан спас нас, — угрюмо проговорил Брук, снова дёрнув струны. — Он, казалось, знал, кто устроил этот брак, и будто понимал, что пока мы в плену, у него нет ни малейшего шанса противостоять похитителям. Он вышвырнул нас из Бэджа после того, как отдал Нами записку, и на этом для нас всё закончилось. Бэдж не предпринял ничего, чтобы нас вернуть. Он не стал терять времени и вряд ли смог бы объяснить, почему застрелил Пекомса. А Некомамуши довольно страшная личность. Повисла гнетущая тишина. Нами опустила взгляд на скомканную записку, и её губы снова дрогнули. Однако Зоро был рад видеть злость в карих глазах. — Мы просили его довериться нам, просто рассказать, что происходит, а он… он не послушал! Мы видели его в Бэдже, когда он вытолкнул нас. Он держал Цезаря под прицелом и говорил что-то о своём плакате. И он… он повернулся к нам и улыбнулся, чертов мудак, и сказал, что обязательно вернётся, но… Брук закончил мрачную мысль вместо Нами, которая снова прикусила губу. — Хотя наш дорогой Кок-сан обещал нам, что вернётся, и я искренне хочу в это верить… но я не думаю, что ему удастся. Наш Санджи слишком добр… и я не знаю, сможет ли он выбраться оттуда. — Ну, — неуверенно начал Усопп, бросив быстрый взгляд на Ванду, и повернулся к Нами и Бруку, — у Санджи всегда есть план отхода, правда же? Как тогда, в Литтл Гарден, и с Лог Посом в Алабасте, и в тот раз в Эннис Лобби, когда он испортил ворота и мы сбежали. — Что думаешь, Робин? — спросил Луффи, не оборачиваясь. Зоро перевел взгляд на слишком задумчивого археолога. — Боюсь, что в этот раз всё иначе, — начала Робин, — учитывая все обстоятельства… Мне кажется, уход нашего дорогого Кок-сана это коллективные усилия очень влиятельных людей. Я согласна, что он из тех, кто продумывает стратегию отхода наперёд, но… Я очень беспокоюсь за него. За всем этим стоит явно немалая сила, учитывая, что они приложили руку к изменению его розыскного листа. — Он улыбался, — повторила Нами, передавая записку кока Луффи, — но на лице было смирение. Он был готов уйти. — Но смотрите! — Луффи помахал истрепанным листком. — Он пишет, что вернётся! Может быть, он просто женится и вернётся со своей женой, и у нас будет новый накама! Зоро выдохнул и снова закрыл глаз, сильно прикусив внутреннюю сторону щеки. — Не всё так просто, Луффи-сан, — осторожно начал Брук. — Шарлотт Пудинг не просто невеста, она одна из дочерей Большой Мамочки. И учитывая, что этот брак политический, а также то, что Санджи-сан – член команды Мугивары, технически это связало бы нас с пиратами Мамочки. — Ещё чего! Ни за что! — Луффи фыркнул, скрестив руки на груди и сердито надув губы. — Реакция Кок-сана была примерно такой же, — тихо сказал Брук, — он был категорически против этой идеи. И именно поэтому думаю… что если… он не сможет избежать этого брака? — О нет! – воскликнул Чоппер, забираясь на плечи Фрэнки. – Зная Санджи… Думаешь, что он намеренно ушёл от нас? — Что? Санджи ушёл из команды?! — испуганно крикнул Луффи. — Это… это даже хуже, чем если бы он присоединился к Большой Мамочке! — Слушайте, — пыталась здраво рассуждать Нами, и Зоро пристально наблюдал, как она пытается убедить Луффи в том, что кок должен был покинуть команду, — Он спас нас и если бы он хотел уйти, он ушел бы с нами. Но тот факт, что он написал эту записку… Он точно знал, что ему придётся согласиться на этот фарс. — Эти его родственники, — подал голос Усопп, продвигаясь немного вперёд, чтобы быть напротив Луффи и позади Кэррот, — явно главные действующие лица всего этого, верно? Это его отец? Его мать? В любом случае, единственное, что мы о них знаем, это то, что они с Норт Блю, а Санджи как-то оказался на Востоке. Может, в какой-то момент его семья переехала. А сейчас они вообще здесь, в Новом Свете? Это довольно дико. — А когда, чёрт возьми, Кок-бро говорил, что он с Норт Блю? — спросил Фрэнки, и Нами выглянула из-за спины Луффи. — Тебя ещё не было с нами тогда, но перед тем, как мы отправились на Скайпию, он упомянул, что в детстве читал "Ноланда-лжеца", а книга эта была опубликована… — В Норт Блю, — закончила за навигатора Робин, выглядя до крайности обеспокоенной. Вся команда сверлила археолога взволнованными взглядами, включая Зоро. Усопп нервно хихикнул и обвёл глазами всех накама, прежде чем снова повернуться к Луффи. — Я ведь не единственный, кому не нравится взгляд Робин, да? О Боже, я, конечно, боюсь спрашивать, но Робин, что у тебя с лицом? — спросил Усопп, нервно ёрзая. Даже Зоро слегка напрягся, испытывая практически болезненное любопытство и не представляя, что могло вызвать такую растерянность археолога. — У меня такое чувство, что я слышала фамилию Винсмоук раньше, в контексте истории Норт Блю, — задумчиво сказала Робин, подперев рукой подбородок и не вдаваясь в подробности. Вся группа ожидала продолжение мысли Нико, но та не произнесла больше ни слова. Усопп и Фрэнки расстроенно выдохнули, а Чоппер перебрался на голову киборга. Его глаза наполнились слезами, а губы тряслись. — Мне жаль, — искренне прошептала Нами, опережая очередную истерику Чоппера, — если бы только нам удалось задержать его подольше или просто….. мы смогли бы дать отпор и не дать загнать Санджи-куна в угол. По крайней мере, задержать их, пока не пришли бы вы… Зоро надеялся, что где бы ни был этот чертов ублюдок, ему больно от того, что он заставил их навигатора извиняться за его же тупые решения. — Это не твоя вина, — в один голос сказали Робин и Фрэнки, и киборг продолжил. — Кок-бро не оставил вам выбора, ребята. И вы вообще не несёте ответственность за всё это дерьмо, в котором оказались, и за выбор, который сделал Кок-бро. — Фрэнки опустил свои солнцезащитные очки, и встретился глазами с Нами, которая хоть и раздражённо фыркнула, но, казалось, немного расслабилась. — А если… если мы никогда больше не увидим Санджи? Что, если мы сейчас потеряли его навсегда? — Чоппер шмыгнул синим носиком. А Зоро… он старался убрать все к чёртовой матери куда-то в самый тёмный и дальний угол сознания. Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Просто забыть все к хренам собачьим: нежные слова и обещания, ссоры, поддразнивания, то, как звучали стоны кока, когда он сходил с ума и терялся в экстазе, то, как он довольно улыбался, покидая кухни ресторанов на разных островах, то, как он был добр даже к тем, кто ненавидел пиратов. Он отбросит все назад… назад... в самую тёмную глубину, так же, как Санджи выбросил своих накама из ловушки. Зоро откажется от всего так же, как кок, когда улыбался, зная, что покидает их. Чёртовы, никому не нужные размышления — вот что привело его к этому… бардаку. Поэтому он просто всё прекратит и забудет. Это ведь должно быть легко, правда? Завитушка вон, видимо смог, если то, что сказали Нами, Брук и Чоппер –правда. У них были дела поважнее, чем игры с Мамашей. Разве кок не был сторонником "конца игры"? Какого хрена этот придурок бросил их в такой момент? Они же сражались с СитибукаЯМИ, по пути стучась в двери каждого Йонко… так же, кажется, говорил этот грёбаный лживый мудак? Они не могли позволить себе быть слабыми в Новом Мире. Они больше не дети, играющие в пиратов. Их ничего не должно останавливать. Поэтому Зоро старался изо всех сил… забыть. Санджи не тот и не то, что сделает его слабым. А если это все исчезнет? Эта странная тяжесть в груди, желание поддразнивать и язвить, желание подтолкнуть, просто чтобы они оба могли встать и идти вперёд. Что тогда останется? Что останется в полой части его костей, что останется под его тяжелыми веками, что ему останется, кроме напряжения в мышцах? Что делать, когда опора, на которую ты привык опираться, разрушилась? И ты падаешь. Спотыкаешься, неуклюже размахиваешь руками и, чёрт возьми, просто падаешь. И на этот раз нет желания подняться. Есть только грустные глаза Нами и рыдающий Чоппер, растерянный Луффи и Усопп, хмуро бормочущий что-то себе под нос, суровое лицо Фрэнки и Робин, все еще погруженная в свои мысли, и Брук, тоскливо перебирающий струны гитары. — Всё, хватит, — наконец подал голос Зоро, открывая глаз. – Как бы то ни было, он ушёл, даже не сказав "спасибо за всё" и не извинившись за все неприятности, которые доставил, – Зоро повысил голос, заглушая возмущенные причитания Чоппера. – Слушайте, нам о другом думать надо! Или вы уже забыли что сказал Цезарь? Фабрика SMILE Дофламинго, производила всё для Кайдо. Точно так же, как мы разозлили старину Доффи, уничтожив лабораторию на Панк Хазард, мы определенно разозлили сраного Йонко, уничтожив фабрику на Дресс Розе. Они будут мстить. Мы перекрыли бесконечные поставки дьявольского фрукта и глубоко засели занозой в заднице Кайдо и не думаю, что ему это нравится. Зоро тяжело выдохнул, переводя дыхание и позволяя тяжести напоминания осесть в воздухе. — Это главная причина, по которой мы объединились с Ло и Пиратами Сердца. Так что скорее рано, чем поздно мы сразимся с Кайдо — он заметил испуганные взгляды накама, но ему было плевать. Вот прямо сейчас в нём не осталось ни терпения, ни понимания, ни доброты. С тех пор, как он проснулся, изнуренный, истощенный и… один, все эти чувства медленно вытекали из него. — И во всём этом дерьме, в котором мы по самые уши, этот завитушчатый идиот затевает какую-то херню с ещё одним Йонко! — Подожди-ка! — зло крикнула Нами, и Зоро даже на секунду удивился её горячности, когда она с силой отодвинула голову Брука, что та чуть не слетела с костлявый шеи, чтобы лучше видеть суровую физиономию мечника. — Заткнись! Он… он ни во что не ввязывался! Всё это не его вина! — Не смей его оправдывать! — рявкнул Зоро в ответ, но Нами не дрогнув, толкнула Брука сильнее, игнорируя жалобы бедного музыканта, чтобы подобраться ближе к идиотскому старпому и закричать прямо в его недовольную рожу. — Да о чем ты вообще?! Не смей пренебрегать чужими проблемами! — рыкнула навигатор, и Луффи пришлось повысить голос, чтобы успокоить разошедшихся накама. Нами фыркнула, отодвигаясь от Зоро, но продолжила прожигать его гневным взглядом, и тот в долгу не остался. Как эта чёртова Ведьма не могла понять? Она же была там, мать её! Кок принял решение за секунду и не доверился своим накама. Он не верил, что команда могла помочь ему, потому что считал их слабыми или просто не считал нужным доверять им или… на секунду в голове Зоро всплыло лицо Нами, когда она ударила себя ножом, и то, как её сестра говорила об их семье, как об истинном сокровище и невыносимой боли одновременно. К чёрту! Это не то же самое! Краем глаза он поймал на себе нечитаемый взгляд Робин и, наконец, отвернулся от пышущей гневом Нами. Это же не то же самое, верно? — Пока вы ругаетесь, мы ничего нового не узнаем, — примирительно сказал Луффи. И когда он поднял голову, улыбнувшись самой широкой из своих улыбок, Зоро уже знал, что их капитан скажет в следующий момент, — поэтому нужно просто спросить самого Санджи. Зоро был благодарен, что он не единственный, кому совсем не понравилось это заявление. Нэкомамуси – не самый странный персонаж из всех, кого Зоро встречал с начала своей карьеры охотника, через Гранд Лайн и до Нового Света, но определенно претендовал на место в первой десятке. И, как ни странно, именно Фрэнки, а не Луффи, оказался абсолютно без ума от рассказов о Короле Заката. Поэтому, когда Чоппер потребовал разделиться, чтобы проверить упрямого пациента, киборг вызвался в сопровождение доктора первым, урвав в напарники Усоппа и Робин. — Он напоминает мне моего старика! Он просто... он всё делает с таким смаком! Мы проверим минка-бро, пока вы, ребята, будете допрашивать Пекомса! — с неудержимым энтузиазмом крикнул Фрэнки и хлопнул Зоро по плечу, чуть не вбив того в землю. Мечник только раздражённо рыкнул и бросился вслед за Луффи и остальными. Он проигнорировал очередной крик Фрэнки прилетевший в спину: — Не убивай его, пока он всё не выложит, Зоро-бро! Нахрен Зоро не упёрлись нравоучения киборга. Он… вообще плевать ему, чтоб там ни сказал мужик-лев. Это остальным интересно. Мечнику и так всё предельно ясно: Санджи скрывал информацию о своем прошлом, принял решение за команду и капитана и свалил в закат. Всё. Конец истории. Никакие дерьмовые оправдания ничего не изменят. И никакая предыстория не поможет, правда же? Воспоминания детства, грёбаное семейство, ничего не изменят. Он сидел за дверью, закрыв глаз, с выражением абсолютного безразличия на хмуром лице, но внутренне в любой момент был готов ворваться внутрь. И нет, не потому, что он хотел услышать, что известно Пекомсу, или по каким-то другим нелепым причинам, по которым Ведьма бросила на него понимающий взгляд, прежде чем скрыться за дверью. Честно говоря, он слушал их вполуха, потому что точно знал, что Луффи в состоянии самостоятельно душу из полудохлого минка вытрясти, пока этот гребаный котяра не ответит на вопрос, кто устроил этот "брак". — Как кто? — минк раздражённо рыкнул — Естественно Мамочка и отец семейства Винсмоук! — Отец Санджи? — недоуменно спросила Нами, явно рисуя в голове тот же образ что и Зоро: светловолосый одноногий старикан-пират-повар из “Барати”. — И кто же он? — Он крайне известен во всем Преступном подполье! — с пренебрежением фыркнул Пекомс. — Вы, правда, никогда не слышали? Семья Винсмоук... — он умолк, будто подыскивал нужные слова. — Ну, если коротко, семья Винсмоук — это семья убийц. Зоро резко распахнул глаз. Пустота в его груди превратилась в зияющую бездонную пасть, что была готова поглотить всё вокруг, включая самого Зоро. Он даже удивился такой реакции собственного тела на такую… новость. До уха мечника донеслось два возгласа абсолютного замешательства. — Убийц!? — выдохнула Нами, сопровождая это одно единственное слово отборной матершинной, которая стала каплей света во внутренней черноте Зоро, и продолжила допрос. — Что ты, разорви тебя молния, имеешь в виду? — Вы когда-нибудь слышали о Джерме Шесть-Шесть? — прерывая серию проклятий навигатора, громко спросил Пекомс, и Зоро покачал головой в отрицании, будто его кто-то мог увидеть — Они также известны как Разжигатели Воин. — Стоп. Ты говоришь о сказочной армии?! — на последних каплях терпения видимо от абсурдности ситуации, крикнула Нами, — о блятской выдуманной армии зла?! Что за херня собачья! — Джерма на самом деле существует, — настаивал Пекомс. Зоро судорожно перебирал в голове людей и названия группировок, с которыми он сражался или о которых он хотя бы слышал, и не нашел в своей памяти ничего о сраной "Джерме". Ему интересно откуда Нами знает это название, да и ещё в таком… контексте. — И во главе этой организации стоит отец Блэклэга, — закончил минк. Он пропустил мимо ушей гневную тираду Луффи, что обрушилась на мохнатую голову недобитого льва, (очевидно, другие минки тоже пропустили это мимо ушей, так что старпом не собирался вмешиваться) и остальную часть разглагольствований Пекомса о политических браках, пока минк не упомянул кое-что действительно интересное. — Судя по тому, как ушел Блэклэг… — Пекомс на секунду затих, подбирая слова, — у него бы не вышло отказаться от приглашения. Если бы он это сделал, то максимум через неделю получил бы небольшой "подарок" за оскорбление чести Мамочки... И можете мне поверить, внутри бы не оказалось ничего приятного. — Да говори уже! — нетерпеливо поторопила Нами. — В качестве подарка Блэклэг получил бы голову того кто ему важен, — прорычал Пекомс, и Зоро тяжело выдохнул, услышав испуганный вскрик Кэррот, злобный рык Пэдро и череду проклятий Луффи и Нами. — Это мог быть кто угодно. Кто-то из вас, Мугивар-гао, или один из поваров из того плавучего ресторана в Ист Блю, один из его учителей с Камабакки... любовник, возможно. Одним словом, кто-то дорогой сердцу Блэклэга. Зоро моментально напрягся. Ему совсем не понравилось, как минк выделил последний вариант, но он продолжил слушать и продолжал убеждать себя что всё это очередная полнейшая чушь, которая всё ещё ни на что не влияла. Если Большая Мамочка угрожала Санджи, почему он просто не сказал об этом накама? И вот мы опять вернулись с чего начали, не так ли? Либо кок не считал их достаточно сильными, либо просто им не доверял. В любом случае он мудак, и этим всё сказано. Зоро никак не мог утихомирить гнев, клокочущий где-то за грудиной, даже когда они, наконец, встречаются с Королем Заката. И только когда они собрались за столом с выпивкой и едой… к черту еду, главное выпивка… пожар немного стих. Минки старались обходить Зоро дальней дорогой и не затевали с ним бессмысленных разговоров, что абсолютно устраивало распространяющего убийственную ауру мечника. Масла в кострище ярости и злости подлило ещё то, что дурацкий капитан подумал, что Зоро хоть как-то беспокоился о говнюке… дерьмовом Завитушке… о сраном предателе, и сейчас окружающие упорно игнорировали свободное место рядом со старпомом Мугивар, не желая схлопотать от него по морде. В конце концов, видимо помутившись слегка сознанием, он затащил на это самое место Ло и сунул ему кружку с алкоголем. Док, шокированный приступом дружелюбия Ророноа, был скорее озадаченным и смущенным, чем готовым к нормальной человеческой коммуникации. Но если уж быть честным, Зоро в любой день недели предпочел бы вот такую молчаливую компанию тишине вокруг и пустоте рядом. Чёрт. Какая идиотская мысль. Наконец объявились самураи Вано на спине очередного ужасающего рисунка Кандзюро… И… и… и… (Он упорно не считал, что, возможно, Санджи следовало проявить хоть каплю той стойкости и храбрости, которую показала вся столица герцогства Мокомо, столкнувшись с врагом. Он вообще не думал о том, что вера и доверие друг к другу могли так сильно повлиять на ситуацию. И что просить о помощи всегда лучше, чем думать, что ты способен выиграть любую битву в одиночку.) Всё стало еще сложнее. Зоро пытался убедить себя, что то понимание, что сквозило во взгляде, которым его сверлил Инуараси, рассказывая о жертве Одэна — это просто игра света. Момо и… э-э… мужик, который-на-самом-деле-не-его-отец в слезах прижимались друг к другу, а Робин с восхищением оглядывала странный красный понеглиф. «Это не одно и то же», — твердо думал Зоро. Оден пожертвовал своей жизнью ради своих вассалов и ради своего народа. Санджи же ушёл, чтобы что? Угодить безумной прихоти своей семейки? Жениться на дамочке, которую он никогда не видел? В этом дерьме не было жертвы. Он краем глаза наблюдал, как Робин расшифровывала понеглиф, и вспомнил её спектакль с предательством и то чувство глубокого облегчения от того, что, как оказалось, она делала это ради них. Что она позволила бы миру сгореть, если бы это означало, что Мугивары смогут продолжить свой путь. Он опустил голову, не выдержав пристального взгляда герцога. Это не то же самое. Совсем не то же самое, понятно? Из-за очередного раскола команды и странных, вызывающих клаустрофобию ощущений в подводной лодке Пиратов Сердца Зоро казалось, что он потихоньку сходил с ума. Обычно он хорошо справлялся со своей злостью, она даже успокаивала в каком-то странном, извращённом смысле. Он усмирял ярость медитацией, если у него было достаточно времени и терпения, или просто позволял злости тлеть в груди и толкать его вперёд, к своей цели. Но... на этот раз его гнев вызывал необъяснимый внутренний зуд, от которого хотелось лезть на стену. Поначалу ему было немного легче, когда рядом была Робин и по какой-то непонятной причине Ло. Нико всегда отличалась проницательностью и удобной молчаливостью, а Ло… ну бывшему Ситибукаю в принципе было похер на душевные терзания мечника, пока он был полезен как воин. Вот только, как позже выяснилось, проблема была в том, что Тарао, похоже, в какой-то момент перестал считать Зоро полезным в его нынешнем состоянии. Он упомянул об уходе Санджи по меньшей мере раз шесть за последние два дня, будто хотел оценить реакцию Ророноа. Зоро считал, что у него неплохо выходило быть собранным и убедительно посылать Траффи к чертям собачим, потому что это было не его грёбаное дело. — Мне кажется, он знает о Джерме-66 гораздо больше нас, — пожала плечами Робин, отхлебнув из своей чашки. — Ведь Трафальгар сам из Норт Блю, как и большинство из его команды. — Мне это не интересно, и я ничего не хочу слушать, — раздражённо прорычал Зоро, переключаясь с классических отжиманий на отжимания на одной руке (хотя, скорее предпочел бы побиться башкой о палубу). — Очаровательно, — выдохнула Робин. — Это значит, что тебе не интересно, и ты не хочешь слушать о Джерме-66 или о нашем дорогом Кок-сане? Или и о том, и о другом? Но вообще ведь полезно знать своих врагов, — мягко улыбнулась Нико, не отрывая взгляд от своей чашки. Зоро очень интересно было бы узнать, почему она всё ещё торчала здесь и не доставала беседами никого, кроме него. — Мне всё равно, — пропыхтел Зоро, — Они нам не враги, а кок просто вернулся к… семье. Вот и всё. — Вернулся под давлением и угрозами к "семье", что известна своей бесчеловечностью? — хмыкнула Робин. — А они ведь такие, ты знал? Глава Винсмоук был связан с Цезарем Клауном и Вегапанком в годы их становления. Поэтому-то я и знаю это имя. Зоро продолжал отжиматься, но вот считать отжимания уже забывал. — Наша милая Навигатор-сан тоже имеет некоторое представление о Джерме, – размышляла Робин. — Правда, несколько иное. Я не большой фанат графических романов, хотя это отличная форма визуального искусства. Кто знает, может у кого-то здесь припрятано пару копий, — Робин поставила чашку на блюдце и встала, очевидно, высказав мечнику все, что хотела. – У нас есть несколько дней, пока мы доберёмся до Вано. Думаю, этого времени определённо хватило бы на ознакомление, если вдруг ты захочешь. Он спросил о комиксах в… что это, черт возьми, за место? Что-то типа подводной версии офиса Нами? … Ладно, не важно… Наверное, то, что Зоро впервые по собственной инициативе упомянул Санджи, заставило Ло застыть с таким видом, будто в его мозгу произошло короткое замыкание, и видимо это было такое невиданное зрелище, что все Пираты Сердца уставились на старпома Мугивар, словно тот только что прошёл по воде. — Прости, Зоро-я, — медленно произнес Ло, и так же медленно моргнул, — но я не совсем тебя понял. — Ты что-нибудь знаешь о… о, — Зоро запнулся, тяжело вздохнул и, запрокинув голову, уставился в металлический потолок, чувствуя себя полным идиотом. – Когда Дерьмо-кок ушел, тот минк… он говорил о какой-то Джерме. Тишина из неловкой превратилась в гнетущую, и Зоро уже пожалел десять раз, что начал этот нелепый разговор. Бепо, прожигая мечника блестящими глазами-бусинками, первым подал голос: — Ты говоришь о Джерме-66?! — спросил он с нескрываемым волнением в каждом слоге. Зоро пожал плечами, а медведь, казалось, оживился ещё сильнее. — Мы не смогли достать последний номер, но "Сора: Морской воин", пожалуй, единственная хорошая вещь, которую постоянно публикует World Economic Journal. Правда, с момента выхода третьего издания два года назад они не выпустили ни общей коллекции ни даже тома. — Работа стала более мультяшной, когда сменились авторы, — недовольно пробурчал один из членов команды, а другой, сидя слева от первого, хлопнул себя ладонью по лбу, видимо, не соглашаясь с напарником. — Изменения в стиле не означают, что история изменилась, идиот! Только потому, что сейчас она стала ярче, не значит, что сюжет хуже! Ты вообще читал арку с… В комнате разгорелись яростные споры, похожие чуть ли не на начало военных действий и Зоро тяжело выдохнул и, закрыв зрячий глаз, устало потёр виски. — Джерма шесть-шесть – главные антагонисты популярного комикса "Сора", — громко произнес Ло, пытаясь заглушить вопли разошедшихся накама. — Они – Империя Зла, которая сеет семена разрушения и раздор в мире. Но откуда такой внезапный интерес, Зоро-я? Без обид, но не похоже, что еженедельные комиксы – твоя сфера интересов. — Да нет, — пробурчал Зоро, в то время как вокруг всё не утихали горячие споры фанатов Соры. Он глянул на Тарао и вздохнул, задумчиво почесывая подбородок. — Я думаю, ну, ты знаешь…агх… мы… команда и я, мне кажется, мы должны получше узнать с кем имеем дело. Ло бросил на него взгляд, в котором плескались смешинки. — Ну, пойдем, — усмехнувшись, сказал он и развернулся в сторону выхода. — У нас завалялось пару выпусков. Думаю, тебе понравится Невидимый Чёрный — это мой любимый персонаж. Он немного сомнительный фрагмент огромного злобного пазла, который каким-то образом используя свои способности вызывает неисчислимые разрушения, но при этом и я уверен, что целенаправленно никогда и никого не убивает в процессе. Он не увидел Санджи, когда встретился с большей частью "спасательного отряда", но успел быстро переговорить с Нами, пока не поднялся шум по поводу убийства и прочей херни. Навигатор выглядела вымотанной, но счастливой, измученной, но абсолютно довольной. Он ни о чем не спрашивал, а она явно не собиралась много рассказывать, только нервно потерла вдруг заслезившиеся глаза и устало проговорила: — Это не… не все делится на черное и белое. Его семья ещё хуже чем мы себе представляли, но мы забрали его оттуда. Это было… плохо, Зоро. Очень плохо. — Хватит, — выдохнул мечник, сжав челюсти. — Этого достаточно. — А я вот так не думаю, — мягко сказала Нами, — тебе нужно это услышать. Никто там не сделал правильного выбора, и в первую очередь он. Но знаешь, иногда, когда прошлое, которое, как ты думал, осталось позади, поднимает свою уродливую голову, у тебя нет ни сил, ни времени все обдумать… Я даже ударила его, так что… Если ты хочешь представить, насколько плохо это было, представь себе худший вариант. Зоро удивлённо приподнял брови, а навигатор раздражённо фыркнула. — Он заслужил! — пылко и резко начала она, но так же быстро потухла и, шмыгнув носом, тихо продолжила, — Он устроил дерьмовое шоу, за что и схлопотал по морде, но мы все вернулись. Луффи скоро тоже должен присоединиться. И… это всё, что я хотела тебе сказать. — Меня устраивает, — коротко сказал Зоро. — остальное я хочу услышать от него. — Ладно, — после недолгой паузы сказала Нами, внимательно осматривая суровое лицо мечника. — Иногда