*
На следующее утро граф проснулся с головной болью и охрипшим горлом. "А вот нечего было вчера яйца морозить", - зло усмехнулся Чен. Естественно, ни о какой работе не могло быть и речи. Да и нечего там было "работать". Дело на сотый раз перечитано, идей никаких. Надо ждать приезда виконта, возможно вдвоём что-то нащупают... Чен на секунду даже обрадовался - можно будет провести день в библиотеке, что на первом этаже - её окна выходят на другую сторону поместья, а значит будет меньше соблазнов наблюдать за Рыжим. Как там говорила Мин Лин? С глаз долой, из сердца вон? "Да какое сердце, Чен? Не смей прикрывать свои низменные желания неизвестными тебе душевными порывами!" - Хааа... - вздохнул Чен, потёр руками лицо, - дожили! Граф прячется от своего садовника... На последнем слове он закашлялся, потёр рукой горло. Надо будет спросить у Мин Лин какого-нибудь отвара. В кои-то веки порадовать её своим появлением на завтраке. Хотя вряд ли она обрадуется его состоянию, начнёт причитать... Но не прятаться же ему ещё и от кухарки? С лёгким смешком Чен поднялся с постели и направился за ширму умываться. Там, наткнувшись взглядом на пустой кувшин, хрипло вздохнул и вернулся к постели, чтобы одеться - умываться сегодня придётся на кухне.***
Рыжий - это первое, что увидел граф, спустившись на кухню. Да так и застыл в проёме. Тот сидел на краю длинного стола и хлебал ложкой кашу. Выглядел при этом хмурым и недовольным, словно наказанный. Через секунду стало понятно почему. - Ну вот, а то "не хочу, не буду". Знаю я тебя - уйдёшь работать, на обед не дозовёшься! Хлеб бери, маслом намажь. Пока я кухарю в этом поместье, здесь не будет тощих людей! - Я не тощий, - тихо буркнул в тарелку Рыжий. - И ты успешно с этим справляешься, Мин Лин, - подал хриплый смешок граф. - Господин Чен! Доброе утро! - удивлённо воскликнула повариха. - Господин, - растерянный Рыжий подскочил со скамейки, но граф усадил его обратно взмахом руки. - У меня закончилась вода в комнате, я могу здесь умыться? - Конечно, господин Чен! У меня осталась горячая в чайнике, я вам тёпленькой наведу, - засуетилась женщина. - А после позавтракаете, да? Каша сегодня вкусная! Вон, как Шанечка за обе щёки уплетает. Шанечка поморщился, но ничего не сказал. Лишь стрельнул своими янтарными глазами в графа и снова уткнулся в тарелку. - А пока кушаете, я вам отвар приготовлю. Голос как сильно сел, ай-яй-яй. У вас жара нет? - Мин Лин тронула лоб графа тыльной стороной ладони. - Кажется, нет. Спасибо, Мин Лин, - сказал Чен, подставляя ладони под струю теплой воды из кувшина. Быстро умывшись, он вытерся мягким чистым полотенцем, которое ему подала заботливая женщина, и уже было собрался подняться в столовую, как в проёме кухни появилась горничная. Та самая, новенькая, сообразительная. - Доброе утро, господин Хэ! - немного удивлённо поприветствовала она хозяина, прошла за спиной сидящего за столом парня, - привет Рыжик! - и потрепала его по затылку. Чен заметил, что Рыжик попытался уйти от прикосновения и в грудине что-то тепло толкнулось. - Мин Лин, - продолжила щебетать юная горничная, подходя к кухарке и заглядывая в кастрюлю, - я хочу то же, что и Рыжик! Он так аппетитно ест! Чен отслеживает кокетливый взгляд, брошенный ею в сторону Рыжего, а уже через секунду обнаруживает себя сидящим на скамье напротив, почти по центру стола, но ближе к его краю. Гуаньшань прекращает есть, удивлённо косится на графа, начинает ёрзать, видно, что хочет отодвинуться, но дальше некуда - он и так на краю скамейки. Девушка со своей тарелкой двинулась было к нему, но увидев хозяина за столом, остановилась в нерешительности, попереводила взгляд с одного на другого и в итоге села на противоположном конце. Чен, следивший за её сомнениями