вы, большие тупые парни, забываете, что вам тоже нужна мягкость и поддержка. Нельзя всегда быть таким жёстким, иначе ты сломаешься под весом этого мира. Воссоединение с Луффи было совсем другим. Будто он сделал глубокий вдох после долгого пребывания в душной комнате, будто бы увидел свет после долгой погони во мраке, будто, наконец, вода коснулась его пересохших губ. Только когда Луффи обхватил его лицо и чуть не удушил в стальных объятиях до него дошло, наконец, что все наконец-то здесь. Но в основании позвоночника все не как не распускался тугой узел напряжения, как напоминание о Сабаоди и о потере Санджи и как предупреждение, что всё может снова повториться. Луффи только громко смеялся и радостно тараторил, когда мечнику всё-таки удалось отцепить от своей головы резиновые конечности капитана. — Я же говорил тебе, что верну его! — кричал Луффи, — Это был такой странный остров, Зоро! Тебе бы он не понравился, но нам с Чоппером он ОЧЕНЬ понравился! Далее следовала длинная бессвязная речь Луффи об острове десертов и о том, сколько солдат ему удалось съесть, сопровождающаяся пусканием слюней и звёздами из глаз. Зоро на это только фыркал и, улыбаясь, качал головой. — Ты ведь не расскажешь мне, что произошло, да? – уточнил Ророноа, когда капитан исчерпал поражающий своей длинной список угощений, которые он съел во время сражения и разведки. Луффи умолк и с несвойственной ему серьезностью глянул на Зоро, игнорируя толпу людей, что бежала прямо на них с берега. — Не-а, — широко улыбнулся Луффи, поворачиваясь к нападающим лицом и становясь плечом к плечу с мечником. — Ты не хочешь услышать это от меня и это правильно. Зоро должен узнать всю историю от Санджи и только то, что Сан-тян захочет ему рассказать. Я помню, как пытался заставить Эйса рассказать мне о том, о чём он не хотел рассказывать, и это только сделало ему больнее. Не заставляй Санджи делать то же самое, понял, старпом? — Есть, капитан, — с ухмылкой ответил Зоро и вытащил катану из ножен, как никогда готовый сражаться. Именно Робин (впрочем он был даже не удивлен) пришла к Зоро с просьбой, которая оказалась решением его проблемы. Он сидел на улице с бутылкой саке и, несмотря на свежий воздух и ясное небо, распространял свое мрачное настроение как минимум на пару жилых кварталов вокруг. Прошло немногим больше недели с момента воссоединения с Луффи, и пусть за это время Зоро успел очистить свое имя и буквально стал ронином, ему не представилось возможности разыскать остальных членов команды. Нико плавно подходила к нему, словно плыла по воздуху, совсем не касаясь земли. — Зороджуро, — позвала она, лениво улыбнувшись ярко-красными губами, — боюсь, твоя репутация тебя преследует. — О-Роби, — буркнул он, игнорируя, как проходящие мимо мужчины чуть ли не сворачивали шеи в желании рассмотреть Робин. Им все ещё приходилось быть под дурацким прикрытием ради выполнения миссии, но, стоило признать, он довольно легко справлялся с своей ролью, поэтому буквально хватило одного его хмурого взгляда на мужиков, заинтересованных красотой его накама, и те быстро растворились в вечерних сумерках. Он в который раз приложился к уже полупустой бутылке, в то время как Робин всё так же не сводила с него синих глаз, будто ожидая чего-то. Как же, чёрт возьми, он ненавидел этот её взгляд. Будто каждая его мысль была написана краской на коже. — Ходят слухи о преступной группе, — начала Робин, склонив голову набок и улыбнувшись. Зоро слишком хорошо знал Нико, чтобы назвать эту улыбку приятной. Чувствовалось, что на самом деле Робин сейчас бы предпочла уйти и сломать пару позвоночников (вероятнее всего членам этой самой группы), а не стоять здесь и просить о чем-то неприветливого старпома. Убийственная аура, которую она излучала, оставаясь при этом прелестной, как цветок, перекрывала даже мрачность мечника. — К сожалению, ни одно место не свободно от греха. — Ходят слухи, что я убийца, — устало выдохнул Зоро, задним мозгом осознавая, что согласится на всё, о чем бы она ни попросила. — Но хорошо, я тебя слушаю. — Так вот, народ болтает, — продолжила Робин, и Зоро, стараясь не посрамить свое мужское достоинство, даже не вздрогнул, когда из коры дерева высунулась призрачная рука и вложила листок бумаги в карман его хаори. — что похоже, некая группа мужчин нацелена на одурманивание женщин в различных заведениях города. Мы не совсем уверены, виноват в этом алкоголь или что-то более серьезное. Но пока они не предпринимают активных действий, только прощупывают почву. — Не хочу обидеть ни тебя, ни бедных дамочек, — перебил Зоро, — но какое отношение это имеет к нам? — Конечно, мы здесь для того, чтобы не привлекать внимания, но ведь основная наша миссия заключается в том, чтобы привлечь людей на нашу сторону, — пояснила Робин. — И проявление милосердия и внимания к их бедам, может, сразу и не изменит их сердца, но, возможно, научит не подставлять смиренно другую щёку... Представь, что если бы мы не освободили игрушки на Дрессрозе и не вернули память горожанам: в этом случае никто бы не позволил нам свергнуть Дофламинго. — Не думаю, что могу быть полезен, — пожал плечами Зоро. — У меня нет терпения, да и большого желания для расследования. И если Дресс Роза чему-то нас и научила, так это тому, что я не подхожу для тайных миссий. — В этом деле тебе не понадобится дополнительное прикрытие, Зороджуро-сан, — лёгкая улыбка снова расцвела на красивом лице Робин. — Если несколько человек, виновных в этих проблемах, будут ранены или напуганы и прекратят свои действия, не думаю, что люди поднимут большой шум о твоём в этом участии. К тому же, заниматься этим делом ты будешь не один. Чёрт. Зоро давно понял, что уже проиграл эту битву, в которой на самом деле не хотел участвовать. Робин, похоже, тоже это поняла и совершенно искренне и обезоруживающе улыбнулась, когда мечник тяжело вздохнул. — Хорошо, — окончательно сдался Зоро, — расскажи мне, что я должен сделать. Та ночь, когда Ророноа, наконец, отправился в указанное Робин место, стала абсолютной катастрофой. Но Зоро посмел бы сказать, что он в этом вообще не виноват. Хотя… если только совсем чуть-чуть. Конечно, если повернуть голову примерно на двадцать семь градусов влево и посмотреть на ситуацию под правильным углом, то, возможно, Зоро был виноват во всём. Не то чтобы он представлял себе их воссоединение. Вообще не представлял. Особенно, когда листал страницы "пары завалявшихся номеров" Ло (которые оказались абсурдно большой коллекцией комиксов и новелл) или когда пытался не отсвечивать в самом сердце Вано. Зоро вот вообще никак не поддавался никаким полетам фантазии или мечтам. Теоретически он знал, что кок вернулся. Практически он ничего не сделал, чтобы найти его. Зоро сидел за столиком в углу, откуда открывался отличный вид на всю таверну, поэтому он сразу же заметил золотистые волосы и юкату в жёлтую полоску. Он… ладно, он правильно предположил, каковы были истинные мотивы Робин, когда та отправила его сюда. Конечно, Нико деликатно и вроде бы абсолютно ненавязчиво подтолкнула его к этой встрече, но Зоро практически сразу понял, к чему это всё было. Да, он не стал из кожи вон лезть, чтобы найти Завитушку. Но… Санджи ведь тоже не искал с ним встречи, правда? Поэтому Зоро закрыл глаз и медленно, размеренно выдохнул. Сделав очередной глоток из бутылки, он видел как Санджи подошел к бармену сделать заказ. За стойкой было немноголюдно, но один незнакомый Зоро мужик расплылся в счастливой улыбке при виде кока. И судя по тому, как перекосило лицо Завитушки, и он сдержанно кивнул, они друг друга знали. Бедолага от такого нелюбезного приветствия вроде немного и сник, но в то же и чуть ли не заплакал от счастья, что голубые глаза вообще на него посмотрели. По повадкам дядька уж очень сильно напоминал Вано-версию Бартоломео, и Зоро передернуло. Он терпеливо ждал, но Санджи, казалось, весь был погружен в наблюдение за присутствующими мужчинами. Что ж, лучшей кандидатуры для этого расследования быть не могло. Робин говорила, что именно женщины чаще всего становились жертвами дурмана, а палатка кока с со́бой была особенно популярна именно среди барышень. Конечно же, идиот захотел лично разобраться в этом деле, не подозревая о коварных намерениях своей накама. Он так и не понял, увидел ли его Санджи или просто почувствовал присутствие старпома, но, просидев около часа в тени, Зоро заметил, как плечи кока все больше и больше напрягались. Санджи так и не повернулся к нему лицом и не встретился с ним взглядом. Грёбаный кок вообще никак не отреагировал на присутствие Зоро. Несмотря на растущее напряжение в теле Завитушки, можно было подумать, что они просто два незнакомца. Просто чужие друг другу люди. Выпивка встала поперек горла. Пока мечник не замечал ничего необычного. Один мужик бросил на него настороженный взгляд, но ничего не сказал, а Зоро всё не сводил глаза со сгорбленных плеч кока. Он, правда, пытался хотя бы боковым зрением уловить передвижение и действия отдыхающих в баре людей. Несмотря на то, что он впервые увидел Завитушку и не мог сосредоточится ни на чём кроме спины в полосатой юкате, Робин была права – дело-то серьёзное. И хоть Ророноа не мог оторваться от разглядывания фигуры Санджи, краем глаза он заметил, что как минимум двое мужчин подмешали что-то в выпивку. Правда, бокалы принадлежали другим мужчинам... … Ладно, на самом деле Зоро плевал на всех вокруг. Он словно сложнейшую математическую задачу решал, как подступиться к коку. С поднятыми до ушей плечами и напряженным телом Санджи напоминал ему бездомного кота, который слишком долго слонялся по улице и уже успел одичать. Весь этот драматизм Завитушки и напускное игнорирование, если честно, уже порядком утомили старпома, но разумной частью мозга он понимал, что если сейчас будет действовать слишком жёстко и напролом, то дурной идиот просто сбежит. А потом Ророноа ещё влетит от Робин и, возможно, от Усоппа. Так, ладно. Он же может просто поздороваться, правда? Хоть как-нибудь заставить Санджи обратить на себя внимание, а не воспринимать его как предмет мебели. А может? Может, это будет слишком небрежно? Не будет ли «а ты долго, Дерьмо-кок.», сейчас слишком грубо? Да ну нет…. Конечно, нет, Санджи же не хрупкая прелестница, правда? Но тот факт, что он, очевидно, уже давно заметил Зоро и с каждой минутой становился все более скованным в присутствии накама, наверное, что-то значил. А ведь мечник никогда не был деликатным с Санджи, но какая-то его часть очень хотела попробовать. Интересно, чтобы изменилось, если бы они перестали ссориться и спорить по всякой херне, а просто… поговорили? Зоро измученно простонал что-то похожее на проклятие, приканчивая свою бутылку, и к тому моменту, как он снова поднял взгляд, он успел заметить только край жёлтой юкаты, хозяин которой уже успел скрыться за входной дверью. Вот же дерьмище! Его мозг так и не выдал ни одной подходящей и правильной реплики. Вот что он должен сказать, чтобы чёртов Завитушка остановился и поговорил с ним? Блять, он даже был готов ляпнуть что-то бесконечно тупое, чтобы драчливый кок начал махать ногами и сыпать ругательствами во все стороны. Он просто… всё же должно быть просто… Зоро резко встал, едва не опрокинув хлипкий стол. Он не знал, что скажет Санджи, но точно знал, что ему осточертело бегать за спиной кока. Вот за этой самой спиной, что уже виднелась в нескольких метрах от него. Он правда думал, что Зоро не пойдёт за ним? — Чью голову ты бы получил, если не пошел бы с ними? — выпалил Зоро, сам от себя не ожидая. Кок замер. Ророноа повезло, что в переулке было не так уж много народу, а случайные зеваки предпочли игнорировать развернувшуюся сцену. Это было совсем не то, что он хотел сказать, но он никак не мог выбросить из головы слова Пекомса. «В этом её истинная сила. Мамочка все знает.» «Молодец, идиот, очень, блять, деликатно, — если бы самому себе можно было бы выписать леща, Зоро с удовольствием это сделал бы, — а теперь смотри, как кок сваливает, сверкая тапками, потому что ты не смог даже нормально поздороваться, придурок». — О чем ты? — абсолютно ровным тоном спросил Санджи, не оборачиваясь, только рука нервно дёрнулась под широким рукавом. Зоро заметил, как на мгновение блеснул жёлтый металл. — Тот парень…лев. Он сказал, что они шантажировали тебя, — продолжил Зоро, нервно облизнув губы. — Что они отдали бы тебе чью-то голову, если бы ты отказался от приглашения. Кто это был… кому они угрожали? Вопрос повис в воздухе между ними, и Зоро видел, как Санджи выпрямился. Его спина была абсолютно прямой, как доска, и ещё более напряженной. Но он так и не повернулся. Он думал, что будет злиться, когда они встретятся. Он думал, что огонь его гнева, в конце концов спалит и его, и Санджи, и весь Вано к чёртовой матери. Он ведь всё это время сходил с ума от распирающего грудь пожара. Но вот они здесь, а Зоро не ощущает пламени. Все уже выгорело. — Это уже не важно, — прохрипел Санджи после долгого молчания. — У нас сейчас дохрена других проблем и… и я ушёл… и этого уже ничего не изменит. Так что забудь. — Это важно, — тихо сказал Зоро, а затем повторил громче, чтобы дошло до идиота — Это важно, чёрт тебя дери! Как это могло быть не важно? Как кок мог думать, что это не важно, если из-за этого… из-за кого-то он смог отказаться от всего? — Нет, — Санджи глухо засмеялся. Он сделал неуверенный шаг вперёд…. и ещё один. Говнюк снова хотел сбежать, но Зоро тоже стоять не собирался. — Эй, стой, придурок! — он окликнул Санджи и чуть не снёс плечом случайного прохожего, спеша догнать кока, — Как ты можешь говорить, что это не важно, а? А по-моему это был кто-то настолько важный, что ты был готов пойти на смерть, был готов отказаться от команды и… и от всего, за что мы боремся. А как же твои мечты и амбиции? Да, он несознательно повторил слова Санджи, которые тот сказал так давно, что казалось прошла целая жизнь. Но было что-то в словах кока, в его походке, в этой чёртовой прямой спине, что заставило его это сказать. Что заставило его выплеснуть наружу то, о чём он не хотел даже думать. — Пошел ты! — выругался Санджи, развернувшись на пятках. Они всё-таки привлекли внимание. Несколько человек, столпившихся вокруг, расступились перед пылающим яростью коком, перешептываясь друг с другом. Но Зоро было плевать на них, он видел только Санджи, что приближался к нему. Светлые волосы растрепаны, а голубой видимый глаз, казалось, метал молнии, но внимание мечника было сосредоточено на бинтах, обмотанных вокруг туловища кока. — Что ты, мать твою, знаешь о моих мечтах, а? Кем, чёрт возьми, ты себя возомнил, приходя ко мне и требуя ответов, сраный праведник? Тебе недостаточно того, что произошло, да? Тебе нужно знать каждую грязную, грёбаную деталь? — Санджи не кричал, но его тихий хриплый голос тоже ничего хорошего не обещал. Зоро не понимал причины его ярости, но он готов был её принять. Он примет её так, как принимал всё, что Санджи ему давал. Зоро с терпением монаха наблюдал, как Завитушка снова и снова швыряет проклятия ему в лицо, и обещал себе, что обязательно припомнит это языкастому засранцу, но… сказать по правде, врать он не умел даже себе. — Наверное, я должен попросить у Вас прощения, Мистер-Первый-Гребаный-Помощник? Мне так жаль, что я не мог позволить им убить нашу команду, но в следующий раз, когда мы встретимся с другими ублюдками, готовыми уничтожить всё, что я когда-либо любил… — голос Санджи дрогнул, и кок, сделав глубокий вдох, сделал небольшой шаг назад. – Я обязательно соберу долбанный военный совет, чтобы сначала спросить у всех разрешения. — Я ничего не знаю о том, что произошло, — наконец подал голос Зоро, глядя в лазурные глаза. — Луффи и Нами сказали только то, что считали нужным, и поверь мне, сказали они совсем немного. А я и не хотел слышать это от них. Я хочу услышать то, что ты мне расскажешь, что ты не против мне рассказать. Так что это важно. Даже если для тебя это не имеет значения, для меня это важно, ясно? Санджи тяжело дышал, будто только что уложил гарнизон дозорных. Он слегка покачивался вперёд-назад, быть может, от всплеска не самых приятных эмоций, а может, от того, что бессознательно всё ещё хотел рвануть подальше от этого места. Подальше от Зоро. Мечник подался вперёд, наклоняясь к лицу кока, и тот снова застыл как каменное изваяние. — Я знаю всё о твоих мечтах, засранец, и о том, как тяжело нести на себе чужое наследие. И я знаю, что ты готов на всё, чтобы защитить команду, жертвуя при этом своей тупой задницей, — Санджи вздрогнул, а Зоро сделал глубокий вдох, тщательно подбирая слова, — Но если ты считаешь, что я чего-то не знаю, тогда скажи мне. Я ведь не могу знать того, чего не знаю. — Тебе правда никто ничего не сказал? — язвительно произнес Санджи. – А я был уверен, что Нами-сан была бы очень рада обсудить с кем-нибудь, какой я мудак и предатель. — Ты думаешь, это то, что она сказала? — недоуменно спросил Зоро, склонив голову набок. Санджи промолчал, пристально разглядывая шрам на глазу мечника. — А Луффи? Ты думаешь, Луффи сказал что-то подобное? — Луффи видит только хорошее в людях, которые этого не заслуживают, — прохрипел Санджи. — Я вообще сомневаюсь, что он рассказал тебе хоть что-то. — Он и не рассказал, — признался Зоро, — но только потому, что я не хотел услышать это от него. Нами сказала только пару слов о твоей семье и на этом всё. Что бы ни случилось, что бы ни было в твоем прошлом, я хочу услышать это только от тебя. Я уже говорил тебе, что хочу всё, но я не собираюсь брать то, что ты не готов мне дать. Зоро расстроен, но не удивлен, когда сильные руки толкнули его в грудь, но в отместку он схватил тонкие запястья. Кок покраснел по самые ушей, но голубые глаза всё ещё пылали злостью. — Не смей так говорить! — крикнул Санджи, оказывая чисто символическое сопротивление и не стараясь больше отпихнуть Зоро. — Я… я ушёл! – выпалил он, тяжело дыша. Зоро перехватил руки Санджи чуть пониже двух золотых браслетов, ощущая под пальцами скачущий пульс кока. — Ты сказал, что вернёшься, — тихо сказал Зоро, касаясь большим пальцем браслета на правом запястье. — И ты вернулся. — Думаешь, всё так просто, — проворчал Санджи и попытался сделать шаг назад, но Зоро не позволил. — В данном случае цель не оправдала средств, поверь мне. — Я хочу…— зачарованно произнес Зоро, разглядывая сияние золота на запястьях кока. — верить тебе. Доверять. Но ты ничего мне не рассказываешь. Санджи усмехнулся, выглядя абсолютно опустошенным и сломленным. — А ты и не должен доверять мне, — тихо сказал он, опуская руки, и широкие рукава юкаты прикрыли запястья. Зоро вздохнул и позволил Санджи отойти назад. Позволил снова увеличить пропасть между ними. — Ты мне доверяешь? – наконец спросил Зоро, засовывая руки в рукава. От прикосновения к коже Завитушки ладони кололо будто тысячей иголок, и ему нужно было успокоить своё тело. Санджи явно не ожидал такого вопроса и не нашёлся, что ответить. – Я хочу знать, что произошло, но не собираюсь слышать об этом от кого-то, кроме тебя. Думаешь, тебе нельзя доверять? — спросил Зоро и сделал первый за весь вечер шаг назад. От Санджи. – Тогда доверься мне. Санджи резко и болезненно вздохнул, и Зоро пожалел бы, что так поступил с ним, если бы не чувствовал, что это было необходимо. Жестоко, но необходимо. Он сказал, что хотел, и сомневался, что прямо сейчас кок способен хоть на какой-то ответ. — Спокойной ночи, Сангоро, — негромко сказал Зоро и повернулся в сторону таверны. Позади него Санджи что-то прошептал. Наверное, пожелание доброй ночи. А может… извинения. Но тихие слова потерялись в порыве теплого ветра. На следующий день, когда Зоро подошёл к большому вишневому дереву, что цвело пышным розовым цветом, и которое мечник облюбовал как место для послеполуденного сна, он заметил нечто странное. Кора в одном месте будто отходила и держалась только на частном слове. Одного тычка пальца озадаченного мечника хватило, чтобы кусочек отвалился, являя тёмному глазу своеобразный тайник прямо в стволе, в котором одиноко лежал небольшой сложенный лист пергамента. И что ж, любопытство одолело будущего величайшего мечника, и он развернул записку. Крупным корявым почерком Усоппа на сероватой бумаге было нацарапано: «Страйк 1. Ещё две попытки. Пожалуйста попридержи свой буйный нрав. Бар "У Химэ" 7 часов вечера через два дня. Печальный повар = печальная еда = длинная очередь рыдающих людей.». Бар "У Химэ" находился на другом конце цветочной столицы, и около пяти часов вечера Зоро был отправлен в его сторону чуть ли не пинками бродячего торговца Усохаши, который бесконечно жаловался на очередь плачущих клиентов. «Видимо звёзды виноваты в этой грусти и печали», — говорил Усопп, недовольно косясь на Зоро и заверяя потенциальных клиентов, что у него найдется средство даже от хандры. А ещё канонир сказал, что Санджи закрыл ларёк с со́бой раньше времени, потому что был слишком расстроен, чтобы продолжать готовить. И это был первый раз за всё время, что он был с ними. Зоро чувствовал себя, конечно, немного виноватым, но в основном потому, что не жалел ни о едином сказанном слове. Он наделся, что, возможно, Санджи сегодня решится рассказать ему. Он надеялся, что Санджи все обдумал. Он просто глупо и безрассудно надеялся. Бар представлял собой милое, украшенное цветами заведение, которое определенно не подходило для таких алкаш… клиентов, как Зоро. Тонкие бумажные стены окружали главный бар и столик официанток, где красивые женщины с размалеванными лицами скромно ждали, когда смогут провести вновь прибывшего гостя в большой сад снаружи. Это напомнило ему о Шимоцуки, о сэнсэе и додзё с рамами, расписанными вручную, прудами и мостиками. Несмотря на свой угрожающий и неформатный вид, клиент он всё же платежеспособный. Поэтому, как только грозный ронин вошёл, одна из девушек кротко поклонилась и проводила его на улицу, где уже толпилось немалое количество народу. Внутренний двор также был огорожен еще большим количеством бумажных перегородок и ширм, создавая нечто похожее на небольшие уединённые комнатки. Ещё большее количество перегородок скрывали ближнюю к главному бару сторону сада. Зоро облюбовал для себя место под ярко-желтым деревом гинкго и потягивал саке, распространяя вокруг недружелюбную ауру, чтобы никакому идиоту не пришло в голову, что он ищет здесь собеседников. Он знал, что Санджи скоро придёт, и от этого внутри щекотало нетерпение. Но миссию никто не отменял, поэтому Зоро, слегка притушив внутреннюю дрожь, позволил своему хаки охватить территорию сада. Ророноа понимал, что привлекал внимание, как большой гнойник на гладком бледном теле, но главное, что его никто не беспокоил, даже официанты старались обходить его и дерево по четкой окружности в метров пятьдесят. Чутье Зоро уловило таки чье-то тёмное намеренье, злой умысел, что сгущался внутри ширм и ярких стен вдали от входа. Мечник не собирался пока предпринимать никаких активных действий только следил за перемещениями смутного пятна и мирно потягивал своё саке. Когда солнце скрылось за горизонтом и зажглись яркие фонари, развешанные по всему двору, посетителей во внутреннем дворе стало ощутимо больше. Разговоры стали громче, раздались нестройные аплодисменты, и легкий приглушенный звук перегородок, скользящих и стукающихся друг о друга, наконец, заставил Зоро открыть глаз. Ширмы у одной из стен сада раздвинулись и явили взору длинную барную стойку из тёмного дорогого дерева и невысокие табуреты. Мужчины разного роста и возраста стояли на расстоянии добрых двух-трех метров друг от друга, по ту сторону стойки. Зоро следил, как клиенты подходили к импровизированному бару, и заметил знакомую грузную фигуру, уже занявшую место за стойкой. Мечник неторопливо поднялся на ноги и подошёл к мужчине. — Ах! — воскликнул тот и нервно дрогнул, буквально на глазах вспотев, когда Зоро опустился на место рядом с ним. — З-здравствуйте, Зоро-сан, э-э…. Простите… З-Зороджуро, — от переполняющего волнения (а может и страха) заикался непонятный дядька. Зоро недоуменно приподнял бровь, а мужик подал знак бармену дрожащей рукой. — Значит, ты знаешь, кто я такой, — хмуро сказал Ророноа, и мужчина тяжело сглотнул. Бармен поставил перед ними две маленьких бутылки без этикеток. Зоро придвинул бутылку ближе к себе, вдыхая острый аромат напитка. — Ах да, видите ли, мы в клане Харагуроя часто… — мужчина потер шрам на лице и глубоко вздохнул, видимо, набираясь смелости, — … я подслушал разговор длинноносого и Сангуро-сана… сложил два и два и… и получилось, что Вы… — Понятно, — перебил Зоро поток нервной речи знакомого кока и сделал большой глоток из бутылки, — я надеюсь, мне не стоит об этом беспокоится? — Конечно же, нет! Я, Садо Харагуроя, лидер клана Харагуроя, пообещал помочь Сангоро-сану в его поисках подлецов, что травят наш народ, — забыв, видимо, про волнение и страх, мужик самодовольно ткнул в клановый символ, вышитый на юкате. — А Большой брат Сангоро взамен учит наших поваров, как готовить блюда, достойные жителей Вано! «Ну естественно», — с непонятным теплом подумал Зоро. Прошло около часа молчаливого распития алкоголя, прежде чем Зоро услышал человека, которого так ждал. — Мы обязательно должны стать партнерами! — раздался жеманный женский голос, — с вашей едой и нашей выпивкой такие вечера, несомненно, будут пользоваться успехом. Садо заметно оживился, и Зоро тоже очень хотел обернуться, но сдержался. — Все, что угодно для такой красивой и успешной леди, как Вы, мадам Сазаки! — громко сказал Санджи. — Ваша компания всегда желанна моему сердцу, но, кажется, мои друзья уже здесь. Я бы предложил вам присоединиться, но я знаю, как Вы заняты. Берегите себя, моя дорогая! Кок пересек двор, и Зоро всем телом ощущал его приближение. Мечник сделал знак бармену, всё ещё не оборачиваясь, в отличие от Садо, который махал руками чуть ли не рыдая слезами счастья при виде Завитушки. Санджи тяжело вздохнул и сел по другую сторону от Зоро, кивнув бармену. Мужчина поставил две бутылки на стойку и, тепло улыбнувшись Санджи, отошёл в другой конец стойки. — Сангуро-сан! — излишне радостно, на взгляд Зоро, воскликнул Садо, высоко поднимая чоко, словно был готов сказать тост. — Я так рад, что Большой Брат смог встретиться с нами в такой прекрасный вечер. Зоро повернулся к Санджи и одними губами произнёс «Большой Брат», язвительно ухмыляясь. Кок фыркнул и незаметно для счастливого Садо показал Ророноа средний палец. Голос Харагуроя вдруг стал тише и гораздо серьезнее. — Что мадам Саказаки тебе рассказала? – спросил он, сверкая настороженным взглядом. Санджи тяжело вздохнул и быстро отпил из бутылки. — Насколько ей известно, посетители в этом баре пострадали пять раз, — пробормотал он, постукивая пальцем по столешнице. — Она подумала, что дурман подмешали в пиво, — Санджи легко стукнул горлышком своей бутылки по бутылке Зоро и, немного повысив голос, продолжил, — Это их особый рецепт, Ронин-сан, — улыбнулся он, наконец-то встречаясь глазами с Зоро, но быстро отвёл взгляд на свое пиво. – Очень популярная здесь выпивка из-за своего ощутимого градуса и из-за мягкого цветочного аромата. Идеальный напиток, заключающий в себе душу города, Вам не кажется? — Да, — хрипло сказал Зоро, делая глоток, — неплохо, но за всей этой красотой и мягкостью вкуса скрывается сила и крепость. — он почувствовал, как Санджи напрягся рядом с ним и, видимо, молился, чтобы его накама не наболтал лишнего. — Я… если бы кто-то… э-э… подмешал что-то в пиво… Трое из пострадавших были трезвы как монахи, когда внезапно им стало плохо, а в одном случае очень-очень плохо. — продолжил Санджи. Кончики его ушей немного покраснели, а голос звучал слишком тихо даже для их небольшой компании. — Ещё двое действительно немного выпили, но были не в состоянии даже связно говорить. На следующее утро все пятеро ничего не помнили, но мадам Сазаки была так добра, что приютила их, пока пострадавшие не оклемались. — Эй, — обратился Зоро к бармену, когда тот подошел ближе. — У вас здесь подают еду? — Только по выходным, Ронин-сан, — ответил мужчина с лёгкой улыбкой. – Но ресторан по соседству закрывается в то же время, что и мы, на случай, если Вы захотите перекусить. Зоро кивнул и посмотрел на Садо. Этот мужик слишком уж напоминал ему извращенную версию Кин'эмона. — Не все здесь среагировали так как эти пятеро, значит дело не в выпивке, — задумчиво проговорил Зоро, покачивая бутылкой, — ну, или не только в ней. — Да, — согласно кивнул Садо, — а ещё заведения, по которым наносились удары, также являются местами без "крыши". Группа якудза, связанная с кланом Харагуроя, заметила слухи, и именно они наводят нас на места предполагаемых отравлений. А Сангоро-сан был первым, кто установил связь между алкоголем, едой и симптомами каждого приступа у посетителей, но только после того, как… — Ах, ты ж, злопамятный ублюдок, я же извинился и сказал что помогу, — Санджи фыркнул, отвечая на вопрос Зоро, который тот не задавал. — Мы с ним встретились не при лучших обстоятельствах. Этот говнюк обманывал своих клиентов и позорил звание повара. Я вызвал его на кулинарный поединок, победил и занял его место. А когда все это началось… ну вот этот засранец был единственным идиотом, что угрожал мне якудза, поэтому я и подумал, что он что-то знает. — Я только знал, что что-то происходит и местные банды не замешаны. А значит, кто-то бродит по улицам Вано и травит людей, — раздраженно и хмуро сказал Садо, — А Большой Брат Санджи решил, что это я могу подвергать опасности собственных соотечественников! — Если ты вообще смеешь вмешиваться в еду, — пожал плечами Зоро, допивая своё пиво, — то ты её совсем не уважаешь. Раз смог обмануть своих клиентов, то можешь их и отравить. Садо мрачно вздохнул и заказал ещё одну бутылку для Зоро. — Сангоро-сан то же самое сказал, — пробормотал он, и Санджи резко отвернулся от Зоро, когда мечник бросил на него заинтересованный взгляд. Между ними повисло неловкое молчание. Зоро рассматривал одного из барменов: молодой человек с чёрными как смоль волосами и чисто выбритым лицом, одетый в нежно-голубую юкату с ярко-желтыми вставками. Он быстро обслуживал посетителей и надолго ни с кем рядом не задерживался. А потом странный долговязый мужчина сел ближе к краю стойки и даже слова не успел произнести, как ему тут же подали выпивку. Интересно. Несколько человек подошли к Садо и отвлекли его беседой о ресторанных делах. Санджи тоже перебросился с ними парой слов, но в остальном, как и Зоро, не сводил голубых внимательных глаз с клиентов и персонала. — Ты готов поговорить со мной, кок? — тихо спросил Зоро, когда приятное тепло алкоголя согрело внутренности. Санджи сделал судорожный вдох. Он знал что этот вопрос прозвучит, но все еще не был к нему готов. — Я… я не могу, — едва слышно прошептал кок. Ророноа сдержанно кивнул, изо всех сил сдерживая внутреннее недовольство, что так и норовило расползтись на лице. Между ними повисла удушающая тишина, а места вокруг всё заполнялись людьми. Санджи прочистил горло, разорвав тягостное молчание. – Я-я могу… вместо этого расскажу тебе историю. Зоро не смотрел на него, даже не повернулся, только молча кивнул и отпил немного спасительного алкоголя. Санджи снова умолк, будто старался обдумать каждое следующее слово, каждый звук, что вырвется из его рта. Его плечи были так напряжены, что Зоро даже казалось, он чувствовал тяжесть лежащего на них груза. — Однажды, давным-давно, — начал Санджи, разглядывая глиняную бутылку в своих руках, — темной и ненастной ночью… — А ты мрачно начал, — усмехнулся Зоро и специально пропустил ощутимый удар по лодыжке, чтобы хоть немного разрядить обстановку, да и… ладно, стоило признать, пусть даже болезненное прикосновение было приятным. Зоро сделал глубокий вдох. Судя по тем отрывкам, что он слышал, история действительно будет невеселая. — Давным-давно, — твёрдо выделил Санджи, недовольно покосившись на мечника — в холодном королевстве, далеко отсюда жили-были Король, сделанный из золота и Королева, сотканная из паучьего шёлка. У них родилась дочь. И Принцесса была сильной и удивительно красивой, но её сердце было скованно льдом, она сама была словно лёд, холодной и будто бездушной. Королева хоть и заметила, что с её дочерью что-то не так, но всем сердцем любила её. Спустя несколько лет Королева снова забеременела, и тогда она поняла, что что-то было не так с лекарствами, которые она принимала, чтобы её ещё нерождённые дети были… здоровыми. Санджи допил остатки пива и поднял руку, снова подзывая разливайку. Зоро кивнул, когда мужчина потянулся и за его бутылкой. — Ты знаешь, Королева была красивой и доброй, но самое главное, она была умной. А ещё она очень любила Короля, и эта любовь слепила её и не дала увидеть, как сильно он изменился. — Санджи потянулся к своей бутылке, кинув очередной подозрительный взгляд на посетителей за стойкой. — Как оказалось, Король травил беременную жену, чтобы изменить своих детей ещё до их рождения. Но если бы он остановился только на этом… он заставил ее сделать операцию, которая укрепила бы его эксперимент. Санджи сделал судорожный вдох, всё так же смотря куда угодно, только не на Зоро. — Королевство было основано на науке и технологиях, — продолжил он тихим шёпотом, — и когда Королева поняла, что из себя представлял Король, она больше не была в безопасности в собственном доме. Стены замка были глазами и ушами Короля, а руки их слуг, окружающих её – его руками. Поэтому ей пришлось создать своё противоядие в тайне. И когда она родила четверняшек, только один из них избежал королевского яда. Зоро внимательно слушал каждое слово, каждый хриплый звук, срывающийся с тонких губ. Он вспоминал каждую брошенную фразу Луффи и Нами и связывал с историей Санджи, кажется, он понимал, что случилось дальше. Он поднес бутылку к губам, но не отпил ни капли. — И как Королеве это удалось? – спросил Зоро, вырывая Санджи из мрачных мыслей, хотя правильнее сказать – мрачных воспоминаний. — Она добавляла в еду натуральные лекарственные средства… — рассеянно ответил Санджи, нервно дернув рукой к вырезу юкаты, видимо желая достать сигареты. — Король всегда считал, что гастрономия не то, что заслуживает внимания. Он смотрел на это свысока, как на псевдонауку, граничащую с гомеопатией. Так вот, она подсыпала природные противоядия в свою еду. И три принца родились с кожей, которую невозможно было проткнуть, костями, которые никогда не ломались, и отсутствием сочувствия, что делало их в глазах короля идеальными солдатами. Она родила три совершенных оружия – трёх Стальных принцев и одного… человека. Санджи сделал большой глоток, настороженно поглядывая на странного мужика в конце стойки. Зоро тоже обратил внимание на него и на то, как несколько посетителей передавали ему деньги, а он даже не двигался с места. — Третий сын был из плоти и крови. В его костях и коже не было прочности, — хмыкнул Санджи, отворачиваясь от мужчины. — Всё, что у него было – это мама, которая загадочно заболела сразу после родов. Зоро заметил, как мутный дядька, наконец, встал и бросил на стойку несколько монет. Бармен бодро пожелал ему доброй ночи, быстрым движением смахивая деньги. Казалось, остальные посетители даже не дышали, пока мужчина во всем своём великолепии не вышел с внутреннего двора. — Что стало с Королевой? — суетливо спросил Зоро и лихорадочно потянулся к Санджи, когда тот быстро поднялся со своего места. Сердце ухало где-то в горле. Мечник даже не понимал, почему он это делает и почему так реагирует. Но ему просто необходимо было коснуться кока, что бы не дать ему уйти. Снова. — Это, — отстраненно произнес Санджи, не отрывая пристального взгляда от выхода из бара, — история для другого раза, — кок кивнул бармену, достав из-за пазухи несколько монет, и положил оплату на стол и, не глядя на Зоро, пошёл на выход. — Эй, — окликнул Ророноа, — а будет другой раз? Санджи остановился на пороге, освящённый тёплым светом бара. — …если мы встретимся, Зороджуро, — тихо произнёс кок, и звук его голоса затерялся в нарастающем шуме разговоров и звоне стаканов. — Город огромен, так что кто знает, повезет ли нам? Зоро потребовалось два дня и записка, воткнутая вместо пробки в его бутылку с саке, чтобы понять, куда идти дальше. Это была небольшая забегаловка в том же районе, что и предыдущий бар. Мечник уже как-то был там, зашёл после очередного мордобоя. Несмотря небольшое помещение, в том баре всегда было полно людей, которые слишком много пили, чтобы обращать внимание на суровых ронинов. Он спрятал записку в карман хаори и отпил из бутылки, надеясь, что хотя бы выглядит не таким довольным, каким себя чувствует. Сегодня он снова увидит Санджи и добьётся продолжения истории. А она обещала быть не из приятных, в этом он был уверен, учитывая, как прошло приглашение Блэклэга на его собственную свадьбу с угрозами и покушением на минка. Луффи рассказал Зоро ровно столько, сколько считал нужным, а нужным он считал ничего. А Нами скорее отрезала бы себе язык, чем сказала бы больше чем хотела сказать. Робин, похоже, знала всё, и даже если бы Зоро пристал к археологу с расспросами, то в ответ получил бы максимум "фирменную" улыбку. И да, мечник вообще не хотел спрашивать Брука и даже не подумал спросить Чоппера. Тем не менее, Санджи не смог рассказать о своём прошлом прямо. Он рассказывал историю, будто это произошло с кем-то другим. Не с ним. И эта отстранённость говорила гораздо больше, чем всё, что Санджи рассказывал. Он просто… Они ведь сражаются с Ситибукаями, Йонко и врагами, сошедшими со страниц мифов и комиксов. Они отправились в путешествие за величайшим сокровищем и стремятся воплотить свои мечты в реальность. И … и если честно, Зоро так страстно желал, чтобы они благополучно прошли через всё это и невредимыми дошли до финиша. Потому что он совсем не уверен, что им с Санджи это удастся. — Когда я присоединился… — начал Зоро, поставив бутылку с выпивкой рядом со стаканом Санджи и проигнорировав удивленный взгляд голубых глаз, — … Знаешь, а ведь у меня и выбора-то особо не было. Либо уйти в море с Луффи, либо казнь на базе Морского Дозора. — Ты никогда раньше не рассказывал, — оправившись от неожиданной встречи, безразлично бросил Санджи, взбалтывая янтарный напиток в стакане и заставляя кубики льда постукивать друг о друга. — Да как-то никто и не спрашивал, — пожал плечами Зоро. — Эта история, конечно, не начинается с «однажды давным-давно», но в ней есть розоволосая катастрофа, храбрая девочка и волк. Могу рассказать, если интересно. Они оба искоса наблюдали за одним и тем же парнем – барменом из «У Химэ», что удобно расположился за стойкой. Санджи не ушёл и не прогнал, и Зоро воспринял это как приглашение присесть. — В том городе был один парень, сынок местного капитана дозора, — задумчиво начал Зоро, мыслями возвращаясь в прошлое. — И этот пацан, был абсолютным дерьмом. Когда я зашёл в один из трактиров города, там был этот засранец, который собирался натравить своего волка на маленькую девочку, ну и я вмешался и надрал псине задницу, а потом надрал задницу тому говнюку. — Какой героизм, — хмыкнул Санджи, а Зоро усмехнулся. — Чёрта с два. Я только-только собрал достаточно денег, чтобы поесть и выпить и тут нарисовался этот индюк. По итогу ублюдок сказал, что казнит девочку и её маму, если я не сдамся и не проведу целый месяц связанным во дворе без еды и воды, — фыркнул Зоро, сделав большой глоток, и помолчал несколько секунд, будто припоминая. — У меня оставалось где-то недели три, когда появился мальчишка в соломенной шляпе и предложил мне, парню, которого звали "охотник на пиратов", стать пиратом. — Розоволосая катастрофа… — пробормотал Санджи, — тот парень из Water 7, который работает с дедушкой Луффи? — Ага, он, — с лёгкой усмешкой сказал Зоро. — Пацан был намерен стать дозорным, но ему не нравилось злоупотребление властью, — вздохнул Зоро, а Санджи презрительно фыркнул. — И да, казнить они меня собирались прямо на следующей день, как появился Луффи, связанного и голодного. Если бы наш капитан и Коби не спасли меня, я бы здесь не сидел. — И вот ты здесь, — тихо сказал Санджи, чокаясь донышком своего бокала с бутылкой Зоро, и одним глотком допил остатки алкоголя. — И вот мы здесь, — согласился Зоро, тоже отпив из бутылки, не сводя при этом глаза с кока. И вот они здесь: собрания историй, шрамов и уроков, запечатлённых на коже, в движениях и дыхании, коллекции синяков и сломанных костей, что были исцелены ради мечты. Ради мечты друг друга. — А теперь ты хочешь услышать продолжение моей истории, да? — хрипло спросил Санджи, постукивая кончиком сигареты по столу. — Не-а, — Зоро качнул головой.— Это не всегда так работает, кок. Иногда можно просто отдать, ничего не потребовав взамен. Санджи умолк на пару минут, словно сбитый с толку таким откровением. — Ты думал о ней? — прошептал Санджи, откладывая сигарету. — О той, кто отдал тебе Вадо Итимондзи, вспоминал о ней, когда был в том дворе? Зоро на секунду задумался, а потом легко пожал плечами. — Конечно, — ответил мечник, положив руку на белую рукоять, — Та девчушка из трактира чем-то напомнила ее: чертовски напористая и болтливая. Она даже прокралась в тот двор, где меня привязали, чтобы угостить меня худшим онигири, которое я пробовал в своей жизни. Санджи усмехнулся, а Зоро хитро глянул на кока, прежде чем серьезно продолжить. — Я думаю о….. о ней каждый день. Она… она никогда не сдавалась и каждый раз, когда падала, всегда поднималась. «Каждый раз, кроме последнего», — мрачно дополнил Зоро, крепко сжав рукоять катаны. Сколько бы лет не прошло, его горло все также сжималось, когда он думал о ней, когда пытался произнести её имя. — Её мечта стала моей мечтой, и когда я её исполню, я буду думать о ней. Они замолчали. Санджи поднялся и подошел к стойке за очередной порцией выпивки. Бармен из "Химэ", похоже, кого-то ждал. — Королева сильно заболела после того, как родила четырёх принцев, — тихо сказал Санджи, опускаясь на место и щёлкая зажигалкой. Зоро старался не обращать внимания на черно-фиолетовые синяки, мелькнувшие на тонком запястье. — И в конце концов умерла. Всё, что она сделала, чтобы противостоять яду Короля изменило её собственное тело… но я не знал об этом пока… Ну… Санджи тихо выдохнул, качнул головой и ещё тише продолжил: — Ледяная Принцесса могла оттаивать ненадолго, а вот Стальные принцы… Понимаешь, он ведь был "неудачей", слабым там, где другие были сильными. Всё, что у него было – это тело, что покрывалось синяками, как холст краской, и кости, которые обламывались, как резкая музыка. Он любил пробираться на кухню, где слуги Короля больше ели, чем болтали. Может потому, что еда стала его спасением в утробе матери, а может, потому, что это было единственное место, куда поначалу не ходили Принцы, не знаю. Но каждый раз, когда отец находил Принца, его наказывали. На лице кока на мгновение промелькнуло болезненное выражение, но сразу же исчезло. — И вот в тот день, когда Королева из паучьего шёлка больше не смогла держаться и скончалась, — Санджи всё щёлкал и щёлкал зажигалкой, будто этот процесс был для него сродни медитации: открыть крышку, чиркнуть пальцем по колесику, увидеть пламя, закрыть крышку. Щелчок, чирк, щелчок. Щелчок, чирк, щелчок. — Король решил похоронить и Третьего Принца так глубоко, как только мог, чтобы по Королевству бродили два призрака и не было позорной правды. Чирк. Пламя на мгновение отразилось в голубых глазах. Щелчок. Огонь потух, как и искра в глазах. — На Принца надели стальной шлем, чтобы скрыть его личность от людей, что попадали в подземелья, и как урок... Напоминание о том, что он родился неправильным. И вот однажды сердце Ледяной Принцессы растаяло так сильно, что она освободила Третьего Принца. Она сказала ему бежать так далеко, как только можно. Она сказала ему, что... — Санджи тяжело сглотнул и нервно облизнул губы. — … что море большое. И где-то там, в бескрайних водах, он найдет людей, которые его полюбят. И он не должен останавливаться, пока их не найдет. Парень, сидящий за стойкой встал, когда вошли ещё двое мужчин. Зоро и Санджи покосились на компанию. Мечнику вновь прибывшие знакомы не были, а вот Завитушка, похоже, их знал. Кок снова тихо заговорил, продолжая поглядывать на мужчин. — Король обнаружил, что Принц сбежал из подземелья, но не стал его останавливать. Он сказал, что позволит ему жить, — Санджи усмехнулся. — Точнее он сказал, что позволит Третьему Принцу умереть там… где-то далеко, главное, чтобы Принц не смел говорить, кто он, и не позорил фамилию. И мальчик согласился. Санджи выругался под нос, когда все трое мужчин встали и направились к выходу из бара, бросив любопытные взгляды в сторону мечника и кока. Блэклэг напряжённо молчал, отстукивая пальцами тридцать секунд, и резко поднялся со стула, когда время вышло. — Продолжение следует? — спросил Зоро, вставая вслед за коком. — Просто заткнись и идём, — прошептал Санджи, схватив мечника за рукав хаори, и потащил того за собой к заднему выходу через кухню. Зоро даже порядком охренел от того, как легко они прошли на хозяйскую сторону. И чего удивляться, что тут людей наркотой накачивают, если для того, чтобы пройти в задние помещения, вообще никаких усилий не требуется. Заходи, кто хочет, бери, что вынесешь. Когда они приблизились к заднему выходу, Санджи резко остановился, и Зоро чуть не влетел мощной грудью в его спину. Шикнув на неуклюжего накама Санджи прислушался к едва слышным голосам снаружи. А вот Зоро не старался подслушать подозрительных ублюдков. Он внимательно расматривал синяки на запястьях что чернели из под широких рукавов. Ему было интересно, расскажет ли ему кок когда-нибудь, что произошло с его руками. Тихое проклятье сорвалось с губ Завитушки и отвлекло мечника от разглядывания. —Они собираются в другое место, — повернувшись лицом к застывшему Зоро, устало вздохнул Санджи и провёл рукой по лицу. — Они говорили о том, что смесь пока не совсем правильная. Что-то насчет изменения эффектов. Думаю, Робин была права, эти сволочи тщательно прорабатывают состав, и им нужен определенный результат. Ублюдки. Ророноа кивнул, соглашаясь с… да не важно с чем. Санджи был слишком близко и в упор смотрел на него. — Кто тебе говорит, где меня искать? — вдруг спросил кок, и Зоро поперхнулся вдохом от неожиданности вопроса. — А? — сделал вид, что не расслышал мечник. И взгляд Санджи стал тем самым. Тем, к которому Зоро так привык. Взгляд «ты серьёзно думаешь надурить меня, Маримо?». Чёрт он даже скучал по нему. Ну, совсем немножко. Чуть-чуть. — Кто-то постоянно говорит тебе, куда идти, вот почему твоя рожа преследует меня, — голубые глаза подозрительно сощурились. — А я получаю информацию от Садо, так что это либо он, а это точно не он, либо кто-то ещё. Кто? — Я просто зашёл выпить, — солгал Зоро, хреново солгал, если честно. Но Санджи, видимо, понял, что мечник продолжит притворяться идиотом, поэтому просто хмыкнул и отвёл взгляд. — Ладно, проехали, они что-то говорили о баре за углом. Там заправляет Химавари Канаки вместе со своим старшим сыном. Её мужа убили во время переворота, и с тех пор она одна… Зоро закатил глаз. «Одна» значит. Санджи снова посмотрел на него и нахмурился. Видимо эмоции мечника слишком ярко отпечатались на его лице, потому что уши Блэклэга слегка порозовели. —Что? Люди иногда становятся разговорчивее, когда их вкусно кормят. Да и Фрэнки помог ей подлатать немного бар… здание старое очень, и не пользовалось особой популярностью. Мы ведь пираты, а не монстры. Она вдова, с четырьмя сыновьями младше тринадцати и ещё с одним постарше на руках. На самом деле Зоро всегда считал, что хорошая еда могла согреть даже самые печальные сердца. Особенно когда её приготовили руки их кока. Он вдруг вспомнил, как Брук со скорбью в голосе рассказывал об уходе Санджи, перебирая струны своей гитары. «Наш Санджи слишком добрый», — сказал он тогда. И старый пират был абсолютно прав. Пока Зоро придавался мыслям о коке, этот самый кок перед ним, казалось, был готов воспламениться, покрывшись ярко-красным румянцем во всех видимых местах от пристального откровенного взгляда тёмно-серого глаза. Сбежавший принц, окруженный монстрами, запертый в подземелье. Изгнанный своим отцом. Даже не живой мальчик, скорее призрак, который так и не узнал, что значит быть обычным ребенком, а не "неудачей". Судьба забросила его на скалу, будто в очередной раз желая испытать на прочность, и он не умер на проклятом утёсе. А потом, может, наконец-то сжалившись, она привела его в Ист Блю, в грёбаный плавучий ресторан, а потом и на их корабль. Привела того, кто всегда так открыто любил и заботился обо всех вокруг, ни смотря ни на что. А может, он был таким как раз из-за всего? «Он всегда кормит голодных, — рассеянно подумал Зоро, — потому что знает, каково это». Он знал, каково чувствовать пронизывающий до костей всепоглощающий голод, который разрывает на части. И он знал, каково это мечтать. Мечтать так, чтобы снова и снова подниматься, когда даже собственное сердце уже готово остановиться. Может быть, именно поэтому он всегда такой… любящий, потому что понимал, каково это — быть нелюбимым. Всегда был готов окружить другого своей любовью и теплом, потому что сам раньше получал только ненависть и холод. Он вспомнил тот мягкий тихий голос Санджи, когда он говорил с Усоппом в Башне Правосудия, и сердце Зоро болезненно сжалось в груди. Гнев разлился по его телу, будто дикая река прорвала плотину и бурлящий поток эмоций накрыл мечика подобно волне. Как ему удалось выжить с теми монстрами и при этом остаться таким нелепым, глупым и безрассудно добрым? Со всей этой злостью так сложно справиться, особенно когда злишься на себя самого. За то, что так долго отвергал ту истину, которая была очевидна с самого начала. Зоро умер бы за своих накама, умер бы за их мечты, а Санджи… Санджи был готов за них жить. Жить той жизнью, которая была для него хуже смерти. Он пожертвовал ради них своей свободой и был готов снова надеть железную маску (точнее золотые браслеты), снова засадить себя в тюрьму, если бы это означало, что Мугивары смогут продолжить свой путь. Он был готов сгореть, если бы это значило, что они будут жить. (Это не одно и то же). Конечно, это разные вещи и в то же время абсолютно, блять, одинаковые. Как две стороны одной медали. Зоро был настолько погружён в свои мысли, что пришёл в себя только когда Санджи ткнул его пальцем в лоб. — У тебя там всё в порядке? Ты вообще слышал, что я сказал? — хрипло спросил Санджи, растерянный и всё ещё смущённый странным поведением старпома. — Повтори, — выдохнул Зоро. Его мозг кипел от бурлящих мыслей. Он и так работал на пределе своих возможностей, думая о коке, так что слушать его же, уже было выше его сил. — Я сказал, будь там завтра на закате, — тихо произнес Санджи. Ох, блять. Его слова прозвучали так мягко. Зоро кивнул, чтобы показать Завитушке, что он конечно его услышал, хотя всё на что сейчас обращал внимание мечник, это на то, насколько близко они стояли друг другу. На то, как его тело прижимало Санджи к двери. На то, как кок с трудом сглотнул и пытался не отводить глаз от тёмного взгляда Зоро, но всё чаще и чаще лазурные глаза опускались к тонким губам мечника, будто они не могли не смотреть на них. Мозг Ророноа расплавился… даже не так… сгорел к чёртовой матери от осознания этого. И поэтому, продолжая медленно кивать, как полный болван, Зоро слегка склонил голову набок, чтобы прижаться к теплым губам, впиться долгожданным поцелуем в их мягкость. Он так хотел знать распространится ли на него всепоглощающая доброта кока. Не оттолкнет ли… И Санджи позволил. Завитушка ответил. Секунда. Вторая. Лёгкие звуки поцелуя резко заглушил скрипящий звук открывшейся двери, и в следующий момент мечник вместо жаркого дыхания Санджи ощутил холодный порыв вечернего ветра. Зоро стоял в дверном проёме один, охреневший и недоумевающий, какого хрена он только что сделал. Зоро совсем не думал об этом… ну, за исключением того, что это