краем глаза, остался доволен её решением (действительно, сообразительная), протянул руку за куском свежего хлеба, стал намазывать его маслом. - Господин Чен, вы...? - растерялась было обернувшаяся у плиты Мин Лин, но быстро захлопнула рот, достала с отдельной полки тарелку из дорогого фарфора, серебряные столовые приборы. Чен тем временем закончил намазывать хлеб, и протянул его через стол. - Мо Гуаньшань, - негромко позвал он. Рыжий вздрогнул, посмотрел в спокойные стальные глаза, не найдя в них никакой подсказки, перевёл растерянный взгляд на протянутый бутерброд с маслом, снова вернулся к глазам, вопросительно нахмурился. Чен терпеливо выжидал, сдерживая улыбку. Наконец-то пальцы Рыжего дрогнули, потянулись по столу, взяли хлеб из рук Чена. Зажившие губы распахнулись, чтобы произнести вежливое "спасибо", но Чен показательно сомкнул свои и Гуаньшань промолчал. Граф взял второй кусок хлеба, к тому моменту как он намазал его маслом перед ним уже был сервирован по всем правилам завтрак.*
В библиотеке Чен в первую очередь распахнул окно. Но не шторы. Уселся в кресло, взял со столика рядом горький отвар, поморщился загодя, глубоко вдохнул и выпил большим глотками. Широкие плечи передёрнуло. Гадость. Чен отставил чашку, взял со столика книгу, открыл на закладке, погрузился в чтение. Вскоре непривычно тяжёлый желудок потянул прилечь на кушетку. Чен не стал этому противиться. Взбил вышитую подушку с кисточками, улёгся, прикрыл живот и бёдра пледом, и под пение птиц и щёлканье садовых ножниц задремал.*
- Рыжик! Чен вздрогнул, открыл сонные глаза, повернул голову на звук - в сторону окна. - Рыжик, ты идёшь обедать? "Уже обед?" Кинул взгляд на часы на каминной полке. Точно. Вот это он "прикорнул". Чен попробовал прочистить горло - чувствовалось намного лучше. - Рыжик! Мин Лин рассердится на тебя! - Ну не оставит же голодным, - подал наконец голос Рыжий. Чен откинул плед, потянулся. Девушка за окном заливисто рассмеялась. Чен резко повернулся на этот смех, поднялся, подошёл к окну, осторожно отвёл штору двумя пальцами. В саду Гуаньшань сгребал остриженные ветки в кучу, горничная (надо признать, довольно милая в своей форме) ходила вокруг него кругами. - Рыжик! Я давно хотела спросить - ты чего почти лысый, неужто завшивел? И Чен замечает, что хоть девушка и насмешничает, а губы-то у неё подкрашены. И часто она к нему приходит? Вот так зовёт на обед, трогает за завтраком. Что ж, по возрасту и сословию они подходят друг другу... Живот неприятно поджимается и Чен с удивлением понимает, что последняя мысль ему не нравится. - Работать удобней, - недовольно бурчит ей в ответ Рыжий, - волосы в глаза не лезут. - Аааа, ну тогда мог бы чепчиком убирать, как я, - проводит изящными пальчиками по своим локонам и снова хохочет. Рыжий выпрямляется, хмуро смотрит, как девчонка скалит зубы. Обходит её по пути к тачке, меняет грабли на вилы и начинает закидывать опавшую листву и ветки. - Ну так что, Рыжик? Пойдёшь обедать? - Пойду, - говорит он, и у Чена дёргается щека. - Позже. Не могу на полпути дело бросить. Ты.. иди. Рыжий втыкает вилы в землю и принимается докидывать остатки голыми руками. Девушка поджимает накрашенные губки и уходит прочь. Чен с ухмылкой делает шаг назад и с мыслью "Дожили... вышел на "пенсию" за слугами следить", возвращается на кушетку.*