была единственная мысль, которою он думал перед сном, и когда проснулся, и когда после полудня пришел под цветущую вишню выпить и вздремнуть. Он проснулся от лёгкого касания к руке. Лениво открыв глаз, он в лёгком удивлении (в полном ужасе) понял, что уже почти вечер. Рядом лежал маленький скомканный листок бумаги. Видимо "кто-то" незаметно подкрался к нему и подбросил записку, даже не разбудив мечника. Писулька снова была накарябана корявым почерком Усоппа и была уж слишком мудренной для засыпанного мозга Ророноа. «Не знаю, был ли это страйк 2, главное разберитесь во всем в2ём (ха-ха! Понял, да?) Будьте осторожны и берегите себя.» Зоро проворчал что-то про всяких длинноносых. Усопп явно побоялся подойти к спящему ронину, так что видимо этот идиот запустил сообщение для него из рогатки. Чувствуя себя как бессовестная свинья, которая проспала весь день и нихрена не сделала, Зоро широко зевнул и потянулся. Ему нужно было срочно вернуться в свою комнату, чтобы… чёрт ему не верилось, что он сам до этого додумался… но ему нужно было хоть как-то помыться перед встречей с коком. Он нашёл Санджи за столиком в углу маленькой забегаловки в компании двух тарелок с недоеденной едой, трёх маленьких порций закусок и четырёх бутылок с явно чем-то спиртным. Город уже накрыли сумерки, когда Зоро, наконец, вошёл в бар. В своё оправдание мечник хотел бы сказать, что чёртовы дороги постоянно менялись и путались, так что в этом его вины не было. В баре было оживленно, что, конечно, было хорошо для владелицы и её сыновей, но в то же время, учитывая возможное нападение, плохо для её посетителей. Впрочем, они же уже вычислили ублюдков, которые за всем этим стоят. Так что теоретически они с коком не допустят крупных проблем. Санджи проигнорировал его приближение, не отрываясь от своей тарелки, и вот это уже могло стать проблемой. Чутье профессионального алкоголика подсказывало Зоро, что большинство бутылок на столе были безбожно пусты, а значит, от вспышки гнева истеричного кока Ророноа был явно не застрахован. Только когда мечник навис над занятым едой накама, тот соизволил поднять голову. Голубые глаза были уже слегка затуманены, а щёки набиты едой в лучших традициях их капитана. Зоро глупо моргнул от этой картины. Что-то в этом слегка пьяном взгляде, отсутствии приличий у всегда собранного Завитушки, просто ударило его под дых и, признаться честно, разлилось приятным теплом в груди. Санджи быстро проглотил большой комок пищи и, как заправский алкаш, опрокинул в себя остатки выпивки в ближайшей к себе бутылке, даже не поморщившись. — Ты опоздал, — проворчал Блэклэг, снова опуская глаза в тарелку. Зоро хмыкнул, взял опустошенную несчастным пьяницей тару и отнёс к бару, передав всё это сокровище парнишке за стойкой. — Вот, пожалуйста, Ронин-сан! — бодро сказал пацаненок, протягивая Зоро три полные бутылки. — За счет заведения, любой друг Сангоро и Франосуке – друг нашего бара! — А он не шутил по поводу ремонта, да? — пробурчал под нос Зоро, пробиваясь обратно к столику кока. К тому времени, как Ророноа уселся напротив Санджи, тот уже успел приговорить два блюда. — Ты опоздал, — хмуро повторил Завитушка, и маринованный огурец, зажатый палочками для еды, словно указующий перст, почти ткнулся Зоро в нос. — Ты... единственный раз я тебя о чём-то попросил, и ты опоздал. — Санджи всё продолжал ворчать на необязательного накама, пока не сбился в уж совсем неразборчивое бормотание. — Этот город создан специально для того, чтобы в нём было легко потеряться, — раздраженно сказал Зоро. — Точно, прямо ловушка для Маримо, — отстраненно проговорил Санджи, подцепив палочками последний кусочек харумаки и обмакнув его ярко-красный соус. — Я ждал тебя больше часа. — Тогда неудивительно, что ты такой пьяный, — проворчал Зоро, откупоривая бутылку. Алкоголь был просто отвратительный. Он словно пламя обжёг в ту же секунду, как коснулся языка и как бурлящая лава потёк по горлу. Санджи фыркнул, наблюдая, как Зоро смотрел на бутылку так, будто она вероломно предала его безграничное доверие. — Как, чёрт возьми, ты умудрялся впихнуть в себя столько этого дерьма? — хрипло спросил Зоро. —Потому что алкоголь нужно закусывать, дуро-мечник, а не заливаться им по самую макушку, — поучительно проговорил Санджи, указывая палочками на последние кусочки маринованного огурца с соевым соусом и жареным тофу. Зоро потянулся было за огурцом, но тут же замер. Что-то крутилось у него в мозгу, но он никак не мог ухватить мысль. — Сегодня в ларьке с со́бой было столько народу, что я даже поесть не успел, только здесь. А под еду этот алкоголь отлично заходит. — Тут всегда так… — оглядываясь по сторонам, спросил мечник, оставляя свои мысли на потом, — … людно? Ты вроде говорил, что это не самое популярное место было. — Ммм, — промычал Санджи, постукивая длинным пальцем по горлышку небольшой бутылки из молочно-белой глины. — Ну, к счастью, юный Нацумэ Ханаки всего на пару лет моложе нас... восемнадцать, вроде? И он успел немного перенять мастерство своего отца, прежде чем тот погиб, а я помог Химавари-чан придумать меню, закуски и гарниры к их выпивке. — Впечатляет, как быстро они поднялись, — легко улыбаясь, сказал Зоро мысленно пытаясь подсчитать, сколько времени Мугивары в полном составе здесь находились. — Ну, сначала Фрэнки взялся за ремонт, — пожал плечами Санджи, потянувшись к одной из бутылок, но Зоро перехватил её раньше. — Эй, эй, эй! Придурок, дай мне ещё одну! — Я думаю, ты уже достаточно нахлебался, Завитушка, — ухмыльнувшись, сказал Зоро, но все же уступил. — Ты правда просто сидел и заливался пока ждал меня? То, что Санджи ощутимо пнул его в голень, видимо, и являлось достаточным ответом. Зоро почувствовал лёгкий укол вины, но напомнил себе, что его вообще тут могло не быть. По-хорошему, у мечника даже не было достойного оправдания тому, что он, как верный пёс в последнее время тягался за Санджи везде, куда бы тот не пошел. Крепкий алкоголь госпожи Химавари они пили в полной тишине. Зоро, не переставая, бросал быстрые взгляды на Санджи. Тот выглядел измотанным. Это, должно быть, было самое подходящее слово, чтобы описать вид Завитушки. Зоро опустил взгляд на тонкие кисти кока. Конечно он заметил, что золотые браслеты исчезли ещё в прошлую их встречу, но чернеющие на запястьях синяки прекрасно справлялись с ролью немого о них напоминания. — Я думал, ты будешь злиться, — тихо сказал Санджи. Прошел уже где-то час с их встречи, и стол наполнялся всё большим количеством глиняных сосудов с выпивкой, но к большой радости Зоро, кок не притронулся больше ни к одному из них. Даже та бутылочка, что он стащил раньше, была всё ещё наполовину полной, в то время как Зоро приговорил уже три. Он покосился на разливайку из "Химэ". Мечник даже не удивился, когда заметил уже осточертевшего бармена через три столика позади них. — Ты... ты должен злиться. — А я злился, — честно признался Зоро, когда Санджи откинулся на спинку стула, не сводя с мечника голубого мутного глаза. — Очень злился. Сначала ты наплёл всю эту чушь о доверии, силе, а потом свалил и не доверился нам, не доверился нашей силе, так что да, я злился... долго. Санджи кивнул, проведя пальцами по подбородку. Его взгляд был отстранённым, словно у себя в голове он думал если не о смысле жизни, то очень близко к этому. Зоро тяжело вздохнул. Он понял, что кок и напился-то не просто так. Видимо набирался смелости для разговора. Вот только сам Зоро был ещё не достаточно пьян для душевных бесед. Он стукнул своей бутылочкой о бутылку Санджи, о которой тот, к счастью, похоже, забыл, и одним долгим глотком допил остатки. Кок, будто нашкодивший ребенок, опустил голову и сверлил глазами столешницу. — Но если честно, не мне тебя в чем-то обвинять, кок, учитывая, что сам я как-то раз сделал так же, — пожал плечами Зоро, когда Санджи поднял на него растерянный взгляд. Мечник прочистил горло и смущённо почесал затылок. — Нет, ну конечно предложить свою жизнь Ситибукаю не так глупо, как связываться с Йонко. Они затихли. Санджи снова откинулся на спинку, а голубые глазищи явно намеревались просверлить в Зоро дополнительную дырку, пока мечник с бо́льшим энтузиазмом, чем требовалось, приговаривал последнюю бутылку. И тут он понял, почему этот взгляд так жёг его кожу. Санджи был в ярости. — Какого хера ты больше не злишься? — гневно спросил он, стукнув кулаком по столу так, что несколько бутылок завалилось на бок. — Почему ты так поступаешь? Я, блядь, ушёл! — Как поступаю? Понять тебя пытаюсь? — Зоро был абсолютно сбит с толку. — Э-э-эм, ну не знаю, я, конечно не в восторге от твоего выбора, но вроде как понимаю. Санджи наклонился вперёд, голубые глаза потемнели и стали почти ярко-синими, а щёки были залиты румянцем, то ли от гнева, то ли от выпитого. — Почему. Ты. Не. Злишься? И вот что он должен ответить, а? Что он сходил с ума от злости, слушая, как каждый считал своим долгом придумать очередную причину, по которой Санджи пришлось так поступить, очередное... сраное оправдание, почему он ушел. И ни одного, ни одного, блять, почему он не мог остаться. Чёрт, но сейчас всё было иначе. Зоро и сам не понимал, почему больше не злился. Но он понимал одно. Прошлой ночью, когда он смотрел на Санджи он благодарил Луффи, солнце, звёзды, луну и все Блю вместе взятые за то, что кок был здесь, рядом, усталый, в синяках, но все таки живой. — Потому что я увидел тебя, — начал Зоро, и его мозг кажется перестал задумываться над тем, что сказать и выдавал всё как есть. — И всё. Вся злость, разочарование, желание дать тебе по морде и хоть как-то понять твою тупую логику просто… исчезли. Потому что я нашёл тебя. Потому что сейчас ты здесь и мне этого достаточно. — Чёрт, — хныкнул Санджи, закрыв глаза ладонью. — Почему этого не может быть достаточно? — спросил Зоро, наблюдая, как кок изо всех сил старался справиться с пьяным оцепенением. Группа мужчин в углу бара разразилась громким хохотом, а посетители в самом конце барной стойки громко и одобрительно загалдели, когда к их компании присоединился явно кто-то долгожданный. Санджи что-то бездумно бурчал, постукивая бутылкой по столу. Завитушка выглядел так, будто хотел что-то сказать или заплакать, но не мог сделать ни того, ни другого, и это, блять, пугало. Зоро уловил, как позади него отодвинулись несколько стульев, и чертов бармен из « У Химэ» слишком громко, будто хотел, чтобы именно Зоро услышал, сказал: «Доброй ночи». И это было странно. Если только он их не узнал. Если только он не понял. Блять. Конечно же, он все понял. — Нам нужно уходить, — пробормотал Зоро, и Санджи всего на секунду поднял на него затуманенный взгляд, прежде чем снова опустить тяжёлую голову и уставиться на пустые тарелки перед собой. Зоро очень не хотелось щёлкать пальцами перед носом кока, но Санджи, казалось, совсем потерялся и в сознании, и в пространстве. — Чёрт, — едва двигая языком, произнёс Санджи и, сделав глубокий вдох, попытался встать. Он не дрожал, но был близок к этому. — Я не… это не то, что ты думаешь. Не... не из-за семьи, — прошептал Санджи и выпрямился в полный рост слегка пошатываясь. Зоро непонимающе нахмурился. В данный момент он думал о сраном бармене, рожа которого была слишком уж хитрой. — Бутылки, — промямлил кок, и Зоро вспомнил другой бар и похожие бутылки, только другого цвета. И размер такой же. Ророноа поднялся с места, кивнул парнишке за стойкой, ожидая, пока Санджи вспомнит, как управлять телом и подойдёт к нему. Парень из "Химэ" ублюдочно ухмыльнулся, провожая их взглядом, когда Зоро вышел, потянув за собой обдолбанного кока. — Должна быть еда… должна быть... еда, — бормотал Санджи у него за спиной, и Зоро облегчённо выдохнул, потому что это значило, что Завитушка не совсем ещё утратил связь с реальностью. — Идиот, не подумал. И еда и... и алкоголь. — Вот почему в баре, где не было еды, был совсем другой эффект, — осознание обрушилось на Зоро, как удар кувалды. Они уже немного отошли от входа, когда мечнику пришлось приобнять Санджи чуть пониже талии чтобы завернуть в переулок сразу за баром. — Должно было быть и то, и другое. Ты вроде говорил, что здесь подают только небольшие закуски. А ведь когда он пришел, на столе стояли две большие тарелки. Санджи уже был пьян, а когда дети Канеки пришли собирать пустую посуду, они по какой-то причине не взяли эти тарелки. Зоро тогда подумал, что малышня не забрала большие блюда вместе со стопкой маленьких пиал из-за страха разбить, а потом они просто забыли. — А ты умнее, чем кажешься, — раздался голос из тени в глубине переулка, и Зоро резко прижал Санджи спиной к стене, выхватив Китэцу еще до того, как незнакомец успел закончить фразу. Клинок в его руке, казалось, пел, обещая ублюдкам кровавую расправу. Они были всего в нескольких метрах от входа в заулок, когда трое мужчин преградили им дорогу. Краем глаза он заметил, как с другой стороны ещё шестеро перекрыли единственный путь отхода. Несмотря на невеселую ситуацию, в голове мечника всплыла забавная мысль. В Новом Свете самоуверенность некоторых людей просто поражала. Они смотрели на него и говорили: «Смотрите, это Ророноа Зоро, он стоит дохренищу белли!» Некоторые из них произносили это с жадностью, и видели в нём только награду, а не соперника. Некоторые из них произносили это со страхом, пытаясь сбежать и не ввязываться в драку. В любом случае, вот он здесь, а где все те люди? Он упирался ладонью в стену рядом с бедром Санджи, слегка наклоняясь вперёд, пока кок ворчал что-то непонятное у него за спиной, наваливаясь всем телом на стену. Зоро не мог пока понять, вооружены ли шестеро засранцев, но вот у троих из тени в руках было что-то напоминающее тонкие металлические трубы. Итак, эта группа козлов была достаточно сообразительна, чтобы травить горожан, но, видимо, с большими шишками Вано не была связана, раз не было средств на нормальное оружие. Зоро ещё сильнее наклонился, словно зверь, готовый атаковать жертву. Левая рука крепко сжимала катану. Санджи пошатнулся и навалился грудью на спину мечника. Его нос ткнулся в зеленоволосый затылок. Завитушка качнул головой, и его подбородок оказался на крепком плече накама. — Я м..гу драться, — промямлил кок, но то как его тело практически лежало на спине Ророноа, говорило об обратном — Тц, — цокнул Зоро, — хочешь сказать, что я слишком слаб, чтобы справиться с кучкой... кто, блять, вообще эти парни? Банда? Да даже банда для них слишком крутое название. — Ты наглый идиот, — подал голос один из говнюков, игнорируя товарища по… банде(?), который хлопнул его по спине, видимо намекая, чтоб тот заткнулся. — Мы будем самыми важными людьми для Йонко Кайдо, когда он узнает о наших экспериментах! Он будет счастлив принять нас к себе! — А что может быть лучше, чем отдать ему лучших куколок города, послушных и одурманенных, — усмехнулся один из придурков, размахивая трубой. — И похоже наша смесь на повара со́ба наконец-то сработала как нужно! — Боги, да заткнись на хрен, — прошипел ещё один мужик справа от Зоро, яростно размахивая металлическим прутом в руке. Двое других рядом с ним сделали по шагу назад, выходя из зоны удара. — Не рассказывайте ему о плане, черт возьми! Зоро человек простой. Если у него появлялся шанс дать по соплям ублюдкам, он им воспользуется. Мечник махнул Китэцу в их сторону, пытаясь вложить в дальнобойную атаку столько силы, сколько нужно, чтобы остановить засранцев, но не повредить здание за ними. Парень, на которого пришёлся основной удар, отлетел в сторону и с глухим стуком ударился о стену, но вот остальные бараны остались в полном здравии. — Никчемный Маримо, — прорычал Санджи, но мечник даже на оскорбление не среагировал. — Всё приходится делать самому! — Зоро почувствовал, как тело за его спиной переместилось, и вот уже один из придурков, который подбирался к ним сбоку, влетел головой в каменную стену от удара ноги. Зоро такая инициатива кока явно не понравилась, и он откинулся назад, впечатывая тело Завитушки сильнее в стену и крепко сжимая его бедро правой рукой, чтобы идиот не смел двигаться. От резкого удара Санджи инстинктивно обхватил руками широкую грудь накама и тихо выругался под нос, посылая проклятия на зеленоволосую голову. — Дай мне подраться, черт тебя дери! — гневно прошипел кок, боднув лбом плечо Зоро. — Нет, — рыкнул Ророноа, наблюдая, как смыкался круг бандитов. Их осталось восемь, плюс парень в баре. Ублюдок, который раньше попал под удар Китэцу хоть и медленно, но все же поднимался, не выпуская из рук трубы. — Ты не можешь отбиваться, пока держишь меня, — невнятно прохрипел Санджи и, подняв колено, ткнул им Зоро в поясницу. — Дай мне подраться, мать твою! — Я сказал нет! — крикнул Зоро и отвёл лезвие влево, отражая сразу три трубы, которые целились именно в Санджи. — Ты накачан наркотой, пьян и... и... И ещё одна атака с другой стороны. Зоро покрыл хаки руку и клинок и нанес удар гораздо сильнее, чем раньше. Все трое скотов справа отлетели от мощи удара. Сдвинувшись вправо и потянув за собой кока, Зоро замахнулся клинком на ещё на двух человек, которые были настолько тупы и самонадеянны, что подошли слишком близко к Демону Ист Блю. Он ударил первого по ногам достаточно глубоко, чтобы кровь залила край юкаты, а второго зацепил остриём клинка по левому бедру. — Значит, теперь я настолько для тебя бесполезен? — голос Санджи дрожал от гнева, а может и от обиды. — Что ты даже не можешь доверить мне навалять какими-то грёбаным головорезам?! — Мы не гребаные головорезы! — обиделись идиоты. Один из них дал знак товарищам, и трое двинулись вперёд одновременно. Санджи сзади снова завозился, группируясь чтобы проскочить мечнику под мышку и вступить, наконец, в драку. — ...Я только вернул тебя, чёрт возьми! — крикнул Зоро, сперва снова наваливаясь на Санджи, но затем, глубоко вздохнув, всё-таки нехотя сдвинулся в сторону, выпуская кока из ловушки. Ророноа повернул клинок горизонтально, приложив острием к ладони, и тихо произнес: — Феникс сорок пятого калибра… Этого было достаточно, чтобы дать им немного свободного пространства для манёвра. А ведь раньше Зоро никогда не волновал материальный ущерб. Он мог разнести всё вокруг к чертям собачим. Но сейчас в его голове всплыл Фрэнки, который, заливаясь слезами, помогал подлатать ресторанчик за его спиной, и Санджи, стоящий на кухне с одинокой женщиной, которая просто пыталась свести концы с концами. До уха мечника долетел тяжёлый звук удара и лязг металла. Санджи стоял рядом, высоко подняв ногу. Его рука лежала на плече Зоро. Мужик которого Завитушка отправил в полёт не подавал признаков сознания. — Видишь?! — крикнул Санджи, пылая от злости. Длинные пальцы на плече мечника впились в крепкие мышцы. — Я не слабак, понятно? Они уворачивались от кулаков и труб, двигаясь по кругу. Мугивары не собирались убивать несчастных идиотов, но и железной палкой по голове получить не хотелось. Но то, что они сражались, снова плечом к плечу, как раньше, заставляло кровь в венах Зоро кипеть. — Я знаю, что ты не слабак, Завитушка! — крикнул Ророноа, ударив касирой катаны по затылку ближайшего бандюгана, и тот рухнул мордой в грязь. — Но, блять… Я только что вернул тебя, кок, — раздраженно рыкнул мечник, ухватив Санджи за оби, и притянул упирающегося придурка к себе. Он прижался лбом к влажному от пота лбу накама и чуть слышно проговорил. — И я, чёрт бы тебя побрал, просто хочу, чтобы ты был в безопасности. Что в этом плохого, а? Санджи скривился, и Зоро больше всего на свете хотелось вцепиться в этого идиота и орать ему в лицо, пока до придурка не дойдёт. Но кок опустил голову и резко поднял ногу, чтобы свалить громилу, который метил в спину мечника — Я не заслуживаю, чтобы обо мне заботились и... и беспокоились, — тихо сказал Санджи. — Я не... Зоро резко крутанул их, меняя местами, и отбил металлическую трубу которая уже почти опустилась на светловолосую макушку. И он решил, что хватит. Хватит уже нянчиться с этими засранцами. И так малое количество его терпения иссякло. Быстрым движением катаны он разрубил железку на мелкие кусочки. Мужик, стоящий перед ним, затрясся, и Санджи, видимо в отместку за покушение на свою голову, опередив мечника, выписал нападавшему смачный тычок коленом под рёбра. — Я…я дрался с Луффи, блять, и… и я довел Нами до слёз, неужели ты не понимаешь?! — Санджи снова сорвался на крик. — Я позволил им использовать меня, запереть, как гребаную скотину и отправить на бойню только потому… потому что думал, сука, что так все будут в безопасности. И они знали это! Они использовали мою любовь, они знали, что я всё сделаю. Знали. Потому что им хватило взгляда, чтобы понять, что я всё тот же изголодавшийся кусок ничтожества на скале! И только любовь к вам всем может меня насыть… чёрт возьми, я ударил нашего капитана, Зоро! Санджи развернулся и ударил ногой в лицо бандюгу нападающего, видимо, только на остатках своей храбрости. — Я ударил человека, ради которого мы проливали кровь и убивали, неужели ты этого не понимаешь?! — Санджи, тяжело дыша, оттолкнул парня в сторону, добавляя ещё одного человека к груде бесчувственных тел. — Он пришел за мной, а я предал его, а потом ещё и подверг всех опасности, потому что... я никогда не прощу своего отца, но Луффи знал, он, блять… он знал, что я хочу спасти других грёбанных членов моей дерьмовой семьи! И они... они заманили меня в ловушку со сраными бомбами на запястьях, потому что знали, что я слишком слаб и что... что я не могу... я не могу... В узком переулке, полном лежащих без сознания и истекающих кровью людей, Санджи, казалось, терял остатки самообладания. Зоро быстро повернулся, как раз во время, чтобы подхватить под мышки заваливающегося на землю кока, и опустился вместе с размякшим телом на землю. Санджи тяжело дышал. Ужасные хрипы, которые Ророноа терпеть не мог, которые пугали бесстрашного мечника до чёртиков, рвались прямо из груди Завитушки. Тело кока дрожало так, будто он был в эпицентре землетрясения. Длинные пальцы запутались в золотистых волосах и с силой тянули светлые пряди, словно болью Санджи пытался удержать свой, уплывающий во мрак прошлого, разум, здесь, в грязном переулке. Рядом с Зоро. — Всё, что они делали, это издевались надо мной всю мою проклятую жизнь. И когда я, наконец, оказался на свободе они снова… снова заперли меня... — Санджи сбился на едва слышный шепот. Зоро крепко держал его, будто боялся, что если расцепит руки, то кок просто растворится. Сейчас он был той опорой, которая ушла из-под ног его распадающегося на части накама. — И я ведь не знал… но я постоянно думал «почему», «за что, блять?» И Рейджу рассказала мне. Она должна была сказать мне правду, и я... Зоро, я ведь не заслуживаю ничего из этого. Не… не ценой моей... моей... не ценой её жизни, не ценой Педро и кого-то из вас. Ни заботы, ни преданности. Я просто того не стою… — Что здесь произошло? — раздался ошеломлённый голос. Кок и старпом Мугивар подняли тяжелые головы ко входу в переулок. Нацуме Канаки стоял в грязном фартуке, с большим кухонным ножом в руках, широко раскрыв глаза, явно потрясенный открывшимся перед ним видом. — Сангоро-сан, что с тобой? Что, чёрт возьми, здесь случилось? Мама услышала шум и послала меня проверить. — Все в порядке, парень, — тихо сказал Санджи, откидываясь сильнее спиной на грудь мечника. — Но позови кого-нибудь, чтобы убрали "мусор", и пусть парни схватят клиента за третьим столиком, он причастен к отравлениям. — Он?! — Нацуме взвизгнул, и теперь, когда Зоро внимательно присмотрелся, он видел, как тесак дрожал в руке парнишки. — О боже, оооо, боже, ладно, ладно… я все понял. Но вам двоим нужно срочно уходить. Уверен, вашу драку слышали во всем квартале и здесь сейчас будет куча народу и самураи. Что мне им сказать? — Пусть проверят бутылки и еду, — сказал Зоро, поднимаясь на ноги вместе с Санджи. — и если нужны будут ещё доказательства, пусть поговорят с Франосуке. Только завтра, хорошо? — Х-хорошо, — еле слышно проговорил Нацуме, когда Зоро поволок едва переставляющего ноги Санджи вперёд по переулку. – С вами все будет хорошо? — Мы в порядке, приятель, — прохрипел кок, поднимая руку и прощаясь с парнишкой. Они шли молча. Санджи указывал путь, казалось, в совсем случайных направлениях, но в этом деле Зоро все же доверял коку больше, даже когда тот был "слегка" не в себе. Ророноа не произнес не слова, пока они тянулись, и полностью был погружен в свои мысли. Санджи всё также тяжело дышал и Зоро заметил, что Завитушку, похоже, слегка лихорадило. — Ты слышал, говорят, в нескольких кварталах отсюда была драка, — донесся низкий голос с главной улицы. Мечник быстро отступил к стене вместе со своей ношей. Санджи издал невнятный вопросительный звук, который видимо означал «какого хрена?» и Зоро, заткнув от греха подальше рот кока рукой, в очередной раз за этот вечер прижал его к стене. Голубые глаза непонимающе моргнули. Взгляд был всё таким же туманным, но искра адекватной мысли в нём всё-таки переодически проскакивала. Зоро указал подбородком на вход в переулок. — И ты думаешь, это могли быть Охотник на пиратов и Блэклэг? – спросил другой голос, скорее с любопытством, чем беспокойством или страхом. — Я ещё не сверялся с картами, — ответил низкий голос, — но те, кто был там, говорили, что ущерб был минимальным, и только троих порезали, вряд ли Демон Ист Блю мог обойтись такой малой кровью. — Чёрт, думаешь, это мог быть Блэклег? — со странной воодушевленностью снова спросил второй. Тяжёлые шаги раздавались все ближе, а сердце Зоро стучало где-то в горле все сильнее. По-хорошему, они с Завитушкой сейчас совсем не были готовы к очередному мордобою, а начнут бежать, поднимут шум. Да и с совсем поплывшим коком далеко не убежишь. Руки Санджи, сжимающие воротник юкаты Зоро, сильно дрожали, а горячее влажное дыхание обжигало ладонь мечника. — Я сверюсь с картами, — монотонно проговорил тот, кого Зоро уже окрестил ”гадалкой”, — они даруют нам ту истину, что мы ищем. — Боги, только побыстрее! — нетерпеливо процедил другой. Незнакомцы были уже буквально в паре метров от входа в переулок и всего в нескольких шагах от того, чтобы застать их. До Зоро донеслось шуршание, а затем звук тасования карт. —…ну? – раздражённо спросил тот, кто очень ждал встречи с коком. — Что там? — Влюбленные, — без особых эмоций сказал мужик с картами, — и Башня. — … Надеюсь, ты собираешься пояснить, что это значит, мать твою, или может, мне стоит носить в кармане толковый словарь Таро? — с ещё большим раздражением спросил второй. Его сапоги громко шаркали по земле. Сапоги. Не дзори, не гэта. А значит, эти парни не местные. Черт, черт, черт! Зоро оглянулся на Санджи и убрал ладонь от его рта. Мечник лихорадочно соображал что делать, но в голове большими буквами светилось одно только «БЛЯТЬ!». Санджи, казалось, вообще был не здесь и не с ним. Он откинул голову на стену и судорожно дышал, облизывая губы, когда мозг Зоро наконец-то выдал идею. Он впился пальцами в бёдра кока, приподнимая того над землёй. Санжи на одних рефлексах обхватил ногами широкую талию мечника и надо отдать ему должное, даже не вскрикнул. Зоро одной рукой властно продолжал держать крепкое бедро, а другой переместил руки кока к своей голове. Если эти парни посчитали, что Зоро в потасовке за баром не участвовал , тем лучше. Да и Санджи постоянно зубоскалил по поводу необычного и броского цвета волос старпома, а значит, эта яркая черта внешности могла с головой выдать Зоро, да и кока за компанию. Как только руки Санджи опустились на зеленоволосую макушку, Зоро переместил свою катану, спрятав её за их сплетёнными телами. — Хорошо бы, — произнес низкий голос, и Ророноа на секунду замешкался. Санджи определенно был не в себе, учитывая недавний нервный срыв во время драки и наркотик, что всё ещё блуждал в его теле, но, чёрт… Зоро так надеялся, что прямо сейчас завитушчатая истеричка не будет сопротивляться. — Хотя результат гадания напрямую зависит от чтеца. Если ты хочешь узнать, что именно тебе пытается сказать Вселенная и её энергия, тебе придется самому вытаскивать карты, Дрейк. — Ох, ты ж, мать твою, — поперхнулся вдохом тот, которого, по-видимому звали Дрейк. Зоро только мельком увидел носок грубого сапога, прежде чем наклониться вперед и впиться поцелуем в приоткрытые мягкие губы кока. — Ты, Бэзил-долбаный-Хокинс, самый дерьмовый в мире капитан и проклятие всего моего существования! Они застыли в начале переулка, отбрасывая длинные тени на слившуюся в откровенном в поцелуе пару. Мечник всё также держал правой рукой бедро Блэклэга, неосознанно поглаживая, а широкой ладонью левой закрывал большую часть лица Санджи, зарываясь пальцами в светлые волосы, и молился всем богам, которые, видимо, покатывались от смеха наблюдая абсурдность этой ситуации, чтобы их пронесло. Санджи чувственно провёл языком по нижней губе Зоро, и пальцы мечника на стройном бедре судорожно сжались. Завитушка жарко выдохнул и, прижимаясь к Зоро, обхватил руками его голову и углубил поцелуй, тихо постанывая Ророноа в рот. — Молодец, блять, отличная работа, Хокинс! Думаю, карты предупреждали тебя как раз об этом, ха! – громко и развязно захохотал Дрэйк. — Действительно, — безразлично ответил "Хокинс". И Зоро, конечно, мог бы посмотреть, кто охотился за коком… и запомнить... Но черт, как можно сосредоточиться на ком-то другом, когда Санджи так тяжело и горячо дышал ему в губы, тихонько всхлипывая, и это будоражило мечника гораздо сильнее чем недавняя драка. Как только тяжёлые шаги и перебранка незнакомцев затерялись где-то вдали, Зоро собрал то малое количество выдержки, что осталось в его организме, и отстранился от манящих губ. — Эй, эй, — с трудом отдышавшись, проговорил мечник и мягко прикоснулся к подбородку Санджи, приподнимая его голову и заглядывая в мутные голубые глаза. — Я… я позабочусь о тебе, кок, но мне нужно, чтобы ты отвёл нас к себе, потому что я не имею понятия, где мы, черт возьми, находимся. Санджи посмотрел на него пустыми глазами, и медленно облизнув губы, выпустил тело Зоро из ловушки своих ног. Мечник кивнул и с большим трудом, стоит сказать, отлип от стройного тела. Обхватив Санджи за талию и закинув его руку к себе на плечо, он потащил кока к выходу из темного заулка. — Я тебе не навигатор, — после довольно долгой паузы хрипло ответил Санджи, когда они вышли на главную улицу. – Это Нами-сан, а я не… Кок затих на пару секунд и несильно пихнул Зоро в бок, вынуждая перейти того на другую сторону улицы. — Нами-сан теперь ненавидит меня… — прошептал Санджи, не сводя взгляда с третьего дома впереди по кварталу. Зоро расценил это как окончание их долгого пути и, дойдя до знания, почти поволок Санджи вверх по лестнице. — Это ничего, — продолжил Завитушка, открывая непримечательную дверь на этаже. Его голос звучал едва слышно и мрачно, прямо как комната, в которую они вошли, — я себя тоже ненавижу. Зоро впихнул Санджи внутрь и, закрыв дверь на ключ, прислонил ослабленное тело кока к стене, обшаривая его юкату в поисках зажигалки. Когда теплый свет нескольких зажжённых фонариков осветил помещение, Ророноа, сказать по правде, слегка обалдел от увиденного. В комнате царил форменный бардак… нет, даже не так… абсолютный срач. По всюду валялось разбитое стекло и разорванная бумага, в которой угадывались плакаты о розыске. На столе возле двери, как бельмо на глазу белела коробка для торта, а может ещё для какой кондитерской чуши. Вдоль ближайшей от входа стены стояли мешки с мукой, канистры с маслом и коробки с прочими ингредиентами, которые Зоро смутно припоминал по вылазкам на рынки вместе с коком и по своим одиноким набегам в кладовую в поисках выпивки. Мечник глянул под ноги на скомканные и разорванные розыскные листы. С них на него смотрел Санджи с сердечками в глазах и дурацкой улыбкой. Его награда теперь была выше, и надпись "ЖИВЫМ ИЛИ МЕРТВЫМ” вернулась на свое законное место. Фамилия “Винсмоук” была вырвана из некоторых копий, а на других зачеркнута жирными чёрными чернилами. Зоро наступил на один из потрёпанных плакатов, испытывая почти эстетическое удовольствие от того как сероватая бумага мялась и рвалась под подошвой дзори. Он медленно подошёл к все так же стоящему у стены и бормочущему что-то под нос коку. Его нужно было уложить на футон, пока глупый Завитушка не сполз на пол и улёгся прямо там. Только он приблизился к Санджи вплотную, как его нога наткнулась на что-то твёрдое брошенное у стола. Зоро взглянул вниз и заметил небольшой черный цилиндр похожий на консервную банку с большой желтой цифрой «3» на боку. Вокруг непонятной штуки валялись осколки золотого металла. Санджи поднял на него холодные, голубые глаза, полные отчаянья, и его лицо скривилось в презрении. Зоро не спрашивал, но Санджи все равно ответил: — Чёртовы уроды, все время зовут меня мусором, а потом дарят подарок, грёбаные мудаки, — его взгляд становился всё безумнее, будто он вообще не видел перед собой Зоро, — а… сегодня я получил это… Санджи немного оттолкнул мечника и двинулся к столу. Он судорожно вздохнул, когда открыл белую коробку и истерично хихикнул. Зоро подошёл к коку вплотную, со спины обняв руками стройную талию, и заглянул в коробку. На вид это был обычный торт или кекс, Зоро мало разбирался, и, судя по цвету, шоколадный. Бисквит выглядел как губка — единственное сравнение, которое смог придумать мечник, а глазурь была настолько темной, что, казалось, поглощала свет в комнате своей чернотой. Небольшой, слишком маленький для нормального торта, но слишком большой для пирожного, десерт пах совсем несладко и вообще выглядел довольно обычно по сравнению с кондитерскими шедеврами того же Санджи. Записки не было, как и явной причины, почему Завитушка дрожал от очередной едва сдерживаемой истерики. — Шпионская сеть Большой мамочки действительно поражает, — просипел Санджи, сжимая крышку коробки трясущимися пальцами, — раз меня нашли даже здесь и под прикрытием. Под херовым, видимо, прикрытием. Зоро точно знал, что торт не от Мамаши. Это было не в стиле Йонко, не хватало этому подарку драматизма и пафоса. И явно не от безумной семейки Винсмоуков, чьи королевские задницы не опустились бы до чего-то настолько простого, как десерты. Был ещё третий вариант… — Это извинение и, видимо, прощание, — наконец произнёс Санджи, устало откинувшись на грудь Зоро. — Шарлотт Пудинг, тридцать пятая дочь семьи Шарлотт, покидает сцену. Занавес. А вот это дерьмо… — Санджи ткнул пальцем в цилиндр на полу, в большую тройку, которая глядела прямо на них и, казалось, насмехалась над состоянием своего нового хозяина, — …это дерьмо — прощальный подарок Винсмоуков. Рейдовый костюм… долго объяснять. Санджи всё ещё слегка потряхивало. Наркотик блуждал по телу кока, отравляя и так воспаленное сознание. Завитушка развернулся в объятиях Зоро. Небесного цвета глаза блуждали по суровому лицу мечника, будто что-то выискивая в серьёзном прямом взгляде. Приподняв руку, он, едва касаясь провёл дрожащими пальцами по шраму, рассекающему левый глаз Зоро. — Я не… ты не должен… Санджи судорожно вздохнул, то и дело опуская глаза на губы Зоро и мягко поглаживая смуглую щёку. И Ророноа уже знал, что ничего не сможет с собой поделать, не сможет сдержаться и не поддаться соблазну, которой был вот прямо здесь, в его руках. Мечник медленно облизнул нижнюю губу и наклонил голову к прикосновению ладони Санджи. — Должен, — прямо сказал Зоро, — ты постоянно так беспокоишься обо всех и обо всем на свете, и это… это хорошо, это замечательно, Завитушка, но если ты… ты совсем не беспокоишься о себе. Постоянно забываешь, что и ты важен. Раз ты не можешь заботиться о себе, значит, предоставь это мне. Я буду беспокоиться, и я буду заботиться о тебе. И ты должен знать, что мы все это делаем и будем делать, и никакое твое прошлое и другое дерьмо этого не изменит. Ни для меня, ни для команды. Никогда. Ничего. Не изменится. Санджи всхлипнул и обнял себя за плечи, сильно сгибаясь, будто не хотел занимать много места, будто хотел просто свернуться калачиком и исчезнуть, будто хотел спрятаться от мира в руках Зоро. А тот только позволил себе обнять дрожащее тело кока крепче. Зоро никогда не был склонен к сентиментальности, но сейчас все по-другому, и он знал что сейчас нужно быть осторожным, деликатным. Он не понимал, как Нами справилась с этим. Она ведь тоже ушла от них, чтобы завершить сделку с Арлонгом, и тоже сначала не доверилась. Но он помнил, как потом ей перевязывали руку и ругали за то, что она с собой сделала. Нами тяжело прошла через свое прошлое, несколько раз изувечив себя в процессе. Зоро раньше не слишком-то об этом задумывался. В конце концов, самое главное, что всё закончилось хорошо и для Нами, и для команды, и это было самое главное. Правда же? Или нет? Как там говорил Санджи? Оправдывала ли цель все вложенные в неё средства. А как Робин справилась? Он задумался буквально на секунду прежде чем тяжело сглотнуть. А она и не справилась. Она справляется. И он вздохнул, пытаясь выбросить из головы её испуганный, и полный мольбы голос, когда она увидела золотой Дэн Дэн Муши, вместо этого пытаясь вспомнить, какой взволнованной и абсолютно счастливой она была, когда увидела Дорожный понеглиф на Дзо. Что ему делать сейчас? Как помочь ему справиться? — Чего ты хочешь? — тихим шепотом спросил Зоро, и Санджи вздрогнул, резко подняв на него глаза, но затем опустил голову, уставившись в пол. Зоро мягко коснулся подбородка Санджи, скользнув пальцам по колючей щетине к изгибу челюсти. Большим пальцем он, как мог, нежно поглаживал покрытую испариной острую скулу. — Что? — прошелестел Санджи, слегка наклоняясь к ласковому прикосновению. — Я же говорил тебе, — сказал Зоро, стараясь звучать как можно мягче, — только то, чего ты захочешь. Я не собираюсь давить на тебя. На самом деле Зоро давил. Давил ту часть себя, которая хотела взять все под свой контроль, которая хотела позаботиться о коке так, как считала нужным. Ведь раньше он всё делал правильно, верно же? Но сейчас это была не та битва, в которую он мог броситься сломя голову, это вообще больше не было битвой. Сейчас Зоро отдаст всё в руки Санджи. Сейчас всё будет так, как он захочет. В последнее время у кока было не так уж много возможностей выбирать. Так что, может так Зоро поможет ему справиться, если даст ему право выбора. Может, это правильное решение? Санджи мелко дрожал от его прикосновений. Зоро с трудом сглотнул, и с таким же трудом убрал руку с талии Завитушки, чтобы развязать свой пояс, вытащить катаны и прислонить их к ножке стола. Он положил вторую ладонь на щёку Санджи. Он только касался мягкой кожи, не двигал светловолосую голову и даже не пытался заставить Санджи поднять глаза. Просто касался. — Чего ты хочешь? — снова спросил Зоро, и Санджи громко со всхлипом выдохнул, голова была всё ещё опущена. Он поднял дрожащие руки и длинные пальцы обхватили предплечья Зоро. Широкие рукава юкаты соскользнули вниз, открыв глазу мечника запястья. И синяки на этих тонких запястьях, что уже утеряли яркий цвет, но всё ещё окрашивали бледные запястья пятнами. Мыслями он обратился к месту под столом, где среди золотых осколков валялся чёрный цилиндр, и призывал всю свою выдержку, чтобы подавить вспышку жгучего гнева, пока в ушах стоял крик Санджи: «Я позволил им использовать меня, запереть как гребаную скотину и отправить на бойню!» — Эм… — начал было Санджи, но сразу же умолк. Зоро ждал. Он ведь ждал уже так долго, что не прочь подождать еще несколько минут, дней, недель, лет если понадобится. Он знал, что некоторые жизненные уроки, некоторые важные вещи требовали времени. Они так и стояли, пока Санджи пытался выровнять дыхание и хоть как-то взять себя в руки, хотя бы для того, чтобы ответить на вопрос. Зоро не торопил с ответом, не переспрашивал, только впитывал в себя тепло влажной мягкой кожи под ладонями. — Просто, — снова подал голос кок, тихо всхлипнув, — прикоснись ко мне… пожалуйста. Зоро многому научился за эти годы, и самые тяжёлые уроки, что он усвоил за свою жизнь, всегда были связана с его накама. А ещё Ророноа знал, что не сможет отказать Санджи, о чём бы тот не попросил, особенно когда он так просил. И Зоро знал это раньше, чем оказался в этой комнате. — Хорошо, — коротко ответил мечник, наклоняя голову и зарываясь носом в копну взмокших золотистых волос. — Хорошо, — как клятву произнёс Зоро перед Санджи, ночью и апокалипсисом вокруг них. — Где ты хочешь, чтобы я тебя коснулся? Санджи хныкнул. Его глаза остекленели и наполнились слезами. — Черт, я не… я не знаю, — выдохнул кок, и Зоро почувствовал, как напряглась острая челюсть под его ладонями. – Какого хрена ты вообще спрашиваешь? Я не… я не сахарный и не хрупкий, ясно? Перестань обращаться со мной, будто я из стекла сделан. — Я не настолько туп, чтобы так думать — усмехнулся Зоро. — Просто я хочу знать, чего ты хочешь, и хочу тебе это дать, дуро-кок. Это так трудно понять? Я просто… Ророноа старался подобрать правильные слова, а потом послал к чёрту это дело. Он наклонился вперёд и прижался губами к дрожащим пальцам Санджи, слишком нежно, чтобы это вообще можно было назвать поцелуем. — … Только то, что ты мне дашь. Только то, чего ты хочешь. И я хочу услышать это от тебя. — Ох, — тихо выдохнул Санджи, то ли от этих слов, то ли от трепетных прикосновений. Пусть Зоро не знал, как быть мягким, но он точно знал, что хотел ещё. Он хотел больше этих тихих звуков и сладких выдохов. Хотел насладиться и утонуть в них. Он хотел, чтобы этот дрожащий хриплый голос сказал ему о каждом приятном прикосновении, о каждом месте, которое заставляло кока желать большего. — Где ты хочешь, чтобы я коснулся тебя? — снова тихо спросил Зоро. Санджи уже не дрожал и всё так же молчал, но его пальцы сжались на руках Зоро и опустили их вниз по шее к воротнику юкаты. – Здесь? Зоро позволил своим ладоням скользнуть по бледной коже, опуская большие пальцы к выпирающим ключицам, и легонько сжал основание шеи кока. Санджи кивнул, и мечник, хмыкнув, провёл одной ладонью вниз по груди Завитушки. Кончики его пальцев горели от прикосновений к этой теплой коже. — Сними это, — дрожащим голосом скомандовал Санджи, откидываясь назад и полностью опираясь на стол. – Только не до конца, хорошо? Зоро кивнул, нежно целуя покрасневшую скулу, прежде чем немного отодвинулся и обхватил края юкаты, совсем немного обнажая плечи кока. Ладони мечника скользнули по упругой груди, ощущая, как чувствительная кожа слегка подрагивала под мозолистыми пальцами. Он двигался всё ниже. Сначала к твёрдым соскам, мягко погладив подушечками больших пальцев нежные комочки, затем по торсу, очерчивая каждый бугорок мышц крепкого брюшного пресса, отодвигая ткань все ниже по плечам и открывая для себя все больше обнаженной кожи. — П-поцелуй меня, — хрипло попросил Санджи. Его грудь ходила ходуном от тяжёлого жаркого дыхания. Зоро согласно промычал, подался вперёд, опираясь руками о стол, и прикоснулся к тонким губам поцелуем. Это нежное прикосновение было скорее намеком на поцелуй, но Санджи застонал так, будто настолько развратно в жизни не целовался. Он вжимался всем телом в мечника всё сильнее… сильнее… сильнее… заставляя поцеловать себя ещё… ещё... и ещё. Словами не передать, как Зоро был доволен тем, что Санджи насыщался им. Он ведь так долго был голоден, правда? Ророноа даже не старался сдержать тихих стонов от прикосновений тёплого языка, скользящего по его нижней губе, но когда он сам попытался повторить эти движения, Санджи приоткрыл свои губы, скользкие от слюны, манящие и соблазнительные. Только-только Зоро углубил поцелуй, наслаждаясь сладким вкусом Санджи, как стол жалобно скрипнул под их напором. Зоро с трудом вздохнул и слегка прикусил зубами нижнюю губу кока, прежде чем отодвинуться. Одной рукой придерживая разложенного на столе, как вкуснейшее в мире блюдо, кока, Зоро оглядел его тёмным хищным взглядом. Санджи одной рукой прикрыл глаза, а другую, не понятно почему, положил на коробку с тортом. Он надеялся, что его вопросы звучали не как издевка или как странная форма какой-то дурацкой прелюдии. Он хотел, чтобы кок чувствовал контроль, чувствовал доверие, чувствовал, что всё сейчас только в его руках. Зоро опустил взгляд, оглядывая потрясающее тело перед собой. Пока всё, что ему удалось – это раздеть кока до оби и зацеловать тонкие губы. — Можно мне попробовать? — шёпотом спросил Зоро. Его пальцы скользнули по ключице кока, и тот выгнул спину, будто хотел прижаться к этому совсем лёгкому прикосновению всем телом. Будто это и было ответом. — Прекрати, блять, пожалуйста. Просто перестань спрашивать. Просто сделай это. Сделай это... — раздражённо фыркнул Санджи. Но Зоро… он ведь совсем не силен во всей этой межличностной херне. И ему в любом случае плевать на большинство людей в этом мире, а те, кто важен для него, прекрасно знали, насколько он груб и прямолинеен. Так вот, Зоро, конечно, сейчас было тяжело прятаться за всей этой пушисто-сопливой ерундой, тяжело сдерживать себя и свою необходимость контроля. Но ещё он помнил, как бродил по Санни, обмотанный бинтами и страдающий от боли. Как он мог уснуть только тогда, когда его тело болело так сильно, что буквально немело. Как он просыпался от собственного крика, задыхаясь, потому что там, во сне он снова видел Куму и иногда в этих кошмарах у него не хватало сил встать и остановить Санджи, и падал кок уже не от удара катаны в бок. Иногда он не мог убедить Ситибукая, а иногда, в наказание за его грехи, он наблюдал, как Бартоломью Кума уничтожал всю его команду, оставляя слабого никчемного старпома в полном одиночестве. И ещё помнил молчаливую компанию и дымящиеся чашки чая на рассвете. Он помнил, как осторожные дрожащие пальцы наносили лечебную мазь, чтобы хоть как-то облегчить его боль. Зоро знал, что сейчас они ничего не должны друг другу, точно так же, как ничего не должны были друг другу тогда. Но дело же не в том, чтобы быть обязанным. О чём там говорила Нами? О том, что он слишком жёсткий? Ну, так и есть. Да, он не знал, как быть нежным, но он знал, как быть преданным. Может быть, те мягкие, свободные от осуждения ладони, проводящие по его шрамам, поправляющие повязки на боку, были наполнены не этим чувством, но он надеялся, что Санджи испытывал хотя бы нечто похожее. Он медленно наклонился, не сводя взгляда с лица Санджи. Обдав теплым влажным дыханием грудь кока, он наклонился еще ниже, прижимаясь к теплой коже губами. Санджи заскулил, будто ему было больно, будто даже такие нежные прикосновения ранили его. Зоро не разжал губ, только тихонько выдохнул и поднялся выше, к ключицам. — Можно мне поцеловать здесь? – спросил Зоро, проводя ладонями по бокам Санджи, слегка надавливая на покрывшуюся мурашками бледную кожу. — Только быстрее, — хрипло произнес Завитушка, кивнув. Мечник проурчал что-то в ключицу кока, проведя языком по выступающей кости. — Не спеши, — прошептал Зоро, слегка царапнув зубами кожу. Санджи снова заскулил, сбиваясь с дыхания и сжимая кулаки. Картон под его пальцами смялся. Зоро скосил взгляд на коробку, которая вызывала в нем слишком много чувств для куска макулатуры, и первое из них – раздражение. — Я знаю, что ты его не выбросишь, — напустив в голос максимум равнодушия сказал Зоро и продолжил нежно выцеловывать грудь кока, — может отдашь его? Зоро хотел услышать ответ. Он ждал его, пока спускался лёгкими поцелуями к твёрдому животу. Кок шумно выдохнул. Длинные пальцы снова сжали жёсткий картон. — Я был к этому не готов, — тихо сказал Санджи, — поэтому я был пьян, когда ты пришел. Я просто… Блэклэг тяжело сглотнул, а Зоро только покачал головой. — Я просто не хотел думать об этом, не хотел видеть или вспоминать. Просто хотел забыть и этот чертов торт, и всё, что было, – Санджи пожал плечами, ну Зоро думал, что он пожал, потому что сам был слишком занят, рисуя узоры поцелуями на подтянутом животе. Мечник хмыкнул в мягкую кожу и оторвался от туманящего разум занятия, чтобы нависнуть над лицом Санджи на вытянутых руках. — Ты идиот, — усмехнулся Зоро, с удовольствием наблюдая, как щёки Завитушки краснеют ещё больше, а удивительные брови сходятся к переносице. – Поделись им, — как само собой разумеющееся сказал Ророноа, и Санджи не нашелся, что на это ответить, только недоуменно склонил голову с невысказанным вопросом в глазах. — Поделись им с кем угодно. Хотя нет.. к чёрту это, поделись им со мной, — пояснил Зоро и провел грубой ладонью по всей длине руки Санджи, сперва слегка сжав узкую ладонь, а после переплетая их пальцы. Кок медленно поднялся и сел. Он придвинул уже слегка убитую коробку ближе, бросив любопытный взгляд сначала на неё, а затем на Зоро. Ророноа почувствовал, как краска залила его лицо, и от этого смутился ещё больше, но даже не думал останавливаться. – Всё, что ты не… ну, знаешь… чёрт неважно… тебе не обязательно иметь с этим дело одному. Раздели его со мной. — Ты не любишь сладкое,— тихо произнес Санджи, поставив коробку к себе на колени и убрав крышку в сторону. Зоро закатил глаз. Вот почему он не любил тонких намеков и ходить вокруг да около. Прямолинейность и предельная откровенность помогали избежать недопонимая. Тем не менее, он знал, что Санджи умнее и что сейчас, когда быть прямолинейным почему-то сложно, он знал что кок поймет всё правильно. — Это… дело ведь не в сладком, — усмехнувшись, пояснил Зоро. Он ткнул пальцем в торт. — Если не можешь с чем-то справиться один, раздели это с кем-то. Все просто, кок. Сейчас повисшее между ними молчание почему-то воспринималось легче. Санджи внимательно вглядывался в лицо Зоро, а тот позволял, ну и краснел под этим взглядом, конечно. В любом случае мечнику, скрывать было ничего, он всё сказал. Видят боги, он наслушался достаточно лекций от своего капитана по теме мяса и жуков и надеялся, что научился от него довольно доступно доносить свои мысли. Зоро не знал, что Санджи выискивал в его лице, но, видимо, кок это что-то нашёл. Голубые глаза потемнели, а лицо и шея вспыхнули румянцем сильнее. Ророноа даже не ожидал такой реакции завитушчатого организма, но удивление мечника только усилилось, когда длинные тонкие пальцы погрузились в темную мякоть десерта и отломили краешек. Кок поднес кусочек к лицу Зоро, не сводя глаз с губ воина, словно физически не мог отвести от них взгляд. Если бы прямо сейчас Ад и Рай обрушились на их головы, Зоро знал, что Санджи даже бровью не повел бы. В лазурных глазах сверкали золотые искры, и, кажется именно они разожгли настоящий пожар за грудиной мечника. Зоро немного наклонился вперёд и обхватил губами маленький кусочек торта. Ну что ж, было не так сладко, как он думал. Насыщенный темный шоколад буквально таял, едва коснувшись языка. Глазурь сверху была терпкой в контрасте со сладким бисквитом. Это было неплохо. Санджи всё отрывал небольшие, таявшие от тепла его пальцев кусочки и кормил Зоро, специально размазывая шоколад по его нижней губе, будто хотел, чтобы аромат и вкус сладости проник в каждую пору тела мечника. А Зоро пытался сдержать дрожь, представляя разницу между вкусом торта и пальцами кока. Он представлял как вылижет их дочиста. — Чёрт, — тихо произнес Санджи, а затем жарко, с придыханием, почти срываясь на стон. — Ох, блятский чёрт. Санджи резко подался вперёд. Скользкой от шоколада и слюны рукой удерживая лицо мечника, а другой цепляясь за воротник хаори, притянул его ближе. Зоро резко выдохнул от острой боли, когда врезался коленом в стол, но быстро забыл о этом, да и вообще обо всём, когда Санджи с откровенными стонами слизывал шоколад с его губ. Мечник, правда, по началу собирался просто стоять и позволить Санджи вести, сделать всё, что он захочет. Но чёрт, он же не из стали, правда же? Поэтому Ророноа ничего не мог поделать с тем, что его язык стремился проникнуть в сладкий жар рта Завитушки. И Санджи совсем не возражал, судя по тому, с каким энтузиазмом он вылизывал рот Зоро. Ророноа позволял ему руководить поцелуем, а себе позволил таять, как шоколад , пока Санджи покусывал, посасывал и лизал его губы, пока кок смаковал и вбирал в себя каждый его