Ссылаясь на больное горло, Чен разрешает себе бездельничать весь этот день. Он читает на кушетке до обеда. После кушает с большим аппетитом на радость Мин Лин. Пьёт вторую порцию гадкого, но действенного отвара. Снова уходит в библиотеку. Там опять читает. Некоторое время смотрит в окно на то, как Рыжий усердно пропалывает большую круглую клумбу. Что на ней росло прошлым летом? Чен так и не смог вспомнить - видимо он редко смотрел из этого окна днём. Вообще выходил из особняка, если на то пошло. Только чтобы проводить до ворот виконта, да выехать в город самому. А ведь до этого на работе он редко засиживался в кабинете. Специфические задания часто требовали его личного участия, ведь они касались высокопоставленных людей - такое абы кому не доверишь. "И шрамы у вас на спине..." Да, Гуаньшань, оттуда и шрамы. Рыжий, как будто услышал мысли графа, выпрямился, посмотрел в сторону его занавешенного окна, утёр пот со лба, пожевал губы, о чём-то размышляя, постоял, нахмурившись, и вновь вернулся к своему труду.***
Третью порцию отвара Чен запивает такой же большой порцией бренди. На дворе уже было темно и прохладно, а здесь, в библиотеке, при закрытом окне и разведённом огне в камине, тепло и уютно. Граф уже порядком разомлел на полюбившейся за сегодня кушетке. Последняя (и далеко не вторая за этот вечер) порция бренди уже дала по ногам и плеснула жар в чресла. "Огня" добавляла и книга определённого содержания, которую он выбрал на этот вечер. " - На колени, - властно приказал Ведущий и молодой Безвольный безропотно подчинился. Господин схватился за светлые волосы (которые в полумраке комнаты казались почти рыжими) - Смотри на меня. Голубые глаза испуганно уставились в гневные чёрные, наполнились слезами, но Ведущего не обмануть - он видел желание, плескавшееся на дне этих развратных глаз. - Сегодня на приёме, стоило мне отвернуться, как ты уже во всю флиртовал с другим! - Н-нет, господин! Я бы не посмел! - Не посмел?! Ты чёртова Безвольная шлюха! Из светлых глаз покатились крупные слёзы, тело юноши затрепетало и изящно выгнулось. - Не двигаться. Команда работает безотказно. Все мышцы Безвольного тут же напрягаются, дабы зафиксировать порядком разомлевшее тело. - Да ты только посмотри на себя! - Вальяжно и самодовольно произнёс Ведущий. - Мои приказы - единственное, чего ты жаждешь. - Он приблизился и зло зашептал ему на ухо, - ты ведь наверняка уже весь течёшь! Разденься и Покажись мне. С уст Безвольного слетает несдержанный стон, он быстро скидывает через голову рубашку, оголяя молочную кожу с розовыми вспухшими ореолами сосков. Принимается торопливо непослушными пальцами расстёгивать пуговицы на штанах, в два рывка спускает их вместе с исподним до колен, и взору господина предстаёт полностью окрепший член в обрамлении рыжих курчавых волос. Безвольный преданным затуманенным взглядом смотрит в лицо своему господину - ищет в нём одобрения, ждёт похвалы. Замечает потяжелевший от возбуждения взгляд. От мысли, что своим подчинением он доставил Ведущему удовольствие его возбуждённая плоть почти прижимается к животу, на вершине мокрой налившейся головки появляется крупная вязкая капля. Ведущий удовлетворённо хмыкает, подходит ближе, одной рукой начинает расстёгивать свои брюки, второй гладит его заалевшие щёки, приоткрытые мягкие губы. Безвольный тихо мычит, лижет влажным языком его пальцы. - Хорошая рыжая течная шлюха. - Г-господин..." - Г-господин? Чен вздрагивает, в секунду осознавая чужое присутствие. Усилием воли удерживает равнодушно-спокойное выражение на лице, закрывает и откладывает (обложкой вниз) книгу, поворачивается к вошедшему рыжему. - П-простите, господин, я стучался... Мне сказали, что вы здесь. Я не хотел.. мешать вам... Чен, не меняя выражения лица, кивнул. - Всё в порядке, Мо Гуаньшань, ты не помешал. Что-то случилось? Получив одобрение, Рыжий слегка распрямил плечи, взглянул прямо, прочистил горло. - Я хотел узнать, как вы себя чувствуете, господин? Чен удивлённо приподнял бровь, неосознанно коснулся горла, открыл было рот. - Я имею ввиду, нуждаетесь ли вы в... Игре? Теперь вверх взлетели обе чёрные брови. Но граф быстро берёт себя в