сбивчивый вдох. Это... чёрт, это было так грязно, так чертовски влажно и горячо. Санджи, весь выпачканный шоколадом, с блестящими глазами, припухшими губами и тяжело дышащий, был словно ожившая влажная фантазия. Тонкая ниточка вязкой слюны соединяла их губы, когда кок немного откинулся назад прервав их поцелуй. — Ещё, — прохрипел Санджи, и его рука снова утонула в сладком массиве. Даже если бы сейчас весь Морской Дозор попытался оттащить Зоро от кока, тот не сдвинулся бы даже на сантиметр. Он, словно заколдованный, позволял Санджи делать с собой всё, что его душе угодно. — Пожалуйста, пожалуйста, Можно? Можно мне? Санджи умолял. Он просил... у Зоро. Разрешения. — Всё, что хочешь, — попытался прошептать Зоро, но его голос звучал настолько тихо, что, черт возьми, слова превратились просто в колебания воздуха, — всё, что тебе нужно сделать, это сказать мне чего ты хочешь, и это будет твоим. "Я уже твой", — вслух не прозвучало, но то, как Санджи хныкнул, глянув на него влажными глазами, возможно, говорило о том, что Зоро, может быть, не так уж плох в этих ваших грёбаных намеках. — Л-ложись на футон, — тихо сказал Санджи, низко опустив подбородок, так, что чёлка полностью скрыла глаза. — И сними эту сраную хламиду, как тебе вообще... — сбился на привычное ворчание кок, и Зоро расплылся в улыбке. Что-то мягкое и лёгкое наполнило его грудь от этих придирок, таких знакомых и в то же время новых. Это окончательно вернуло Зоро в настоящее, в реальность, как ничто другое до этого. Ни мягкие желанные губы Санджи, ни горький вкус шоколада, ни недавняя битва. Вот это. Нечто повседневное, домашнее и знакомое, это... это то кем они были. Просто они. Санджи и Зоро. Ророноа привык подчиняться приказам и сделал так, как ему сказали. Медленно повернувшись спиной к коку, он стянул с плеч хаори и бросил его вроде бы в самый чистый угол разгромленного помещения. Только Зоро взялся за воротник своей юкаты как… и он на самом деле не понял как, ведь не услышал не единого звука шагов за спиной… Санджи прижался обнаженной грудью к его спине, бормоча что-то ему в затылок. — Нет, нет, не надо. Только хаори. Позволь мне… я сам хочу… позволь мне, пожалуйста, пожалуйста, — сбивчиво шептал Санджи. Его холодная влажная ладонь скользнула под ткань юкаты, оглаживая крепкую грудь. — Просто иди... иди ложись. Зоро кивнул, с трудом сглатывая вязкий комок в горле. Он сделал последние шаги к футону и лёг на спину, опираясь на локоть, чтобы видеть Санджи. Кок стоял у стола спиной к мечнику. Зоро видел как, оби упал на пол, а следом и юката скользнула с тела Санджи. Блэклэг взял коробку с остатками торта и повернулся. Зоро ошеломленно сел. Напрочь позабыв, как делать вдох… а может выдох, да, в принципе, как дышать. Он крепко сжал футон пальцами, чтобы только не двинуться. Чтобы не подскочить с чертового ложа и не схватить Завитушу в охапку и… и... Он видел, как Санджи бросил взгляд на его напряжённые руки, на кулаки с побелевшими костяшками, а затем голубые глаза скользнули вверх, к шее и остановились на тяжело вздымающейся груди мечника. Но Зоро было не до того, если честно. Как он мог сосредоточиться на горящем взгляде кока, когда тот стоял посреди комнаты совершенно, мать вашу, голый! То есть всё это время под жёлтой в полоску юкатой вообще ничего не было? То есть вы хотите сказать, что он вот так дрался? Он припомнил недавнее размахивание ногами в узком переулке за баром, и во рту резко стало сухо. Дерьмо. Какого хера? Неужели этот говнюк надеялся вырубить тех ушлёпков с одного удара, чтобы никто не заметил? Чёрт, почему это так, сука, возбуждало? С Зоро было явно что-то не так. Мысли мечника рассеялись, когда Санджи стал медленно приближаться к нему. Тёмный взгляд Ророноа метался от одной части тела блондина к другой. Сначала были ноги (ну, потому что Зоро был слаб и немощен перед их восхитительной длиной, перед их убийственной силой). Каждый шаг подчеркивал рельеф мышц, превращая всего Санджи в соблазнительную игру света и тени от кончиков пальцев ног до взъерошенных золотистых волос. Зоро никогда не интересовался искусством, но прямо сейчас он поймал себя на мысли, какими словами он описал бы тот шедевр, что стоял прямо перед ним. И хватило бы у него вообще слов. Санджи, конечно, не такой крупный, но его тело лишало мечника дара речи и способности адекватно мыслить: стройное, с развитой мускулатурой во всех нужных местах, блестящее от пота. Раны и синяки на бледной коже почти зажили. Зоро, как чёртов грёбаный эгоист, жалел, что не оставил на Санджи ни одной своей отметки в ту ночь на Дзо. Может, так бы кок помнил о Ророноа, когда был один, и знал бы, что он был нужен. Но вместо этого у Санджи остались только заживающие ссадины на запястьях и тяжесть прошлого и настоящего, размером с целый мир на плечах. У Зоро в буквальном смысле текли слюни от вида Санджи, что, соблазнительно покачивая бёдрами, подходил всё ближе, и это вызывало гораздо больший аппетит, чем недавняя дегустация десерта. Он шёл прижимая чертову коробку к бедру так медленно... так чертовски медленно, будто тёк как патока, будто прекрасно знал, что каждую секунду Зоро терял и так херовое самообладание. Да, Ророноа Зоро, будущий величайший мечник, был абсолютно слаб перед этим человеком, перед его дурацкими бровями и его дурацким, блять, телом, и перед тем, как идиотский кок опустился рядом с ним на колени и с огромной осторожностью положил коробку на футон. Будто развалины торта, момент, и их невысказанные пока слова были необычайно хрупки, будто они были в одном шаге от того, чтобы разбиться вдребезги. Он сбился с дыхания, когда Санджи глянул на него так, будто Зоро был вкуснейшим блюдом, словно коку не терпелось попробовать его. Он был как умирающий от голода человек, которому боги даровали шведский стол, и он не знал, с чего начать. Зоро был не в силах отвести взгляд и, стараясь даже не моргать, наблюдал, как Санджи провёл ладонью от центра своей груди ниже… ниже... и ещё ниже. Кончиками пальцев он провёл по темным волоскам на лобке, и мечнику нестерпимо захотелось прижаться губами там, где скользнули эти пальцы. Ему так хотелось провести языком вдоль паховой складки, по тёмным волоскам, по твердому истекающему стволу. Санджи обхватил пальцами основание своего члена, слегка сжав. И когда тихое "ах" сорвалось с губ кока, вся кровь в теле Зоро, казалось, прилила к одному месту, и это точно была не голова. — Ложись, — приказал Санджи, и Зоро, облизнувшись, кивнул, молча откидываясь на футон, опасно возбужденный и послушный, словно дикий зверь, которого наконец приручили. — Что теперь? — спросил он, не сводя глаза с кока, в то время как тот облизывал взглядом грудь старпома. — Можно мне...? — Санджи протянул руку и кончиками пальцев коснулся края белой юкаты и смуглой кожи так нежно, что мечник не смог бы сдержать мелкую дрожь, даже если бы очень постарался. — Можно что? — настойчиво спросил Зоро, не сводя глаза с Санджи. — Чёртов мудак, — тихо сказал Завитушка, убирая пальцы и забирая трепетное прикосновение. Зоро пришлось прикусить язык, чтобы не начать умолять вернуть всё назад. — Можно я тебя раздену? — застенчиво прошептал кок, и его подбородок опустился на грудь, скрывая лицо. Ну вот и что это? Ну нет, Завитушка, так дело не пойдет. В груди вспыхнуло что-то яростное, гневное и даже досадное от того, что обычно нахальный и гордый кок вот так трусливо прятался. Тем более прятался от него, от Зоро. Это ведь… мечник глубоко вздохнул. Если честно, не нравилось ему вот такое хождение на цыпочках вокруг кока. Но чёрт, он ведь не полный идиот (хотя Завитушка считал иначе). Когда весь вечер казался хрупким, как стекло, когда казалось, что если он коснется Санджи сильнее чем нужно, тот просто разлетится на миллион осколков. То яростное и гневное, что пекло в груди, было не виной кока. Зоро злился на себя, потому что не знал как справится с состоянием Санджи. Он не знал, как вести ту битву, которая ему не принадлежала, против врага, которого он не знал. Он не знал как победить, но он попытается. Попытается. Зоро потянулся вперёд и нежно коснулся пальцами подбородка кока, немного приподнимая светловолосую голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Санджи выглядел... ну, за неимением лучшего слова… растерянным. Голубые глаза опущены, щёки раскраснелись, а нижняя губа прикушена. На секунду старпом задумался, каково было бы пойти тогда за ним. Плюнуть на весь план с Ло и отправиться с Луффи, Нами и остальными за их коком. Он, конечно, вообще не был силён в стратегии и планировании, но у него был талант оказываться именно там, где нужно… он ведь всегда находил дорогу к нему. Смог бы он остановить драку Санджи и Луффи? Смог бы он предотвратить то, что так сильно теперь рвало кока на куски? Смог бы он поговорить с Санджи? Или они бы просто дрались снова, снова и снова, не в силах подобрать нужные слова, застряв в этом чёртовом танце... единственном жестоком танце, который знали их тела? — Конечно, — наконец ответил Зоро, погладив подушечкой большого пальца нижнюю губу кока. Он улёгся на спину, закинув руки за голову, и сделал вид, что полностью наслаждается своим текущим положением. Санджи судорожно вдохнул и словно перестал дышать. Его пальцы мелко дрожали, когда он потянулся к воротнику юкаты мечника. И тогда… может, ободрённый мягкими словами и нежными прикосновениями, а может, просто вот такое прямое разрешение наконец-то прервало ту умственную гимнастику, что происходила в самой дурной части завитушчатого мозга… руки кока перестали дрожать. Он поспешно выпутывал старпома из одежды, тихо матерясь на Зоро и на ту позу, в которой тот пребывал. Мечник послушно приподнялся, не в силах сдержать лёгкого смешка, когда кок стягивал одежду с его плеч, и рук и снова лег на футон. Движения Санджи были уверенными, быстрыми, особенно когда его пальцы развязывали оби, будто ему жизненно было необходимо увидеть тело Зоро. К тому времени, как старпом оказался полностью обнажённым, Санджи, казалось, уже сошел с ума от нетерпения. Его взгляд обжигал, будто клеймил тело перед собой, будто заявлял на него свое право, и Зоро смутился от того, насколько он твёрдый только от этих мыслей, только от этого взгляда ярких глаз, которые с животным блеском смотрели на его истекающий член. И Санджи медленно...так, сука, медленно облизнул свои чёртовы губы. Но он не пытался прикоснуться к Зоро. А нет. Стоп. Очень даже пытался. У Зоро потемнело в глазах (возможно от прилива крови, правда совсем не к мозгу), когда Санджи оседлал его бёдра и подтянул к себе коробку с остатками торта. Стройное тело кока давило своим весом и этим немного отвлекало от неконтролируемого возбуждения, что уже жгло всё существо Ророноа. Совсем немного отвлекало. — Ты голоден? — спросил Зоро, и уголки его губ растянулись в лёгкой ухмылке. Санджи дрожал на нём, такой трогательный, распаленный и безумно манящий. Широкие ладони Зоро легли на бледные бёдра, и мечник с ума сходил ощущая крепкие мышцы и жёсткие волоски под пальцами. А ведь он был так близок к тому, чтобы потерять его, навсегда потерять Санджи. Потерять ощущение этих напряженных мышц под своими ладонями, мягкой кожи под кончиками пальцев. Зоро так глубоко ушёл в мрачные мысли, что пропустил мимо ушей слова Санджи и только липкий от шоколада палец, что коснулся его щеки, вернул Ророноа в реальность. — Le goûter Trianon, — тихо произнес Санджи, засовывая в рот покрытый темной глазурью палец и слегка посасывая. — Возможно, неприятие сладкого – это побочный эффект от постоянного пребывания на острове десертов, потому что она использовала в качестве основы слишком темный шоколад... горький. — последнее слово Санджи буквально промурлыкал, наклоняясь к лицу Зоро, и лизнул выпачканную глазурью щёку. Мечник резко выдохнул, чувствуя, как его член пульсировал, прижимаясь к заднице Санджи. Блять, это же были просто слова, которые повар произнёс своим дурацким прокуренным голосом, и просто его горячий язык. Боги, Зоро совсем не был уверен, что переживёт этот десерт. — Он состоит из пяти слоёв, — продолжил свою лекцию Санджи, будто они с Зоро вели беседы на камбузе "Санни", а не делились теплом своих обнажённых тел на футоне, — вместо обычных трех. Верх и низ – обычный шоколадный бисквит, и она украсила его glaçure miroir, что придало торту изысканный вид и добавило терпкости и горечи, подчеркивая насыщенность шоколада. В глазурь и мусс она добавила малину, — Санджи с довольным урчанием прижал перепачканные шоколадом пальцы к груди Зоро, он отвёл глаза будто мыслями отправился на кухню, куда-то между кастрюлями и противнями с десертами. — На языке кондитеров означает "доброе сердце", хотя в этом есть ирония, конечно, вряд ли можно сказать, что нас воспитывали по-настоящему добрыми. Чёрт побери! Зоро хотелось встряхнуть Санджи за эти слова и ту досаду, что проскользнула в сияющих глазах. Ему так хотелось стереть воспоминания о том проклятом острове и заставить понять дурного Завитушку, что дело не в семье, не в его прошлом. Дело только в нем. И важен только он… глупый, добросердечный, благородный, болезненно любящий, дурацкий Санджи. — Ну, на вкус неплохо, — Зоро так старался звучать беззаботно, но сорвался на хриплый громкий выдох, когда Санджи наклонился вперёд и широко лизнул измазанную шоколадом грудь старпома. — Дай мне… ох, блять... — Зоро сильно прикусил губу, когда зубы Санджи впились в его кожу, а следом по саднящему вкусу прошёлся горячий язык. — Дай мне… дай попробовать ещё раз. Санджи не ответил, но его пальцы уже прижимали к губам Зоро мессиво из бисквита и мусса. Голубые глаза безотрывно наблюдали, как Зоро немного приоткрыл рот для длинных тонких пальцев. Горечь шоколада с фруктовым послевкусием взорвала его вкусовые рецепторы, а ощущение того, как пальцы кока коснулись кромки его зубов и его губ, пьянило разум. Санджи одёрнул было руку, но Зоро быстро перехватил её и снова поднес к губам, в последнюю секунду наклоняясь и целуя запястье, надеясь этим нежным прикосновением стереть даже память о проклятых золотых браслетах. С губ кока сорвался полузадушенный стон. Он прижался спиной к колом стоящему и определенного требующему внимания члену Зоро, довольный тем, как тяжело дышит сам мечник. В руке Санджи был новый кусочек, больше уже похожий на грязь, чем на торт, и Зоро следил тёмным взглядом, как Завитушка снова размазывал глазурь по его ключице, спускаясь по упругой грудной мышце к соску. Санджи двинул бедром назад, чтобы дать себе больше пространства и дочиста вылизать грудь Зоро, но от этого дразнящего движения мечник глухо выдохнул, а Санджи, подавляя стон, снова впился зубами в крепкие мышцы. Тело Зоро словно объято пламенем. Он пытался помнить, что вообще-то это Санджи отравлен, но с каждым мягким прикосновением губ этого парня к своей коже и с каждым маленьким кусочком десерта, который кок брал тонкими пальцами, Зоро чувствовал, как по его телу разливался яд, который выжигал все внутренности. Санджи бесстыдно стонал от того, как Зоро облизывал его пальцы и вообще не помогал бедному мечнику не сдохнуть прямо тут от разрывающего желания. Чёртов ублюдок медленно потирался задом о член Зоро и этой медленной пыткой выбивал из Ророноа весь воздух и остатки самообладания. Он был уверен, что смазал задницу кока таким количеством предэякулята, что смазка может и не потребоваться, и вроде бы стоило смутиться, но всё о чём он думал — это о скольжении своего члена по упругим половинкам. Но, видимо, боги услышали его невысказанные молитвы, и Санджи, похоже, тоже потерял терпение. Резко подавшись вперёд, он развратно и по́шло поцеловал Зоро, одной рукой вцепившись в его левый бок, а другой поглаживал твердый пресс, оставляя на нем грязные мазки слюны и шоколада. — Коснись меня, — выдохнул Санджи. Его губы были перемазаны муссом и глазурью, а глаза прикрыты трепещущим веками. — Черт, Зоро, пожалуйста, пожалуйста… Ну, Ророноа не нужно было повторять дважды. Резко сев, Зоро обхватил стройную талию кока, меняя их местами и роняя того на футон. Чёрт, он хотел пососать язык Санджи, коснуться своим, вобрать его в свой рот. Он хотел слизать этот горький привкус тёмного шоколада с тонких губ. Блять! Он просто до потери сознания хотел проклятого кока. — Где мне коснуться? – спросил Зоро, жарко дыша в нежную и чувствительную кожу шеи. Широкая ладонь огладила изгибы твердых мышц от ключиц вниз по центру груди до подтянутого пресса, легко надавливая на подёргивающиеся мышцы. — Где угодно, — жарко выдохнул Санджи, дрожа в больших руках Зоро, — коснись… пожалуйста, Зоро. Здесь, чёрт возьми, вот здесь… — взяв кисть мечника он положил его ладонь себе на грудь, задыхаясь от того, как мозолистые пальцы прошлись по чувствительному соску. Зоро изо всех сил старался, чтобы его прикосновения были нежными. Он хотел бы, чтобы кожа на его ладонях не была такой грубой. Он ласкал грудь Санджи, массируя мягкую кожу, сжимая твердые соски и наслаждаясь судорожным дыханием Блэклэга. Он медленно облизнул губы, и Санджи, видимо спровоцированный этим движением, приник к его рту, как мотылек, привлеченный пламенем, не в силах вымолвить не слова, задыхаясь от невысказанных желаний. Но Зоро хотел его слышать. Он хотел, чтобы Санджи сказал чего желает. Хотел, чтобы кок запинался и срывался на стоны от неконтролируемого возбуждения. Может в тяжелом хриплом дыхании, может в тёмном животном взгляде, но Завитушка будто почувствовал тайную прихоть мечника. Он отвёл на мгновение взгляд и прикусил нижнюю губу, словно решался что-то сказать. И блять … этот парень… сейчас он выглядел как самый настоящий грех, а на вкус был как сладостный порок. — Поцелуй меня, — выдохнул Санджи, не сводя потемневшего взгляда с губ Зоро. — начни... начни здесь, — кок легко коснулся пальцем своей нижней губы, и Ророноа боролся с желанием прикусить мягкую плоть, — а потом… поцелуй меня здесь, и здесь, здесь… — и так тихий голос превратился в едва слышный шёпот, а затем и вовсе затих, когда Зоро оборвал его на полуслове. Ророноа прямо сейчас мог бы забыть своё имя, но он ни за что не забыл бы ни одного места, на которые указал Санджи. И сперва губы. Зоро теснее прижался к распластанному телу под собой и испытывал странное, необъяснимое наслаждение от ощущения колючей щетины на лице кока, что впивалась и колола его губы. Его язык слизнул маленькое пятнышко горького шоколада с уголка тонких губ, а затем намекающие лизнул эти самые губы, словно умоляя приоткрыться. Когда горячий влажный язык встретился с его собственным Зоро не смог сделать нормальный вдох от открывшегося ему жара, от сладко-горького вкуса. Горячее дыхание Санджи, что опаляло его лицо, только больше усиливало бурлящее внутри желание полностью поглотить Завитушку. Это было слишком хорошо. Зоро хотел бы, чтобы этот поцелуй был вечен. Вот только Санджи хотел не этого. И мечник, из последних сил собрав осколки своей выдержки, отстранился от разочарованно хныкнувшего Блэклэга. Его руки дрожали под тяжестью собственного распаленного тела, он старался не давить на кока своим не малым весом, но в то же время ему так хотелось подмять Завитушку под себя и не давать ему двигаться. Зоро нежно прижался губами к напряженной шее Санджи, как раз в том месте, где указывал его палец. Его тяжёлое, шумное дыхание обжигало кожу кока от шеи до самой челюсти. Его губы мягко касались разнеженного тела снова…снова… и снова, спускаясь вниз по подрагивающему горлу к впадинке между ключицами. Не справившись с искушением, он коротко лизнул впадинку, вызвав этим томный хриплый стон Завитушки. Ророноа, словно по самой понятной для него карте, шёл за воображаемой рукой кока, которая сейчас указывала на напряжённую грудную мышцу и, конечно же, на нежный сосок, который своей твердостью словно умолял Зоро облизать его, вобрать в рот, ласкать. И кто такой Зоро, чтобы противиться этому. Он выцеловывал каждую мышцу подтянутого живота, вылизывал каждую впадинку накаченного пресса, пока кок не шмыгнул носом…раз… другой… третий. Зоро поднял взгляд на лицо Завитушки, что, как оказалось, было закрыто предплечьем. Другой рукой Санджи вцепился в футон так, будто если он его отпустит, то умрёт в ту же секунду. — Ты… ты в порядке? — встревоженно спросил Зоро, беспокойно оглядывая кока. — Ты просто… — Санджи резко, судорожно выдохнул и сорвался на жалобный всхлип. — Это слишком… мне нужно, я.. — Всё, что захочешь, — тихо в очередной раз повторил Зоро, нависая над лицом Блэклэга, желая только убрать его руку и увидеть глаза цвета моря. — Укуси меня, — рыкнул Санджи, резко опуская ладонь на зеленоволосый затылок и надавливая с такой силой, что Зоро ткнулся носом в его шею. — Это уже слишком, укуси меня, укуси меня, пожалуйста, я… блять! — его голос сорвался на крик, а нога сильно дёрнулась, ударив пяткой об пол, да так, что деревянные доски тоскливо запротестовали. Ему нужно было правильно расценить ситуацию и рассчитать силу. Рот мечника был чуть ли не самой опасной частью его тела. Зоро людей убивал мечом, зажатым в зубах, вообще-то. Он вонзил резцы в шею Санджи, достаточно сильно, чтобы оставить следы и вытащить Завитушку из тёмных размышлений, в которые тот уже, видимо, снова успел впасть, но не настолько сильно, чтобы выступила кровь. — Вот так, да… — хныкал Санджи, извиваясь и дрожа всем телом. — Чёрт, дааа, вот так… Санджи потянул Зоро за волосы, вынуждая того опуститься ниже по его телу для следующего укуса. И Ророноа не сопротивлялся, снова и снова сжимая зубами бледное тело. Санджи кричал, сильно сжимая пальцами зелёные короткие пряди и запрокидывая голову назад. — Всё, что захочешь, — выдохнул Зоро, облизывая красные отметины зубов на светлой коже, — всё, о чем попросишь. Хочешь боли, я дам её. Я позабочусь о тебе, Завитушка, если тебе это нужно. Что Зоро мог предложить Санджи? Безоговорочную поддержку и драки, когда нужно выпустить пар. Благодарного слушателя, которому можно рассказать об очередной островной кухне. Того кто умрет за его мечту. Того, кто собьет с ног, только для того, чтобы Санджи мог подняться и идти вперёд сильнее чем был. Того, кто понимает, как тяжело нести чужую мечту, прекрасное бремя, навязчивый дар наследия. Возможно, этого недостаточно. Он не мог похвастаться миллионами белли за душой, у него не было ничего, что он мог бы предложить коку, кроме себя. Всего себя. Себя несовершенного, покрытого шрамами. Казалось, этого было так мало. Но это всё, что у него было. — Тогда, блять, позаботься обо мне, — прохрипел Санджи. Влажные глаза блестели в тёплом свете фонарей. Зоро не ответил, только кивнул, оглядываясь по сторонам. Вряд ли у кока здесь было что-то "специальное" для такого рода дел. Тут вообще было мало вещей, а о смазке можно было и не мечтать. Тёмный взгляд скользил по комнате, пока не остановился на боковой стене с небольшим шкафчиком, полным баночек и бутылочек с ингредиентами Что ж, у Зоро всегда был запасной план. Он резко встал и в мгновение оказался возле полки, как он надеялся, хоть с чем-нибудь напоминающим масло. Открыв первую баночку, Зоро сунул нос в содержимое, принюхавшись. И сразу удача. Довольный своей добычей мечник так заспешил обратно, что чуть не рухнул, запнувшись о разбросанную одежду. Он, спотыкаясь, грубо приземлился на колени перед Санджи. Кок ничего не говорил, только тихо хныкал, сгибая ноги в коленях и раздвигая их пошире, чтобы Зоро скорее придвинулся. От того, как Санджи, наконец, вот так раскрывался перед ним, у мечника запрыгали красные пятна перед глазами. Ему сложно было дышать, сложно было двигаться от сковавшего его тело вожделения. Подрагивающими от нетерпения пальцами он откинул крышку баночки быстрее, чем устроился между напряженных ног. — Сделай это, — словно в бреду шептал Санджи. Он запрокинул голову назад, пронзительно застонав, когда Зоро, не справившись с искушением, провел сухим, шершавым пальцем по чувствительной коже от яичек Санджи к сжимающемуся проходу. – Не… не могу ждать, пожалуйста, просто… Пальцы Зоро погрузились в беловатое содержимое банки, и тепло его пальцев топило твердые кремовые кусочки, превращая их в вязкое густое масло. Терпения у мечника не осталось, растаяло и исчезло к чёртовой матери. Грубые подушечки пальцев мягко потерли дырочку Санджи, и тот сорвался на поток проклятий, и Зоро будто окатило кипятком. Это ведь не должно так возбуждать, чёрт возьми . — Хочешь, я подготовлю тебя? — спросил Зоро, практически пугаясь своего собственного голоса, который словно наждак прошёлся по ушам, хриплый, низкий, рычащий. — Я буду играть с твоей дырочкой, пока ты не начнёшь умолять меня позволить тебе кончить. Я буду ласкать тебя пальцами, пока ты не потеряешь разум. Пока не начнешь просить, чтобы я всунул член в тебя. Хочешь? Я в твоем распоряжении, — Зоро низко наклонился вперед и его дыхание опалило сочащуюся смазкой эрекцию кока, — Санджи. Завитушка мелко дрожал. Он весь дрожал под Зоро. Его изнывающий член подёргивался, и на головке выступило ещё несколько больших капелек предэякулята. Зоро яростно, по-звериному улыбнулся. Его пальцы отстранялись каждый раз, когда Санджи отчаянно подавал бёдра вперёд. Его взгляд задержался на яркой большой отметине от зубов на шее кока, и его собственный ствол налился кровью, а яйца болезненно заныли. Но он должен услышать. Санджи должен сказать это. Зоро хотел исполнить любую его прихоть, утолить любую жажду. Он хотел разрушить Санджи всеми способами, но только так, как тот захочет. — Ты… — Санджи с трудом вдохнул, когда Зоро кончиками пальцев прошёлся по бурой головке кока, размазывая капельки предсемени, — гребаный ублюдок… скотина. Изнывающий Завитушка сбился на тихое бормотание, неконтролируемо двигая бёдрами, чтобы почувствовать больше прикосновений, больше давления, хоть чего-то. Но Зоро, как полный мудак, каждый раз забирал у бедного кока желанные ощущения. Санджи был в отчаянии, его тело напряглось, словно он вот-вот просто подорвётся, скрутит садиста и сам его трахнет. Зоро слишком хорошо знал Санджи, поэтому, навалившись на него всем весом, совсем немного, просунул кончик пальца в соблазнительное тепло, слегка надавливая на тугие стеночки и ощущая, как ободок пульсирует вокруг фаланги. Санджи вцепился пальцами в футон, как в последнюю надежду на спасение, ощущая, как всё его тело горит от этой сладкой пытки. — Ну давай же, — прошептал Зоро. Одной рукой он ухватил Санджи за ногу и, подтягивая всё тело кока ближе, мягко коснулся губами изгиба колена. — Скажи мне, у тебя же так хорошо получалось. Санджи, такой податливый, под ним, потерявшейся и умирающий в обещании удовольствия, заставлял Зоро покрыться мурашками и потихоньку терять способность к здравой мысли. Но от него не ускользнуло, как кок смущённо прикусил губу от похвалы и расслабился от его слов. — Вставь, вставь один палец, — выдохнул Санджи. Его голос, тихий, как ночь, и звенящий, как воздух между ними, — пожалуйста, Зоро, только один, только один… Зоро вроде бы и сам просил Завитушку говорить о своих желаниях, но, как оказалось, был не готов к такой откровенной молящей просьбе. Он вздрогнул от этих слов, а сердце забилось такой силой, что мечник ничего не слышал кроме его глухого стука. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и перевести дыхание. Он обвел кончиком пальца сжатую дырочку и медленно вошёл до первой фаланги. Глубоко вздохнув, Зоро подался ещё на пару миллиметров вперёд, наблюдая как Санджи снова прикусил губу и закрыл слезящиеся лазурные глаза в болезненном блаженстве. Это… чёрт, это было так опьяняюще… это давление… тугая спираль всё сильнее заворачивалась внизу живота Зоро. Он вошёл до конца, прижимаясь костяшками к теплой коже ягодиц, а подушечкой смазанного маслом теплого большого пальца мягко выводил круги на чувствительном месте между мошонкой и анусом. — Вот так? — спросил Зоро, слегка сгибая палец, затем медленно вытаскивая почти до самого кончика и также медленно вводя обратно в глубину. Санджи выглядел так, будто был в одном шаге от того, чтобы искусать собственные губы в кровь. — Чёрт, да, да, вот так… хорошо, — выдохнул он, когда Зоро снова проник в него так глубоко, как только мог, сильнее сгибая палец и заставляя парня под ним извиваться и заходиться в хриплых тихих стонах. Мечник, наконец, разжал свою стальную хватку на ноге Санджи и нежно провёл широкой ладонью по напряжённым мышцам обхватывая бедро, чтобы кок не смел двинуться. А тот, кажется, и не собирался только, словно в беспамятстве, стонал и облизывал пересохшие губы. — Может, добавим ещё один, а? — практически мурчал Зоро крайне довольный видом расхристанного Завитка. Кончиком среднего пальца он нежно потёр немного растянутый край ободка и медленно надавил, проникая в жар тела кока. Санджи громко (и Зоро, показалось, даже восторженно) ахнул и несмотря на сильную руку на своем бедре насадился на большие пальцы мечника до самого конца. Зоро не смог сдержать сдавленного стона, когда он, согнув пальцы, ощутил как Санджи лихорадочно сжимался вокруг них, как бесконтрольно приподнимал и двигал бёдрами буквально с седлая эти чёртовы пальцы. — Блять, — рыкнул Зоро. Его рука скользнула по сгибу бедра Санджи и легла на паховую складку вжимая кока в простыни, — посмотри на себя, ты этого хотел, Завитушка? Хотел покататься на моих пальцах? — Да! — вскрикнул Санджи, сильно выгибаясь и пытаясь снова как можно глубже принять в себя пальцы мечника. — Да, чёрт возьми, я хотел…хочу, хочу! просто… я хочу! Тонкие искусанные губы приоткрылись, а блестящие глаза закатились к потолку, пока кок размеренно покачивал бедрами, трахая себя пальцами Зоро. Хватка мечника на Завитушке ослабла, потому что ему приходилось напрягать каждый мускул собственного тела, чтобы оставаться неподвижным и позволить Санджи… Святый Господь… скакать на его пальцах, будто больше ему ничего уже не нужно. Хотя, наверное, в данный момент ему больше ничего и не нужно. Что там говорили те ублюдки в переулке? Что-то про полное послушание и отсутствие запретов. Именно поэтому он побуждал Санджи говорить, чего именно тот хотел. Потому что именно сейчас кок просто не мог себя в чём-то сдерживать. Только от одной этой мысли Зоро казалось, что он прямо сейчас рухнет за край и ему пришлось отвести глаз от этого восхитительного зрелища и обхватить свободной рукой основание собственного члена, чтобы не кончить прямо здесь, как чёртов малолетка, впервые увидевший сиськи. Он стал считать в обратном порядке от ста, чтобы не дать волне сшибающего с ног возбуждения накрыть его с головой. Восемьдесят восемь… восемьдесят девять… девяносто…чёрт, нет, не так идиот, назад, назад… восемьдесят восемь, восемьдесят семь… — Ещё один, ещё… — умолял Санджи его бедра всё так же двигались не останавливаясь. – Ещё, Маримо, мне нужно… я хочу…. дай мне! — бездумно требовал кок, задыхаясь и поскуливая. Тыльной стороной ладони он, словно в безумии провёл по губам, стирая тонкие струйки слюны, а пальцы другой бездумно сжимал и разжимал, и тянулся вперёд, будто хотел ухватить мечника за руку, которой тот все ещё сжимал свой член. Зоро не мог отказать в этой немой мольбе и протянул свою перепачканную в природном мускусе ладонь в руку Санджи. Поза не то что была неудобной… она была убийственной, но согнутый в три погибели мечник вообще не обращал на это внимания. Быстро вытащив пальцы из дырочки Санджи, он обмакнул их в баночку с практически растаявшим кокосовым маслом, и ещё сильнее склонившись, приставил к подрагивающему входу три пальца. В это время Санджи сунул два липких важных пальца Зоро себе в рот с низким рычащим стоном. Эта вибрация разнеслась по ладони, по предплечью вверх, до самого мозга мечника, а потом резко вниз, к итак изнемогающему пульсирующему члену. Зоро глухо застонал вместе с Санджи и, вмиг утратив всю свою хвалёную самурайскую выдержку, вбил сразу все три пальца глубоко внутрь нуждающегося нутра Завитушки, не в силах отвести взгляда от того, как Санджи с задушенным вскриком запрокинул голову назад, как слюна обильно текла по его подбородку, как его тело скрутило томной судорогой. — Чёрт, извини… извини, — Зоро еле ворочал языком. Мечнику, казалось, его разум и весь его организм превратились в густой кисель. Ророноа прижал шершавые подушечки пальцев к скользкому языку, повторяя движения пальцев другой руки, что медленно двигались внутри Санджи, каждый раз мягко касаясь простаты, словно извиняясь за несдержанность. Кок трогательно скулил и, казалось, уже вообще не присутствовал в этом мире, и Зоро на мгновение вытащил пальцы из жаркого плена рта, чтобы только провести по влажным губам, сразу же погружаясь назад. Продолжая размеренно двигать пальцами во рту, он скользнул глубоко в глотку кока, перекрывая доступ воздуха и не двигаясь, ожидая, когда Санджи вернётся из своего небытия сюда, к Зоро… Секунда… Вторая… Рука на его запястье сжалась, и Санджи судорожно пытался вдохнуть хотя бы через нос. — А вот и ты, — прошептал Зоро, не торопясь полностью вытаскивать пальцы. Санджи шумно вдохнул и в отместку прикусил грубые подушечки. Свободной рукой кок провёл по своей груди, огладив раскрытой ладонью напряженные соски и вниз к животу, а потом ещё ниже… к члену, и, едва касаясь, провёл по всей длине от основания до головки, издавая мурчащие стоны и убивая этим последние нервные клетки мечника. — Чёрт, — выругался Зоро, безотрывно провожая взглядом каждое томное движение, каждый напрягшейся мускул и его рот наполнился слюной от восхитительного зрелища под ним, — ты такой красивый, Завитушка… Санджи откинул голову и убирал пальцы Зоро из своего рта с развратным чмоком. Он держал руку Зоро слишком далеко, чтобы тот смог вернуться к своим прежним ласкам в плен горячего рта, но каждое слово, которое следом произнес Санджи, обдало влажную кожу ладони дразнящим тёплым воздухом. — Прикоснись к моей груди, — хрипло попросил Санджи, глядя на Зоро из-под полуопущенных ресниц, и чувственное пламя в его взгляде было скрыто за тонкой ширмой застенчивого желания. Он был явно смущен, но всё-таки он попросил, и Зоро, облизнув губы… боги, когда это у него так пересохло во рту?... провёл мокрыми от слюны пальцами от ключиц по крепким грудным мышцам. Кожа Санджи была влажной от пота, горячей на ощупь и покрывалась мурашками под прикосновениями старпома. Все это время Зоро двигал пальцами внутри кока, растягивая тугой проход, оглаживая бархатистые стенки, сгибая их и массируя чувствительный бугорок, пока Санджи снова не стал двигать бёдрами, издавая громкие бесстыдные стоны. — Ты бы себя видел, кок, — ошеломленно произнес Зоро. — такой… блять, охуенный, боги… такой чертовски горячий… Ты этого хочешь, да? Ророноа все глубже, глубже и глубже вбивался в него пальцами, чувствуя, как тугой проход всё больше поддавался и растягивался. Санджи выгнулся восхитительной дугой с хрипящим стоном, и Зоро пришлось с силой надавить ему на грудь, чтобы уложить брыкающегося Завитушку. Грубая мозолистая ладонь гладила успокаивающими кругами горячее тело. — Такой сильный, — бормотал Зоро, теряясь в том, как крепко ноги Санджи сжимали его бока, — и никто… никто, блять, не узнает, каково это – прикасаться к тебе, пробовать тебя на вкус. Никто другой, кроме меня, не узнает, как справиться с твоей силой… Зоро словно сквозь туман наблюдал за тем, как Санджи медленно поглаживал свой член. Каждый поворот его руки вырывал просто головокружительные звуки из самой глубины грудной клетки кока и Ророноа старался подстроить толчки своих пальцев под движения руки Санджи. Стройные ноги бездумно всё сильнее сжимали тело Зоро, а пальцы ног касались икр мечника. Это давление будоражит, а касание электризует. Ророноа вдруг захотелось вжать Санджи футон и коснуться везде-везде, забрать себе каждое место, которое причиняло коку боль. Ему хотелось поцеловать каждый шрам и заменить воспоминания об их происхождении этим… этой ночью, когда он изучал каждый изгиб этого безумно притягательного тела, изучал, как струйки пота стекали по бледной коже, изучал каждый звук и вздох. Он хотел заменить всю боль Завитушки на вот эти долгие неумелые ласки. Он ведь… чёрт, Зоро даже не знал, как описать Санджи. Он ведь такой необузданный, раздираемый собственными противоречиями, пылающий от степени своего желания, и он ведь…здесь… здесь, рядом с Зоро. Вот же Санджи, блядь, прямо тут, с ним. Мечник вдруг почувствовал себя раздавленным грандиозностью этой ночи. Он даже не осознавал, насколько тяжело он дышал, словно загнанное животное, насколько сильно он сжал пальцами крепкое бедро, что наверняка останутся синяки. Санджи хрипло дышал, ясные лазуриты наполнились слезами, а пальцы крепко обхватили покрасневшую блестящую головку. — Я… я не могу, — кок всхлипнул, ещё сильнее сжимая себя. Дрожащие пальцы другой руки вцепились в запястье Ророноа мёртвой хваткой. — Я не могу, блять, Зоро, остановись. Длинные ноги обвили торс Зоро и крепко сжали, прежде чем тот вообще успел что-то понять. — Укуси меня или… или, блядь, пометь как угодно, сделай что-нибудь… пометь меня, ты слишком… слишком… Санджи с силой сжал челюсть, когда Зоро наклонился вперёд, прижался губами к упругой груди и вобрал в рот бледную кожу, сильно посасывая, желая оставить свою отметку. Яркую, заметную, ярче, чем все синяки, которые оставил на Санджи проклятый остров. Кок заскулил от боли и в тоже время, положив ладонь на затылок мечника, удерживал того на месте и двинул бёдрами, прижимаясь сильнее к мощному телу над собой. — Пометь меня, пометь, — скулил Завитушка. Его грудь тяжело вздымалась, когда Зоро приподнялся выше и без единого сомнения сильно укусил Санджи в основание горла. Ророноа прокладывал себе новый путь. Языком, губами и зубами расписывал кожу кока красочными следами. Он скользил по капелькам пота и мурашкам на теле всё ниже, пока не нашёл языком капельки предсемени на подергивающемся животе кока. Весь Санджи слишком соблазнительный, слишком опасный для Зоро. Ророноа резко выдохнул и втянул блестящую кожу, выпачканную в терпкой смеси. Он полностью проигнорировал влажное прикосновение покрасневшей головки к своему подбородку, но не забыл поставить ещё один ярко-красный засос на подтянутом прессе. — Пожалуйста, — Санджи почти плакал, отвернув голов в сторону, спутанные золотистые волосы закрыли раскрасневшееся лицо. — Трахни меня, сделай это, пожалуйста… я хочу, Зоро, прошу… пожалуйста, — умолял Завитушка со слезами в голосе. Зоро, ошеломленный такой слёзной просьбой, не в силах вымолвить ни слова, кивнул, хотя и знал, что кок все равно этого не увидит. Он легонько поцеловал бурую головку, размазывая губами смазку, и попытался приподняться, хотя это было вообще непросто, учитывая, с какой силой Санджи сжимал его ногами. Мечник вслепую нащупал баночку с маслом и одной рукой открутил крышку, неаккуратно сунув в ёмкость три пальца и чуть не уделав футон густой жидкостью. Грудь Санджи всё так же тяжело вздымалась от судорожных вдохов, а тело сотрясала почти безостановочная дрожь. Зоро с трудом сглотнул, переводя дыхание, стараясь всё делать быстро, иначе… чёрт до секса у них может так и не дойти. Он в последний раз глубоко толкнулся пальцами внутрь, вырвав из горла кока пронзительный крик. Ему определённо должны воздвигнуть памятник прямо сейчас, и если пока не как сильнейшему мечнику, то как самому терпеливому человеку точно. — Я хочу… Зоро, я так хочу, — Санджи был доведён до предела, голубые радужки глаз были практически полностью поглощены тёмным зрачком. — Хочу. Трахни меня, трахни меня, Зоро!.. Завитушка резко затих, когда Зоро придвинул его ближе и прижал головку члена к подергивающейся дырочке. Крепко ухватив бедро Санджи, как опору своего существования в данный момент, (хотя он не отказался бы и на всю жизнь) он толкнулся вперед. Губы кока распахнулись в беззвучном крике, и из уголка глаза скатилась одинокая слезинка. Зоро может и хотел бы коснуться лица Завитушки или нежно провести по мягкой коже, но он прекрасно знал, что в ту секунду, когда он попытается сделать хоть что-то, кроме как сосредоточиться на медленном скольжении своего пульсирующего члена, он кончит смущающе быстро. Он старался не торопиться (хотя, очень хотелось). Он должен был сначала позаботиться об удовольствии Санджи. А тот несмотря на всю мучительную растяжку, всё ещё был таким тугим и таким расплавляюще жарким, жарче, чем воздух между ними. Казалось, будто тело Санджи втягивало его все глубже и глубже. Зоро приподнял бедро кока и провел ладонью по сгибу колена до голени. Жёсткие волоски приятно кололи грубую кожу ладоней. Зоро не мог перестать гладить наряженное бедро и не мог сдержать пылкого стона. —Блядь, эти твои грёбаные ноги, — вздохнул Зоро, непроизвольно толкнувшись бёдрами вперед. Санджи громко чертыхнулся, но двинулся навстречу толчку, явно требуя большего. — Такие чертовски сильные. Тебе даже ничего больше не нужно, чтобы сражаться, только твоё тело… только ты… блять, кок… Мечник крепко зажмурился и пытался дышать, когда его бёдра, наконец, прижались к заднице Санджи. Его член дёрнулся, полностью поглощённый пульсирующими стенками. Так что Зоро пришлось прикусить губу и заткнуться к чёртовой матери. Сейчас он пытался вспомнить как сделать выдох. — Зоро, — шептал Санджи, — Зоро… — кажется, это всё, что кок способен был сказать, но Ророноа всегда понимал дурную Завитушку с полувздоха. — Да, хорошо, просто позволь мне… Слегка двинувшись назад, он поднял другую ногу Санджи и повернул голову, целуя колено. Зоро глубоко вдохнул и медленно подался бёдрами вперёд, снова проникая в нутро Санджи. Он входил так глубоко, как только мог, двигаясь размеренно, тягуче и продолжая ласкать длинные ноги кока. Мечник наклонился вперёд, стараясь дотянуться губами хоть куда-нибудь, словно если он этого не сделает то умрет. Каждая клеточка его организма кричала о том, что он обязан двигаться быстрее, резче, жёстче, и тело Санджи, кажется, было абсолютно с этим согласно. Бёдра кока двигались навстречу, позволяя большому члену входить глубже. Его ноги с каждым толчком сжимали талию Зоро все крепче. Ророноа снова вцепился зубами в свою нижнюю губу, чтобы не сбиться с ритма и сосредоточится только на этом. Но грёбаный язык, видимо, жил своей жизнью, и дурацкие слова снова и снова срывались с его губ. — Блядь, только посмотри на себя, — пыхтел Зоро, перекинув руку вдоль бедра кока и обхватив того за талию, прижался боком к мускулистой ноге, - Ты слишком… чёрт… сильный, ты слишком красивый. Как ты хочешь, кок? Только скажи. Тёмный взгляд наблюдал, как Санджи откинул голову назад, издав громкий протяжный стон, как обнажилось усеянное отметинами горло. Лицо кока было влажным от слёз и красным от румянца, который расплылся по щекам, перекинулся на уши и по шее, и распустился розовыми пятнами по груди. —Это… блять, это слишком хорошо… так хорошо, Зоро, пожалуйста… Санджи колотило, он пытался прижаться к телу старпома, опираясь на непослушные руки. Он тихо хныкал, пока Зоро продолжал свою чувственную экзекуцию медленными, томительными движениями бёдер, наблюдая, как кок рассыпался в пыль под ним. — Что? — коротко спросил нахальный мечник, сильнее двинув бёдрами и вошёл в Санджи, глубже врезаясь прямо в комочек нервов. Кок с громким стоном снова рухнул на футон. Его член дёрнулся, яростно истекая смазкой между ними. —Пожалуйста, Зоро, пожалуйста, блять, пожалуйста, что? — передразнил мечник, повторяя жесткий глубокий толчок, с трудом взяв себя в руки, чтобы вернуться к медленному тягучему темпу. — П-пожалуйста, трахни меня… быстрее, — прошептал Санджи, с трудом сфокусировав затуманенный взгляд. — Это…нгх… сейчас с-слишком приятно, пожалуйста, пожалуйста… — умолял кок. Его голос становился все тише... тише, пока между ними не осталось только колебание воздуха, как ещё одно легчайшее касание, ещё одна ласка, ещё одно желание, вспыхивающее на их коже. — Конечно, — хмыкнул Зоро, наклоняясь и мягко целуя ключицу кока. — Все, что захочешь, Завитушка, — крепкие зубы сомкнулись на кости, оставляя очередную отметку и вырывая у Санджи болезненный стон. — Всё, что угодно, особенно когда ты, кок, так вежливо просишь. Зоро крепко сжал ноги кока и сделал глубокий вдох. Он так хотел, чтобы это продолжалось как можно дольше. Он хотел чтобы парень под ним сходил с ума от удовольствия и забыл к чёртовой матери своё прошлое. Он отодвинул собственное желание разрядки подальше. Ведь сначала Санджи. Сперва Санджи должен насытиться. Ещё один вдох. Зоро смотрел, как его член входил в податливое тело, как широкий ствол растягивал тугое отверстие, как Завитушка извивался под ним. Санджи напряг ноги, притягивая Зоро ближе и сгибая ниже, словно Ророноа был не горой мышц, а веточкой. Мечник пытался сдержать стон, но, чёрт, это было невозможно, сила кока опьяняла его до безумия. — Вот так, вот так! Аах, — Санджи задыхался, его бёдра сильно дернулись, когда большая головка прошлась по простате. — Ох, черт! — скулил кок, вцепившись в футон. Лицо Завитушки скривилось в болезненном наслаждении, когда Ророноа стал двигаться жёстче и быстрее. Зоро чувствовал, как кок сжимался сильнее вокруг его члена и мысль о том, что он мог кончить нетронутым только от члена Зоро… блять, это застилало сознание мечника туманом, а его яйца практически звенели от возбуждения и напряжения. — Блять, Санджи, можно я коснусь тебя? — судорожно выдохнул Зоро, не в силах больше контролировать движение своих бёдер. — ДаДаДа! — был на все согласен Санджи, двигаясь навстречу каждому жёсткому толчку. Зоро провел большими ладонями по бокам Завитушки, тихо постанывая от того, как кок буквально трахал себя его членом, как напрягались его мышцы при каждом движении. Он хотел касаться больше, ещё больше. Зоро провел шершавой подушечкой пальца по одному из укусов на груди и сильно ущипнул нежный сосок. Да... Хриплый вопль Санджи был намного вкуснее, чем тот торт который он скормил Зоро. Намного, блять, вкуснее, чёрт возьми! И на этот раз Зоро уже не мог остановить накатывающую волну эйфории, не мог больше сдерживать свои движения. Санджи звучал слишком… слишком хорошо, Зоро так не хотел останавливаться, но, но… — Можно я тебя поцелую? — умоляюще попросил Зоро, нависая над лицом кока. Санджи не ответил устно, только отрывисто кивнул и, подняв руки, обнял голову мечника, притягивая того к себе. Его губы влажные от слюны, лицо покрыто потом и разводами слёз, а Ророноа все ещё хотел большего. Они сплелись в откровенном развратном поцелуе. Их языки вели свою битву, не собираясь сдаваться. Но кок первым отстранился, хватая ртом воздух и издавая обожаемые мечником хриплые стоны. Зоро низко рыкнул, и Санджи следом легко, с придыханием выдохнул. И в том выдохе было имя Зоро и неприкрытое наслаждение, и это… это слишком сильно... Сердце мечника, казалось, вот-вот разорвется к чертям собачим. И только чтобы спасти свою глупую жизнь Зоро отстранился от желанных губ и в последний раз легко поцеловал кока. Совсем невесомо. Санджи громко стонал. Его глаза были закрыты, и Зоро чувствовал как тяжело вздымалась грудь кока под ним. Мечник задыхался, содрогаясь всем телом, когда Санджи сжался вокруг него, неудержимо сотрясаясь в оргазме. Зоро немного отодвинулся, наблюдая, как член Санджи, бурый от напряжения и пульсирующий, окрасил грудь Завитушки густыми белёсыми каплями спермы. Зоро не смог сдержать болезненного стона, когда опустил руку к основанию своего ствола, крепко сжимая его, чтобы не дать собственному экстазу завладеть им. Санджи всё ещё был возбужден. Завитушка тяжело дышал и дрожал, в беспамятстве продолжая двигать бёдрами, продолжая двигаться на члене Зоро. И молчал. Зоро замедлился, и нахмурившись, пытался прочесть хоть что-то на лице кока. Санджи продолжил двигаться навстречу, явно требуя большего, и упрямо отворачивал голову в сторону. Золотистые волосы скрыли глаза и пылающие щёки, не давая Ророноа даже понять, что происходит. Но в конце концов мечник услышал слабый всхлип, и к его горлу подкатил отвратительный комок. — Всё в порядке, — тихо проговорил Зоро, приподнимаясь и игнорируя острую боль в собственных яйцах, выпрямил ноги Санджи на футоне, успокаивающе поглаживая. Вслепую он нашарил у себя за спиной скользкую от масла баночку. Руки Санджи были раскинуты в стороны, а грудь ходила ходуном от судорожного дыхания. Зоро душило непонимание. Он снова перевел взгляд на лицо Завитушки. В тусклом свете комнаты по пылающим щекам кока градом катились слезы. — Ты в порядке, — уверенно шептал Зоро, перекидывая ногу через тело кока и седлая его бёдра. — Эй, эй, — взволнованно проговорил мечника, быстро ставя баночку рядом с рукой Санджи, и накрыл лицо кока ладонями, убирая мешающие волосы. — Прости, — слабо выдохнул кок, сильно зажмурившись, будто боялся посмотреть на Зоро. Он нежно обнял мечника за плечи, пока тот грубыми подушечками пальцев стирал влажные дорожки с ярко-красных щёк. Мечник бормотал что-то утешающее, терпеливо ожидая, пока Завитушка откроет глаза. — Прости, я просто… — С тобой всё хорошо, — настойчиво произнёс Зоро, выделяя каждое слово. И, может быть, из-за уверенности в его голосе или из-за того, как ласково он держал лицо Санджи в своих ладонях, кок, наконец, взглянул на него. Мечник ни единым мускулом не дёрнул, только продолжил собирать большими пальцами капли слёз, которые всё текли из глаз цвета моря. — Я же говорил, да? Я с тобой. С тобой. — Ты просто… — шмыгнул носом Санджи, снова прикрыв глаза и спрятав заплаканное лицо в больших ладонях Зоро, — … просто… ты слишком нежен... я так, блять, не могу. Ророноа думал о фиолетовых и красных отметинах на коже кока, о форме его пальцев, что отпечаталась синяками на ногах и боках Санджи. Как каждое мгновение его ласки и мягкости смешивалось острой болью. — Да? — спросил Зоро, чувствуя, как кок потихоньку расслаблялся под тяжестью его тела. — Хочешь, чтобы я остановился? Он словно подбирался к дикому зверю, угодившему в капкан. Аккуратно подходил к границам, чтобы убедиться, что не переступает их. Он не хотел делать идиоту больно. Зоро даже не думал, что его доброта могла ранить, что каждое его нежное прикосновение раскалывало что-то внутри Санджи. Твердая, годами нарощённая оболочка таяла, как глазурь на торте, стоило только мечнику мягко коснуться губами груди или шеи кока. Каждая ласка и едва слышный комплимент раскалывали её, пока Санджи не остался здесь, под ним, весь в слезах, сгорающий от возбуждения и абсолютно обнажённый…. даже не телом… душой. Пока Завитушке не пришлось умолять о боли, чтобы хоть немного прикрыть оголённое сердце. — Н-нет. Я… Я доверяю тебе, — с трудом выговорил Санджи, кивая в подтверждение своих слов. Последняя слеза скатилась из уголка глаза и коснулась пальцев Зоро. — Это так тяжело… но ты сказал, т-ты сказал.. все это. И я постараюсь, без отговорок.. Зоро медленно, глубоко вдохнул... Дрожащее, сдавленное признание Санджи, казалось, сняло то напряжение, которое сковывало тело мечника с того момента как он увидел слезы в голубых глазах, и растворило тугой ком в горле. … И выдохнул, склоняясь над самым лицом Санджи и разделяя на двоих один воздух. — Хорошо, — прошептал Зоро, опаляя жарким дыханием губы кока. — Хорошо. Санджи приподнял голову и нежно коснулся губами его губ. Его кожа, касания, поцелуи выжигали Зоро изнутри. Ророноа наклонился вперед, прижавшись к коку всем телом, позволяя ему целовать так сильно, как он бы только захотел. Чёрт… Зоро позволил бы Санджи забрать все его силы через этот поцелуй, даже если бы он осушил мечника досуха. — Чего ты хочешь? – прошептал Зоро, с трудом отлипая от розовых измученных губ Завитушки и заглядывая в его всё ещё слишком тёмные глаза. Фонари, которые кок зажёг, наконец-то немного прогрели комнату, и в их тусклом оранжевом сиянии казалось, что кожа Санджи горела. Кок выдохнул и на мгновение замешкался, будто решая честно ответить на вопрос или утянуть Зоро в новый поцелуй. — Я хочу… — начал Санджи. Его голос низкий дрожащий, и более… чувственный, хмельной и возбужденный чем раньше. Он умолк, всматриваясь в лицо