руки. Точно. Он же солгал ему. - Ваши лекарства ещё не пришли, - продолжил очень смелый Рыжий, - я готов помочь. Если вы не против меня, как... ("партнёра" - скорее всего хотел сказать он, но приравнять себя подобным словом к графу так и не посмел) Оооо... Видит Бог, Чен был не против - от желания немедленно дать Гуаньшаню команду у него на мгновение потемнело в глазах. Пришлось сильно прикусить язык, дабы марево отступило, он неслышно глубоко вдохнул. Совесть остро кольнула в сердце. "Немедленно скажи ему, что плевать тебе на эти лекарства - ты неделями спокойно держишься без них! Скажи, что ещё пять дней ты легко проживёшь до того, как приедут порошки." "И не смей подходить к нему!" Вдохнув ещё раз, Чен ответил с небольшой хрипотцой (в душе радуясь, что её можно списать на больное горло): - Я в порядке, Мо Гуаньшань. - И подумав, добавил, - благодарю. Рыжий, видимо, воспринял его слова по своему, резко смутился, покраснел, стал пятиться к двери. - Простите... Я не должен был... Извините... "За что ТЫ извиняешься?" - Верно... вчера вы были вынуждены... С таким как я... - он посмотрел на графа своими невозможными янтарными озёрами. - Простите мою ужасную грубость - предлагать Вам такое... Это ведь моя вина, что я оставил вас без лекарств... Извините... Простите.. Чен не в силах слушать его извинения резко встал с кушетки, чуть не уронив столик подле неё. Видишь, куда завели твои "добрые намерения"?! Сделал пару шагов и отвернулся к камину. Ему было стыдно смотреть в эти глаза, полные раскаяния... В ЧЁМ? В ТОМ, ЧТО Я РЕШИЛ ПОИГРАТЬ В МЕЦЕНАТА? ГЛУПЫЙ МАЛЬЧИШКА! НЕУЖЕЛИ ТЫ НЕ ПОНЯЛ? ПОЧЕМУ ТЫ МНЕ ТАК ДОВЕРЯЕШЬ? ПОЧЕМУ ТЫ...? - Почему ты... - Чен наконец взял себя в руки, оборвал себя на полуслове. Ненужном слове. - Всё в порядке, Мо Гуаньшань. Как я уже говорил, ты ни в чём не виноват. - Он понял, что уже готов повернуться и посмотреть в плавленный янтарь снова. - И я искренне благодарен тебе за предложение Игры. - И Чен с облегчением замечает, как юное лицо покидает беспокойство, светлые брови перестают быть надломленными и привычно чуть хмурятся. - Ты просто не знаешь, что Игра не нужна так часто. Это нормально - в силу своей юности, ты просто неопытен. Но это ни есть твой недостаток. Чен слегка повернул голову, разрывая их зрительный контакт, увидел книгу, лежащую на кушетке. - Если бы ты умел читать... - задумчиво произнёс он. - Я умею, - спокойно говорит Гуаньшань, - мать научила. Чен вежливо скрыл удивление, дабы не подчёркивать разницу их статусов, молча подошёл к одному из открытых шкафов. Прищурившись, просмотрел корешки книг, на второй полке нашёл искомое. - Вот, - Чен сделал пару шагов в направлении двери, - это Руководство заполнит все твои пробелы в вопросе Игры. Вообще всего, что касается Безвольных. И Ведущих, разумеется. Гуаньшань выглядел немного растерянным, когда приблизился к графу и взял из протянутой руки книгу. Прочитал, шевеля губами, название. Прижал её к груди. Посмотрел полными благодарности глазами на Чена, выдохнул: - Я буду бережно обращаться с ней, господин! - Не сомневаюсь в этом, Мо Гуаньшань. - Благодарю вас! Его грубоватый, чуть хриплый голос не был окрашен воодушевлением или раболепием перед господином. Но искренность, сквозившая из каждого слова, вновь заставила совесть "сделать укол". - Не стоит благодарить меня, Гуаньшань, - глухо ответил ему Чен. - Я должен был сделать это с самого начала.*
Выдержка из "Руководства по Игре Жизни"
Ведущим и Безвольным, для сохранения телесного здоровья и чистого разума надлежит играть каждые пять - двадцать дней (в зависимости от индивидуальных потребностей). Если по каким-либо причинам вы не имеете партнёра - следует принимать лекарство, в дозировке, определённой вашим врачом.