Зоро мутными глазами и его взгляд горел невысказанными желаниями. — Я хочу большего. Хочу всего. Я хочу… — бёдра кока дёрнулись под немалым весом Зоро. — заставишь меня кончить? — жалобно и еле слышно прошептал Санджи. Зоро немного отпрянул, вглядываясь в лицо кока залитое румянцем и с грязными потёками на щеках. Он чувствовал, что Санджи все это время был до одури возбужден, чувствовал, как горячий влажный член скользил по его заднице. Зоро тепло усмехнулся, широкими ладонями огладил лицо Санджи, убрав со лба и глаз золотистые вьющиеся прядки, и легко чмокнул припухшие от долгих поцелуев губы. — Конечно, — пробормотал Зоро, двинул бёдрами назад, опуская голову на плечо Санджи. Он перенёс свой вес на одно предплечье, думая только о том, чтобы не раздавить Завитушку собственной массой, и свободной рукой дотянулся до многострадальной и наполовину пустой баночки. Он опустил пальцы в теплое густое масло, стараясь не смотреть на Санджи, и тяжело вздохнул от крайне неудобной позы. Что ж.. При всей своей невообразимой силе Ророноа Зоро особой гибкостью не обладал. Ему всё-таки пришлось немного навалиться на грудь кока… блять… Зоро никогда бы не подумал насколько это трудно – держать равновесие на предплечье и тянуться рукой до собственной… спины. Так что Зоро надеялся, что сильно кока не придавил, но если у того и были какие-то жалобы он предпочёл молчать. Зоро шумно и влажно дышал Санджи в изгиб шеи, прижимаясь губами к украшенной тёмно-фиолетовыми узорами ключице. Завитушка тихо стонал и дрожащими пальцами гладил Зоро по волосам. Голова мечника была забита образами, вкусами, воспоминаниями. И всё это был Санджи. Кок был здесь, с ним, в реальности, в мыслях и Зоро, сосредоточившись только на Санджи, коснулся измазанным в масле пальцем своего ободка, сразу же просовывая кончик. Он резко выдохнул от этого короткого острого прикосновения. Приоткрыв рот, Зоро не мог сдержаться и слегка прикусил выступающую косточку. — Ты, — как в тумане шептал Зоро, проталкивая палец глубже, а кончиком второго потирал слегка растянутый край. – Чёрт, Завитушка… ты как моя мучительная жажда, и я… я не знаю, смогу ли её когда-нибудь утолить, — откровенно сказал мечник. Санджи захлебнулся вдохом, будто его окатило холодной водой от такого неожиданного признания, но Зоро не мог остановиться и продолжил свою мучительную растяжку. Он немного отодвинулся, чтобы видеть лазурные яркие глаза и медленно ввёл палец так глубоко, как мог. Под таким углом вышло только до второй фаланги, но Зоро было этого достаточно, чтобы почувствовать легкое растяжение, от которого он немного сбился с дыхания. Кожей он ощущал липкую, измазанную в сперме, тёплую грудь Санджи, и это могло бы показаться отвратительным. Завитушка, должно быть, так и решил бы при других обстоятельствах, но вот Зоро… от ощущения такого Санджи под собой он двигал пальцем всё быстрее, всё сильнее растягивая себя. — Зоро, — выдохнул кок, не в силах вымолвить больше ни слова. Ророноа хныкнул, и закрыв глаза, снова уткнулся в шею Санджи. Он ввёл второй палец, прикусив губу, чтобы не издать ни одного смущающего звука. Завитушка тяжело дышал под ним. Длинные пальцы путались в коротких зелёных волосах, ногти царапали кожу головы, посылая табун мурашек по загривку Зоро. Но всё, о чём прямо сейчас мог думать мечник — это о проклятых золотых браслетах и о том, как близки они были к тому, чтобы потерять их кока. Насколько близок он был к тому, чтобы потерять Санджи. — Трахни меня… пожалуйста? — Санджи прерывисто дышал, скользя одной рукой по своей груди и ещё сильнее размазывая потёки спермы. Зоро рыкнул, как голодное животное, когда кок прошел ладонью по соску, сладко всхлипнув. Собственные пальцы погружались всё глубже и всё сильнее растягивали тугой проход, окатывая Зоро волной неизвестного ранее удовольствия. Санджи поднял руку, выпачканную в семени, к своим губам, и Зоро был не в силах сдержать гортанного стона, когда кок развратно и пошло стал вылизывать собственную ладонь. — Скоро, — коротко ответил мечник и, наклонившись ближе, провел языком по костяшкам пальцев Завитушки. Санджи шумно выдохнул. Струйка слюны и спермы текла из его рта вниз по подбородку. Зоро цыкнул от слегка болезненных ощущений, когда ввёл третий палец. Угол проникновения совсем не способствовал приятным ощущениям, но он надеялся, что скоро компенсирует всё сполна. Ророноа облизывал ладонь Санджи, его пальцы, наслаждаясь терпким вкусом, что приглушал тянущую боль. Зоро совсем немного приподнялся, когда решил, что уже достаточно подготовлен (это конечно было не так, но мучать и себя, и Завитушку ожиданием больше не хотелось). Он опёрся измазанной маслом рукой о влажную грудь кока, а другой провел от тонкой ладони Санджи, что всё ещё лежала на зеленоволосом затылке, вниз, от запястья к локтю, и, несильно сжав, опустил её к своему бедру. Его прикосновения были нежными, осторожными, и что бы там не говорил Завитушка, ему просто придётся к этому привыкнуть. Выпрямившись и устроившись на животе кока, он взял вторую руку Санджи, что уже была начисто вылизана их общими усилиями, и тоже устроил её на своем другом бедре. Санджи на мгновение сильно сжал пальцы, впиваясь подушечками в мясистую плоть, но затем мягко огладил крепкие бёдра, слегка надавливая на напряжённые мышцы. Зоро снова обмакнул пальцы в масло и потянулся за спину, обхватывая скользкой рукой член Санджи и смазывая по всей длине, абсолютно довольный тем, как яростно выгнулся кок, несмотря на совсем нелёгкого Зоро, что уселся на нём. От этого вида его кровь буквально кипела, он сильнее прижал Санджи своим весом к футону. Завитушка сбился на неровное дыхание и жалобные мольбы. По правде сказать, Зоро даже не подозревал, что кок на такое способен, пока собственными ушами не услышал, как Санджи, полностью сломленный чувственной стимуляцией, хриплым, сдавленным голосом просил «ещё, пожалуйста ещё». — Трахни меня, трахни меня, — повторял он, задыхаясь. Его бёдра напряглись под весом мечника, — Чёрт, Зоро, пожалуйста, пожалуйста, я не могу, я не могу… Сердце Зоро дико грохотало, будто собиралось вырваться из груди, пока мечник медленно гладил твёрдый член Санджи. — Я с тобой, — рокочущим, низким, полным обещания шёпотом напомнил Зоро, — я с тобой… То ли от этих слов, то ли от мучительной ласки, а может от всего, кок с громким стоном откинул голову назад закатывая глаза к потолку и теряясь в ощущениях. Зоро привстал с тела кока, приподнимая его скользкий от масла член, и сделал глубокий вдох. Его кожа, казалось, вибрировала. Он был твёрдым и безумно возбужденным так долго, что это уже причиняло боль. Тупую боль, которую уже невозможно было терпеть. — Зоро? — спросил Санджи, недоуменно сверкая глазами и затуманенным сознанием пытаясь понять, что задумал старпом. Зоро ухмыльнулся и прижал тёплую бурую головку к своему входу. Руки кока сжались на смуглых бёдрах, короткие ногти впились в кожу мечника. Ророноа в ответ только выдохнул и опустился вниз. Они оба громко застонали, когда скользкая головка проникла в жаркий узкий проход. Зоро был прав, подготовился он откровенно херово. От острой боли его собственный член сильно дёрнулся между ними. Зоро представил, как его сперма окрасит тело Санджи, как смешается с семенем кока, и эта мысль в один момент приглушила болезненное растяжение, но кроме этого она же распалила его ещё сильнее, забрала дыхание, забрала способность ясно мыслить. От Зоро осталась только эта мысль и ощущение того, как Санджи медленно растягивал его тугие стенки и проникал всё глубже и глубже. — Зоро! — крикнул кок. Его голос хриплый, пронзительный и такой, блять, потрясающий, что Зоро с трудом подавил желание продолжить вот так доводить Завитушку до сумасшествия. Он тяжело сглотнул вязкую слюну и медленно выдохнул, опускаясь ещё ниже. Это было так хорошо, чёрт возьми. Если члену Санджи чего-то не хватало в толщине, то он с лихвой компенсировал это длиной. И, ох… весь этот размер Зоро сейчас ощущал всем своим существом. — Ты хотел, чтобы я тебя трахнул, — пропыхтел Зоро, нервно облизывая губы и насаживаясь до самого основания, — так что будь хорошим мальчиком и… нгх блять… получи, чего хотел, понял? — Ебать! — Санджи, казалось, вообще не слышал, о чём говорил мечник, только крепко-крепко сжал его бёдра. И это будто током прошибло мощное тело Зоро, смешиваясь с восхитительным ощущением абсолютной наполненности. — Я этим и занимаюсь, — проурчал с наглой ухмылкой Ророноа, проводя пальцами по подергивающимся мышцам пресса кока. Он задал жесткий темп, подстегнутый ответными толчками Санджи, приподнимаясь и опускаясь в долгом мучительном движении. Тянущая боль в яйцах от того, что Зоро так долго не позволял себе кончить, усилилась, заставляя его дрожать ещё сильнее. Санджи лежал под ним на грани потери сознания, на лице читалось бесконечное наслаждение, а рот был широко распахнут в громких сладостных стонах. Его руки, драгоценные и оберегаемые, сильно сжимали напряжённые мышцы бёдер Зоро и тот так хотел, чтобы на нем остались такие же яркие следы как и на теле Санджи. — Это просто идеально, — выдохнул Зоро, прижимая ладонь к животу кока, размазывая по нему уже подсыхающую сперму. У него буквально текли слюни при одном только взгляде на Завитушку. Ророноа так хотел ощутить вкус Санджи, когда он будет покрыт их спермой, а ещё ему хотелось бы… так эгоистично хотелось, чтобы и кок желал попробовать его на вкус. — Мне больше ничего не нужно, — сорвался лихорадочный шепот с пересохших губ мечника. Когда он, наконец, нашёл правильный угол и гладкая головка прошлась по простате, Зоро крепко зажмурился, и как бы ни старался сдержать откровенный пошлый стон, у него ничего не вышло. От невероятного чувства долгожданной сытости Зоро сильно сжался вокруг напряжённого члена Санджи, вырвав у того сдавленный крик. Грудь кока ходила ходуном при каждом прерывистом вдохе, а бёдра двигались под тяжелым телом. И он смотрел только на Зоро. Голубые глаза, казалось, выжигали метки на коже мечника. — Ничего лишнего… просто потрясающе… чертовски великолепно, — низко простонал Зоро, и наклонившись вперёд, провёл языком по грудине кока, собирая языком капельки пота и спермы и продолжая размеренно двигать бёдрами. Его руки покалывало от удовольствия, мышцы были напряжены, а в голове стоял туман. Санджи закрыл глаза и убрал руку с бедра Зоро, накрыв ею своё лицо. Э, нет, так дело не пойдёт. — Н-нет, нет, — недовольно пробормотал Зоро, выпрямившись и ускорив темп. Он чувствовал, что был уже на грани оргазма, и знал, что только сила воли и природное упрямство удерживали его от шага за край. – Смотри на меня, посмотри на меня, Санджи, — выдохнул Ророноа и даже удивился, когда кок жалобно хныкнул, но всё-таки послушно убрал руку и она безвольно упала на футон рядом с его лицом. Лазурные глаза блестели за спутанной от пота светлой челкой. Прямо сейчас кок выглядел как полный бардак, но в то же время прямо сейчас он был просто великолепен. — Блять, — выругался Зоро, чувствуя, что уже почти не может контролировать волну эйфории, — ты… чёрт, я никогда не пойму, как ты можешь быть таким чертовски сильным, – мечник прикусил губу, чувствуя, как Санджи пульсировал внутри него. — Такой… блядь…. добрый, глупый чертов эро-кок. Мысли в голове путались, глупые слова срывались с языка, но Зоро не мог остановиться. Он крепко схватил Санджи за плечи, насаживаясь резче, сильнее. Это прикосновение могло показаться грубым, липким и малоприятным от спермы и пота, но Санджи совсем не был против. На самом деле, казалось, он затвердел ещё сильнее и в то же время растворился в этой жёсткой хватке. — Вся эта сила, — шептал Зоро. Его руки прошлись вниз по плечам Санджи, — преданность, что дают твои руки, твоя готовка… — мечник крепко сжал пальцы, вдавливая их в мягкую, скользкую от пота кожу. — Твоя сила, твоя доброта. Всё это принадлежит нам. Зоро провёл ладонями ещё ниже, до изящных кистей и, обхватив пальцами тонкие запястья, поднял руки кока к своему лицу. — Ты весь мой, — рыкнул Ророноа, и словно в подтверждение своих слов, нежно свёл руки Санджи вместе. Убедившись, что Завитушка не сводит с него пронзительного взгляда, он слегка подался вперёд и потянул обе руки к себе… … И поцеловал место, где сходились узкие запястья в его руках. Санджи не скулил и даже не стонал. Его руки сильно напряглись, и он буквально закричал, когда его накрыл сокрушительный оргазм. Кок сильно выгнулся, несмотря на вес Зоро. Его член сильно пульсировал, когда он кончал внутрь мечника, продолжая неконтролируемо двигаться по вытекающей из растянутого отверстия сперме. Зоро сильно сжал челюсти и прижал запястья кока к своим губам, будто своими поцелуями хотел подстроиться в такт грохочущему сердцебиению и неряшливым толчкам Завитушки. Зоро не смог сдержать собственные протяжные громкие стоны, когда расписал грудь Санджи потёками обжигающего семени. Они звучали немного болезненно, немного задушено. Они звучали как имя Санджи. Как только Зоро немного пришёл в себя и темнота от ошеломляющей эйфории немного развеялась, он приподнялся и наконец-то обмякший член Санджи неаккуратно шлепнулся тому на живот. Слегка поморщившись от не самого приятного ощущения вытекающей спермы и пытаясь отдышаться, Зоро довольно разглядывал месиво на груди Санджи. Когда сорванное дыхание мечника, наконец, было восстановлено он поднялся на слегка дрожащие ноги в поисках полотенца или хотя бы тряпки и воды…бога ради… воды и как можно больше. Санджи не спал, но он был странно податлив и послушен, когда Зоро вытер его дочиста и поднёс небольшую бутылочку к его припухшим губам. Он не сопротивлялся, когда Ророноа аккуратно и бережно придерживал его в полусидячем положении, когда он пил воду большими жадными глотками. Он даже не выдал ни одного едкого комментария, когда Зоро носился по неряшливой комнате. Мечник нашёл смятую небольшую подушку и потрёпанное одеяло и вернулся к футону со своими трофеями, по дороге затушив фонари. Опустившись рядом с Санджи, он взглянул в темно-синие в лунном свете и, наконец, осмысленные глаза. Ему было так интересно, о чём кок думал. Но он не стал спрашивать. Санджи не возразил, даже когда Зоро улёгся рядом с ним на слишком маленький для двоих взрослых парней футон и притянул расслабленного Завитушку, практически укладывая того на себя. Санджи лишь прильнул щекой к его тёплой груди. Они молчали, просто тихо дышали, прижавшись друг к другу в тишине ночи. Зоро в темноте нашел руку Санджи и ещё раз легко прижался губами к тонкому запястью. Это, должно быть странно, что Зоро не мог остановить себя и снова и снова возвращался с ласками к запястьям Санджи. Но когда кок вот так прижимался к нему, это действительно делало Зоро… мягким. Это самое подходящее слово которое Ророноа смог подобрать. Он нежными круговыми движениями гладил запястье Санджи большим пальцем в том месте, где ещё оставались пожелтевшие синяки. — Это были наручники, — тихо сказал Санджи спокойным безразличным тоном, теснее прижимаясь к боку мечника. — Похожи на те, что были на Сабаоди… для рабов. Ключ, наверное, всё ещё у Большой Мамочки где-то между крошками на её троне и поющими пирожными. Зоро снова поднёс кисть кока ко рту, прижимаясь губами к синяку, надеясь передать Санджи этим силу, доверие, утешение. Всё, что мечник мог предложить, всё принадлежало Санджи. Зоро весь был его. Всё таки это действительно трудно – быть таким открытым и откровенным. Зоро лежал там с обнаженной душой, а его сердце бешено колотилось в груди. Как обычный человек с обычными мечтами и желаниями... уязвимый. Но когда Санджи придвинулся ближе и закинул свою длинную ногу на мечника, все тревоги Зоро вдруг исчезли. Кок опутал его руками и ногами словно взял его в плен, но Ророноа и не собирался из него выбираться. — Тебе не обязательно… — начал было Зоро, уложив ладонь Санджи себе на грудь прямо туда где сильно билось сердце воина. — Я знаю, — перебил его Санджи с грустным смешком, — но я думаю… Я хочу. — кок прочистил горло. Его нога крепче обхватила Зоро, — Я хочу быть с тобой… честным. Во всем. Зоро кивнул, терпеливо ожидая, пока Санджи настроится на тяжёлый, видимо, рассказ. Между одним ударом сердца и следующим, наполовину задремавший и убаюканный комфортом сильного тела рядом с ним кок заговорил голосом, одновременно знакомым и каким-то чужим, низким и резким, но нежным. Он напоминал Зоро первый снег: пронизывающе холодный, мягкий, безумно красивый, но в то же время опасный. — Первый помощник Бэджа, придурок по имени Вито, был единственным, кто был со мной и грёбаным Клауном в те первые несколько дней, пока они перевозили нас с одного из отдаленных островов в столицу, ожидая прибытия Винсмоуков… Зоро давно не спал, но он не собирался быть тем, кто разорвет этот теплый мягкий пузырь раннего утра, что окутал их. Его тело страшно затекло, но он даже не думал о том, чтобы повернуться. Он знал, что рано или поздно ему придётся это сделать. Но ведь не сейчас, да? Можно же не сейчас. Он сможет продержаться еще несколько минут. Он ведь знал. После этого утра они ещё не скоро поговорят. У них пока не будет времени даже встретиться. Они знали. Они знали, что Зоро где-то поблизости, и, что хуже всего, они точно знали, что Санджи тоже где-то здесь. И он знал, к сожалению знал, что лучшее решение с этого момента это… — Я знаю, что ты не спишь, — проворчал Санджи. Он сладко зевнул и потянулся, а Зоро крепче обнял его за талию, игнорируя сильное покалывание в онемевшем теле. — Нет, сплю, — прошептал Ророноа, пряча лицо в изгибе шеи Санджи. Кок хихикнул от лёгкой щекотки, прижимаясь к Зоро всем телом, и тот понял, что время уже на исходе, что момент ускользает сквозь пальцы. — Ты… ты же знаешь, да? Я твой в любое время. Санджи притих, но всё ещё не рвался из его объятий. И вот он слегка отодвинулся, и Зоро ничего не мог с собой поделать. Он хватался за соломинку, он пытался набрать воду в сито, он старался поймать солнечный свет голыми руками — Зоро ещё крепче сжал Санджи в своих руках. Но кок даже не пытался освободиться. Вместо этого он снова приник к нему и прижал мозолистые пальцы Зоро к своим губам. — Ты когда-нибудь хотел, чтобы все было проще? — тихо спросил Санджи. Его тёплое дыхание ласкало грубую кожу подушечек пальцев Зоро. Мечнику даже не нужно знать контекст, чтобы понять, о чем говорил Завитушка. Он тяжело сглотнул и постарался сосредоточиться на дыхании Санджи, обвивающем его ладонь. — Я думаю, мы сами можем всё сделать проще, — также тихо ответил Зоро, прижимаясь носом к золотистым прядям. Санджи тяжело сглотнул и положил ладонь мечника себе на щёку. Кок судорожно вдохнул. — Это похоже на плохую сказку, понимаешь? — прошептал Санджи. Зоро прижался губами к его подбородку. — Может быть, в другой жизни мы могли бы… если бы обстоятельства сложились иначе… — Почему не в этой? — пробормотал Зоро, закрывая глаз. Он позволял себе насладиться телом кока, его теплом, проводя кончиками пальцев от его щеки к переносице, а потом к другой щеке, вытирая теплые слезы, которые уже катились по ним маленькими капельками — Потому что ты не должен любить меня. Потому что жизнь… жизнь никогда не позволила бы мне такой мягкости. — выдавил Санджи. Его грудь судорожно вздымалась от едва сдерживаемых рыданий, а Зоро все собирал пальцами горькие слезы. — Потому что… потому что жизнь никогда не была добра ко мне. — Тогда позволь мне, — просто ответил Зоро, прижимая к себе кока. — Позволить что? — тихо спросил Санджи, и Зоро что-то проурчал ему в кожу, покрывая лёгкими поцелуями следы от его зубов, что уже расцветали синяками, следы, о которых просил Санджи, следы, на которые кок будет смотреть без страха и ненависти. — Позволь мне… Позволь мне быть мягким с тобой. — завершил свою мысль Зоро, и Санджи напрягся в его объятиях, но мечник отказывался отпускать его. Он не позволит этому моменту закончиться. Не прямо сейчас. — Зоро… мы ведь не такие. Мы едва можем спокойно разговаривать и не попытаться набить друг другу морды — сердито сказал Санджи. — А сейчас вообще пытаемся выиграть чёртову войну с Йонко, но можем даже не выжить. Мы просто… это не то, кто мы есть. — Почему бы нам не быть и тем и другим? — тихо спросил Зоро и на каком-то подсознательном уровне чувствовал, как огонь злости кока гас. — Почему мы не можем сражаться и спорить, делать друг друга сильнее и лучше, быть накама и быть чем-то большим? Кто, блять, сказал тебе, что мы не можем? Санджи не нашёлся, что ответить. Зоро прямо видел в его глазах работу мысли и то, как его разум перескакивал с одной отговорки на другую и отбрасывал их, потому что они слишком глупы и надуманы. — Я уже, кажется, как-то говорил тебе, — продолжил Зоро, высвобождая руку из-под головы Санджи и начал долгое и крайне болезненное поднятие своего окаменевшего туловища с футона. — Я не согласен на меньшее, чем на всё. И я готов ждать столько времени, сколько потребуется, будь то после этой битвы, или после следующего острова, или через пять, десять лет, — рассеянно говорил мечник, болезненно морщась и нарезая круги по комнате в поисках своей одежды. — Мне всё равно, когда это случится. Может когда я очнусь полумертвым, но с титулом Величайшего Мечника, или когда мы доберемся до Лаф Тэйла, или когда найдем Олл Блю, — Зоро поднял свою юкату, но никак не мог найти харамаки, хотя отчетливо помнил, что тот был на нём. Чёрт, вот и где эта штука? — Это ищешь? — спросил Санджи, и Зоро обернулся. С лёгким ужасом в глазу он наблюдал, как кок поднял харамаки и достал из него смятые листы. Санджи бросил Зоро искомую вещь, а сам в это время развернул оба пергамента. Мечник молча словил пояс, чувствуя, как щёки заливаются румянцем, пока Санджи рассматривал их старые плакаты. Зоро уже успел одеться, стараясь спрятать горевшее в смущении лицо, а Завитушка всё смотрел в розыскные листы, будто искал в них ответы на свои вопросы. — Столько, сколько потребуется, — пробурчал Санджи себе под нос, складывая плакаты и кивая своим мыслям. Он посмотрел на Зоро, и в голубых глазах мелькнуло что-то грустное. Быстро сократив расстояние между ними, кок сунул сложенные листы в харамаки, слегка касаясь пальцами обнажённой кожи живота. Зоро почувствовал, как от этого безобидного прикосновения по его телу пробежали мурашки. Санджи, похоже, хотел что-то сказать, но, видимо, передумав, спросил: — Куда теперь пойдешь? — Ну, хм… — Зоро смущённо кашлянул, — вообще-то я бродил на другом конце столицы в поисках самураев, которые могли бы присоединиться к сопротивлению… и знаешь… я, э-э, ну… заходил сюда время от времени, чтобы проведать остальных, но обычно … — невнятно мямлил Зоро, а на лице Санджи проступало что-то похожее на понимание. — Ты приходил в эту часть города... ради меня? — осторожно предположил кок, и Зоро ненавидел то, что чувствовал себя абсолютным смущённым идиотом от этого вопроса. — Ну, наверное, можно и так сказать, — обречённо согласился Зоро, снова прокашлявшись. Он опустил растерянный взгляд на свои ноги и оказался совершенно не готов к тому, что кок, абсолютно голый и, словно картина расписанный, внушительным количеством укусов и синяков, бросился на него. Санджи всем телом прижался к нему, обнимая, а затем его мягкие тёплые губы прижались к губам Зоро, и тот, несмотря на всё, что они творили прошлой ночью, несмотря на все те нежные слова, что были сказаны этим утром, застыл как изваяние, поражённый неожиданным поцелуем. — Ты, — прорычал Санджи, стукнувшись лбом о грудь Зоро. — Мне кажется, я никогда по-настоящему не пойму тебя. Пальцы кока, сжимающие воротник белой юкаты, дрожали. Мечник фыркнул от иронии такого заявления Завитушки, и тот снова боднул лбом грудь Ророноа, как бы говоря «заткнись нахрен». — Ты будешь осторожен, да? — промурчал Зоро в светловолосую макушку, прикрыв глаз. — Они знают, что ты где-то здесь… те двое. Сможешь хоть раз не высовываться, эро-кок? Санджи фыркнул и крепче сжал мягкую ткань. Это напомнило Зоро то, как он сам этим утром пытался уцепиться за что-то ускользающее. — Не тебе говорить мне нечто подобное, Маримо. До меня доходили слухи, что ты убийца. И Санджи разжал руки, делая шаг назад. Зоро, легко усмехнувшись, отошёл к выходу, схватив по дороге свои мечи, и открыл дверь. — Не умирай, — внезапно произнес Санджи, словно слова вырвались из самой его груди… из сердца. Зоро медленно повернулся в дверном проёме и хлопнул ладонью по харамаки, всё ещё ощущая то легкое прикосновение пальцев кока к своей коже и форму сложенных плакатов. — Ну, — протянул Зоро с ухмылкой осматривая Завитушку с ног до головы, — думаю, я не смогу. Я же дал обещание, да? Я вернусь. Только живым. Санджи фыркнул, и его уши трогательно порозовели, когда он перевёл взгляд с Зоро на остатки своих новых розыскных плакатов, разбросанных на полу. Ухмылка не сходила с лица мечника. Чёрт, в его груди была такая необъяснимая лёгкость, что становилось даже страшно. — Эй, — окликнул Зоро, вырывая Санджи из его мрачных раздумий, которые снова его затягивали в свою темную глубину, — Только живым, эро-кок. И я жду. Видимый глаз Санджи расширился, когда он посмотрел вниз на зелёный пояс мечника, где, как он знал, был его проклятый «уникальный» плакат и розыскной лист, который он сам отдал Зоро, кажется, целую жизнь назад. Шквал эмоций побежал по его лицу, прежде чем остановился на обычном, слегка раздражённом выражении лица кока, которое так нравилось Зоро. — Да, — тихо сказал Санджи. Мечник впитал его голос в себя, забрал с собой, закрывая дверь за своей спиной. Забрал себе его мягкость и тепло. А ещё до него донеслось, как кок проговорил ему в спину: «Только живым», прежде чем дверь со щелчком захлопнулась. Простая мысль об этом нежном утре, которое хоть и запоздало на несколько дней, но теперь принадлежало только ему, перевесила всю тяжесть предстоящей битвы. Он пристегнул мечи к поясу и ещё пару секунд вдыхал свежий утренний воздух, позволяя солнечному свету и теплу задержаться на своей коже. Что ж, ожидание того стоило.